Текст книги "Русский батальон"

Автор книги: Роберт А. Фреза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Русский батальон:
Война на окраине Империи

A SHALL COLONIAL WAR

Copyright © 1989 by Robert A. Frezza

Главные действующие лица

1-й батальон 35-го имперского пехотного стрелкового полка

Подполковник Антон Верещагин («Варяг»), командир батальона

Майор Матти Харьяло, заместитель командира

Батальонный сержант Юрий Малинин

Хирург Клод Девуку, врач батальона

Майор Саки Буханов, интендант батальона

Сержант Вулко Редзап, квартирмейстер

Сержант Тимо Хярконнен, старший связист

Лейтенант Лев Евтушенко, командир разведвзвода

Капрал Виктор Томас, 1-е отделение разведвзвода

Капрал Всеволод Жеребцов, 1-е отделение разведвзвода

1-я рота 1-го батальона 35-го имперского пехотного стрелкового полка

Майор Петр Коломейцев («Полярник»), командир роты

Лейтенант Детлеф Янковски, командир 1-го взвода

Замкомвзвода сержант Аркадий Пересыпкин («Перцовка»), 1-й взвод

Командир отделения сержант Даниил Суслов, 1-е отделение 1-го взвода

Ефрейтор Николай Серый, 1-е отделение 1-го взвода

Капрал Кирилл Орлов, 2-е отделение 1-го взвода

2-я рота 1-го батальона 35-го имперского пехотного стрелкового полка

Капитан Тихару Ёсида («Консервный Оскал»), командир

Лейтенант Хироси Мидзогути, командир 1-го взвода

3-я рота 1-го батальона 35-го имперского пехотного стрелкового полка

Капитан Рауль Санмартин, командир

Лейтенант Ханс Кольдеве, заместитель командира роты

Ротный сержант Рудольф Шеель («Железный Руди»)

Старший повар Катерина Владимировна («Каша»)

Командир отделения сержант Алексей Береговой, 2-е отделение 9-го взвода

Ефрейтор Чарльз Фрипп, 2-е отделение 9-го взвода

Капрал Рой де Канцов («Грязный Дэ-Ка»), 2-е отделение 9-го взвода

Капрал Исаак Ваньяу, 2-е отделение 10-го взвода

Младший лейтенант Эдмунд Муслар, командир 2-го взвода

Вольнонаемный рядовой Ян Сниман, младший медик, 2-й взвод

4-я рота 1-го батальона 35-го имперского пехотного стрелкового полка

Майор Пауль Хенке («Палач»), командир Младший лейтенант Сергей Окладников, командир 14-го взвода

Сержант Константин Савичев, командир 16-го взвода

Другие имперские военнослужащие

Вице-адмирал Роберт Ли, командующий имперской оперативной группой «Зейд-Африка»

Контр-адмирал Исороку Ириэ, заместитель командующего имперской оперативной группой «Зейд-Африка»

Полковник Альфред Линч, командир сухопутной бригады оперативной группы

Капитан Фрэнсис Донг, помощник полковника Линча

Капитан Карлос Гамлиэль, главный специалист по политическим вопросам оперативной группы

Капитан Габриэль Ретталья («Ретт»), начальник политической разведки оперативной группы

Старший цензор Лю Шу, главный цензор оперативной группы

Подполковник Ева Мур, командир 15-го вспомогательного батальона

Хирург Наташа Солчава, медицинская рота 15-го вспомогательного батальона

Подполковник Уве Эбиль, командир 1-го батальона 3-го полка

Подполковник Косэй Хигути; командир специального батальона 13-го пехотного полка (гуркхи)

Подполковник Дзисабуро Кимура, командир 2-го батальона 64-го пехотного полка (белуджи)

