Текст книги "Миры Роберта Хайнлайна. Книга 3"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

9
«Радостное знамение»

Мэр Каупер начал неплохо. Прежде всего, он одобрил, поддержал и запустил в работу предложение выделить Кармен и Бобу отдельное жилье. Для этого все на время оставили стену и дружно принялись за строительство коттеджа для новобрачных. – И только когда его помощник, Рой Килрой, напомнил ему, Каупер распорядился насчет охоты.

Сам мэр тоже работал не покладая рук – свадьбу назначили на вечер, и он объявил, что дом должен быть готов к заходу солнца. Построить они его построили, только для этого пришлось разобрать часть стены: не хватало камней. Поскольку не было ни инструментов, ни брусьев, а вместо раствора месили глину, конструкция, понятно, получилась предельно простой – прямоугольная коробка в рост человека и площадью метра в два с дырой в одной из стен. Крышу сложили из стеблей высоченной травы, что росла выше по течению. Трава здорово напоминала по виду бамбук, и это название быстро закрепилось. Стебли обрезали, уложили рядами и навалили сверху глины – крыша сильно просела, но удержалась.

Как бы то ни было, у них вышел настоящий дом и даже с закрывающейся дверью, которую сделали из травяной циновки, натянутой на бамбуковую рамку. Дверь не поворачивалась на петлях и не запиралась, но по крайней мере ее можно было поставить на место и прижать камнем. На полу в доме насыпали чистого песка и настелили свежих листьев.

Не бог весть какое жилище для человека: гораздо больше строение походило на будку для сенбернара. Но за долгую историю человечества людям приходилось жить в домах и похуже. Боба и Кармен жилище вполне устраивало.

Во время перерыва на ланч Род намеренно сел неподалеку от группы, окружившей Каупера. Ночью он долго себя убеждал и в конце концов убедил, что правильнее всего будет «сделать хорошую мину при плохой игре». Для начала не избегать Каупера.

В тот день готовила Марджери Чанг. Она отрезала Роду кусок обжаренного на огне мяса, и он, поблагодарив, впился в него зубами. Каупер вещал. Род не старался подслушивать, но никаких причин не слушать тоже не было.

– …а это единственный способ привить нашей группе необходимую дисциплину. Я не сомневаюсь, что вы согласитесь. – Тут Каупер поднял взгляд и заметил Рода. На лице его промелькнуло раздражение, но он тут же улыбнулся. – Привет, Род.

– Привет.

– Слушай, старина, у нас тут заседание исполнительного комитета. Ты не мог бы поесть где-нибудь в другом месте?

Род покраснел и встал.

– Ради бога.

Каупер, похоже, о чем-то подумал и добавил:

– Тут никаких секретов, разумеется, но работа есть работа. А вообще-то, может быть, и тебе стоит к нам присоединиться: глядишь, что-то и присоветуешь.

– А? Нет уж! Я и не думал, что вы тут что-то обсуждаете. – Он двинулся прочь.

Настаивать Каупер не стал.

– Ладно. Надо работать. Еще полно всяких дел. Позже увидимся. В любое время. – Он снова улыбнулся и повернулся к своему комитету.

Чувствуя, что на него обращают внимание, Род пошел через лагерь. Затем его окликнули, и, увидев Джимми Трокстона, он обрадованно двинулся в его сторону.

– Пойдем за стену, – тихо сказал Джимми. – Тайная шестерка устраивает пикник. Ты не видел счастливую парочку?

– Кармен и Боба?

– А ты знаешь какую-нибудь другую счастливую парочку? О, вон они, разглядывают голодными глазами свой будущий особняк. Иди, там увидимся.

Род вышел за стену и обнаружил, что Жаклин и Каролина уже там: сидят у воды и уминают мясо. По привычке он огляделся, высматривая, где могут прятаться хищники, и прикидывая маршрут отступления к ограде, но все это почти бессознательно – на открытой местности, да еще когда рядом столько людей, опасности, пожалуй, никакой не было. Он подошел к девушкам и сел.

– Привет, девчонки.

– Привет, Род.

– Привет, Родди, – отозвалась Каролина. – Что новенького?

– Ничего, похоже. Слушай, а что, Грант назначил вчера и исполнительный комитет?

