Текст книги "Русский батальон"

Автор книги: Роберт А. Фреза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

Вторник(1)

Тимо Хярконнен кашлянул, готовясь совершить ежедневный утренний ритуал. Верещагин, полностью сознавая важность момента, достал из кармана маленькую черную книжицу и протянул ее старшему связисту.

Сержант раскрыл ее наугад и пробежал по подвернувшейся странице световым карандашом, зафиксировав для себя код батальонной радиосвязи. На этом его работа закончилась, Хярконнен вернул книжку Верещагину, тот вырвал использованную страничку, запихнул ее в свою трубку и поджег.

В отработанной системе связи между всеми звеньями подразделения по вертикали и горизонтали состояло одно из главных преимуществ имперского батальона.

Хярконнен свое дело сделал, пришла очередь Саки Буханова. Интендант представил заявку на стройматериалы. Рейникка, командовавший инженерно-саперным взводом, составил детальный список потребностей, перед тем как поехать в Блумфонтейн, чтобы помочь Полярнику сделать жизнь некоторых ковбоев невыносимой или кардинально сократить ее. Верещагин подмахнул бумажку, и Буханов передал документ по связи своему помощнику.

У Буханова имелся заместитель по квартирмейстерской части, этим делом занимался также сержант Редзап, но подлинным помощником был маленький компьютер, который Буханов всегда имел при себе. Низенький и смуглый человек с четко очерченными кругами под глазами, Буханов, по меткому выражению Харьяло, представлял собой «ходячее противоречие»: честный офицер-интендант, редкий цветок из целого букета, который Верещагин раздобыл на Ашкрофте. Пурнамо с радостью расстался с ним, потому что самому ему честный офицер по интендантской части не требовался.

Хотя квартирмейстерское подразделение давно было раздергано в пользу строевых бригад, Буханов все-таки нашел выход. Его специалисты, обслуживавшие компьютеры, транспорт, связь, «оружейники», стали компактным «хвостом» войска Верещагина, без которого батальон не мог выжить. В нем была категория «пассажиров без места» – женщин, примкнувших к батальону в разных мирах. Буханов тоже набирал «лишних», «рубящих дрова и черпающих воду» 99
  Библейское выражение.


[Закрыть]. В их ведении находилось пополнение боеприпасов и масса других задач, пока постепенно ими не стали заменять убитых и раненых в боевых ротах.

Саки нашел выход, удовлетворявший нужды его подразделения и не создававший проблем Хярконнену. Верещагин был доволен. Связь и снабжение – главные задачи, которые он уже выполнил сегодня. Его внимание привлек Матти Харьяло, проскользнувший только что в подвальную дверь. Его глаза возбужденно блестели.

Харьяло со своим батальонным сержантом Юрием Малининым ездил в космопорт с намерением экспроприировать все, что не приварено намертво. Без сомнения, сладкая парочка с блеском выполнила задуманное.

– Там было много продовольствия и боеприпасов. Мы оставили расписку и все забрали, – отрапортовал Харьяло, не дожидаясь вопроса. – И электронику тоже.

– Отлично, – рассеянно сказал Верещагин, пытаясь угадать, чьей фамилией подписался Харьяло. – Еще какие новости?

– Там разгружали пулеметы для добровольческих батальонов, которые собираются организовать, и мы случайно прихватили штук пять. – Заместитель Верещагина не скрывал, что не особенно доверяет всяким доморощенным формированиям. – А потом поменяли на пару легких грузовиков и прицеп с горючим, чтобы было на чем везти.

Прошлый опыт централизованных поставок отучил Верещагина от чрезмерной заботы о функционерах-снабженцах, которых Матти только что бессовестно обворовал. Антон спросил своего заместителя о пополнении – проблема никогда не выходила из головы.

Этот вопрос вызвал у Харьяло улыбку.

– Прибыли девятнадцать человек для нас, из Хельсинки, среди них один младший лейтенант, сын Тихона Дегтярева. Из общего состава я смог еще ухватить четырех плюс младшего лейтенанта увел у полковника Линча! И все! У Кимуры есть потери, а остальных возьмет Эбиль.

