Текст книги "Т. 12 Фрайди"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

ГЛАВА 12

Джордж театрально развел руками:

– Нет, вы подумайте – какой широкий выбор! Ну просто на все вкусы! Выбирайте, не стесняйтесь! Вот вам теократы – сжигатели ведьм. А вот вам – фашистский социализм, разработанный бывшими двоечниками. Не подходит? Вот вам логика откровенных прагматиков, которые готовы пристрелить лошадь, не взявшую барьер. Вперед! По штуке в одни руки!

– Перестань, Джордж, – нахмурился Ян. – Не время для шуток.

– Братец дорогой, я не шучу, я плачу! Одна шайка собирается прикончить меня на месте, другая попросту запрещает мою профессию, а третья, хоть и не угрожает тем же самым напрямую, кажется мне опасней первых двух. И вдобавок наше обожаемое правительство, наша мать родная, объявляет меня врагом, лазутчиком, который только того и заслуживает, чтобы его арестовать. Что же мне делать? Шутить? Или рыдать у тебя на плече?

– Прекратить эту французскую истерику, вот что! Мир сходит с ума прямо у нас на глазах. Так что лучше подумать, что мы могли бы сделать.

– Хватит. Слышите вы оба, хватит! – проговорила Жанет ласково, но твердо. – Есть кое-что, что любая женщина понимает лучше любого мужчины: бывают времена, когда самое разумное – не делать ничего, а только ждать. Я знаю вас обоих как облупленных и прекрасно вижу, что сейчас вы оба готовы сломя голову мчаться на ближайший пункт по вербовке добровольцев, а потом – беспрекословно подчиняться тупоголовым сержантам. Да, это могли сделать ваши отцы и деды, но, простите меня, вам это не поможет. Наша страна в беде, в опасности та жизнь, к которой мы привыкли, это ясно. Но если среди нас есть кто-то, кто может предложить что-то лучше, чем просто сидеть и ждать, пусть скажет. А если нет, то и нечего бегать по кругу. Пора бы поесть. Есть другие предложения?

– У нас был поздний завтрак.

– Ну что ж, значит, и ленч будет поздний. Уверяю тебя, Ян, как только еда появится на столе, ты все слопаешь как миленький и ты, Джордж, тоже. А сделать кое-что все-таки надо. На тот случай, если все станет еще хуже, чем сейчас. Мардж надо будет спуститься в бомбоубежище. Да-да, Ян. Потому что полиция ищет вражеских лазутчиков. Вы, двое храбрых мужчин, подумали, что мы будем делать, если они придут и постучат в дверь?

– Я думал об этом, – ответил Джордж. – Первым делом вы отдадите им Мардж. Это отвлечет их, и тогда я смогу убежать далеко-далеко. Это первый план.

– Верно, – согласилась Жанет. – Надо понимать, есть и второй?

– Не такой простой и изящный, как первый. Я сдаюсь в гестапо, и пусть они выясняют, кто я такой – ваш добрый знакомый и аккуратный налогоплательщик или человек, которого есть за что сажать в тюрьму. А пока я буду таким вот образом жертвовать собой, Мардж может спрятаться в норке и сидеть тихо как мышка. Они не знают, что она здесь. К сожалению, что я здесь, они знают. Но это намного, намного лучше…

– Не играй в благородство, дорогой, тебе это не идет. Лучше соединить оба плана. Если… нет, не если. Когда они явятся и будут искать кого-то из вас или вас обоих, вы оба спрячетесь в бомбоубежище и будете сидеть там столько, сколько понадобится. Дни. Недели. Сколько будет нужно.

Джордж замотал головой:

– Нет-нет-нет! Это не для меня. Там сыро и мерзко!

– Да, кстати, – вставил Ян. – Я же обещал Мардж, что намерен защищать ее от поползновений Джорджа. Какой же смысл спасать ее жизнь, если ты собираешься бросить ее в лапы этого сексуального маньяка?

– От маньяка слышу. Не верь ему, дорогая. Единственная моя слабость – выпить люблю.

– Мардж, ты нуждаешься в защите от Джорджа или нет?

Я совершенно правдиво ответила, что, на мой взгляд, это Джордж нуждается в защите от меня, но почему, уточнять не стала.