– Он назначил тысячу комитетов, но про исполнительный я ничего не слышала. Видимо, он сделал это, когда мы уже разошлись. И зачем он ему? Нам исполнительный комитет нужен как собаке пятая нога.

– Кто туда входит, Род? – спросила Жаклин. Род по памяти перечислил сидевших вокруг Гранта.

Жаклин задумалась.

– Похоже, это все его дружки из Теллерского университета.

– Видимо, да.

– Не нравится мне это.

– А что тут плохого?

– Пока, возможно, ничего. Этого даже следовало ожидать. Но мне было бы спокойнее, если бы там участвовали все классы, а не только эта великовозрастная банда. Сам понимаешь…

– Ну подожди, Джекки, надо дать ему время, а там видно будет.

– Да что тут смотреть? – сказала Каролина. – Вся эта банда, что ты назвал, как раз и есть те люди, которых его величество назначил руководителями других комитетов. Маленькая сплоченная клика. Ты, наверно, заметил, что из нашей шестерки никого в важные комитеты не назначили: меня – в комитет уборки и санитарии, Джекки – в комитет питания, а тебя вообще никуда. Ты должен быть и в конституционном, и в юридическом, и в организационном, но он назначил председателями этих комитетов себя, а тебя вообще не пригласил. Что получается?

Род промолчал, и Каролина продолжила:

– Я тебе скажу, что получается. Мы и оглянуться не успеем, как у нас появится выборный комитет. Затем окажется, что занимать ведущие должности могут только те, кто достиг определенного возраста, скажем двадцати одного года. А вскоре этот комитет превратится в сенат – только называться, может, будет как-нибудь по-другому – с правом вето, которое можно отменить лишь тремя четвертями голосов, чего нам никогда не добиться. Я думаю, мой дядя Фил так бы и сделал.

– Твой дядя Фил?

– О, вот это политик! Я его никогда не любила – за время своей карьеры он перецеловал столько детишек, что у него губы вытянулись трубочкой, – и всегда пряталась, когда он приезжал к нам в гости. Но вот натравить бы его на нашего императора, то-то была бы битва динозавров! Ты же видишь, Род, нас окрутили, как младенцев, и я думаю, надо сниматься отсюда сразу после свадьбы. – Она повернулась к Жаклин. – Верно я говорю?

– Конечно… если Род согласен.

– Нет, я не согласен, Кэрол. Мне и самому ситуация не особенно нравится. Сказать по правде… я был здорово обижен, что меня вышибли с должности капитана. Но я не хочу, чтобы вы все уходили отсюда только из-за меня. Нас не так много, чтобы мы могли основать новую колонию, причем столь же безопасную.

– Бог с тобой, Родди! Там, в лесах, еще в три раза больше народу, чем здесь, в лагере, и теперь мы будем осторожнее и разборчивее. А потом, шестеро это не так уж мало. Мы выживем.

– Не шестеро, Кэрол. Четверо.

– Как это? Шестеро! Мы вчера только собирались! Род покачал головой.

– Кэрол, разве можем мы настаивать, чтобы Боб и Кармен ушли после того, как все остальные сделали им такой свадебный подарок – собственный дом?

– А черт!.. Мы построим им новый дом!

– Они пойдут с нами, Кэрол, но настаивать на этом, сама понимаешь…

– Я думаю, Род прав, Кэрол, – признала Джекки.

Спор закончился с появлением Боба, Кармен и Джимми. Джимми объяснил, что они задержались, потому что обследовали дом.

– Как будто я и без того не знаю в нем каждый камень! О, моя бедная спина!

– Джимми, мы очень ценим твои усилия, – ласково сказала Кармен. – Я тебе разотру спину.

– Заметано! – Джимми повалился на землю лицом вниз.

– Эй! – возмутилась тут же Каролина. – Я камней перетаскала не меньше его. Он-то как раз только стоял и командовал.

– У надсмотрщика всегда тяжелая работа. – самодовольно произнес Джим. – А тебе пусть Боб спину разотрет.

Однако ни Джимми, ни Кэрол обещанных процедур не дождались. На стену взобрался Рой Килрой и крикнул оттуда:

– Эй, внизу! Перерыв окончен. Пошли работать.