Буры

Альберт Бейерс, лорд-мэр Йоханнесбурга

Ханна Брувер, учительница

Христос Клаассен, банкир и член Бонда

Христиаан де Ру, аптекарь и член Бонда

Даниэла Котце, фермер

Питер Оливье, бухгалтер, член Бонда и Ордена

Хендрик Пинаар, фермер и офицер милиции

Коос Гидеон Шееперс, менеджер, член Бонда и Ордена

Луис Сниман, священник, член Бонда и Ордена

Биллем Стридом, священник, член Бонда и Ордена

Ханнес ван дер Мерве, студент и милиционер

Ковбои

Бетлен Андрасси, ранчер, член Ландроста и Совета

Айен Чокер, ранчер, член Совета

Джон Хендерсон, ранчер Кёрк Хансли, секретарь окружного совета

Джанина Джоу, ранчер, член Совета

Джеймс Макклосленд («Большой Джим»), ранчер, член Совета

Джефри Ньюком, председатель окружного совета

Томас Цай, ранчер, член Совета

Наемники

Луис Хейн («Луи»), номинал-рядовой

Даниэл Мигер («Дэнни»), номинал-майор

«Юнайтед-Стил стандард»

Юго Туг, планетный директор компании

Другие

Джеймс Бранч Кэбелл, американский писатель (скончался)

Сэмюэл Клеменс (литературный псевдоним «Марк Твен»), американский писатель (скончался)

Юпи Фури, капитан южноафриканской армии, повстанец (казнен)

Кемок, ирландский святой

Карл Май, немецкий писатель, автор вестернов (скончался)

Деймон Раниен, американский писатель (скончался)

Квинт Серторий, римский генерал, мятежник

Спартак, мятежный рабочий из Ашкрофта (скончался)

Карл фон Клаузевиц, немецкий генерал, военный теоретик, историк (скончался)

Боевой порядок

1-й батальон 35-го пехотного стрелкового полка (на день «В» + 14)

майор Харьяло, замкомандира

подп. Верещагин, командир

бат. серж. Малинин

1-я рота

лейт. Малышев, замкомандира

майор Коломейцев, командир

ротн. серж. Леонов

1-й взвод, стрелк.: лейт. Янковски, замкомвзв. серж. Пересыпкин

2-й взвод, стрелк.: мл. лейт. Дегтярев, замкомвзв. серж. Гнедич 3-й взвод, стрелк.: лейт. Хара, замкомвзв. серж. Трибуц 4-й взвод, мином.: серж., комвзв. Сьюрссен, замкомвзв.

серж. Сауснитис

2-я рота

лейт. Сиверский, замкомандира

кап. Ёсида, командир

ротн. серж. Родейл

5-й взвод, стрелк.: лейт. Мидзогути, замкомвзв. серж. Гуревич

6-й взвод, стрелк.: (Сиверский), замкомвзв. серж. Айттола

7-й взвод, стрелк.: лейт. Киритинитис, и.о. замкомвзв. серж. Нго

8-й взвод, мином.: серж., комвзв… Миллер, замкомвзв. серж. Coy

3-я рота

лейт. Кольдеве, замкомандира

кап. Санмартин, командир

ротн. серж. Шеель

9-й взвод, стрелк.: лейт. Караев, и.о. замкомвзв. серж. Береговой

10-й взвод, стрелк.: серж., комвзв. Гаврилов, замкомвзв. серж. Сукре

11-й взвод, стрелк.: мл. лейт. Муслар, замкомвзв. серж. Лебаник

12-й взвод, мином.: серж., комвзв. Траоне, и.о. замкомвзв. серж. Мехлис

4-я рота

кап. Швинге, замкомандира

майор Хенке, командир

и. о. ротн. серж. Пойколайнен

13-й, механиз. – мином. взвод: серж., комвзв. Фишер, замкомвзв. серж. Пущин

14-й, лег. штурм, взвод: мл. лейт. Окладников, замкомвзв. серж. Закутов

15-й, лег. штурм, взвод: мл. лейт. Муравьёв, и.о. замкомвзв. серж. Лю

16-й, лег. штурм, взвод: серж., комвзв. Савичев, замкомвзв. серж. Куусинен

Разведвзвод: лейт. Евтушенко, замкомвзв. серж. Дрейк

Инженерно-саперный взвод: лейт. Рейникка, замкомвзв. серж. Пурнель

Квартирмейст. взвод: кап. Буханов, кап. Хайнлайн, серж. – квартирм. Редзап

Авиационный взвод: лейт. Войцек, летный серж. Лаумер

Пролог
Зейд-Африка

Одетые в солдатскую форму, дыша друг другу в затылок, они поднимались к плато, густо поросшему земными растениями. Кожаные коричневые прямоугольники на плечах, пришитые широкими стежками, свидетельствовали о принадлежности к Приозерному району. Из-за вычурного камуфляжа они, словно цветы, резко выделялись на однообразном фоне зарослей гигантского папоротника.

