Текст книги "Русский батальон"

Автор книги: Роберт А. Фреза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Вторник (12)

Хендрик Пинаар пришел, чтобы видеть «huurling ier» 1616
  Ирландский наемник (африкаанс).


[Закрыть], и не собирался уходить, не повидав его. Он нехотя толкнул дверь и вошел в комнату.

– Здрасьте. Меня зовут Мигер, – сообщил наемник, сидевший на корточках на холодном бетонном полу с колодой игральных карт в руках. – А вы кто будете?

– Хендрик Пинаар.

– А-а. Ну что ж, Хендрик Пинаар, рад с вами познакомиться, – сказал Мигер, передвигая к средней кучке две пулеметные ленты и заново тасуя карты. – А зачем вы сюда явились?

– Влиятельные друзья просили меня об этом. Они хотят, чтобы я командовал вами и вашими наемниками.

– Хм. Очень интересно. – Мигер выбросил несколько карт и добавил к средней кучке еще несколько патронов. Похоже, он играл в нечто вроде пасьянса.

– Какого вы вероисповедания? – полюбопытствовал Пинаар.

– Как, генерал, разве вы не знаете? Все ирландцы – христиане. Просто некоторые помнят об этом всегда, а другие вспоминают, только когда случай подвернется.

Пинаар кашлянул.

– Как вы полагаете, каково положение ваших людей?

– Хреновое. Это все, что осталось от компании Чокера. Им еще меньше хотелось идти к вам, африканерам, чем мне, но деваться-то некуда. – Мигер внимательно разглядывал карты. – Я сумею удержать ребят недели две, ну, самое большее, три. Потом могу пристрелить кое-кого из них, если вам будет угодно, но они не останутся. Не нравится им это: войны нет, повсюду мир и покой для всех, кроме них самих. И торчать тут, в джунглях, безо всякого дела им совсем не нравится.

– Драться будут?

– Возможно. Но имейте в виду, они больше ни за какие деньги не попрут против машин Эбиля без надежного противотанкового оружия. До сих пор, генерал, у вас, африканеров, с ним было что-то негусто. – В голосе наемника звучала неприкрытая насмешка. – Вы что, собираетесь прямо сейчас вести нас в бой? Я предпочел бы, чтобы мне дали несколько дней на то, чтобы подготовиться как следует.

– Надо сказать, что вы, наемники, не пользуетесь всеобщей любовью.

– А, это все из-за бедного Хагги! Вообще-то не все наемники такие. Бедолага просто спятил. И что его в школу понесло, в его-то годы? Однако вы напрасно сердитесь. Мы все делаем свое дело. А долгонько им, наверно, пришлось отскребать его от стенки – вернее, то, что от него осталось!

Он в первый раз за все время посмотрел в лицо Пинаару.

– Видите ли, генерал Пинаар, с тех пор, как имперцы отказали нам, наемникам, в амнистии, нас осталось очень мало. И поневоле приходится держаться друг за друга.

– Вы играете недавно, – неожиданно сказал Пинаар.

– Недавно. Я взялся за карты, когда увидел, что вы идете сюда.

– Зачем? – спросил Пинаар.

– Видите ли, генерал, все эти сопливые юнцы, которых ваше начальство посылало сюда приглядывать за мной, были благочестивы и богобоязненны и на дух не переносили азартных игр. Увидев у меня в руках карты, они тут же смывались. Но, насколько я понимаю, вы потратили немало времени, чтобы добраться до этой крысоловки и разыскать меня?

– Да. Я хотел посмотреть, умеют ли ваши часовые стрелять из своих замечательных автоматов.

– Ах вот как? – сказал Мигер и сгреб все карты в пачку. – А что там за штурм вы задумали?

– Космопорт. В субботу обещали небольшой дождь, в воскресенье и понедельник – ливни и грозы. Возможно, погода отчасти нейтрализует артиллерию имперцев.

– Ничего себе! – сказал Мигер. – И много народу знают об этом плане?

– Кроме меня – никто. Вы будете вторым – если, конечно, сумеете держать язык за зубами.

Пинаар взял у Мигера колоду карт и принялся тасовать их.

Мигер задумчиво посмотрел на него.

– А знаете, Хендрик, пожалуй, вы нам подойдете.

Среда(12)

На деревянной доске стояли белые и черные ониксовые фигуры. Санмартин разменял коня – он стремился упростить игру, поскорее достичь развязки.