– А ты расписался за них? – отрешенно спросил Верещагин.

– Ох, нет. Совсем выскочило из головы! Они пока у батальонного сержанта. Он забрал их, чтобы рассказать нашу славную историю: ну, о первом комбате и все такое прочее. Я думаю, им не повредит, если они некоторое время будут числиться у полковника Линча.

Верещагин задумчиво постучал трубкой по бедру.

– Посмотрел я на них как следует, – продолжал Харьяло, говоря таким тоном, словно речь шла не о людях, а о мусоре, в котором надо найти что-то стоящее. – Наш братский батальон, похоже, на сей раз не подвел!

В прошлом их «побратим» – 2-й батальон 35-го имперского пехотного стрелкового полка – был не слишком щепетилен в отборе кадров.

– И как Дегтярев-второй?

– Совсем зеленый, конечно, но толк из него, по-моему, выйдет. Громадный, вдвое больше отца. Если он хотя бы наполовину такой же свирепый, как папа, дело пойдет!

Из-за временного парадокса для бывших сослуживцев Тихона Дегтярева прошло всего несколько лет с тех пор, как он ушел в отставку по состоянию здоровья.

– Ну, и как думаете разделить награбленное?

– Дегтярева и всю команду поставлю к Петру, у него там прорехи. Ему пригодится пополнение, если ковбои Чокера начнут шевелиться. Лишнего младшего лейтенанта дадим Раулю; они с Ёсидой разделят остальных.

– Согласен. Все это хорошо, но мало. – Верещагин заметил, что его связисты бессовестно подслушивают всех подряд. – Я попрошу у адмирала разрешения рекрутировать несколько человек из здешних жителей. Думаю, ему это не понравится, но запретить он не запретит. Местных рекрутов мы можем подкинуть Паулю, и у него будет комплект. А как насчет этого офицера?

– Личное дело у него многообещающее. Верещагин подумал, во сколько ему обойдется пополнение.

– Что Юрий говорит?

– Наш многоуважаемый батальонный сержант считает, что из него выйдет толк. Да вот сами посмотрите! – Харьяло задрал голову. Стройный лейтенант с кофейного цвета кожей неслышно, как кот, спустился в подвал и подошел к ним. – Эдмунд Муслар. У них он занимался пополнением.

Верещагин подошел к Муслару и вежливо поздоровался с ним за руку.

– Что вам там наврал Матти?

Муслар улыбнулся, показав ровные белые зубы.

– Сэр, меня похитили – я тут в роли заложника.

Верещагин рассмеялся.

– Ничего, все будет хорошо.

– Весьма польщен, сэр, – сказал Муслар. – Я знаю, что это русский батальон с непревзойденной репутацией…

Он остановился, потому что Верещагин повернулся и направился в отгороженное помещение, служившее и кабинетом и жильем.

– Это не русский батальон, – сказал Верещагин, закрывая дверь. Перед глазами помимо воли встали знакомые картины: искусственный снег, тройки… – Мы набираем солдат из Суоми, сыновей и внуков беженцев из бывшей России, а также коренных финнов вроде Матти. Это основа, поверх которой наложен имперский глянец. Еще больше у нас выходцев из колоний либо случайных «приобретений», вроде вас.

Верещагин подвел Муслара к стулу, похожему на пластмассового паука.

– Что же касается репутации, то это работа. Наши люди в целом выслуживают двойной срок, а жалованье отправляют в колонию Эсдраэлон. Там они потом и селятся. Батальонная Ассоциация для многих становится вторым домом. Оттуда у нас уже второе поколение солдат.

Но для многих батальон стал первым домом. Суоми – Финляндия – нищая, холодная, страдающая от перенаселения страна с умирающими лесами, на которую неотвратимо надвигалась радиоактивная чума из очагов по обе стороны границы. Эсдраэлон, возможно, когда-нибудь станет возродившейся Суоми, но просто так ничего не делается. Хотя на планете оседали батальонные чины и здесь оседали немалые деньги, она оставалась типичной колониальной провинцией, мечтающей основать настоящую столицу.

