Текст книги "Т. 02 Вне всяких сомнений"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

– Ни в коем разе. Я знал, что всегда могу положиться на тебя. Что уж ты-то не выпустишь клиента из дома, пока тот не выложит все до последнего цента.

Синтия весело улыбнулась.

– Хороший ты все-таки человек, Тедди. И у нас с тобой очень много общего. Мы оба любим деньги. Ну и на сколько ты поверил этой истории?

– Ни на грош.

– Вот и я тоже. Очень неприятный тип, плюгавый и какой-то жутковатый. Интересно, что это он такое задумал.

– Не знаю, но намерен выяснить.

– Ты что, собираешься сам за ним следить?

– А почему бы и нет? Зачем платить десятку в день какому-нибудь отставному полицейскому, который обязательно сделает все сикось-накось?

– Мне как-то все это не по душе, Тедди. С чего это он платит такую кучу денег, – Синтия махнула рукой в сторону аккуратно сложенных купюр, – за удовольствие поводить тебя за нос?

– Вот это я и узнаю.

– Только поосторожнее. Не забывай про «Союз рыжих».

– Союз… а, опять Шерлок Холмс. Пора бы тебе и повзрослеть, Син.

– А я взрослая. Чего и вам желаю. Этот коротышка вызывает у меня ужас.

Синтия вышла, чтобы спрятать деньги. Вернувшись в комнату, она обнаружила своего мужа рядом с креслом, в котором только что сидел Хог. Стоя на коленях, Рэндалл сосредоточенно работал распылителем. Он поднял на нее глаза.

– Син…

– Да, Мозговой Центр?

– «Ты не трогала это кресло?

– Конечно, нет. Я только протерла его ручки перед приходом этого типа – все как обычно.

– Я не про это, я про после его ухода. Ты не помнишь, он снимал перчатки?

– Подожди-ка секунду. Да. Я уверена, что снимал. Я помню, как посмотрела на его ногти, когда он нам про них вешал лапшу на уши.

– Вот и я тоже, просто хотелось проверить, не спятил ли я. Ты погляди на эту поверхность.

Синтия осмотрела полированные подлокотники кресла, покрытые сейчас тонким слоем серого порошка. Девственно-гладкая поверхность, ни одного отпечатка пальца.

– Наверное, он до них не дотрагивался… Да нет же, дотрагивался. Я сама это видела. Сказав «но я боюсь», он прямо вцепился в ручки. Я помню, как побелели костяшки его пальцев.

– Может, коллодий?

– Не говори глупостей. Тут же вообще ни пятнышка. Ты пожимал ему руку. Так что, был у него коллодий на ладонях?

– Не думаю. Я должен был бы заметить. Человек Без Отпечатков Пальцев. Давай будем считать его призраком и забудем о нем.

– Призраки не платят наличными за то, чтобы за ними пустили хвост.

– Нет, не платят. По крайней мере, я о таком не слыхал.

Поднявшись на ноги, Рэндалл направился к телефону и набрал номер междугородной связи.

– Мне нужна медицинская служба Дюбюка, э-э…

Прикрыв микрофон ладонью, он окликнул жену:

– Слушай, лапа, а в каком штате этот чертов Дюбюк?

По прошествии сорока пяти минут и нескольких телефонных разговоров трубка была с силой брошена на рычаг.

– Всё один к одному, – объявил Рэндалл. – В Дюбюке нет санатория Святого Георгия. Нет, не было и, скорее всего, никогда не будет. Ну, и доктора Рено, естественно, тоже нет.

III

– Вон он!

Синтия Крэг Рэндалл больно толкнула своего мужа локтем. Тот продолжал держать перед лицом «Трибюн», делая вид, что газета очень его заинтересовала.

– Сам вижу, – тихо ответил он. – Возьми себя в руки. Можно подумать, ты никогда раньше ни за кем не следила. Главное тут – не суетиться.

– Тедди, я прошу тебя, будь осторожен.

– Непременно.

Глядя поверх газеты, он проследил, как Джонатан Хог спускается по ступенькам. Квартира коротышки располагалась в Готем-билдинге, здании весьма фешенебельном. Выйдя из-под козырька парадного входа, загадочный клиент свернул налево. Было ровно без семи минут девять утра.