– Извини, Джимми. Позже. – Кармен повернулась к стене.

Джимми вскочил на ноги.

– Боб, Кармен! Подождите. Я хотел что-то сказать.

Все остановились. Род махнул Килрою рукой и крикнул:

– Сейчас будем!

Джимми никак не мог подобрать нужные слова.

– Э-э-э… Кармен и Боб… – сказал он наконец. – Будущие Бакстеры. Вы знаете, что все мы вас очень любим. И это здорово, что вы решили пожениться… У каждой семьи должна быть свадьба. Но… Короче, в магазинах тут не густо, и мы не знали, что вам подарить… Однако поговорили и решили подарить вам вот это. От всех нас. На свадьбу. – Джимми сунул руку в карман, достал затрепанную, грязную колоду карт и вручил ее Кармен.

Боб Бакстер не сразу нашелся, что сказать.

– Боже, Джимми, мы не можем принять твои карты! Это ведь единственнаяколода на все поселение.

– Я… я хочу, чтобы это были ваши карты.

– Но…

– Помолчи, Боб, – Кармен взяла из рук Джимми колоду. – Спасибо, Джимми. Огромное спасибо. Спасибо вам всем. – Она обвела их взглядом. – Я хотела сказать, что наша свадьба ничего не меняет. Мы по-прежнему одна семья… как и раньше… – Кармен умолкла и всхлипнула, уронив голову Бобу на плечо.

Боб успокаивающе погладил ее по голове. Джимми часто моргал, а Род просто не знал, что сказать от волнения. Кармен обняла одной рукой своего суженого, другой – Джимми, и они двинулись обратно в лагерь. Род и двое девушек шли чуть позади.

– Джимми вам что-нибудь говорил об этом? – прошептал Род.

– Нет, – ответила Жаклин.

– Мне тоже, – подтвердила Каролина. – Я собиралась подарить им свою сковородку, но теперь подожду день-другой.

В той самой «сумке с камнями» оказалось много всякой всячины, и среди прочего дневник с тонкими листами, губная гармошка и маленькая сковородка – весьма странный набор снаряжения для проверки на выживание. Время от времени она удивляла всех, извлекая откуда-то разные другие полезные предметы.

Никто не мог понять, почему Каролина взяла их с собой и как она умудрилась сохранить все это, выбросив сумку, но, как говорил Мастер Мэтсон: «У каждого свои методы. Выживание – не наука, а искусство». Так или иначе, появившись у входа в пещеру, Каролина была здорова, сыта и удивительно опрятна, хотя она целый месяц провела среди дикой природы.

– Они подумают, что это слишком ценный подарок, Кэрол.

– Я все равно не могу ей пользоваться, когда нас так много. И мне очень хочется сделать им подарок.

– А у меня вообще ничего нет, – расстроился Род.

– Ты можешь сделать для них бурдюк, – подсказала Жаклин, бросив на него заботливый взгляд. – Их это сильно обрадует. А чтобы он долго служил, мы истратим немного дубильного препарата из моих запасов.

Род сразу же повеселел.

– Слушай, а ты здорово придумала!

– Мы собрались сегодня, – торжественно произнес Грант Каупер, – чтобы соединить двух этих молодых людей священными узами брака. Я не буду задавать традиционных вопросов, так как все мы прекрасно знаем, что никаких препятствий этому союзу не существует. И вообще, более радостное событие для нашего маленького поселения даже представить себе трудно. Я бы сказал, это радостное знамение грядущих перемен, надежда на будущее, гарантия того, что мы твердо решили сохранить огонь цивилизации, зажженный на этой планете, и передать его следующим поколениям. А это означает…

Дальше Род не слушал. Он стоял справа от жениха в качестве шафера. Обязанности его ничего сложного из себя не представляли, но ему вдруг невыносимо захотелось чихнуть. Он долго морщил нос, яростно тер верхнюю губу и наконец справился с собой. Следя за церемонией, Род тихо вздохнул и впервые почувствовал облегчение от того, что эта работа досталась Гранту Кауперу. Тот, похоже, знал все нужные слова, чего про себя Род сказать не мог.