– А что касается сырости, – вмешалась Жанет, – влажность в убежище такая же, как во всем доме, вполне здоровый уровень – сорок пять процентов. Так что, милые вы мои, если понадобится, мы вас своими руками запихнем в убежище, но сдавать вас полиции – об этом и думать забудьте.

Жанет обернулась ко мне:

– Пойдем со мной, дорогая. Я чувствую, тебе пора скрыться. Вернее – смыться.

Она отвела меня в мою комнату. Подняв с пола мою сумку, она спросила:

– Что у тебя здесь?

– Ничего особенного. Смена белья, носки. Паспорт. Бесполезная кредитная карточка. Немного наличных. Идентификационные карточки. Блокнот. А багаж в камере хранения в порту.

– Ясно. Ну что ж, очень хорошо. Хорошо, потому что все следы твоего пребывания здесь должны остаться в комнате. Что же до одежды, то размер у нас с тобой одинаковый.

Она открыла гардероб и вытащила оттуда ремень с пластиковым кошельком – обычный женский ремешок с сумочкой для денег. Я такие на многих видела, но сама никогда не носила. Для моей профессии это вещь совершенно бесполезная.

– Клади сюда все самое ценное и застегивай. Мы промокнем с головы до ног. Ничего, что у тебя волосы намокнут?

– А, ерунда. Протру полотенцем, и все дела.

– Отлично. Клади, что нужно, в сумочку и раздевайся. Одежду мочить ни к чему. Ну а если явятся жандармы, ничего страшного – вымокнешь, правда, до нитки, но потом высушишь все в убежище.

Вскоре мы обе уже были в огромной ванной. На мне был только ремешок с кошельком, а на Жанет и того меньше – только улыбка.

– Ну-ка, дорогая, – сказала она, указывая на громадную ванну. – Загляни-ка под сиденье.

– Что-то ничего не разгляжу, – сообщила я, заглянув.

– Так и задумано. Чистая вода – и больше ничего. Единственное место, откуда можно заглянуть под это сиденье, выбрано так, чтобы свет отражался от поверхности воды. А под сиденьем – туннель. Увидеть вход в него невозможно, но, если окунуться в воду с головой, его можно нащупать. Он чуть больше метра в ширину, примерно полметра в высоту и шесть метров длиной. Как ты себя чувствуешь в замкнутом пространстве? Клаустрофобией не страдаешь?

– Нет.

– Отлично. Потому что для того, чтобы попасть в убежище, придется глубоко вдохнуть, нырнуть и проплыть через туннель. Плыть по нему не трудно – в пол вмурованы скобы. Поверь, он вовсе не такой длинный – одного вдоха достаточно, чтобы проплыть и вынырнуть. Там темно поначалу, но не успеешь оглянуться, как станет светло – там терморегулируемое реле включения света. Я нырну первой, а ты давай следом за мной. Готова?

– Да, готова.

– Ну, вперед!

Жанет ступила в ванну, прошла по дну к сиденью. Вода доходила ей до талии – ну, может, чуть-чуть выше.

– Внимание, глубокий вдох! – скомандовала она себе, улыбнулась, погрузилась в воду и исчезла под сиденьем.

Я вошла в воду, вдохнула и последовала за ней. Входа в туннель я не увидела, но быстро нащупала края отверстия, подтянулась, схватившись за скобы, и поплыла… Правда, мне показалось, что туннель был раза в три длиннее, чем сказала Жанет.

Вдруг прямо передо мной вспыхнул свет. Я поплыла к нему. Последний рывок – и я встала на ноги. Жанет протянула мне руку и помогла выйти из воды. Я оказалась в маленькой комнате – до потолка тут было не больше двух метров. Получше могилы, пожалуй, но ненамного.

– Сюда, дорогая.

«Сюда» означало массивную стальную дверь, которая находилась довольно высоко от пола. Мы перелезли через порог, и Жанет плотно прикрыла за нами дверь, которая издала тяжелый вздох. Пневматика, наверное, подумала я.

