Текст книги "Ультиматум (сборник)"
Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн
Соавторы: Пол Уильям Андерсон,Генри Каттнер,Роберт Сильверберг,Альфред Элтон Ван Вогт,Эл Саррантонио,Филипп Фриман,Т. Морфетт,Теодор Когсвелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Рафферти потянулся.
– Ну что ж, я найду чем заняться. Повожусь с массопередатчиком. Он жрет слишком много энергии.
– Вокруг дома мы поставим охрану, – продолжал Наварра. Вам она не помешает. Потом мы пришлем специалистов. Возможно, придется попросить вас отдать лабораторию в наше распоряжение, но мы еще успеем обсудить этот момент.
Оставшись один, Рафферти позвонил на завод.
– Немедленно пришлите мой заказ, – сказал он.
Затем он бросил в утилизатор несколько иллюстрированных журналов.
Когда с завода привезли ящики, Рафферти что-то чертил на кульмане. Вскрыв их, он быстро собрал товарную модель утилизатора, укомплектованную аккумуляторными батареями. Не мог же он рассчитывать, что на другой планете используется электрический ток той же частоты. Батареи, по меньшей мере, вдвое увеличили массу утилизатора, и Рафферти пришлось прибегнуть к помощи одного из охранников, чтобы поставить прибор на ленту конвейера.
– Куда он подевался? – изумленно спросил охранник, когда утилизатор исчез в сером хаосе.
– Я скажу вам, когда узнаю, – пообещал Рафферти.
* * *
– Вега, – сказал Наварра. – Планета, вращающаяся вокруг Веги.
– Вега, – повторил Рафферти. – Это далеко?
– Двадцать шесть с половиной световых лет.
– Не близко, – покачал головой инженер.
– Да, конечно, но некоторые бросаются дохлыми кошками и на такое расстояние.
Они засмеялись.
– Кстати, о “кошке”, – вспомнил Рафферти. – Вы выяснили, чем она дышала и что ела?
– Она дышала кислородно-азотной смесью. Процентное содержание кислорода чуть выше, чем на Земле. Анализы показали, что основу жизни там также составляют углеродно-водородные соединения. Питалась “кошка”, по всей видимости, растениями, а не своими меньшими братьями. Вероятно, в почве планеты содержится большое количество…
Он замолчал на полуслове, потому что в воздухе образовалось… “окно”.
Уотсон торопливо скрылся за кульманом.
Клеменс подошел поближе.
Наварра так и стоял с открытым ртом.
Рафферти улыбался.
Посреди комнаты, в метре от пола, мерцало голубоватое пятно, достаточно большое для того, чтобы просунуть сквозь него книгу. И тут из него посыпалась всякая всячина – исписанные листы, чашки, игрушки и, наконец, нечто, напоминающее журнал. Затем окно начало сжиматься и исчезло.
Рафферти подобрал журнал. Обложку украшало изображение… существа, похожего на человека, но сплошь покрытого коротенькими перышками.
Уотсон подозрительно посмотрел на журнал.
– Насколько я понимаю, на Веге появился двойник мистера Рафферти.
– Как это могло случиться? – резко спросил Наварра.
– Что именно? – невинно ответил инженер.
– Эти вещи появились не из вашей машины, Рафферти. Что это за странное пятно?
– А, это. Я послал им маленький утилизатор.
– Что? – взревел Уотсон. – Пожалуйста, доктор Наварра, отдайте его мне. Все будет по-простому. Только команда для расстрела и никакой экзотики… – он отошел в угол.
– Зачем вы это сделали, Рафферти? – в голосе Наварры слышалась бесконечная усталость.
– Он оказался достаточно вежливым, чтобы сообщить нам свой адрес. Я решил послать ему утилизатор, чтобы он мог связаться со мной в любое удобное для него время, вместо того чтобы ждать, пока я открою тоннель.
– Рафферти, вам придется пройти с нами.
* * *
Два дня спустя они пришли к нему в камеру. Ее можно было принять за номер люкс отеля, но для Рафферти любое помещение, из которого он не мог выйти по собственному желанию, было тюрьмой.
– Рафферти, вы возвращаетесь домой, – прервал молчание Наварра.