Рэндалл встал, аккуратно, не спеша, свернул газету, положил ее на скамейку автобусной остановки – своего наблюдательного пункта, а затем повернулся к расположенному рядом драгстору и опустил монетку в щель автомата, торгующего жевательной резинкой. Зеркало, укрепленное на лицевой стороне автомата, давало ему прекрасный вид на Хога, неторопливо шествующего по противоположной стороне улицы. Столь же неторопливо Рэндалл двинулся следом, но – по своей стороне.

Синтия продолжала сидеть на скамейке и только тогда, когда муж удалился на полквартала, встала и пошла за ним.

На следующем углу Хог вошел в автобус. Воспользовавшись задержкой автобуса у светофора, Рэндалл перебежал улицу на красный свет и успел к автобусу в тот самый момент, когда тот трогался с места. Хог поднялся на открытый второй этаж машины. Рэндалл уселся внизу.

Синтия подбежала слишком поздно, однако успела разглядеть номер автобуса. Остановив первое же свободное такси, она сказала этот номер водителю, и они пустились в погоню. Увидеть автобус удалось только через двенадцать кварталов, а еще через три квартала красный светофор позволил шоферу такси встать рядом с автобусом. Синтия рассмотрела внутри своего мужа, больше ей ничего и не надо было. Остаток поездки она посвятила тому, чтобы все время иметь в кулаке точную сумму по счетчику плюс четвертак чаевых.

Увидев, что Хог и Рэндалл выходят, она попросила шофера притормозить. Такси свернуло к бровке тротуара в нескольких ярдах от автобусной остановки. К несчастью, Хог шел как раз в ее направлении, и Синтия не смогла выйти сразу. Она отсчитала шоферу точную сумму, одновременно краем глаза – того глаза, который у хорошего сыщика расположен на затылке, – приглядывая за мужем и Хогом. Таксист стал посматривать на свою пассажирку с явным любопытством.

– А вы бегаете за бабами?

Неожиданный вопрос немного ошарашил его.

– Нет, мадам. Я человек семейный.

– А вот мой муж – бегает, – бесстыдно соврала она полным горечи голосом. – Возьмите.

Тот самый четвертак перешел наконец в руки таксиста.

Теперь объекты ее внимания уже удалились на несколько ярдов. Выйдя из машины, Синтия пересекла тротуар, остановилась в ожидании перед витриной какого-то магазина. К своему крайнему удивлению, она увидела, как Хог обернулся и заговорил с Рэндаллом. Было далеко, и слов она не расслышала.

Синтия замялась в нерешительности – подходить к ним или нет. Все шло не так, как намечалось, и это настораживало, но Рэндалл не выказывал никаких признаков озабоченности. Он спокойно выслушал Хога, после чего они вместе поднялись по ступенькам административного здания, перед которым и происходил их разговор.

Теперь Синтия двигалась быстро. Как и должно быть в такое время, вестибюль кишел людьми. Шесть расположенных в ряд лифтов работали безостановочно. Перед самым ее носом захлопнулись двери лифта номер два, а третий как раз начал заполняться. В третьем их не было, Синтия встала рядом с табачным киоском и быстро огляделась.

В вестибюле их не было. Не было их и, как она быстро в том убедилась, в парикмахерской, примыкавшей к вестибюлю. Скорее всего, они успели попасть во второй лифт. Синтия начала наблюдать за его указателем. Впрочем, толку от этого занятия было чуть: лифт останавливался почти на каждом этаже.

Когда второй лифт снова открыл двери, она вошла в него не первой, не последней, а в толпе. Этаж называть она не стала, а подождала, пока выйдет последний из пассажиров.

Лифтер недоуменно поднял брови.

– Этаж, пожалуйста.

Синтия продемонстрировала ему долларовую бумажку.

– Мне нужно с вами поговорить.

Лифтер закрыл двери, обеспечив предполагаемому разговору подобающую конфиденциальность.

– Только быстро, – сказал он, с тревогой глядя на истерически мигающие лампочки вызова.

– В последний раз к вам вошли двое мужчин, вместе.

Быстро и очень живо Синтия описала лифтеру своего мужа и Хога.

– Я хочу знать, на каком этаже они вышли.

– Не знаю, – покачал головой лифтер. – Сейчас ведь час пик, в таком сумасшедшем доме разве запомнишь.

Синтия добавила к первой бумажке вторую.