Слева от невесты стояла Каролина Мшийени. Обе девушки держали в руках букеты алых цветов. Каролина, как обычно, была в шортах и рубашке, а невеста в джинсах и легкой куртке. Кармен причесалась и заплела волосы в косу, отмытое по случаю свадьбы лицо буквально светилось в отблесках костра, и вся она была в этот момент сказочно красива.

– Кто отдает эту женщину?

Джимми Трокстон шагнул вперед и хрипло ответил:

– Я!

– Кольцо, пожалуйста.

Немного замешкавшись, Род стянул кольцо с мизинца и вручил его Кауперу. За неимением другого пришлось взять у Билла Кеннеди на время выпускное кольцо школы «Понс де Леон».

– Кармен Элеонора, согласна ли ты взять в мужья этого мужчину, чтобы любить его и заботиться о нем и быть рядом в горе и радости, пока не разлучит вас смерть?

– Согласна.

– Роберт Эдвард, согласен ли ты взять в жены эту женщину? Будешь ли ты любить ее, заботиться о ней и хранить ей верность, пока не разлучит вас смерть?

– Буду. В смысле, согласен. И то и другое.

– Возьми ее руку в свою, надень ей на палец кольцо, и повторяйте за мной…

На Рода снова напал чих; он боролся изо всех сил и пропустил мимо ушей значительную часть речи.

– …итак, властью, данной мне как законно избранному главе магистрата этого суверенного поселения, я объявляю вас мужем и женой! Теперь поцелуй жену, парень, пока никто тебя не опередил.

Кэрол и Джекки почему-то плакали, а Род никак не мог понять почему. Он пропустил свою очередь целовать молодую жену, но она сама повернулась к нему, обняла за шею и поцеловала. Затем он долго тряс руку Бобу.

– Ну вот, поздравляю. Не забудь, что ты должен внести ее через порог на руках.

– Не забуду.

– Ты просил напомнить… И благослови вас Господь!

10
«Вношу предложение»

Разговора о том, чтобы уйти, больше не возникало. Даже Каролина успокоилась.

Но разговоров на другие темы хватало. Каупер созывал общее собрание каждый вечер. Начинались они с отчетов комитетов: комитет продовольственных ресурсов и заготовок, комитеты инвентаризации, уборки и санитарии, внешней безопасности, трудовых ресурсов и распределения работ, иммиграции, сохранения искусства и науки, конституционный комитет, комитет питания, юридический, по строительству и планированию…

Каупер, похоже, наслаждался всей этой говорильней, и Род признавал, что остальным она тоже вроде бы нравится. К большому своему удивлению, он обнаружил, что и сам с нетерпением ждет вечеров, создававших некое подобие общественной жизни в поселении, а кроме того, служивших, пожалуй, их единственным развлечением. Каждый вечер разгорались настоящие словесные баталии, часто переходили на личности и весьма ядовито критиковали всех подряд – собраниям не хватало порой джентльменской официальности, присущей более зрелым конгрессам, но этот недостаток с лихвой окупался остротой и живостью. Роду просто нравилось растянуться на земле рядом с Джимми и слушать его язвительные комментарии об умственных способностях, мотивах поведения и родословной каждого из выступающих. Не меньшее удовольствие доставляли ему и критические выпады Каролины.

Правда, в последнее время она немного сбавила накал своих критических наскоков. Узнав, что у нее есть дневник и что она владеет стенографией, Каупер сразу назначил ее летописцем.

– Крайне важно, – поведал он ей в присутствии всей колонии, – чтобы мы сохранили для грядущих поколений полный отчет о героических первых днях. Ты делаешь записи каждый день?

– Разумеется. Дневник для этого и предназначен.

– Отлично! Отныне это будет официальный документ. Хотелось бы, чтобы ты записывала все важные события каждого дня.

– Как скажешь. Я и так делаю это каждый день.

– Да, но надо подробнее. И я хочу, чтобы ты фиксировала наши заседания тоже. Это будет неоценимый документ для историков, Кэрол.

– Еще бы!

Каупер на секунду задумался.

– Сколько у тебя осталось чистых листов?

– Сотни две, пожалуй.

– Отлично! Это сразу решает проблему, которая мучила меня уже давно. Нам э-э-э… придется конфисковать половину бумаги на официальные нужды – объявления, протоколы комитетов и тому подобное.