– Мне удобно и здесь.
– Тем не менее, вы возвращаетесь домой.
– Почему?
– Потому что вы единственный человек, который разбирается не только в технической сущности ваших утилизаторов, Поднимайтесь, да побыстрее.
Рафферти пожал плечами. Если он в чем-то и превосходил высокооплачиваемых государственных специалистов, то лишь потому, что провел над утилизатором чуть больше времени и заставил его работать. Он попытался объяснить Наварре, что ему не удалось создать теоретического обоснования принципа действия утилизатора. Он напомнил, что и Эдисон не знал, что такое электричество, но Наварра так и не поверил, что Рафферти не более, чем инженер.
Поэтому ему ничего не оставалось, как последовать на научным помощником президента.
* * *
Теперь камерой Рафферти стал его дом. Он не возражал.
Три последующих месяца они работали не покладая рук. Хотя состав атмосферы, температура, сила тяжести на обеих планетах оказались практически одинаковыми, им не удалось сохранить живыми различных зверьков, посланных через массопередатчик. Все они быстро умирали от болезней, против которых у них не было иммунитета. Пока не могло быть и речи об обмене послами.
Рафферти довольно легко находил общий язык с самыми разными людьми, и его отношения с вегианцем, в доме которого оказался выход из туннеля, проложенного лабораторным утилизатором, улучшались с каждым днем. Рафферти звал его Келли, потому что не смог разобраться в смеси щелкающих звуков, стонов и дифтонгов, записанных вегианцем на пленке диктофона, посланного через массопередатчик. С письменностью дело обстояло несколько лучше, и три месяца спустя они уже обменивались записками, более или менее понятными друг другу.
Поэтому он сразу догадался, о чем пойдет речь, когда доктор Наварра влетел в лабораторию, кипя от ярости.
– Рафферти! Вы представляете, что вы натворили?
– А что, собственно, произошло? – невозмутимо спросил тот.
– Мы получили сведения о трех новых “окнах”. Значит, на Веге появились еще три массопередатчика. Зачем вы их послали?
– Я действительно способен на многое, доктор Наварра, – с достоинством ответил Рафферти, – но только не на благотворительность. Так как вы изымаете все, что присылается с Веги, они не могут заплатить мне. Поэтому я и не посылал им новые массопередатчики.
– Но они их получили. Каким образом?
– Должен признаться, что я отправил им чертежи, – вздохнул Рафферти. – Как вы понимаете, послать бумагу куда дешевле. Они будут платить мне определенный процент с каждого проданного экземпляра, – он закурил. – Представляете, он пытался уверить меня, что никогда не слыхал о такой форме расчета. Но, раз он разобрался в моем устройстве, – значит, у них на Веге технологическая цивилизация. А как может развиваться технология без использования чужих изобретений? В конце концов, он признал, что сам занимается торговлей.
– Как… как вы объяснили ему, что значит слово “гонорар”, если вы едва научились понимать друг друга?
– Я всего лишь инженер, – ответил Рафферти, – но если настанет день, когда я не смогу объяснить такого пустяка, мне придется закрыть лавочку.
Внезапно Наварра разрыдался.
Рафферти отвел взгляд. Он не мог смотреть на плачущего мужчину.
– Уотсон был прав, – всхлипнув, прошептал Наварра. – Бедный Уотсон, он был прав. Вас следовало расстрелять.
Рафферти попытался изменить тему разговора.
– А что случилось с Уотсоном?
– Его перевели. Сейчас он бухгалтер на какой-то верфи. Бедняга. Он был совершенно прав, – Наварра вытер слезы. – Значит, у них есть чертежи, и теперь они изготавливают массопередатчики.
– Да, разумеется.
– Разумеется, разумеется, – бормотал Наварра, направляясь к двери.
Рафферти почему-то подумал, что скоро на верфи появится второй бухгалтер.
На следующий день Наварра вернулся.
– У вас есть что-нибудь выпить?
Рафферти налил ему виски. Наварра одним глотком осушил стакан.