– Думайте. Скорее всего, они вошли последними. Возможно, им приходилось выходить на остановках, чтобы выпустить других. А этаж, вероятно, называл тот, который пониже.

Лифтер снова покачал головой.

– Ничего я не вспомню, даже за пятерку. При такой толкучке, появись тут хоть леди Годива [3]3
  …тут хоть леди Годива со своей кобылой… – Леди Годива, жена Леофрика, графа Мерси, лорда Ковентри. В 1040 году оный граф и лорд обложил жителей графства непосильным налогом. Леди Годива умоляла налог отменить, и супруг согласился – при условии, что его жена обнаженной проедет верхом на лошади через весь город. Женщина приняла вызов и выполнила условие – причем, как утверждает записанная в XIII веке Роджером Вендоверским легенда, горожане при ее приближении, лишь заслышав стук копыт, опускали взгляд.


[Закрыть]вместе со своей кобылой, я и их не замечу. Ну так что, выйдете здесь или везти вас вниз?

– Вниз, – Синтия сунула ему одну из бумажек. – И на том спасибо.

Лифтер взглянул на доллар, пожал плечами и сунул его в карман.

* * *

Теперь оставалось только одно: занять позицию в вестибюле и ждать. Именно так и сделала кипящая негодованием Синтия. Это же надо, думала она, попалась как маленькая на самый старый из способов избавления от «хвоста». Гордо именовать себя сыщицей и попасться на трюк с административным зданием! Их небось давно здесь нет, а Тедди ломает голову, куда могла подеваться его надежная напарница. Может быть, как раз сейчас ему нужна помощь.

Ей бы лучше вязанием заняться. Или вышивать крестиком. Вот же черт!

Синтия купила в табачном киоске бутылку пепси-колы и, все так же стоя, неторопливо ее выпила. Она как раз думала, сможет ли – из соображений маскировки – поглотить еще одну бутылку этой бурды, когда появился Рэндалл.

И только теперь, когда Синтию охватило огромное, всепоглощающее облегчение, она осознала, в каком страхе провела эти минуты. Однако выходить из роли она не стала и безразлично отвернулась, зная, что муж узнает ее по затылку не хуже, чем по лицу.

Он не подошел к ней и не заговорил, поэтому Синтия продолжала наблюдение. Хога нигде не было видно. Прозевала она его, что ли?

Выйдя из здания, Рэндалл дошел до угла, задумчиво посмотрел на стоянку такси, а затем вскочил в только что остановившийся автобус. Она вошла следом, но не сразу, а пропустив перед собой нескольких человек. Автобус тронулся. Хог на этой остановке не садился, и Синтия решила, что нет никакого риска в нарушении условленной процедуры.

Рэндалл поднял глаза на появившуюся рядом с ним жену.

– Син! Я уже думал, что потерял тебя.

– Почти так оно и было, – призналась она. – Но ты расскажи, как там дела?

– Подожди, в конторе все узнаешь.

Ждать она не хотела, однако смирилась. Автобус подвез партнеров фирмы «Рэндалл и Крэг» прямо к зданию, в котором располагалась их контора, да и езды той было всего шесть остановок. Открыв дверь крошечного помещения, Рэндалл сразу направился к телефону. Аппарат, установленный в их конторе, был подключен к коммутатору круглосуточной секретарской службы.

– Были звонки? – спросил он и добавил, помедлив несколько секунд: – О'кей. Пришлите записи. Можете особенно не спешить.

Положив трубку, он повернулся к жене.

– Ну что ж, крошка, это самые легкие пять сотен, какие мы когда-нибудь зашибали.

– Ты выяснил, чем он там занимается?

– Конечно.

– Ну и чем же?

– А ты угадай.

Синтия смерила мужа взглядом.

– А по соплям не хочешь?

– Ладно, ладно, стихни. Тебе бы в жизнь не угадать, хотя все это крайне просто. Он работает ювелиром – шлифует драгоценные камни. И ты знаешь, что это было у него под ногтями, из-за чего он так всполошился?

– Ну?

– Ровно ничего страшного, да и вообще интересного. Красная полировочная паста. А он, со своим больным воображением, решил, что это – засохшая кровь. Вот так мы и отхватили полкуска.

– Мм-м-м. Похоже, что так и есть. А работает он, как я понимаю, где-то в этом корпусе «Акме».