– Это довольно много бумаги, – с деланным удивлением произнесла Каролина. – Ты лучше пошли за ней двоих-троих крепких парней.

– Ты шутишь… – озадаченно сказал Каупер.

– А еще лучше – четверых. С тремя я, пожалуй, справлюсь, и кому-то из них придется несладко.

– Но послушай, Каролина, это только временная мера в интересах всего общества. К тому времени, когда тебе понадобятся эти листки, мы уже научимся делать другие материалы для записей.

– Вот давай учись. А дневник – мой!

Обычно Каролина сидела рядом с Каупером и, пристроив дневник на коленях, делала записи. Каждый вечер она открывала заседание, зачитывая выдержки из протокола предыдущего собрания. Род как-то не удержался и спросил, неужели она и в самом деле записывает эту бесконечную трепотню.

– Боже упаси! Конечно, нет!

– То-то я и думаю. Записывать все подряд – никакой бумаги не хватит. Однако твои «выдержки» всегда точны.

Каролина усмехнулась.

– Родди; хочешь я тебе прочту, что я записываю на самом деле? Только обещай, что никому не скажешь.

– О чем речь!

– Зачитывая «выдержки», я просто вспоминаю, о чем болтали предыдущим вечером – у меня отличная память. А бумагу я трачу вот на что… Сейчас покажу… – Она достала дневник из кармана. – Например, вчерашнее заседание. «Его величество назначил собрание сразу после вечерней отрыжки. Слушали комитет по кошкам и собакам. Выяснилось: нет ни кошек, ни собак. Долго обсуждали острую нехватку и тех и других. Затем закрыли заседание, и те, кто еще не уснул, отправились спать».

Род усмехнулся.

– Хорошо, что Грант не знает стенографии.

– Разумеется, если происходит что-то действительно важное, я записываю. Но не эту болтовню.

Впрочем, когда бумага требовалась для чего-то стоящего, Каролина не жадничала. На одном из листков они оформили свидетельство о браке: Ховард Голдштейн, студент-юрист из Теллерского университета, написал официальный текст, а подписали документ сами Бакстеры, Грант Каупер и Род с Каролиной в качестве свидетелей. Каролина, прежде чем преподнести свидетельство молодоженам, еще и украсила его цветочным орнаментом и изображением голубков.

Были и другие, кому казалось, что новое правительство больше говорит, чем делает. К таким относился и Боб Бакстер, но чета квакеров присутствовала на собраниях не так часто. Как-то в конце первой недели правления Каупера после бесконечных докладов комитетов слова попросил Коротыш Дюмон.

– Господин председатель!

– Что такое, Коротыш? Может, ты подождешь? Перед тем как перейти к следующему вопросу, я хотел сделать объявление.

– Это как раз по поводу отчетов наших комитетов. Когда будет отчитываться конституционный комитет?

– Но я уже отчитался.

– Ты сказал, что готовится новый, доработанный вариант конституции, и поэтому отчет переносится на более поздний срок. По-моему, это не называется «отчитался». Я хочу знать, когда у нас будет постоянная конституция вместо этих временных постановлений, которые плодятся каждый день. Когда прекратится это взвешенное состояние?

Щеки Каупера налились краской.

– Ты возражаешь против моего решения?

– Не то чтобы возражаю, но и не соглашаюсь тоже. Род проиграл, и мы выбрали тебя как раз потому, что ты проповедовал конституционное правительство вместо диктатуры. Я за тебя поэтому и голосовал. Теперь я хочу знать, где наши законы? Когда мы будем их принимать?

– Ты наверняка понимаешь, – старательно подыскивая слова, ответил Каупер, – что конституция не создается за одну ночь. Тут необходимо учесть много разных моментов.

– Безусловно. Но пришло время и нам узнать, что за конституцию вы готовите. Как там насчет Билля о правах? Он-то у вас уже готов?

– Всему свое время.

– А что тут тянуть? Вношу предложение: для начала давайте примем в качестве первой статьи Билль о правах.

– Не принимается! И кроме того, у нас даже нет его текста.

– Не беспокойся. Я его помню наизусть. Ты готова, Кэрол? Записывай…

– Не надо, – ответила Каролина. – Я его тоже знаю. И уже пишу.