– Китайская республика назвала все это империалистической провокацией. Франция начала мобилизацию и готова объявить войну всем членам ООН. Англия считает, что мы сознательно оскорбили королеву, – он протянул стакан и Рафферти вновь наполнил его. – Дохлые вегианские “кошки” валяются по всему Лувру. Никто не может определить, чем залита королевская спальня в Лондоне. Лидер большинства выступал в парламенте, когда перед ним открылось “окно” и на него выплеснулась волна вегианской грязной воды…
Рафферти потянулся за виски.
– Кажется, вчера я забыл сказать вам об этом.
– О чем именно?
– Келли продает массопередатчики в качестве утилизаторов мусора.
* * *
Шесть месяцев спустя Наварра пребывал в более благодушном настроении. Земля и Вега заключили договор и вернулись к традиционным способам утилизации мусора. Дела Рафферти шли прекрасно. Так же, как и Келли, который стал главой фирмы “Вега – Экспорт”.
Но однажды утром Рафферти позвонили из офиса.
– Мистер Рафферти, “Вега – Экспорт” только что объявила о выпуске в продажу новой модели массопередатчика.
– О?
– Они воспользовались пунктом договора, разрешающим торговать на Земле.
– И что?
– Они уменьшили нашу долю на семь с половиной процентов.
– Семь с по… благодарю.
Сев в машину, Рафферти поехал на свалку. Найдя то, что требовалось, он вернулся в лабораторию и вызвал Келли. Убедившись, что тот ждет на другом конце тоннеля, Рафферти швырнул в передатчик дохлую кошку и выключил лабораторный массопередатчик.
Рафферти все еще улыбался, когда из возникшего в воздухе мерцающего “окна” его с головы до ног окатили грязной водой.
Инженер не обиделся. Бизнес оставался бизнесом.
Пол Андерсон
Зеленая рука
Первые поселенцы на Нертусе появились не так давно. На бескрайних равнинах планеты только кое-где обосновались фермеры, а Стелламонт все еще был единственным городком колонии.
Как-то днем Пит, лежа на животе, с увлечением наблюдал, как суетливые, похожие на земных муравьев насекомые строили в траве свое жилище.
Неожиданно огромная тень упала на него. Пит обернулся и от изумления замер. Перед ним стоял… инопланетянин.
– П-привет, – прошептал Пит, медленно поднимаясь.
– Добрый день, – ответил незнакомец на очень чистом языке землян.
Питер мог поклясться, что никогда не встречался с подобным существом. Но в Галактике было множество населенных планет, и едва ли кто мог похвастать, что знает, как выглядят их обитатели.
Ростом незнакомец был за два метра, с длинными ногами и телом, двумя парами рук, расположенными одна над другой, крупной круглой головой с оттопыренными ушами и большими желтыми глазами. Между ними виднелись дырочки ноздрей, выше топорщились усики антенн. Весь его наряд состоял из пояса с карманами, тело покрывал зеленоватый мех. Отдаленно он напоминал уроженца Ваштриана или, возможно, Кеннокора.
– Кто вы? – спросил Пит, по тут же вспомнил правила хорошего тона, все-таки ему шел одиннадцатый год, и добавил. Извините, я – Питер Вильсон, с Солнца, а эта ферма принадлежит моему дяде. Гуннару Торлайфссону. Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Возможно, – ответил незнакомец. – Насколько мне известно, твой дядя ищет помощника?
Тут он попал в самую точку. Дядя Гуннар никак не мог управиться с таким хозяйством даже с помощью механизмов и роботов. Он уже дал объявление по телевидению, но, по правде сказать, мало надеялся на то, что кто-нибудь примет его предложение. Рабочие руки требовались везде и вновь прибывавшие предпочитали оставаться в Стелламонте, где и платили побольше. Поэтому появление инопланетянина можно было расценить как подарок судьбы.
– Вы совершенно правы, – воскликнул Пит. – Пойдемте, – и он побежал вперед. Незнакомец двинулся следом.
Потного, перепачканного маслом дядю Гуннара они нашли в мастерской. Он поднял голову, вытер пот с рыжебородого лица и, внимательно глядя на гостя, вежливо поздоровался. Его глаза радостно заблестели, когда он узнал, что тот хочет работать у него.
– Давайте это обсудим, – предложил дядя.