– Комната тысяча триста десять. Или, скорее, квартира тысяча триста десять. А ты почему отстала?

Синтия немного замялась. Ей не хотелось сознаваться в своей неловкости, однако привычка – они с мужем всегда и все говорили друг другу прямо – оказалась сильнее.

– Я немного растерялась, когда Хог заговорил с тобой у входа в «Акме», и пропустила ваш лифт.

– Ясненько. Ну что ж, я… Погоди! Что это ты такое мелешь? Хог заговорил со мной?

– Нуда.

– Но он же со мной не говорил. Он меня даже не видел. О чем это ты?

– О чем это я? О чем это ты! Буквально за минуту до того, как вы с ним вошли в здание, Хог остановился, обернулся и заговорил с тобой. Вы стояли там – и трепались, что несколько сбило меня с толку. А затем вы с ним вошли в вестибюль, чуть ли не под ручку.

Несколько секунд, показавшихся Синтии очень долгими, Рэндалл сидел, молчал и как-то странно смотрел на нее. В конце концов она не выдержала:

– Ну что ты уставился на меня, словно недоумок какой. Что там случилось?

– А теперь, Син, – медленно заговорил Рэндалл, – послушай, как все было. Я вышел из автобуса после Хога и проследовал за ним в вестибюль «Акме». В лифт я вошел по старой методике – дыша ему прямо в затылок, а затем, когда он повернулся к двери кабины, быстро передвинулся и снова встал у него за спиной. Когда Хог вышел, я немного задержался в дверях, то ли выходя, то ли нет и задавая лифтеру дурацкие вопросы, Хог тем временем отошел на приличное расстояние. Когда я свернул за угол коридора, он как раз исчезал в двери тысяча триста десять. Он ни разу не заговорил со мной, он даже ни разу не видел моего лица – я в этом абсолютно уверен.

Синтин заметно побледнела, но сказала только:

– Валяй дальше.

– Когда туда входишь, там справа длинная такая стеклянная перегородка, а изнутри впритык к ней стоят верстаки, или рабочие столы, или как их еще там. Можешь смотреть через стекло и наблюдать за работой ювелиров – хорошо придумано, отличная реклама. Хог нырнул направо и к тому времени, как я пошел по проходу, оказался уже по ту сторону стекла, без пиджака, в рабочем халате и с этой самой увеличительной хреновиной в глазу. Я прошел мимо – он так и не поднял глаза, – к столу дежурного и попросил вызвать управляющего. Через какое-то время появился маленький тощий мужик, похожий на воробья, и я спросил, работает ли здесь человек по имени Джонатан Хог. Управляющий сказал «да» и спросил, не хочу ли я с ним поговорить. Я ответил, что нет необходимости, я всего лишь следователь страховой компании. Он захотел узнать, в чем дело, нет ли каких неприятностей, но я его успокоил, сказал, что Хог просто хочет застраховать свою жизнь и нам надо знать, как долго он здесь работает. Пять лет, сказал управляющий и добавил, что Хог у них – один из самых надежных и умелых работников. Я сказал, вот и прекрасно, и поинтересовался, потянет ли Хог страховой полис на десять тысяч. Он ответил «конечно» и, сообщил, что они всегда рады, когда их работники вкладывают деньги в такое надежное дело, как страховой полис. Так я, собственно, и думал, когда вешал ему всю эту лапшу… По пути к двери я остановился напротив стола Хога и посмотрел на него через стекло. Через некоторое время он поднял голову, взглянул на меня и вернулся к своей работе. Я уверен, что он меня не узнал: на его лице ничего не отразилось. Клинический случай полной шазо, шизо… как это произносится?

– Шизофрения. Полное расщепление личности. Но послушай, Тедди…

– Да?

– И все-таки ты говорил с ним. Я же видела собственными глазами.

– Тише, киска, тише, не кипятись. Ты просто считаешь, что видела, а в действительности смотрела на каких-то совершенно других мужиков. А как далеко ты стояла?

– Не настолько далеко. Я находилась перед обувным магазином Бичема, после него идет «Chez Louis», а там и вход в «Акме». Ты стоял спиной к газетному киоску, лицом практически ко мне. Хог был ко мне спиной, но ошибиться было невозможно, когда вы с ним повернулись и направились в «Акме», я увидела его в профиль.

На лице Рэндалла выразилось отчаяние.