– Да, дверь пневматическая, – угадала мою мысль Жанет. – Если поблизости взорвется бомба, взрывной волной воду вытолкнет по узкому туннелю. Дверь выдержит. Если, конечно, будет прямое попадание… но мы, честно говоря, на это не рассчитывали, когда строили убежище. Ну, осматривайся, будь как дома. А я пойду полотенце поищу.

Мы находились в длинной узкой комнате со сводчатым потолком. Вдоль правой стены стояли кушетки, рядом с ними – стол со стульями и терминал. Вдоль дальней стены шла небольшая галерея. Там была и дверь, которая явно вела в душевую или ванную, поскольку Жанет вышла оттуда с большим пушистым полотенцем в руках.

– Стой смирно, мамочка вытрет тебя, – улыбнулась она. – Сушилки тут нет. Все просто, никакой автоматики, я все специально так устроила. Но, как видишь, вполне можно управиться.

Она вытерла меня насухо, передала мне полотенце, и я вытерла ее – это было приятно (Жанет очень хороша собой, а фигура у нее не хуже моей). Наконец она сказала:

– Ну хватит. А теперь, дорогая, давай-ка я проведу с тобой небольшой инструктаж – долларов так на пять. Не думаю, что ты еще раз здесь окажешься – разве что действительно придется прятаться. Но чем черт не шутит – вдруг ты окажешься тут одна, так что лучше знать, где тут что.

Во-первых, обрати внимание вот на эту книжечку – вон она висит на цепочке на стенке. Это руководство и план. Имея эту книжку, тебе в общем-то и инструктаж никакой не нужен, там все-все расписано. Где найти аспирин и нашатырь, где яблочный сок, ну и так далее.

Но все-таки инструктаж она со мной провела – я бы сказала, на все триста девяносто пять долларов – и рассказала, где хранятся продукты, где холодильник, запасы воздуха, ручной насос для подачи воды, если вдруг будет слабый напор, одежда, лекарства и так далее…

– Я планировала все так, – сообщила она, – чтобы тут могли безбедно прожить три человека в течение трех месяцев.

– А как сюда доставляются дополнительные запасы?

– А ты как бы это сделала?

Я ненадолго задумалась.

– Наверное, выкачала бы воду из ванны и туннеля.

– Все правильно. Там есть резервуар – потайной, на плане дома он не значится, как и все убежище. Но, кроме того, можно все, что нужно, и по воде переправить, если упаковать в герметичные пакеты. Кстати, как твой ремешок, выдержал?

– Вроде бы все в порядке. Я выпустила из него весь воздух, прежде чем застегнуть. Джен, скажи честно, ведь это не просто бомбоубежище, иначе ты не стала бы его так тщательно планировать, да еще скрывать, где оно находится?

Она понизила голос:

– Послушай, ты на редкость сообразительна. Все правильно. Стала бы я так возиться, если бы это было обычное бомбоубежище! Если вправду начнется скидывание водородных бомб… знаешь, мне не хотелось бы дожить до его окончания. Придумала я это в основном для того, чтобы здесь можно было переждать то, что обычно называют гражданскими беспорядками.

Она продолжала:

– Мои дедушка и бабушка рассказывали, что были времена, когда люди были добрые и никто не боялся ходить ночью по улицам и что порой люди даже двери на ночь не запирали, не говоря уже о том, чтобы окружать дома заборами и стенами с колючей проволокой и лазерами… Может, так оно и было – я этого не помню. Но мне всю мою жизнь казалось, что времена становятся все хуже и хуже. Понимаешь, как только я окончила университет, я пошла работать разработчиком потайных защитных помещений в старых перестраиваемых домах. Но хитрости, используемые тогда, были настолько невинны! А ведь было-то это всего несколько лет назад. Тогда только и нужно было – напугать грабителя или врага, остановить и напугать. Теперь же практикуется так называемая двухэтапная защита. Если грабитель не пугается и не останавливается на первом этапе, на втором этапе его убивают. Совершенно противозаконная вещь, но все, кто может себе это позволить, делают все именно таким образом. А теперь, Мардж, подумай, что я тебе не показала. В книжку не подглядывай – там это написано. Я хочу, чтобы ты сама догадалась. Что я тебе не показала самое главное?

(Так… Она правда хочет, чтобы я ей сказала?)