Они прошли в дом. Тетя Эдит растерялась, увидев инопланетянина. В отличие от старого космического бродяги, каким был дядя Гуннар, она к ним еще не привыкла и не знала, как вести себя в их присутствии. Незнакомец, похоже, не испытывал никаких неудобств.
– Я с Эстана IV, – представился он. – Мое имя… ну, зовите меня Джо.
– Эстан IV? – немного удивился дядя Гуннар. – Я и не слыхал о такои планете. Ее открыли недавно?
– Не совсем. Исследовательский звездолет побывал у нас довольно давно. Но мои соотечественники – не сторонники технического прогресса, поэтому наше вступление в Галактическое Сообщество прошло незамеченным. Я – один из немногих, кто захотел повидать Галактику. На дорогу я зарабатываю сам так скорее узнаешь, как живут другие народы, – Джо говорил ровно, спокойно, и Питу очень нравилось задумчивое выражение его больших желтых глаз.
– Почему же вы не остались в Стелламонте? – спросил дядя Гуннар. – Там вы смогли бы заработать больше, чем у меня.
– Я бывал в других городах-колониях. Они мало отличаются друг от друга. Мне же интересна жизнь фермера, да и хочется отдохнуть от. тесноты городов. Я услышал ваше объявление и пришел сюда пешком.
– Из Стелламонта? Через неисследованлый лес? Да сюда идти несколько недель! Я дал объявление гораздо позже.
– А меня подвез какой-то колонист. Леса же я не боюсь. В нем я чувствую себя, как дома. На моей родной планете много лесов.
– Ну… – дядя Гуннар почесал затылок. Пит видел, что он колеблется. Будет ли толк от инопланетянина? А вдруг он преступник, скрывающийся от закона? Но помощник был нужен ему позарез, к тому же, Джо производил такое приятное впечатление. – Да ладно, почему бы и нет, – дядя Гуннар улыбнулся. – Поглядим, что у нас получится. Садитесь, Джо, отдыхайте. Эдит, где у нас виски?
Они договорились, что Джо приступит к работе с утра, а вечером дядя Гуннар показал ему ферму. Пит с широко раскрытыми глазами ходил за ними следом. Уж об этом-то он наверняка расскажет приятелям, вернувшись на Землю: “У нас работал настоящий инопланетянин. Он прилетел издалека, даже мой дядя никогда не слышал о его родной планете. Он был с четырьмя руками, без носа и мы звала его Джо”.
Дядя Гуннар сразу повел его к животным. Он привез с Земли лишь пару коров да несколько свиней и цыплят. Его очень интересовала местная фауна, и он уже приручил некоторых шестиногих млекопитающих. “Волы” давали мясо и кожу, а на “пони” он ездил там, где не проходили машина и трактор. Теперь он возился с четырехногими, двукрылыми “индюшками”.
– Большинство колонистов привозят с собой животных и растения. Пытаются разводить их здесь, словно Нертус – это Земля, – объяснял он. – Из этого ничего не выйдет. Здесь столько неблагоприятных факторов, что земным животным никогда не приспособиться к здешним условиям. Взгляните на моих коров какие они малорослые, тощие. И это несмотря на то, что часть корма я завожу с Земли. А местные животные жирные да гладкие. Нертус не станет нам родным домом до тех пор, пока мы сами не сроднимся с планетой.
Коровы тяжело переступали с ноги на ногу и косили глазом на Джо: почему-то их пугало его присутствие. Местные же “волы” и “пони” стояли спокойно.
– Но может ли человек есть местную пищу, не опасаясь недостатка нужных ему веществ? – поинтересовался Джо.
– Хороший вопрос, – кивнул дядя Гуннар. – В этом одна из главных наших проблем. Первым делом мы установили, какая пища ядовита для нас. Затем выяснили, каких витаминов, минеральных веществ и микроэлементов не хватает нашему организму. Пока мы восполняем их недостаток таблетками, а со временем не только приспособим к нашим нуждам некоторые виды местной фауны, но и в определенной мере изменимся сами. Это произойдет, конечно, не скоро – через несколько поколений. Родившиеся на Нертусе будут уже в чем-то отличаться от нас. Естественный отбор изменит наследственность, скажем, за тысячу лет. Никто из нас не умрет, но у тех людей, которые быстрее приспособятся к особенностям этой планеты, будет рождаться больше детей.