Впереди гордо шествовал, то и дело сплевывая в сторону, Луис Хейн. Вытирая лоб, на который налипли мокрые от пота волосы, он прислушался к тихому шелесту голосов товарищей и позвякиванию металла. Хотя всех этих навозных жуков зачислили в наемники без подготовки, они в общем и целом оказались ничего себе, даже те два субчика, которые в прошлый раз были только на подхвате. Это их второе дело, но и в первом ребята проявили себя лучше, чем можно ожидать от таких сопляков новобранцев.

Еще три-четыре операции, и голландская деревенщина начнет кое-что соображать, подумал Хейн.

Ну и тупой народ! Как «амиш» 11
  «Амиш» – существующее в США ответвление меннонитского течения в протестантизме – по имени основателя, священника Аммана, или Амена, из Швейцарии. (Здесь и далее примеч. перев.)


[Закрыть]у него дома. Сейчас, похоже, до большинства так и не дошло, что идет война, которую начали жители Стейндорпа, изгнав Чокера и Хендерсона из междуречья.

Ничего, скоро они почувствуют все на своей шкуре! Айен Чокер продемонстрировал им Макклосленда – Большого Джима. Он-то не потерпит, чтобы какие-то фермеры пинали его под зад! Если уж буры осмеливаются нападать даже на Айена, то скоро на такой большой планете, как Зейд-Африка, для Хейна не останется места…

Стояла изнуряющая августовская жара, усугубляемая влажностью. Ну и парилка! Обливаясь потом, Луис посмотрел на свой автомат, который приходилось нести в руках, и чертыхнулся. Странно, столько денег вбухали за сотню лет в космические полеты, а чтобы людей убивать, ничего получше не придумали. Он остановился и закурил земную сигарету, а заодно дал своим маленькую передышку. Офицер-наемник с тремя кружками на плече (капитан) нетерпеливо замахал рукой, показывая, что останавливаться нельзя. Хейн, пожав плечами, пригнулся, чтобы не мешали цепляющиеся ветки папоротника. Под ногами хрустнул валежник.

Луис вдруг вспомнил, как в тринадцать лет – полжизни назад! – при свете фонаря подстрелил своего первого оленя. Это было в невыжженной части западной Пенсильвании… Сейчас работа у него приличная. Ковбои платят хорошо и кормят неплохо.

А командиру достаются самые сливки. Нынче, глядишь, и женщина будет.

Капитан опять стал проявлять недовольство. Он у него допросится… Хейн облизал пересохшие губы, полез за флягой…

И замер. Среди, прочих звуков – тихого переругивания, позвякивания металла о металл – выделялся стук копыт.

«Та-ак, черт вас принес», – проворчал про себя Хейн и побежал вперед.

Перед собой он увидел седобородого человека в черном, верхом на буром пони.

– Старому хрену, похоже, жить надоело… – успел произнести Хейн. В этот момент всадник поднял автомат; пол-обоймы разворотили грудную клетку Хейна. Изо рта вывалился тлеющий окурок.

На взбирающихся в гору наемников с вершины обрушился автоматный огонь. Потом широкоплечий африканер вслепую метнул взрывное устройство. Два наемника, судорожно нащупывая предохранители, попытались ответить огнем на огонь, но их тут же убили, остальные замерли на месте или бросились бежать. Восемь всадников, ведомые седобородым, погнались за ними.

Самый молодой из преследователей, юноша с выбившимися из-под мягкой шляпы льняными кудрями, отделился от остальных и настиг отставшего наемника. Автоматная очередь прошила убегавшего наискосок, остальные пули ушли в небо. Парень остановил лошадь и полез за новым магазином.