– Похоже, ты мне все показала – главный «Шипстоун» и дополнительные…

– Подумай хорошенько. Представь себе: дом взрывается у тебя над головой. Или он занят врагами. Или просто пришла полиция и ищет тебя и Джорджа. Что еще может понадобиться?

– Ну… все, кто живет под землей – лисы, кролики, кроты, – всегда роют себе дополнительный выход – черный ход.

– Умница девочка! Ну и где же он?

Я притворилась, что ищу во все глаза. Но на самом деле инстинкт самосохранения, развитый у меня в результате длительных и упорных тренировок, уже давно отдал мозгу команду: «Не расслабляться, пока не найдешь пути для отступления!» Понятно, что отводной туннель должен быть вон в той стороне – поэтому, скорее всего, вход в него спрятан за платяным шкафом.

– Да… – протянула Жанет, когда я сообщила ей свои выводы. – Уж не знаю, что и делать – не то тебя поздравлять, не то задуматься, не стоит ли замаскировать вход в туннель еще лучше. Да, все так – через платяной шкаф и налево. Свет зажигается, как только в туннеле появляется объект с температурой тридцать семь градусов Цельсия. Точно так же, как в основном туннеле. Светильники там питаются от собственных «Шипстоунов», и запаса энергии там хватит практически навечно, но мало ли что – никогда нелишне взять с собой свежезаряженный карманный фонарик, а где они лежат, я тебе уже рассказала. Дверь хорошо закамуфлирована, но нужно просто сдвинуть ее вбок, а потом она легко открывается.

– Просто восхитительно! Но, Джен… Если представить другой вариант: кто-то решил забраться в дом с другой стороны? Ну я, к примеру. Я ведь, в общем, человек случайный…

– Ты не случайный человек. Ты – старая подруга, которую мы знаем давным-давно. Да, есть небольшая вероятность, что кто-то найдет вход в туннель снаружи, хотя он неплохо замаскирован. Во-первых, во всем доме сразу сработает куча сигнализации. Тогда мы заглянем в туннель на расстоянии – все будет видно как на ладони на экране одного из домашних терминалов. Тогда мы кое-что предпримем, для начала самые мягкие меры вроде слезоточивого газа. Но если нас не будет дома в то время, когда кому-то взбредет в голову шастать по туннелю, – вот тогда мне будет очень жалко Джорджа и Яна.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что меня жалеть не придется. У меня начнется нервный припадок – это ведь так по-женски, правда?

Я не большая любительница возиться с трупами, в особенности – с разложившимися.

– М-м-м… Да…

– Нет, понимаешь, ничего такого не случится, если только тот балбес, что заберется в туннель, догадается вовремя в штаны надуть. Помни, Мардж: я – профессиональный разработчик защитных устройств, поэтому и не забыла о двухэтапном принципе. Ну, к примеру: кто-то идет себе по бережку, гуляет и вдруг наталкивается на выход из туннеля, влезает в него, обломав на руках все ногти, – тут с ним пока еще ничего нехорошего не случается. Если это кто-то из нас – возможно, но маловероятно, мы просто нажимаем кнопку, спрятанную около двери, – кстати, нужно будет тебе показать, где она. Если же это на самом деле взломщик, он увидит табличку: «ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ. НЕ ВХОДИТЬ!» Допустим, он не обращает на это внимания и топает вперед еще несколько метров, поплевывая на то, что громкий голос продолжает честно и откровенно предупреждать его, что этого делать не стоит, и добавляет, что владение оборудовано активными средствами защиты. Идиот, невзирая на это, продолжает идти вперед. Воют сирены, мигают огни, а он прется как баран… Ну вот тогда-то бедненьким Яну и Джорджу приходится убирать из туннеля то, что от него останется. Нет, не наружу и не в дом. Если кто-то попытается покуситься на наше владение и будет – болван такой – пытаться пройти дальше, его просто не станет – он пропадет без вести. Рассказать как?

– Что-то не хочется…

(Да… Потайной ход и вечные пленники, замурованные в ниши в его стенах… Интересно, сколько их там уже? Жанет, ты похожа на безмятежный розовый закат, а ведь если ты не переживешь эти сумасшедшие годы, ты запросто можешь оказаться там же, рядом с теми – новая Мария Медичи…)

– Я тоже так думаю. Ну что тебе еще показать?