– И в конце концов, вы станете нертусианцами, – заключил Джо.
– Именно так. Человек, колонизирующий другие планеты, должен приспосабливаться к ним. Точно так же, как он приспособился к жизни в различных регионах Земли. Эскимосы, к примеру, ели только мясо и отлично себя чувствовали. А бушмены пустыни Калахари могли пить солоноватую воду. И малого количества ее хватало им на длительное время. Таковы были особенности их организма.
У дяди Гуннара подобралась целая библиотека по проблемам адаптации к новым условиям.
– А на Нертусе нет местных жителей? – спросил Джо.
– Разумных существ? Нет. Планета была тщательно исследована, прежде чем началась ее колонизация, но найти признаки цивилизации не удалось. Ни деревень, ни археологических находок, ни даже каменных орудий труда. Я бы только радовался, если бы здесь жили разумные существа. Они могли бы подсказать нам многое из того, до чего нам придется доходить самим. Но закон запрещает колонизацию планет с разумной жизнью.
– Это… позиция человечества?
– И весьма логичная. На заре освоения космоса люди обосновывались на планетах, где цивилизация делала лишь первые шаги. Это приводило к конфликтам, в которых человек всегда выходил победителем, но платил слишком высокую цену. А самое худшее заключалось в том, что остановить начавшуюся колонизацию уже не удавалось. Да и как эвакуировать людей, которые пустили корни на новом месте? И борьба продолжалась, пока не находили какое-либо компромиссное решение, не слишком выгодное для обеих сторон.
Джо медленно кивнул, в полумраке светились, его желтые глаза.
* * *
Скоро выяснилось, что Джо не в ладах с техникой. Он старался, но у него ничего не получалось… Он не мог овладеть простейшими операциями ремонта и технического обслуживания механизмов. Садясь за руль грузовика или трактора, он сжимался в комок, а машина, словно чувствуя его страх, выходила из повиновения.
С животными и растениями дело обстояло иначе. Он мог заставить “пони”, все еще полудиких, выделывать такое, что другим и не снилось. У него они сами возили телеги, подходили на свист, спокойно стояли, пока он вычесывал скребницей их зеленовато-серые бока. Он уходил в лес и возвращался с корзинами трав, от которых “индюшки” толстели на глазах. Когда дядя Гуннар спросил, откуда тот знает вкусы “индюшки”, Джо лишь пожал плечами.
– Видите ли, мы гораздо ближе к природе, чем люди, – ответил он. – На воле ваши “индюшки” живут на лугах. Я видел их по пути на ферму. И пришел к выводу, что их естественной пищей должны быть растения, которых в достатке на тех лугах. Оставалось только разобраться, какие из них предпочитают “индюшки”.
Он изучил сад, огород, поля и высказал несколько странных, на первый взгляд, идей.
– Посадите вот это растение вместе с пшеницей, – Джо протянул дяде Гуннару маленький желтый цветок. – Урожай будет больше.
– Почему? – спросил дядя Гуннар. – Это же сорняк.
– Да, но он всегда растет с дикими сородичами пшеницы. Я думаю, они каким-то образом помогают друг другу. Во всяком случае, давайте попробуем.
Дядя Гуннар пожал плечами, но разрешил Джо перевести на поле несколько цветков. И скоро стало ясно, что на этих участках пшеница выглядит куда лучше, чем на остальном поле.
– Джо принадлежит к чудному народу, – заметил как-то дядя Гуннар. – Они ничего не смыслят в технике, но, когда дело доходит до живых организмов, могут дать людям сто очков вперед.
– Возможно, мы сможем чему-нибудь научиться у них, – вставила тетя Эдит.
Она не могла нахвалиться Джо, особенно после того, как он подобрал состав из трав и глины, из которого отлично лепились горшки и корзины. Тетя Эдит не жаловала пластиковую посуду – ее делали в Стелламонте. Экспорт же с Земли обходился недешево.