– Чаю? – вежливо предложил Верещагин.

Тот не менее вежливо отказался.

– Во многих отношениях мы похожи на семью. Батальон шестнадцати лет: сорок лет земного времени. Как вы, очевидно, уже поняли, дисциплина здесь сильно отличается от того, что в это понятие вкладывают на Земле.

Муслар не ответил, следуя золотому правилу не произносить пустых фраз.

Верещагин сделал паузу, изучающе посмотрел на молодого лейтенанта.

– На Ашкрофте людей проверяют пустыней. Здесь… – Он протянул юноше один из крошечных радиоаппаратов. Тот стал рассматривать его.

– Этот аппарат переделали! – воскликнул он вскоре. – Так… Диск, два порта…

– Совершенно верно. Как вы, наверное, помните, здесь внутри есть миниатюрный, но мощный компьютер, который просто собирает и выдает информацию. А мы нашли ему и другое занятие. Некоторые науки весьма популярны у нашего младшего командного состава. Людям в этом батальоне можно доверять, не утруждая себя всякой ерундой. Однако они не потерпят ерунды от вас. Я достаточно ясно выразился?

– Да, сэр, вполне, – задумчиво произнес Муслар.

– Я вас направлю сейчас в третью роту к капитану Санмартину. А сейчас прошу меня извинить, я хочу известить о вас Рауля Санмартина.

Тимо Хярконнен быстро протянул ему переговорное устройство, Верещагин поблагодарил его.

Муслар четко отдал честь и вышел. Харьяло плюхнулся на освободившийся стул, лицо его сияло от неприкрытого восторга.

– Вы именно так собирались умаслить Рауля, прежде чем сообщить о переводе?

– Я надеялся, что вы приготовите мне для него пряник. Подсластим пилюлю… Так, связь у нас есть?.. А, привет, Рауль! Как дела?.. Да, знаю, что осточертело, но я что-нибудь придумаю… Нет, нет никаких оснований для беспокойства. Извини, одну минуту, тут помехи.

Он сделал знак Харьяло, чтобы тот не шумел.

– Начнем с того, что ты получаешь нового младшего лейтенанта… Нет, ты никому ничего не должен, считай это подарком. Его зовут Эдмунд Муслар. Поставь его командиром одиннадцатого взвода, оформи, введи в курс дела, все как положено. Получишь вдобавок пять солдат, и Матти раскопал еще пару человечков… Они сейчас у батальонного сержанта. Думаю, он выпустит их через денек-другой… Рауль, о чем речь, мы тебе всегда рады! Да, кстати, тут со мной связался и. о. майора Ретталья – по-моему, вы знакомы друг с другом по Академии. Он о тебе очень хорошо отзывался…

Верещагин бросил взгляд на сияющую физиономию Харьяло.

– Ну, мы с ним побеседовали и договорились насчет твоей новой должности. Поздравляю! Ты теперь помощник бригадного офицера по разведке… Рауль!.. Рауль, ты меня слышишь?

Через шесть минут Санмартин связался со своим новым начальником. Несколько лишних минут понадобилось, чтобы вновь обрести способность членораздельно выражать свои чувства.

– Ретт? Ретт, ну ты и гусь, ну и скотина!

– Успокойся, Рауль, не шуми, я тебя прекрасно слышу. Так и язву желудка недолго заработать! Я же говорил, из тебя выйдет прекрасный офицер разведки. Подполковник Верещагин с пониманием отнесся, когда я объяснил ему, какие возможности открывает перед тобой новая работа.

– Я застрелю его. Нет, сначала я застрелю тебя. А что будет с моей ротой, ты подумал, идиот?!

– Все продумано. Ты сохранишь за собой роту и одновременно займешься новым делом, – ответил Ретталья сладчайшим голосом. Но это не очень-то помогло.