– Ретт, признайся! Тебе это даже играть не дает, я же вижу! Ну чья была идея распустить Бонд? Такое трогательное воззвание!

Ретталья, раздувая ноздри, изучал создавшееся на доске положение.

– Полковника Линча. Он был совершенно захвачен ею.

В волосах у него пробивалась заметная седина.

– И как же мы это сделаем? Губы Реттальи искривились.

– Вот то-то и оно! Адмирал говорил Линчу, что в Йоханнесбурге тоже выпустили указ, запрещающий внебрачные связи?

– Может, и говорил. С чувством юмора у него плоховато, но закидоны случаются. Как Ханна?

Санмартин поморщился.

– Она догадалась, что в школе наемники?

– Ваньяу, единственный из всех, высказал мнение, что мы блестяще исполнили дурацкую затею. Видимо, он имел в виду, что нам следовало дождаться, пока наемники прикончат этих детишек.

– Варяг сказал адмиралу то же самое. Тому это сильно не понравилось. – Ретталья передвинул пешку, стоявшую перед конем, чтобы открыть слону дорогу. – Батальон Кимуры переводят в базовый лагерь. Их сделают постоянным гарнизоном. А нас, значит, отправят вместе в женами, детьми и скотиной. Батальон Хигути отбудет, когда прибудут козы.

– И где же мы будем?

– Пока что здесь. Санмартин двинул вперед пешку.

– Знаешь, кто мы такие? Банда бродячих киллеров, и больше ничего.

Ретталья с любопытством уставился на него.

– Чего это ты вдруг?

Санмартин снова поморщился.

– Наверно, после разговора с Солчавой.

– Я так понимаю, вы с Альбертом Бейерсом отправили ее в госпиталь в Претории.

– Ну да. Единственное место на этом задрипанном шарике, где есть хоть что-то похожее на приличную медицину. Наш любимый доктор Девуку перед отъездом просил меня ей помочь. Альберт и Ханна все утрясли, но одно время я подумывал, не отправить ли туда пол-отделения стрелков. Можешь себе представить, какого мнения об этом Солчава.

– Ну да. Братья на Земле отбирали докторов по тому же принципу, что проповедников. Как она там?

– Варяг пытается помочь ей вписаться, но все равно она чужая.

Да, у Варяга есть свой шарм. Санмартин вспомнил, как Солчава задумчиво сказала: «Все-таки подполковник Верещагин – очень неординарный офицер. Не правда ли?» И уставилась в пространство.

– Она из штатских. Это дает себя знать.

Да, в самом деле. Папаша Клод прошел тот же путь. Врачи, которые хотели переселиться на другие планеты, часто обнаруживали, что единственный способ сделать это – стать военным медиком.

Санмартин улыбнулся.

– Она не понимает, почему нам приходится полагаться на оружие.

– Оружие заставляет подчиняться. И стоит не слишком дорого. И пока это так, им будут пользоваться, – благодушно заметил Ретталья.

– Видимо, да. Что нового на нашем комке тины?

– Видимо, мы близки к тому, чтобы заключить договор с Бондом. Первые шаги уже предприняты. Комитет «ответственных граждан» изъявил желание сотрудничать с нами. – Ретталья пошел конем. – Контр-адмирал Ириэ, Гамлиэль и я представим им безусловные требования.

– Насколько я понимаю, воззвание полковника Линча повергло их в страх и трепет. Вы ведь этого и ждали?

– Честно говоря, нет. Предложение Стридома повергло в изумление половину Совета. Здесь пахло каким-то хитрым замыслом, а этот старый фанатик тонкостью не отличается.

– Разумно. Какова вероятность? Процента три?

– Ну, может, процентов пять. Санмартин поднял глаза к потолку.

– То-то у тебя такая похоронная физиономия!

– Да, отчасти из-за этого. В результате адмирал принял решение передать полицию имперской службы безопасности Донгу.

Видя, что друг его не понял, Ретталья пояснил:

– Не считая того, что Донг глуп как пробка, все вопросы с арестами мне придется улаживать через него и Гамлиэля. Брехливый Луис считает, что новые задержания могут повредить соглашению. Соответственно, новых арестов не будет.

Санмартин разинул рот.

– Они что там, все с ума посходили? Или только этот Сниман?

– Сниман как раз умнее всех. Вам его не достать, ни тебе, ни Варягу. Гамлиэль воображает, что управляет Сниманом и кое-кем еще.