– У каждого народа есть свои сильные стороны, – продолжал дядя Гуннар. – Мне приходилось бывать на планетах, обитатели которых живут в тесном содружестве с природой. Они не создали машинную цивилизацию, но это не значит, что им не хватило для этого ума. Однако и технический прогресс имеет свои преимущества.
Гуляя по саду, Пит нашел Джо около “земляники”. Ее кустики тот принес из леса. Они давали вкусные ягоды, но не терпели пересадки. То, что не получалось у людей, вышло у Джо с первого раза.
– У него просто зеленая рука, – улыбнулась тетя Эдит.
– Вероятно, дело в другом, – предположил дядя Гуннар. – Какое-то вещество в микроскопической дозе выделяющееся через нашу кожу, убивает ростки. Организм Джо этого вещества не выделяет.
Инопланетянин поднял голову, при виде Пита его рот изогнулся, что означало улыбку.
– Привет, Пит.
– Привет, – ответил мальчик, присев рядом на корточки. Разве ты не устал?
– Нет, – ответил Джо, но прекращая работы. Его пальцы ловко сновали среди хрупких стебельков. – Нет, мне это нравится. Солнце, свежий воздух, сладкий запах земли – от чего тут уставать? – Он покачал большой круглой головой. – И зачем только вы, люди, отгораживаетесь от природы?
Джо заходил в дом лишь для того, чтобы поесть. И спал он под деревом, даже когда шел дождь.
– Но звездолет, к примеру, – отличная штука, – возразил Пит.
По телу Джо пробежала дрожь. Он поднял голову, оглядел широкий горизонт, залитый солнечным светом лес.
– Неужели вы хотите переделать весь этот мир? – спросил он. – Срубить деревья, изуродовать землю карьерами и закрыть небеса зданиями городов?
– Ну, наверное, на Земле и сеичас много лесов. Но, конечно, если на Нертусе будет жить больше людей, им не обойтись без новых домов и полей.
– Я мало знаю о вашем боге, – продолжил Джо. – Ваш бог всепроникающий изначальный космос, и вы сами даже не притворяетесь, что можете его понять. Это механический бог, Пит, математический бог. Не приходило ли тебе в голову, что могут быть и другие боги, например древние духи природы?
– Я не знаю, – промямлил Пит. Иногда Джо говорил слишком уж заумно.
– В ледяном мраке, между пламенеющими звездами, наверное, можно познать космос. Благоговейный трепет, восторг, восхищение – да, там все это есть. Но мои боги живут в лесах и реках, в легком ветерке, шелестящих листьях. Это боги жизни, Пит, а не огня и вакуума. Возможно, они – маленькие боги, которых заботит дерево, или цветок, или грезы ребенка, а не необъятное пространство, не Вселенная с бесчисленными звездами. И я думаю, что в судный день голос моих богов будет звучать громче.
Пит не нашелся, что ответить. Потом подумал о том, что Джо боится заселения Эстана IV людьми.
– У вас есть ваша планета. Никто не посмеет отобрать ее у вас. Люди не высадятся на ней и не позволят сделать это никому другому.
– Возможно, что и нет, – согласился Джо. – Но иногда у меня возникают сомнения. Даже с самыми лучшими намерениями вы будете порабощать обитателей иных миров, не физически, но воздействуя на умы, побуждая их повторить ваш путь или ощутить свою неполноценность. Если мы начнем строить шахты и заводы на нашей планете, даже если это будут наши шахты и заводы, у нас никогда не будет прежней планеты, а мы сами станем другим народом. Мы выберем себе чужую судьбу.
– Что это за планета, Эстан IV? – спросил Пит.
– О, совсем, как Нертус. Девственные леса и равнины, тишина. Нас там очень мало, но зато нам просторно, и это очень здорово. Наверное, я не очень хорошо объясняю.
– А вы бывали на Земле?
– Нет, не бывал. Ни на Земле, ни в других великих мирах Галактики. Я предпочитаю тихие, окраинные планеты. Боюсь, я не смогу рассказать тебе ничего интересного.
– О, – в голосе Пита послышалось разочарование. Дядя Гуннар знал множество захватывающих историй о космических путешествиях.