– Не надо больше ничего, Джен. Я все-таки всей душой надеюсь, что мне не понадобится твое восхитительное убежище. Пойдем обратно?

– Пойдем. Только…

Она подошла ко мне и положила руки мне на плечи.

– Так что ты шепнула мне на ушко?

– Ты же слышала…

– Да, слышала.

Она притянула меня к себе… и тут же вспыхнул экран терминала.

– Ленч готов!

Джен недовольно пробурчала:

– Ну вот, мужики все испортили…

ГЛАВА 13

Ленч был восхитителен. Всевозможные солености, сыры, хлеб разных сортов, пресервы, орехи, редиска, устрицы, спаржа и много еще чего. Все это красиво расположилось вокруг громадной супницы, которая стояла в центре стола. Рядом с ней стояла сковородка – на ней в горячем масле шипели кусочки хлеба, посыпанного чесноком. Джордж помешивал суп с величественностью метрдотеля и разливал его в большие глубокие тарелки. Когда я села за стол, Ян повязал мне вокруг шеи большую салфетку.

– Залезай в еду по самые уши – можешь пачкаться как поросенок, – посоветовал он мне.

Я попробовала суп.

– Так я и сделаю! – воскликнула я в восхищении и добавила: – Жанет, похоже, ты вчера только и делала, что варила этот супчик.

– А вот и нет! – ответил за нее Ян. – Этот супчик бабушка Джорджа оставила ему в наследство.

– Он преувеличивает, – возразил Джордж. – Не бабушка, а моя дорогая матушка начала варить этот суп в незапамятные времена – когда я родился. У моей старшей сестры были на него большие виды, но она вышла замуж за человека жуткого и недостойного – да простят меня присутствующие – за британского канадца, – и, естественно, секрет приготовления супа достался мне в наследство. Я всегда старался следовать рецепту, но, пожалуй, все-таки и вкус, и букет были получше, когда его варила мама.

– Я в таких вещах ни капельки не смыслю, – ответила я. – Мне только ясно, что этот суп не состоял ни в каких отношениях с консервной банкой.

– Я начала готовить его на прошлой неделе, – сообщила Жанет, – но потом ко мне присоединился Джордж и доварил его до конца. В супах он смыслит побольше моего.

– Ну а я в супах смыслю только то, что их нужно есть, и очень надеюсь, что будет добавка.

– Ну, на этот счет можешь не сомневаться, – пообещал Джордж. – Всегда есть возможность подкинуть туда еще одну мышку.

– Что нового в ящике? – спросила Жанет.

– Боже, что я слышу! А как же твое правило – «Ни слова о политике за столом»?

– Ян, любовь моя, кому как не тебе знать, что все мои правила касаются исключительно других, а не меня. Ну так что там?

– Да в общем-то, особых перемен не наблюдается. Сообщений о террористических актах не поступало. Если и были какие-то жалобы, то, судя по всему, наше заботливое правительство решило, что лучше поберечь наши уши и нервную систему. Проклятье! Как же меня бесит это отношение! «Папочка лучше знает, что можно, а что нельзя!» Да ничего этот папочка лучше не знает: знал бы, так не сидели бы мы тут – все в дерьме по уши. Все, что мы знаем, – это то, что правительство ввело цензуру. А это значит, что мы не знаем ни-че-го! И мне очень хочется кого-нибудь пристрелить.

– Удивил. Вот уж чего-чего, а этого как раз хватает. Или ты решил записаться в «Ангелы Господни»?

– Ты бы лучше улыбалась, когда говоришь такое! Или ты хочешь, чтоб я тебя поколотил немного?

– Видно, ты забыл, что произошло, когда ты в последний раз пытался это сделать?

– Потому я и сказал «немного».

– Золотко мое, прописываю тебе три дозы крепкого спиртного. Мне жалко на тебя смотреть. Думаешь, мне все это нравится? Ничего не поделаешь, надо пережить.

– Джен, ты иногда становишься жутко обидчива. А бешусь я только потому, что в новостях – дыра, черная дыра… и никаких объяснений!