– Да не говорил я с ним. И шел не вместе с ним, а сзади, незаметно.

– Знаете, Эдвард Рэндалл, не надо мне рассказывать сказки. Верно, я потеряла вас с Хогом, но это еще не дает вам права измываться надо мной и выставлять меня дурочкой.

Рэндалл был женат слишком давно и удачно, чтобы не обращать внимания на явные признаки опасности. Он встал, подошел к Синтии и обнял ее за плечи.

– Слушай, маленькая, – голос его звучал ласково и серьезно. – Я не устраиваю никаких шуток. Что-то у нас здесь перепуталось, но я рассказываю тебе все совершенно прямо, так, как я это помню.

Синтия всмотрелась в глаза Рэндаллу, а затем неожиданно чмокнула его.

– Ну ладно. Мы оба правы, хотя это и невозможно. Пошли.

– «Пошли»? Куда?

– На место преступления. Если не разобраться в этой истории, я, пожалуй, никогда больше не сумею заснуть.

Здание «Акме» оказалось, слава тебе господи, на том же месте, что и раньше. Равно как и обувной магазин «Chez Louis», и газетный киоск. Рэндалл встал на то место, где утром стояла его жена, и согласился, что с такого расстояния ошибиться можно было только в мертвецки пьяном виде. Однако он был по-прежнему уверен и в своей версии.

– А ты не опрокинула, случаем, по дороге пару стопарей? – спросил он с надеждой в голосе.

– Ни в коем разе.

– Ну, и что же будем теперь делать?

– Не знаю. Да нет, слушай, я придумала! Ведь мы же покончили с Хогом, верно? Ты его выследил, а больше ничего не требовалось.

– Ну да… а что?

– Проводи меня туда, где он работает. Я хочу спросить у его дневной личности, говорил он с тобой, выйдя из автобуса, или нет.

Рэндалл пожал плечами.

– Хорошо, лапа. Делай как знаешь.

Зайдя в вестибюль, они направились к свободному лифту. Щелкнул стартер, лифтер захлопнул двери и провозгласил свое обычное: «Этажи, пожалуйста».

Шестой, третий и девятый. Рэндалл подождал, пока обслужат других пассажиров, и только потом сказал: «Тринадцатый».

Лифтер недоуменно обернулся.

– Могу отвезти тебя, парень, на двенадцатый и на четырнадцатый, а пополам дели их сам.

– Чего?

– Нету у нас тринадцатого. А если бы был – никто не стал бы снимать там помещение.

– Что-то ты ошибаешься. Я был на тринадцатом сегодня утром.

По взгляду, которым лифтер одарил Рэндалла, было видно, что он с трудом сдерживается.

– Смотрите сами.

Секунда быстрого подъема, затем остановка.

– Двенадцатый.

Дальше кабина пошла медленнее. Число 12 уползло из поля зрения, а затем сменилось другим.

– Четырнадцатый. Ну, и какой выберете?

– Извините, – несколько неуверенно выговорил Рэндалл. – Какая-то глупая ошибка. Я действительно был здесь утром и думал, что запомнил этаж.

– А может, восемнадцатый? – попытался прийти ему на помощь лифтер. – Восьмерку часто путают с тройкой. А кого вы ищете?

– «Детеридж и компания», это ювелирная фирма.

– Только не в нашем корпусе, – покачал головой лифтер. – Здесь нет никаких ювелиров и никаких Детериджей.

– Вы уверены?

Вместо ответа лифтер опустил кабину на десятый этаж.

– Попробуйте узнать в десять-ноль-один. Там администрация корпуса.

Нет, у них нет съемщиков по фамилии Детеридж. Нет, у них нет ни ювелиров, ни даже торговцев ювелирными изделиями. Возможно, джентльмен перепутал, и ему нужен корпус «Апекс», а не «Акме»? Рэндалл поблагодарил администратора и удалился, порядком ошарашенный.

* * *

Все это время Синтия хранила полное молчание. Теперь она заговорила.

– Слушай, Тэдди…

– Да? Что тебе?

– Мы можем подняться на самый верх и обследовать все здание, этаж за этажом.

– Чего ради? Будь здесь эта фирма, в конторе здания знали бы об этом.

– А может, они знают, но не говорят. Во всей этой истории есть что-то очень сомнительное. В таком здании можно спрятать целый этаж, замаскировав его дверь под гладкую стену.