– Ретт, ты что, всерьез думаешь, что те, кто старается разворошить этот муравейник, работают на нас? Младший Сниман – неплохой солдат, но его папаша – такая заноза…

– Я не говорил, что они работают на нас. Я сказал, что Гамлиэль воображает, будто управляет ими. Половина из тех, кто мне нужен, числятся у него в списках, получают от него плату и вешают лапшу на уши.

Санмартин сник.

Ретталья спокойно поправил ладью.

– Рауль, пощади! Праздники ведь на носу! Шестого вы справляли финский День независимости, шестнадцатого гуляют буры, потом Рождество…

– Все-таки тридцать четыре дня в декабре – это уже чересчур! – проворчал Санмартин и ненадолго задумался. – Слушай, Ретт! В эти шесть недель ты дергал за все ниточки, а дело почему-то не идет. Как так? Что, есть еще какая-то сила, о которой я не знаю?

Ретталья помолчал, держа на весу своего последнего слона. Быть может, в Бонде и в самом деле действуют некие тайные силы, неизвестные мелким сошкам, которые болтаются на виду? Или, быть может, внутри организации формируется какое-то секретное общество, о котором еще ничего не известно? Эта мысль уже не раз приходила ему в голову. Человек по имени Герцог однажды уже проделал нечто подобное.

Но улик не было. Не за что зацепиться. И все же его преследовало чувство, что, вместо того чтобы вырвать сердце у Бонда, он своими тайными усилиями лишь расчистил почву для чего-то очень паршивого и неизмеримо более опасного.

– Рауль, мы допросили двести человек, – сказал он, чтобы выиграть время.

– «Alitur vitium vivitque tegendo». Серьезно, Ретт. Когда я слушаю тебя, мне и впрямь кажется, что все дело в Брехливом Луисе. Но я чувствую, что за этим стоит кто-то еще.

– «Порок процветает благодаря скрытности». Вергилий, кажется. Да, ты прав. Я это тоже чувствую. – Ретталья отодвинул доску. – Слушай, Рауль, приходи в пятницу, а?

– Зачем?

– Ну, если хочешь, можешь считать это моей причудой. Я хочу поговорить с тобой после того, как встречусь с этой делегацией.

– Ты что-то становишься странным, совсем как Ханс. Ну что ж, до пятницы.

Он хлопнул Ретталью по плечу и вышел, оставив того сидеть посреди циновок и пустых стаканов, погрузившись в размышления.

Четверг (12)

– Но подумайте сами, – говорил Кольдеве, – какая-то горстка зенитных установок…

Он явно наслаждался своей ролью «адвоката дьявола».

– Ну да, ни черта не стоит, если пилот знает свое дело. А что до пушек – покажите мне артиллериста, который способен подстрелить самолет без помощи радара. Ну, врубим мы радар, – Береговой рубанул воздух рукой, – ну и что? Их же надо понатыкать, как гробов, один радар – как мертвому припарки.

Кольдеве собрал офицеров в «гостиной Счастливого Кролика», как он именовал столовую. Береговой был его полной противоположностью. Сержант неплохо справлялся со своими обязанностями заместителя командира девятого взвода.

Рота не может расположиться так, чтобы обеспечить надежную защиту от нападения с воздуха. Приходится выбирать одно из двух: либо собрать всех в одну кучу, как это сделал Санмартин, либо рассредоточить так, чтобы они только-только могли поддерживать друг друга огнем. Собравшиеся никак не могли решить, что лучше. И тут вошла Брувер.

– Я сейчас! – объявил Береговой и быстро исчез. Кольдеве кивнул и обернулся к Ханне.

– Привет! А где Рауль? Чего он прячется?

– Он должен сейчас прийти. Я спрашивала Исаака, и он сказал, что Рауль сейчас будет. А этот творог соевый? Я никогда сразу не могу отличить, – выдала Ханна единым духом.

– Видимо, да, – ответил Кольдеве, внимательно глядя на нее. – У большинства людей умственное развитие прекращается в двадцать лет, а у остальных в двадцать лет прекращается эмоциональное развитие; но Снегурочка, видимо, является исключением.

И Рауль тоже, сумрачно добавил он про себя. Так что Хансу Кольдеве здесь делать нечего.

– А почему вы спрашиваете? Что-нибудь случилось? – спросила Ханна.

Кольдеве чуть поднял бровь.

– Да нет. Это я, наверно, просто от зависти. Ваш друг носится повсюду, как будто у него в ногах пружины. Он тут нашел какую-то штуку, которую ковбои зовут «вьюнком», и носится с ней как о-писаной торбой.