– Да?

– Космополиты, Джен. Все новости – исключительно о территориальных государствах, и ни слова о корпорациях. Но каждый, кто способен досчитать до десяти, не снимая туфель, знает отлично, в чьих руках сейчас власть. А эти жаждущие крови шутники не знают?

Джордж тихо проговорил:

– Как знать, старик, может, именно поэтому про корпорации, как про мишени, не было сказано ни слова?

– Да, но… – Ян запнулся.

– Ян, – сказала я. – В тот день, когда мы познакомились, ты говорил, что нет никакой возможности победить корпоративные государства. Помнишь, ты говорил про «Ай-Би-Эм» и Россию?

– Я не совсем так говорил, Мардж. Я сказал, что против космополитов бесполезно действовать физическим оружием. Ведь когда эти гиганты воюют друг с другом, они пускают в ход денежки, шпионаж и прочие маневры, в результате чего в войне участвуют юристы и банкиры – и никакого тебе насилия. О да, порой они сражаются с помощью наемных армий, но это не есть их типичный стиль, да и сами они этого не признают. Но теперешние шутники-то пользуются как раз теми самыми методами – таким оружием, которое может ударить и ударит по космополитам – терроризм и саботаж. Это настолько очевидно, что меня искренне удивляет, почему нам об этом до сих пор не сообщают!

Я откусила большой кусок французского хлеба, съела ложку божественного супа, прожевала и сказала:

– Ян, а тебе не кажется, что очень возможно, что одна – а может, и не одна – космополитическая организация стоит за всем этим, действуя через подставных лиц?

– Так… Мардж, ты не перестаешь меня удивлять! Я ведь заприметил тебя тогда в салоне по причинам, не имеющим никакого отношения к политике! И к твоему уму, кстати будет сказано…

– Знаю.

– …но ты продолжаешь доказывать, что с умом у тебя все в порядке. Ты сразу ухватила, что не так в моем отношении к пилотам-искусственникам, – и я собираюсь воспользоваться твоими аргументами на встрече в Ванкувере. Теперь ты проанализировала эту странную неувязку с новостями и положила на место последний кусочек из головоломки, и смотрите – все сошлось!

– Не уверена, что так уж и сошлось, – возразила я. – Но, судя по новостям, терроризм и саботажи имели место по всей Земле, на Луне и даже на Церере. Для этого нужны сотни – нет, тысячи людей! Терроризм и саботаж – дело профессиональное, тут подготовка нужна. Любители, отыщись такие, проваливались бы семь раз из десяти. Все это значит – деньги. Огромные деньги. Тут не потянула бы ни самонадеянная политическая организация, ни приверженцы безумного религиозного культа. Ну у кого хватит денег, чтобы поставить такой всемирный, межпланетный спектакль? Не знаю. Я просто высказала предположение.

– А я думаю, что ты все решила, и решила, что самое интересное, правильно! Все ясно, кроме одного, – кто? Скажи, Мардж, а чем ты занимаешься в то время, когда не живешь со своей семьей на Южном острове?

– Нет у меня семьи на Южном острове, Ян. Мои мужья и названые сестры развелись со мной.

Сказав это, я была не менее шокирована, чем он.

Наступила тишина. Ян сглотнул комок в горле и тихо проговорил:

– Прости, Мардж.

– Не за что, Ян. Была ошибка, она исправлена. И конец. Я больше никогда не поеду в Новую Зеландию. А вот в Сидней слетаю с радостью – повидаться с Бетти и Фредди.

– Уверен, они будут рады.

– Я-то точно буду рада. А они приглашали меня. Ян, а что преподает Фредди? Мы как-то об этом не поговорили.

За Яна ответил Джордж:

– Федерико – мой коллега, дорогая. Счастливая случайность, которая привела меня в этот дом.

– Все правда, – подтвердила Жанет. – Толстячок и Джордж вместе расщепляли гены в Мак-Гилле. Там Джордж познакомился с Бетти, а Бетти отфутболила его ко мне.

– И мы с Джорджем начали упорное сотрудничество, – согласился Ян, – потому что каждому из нас в одиночку было не управиться с Жанет. Верно, Джордж?