– Вот видишь? Оказывается, ничего сложного тут нет, Грант. Большинство из нас способно прочесть Билль по памяти. Так что хватит откладывать на потом.

– Молодец, Коротыш! Так ему! Поддерживаю предложение! – закричали со всех сторон.

Перекрывая гвалт, Каупер призвал собрание к порядку, затем сказал:

– Сейчас не место и не время. Когда конституционный комитет доложит о своей работе, вы убедитесь, что все демократические свободы соблюдены, а права надежно гарантированы – с некоторыми изменениями, вызванными жесткими и опасными условиями, в которых мы оказались. – Он улыбнулся и продолжал: – А теперь давайте вернемся к делу. У меня есть объявление, касающееся порядка выхода на охоту. Отныне каждая охотничья группа будет… Дюмон все еще стоял.

– Я сказал «хватит откладывать», Грант. Ты сам говорил, что нам нужны законы, а не произвол лидера. Но пока ты только приказываешь, а законов что-то не видно. Каковы твои обязанности? Где границы твоей власти? Ты что, истина в последней инстанции? Или у нас тоже есть права?

– Замолчи и сядь!

– Как долго ты можешь находиться у власти? Каупер сделал над собой усилие и уже спокойным тоном сказал:

– Коротыш, если у тебя есть предложения по этим вопросам, внеси их на рассмотрение комитета.

– К черту комитет! Я настаиваю на прямом ответе.

– Не принимается!

– Ах, не принимается? Я требую, чтобы конституционный комитет отчитался о своей работе. И я не сяду, пока не получу ответ. Здесь общее собрание, и у меня столько же прав, как и у всех остальных.

Каупер покраснел от злости.

– Ты уверен? – спросил он многозначительным тоном. – Сколько тебе лет, Коротыш?

Дюмон взглянул на него в упор.

– Вот оно что! Теперь все ясно! – Он обвел собравшихся взглядом. – Я вижу, что здесь есть люди даже моложе меня. Вы чувствуете, на что он намекает, а? Граждане второго сорта! Он собирается воткнуть в эту так называемую конституцию ограничение прав по возрасту! А, Грант? Ну-ка смотри мне в глаза и отвечай!

– Рой! Дейв! Усадите его силой!

Род внимательно прислушивался к перепалке: представление оказалось гораздо интересней, чем обычно. Джимми по своему обыкновению добавлял ко всему сказанному непочтительные комментарии. Теперь он наклонился и прошептал:

– Ну вот, началось. Мы как, выбираем, на чьей мы стороне, или тихо растворяемся в ночи и смотрим на этот цирк со стороны?

Не успел Род ответить, как Коротыш дал всем понять, что помощь ему не требуется – по крайней мере сейчас.

– Пусть только попробуют. Кого-то придется откачивать, – сказал он, принимая боевую стойку. Он даже не потянулся за ножом, но и так было видно, что Коротыш всерьез настроен драться. – Грант, я хочу сказать еще кое-что, а потом уж заткнусь. – Коротыш повернулся и заговорил, обращаясь ко всем сразу. – Вы видите, что у нас нет никаких прав и положение наше неясно, однако мы уже заорганизованы до такой степени, что это напоминает смирительную рубашку. Комитеты для этого, комитеты для того, а толку? Лучше, что ли, стало после того, как появились эти недопеченные комитеты? Стена еще не закончена, в лагере грязнее прежнего, и никто не знает, что ему положено делать. У нас вчера даже сигнальный костер погас! Когда течет крыша, надо не комитеты назначать, а чинить крышу. Я предлагаю опять отдать правление Роду, разогнать эти дурацкие комитеты и заняться делом. Кто-нибудь меня поддержит? Подайте голос!

Поднялся страшный гвалт. Кричали, должно быть, меньше половины собравшихся, но Каупер уже понял, что теряет свои позиции. Рой Килрой прокрался сзади Коротышки и вопросительно взглянул на Каупера. Джимми толкнул Рода в бок и прошептал:

– Приготовься!

Однако Каупер поглядел на Роя и покачал головой.

– Коротыш, – сказал он спокойно, – ты закончил речь?