– Да нет, глупости. Просто у меня поехала крыша, вот и все. Отвела бы ты меня к психиатру.

– Никакие это не глупости, и головой ты пока не повредился. Чем отсчитывается высота в лифте? Этажами. Замаскируй этаж, чтобы его не было видно, и никто не догадается, что он вообще существует. Возможно, мы вышли на что-то очень крупное.

Синтия и сама не больно-то верила своим доводам, но понимала, что ее мужу необходимо сейчас чем-нибудь заняться.

Рэндалл начал было спорить, но затем сдержался.

– А как же лестницы? Уж с лестницы-то этаж не пропустишь.

– Не знаю, может, и с лестницами устроен какой-нибудь фокус. Вот мы и постараемся это выяснить. Пошли.

Однако никаких фокусов не было и в помине. Между двенадцатым и четырнадцатым этажами они насчитали восемнадцать ступенек – ровно столько же, как и между любыми двумя соседними этажами. Они прошли все здание сверху донизу и прочитали надпись на матовом стекле каждой двери. На это потребовалось довольно много времени. Синтия наотрез отвергла предложенный мужем вариант – разделиться и каждому осматривать по половине этажа. Она не хотела ни на секунду терять его из виду.

И нигде ни тринадцатого этажа, ни двери с надписью «Детеридж и компания». И никаких ювелирных фирм, хотя бы и с другим названием. Даже простое чтение названий фирм на дверях требовало уйму времени; чтобы зайти под тем или иным предлогом в каждую фирму, не хватило бы и суток.

Рэндалл смотрел на дверь с надписью «Прайд, Гринвей, Гамильтон, Стейнболт, Картер и Гринвей, адвокаты».

– За это время, – задумчиво сказал он, – надпись на двери могли и поменять.

– Только уж не на этой, – указала на адвокатскую контору Синтия. – Да и вообще, если это было декорацией, они могли изменить все подчистую, до неузнаваемости.

Однако, несмотря на уверенный-тон, она смотрела на невинно выглядевшую надпись с растущим сомнением. При всей своей доступности административное здание – место удивительно скрытное. Звукоизолирующие стены, плотные жалюзи и ничего не говорящие названия фирм. В таком месте может произойти что угодно, в самом буквальном смысле – что угодно. И никто не узнает. И никто не поинтересуется. Никто даже ничего и не заметит. Никаких полицейских, обходящих свой участок; соседи, расстояние до которых – толщина стенки, могли бы с тем же успехом находиться на Луне, даже уборщица не зайдет, если съемщик этого не хочет. Администрация заинтересуется арендатором в одном-единственном случае: если тот не внесет арендную плату в срок. Можете совершать любые преступления по своему вкусу и набивать шкафы широким ассортиментом трупов.

Синтия зябко поежилась.

– Пошли дальше, Тедди. Надо спешить.

Осмотрев остаток здания быстро, как только могли, они вернулись в вестибюль. Вид человеческих лиц и солнечный свет несколько успокоили Синтию, хотя загадочной фирмы так нигде и не было. Остановившись на ступеньке, Рэндалл растерянно огляделся.

– Как ты думаешь, а может, мы и вправду были в другом здании? – спросил он с сомнением в голосе.

– Ни в коем разе. Видишь этот табачный киоск? Я знаю каждое мушиное пятнышко на его витрине.

– Тогда где же решение?

– Решением будет ланч. Пошли.

– О’кей, только я, пожалуй, перейду на жидкую диету.

Синтия кое-как заставила мужа закусить третью дозу виски тарелкой гуляша из говяжьей тушенки. Выпив в довершение две чашки кофе, он оказался трезвым как стеклышко и еще более несчастным, чем прежде.

– Син…

– Да, Тэдди?

– Так что же это со мной случилось?

– Я думаю, – медленно ответила Синтия, – что мы стали жертвами великолепного, высокопрофессионального гипноза.

– Вот и я так думаю теперь. Или это, или у меня и вправду крыша поехала. Так что пусть будет гипноз. Хотелось бы только знать: для чего это все?

Синтия рассеянно водила вилкой по тарелке.

– А вот я не уверена, что мне хочется знать. Знаешь, Тэдди, что мне хочется сделать?

– Что?

– Отослать мистеру Хогу эти пять сотен с запиской, что мы не можем ему помочь и поэтому возвращаем деньги.