Один из наемников обернулся и увидел, как его товарищ падает, сложившись вдвое. Он закричал что-то нечленораздельное, развернулся и побежал на врагов, поливая противника свинцом. Лошадь молодого африканера рухнула на землю, сам наездник выпал из седла; короткая очередь из автомата седобородого снесла наемнику полголовы. Тот рухнул, залитый кровью.

Пожилой африканер не спеша вернулся, подъехал к распростертому на земле Хейну, нагнулся, прицелился. Один-единственный выстрел – между невидящих глаз. Тело дернулось, звякнули. медали на груди – от забытого правительства, за забытую войну…

Седобородый услышал голос на африкаанс:

– Хендрик! А где Пит?! Хендрик Пинаар не ответил.

– Сосунки, – вместо ответа, прошептал он Хейну, с явным удовольствием выговорив слово по-английски.

Его стейндорпцы тоже были новобранцами, сохрани их Господь, но уж сам-то Пинаар настоящий вояка, профессионал.

Коммандос забрали у мертвых наемников оружие и приборы. Тела оставили на съедение амфитилиям. Пит и его светловолосый внук, возбужденные схваткой, отправились обратно на одной лошади.

Надир

«Война тут подвернулась,

Давай и ты в наш стан».

И свистнул свин, довольный, лупить стал в барабан.

«Мундир у нас получишь, ружье тебе дадим».

Свин засвистел, польщенный радушием таким.

Из «Свистящего свина», автор неизвестен

На орбите вокруг Ашкрофта и по пути к Зейд-Африке

Верещагин мерил шагами свою каюту. Это было совсем несложно: ее длина составляла три метра.

Антон не выделялся особым ростом, но благодаря хорошей осанке казался выше. Как старший офицер на борту боевого транспортного корабля «Kara», он располагал отдельным помещением. Помимо него каюту имел только командир корабля. На борт звездолета втиснули семьсот человек, и подчиненные Верещагин на жили как селедки в бочке. Срочность переброски исключала более комфортные условия, и приходилось существовать так, пока личный состав не начнут погружать в анабиоз. Настоящий ад в консервной банке!

Ожило переговорное устройство, спрятанное в стене.

– Подполковник Верещагин, последний челнок подходит к стыковочному отсеку. Батальонный сержант просит вас прийти.

– Спасибо, – ответил Антон.

Он вышел в тесный коридор, где столкнулся с лейтенантом и солдатами из 1-й роты. Они с трудом разошлись.

Батальонный сержант ждал его в стыковочном отсеке вместе с капралом-часовым. Верещагин подмигнул Малинину, но ничего не сказал. Сержант держался подтянуто, отличался высоким ростом; коротко стриженные волосы уже тронула седина. Великолепный служака. Как человек он практически не имел недостатков, кроме, пожалуй, одного – был настолько сдержанным, что это казалось неестественным.

Судя по скрежещущим звукам, шла стыковка. Наконец открылся люк. Рауль Санмартин, как всегда собранный, подтянутый, расправил плечи и вскинул руку, приветствуя старшего по званию.

Верещагин молча отдал честь.

Худощавый, даже тощий – последствия пребывания в пустыне – капитан Санмартин недавно принял на себя командование 3-й ротой. Ошибка предыдущего офицера стоила тому жизни.

– Всего шесть человек, – доложил Санмартин. – Один под арестом – ефрейтор Пригал.

Верещагин и сам уже слышал жалобные возгласы ефрейтора. Пригал был водителем в 15-м взводе, которым командовал Муравьев, и радости от такого приобретения лейтенант не испытывал.

Верещагин взглянул на Санмартина так, словно его собеседник был деревянным бруском, а он оценивал материал и намечал, как лучше его обтесать.

– Сколько отсутствующих?

– Ни одного.

Это было гораздо лучше того, что ожидал услышать Верещагин. Много лет назад, еще до того, как Антон стал комбатом, после отлета с Земли насчитали двадцать пять дезертиров, да еще имел место небольшой мятеж. Он немного подумал.

– Ну что ж, очень хорошо. Батальонный сержант, думаю, в данных обстоятельствах следует сразу разобраться с Пригалом.