– Получается, что вопросы придется задавать мне, – усмехнулся Джо. – Я пришел учиться, потому что сам могу научить людей слишком малому, вернее, они никогда не прислушаются к тому, что я хочу им сказать. Сколько всего людей в Галактике?
– Ну, я не знаю. Да и вообще, вряд ли кто сможет ответить на ваш вопрос. Люди живут на многих планетах. Хотя… – Пит попытался вспомнить, что он читал, видел в фильмах, слышал на уроках астрографии. Очень скоро он рассказывал обо всем Джо. Тот кивал головой и изредка прерывал его вопросами. Никогда в жизни Питу не доводилось читать лекцию старшему– по возрасту, и его буквально распирало от гордости.
– Как я понял, каждая звездная система пользуется значительной автономией, – заметил Джо, – а прямая связь Нертуса с Землей еще, по сути дела, не установлена. Но скажи мне, Пит, если земная цивилизация так хороша, как ты ее расписываешь, почему люди прилетели сюда? Что они этим выгадали?
– Ну, я думаю, причины могут быть самые разные. Многие поселенцы никогда не бывали на Земле. Они родились на других планетах и не смогли приспособиться к тамошним условиям. Жизнь была им не в радость, ведь современная цивилизация требует от каждого высокого уровня развития.
– Для своего возраста ты выражаешься чересчур сложно, улыбнулся Джо.
– Я понимаю далеко не все, – признал Пит, – но мне говорят, что я во всем разберусь, когда подрасту. Во всяком случае, одни любят обширные пространства, другим нравится переезжать с места на место, третьим… да мало ли найдется причин.
– Но в чем экономическая выгода? Внешняя торговля тут минимальна, избыток пшеницы едва покрывает затраты на импорт. Зачем вашей цивилизации такие колонии, как на Нертусе?
– Главным образом, для того, чтобы людям было, где жить. Они хотят строить дома, обрабатывать землю. Если люди счастливы, не так уж и важно, какую они приносят прибыль.
– Понятно. Точка зрения, основанная на здравом смысле, хотя вашей цивилизации потребовался фантастически долгий срок, чтобы осознать эту простую истину. Но из твоих слов можно понять, что колонисты, к примеру, здесь, на Нертусе, приложат все силы, чтобы навсегда закрепиться на новой планете.
– Да, конечно. Что это за первопроходцы, которые отступят перед трудностями?
Джо покачал головой.
– Вы, люди, пойдете далеко, – пробормотал он. – Вы все в борьбе. Вы готовы сражаться даже за счастье, – он встал. – Ну, на сегодня достаточно. Пойдем посмотрим, как там “волы”.
* * *
В те редкие ночи, когда по небу плыли обе полные луны, Пит, случалось, не мог заснуть.
Вот и на этот раз он проснулся и долго лежал, открыв глаза. Холодный свет лун струился в открытые окна и падал на пол, отбрасывая двойные тени, резкие и черные, словно кто-то вырезал их ножом. От ветерка занавески чуть-чуть колебались. Снаружи доносились шелест листьев, писк, стрекотание, пение неведомых на Земле птиц. Нежно позвякивали травяные колокольчики. Пит вслушивался в ночь.
Почему бы ему не встать и не выглянуть в окно, раз уж все равно не спится? Он улегся животом на подоконник. Лунный свет обесцветил деревья и траву, но видно было, как днем.
Внезапно Пит замер. Длинная, узкая тень скользила по серебристому лугу. Это был Джо… но что он там делал?
Инопланетянин вышел на опушку и засвистел. Может быть, он пел сам себе? Или ему нравилось гулять в лунном свете и разговаривать с ночью?
И тут Питу захотелось подкрасться к Джо и испугать его своим внезапным появлением. Потом они могли бы посидеть под деревом, где спал Джо, и поговорить о далеких мирах. Джо всегда так внимательно слушал его рассказы.
Пит слез с подоконника, на цыпочках подошел к двери и выбрался из дома. Сна не было ни в одном глазу. Он посмеивался про себя, представляя, как подпрыгнет Джо от его неожиданного окрика.
Деревья и кусты служили идеальным укрытием. Пит бесшумно скользил по холодной, влажной траве, пока не оказался за стволом большого дерева в трех шагах от Джо.