– Ты хочешь сказать, что я буду сидеть на двух стульях?

– Я очень беспокоюсь за тебя, Рауль. Подполковник Верещагин сказал, что тебе все надоело. Он заверил меня, что новая работа поможет тебе.

– Ретталья, если ты так шутишь…

– Рауль, мне надо идти. Приятно было поговорить с тобой. Чао.

– Ретталья! Черт длинноносый. В гробу я видел тебя… Я за это твоего Верди выверну наизнанку! И… Ты слышишь? – орал Санмартин в затихшее переговорное устройство.

Потом он затих и стал смотреть на аппарат с таким видом, словно он только что укусил Санмартина.

– Судя по голосу, вы чем-то расстроены, – с трогательной заботой в голосе заметил Ханс Кольдеве.

Пятница(1)

Из-за того, что планета совершала полный оборот вокруг своей оси примерно за семьдесят тысяч секунд, в сутках было двадцать часов. Ввиду десятиградусного отклонения оси, ночи на юге Акаси казались бесконечно долгими. А под прикрытием долгих периодов темноты передвигались войска. Взводы Полярника настолько привыкли к таким вещам на разных планетах, что называли себя «ночной сменой».

Командир отделения, сержант Суслов, был ветераном ночной смены. Он то замерзал, то жарился на трех мирах. Сейчас, занимаясь чисткой оружия, он цепко схватывал происходящее. Руки словно жили собственной жизнью, собирая автомат, а рассудок исправно фиксировал поступающие по радио сообщения.

«Хардин. Мелкие группы ковбоев, размером со взвод. Возможно, это наемники. Движутся вверх по Красной реке, заигрывают с африканерами», – зазвучало радио.

– Отлично. Они предупреждены, – ответил Суслов. Он переключился на минометчиков. – Один – пять ноль один. Точка. Суслов, Коскела, в паутину попали мухи. Возьмите на прицел зону Брянск.

– Только на прицел? Как прикажете, – отозвался Коскела.

Янковски будет разочарован, решил про себя Суслов. Лейтенант – хороший командир взвода. Любой, кто способен управлять такими ребятами и не сбежать через пару дней, – отличный офицер. Но он никак не мог поверить, что найдется идиот, который осмелится перейти Вааль на излучине.

Что ж, видит Бог, ковбоев честно предупредили! Пространство между Блумфонтейном и Чалктоном в междуречье являлось основной зоной перестрелок ранчеров с бурами. Майор Коломейцев объявил, что здесь находиться запрещено, и дал сторонам сутки на то, чтобы они убрались отсюда.

Буры из Стейндорпа правильно восприняли предупреждение Полярника. Ковбои же Айена Чокера явно проигнорировали его. Вместо того чтобы помочь кучке боевиков Цая связать действия Кимуры, они сосредоточили все внимание на бурах. Коломейцев располагал двумя стрелковыми взводами и разведбатом Евтушенко. Он не мог бесконечно сдерживать своих бойцов; к сожалению, у чалктонских ковбоев терпения и выдержки оказалось не больше, чем здравого смысла.

Серый, пулеметчик отделения Суслова, направил свое оружие на частично очищенную от противника «мертвую» зону. Сержант тронул его за плечо.

– Не надо палить во все стороны. Просто прижать их и вытеснить из зоны.

Стали ждать.

Показались два человека в штатском. Они шагали смело, словно на прогулке. После семнадцати часов пребывания в болотистой местности у Суслова першило в носу. Один из неизвестных достал портативный имиджер, и парочка прекратила строить из себя случайных прохожих. Нос сержанта просто свербел. В такую жару даже откалиброванный термический имиджер был бесполезен, тем более с теплоотражающей одеждой.

Основной костяк группы появился позже. Наемники и ковбои, человек тридцать, меньше взвода.

Новенькое обмундирование, словно со склада. Они вели себя довольно осторожно, но не образовали ни четко выраженного фланга, ни прикрытия с тыла. Первые двое пересекли реку, остальные опустились на колени, но все были как на ладони.