– Ах да, он мне говорил. Это действительно замечательное растение.

Кольдеве что-то пробурчал.

– Эта планета чем-то похожа на нашу.

– А, вы тоже заметили? Параллельное развитие…

– Что-что?

– Параллельное развитие, – повторила Ханна, потом осознала, что он ничего не понял. – Ну, это когда существа разного происхождения в процессе эволюции приобретают сходные формы, приспосабливаясь к одинаковой среде. Вот, к примеру, на Земле совершенно различные роды двустворчатых моллюсков, Mactridae, Solecurtidae и Solenidae, обнаруживают одинаковое развитие от закругленных, ребристых неглубоких норок к гладким, глубоким норкам в форме лезвия, с ярко выраженной щелью между створками. У представителей семейства кошачьих, живущих в Евразии, развились точно такие же саблеобразные клыки, как у сумчатых борхиенидов, обитавших в Южной Америке…

Дальше Ханс окончательно запутался в технических подробностях и из всей лекции запомнил только, что у Equidae – то есть лошадей – развилась опора на один палец, и то же произошло с южноамериканскими Proterotheriidae, животными из семейства литоптернов (хотя Кольдеве понятия не имел, кто такие литоптерны), у которых этот процесс зашел даже дальше, прежде чем они вымерли…

– Разумеется, эволюционное развитие всегда происходит в рамках, предписанных наследственностью, но тем не менее живые существа в этом мире близки – хотя и не идентичны – тем, что встречаются на Земле.

– Это вам все Рауль наплел? – спросил Кольдеве.

– У нас имеются свои библиотеки, – сухо ответила Ханна.

– Ханна, повторите, пожалуйста, то, что вы говорили об этих литоптернах, или как их там.

– Зачем?

– Чтобы помнить, какая вы умная. Положение спас Санмартин. Он появился в дверях, держа в руке конверт из плотной бумаги.

– А, Ханна, вот ты где!

– А я? – обиделся Кольдеве

– Привет, Ханс.

– Какие новости? Что у нас хорошего? Что у нас плохого?

– Всего понемногу. Цензор Лю Шу придушил наконец «Dagbreek». Он поставил перед адмиралом ультиматум: либо это издание прикроют, либо его, Лю Шу, отправляют домой. И адмирал сдался. Газету передали другому издателю. Первый выпуск вышел сегодня утром. – Он достал из бокового кармана газету. – Разошлась в два раза больше, чем обычно.

– Такое впечатление, что у прежних владельцев прибавилось яду после того, как Лю Шу заставил «Die Afrikaner» уволить четырнадцать служащих, – заметил Кольдеве.

А что там пишут? – спросила Ханна.

– А мне откуда знать? Я на африкаанс не читаю. Все, что я знаю, – это первая приличная газета, которая появилась у Альберта с тех пор, как «ответственные граждане» взяли дело в свои руки, – сказал Санмартин, передавая газету Ханне.

– Передовую написал Принсло Адриаан Смит, – сказала Ханна, перелистывая страницы. – Я его немного знаю. Озаглавлено: «Йоханнесбург: да или нет?» Очень приятная заметка про то, как хеэр Бейерс помогал нам спасать детей.

Она пытливо посмотрела на Санмартина. Тот отвернулся.

– Я так понимаю, что «братьям» это не по вкусу? – спросил Кольдеве.

– Половина членов организации ужасно злится, и Гамлиэлю это сильно не по вкусу.

– А почему только половина? – удивился Коль-i деве.

– Потому что некоторые из «братьев» втайне поддерживают Бейерса, хотя официально он с Бондом на ножах, – пояснила Ханна.

– Хорошо. Два уважаемых гражданина подали иск в суд Ландроста, заявив, что Бейерс избран незаконно, и Андрасси уже достал Альберта по этому делу.

– Как обидно, что адмиралу пришлось пойти на уступки Тугу! – заметил Кольдеве. – Ковбои хотели, чтобы он ушел, а Туг, вероятно, решил, что буры ничего лучшего не заслуживают. Но если у Андрасси хватает глупости ставить Бейерсу палки в колеса, адмирал рано или поздно с ним разберется, так ведь?

– Если бы знать! Допустим, Андрасси захочет покончить с ним и Бейерсу придется уйти. Тогда Туг может вмешаться и убедить адмирала, что нельзя терять ценного человека.