– Есть, сэр.

Санмартин щелкнул пальцами. Два солдата пропихнули Пригала сквозь люк. Арестованный пытался при этом зацепиться за узкий проход и вдобавок орал так, что мертвого поднял бы. Но потом он повернул голову и заметил Верещагина, стучащего трубкой, которую он никогда не зажигал, по руке. Пригал встретился с ним взглядом. Верещагин вздернул левую бровь.

– А, здравствуйте, – потухшим голосом промямлил Пригал.

Батальонный сержант хлопнул в ладони, и часовой оттащил несчастного от входа. Потом его с трудом заставили принять положение, которое отдаленно напоминало стойку «смирно».

– Итак, я открываю заседание трибунала. Ефрейтор Пригал, вольно. Вы хотите, чтобы я зачитал вам обвинение? – сказал Верещагин.

Обвиняемый быстро замотал головой из стороны в сторону.

– Капитан Санмартин, вы готовы присягнуть? – задал Верещагин формальный вопрос.

– Так точно.

– Где вы нашли его?

– В заведении на Рю-Писарро. Забаррикадировался в одной из комнат.

– И что наш ефрейтор сказал в свое оправдание?

Санмартин сделал паузу, потом продолжил:

– Он заявил, будто выслеживает заговорщиков, действия которых направлены против Его Императорского Величества, этот долг важнее обязанности прибыть в свою часть для отправки. Обвиняемый также утверждал, что его ошибочно принимают за ефрейтора Пригала, он совсем другой человек. Возможно, выдвигал и другие версии, пока мы взламывали дверь. Об этом его надо спросить.

Верещагин позволил себе прикрыть глаза.

– И как вы обнаружили его?

Санмартин негромко кашлянул.

– Ефрейтор оставил явные следы.

Верещагин склонил голову.

– Пригал, вы слушаете? – мягким голосом спросил он.

Ефрейтор внезапно осознал, что он тут не один.

– О, сэр, я как раз шел к взлетно-посадочной площадке, чтобы доложить о прибытии. Тут на меня напали и влили в рот какую-то гадость. А тут еще заговор, сэр…

– Пригал, пожалуйста, не добавляйте еще и витиеватую ложь к вашим прочим «достижениям». Можете что-либо сказать в свою защиту или назвать обстоятельства, смягчающие вину?

Обвиняемый быстро протрезвел и стоял онемев, не в силах произнести ни слова.

Верещагин помнил город, который они покинули. Рю-Пуссэн, мощенная камнем Пляс-Вато, где навстречу немногочисленным прохожим проплывали, словно яркие перелетные хищные птицы, местные путаны, «орисонталес», в вуалях, и вылавливали мужчин типа Пригала.

Ашкрофтская олигархия не удостаивала военных ни словом, ни взглядом. Большинство «паразитов», как их звали в низах, прятало свою враждебность к армейцам под маской безразличия, остальных вывез «Лиссабонмару». Батальон Верещагина подавил восстание рабов, но паразиты потеряли больше чем дармовую рабочую силу – их люди Верещагина безжалостно расстреливали. У богачей было что терять!

За городом раскинулась пустыня, налетающий ветер то и дело бороздил красноватые пески. Пыль кирпичного цвета все больше покрывала, словно глазурью, улицы и дома. Пустыня, сантиметр за сантиметром, надвигалась на людей.

Но и на Ашкрофте некоторые находили для себя что-то стоящее. Когда батальон выстроился для переклички на взлетно-посадочной площадке, один парень взбунтовался. Верещагин помнит, как он тихо всхлипывал, прижатый к гудронному покрытию тремя товарищами; его волосами играл налетевший ветер. Перед полетом с солдатами обращались с особой осторожностью и тактом, ибо временной парадокс и анабиоз означали, что они навсегда расстаются со всем, что дорого… Вернувшиеся застанут иной, совершенно незнакомый мир, где у них не осталось никаких корней.

Когда-то в городе Ашторете, под Хевроном, жила совсем еще юная девушка, сумевшая вызвать у одного молодого лейтенанта желание остаться. Но он нашел в себе силы преодолеть это желание. Его звали Верещагин. Ее внуки, наверное, старше, чем был тогда он…

Да, отправка для каждого – трудный шаг, барьер, который приходится преодолевать. Но это не снимало с обвиняемого вины и никак не смягчало ее.