Рэндалл явно был поражен.

– Вернуть? Деньги? Силы небесные!

По лицу Синтии можно было подумать, что ее поймали на совершенно непристойном предложении, однако она не отступала.

– Знаю, знаю. И все равно мне хотелось бы так сделать. Мы можем заработать на хлеб разводными делами и поисками беглых должников, так что совсем не обязательно связываться с сомнительными историями.

– Ты рассуждаешь так, словно пять сотен – это ерунда, вроде чаевых официанту.

– Нет, я так не рассуждаю. Просто мне кажется, что не стоит рисковать шеей или здравым рассудком даже ради такой суммы. Слушай, Тедди, кто-то изо всех сил старается загнать нас в угол. Прежде всего я хочу узнать, зачем ему это.

– Вот и я хочу узнать, зачем. Именно поэтому мне и не хочется бросать это дело. Какого черта, я не привык, чтобы со мной играли такие шутки. Мне это не нравится.

– Что ты скажешь мистеру Xoiy?

Рэндалл поворошил рукой волосы, и без того, впрочем, взъерошенные.

– Не знаю. Может, ты с ним поговоришь? Наплети там чего-нибудь.

– Прекрасная мысль. Просто великолепная мысль. Я скажу, что ты сломал ногу, но к завтрашнему дню обязательно поправишься.

– Не надо так, Син. Я же знаю, что ты справишься.

– Хорошо. Только ты обещай мне одну вещь.

– Какую вещь?

– Во время этого расследования мы все и всегда делаем вместе.

– Так мы же всегда так.

– Я имею в виду – буквально вместе. Я не хочу терять тебя из виду ни на секунду.

– Послушай, Син, это же может оказаться неудобным.

– Обещай.

– Хорошо, хорошо. Обещаю.

– Вот так-то лучше.

Теперь Синтия немного успокоилась и выглядела почти умиротворенной.

– Не вернуться ли нам в контору?

– Ну ее к черту. Пошли лучше в кино, на тройной сеанс.

* * *

Фильмы не доставили Рэндаллу удовольствия, а ведь программа состояла из сплошных вестернов, предмета нежной его любви. Но сейчас отважный герой казался таким же бандитом, как и главный злодей, а таинственные всадники в масках не вызывали приступа энтузиазма, а просто пугали. Из головы не шел тринадцатый этаж здания «Акме», длинная стеклянная перегородка и склонившиеся над своим трудом мастера, маленький иссохший управляющий «Детериджа и компании». Кой бес – неужели можно загипнотизировать человека так, что он во все поверит и будет вспоминать такие подробности?

Синтия почти не смотрела на экран. Все ее внимание занимали окружавшие их люди. Она поймала себя на том, что осторожно изучает их лица каждый раз, когда в зале зажигается свет. Если, даже развлекаясь, эти люди выглядят подобным образом, на что же они похожи в несчастье? В лучшем случае, на лицах читалась героическая решимость ни на что не жаловаться, исключений почти не было. Неудовлетворенность, зловещие следы перенесенной физической боли, одиночество, разочарование, тупая озлобленность – всего этого было в достатке, и очень, очень редко мелькали веселые лица. Даже Тедди, одним из главных достоинств которого была неискоренимая жизнерадостность, выглядел крайне кисло, и, надо признать, не без причин. Интересно, а какие причины сделали несчастными всех остальных?

Синтия вспомнила картину – она где-то ее видела, – называвшуюся «Подземка». Художник изобразил дверь вагона подземки и толпу, вываливающуюся на перрон. Одновременно другая толпа пытается прорваться внутрь вагона. Было видно, что все они – и входящие, и выходящие – очень спешат, но удовольствия от этого не получают. Красота отсутствовала в картине напрочь, было ясно, что единственная цель, двигавшая кистью художника, – едкая критика современного образа жизни.

Синтия почувствовала большое облегчение, когда фильмы окончились и они с Рэндаллом сменили тесноту зала на относительную свободу улицы. Рэндалл остановил такси и дал шоферу свой адрес.

– Тедди…

– Да?

– Ты не обратил внимания, какие были лица у людей, сидевших в кино?

– Да нет, я как-то не смотрел. А что?

– Ни про одного из этих людей не скажешь, что жизнь доставляет ему удовольствие.