– Это не речь. Это предложение для голосования. И не вздумай сказать, что оно не принимается!

– Я не понял твоего предложения. Будь добр, повтори.

– Ты прекрасно все понял. Я предлагаю снять тебя с должности мэра и отдать ее снова Роду.

– Эй, Грант, – заговорил Килрой. – Так не положено. Это не по…

– Тихо, Рой. Коротыш, твое предложение не принимается.

– Я просто ждал, когда ты это скажешь.

– И на самом деле тут два предложения. Однако я не стану мелочиться. Ты утверждаешь, что никому тут мои порядки не нравятся? Давай сейчас и узнаем. Кто-нибудь поддерживает это предложение?

– Да!

– Я поддерживаю!

– Ладно, предложение поддерживается. Предлагается отозвать меня и передать правление Роду. Кто-нибудь желает выступить?

Пожелали сразу несколько, но Род добился своего, просто перекричав остальных.

– Господин председатель! Важное заявление!

– Слово предоставляется Роду Уокеру.

– Поскольку вопрос касается меня самого, я хочу сделать заявление.

– Да? Вперед.

– Я понятия не имел, что Коротыш решил меня выдвинуть, Грант. Скажи ему, Коротыш.

– Верно.

– О'кей, о'кей, – произнес Грант, поморщившись. – Еще кто-нибудь? Только не орите, а поднимайте руки.

– Я еще не закончил, – сказал Род.

– И что же?

– Я не только не знал об этом предложении, но я еще и не одобряю его. Коротыш, я прошу тебя снять свое предложение.

– Нет!

– Думаю, так будет правильнее. У Гранта была всего неделя, и за такое время нельзя ожидать чудес. Я-то уж знаю. С этим дикарским племенем и у меня забот хватало. То, что он делает, может тебе не нравиться – мне самому многое тут не нравится, – но этого следовало ожидать. И если ты воспользуешься подобными настроениями как поводом, чтобы снять его с должности, тогда в нашей группе наверняка произойдет раскол.

– Так это не я виноват, а Грант! Может, он и старше меня, но если ему кажется, что мое слово от этого меньше значит, то ему лучше хорошенько подумать еще раз. Я его предупредил. Ты слышал, Грант?

– Слышал. Но ты меня неправильно понял.

– Черта с два я неправильно понял!

– Коротыш, – настаивал Род, – ты согласен снять предложение? Я прошу тебя сам. Пожалуйста.

Коротыш Дюмон на уговоры не поддался. Род беспомощно поглядел на Каупера, пожал плечами и сел. Каупер отвел взгляд в сторону и ворчливо спросил:

– Есть еще желающие продолжать прения? Вот там, сзади… Агнесса? Пожалуйста.

Джимми снова наклонился и прошептал:

– За каким чертом ты это сделал, Род? Благородство тебе не идет.

– Благородство тут ни при чем. Я знаю, что делаю, – так же тихо ответил Род.

– Ты потерял шанс на переизбрание.

– Тише… – Род прислушался к выступлению: у Агнессы Фрис, судя по всему, накопилось немало претензий. – Джим!

– Что?

– Встань и предложи разойтись.

– Как? Все испортить, когда началось самое интересное? Сейчас кто-нибудь кому-нибудь еще и в волосы вцепится. Надеюсь.

– Не спорь. Сделай, о чем прошу. Или я тебе сам устрою интересную жизнь.

– Ладно. Обманщик! – Джимми нехотя встал на ноги, глубоко вздохнул и закричал: – Вношу предложение закрыть заседание и разойтись!

– Поддерживаю предложение! – заорал Род, вскакивая.

Каупер даже не взглянул в их сторону.

– Не принимается. Сядьте.

– Предложение закрыть собрание не может не приниматься, – громко сказал Род. – Такое предложение всегда принимается, всегда приоритетно и не подлежит обсуждению. Настаиваю на голосовании!

– Я не давал тебе слова. А предложение о переизбрании я поставлю на голосование, даже если это будет последнее, что мне удастся сделать. – По лицу Каупера было заметно, что он здорово зол. – Ты закончила, Агнесса? Или будешь обсуждать еще и мое умение вести себя во время еды?

– Ты обязан принять это предложение, – настаивал Род. – Я требую голосования!