– Ефрейтор Пригал, настоящий трибунал находит вас виновным в совершении предъявленного преступления. Капитан, ваше мнение?

Санмартин несколько секунд колебался.

– Преступление заслуживает смертной казни.

Верещагин мягко постучал трубкой по бедру.

– Что мне с вами делать, Пригал? Вы сознаете, что капитан Санмартин должен был пристрелить вас сразу, как только обнаружил такое вопиющее нарушение воинской дисциплины?

– Так точно, сэр, я понимаю, сэр. Сознаю! То есть нет, я не знаю, что вам делать со мной, но я все сознаю. Сожалею, что так вышло, и все такое, – скороговоркой пробормотал Пригал.

– Батальонный сержант, а вы что скажете?

Малинин почесал подбородок.

– Можно начать с того, что дать бывшему ефрейтору умывальную комнату правого борта. Месяцев на пять-шесть.

– Согласен с вами, батальонный сержант. Расстрел – это слишком мягкое наказание для вас, Пригал. Вы еще должны заработать право быть расстрелянным. Понимаете, что я говорю, Пригал?

– Да, сэр. Благодарю вас, сэр.

– Вот и отлично. Встаньте по стойке «смирно», ефрейтор Пригал. Мы поговорим с вами через неделю, рядовой Пригал.

Заботливо поддерживаемый под руки конвоем, Пригал направился драить умывальную комнату правого борта. Он будет наводить там блеск, сантиметр за сантиметром. Два других члена экипажа его бронемашины, которые присоединятся к нему в этой малоприятной работе, поблагодарят его по-своему.

Привели еще пятерых нарушителей дисциплины, после чего команда прочно задраила люк.

– Какие-нибудь трудности с остальными были? – мирно осведомился Верещагин у Санмартина.

– Нет, никаких. Четверка моих парней ждала на взлетно-посадочной, и ребята Детлефа примчались на «велосипеде». Мы как раз задраивали люки.

Верещагин кивнул и стал ждать. Несколько человек из команды капитана коллективно опоздали. Наверняка какая-нибудь история.

– Заведение Пурнамо аккуратненько подожгли. Одни головешки остались, – не дожидаясь вопросов, сообщил Санмартин.

Верещагин улыбнулся.

Заслуженная репутация полковника как человека честного и любящего порядок затронула деловые интересы командующего городским гарнизоном. Батальон не скоро забудет майора Пурнамо, но последний тоже долго будет их поминать недобрыми словами.

– Адмирал Накамура, несомненно, рассердится, но это не столь уж важно. Что еще интересного?

– Хозяйка борделя хотела выставить имущественные претензии к Пригалу в качестве гарантии за оплату счета.

– Ну, и вы разубедили ее? – спросил Верещагин с улыбкой; на щеках возникли еле заметные ямочки.

– Я сказал, что такие расходы утверждаются вами лично, и предложил повалить тут же несколько стен, чтобы проверить, не укрывает ли она у себя еще двух-трех дезертиров из нашего батальона.

– Что ж, оригинальное, смелое и простое решение. Я ценю вас за это… – Верещагин вовремя остановился: несмотря на опыт, Рауль Санмартин был далеко не идеальным офицером. – Рауль, взыскание имеет двойной смысл. Оно должно показать виновному, что он опозорил себя своими действиями, и убедить, что, только отбыв соответствующее проступку наказание, может восстановить свое имя в собственных глазах. А ты перегибаешь палку. Мы расстреливаем только тех, кого не можем исправить. – Верещагин показал, что разговор окончен.

Санмартин немного подождал, а затем направился в свою роту.

Сорок шесть часов спустя он лежал, совершенно измотанный, пытаясь приспособиться к отведенному ему месту, полметра в ширину и высоту. В конце висел его рюкзак с личными вещами.