– А может, она и не доставляет ему удовольствия.

– Но почему не доставляет? Слушай, ведь мы-то живем весело, правда?

– Это уж точно.

– Мы всегда жили весело. Даже когда у нас не было ни гроша и мы только пытались организовать свое дело – даже и тогда нам было весело. Мы ложились в постель улыбаясь и вставали счастливыми. У нас с тобой и до сих пор так. В чем тут дело?

Рэндалл улыбнулся, в первый раз после неудачных розысков тринадцатого этажа, и ущипнул жену.

– А дело в том, лапа, что мне весело с тобой.

– Благодарствую. И вам того же самого по тому же месту. Знаешь, когда я была маленькой, у меня появилась странная мысль.

– Чего ты замолчала? Колись.

– У меня самой было счастья – целый вагон. Но вот я стала подрастать и замечать, что у мамы его нет. И у папы тоже. Мои учителя, да и почти все окружающие взрослые, – все они не были счастливыми. Вот мне и влезло в голову, что я тоже вырасту и узнаю что-то такое, после чего никогда больше не буду счастливой. Ты же знаешь, как принято говорить с детьми: «Ты еще маленькая и ничего не понимаешь», или: «Вот подрастешь, тогда и поймешь». Я задавалась вопросом, что же это за секрет такой они от меня скрывают; иногда я подслушивала за дверью и пыталась это выяснить.

– Прирожденный сыщик.

– Чушь. Но я отлично видела: в чем бы там ни состоял этот секрет, он не дает взрослым счастья, наоборот, он делает их печальными. Вот я и стала молиться, чтобы никогда не узнать этого секрета. – Синтия слегка пожала плечами. – Наверное, я так его и не узнала.

– И я тоже, – хмыкнул Рэндалл. – Я – профессиональный Питер Пэн. И это ничуть не хуже, чем иметь здравый смысл.

– А ты не смейся, Тедди.

Маленькая, обтянутая перчаткой рука легла на запястье Рэндалла.

– Вот это и пугает меня в истории с Хогом: я боюсь, что, продолжая ею заниматься, мы и вправду узнаем то, что знают взрослые. И навсегда перестанем смеяться.

Рэндалл хотел рассмеяться, но затем повернулся к жене и пристально на нее посмотрел.

– Ты это что, серьезно?

Кончиками пальцев он слегка приподнял ее подбородок.

– Тебе все-таки нужно хоть чуть повзрослеть. А обоим нам нужен обед – и хорошая выпивка.

IV

После обеда, едва Синтия начала собираться с мыслями, что же в самом деле сказать мистеру Хогу, как эти нелегкие раздумья прервал входной звонок. Подойдя к двери, она взяла трубку домофона.

– Да?

Буквально через долю секунды она повернулась к мужу и беззвучно, одними губами проговорила:

– Это мистер Хог.

Брови Рэндалла приподнялись. Предостерегающим жестом приложив палец к губам, он с преувеличенной осторожностью, на цыпочках, двинулся к спальне.

Синтия понимающе кивнула.

– Секунду, пожалуйста. Вот так., так вроде лучше. У нас тут что-то аппарат барахлит. Кто это, повторите, пожалуйста. А… мистер Хог. Заходите, мистер Хог.

Нажав на кнопку электрического замка, она открыла дверь подъезда.

Было видно, что Хог чем-то очень возбужден. Прямо с порога он начал быстро, нервно сыпать словами.

– Хотелось бы надеяться, что вы не сочтете мое вторжение бестактным, но я попал в такую неприятную ситуацию, что просто не мог ждать вашего сообщения.

Сесть Синтия ему не предложила.

– К сожалению, я должна вас разочаровать.

В ее приветливом голосе слышались нотки искреннего сочувствия.

– Мистер Рэндалл еще не вернулся.

– О!

Огорченный Хог выглядел настолько жалким, что на мгновение Синтия и вправду почувствовала к нему симпатию, однако, вспомнив, через что прошел сегодня ее муж, она снова заледенела.

– А вы не знаете, – продолжал непрошеный гость, – когда он будет дома?

– Трудно сказать. Жена детектива, мистер Хог, быстро отвыкает смотреть на часы и ждать мужа.

– Да, понимаю. Ну что, тогда, пожалуй, я не стану больше обременять вас своим присутствием. Но мне очень нужно с ним поговорить.