– Все верно, братец. Ну если считать, что мы вдвоем с ней управляемся.

– Скромные какие! – рассмеялась Жанет. – Я знаю только, что мне с вами двумя управиться трудно. Похоже, придется звать Мардж на помощь. Как ты, Мардж?

Я не приняла этого полушутливого предложения всерьез – я была уверена, что ни о чем серьезном не может быть и речи. Просто-напросто все старались загородиться болтовней от того шока, который все без исключения испытали от высказанного мной предположения. И все мы это понимали. Но заметил ли кто-нибудь, что о моей работе меня никто больше не спрашивал? Я знала, что произошло, но почему моя проклятая подкорка решила, что нужно вот так вдруг – откровенно и ясно – изложить свои выводы? Я никогда не выдаю секретов Босса!

Тут я ощутила непреодолимое желание немедленно связаться с Боссом. Участвовал ли он в этой заварушке? Если да – то на чьей стороне?

– Еще супа, мадам?

– Не давай ей супа, пока она мне не ответит.

– Ну, Жанет, ты же пошутила. Джордж, если я съем еще супа, придется съесть еще и хлеба с чесноком, а тогда я растолстею. Нет. Не искушай меня.

– Еще супа?

– Ладно, только совсем капельку.

– Мардж, я совершенно серьезно, – настаивала Жанет. – Я не пытаюсь навязать тебе обязательства, потому что, скорее всего, сейчас тебя просто тошнит от напоминаний о матримониальных делах. Но ведь можно просто попробовать, а к обсуждению вернуться через годик. Если ты захочешь. А пока я готова оставить тебя здесь в качестве подружки… и буду позволять этим козлам оставаться с тобой в одной комнате, только если буду довольна их поведением.

– Минуточку! – запротестовал Ян. – А кто ее сюда привез, а? Мардж – моя подружка!

– Судя по тому, что я слышала от Бетти, она – подружка Фредди. Ты привез ее сюда вместо Бетти. Но это было вчера, а сегодня она – моя подружка. И если кто-то из вас желает поговорить с ней, он может подойти к ней, но должен у меня купить билетик. Сначала – билетик! Разве не так, Марджори?

– Как скажешь, Жанет. Но все это к делу не имеет отношения, потому что сейчас мне действительно пора ехать. У вас в доме есть карта пограничных районов? Мне нужна крупномасштабная. Я имею в виду южную границу, естественно.

– Ради бога. На любом компьютере. Если нужна распечатка, иди в мой кабинет. Рядом с моей комнатой. Там есть принтер.

– Да, но мне не хотелось бы прерывать новости.

– Ты их не прервешь. Мы можем безболезненно отключить один терминал – у нас их, как видишь, полно. Это совершенно необходимо в доме, где полным-полно индивидуалистов.

– И главный из них – наша милочка Жанет, – согласился Ян. – Мардж, а на кой тебе сдалась большая карта границы с Империей?

– Знаешь, Ян, я бы с превеликим удовольствием отправилась домой подземкой. Но не могу. А раз не могу, нужно же найти какую-то дорогу до дома.

– Так я и думал. Милая ты моя, придется мне забрать твои туфельки! Ты что, не понимаешь, что тебя пристрелят на месте при переходе границы? Уверен, что сейчас пограничники по обе стороны палят вовсю и соревнуются в счете.

– Ну… ладно, но карту-то я могу посмотреть?

– Конечно. Если дашь мне честное слово не пытаться перейти границу.

– Брат мой, – мягко проговорил Джордж. – Не стоит вводить кого-либо в искушение сказать неправду.

– Джордж прав, – согласилась Жанет. – Никаких вынужденных обещаний. Иди, Мардж. А я тут приберу. Ян, ты вроде бы вызывался помочь?

Следующие два часа я провела у терминала. Я запомнила всю линию границы целиком, потом стала рассматривать ее с максимальным увеличением на отдельных участках. Знаете, на самом деле нет ни одной неприступной границы, несмотря на то что некоторые государства возводят вдоль своих рубежей «неприступные» стены. Как правило, стоит переходить границу именно в тех местах, где стоят пограничные посты, – чаще всего как раз там контрабандисты проторили дорожки. Но торными путями мне идти не хотелось.