Суслов привычно поскреб подбородок. Вечно с этими наемниками проблемы! Некоторые до сих пор корчили из себя солдат. Что ж, через несколько минут с ребят слетит самоуверенность и спесь.

– Один – Акита. Точка. Суслов. Серый начнет первым, – сказал он, когда несколько человек из основной группы перешли реку.

Суслов любил делать свою работу профессионально. Когда первые нарушители подошли на расстояние в сорок метров, он похлопал Серого по плечу.

Засада была расположена таким образом, что огонь велся по схеме андреевского креста – участок простреливался насквозь. Ковбои не имели никаких шансов. С разных сторон, словно кашель, раздались пулеметные очереди, и идущих впереди разнесло на клочки.

Из-за спины Серого бабахнул выстрел 88-миллиметровки, затем ударили минометы. Их снаряды разорвались в самом центре группы. Эти минометы были весьма эффективным оружием: как правило, третий залп не оставлял от противника следов.

Выжившие застыли на месте, спрятавшись в небольшом овраге за берегом реки. Что бы они сейчас ни делали, пули или снаряды достанут всех до одного.

– Один – пять ноль один. Точка. Сигнальный, – попросил Суслов.

Тут же прозвучал взрыв снаряда, выпушенного из 105-миллиметрового миномета, и противоположный берег заволокло красным дымом. Серый, прищурясь, вгляделся в облако и нажал на кнопку вызова.

– Сойдет. При выстреле боевым возьмете чуть вправо, – сказал он и выключил связь.

Несколько ковбоев, зажатых в изгибе реки, открыли беспорядочный ответный огонь по пулеметчикам, которые пока что срезали выстрелами верхушки хвойных деревьев; остальные напрасно искали спасения, прижавшись к земле.

– Один – «А», Акита. Точка. Владимир, Матти, все, достаточно! – выкрикнул Суслов, хлопнув Серого по спине.

Над лесом медленно рассеивалось красное облако. Тишина. Суслов сложил руки рупором и выкрикнул:

– Хватит, ковбои, сдавайтесь!

Один из ковбоев бросил оружие и встал, тут же сраженный своими. Как бы нехотя тишину разорвали, один за другим, редкие выстрелы. Суслов тронул Серого за плечо, и пулемет заговорил снова.

– Забыл: Полярник говорил что-нибудь о пленных? – спросил сержант.

Серый замотал головой, продолжая поливать противника огнем.

– Один – пять ноль один. Точка. Дайте один, пять выждите, а потом засыпайте их, – сказал Суслов минометной команде.

Почти сразу же просвистел снаряд и разорвался, едва не снеся головы ковбоев. Прошло пять секунд. Суслов не внес корректив, и тогда на ковбоев обрушились еще две, а затем целый десяток смертоносных посылок. Короткоствольный 105-миллиметровый миномет с интервалом в две секунды выпускал снаряды, начиненные мощной взрывчаткой и белым фосфором.

Крики раненых стихли еще до того, как раздался последний взрыв. Суслов похлопал Серого по плечу и крикнул ему:

– Хватит! Этого им вполне достаточно.

С флангов к оврагу стали выдвигаться солдаты с автоматами и легкими пулеметами. Суслов кивнул Серому и отполз боком, как краб, в сторону. Серый выглядел бледнее обычного. Он подождал, когда в зоне огня появятся люди, провел рукой по пулемету и взглянул на своего помощника.

– Дилетанты, – бросил он, прищуря выцветшие, раньше времени потускневшие глаза и часто мигая. Один из солдат подобрался совсем близко к впадине, но тут же отвернулся, и его стало рвать.

Шестеро остались живы, и их можно было бы взять в плен, но четверо получили такие серьезные ранения, что Суслов вызвал для их транспортировки один из больших конвертопланов. К нему нерешительно подошел Серый.

– Что делать с трупами? Закопать или как? Суслов взглянул на дело рук своих и сплюнул. Потом подумал немного.