Его поддержали криками с мест, совершенно заглушившими Агнессу Фрис. Грант даже не мог предоставить слово новому выступающему. Собрание выло и улюлюкало.

Каупер поднял обе руки вверх, призывая всех к тишине, и произнес:

– Поступило предложение закрыть собрание. Кто за это предложение, говорит «да».

– Да-а-а!

– Против!

– Никого, – ответил Джимми.

– Собрание объявляется закрытым, – отрезал Каупер и быстро удалился в темноту за кругом костров.

Коротыш Дюмон подскочил к Роду, встал на пути и посмотрел ему в глаза снизу вверх.

– Хорош друг! – презрительно произнес он, плюнул на землю и пошел прочь.

– Да, – согласился Джимми, – ты что? Приступ шизофрении? Или тебя в младенчестве головой вниз уронили? В правильных дозах это твое благородство могло вернуть все назад – так нет же, ты совсем меры не знаешь!

Джимми еще не закончил свою отповедь, когда подошла Жаклин.

– Я и не собирался ничего возвращать, – сказал Род. – И я говорил совершенно серьезно. Если турнуть капитана сейчас, когда в его распоряжении было всего-то несколько дней, наше поселение расколется на дюжину мелких группировок. И тогда уже я точно не смогу удержать всех вместе. Никто не сможет.

– Боже, Джекки, ну скажи ему! Она нахмурилась.

– Джимми, ты просто прелесть, но по части сообразительности…

– И ты, Джекки?

– Ладно, я научу тебя уму-разуму. А ты, Род, молодец. Завтра они это поймут. Сегодня все еще на взводе.

– Я только одного не понимаю, – сказал Род задумчиво. – Коротыш-то из-за чего так завелся?

– А ты не слышал? Впрочем, может быть, ты в это время был на охоте. Я сама не видела, но знаю, что он поцапался с Роем, а Грант отчитал его на глазах у всех. Видимо, у него комплекс из-за маленького роста, – задумчиво сказала Жаклин. – Он не любит, когда ему приказывают.

– Боже, да кто же это любит?

На следующий день Грант Каупер вел себя так, словно ничего не произошло. Однако гонора у него поубавилось. Во второй половине дня он отыскал Рода.

– Уокер! Ты не уделишь мне несколько минут?

– О чем речь.

– Тогда давай отойдем поговорим.

Грант отвел его подальше, где их никто не мог слышать, и они уселись прямо на землю. Род ждал, а Грант, видимо, не знал, с чего начать.

– Род, я понял, что на тебя можно положиться, – сказал он наконец и улыбнулся, только улыбка получилась немного вымученной.

– С чего ты так решил?

– С того, как ты вел себя вчера вечером.

– Ясно. Но можешь не обольщаться: я сделал это не ради тебя, – сказал Род. – Если уж начистоту, то ты мне не нравишься.

На этот раз Каупер даже не улыбнулся.

– Это взаимно. Ты мне совершенно не нравишься. Но мы должны ладить друг с другом, и я думаю, тебе можно доверять.

– Может быть.

– Ладно, я рискну.

– Хочу сразу сказать, что я согласен со всеми претензиями Коротыша. Меня не устраивает только его решение.

Губы Каупера изогнулись в кривой ухмылке, совсем не похожей на его обычную сияющую улыбку.

– Самое печальное здесь, что я тоже согласен со всеми его претензиями.

– В смысле?

– Род, ты, видимо, думаешь, что я полный идиот, но дело в том, что я действительно кое-что смыслю в теории государственного управления. Труднее всего ее применять в такой вот… переходный период вроде нашего. У нас здесь пятьдесят человек, и ни один из них не имеет практического опыта руководящей работы, даже я. Однако все считают себя крупными специалистами. Взять хотя бы это предложение насчет Билля о правах – ну ведь полная ерунда! Я достаточно знаю об этих вещах и понимаю, что комплекс прав и обязанностей, необходимых для нашей колонии, нельзя копировать слово в слово с документа аграрной демократии, и в такой же степени они отличаются от прав и обязанностей, необходимых для индустриальной республики. – На лице его появилось обеспокоенное выражение. – И мы в самом деле хотели ввести ограничение на право голоса по возрасту.