Инопланетянин все еще стоял, вытянув четыре руки, и на мгновение в душе Пита шевельнулся страх. Незнакомые голоса, светящиеся в темноте глаза, пляшущие тени наполняли ночь, а дом едва был виден за кустами и деревьями.
Джо вновь засвистел каким-то особым, недоступным людям свистом. Ему ответило хлопанье крыльев.
С неба спустилась одна из огромных ночных птиц. Пит слышал их странные крики, доносящиеся из леса, иногда видел в густой листве их жуткие светящиеся глаза. Птица спикировала на руку Джо. Тот начал поглаживать ее, нашептывая какие-то успокаивающие слова на непонятном Питу языке. Мальчик сидел ни жив, ни мертв. Он боялся даже дышать, чтобы не привлечь внимания этой ужасной птицы.
Джо достал из поясного карманчика узкую полоску бумаги и закрепил на ноге птицы. Затем засмеялся и подбросил ее в воздух. Черные крылья на мгновенно закрыли луну. Птица растворилась в вышине.
Пит шевельнулся. И тут же Джо подскочил к нему. Его глаза полыхнули желтым огнем. Пит отпрянул.
– О, это ты, Пит, – Джо отступил на шаг и улыбнулся. Пит, как ты меня напугал. Что ты тут делаешь?
– Я… я вышел… погулять, – пробормотал Пит, не поднимая глаз.
– Но ты же должен спать, – Джо покачал головой. – Дяде и тете это не понравится, Пит.
– Я увидел вас на лугу и захотел поговорить…
– В любое время, Пит, но только не ночью, когда все спят. А теперь, марш домой, и я никому ничего не скажу.
– А что вы делали с той птицей?
– С птицей? А, это моя любимица. Она прилетает, когда я зову ее.
– Я и не знал, что этих птиц можно приручить. Дядя Гуннар рассказывал, что один человек пытался это сделать, но у него ничего не вышло.
– Значит, мне повезло больше, чем ему. Пит. А теперь иди, – Джо положил руку мальчику на плечо и легонько подтолкнул его к дому.
Испуг Пита уже прошел, и он не торопился уходить.
– Вы привязали к ноге птицы письмо. Для кого?
– Я привязал не письмо, а чистую полоску бумаги. Я хочу понять, можно ли использовать орвиша, так я назвал этих птиц, в качестве гонца. Птицы эти очень умны, и я думаю, что их можно научить переносить письма по определенному маршруту.
– Но зачем? У всех же есть видеофоны?
– Они могут и сломаться.
– Такого еще не бывало. Если они и сломаются, кто-нибудь обязательно прилетит, чтобы выяснить, почему мы не выходим на связь.
– Видишь, как я мало знаю о вашей жизни, – рассмеялся Джо. – Но, возможно, я захочу взять несколько птиц на Эстан IV. Там они будут незаменимы. Я же говорил тебе, что мы не жалуем технику.
Когда они подошли к дому, Джо остановился.
– Ну, беги, Пит. Вытри ноги. Они мокрые от росы. И никому не говори о ночной прогулке. Ты отлично знаешь, что в это время надо спать. А я тебя не выдам, – он повернулся. – Спокойной ночи, Пит.
Проснувшись на следующее утро, Пит даже подумал, а не приснилась ли ему эта встреча на опушке. Но нет, зеленые пятна от травы на ногах подтверждали, что это был не сон.
За завтраком Джо, как обычно, был вежлив и спокоен, а покончив с хозяйственными делами, засел за книги по биологии, которые он подобрал в библиотеке дяди Гуннара. Особенно его интересовали биофизика и биохимия, о которых он имел весьма смутное представление, несмотря на то, что в настоящих растениях и животных понимал куда больше, чем авторы этих ученых книг.
– В чем дело, Питер? – спросила тетя Эдит, всегда называвшая его полным именем. – Что-то ты сегодня грустный.
– Не грустный, а задумчивый, – поправил ее мальчик.
Ему действительно было о чем подумать. В школе он только начал изучать психологию, но уже знал, как следует оценивать то или иное событие, и понимал, что нужно вырабатывать собственное мнение, не полагаясь на чье-то слово. Поведение Джо не давало ему покоя.