Сержант Руди Шеель выбрал себе место под вентиляционной решеткой, где не так чувствовался запах, который вскоре воцарился на транспорте. Шеель старался относиться к своему командиру как к любимому младшему брату – умнице, но непрактичному, несобранному человеку.

Едва различимые звуки дыхания заместителя Санмартина, Ханса Кольдеве, спавшего на койке ниже, смешивались с никогда не прекращавшимся тихим воем ядерной установки корабля. Стоило Хансу закрыть глаза, и он становился похож на херувима, и в этот момент его лицо могло обмануть кого угодно, хоть святого.

На Ашкрофте некоторые двинулись умом, другие потеряли интерес к жизни. У лейтенанта Кольдеве прорезалось чувство юмора, что было еще хуже.

Но именно Ханс отрезал локон у убитого Вильо Изотало перед кремацией.

Капрал Вильо Изотало – последний, кто погиб в 3-й роте. Его застрелили на улице города, который он помогал когда-то освобождать и куда вернулся, увы, ненадолго. Когда к месту убийства прибыла команда быстрого реагирования, он лежал на асфальте; невидящие глаза смотрели на небо, где его возвращения ждал корабль. Горожане проходили мимо, делая вид, что ничего не замечают.

К несчастью для случайных прохожих, адмирал Накамура набрал команду быстрого реагирования из новичков, только что прибывших сотрудников имперской службы безопасности. Обычные пехотинцы в таких случаях вели себя жестоко, а эти и подавно. Высадившись, команда схватила два десятка хорошо одетых мужчин из первых попавшихся и расстреляла их; первым оказался человек, неосмотрительно пнувший труп Изотало ногой.

Час спустя обнародовали имена еще ста восьмидесяти горожан, взятых в качестве заложников. Через три часа перед штаб-квартирой адмирала Накамуры появился труп, завернутый в отороченное мехом пальто. Он был застрелен в упор из волнового оружия. Этот человек умер не сразу, он успел во всем признаться, а обследование тщательно привязанного к шее орудия преступления подтвердило его вину.

Заложники были отпущены. Адмирал Накамура лично поблагодарил каждого за оказанную помощь и извинился за причиненные неудобства.

На следующий день 3-я рота начала приготовлений к отлету. После их отбытия просьбу оппозиции о создании местной полиции отклонили, а функции наведения порядка возложили на имперскую службу безопасности. Батальон же отбыл на планету, жители которой назвали ее Зейд-Африка.

– Ну, Ханс, новая планета – новая война – тихо сказал тогда Санмартин, почти про себя.

Клод Девуку потряс головой, стараясь точнее сформулировать ответ. Сидящий напротив Верещагин мрачно смотрел на врача.

– Полет плохо подготовлен, полковник. Восемь месяцев в космосе – очень длительный срок. Аппаратура для анабиоза рассчитана на меньший период. Кроме того, климат на Ашкрофте был очень, очень неблагоприятен. Большинство людей сильно похудели.

– Что еще, Клод?

– Непонятно, как нам поддерживать тонус солдат. Батальонный сержант сказал мне, что всю первую половину полета часть спортзала будет занята под склад. Командир корабля утверждает, что вращение дает лишь семьдесят семь процентов земной гравитации. Неизбежно последует уменьшение содержания кальция. К какому решению вы пришли?

Верещагин повернул голову к своему батальонному сержанту.

– Ну, Юрий?

– Да, сэр. Первая и вторая роты дежурят с 12.00 до 24.00, как и приданные им инженерно-саперный, разведывательный и авиационный взводы. Третья и четвертая роты, вместе с квартирмейстерами, – с 24.00 до 12.00, – доложил батальонный сержант, говоря о расписании нарядов по службе. Он пожаловался на скученность – по два солдата на койку – и плохое снабжение. – Чтобы решить проблему мест, первую и третью роты отправим в «холодильные камеры», всех до одного, – продолжал батальонный сержант. – Четырнадцатый и пятнадцатый взводы из четвертой роты тоже отправятся туда же. Остальные будут нести службу.

– Так пойдет, доктор? – спросил Верещагин.

– Не вижу никаких затруднений.

– Батальонный сержант, какие у нас еще проблемы по медицинской части?