– Сообщим ковбоям, пусть сами убирают. А может, река поднимется и избавит их от забот. – И снова сплюнул.

К жужжанию винтов вертолета примешался шум работающих на спирту автомобильных двигателей. По козьей тропе к дороге, идущей вдоль Красной реки, взбиралась приземистая машина. Она остановилась за поросшим папоротником холмом. Над капотом торчали длинные трубы минометов. В центре были расположены станина и боеприпасы, а за ними, напротив друг друга, сидели два минометчика. Позади шла еще одна машина с боеприпасами.

Суслов улыбнулся.

.– Быстро вы свернулись, – сказал он. – А если опять понадобитесь?

– Говорил же, надо найти еще один миномет! – недовольно пробурчал великан Коскела.

– Мне нужна помощь, – произнес сержант. Первые лучи солнца осветили поле боя. Суслов взглянул туда, где солдаты собирали в кучу тела и ставили возле каждого шестик.

Коскела пожал плечами и спрыгнул с машины. За ним последовали двое его солдат. Все были вооружены автоматами.

Минометные взводы организовали следующим образом. Каждому взводу, каждому из трех отделений Янковски Полярник придал по миномету, специально для организации засад. Еще один имелся в штабе роты в Блумфонтейне в ведении командира взвода.

В ближнем бою эти металлические друзья обрушивали на врага приличную массу стали с большой точностью. Суслов и Коскела подошли к мелкому Ваалю, сержанту показалось, что подчиненный критически оценивает результаты своей работы. У минометчиков имелись самые разные снаряды, у каждого был свой излюбленный тип. Коскела предпочитал с «начинкой» из белого фосфора.

Ворча что-то себе под нос, он подошел к берегу и зачерпнул каской воды, затем вернулся и полил на ногу раненого ковбоя, извивавшегося от боли. Там горел комок фосфора величиной с ноготь, и, не погаси его Коскела, он прожег бы плоть насквозь. Увлеченно следя за этой процедурой, Суслов услышал гудение и выпрямился.

Подлетел неказистый с виду конвертоплан. Видно было, что им управлял опытный пилот. Четыре винта – впереди и сзади каждого крыла, – казалось, цеплялись друг за друга, когда их оси переходили из горизонтального в вертикальное положение. Суслов, подняв над головой руки, помогал ориентироваться при посадке. Как только машина замерла, между двумя лонжеронами хвостовой фермы открылся люк и появился трап.

Люди Коскелы на борту не теряли времени даром. Кряхтя под тяжестью рюкзака, – Суслов подтолкнул ногой единственного относительно здорового пленного, обалдевшего от пережитого бородача, к конвертоплану. В передний люк начали заносить ротный пулемет и 88-миллиметровки; туда направился минометчик, согнувшийся под грузом трофейного оружия.

Суслов не переставал удивляться, как это массивные винты, вращающиеся в разные стороны и сейчас обращенные к небу, не задевали друг друга. Хотя умом он понимал, что диковинная махина безопаснее вертолета, ему она попросту не нравилась. И если при взлете обычный геликоптер имел перед ней преимущества, при длительном пребывании в воздухе толкающие винты обеспечивали более низкое потребление топлива. В целом конвертоплан во многом проигрывал самолетам с вертикальным взлетом старых времен, зато с большей легкостью совершал взлет и посадку, и это компенсировало все его прочие недостатки.

Погрузив трех раненых ковбоев, Суслов выставил по периметру охрану – на всякий случай, – а минометчики отправились за двумя оставшимися пленными.

– Один – Акита. Точка. Владимир, Матти! Подтянитесь к нам, перекусим.

Оба проявили чудеса дисциплинированности и появились мгновенно. С момента прибытия транспорта и до окончания погрузки пленных прошло всего шесть минут.

А Джеймс Макклосленд этим вечером скакал из своей страны озер на встречу с адмиралом Ли и Джаниной Джоу. Адмирал считал, что в общем и целом операция прошла весьма успешно.