Пограничных постов неподалеку было в избытке: Эмерсон, Пайн-Крик, Южное Слияние, Гретна, Майда… Я внимательно разглядела течение реки Розовой, но она текла не туда, куда мне было нужно – на север, где впадала в Ред-Ривер. Карта была не слишком подробная, но я обратила внимание на пустое пространство, тянущееся к востоку от Виннипега до Лесного озера. На карте этот участок был окрашен в цвет Империи, и в принципе ничто не мешало перейти границу здесь, если только не боишься преодолеть несколько километров болота. Я – не сверхчеловек, и меня, как всякого другого, может засосать трясина, но этот неохраняемый участок границы выглядел весьма соблазнительно. В конце концов я выбросила из головы и этот вариант, поскольку, хоть эта территория и была одного цвета с имперскими владениями, она была отделена от Империи водной преградой шириной в двадцать один километр. Украсть лодку? Я могла даже самой себе поклясться в том, что любая лодка, пересекающая такое широкое озеро, обязательно попадет под луч пограничного лазера. А что это значит? Ответить мне будет нечем, и в результате в борту появится дыра, сквозь которую спокойно пролезет собака. Я не имею обыкновения спорить с лазерами – их не подкупишь, и зубы им заговаривать бесполезно, поэто-му-то я и выбросила этот план из головы.

Я как раз закончила изучение карты и сидела, прикрыв глаза, повторяя в уме все, что запомнила, как на экране терминала появилось взволнованное лицо Жанет.

– Марджори, бегом в столовую, быстро!

Я примчалась быстро как могла – даже чересчур быстро по человеческим меркам.

Ян говорил с кем-то, чье лицо было на экране. Джордж стоял в стороне – так, чтобы его не было видно тому, с кем говорил Ян. Жанет жестом показала мне, что и мне следует поступить так же.

– Полиция, – сказала она вполголоса. – Думаю, тебе следует немедленно спуститься в убежище. Сиди там и жди, а как только они уйдут, я тебе сразу дам знать.

Я тоже понизила голос:

– Они знают, что я здесь?

– Пока непонятно.

– Давай удостоверимся. Если они знают, что я здесь, и не смогут найти, у вас будут неприятности.

– Плевать мы хотели на неприятности.

– Благодарю. Но давай все-таки послушаем.

Ян довольно дружелюбно обратился к физиономии на экране:

– Мелл, кончай. Джордж не вражеский лазутчик, и ты это отлично знаешь. А насчет этой… «мисс Болдуин», ты сказал? Какого дьявола ты ищешь ее здесь?

– Она отбыла из порта вчера вечером вместе с тобой и твоей женушкой. Если она уже не у вас, значит, вы должны знать, где она. Что же до Джорджа, то на сегодняшний день любой из Квебека – вражеский лазутчик, как бы долго он тут ни околачивался. Но скажу тебе по старой дружбе, лучше будет, если его задержишь ты, его приятель, а не полиция. Так что давай-ка вырубай противовоздушную защиту: я готов приземлиться.

Жанет прошептала, скривив губы:

– Тоже мне – «по старой дружбе»! Он ведь за мной волочился еще в студенческие годы. И все это время я ему отказывала – упорный, гад, оказался!

Ян вздохнул:

– Да, Мелл, самое время вспоминать о старой дружбе. Если бы Джордж был здесь, он бы, я думаю, предпочел, чтобы его арестовал кто-нибудь посторонний. Так что проваливай-ка подобру-поздорову да не задерживайся.

– Ага, вот так, значит? Ладно! Сам виноват. Говорит лейтенант Дики. У меня ордер на арест. Приказываю отключить противовоздушную оборону – я приземляюсь.

– Ян Торми, домовладелец, принял сообщение. Лейтенант, покажите мне ордер на арест, чтобы я смог прочитать и сфотокопировать его.

– Ян, ты совсем сбрендил, что ли? Чрезвычайное положение, никакие ордера не требуются!

– Недослышал!

– Ничего, сейчас расслышишь! Я собираюсь взорвать и уничтожить твою противовоздушную защиту. А если я это сделаю, дела ваши плохи, сам понимаешь.