– Насчет рециркуляции воды, сэр. Мы не успели распаковать и подготовить оборудование перед посадкой. Пока оно не очень хорошо работает.

– Солдаты постоянно жалуются на вкус воды, перегнанной из мочи, – сухо прокомментировал Девуку.

– Пожалуйста, Клод, займитесь этим, – произнес Верещагин, затем обратился к четвертому из присутствующих – своему заместителю. – Матти, а у вас есть что сказать?

Матти Харьяло развел руками.

– Как тут говорили, проблема со спортзалом. Нам нужно футбольное поле. К слову, Рейникка хочет, чтобы я играл центровым. Говорит, инженеры все интеллектуалы.

У майора Харьяло было овальное лицо и серо-голубые глаза. В батальоне остро ощущалась нехватка офицеров и сержантов, и Харьяло работал за двоих. Внешность обманчива: майор был гораздо крепче, чем выглядел, и на футбольном поле его не остановить.

– Согласен, – сказал Верещагин, постукивая трубкой по ладони. – Юрий, когда мы съедим все, что размещено в спортзале?

– Через семь недель и три дня.

– Это неприемлемо. Надо убрать ящики куда-нибудь.

– Сэр…

– Что еще?

– Инженер-механик корабля предложил прочитать нам парочку-другую лекций. Он, похоже, считает, что нам нечем занять себя, – сказал Харьяло.

– И что он нам предлагает?

– Теорию биномов, систему двигателей корабля, потом…

– Этого достаточно. Я надеюсь, вы не вышли за рамки дозволенного, аргументируя отказ?

– Я спросил, не хочет ли он силой собрать нас на свои лекции, и вместо этого предложил поприсутствовать на одной из презентаций Раулем Санмартином своей коллекции брюхоногих моллюсков. Видели бы вы его лицо!

– Представляю себе… Еще что-нибудь?

– Батальонный сержант поднял передо мной один вопрос…

– Да?

– Когда вы сами пойдете в «холодильную камеру», Антон?

Лишь два лица должны были бодрствовать в течение всего полета: батальонный сержант Малинин и Девуку. Как заместитель Верещагина, майор Харьяло следил за соблюдением этого правила.

Верещагин вздохнул, немного подумал.

– Сейчас, вместе с первой и третьей. Организуйте все, а потом пусть покомандует Пауль.

Палач, майор Пауль Хенке, легко справлялся с любой задачей.

– Все обсудили? И так уже убили столько времени, – закрыл совещание Верещагин.

В «холодильной камере» люди были сложены, как гробы в морге. Верещагин почувствовал покалывание в руках и стал ждать, пока его тело остынет и улетучатся мысли о Зейд-Африке.

«Кага» должна встретиться с грузовым кораблем с Канисиуса, с прославленным штурмовым батальоном на борту, и с шестью кораблями с Земли, которые доставят еще два стрелковых батальона, штабную бригаду, батальон поддержки, роту гаубиц, инженерно-строительную роту, руководство батальона, который создадут на месте, роты тяжелого воздушного транспорта, штурмовую авиацию, полицию и прочее, и прочее. Главную оперативную группу планировалось сопровождать фрегатом и тремя корветами, чтобы оказывать огневую поддержку из космоса.

Но в любой военной операции людей и техники всегда оказывалось недостаточно, особенно когда требовалось покорить целую планету. Верещагина беспокоило по-настоящему последнее предписание. В нем, в частности, говорилось, что оперативная группа оккупирует некоторые пункты поселенцев с целью «защиты имперских интересов».

Помимо взлетно-посадочного Комплекса и энергетической установки, созданной на морском шельфе, единственными стратегическими объектами на Зейд-Африке являлись горнорудные, нефтеперегонные и металлургические предприятия. На них достаточно одного-двух усиленных батальонов. Но вице-адмирал Роберт Ли, командующий имперской оперативной группой «Зейд-Африка», смотрел на вещи иначе. Сам Верещагин считал оккупацию маловажных объектов кровавым делом, только провоцировавшим население на-акции сопротивления. Эта мысль тяжким бременем осела в сознании перед погружением в неестественный сон, вычеркнувший из жизни пять месяцев.