– Но зачем им это надо? – гнул свое Кольдеве. – Альберт – прекрасный мэр. Он даже не наживается на своей должности.

– Есть слишком много людей, которым невыгодно иметь дело с порядочным мэром, – заметила Ханна.

– Ретт ничего не говорит, но мне кажется, он подозревает, что за всем этим стоит Гамлиэль. Наше влияние на адмирала слишком мало. Слишком.

Кольдеве проворчал по-немецки что-то пренебрежительное.

– Бедный Луис! И зачем он только небо коптит! Он был бы куда полезнее, если бы лежал в земле и удобрял собой почву!

Ханна задумчиво посмотрела на Кольдеве.

– Ханс сердится?

– Человек со скачущей лягушкой! – сказал Санмартин с подчеркнутым отвращением.

– То есть? – не поняла Ханна.

– Марк Твен, – твердо ответил Кольдеве. Ханна покачала головой.

– Ну как же! Сэмюэл Лэнгорн Клеменс! «Том Сойер»! «Гекльберри Финн»! «Человек, который совратил Гедлиберг» и «Золотой век»! Неужели не чи ₇тали?

Ханна покачала головой.

– Здесь хоть кто-нибудь читал Марка Твена? – громко поинтересовался Кольдеве.

Десятый взвод был давно знаком с этими причудами и оставил вопрос без внимания. Санмартин разглядывал стены. Каша демонстративно повернулась спиной.

– Где я, в Лехе или в храме? – вопросил Кольдеве.

– То есть? – снова не поняла Ханна.

– Книга Судей, глава пятнадцатая и шестнадцатая. Если я в храме, то вы Далила, мне обрежут волосы и поставят между столбами. Если я в Лехе, то веревки на руках моих сделаются как перегоревший лен, а Рауль пожертвует свою челюсть на благое дело.

– Ах ты, Самсон! Сколько гнева, сколько пыла – и все из-за какой-то скачущей лягушки! – пожал плечами Санмартин.

Ханна наконец не выдержала и рассмеялась. Унявшись, взглянула на Ханса и захихикала снова.

– Я воспрянул духом, снова свеж и полон сил! – объявил Кольдеве.

Ханна схватилась за голову.

– Ханс, слышишь? Телефон! – сказал Санмартин и раскрыл пакет. – Кстати, вот это тебе от Альберта. Йоханнесбургское общество любителей камерной музыки устраивает концерт, и нам прислали приглашение. Он тебя очень звал, Ханна.

– А ты пойдешь?

Улыбка исчезла с лица Санмартина. Он замотал головой.

– Не могу. Претория, потом ночные учения… Ханна встала и молча ушла.

– Ну что я теперь-то сделал не так? – пробормотал Санмартин.

Кольдеве вместо ответа сам спросил:

– Кого ты оставил вместо себя?

– Эдмунда. Ты знаешь, мы с тобой на пару, пожалуй, сумеем сделать из него адмирала.

– Руди говорит то же самое о тебе.

– Ну, Руди тоже может ошибаться. – Санмартин поудобнее устроился в кресле и окинул взглядом стол. – Слушай, Ханс, а почему ты улетел с Земли? Ты же, кажется, желал стать писателем…

– Писатели хотят говорить о Вселенной в целом и о Человечестве с большой буквы. Но Вселенная велика, и ей все до лампочки, а у Человечества с большой буквы нет адреса. В наше ублюдочное время литература наполовину порнуха, наполовину академическая грызня. И первое даже приличней второго. Я не хочу, чтобы люди смотрели на меня и говорили: «Бедный малый, всю жизнь дурью мается!» Санмартин положил подбородок на руки.

– И что же, тебе хочется смести с лица Земли эту дрянь? Просто все стереть и начать заново?

– Еще бы! А как ты думаешь, с чего бы я похоронил свой гений здесь, вместе с тобой и прочими Богом забытыми придурками?

– Нет, серьезно. Вымести мир начисто, и пусть все начнется заново…

– Друг мой, ты слишком много времени провел среди вояк.

– Может быть, Ханс. Может быть. А что бы сказали твои ученые, начитанные друзья, если бы увидели все это? – Санмартин очертил рукой круг.

– Я думаю, пришли бы в восторг от здешних меж-дусобойных разборок. В вояках они не очень разбираются, но наше ремесло обожают. Война – штука глупая и бесполезная, чего же им еще?

– Ну да, они все это говорят, особенно те, кто никогда не воевал и не желает. «Атака легкой кавалерии», воспевающая бессмысленную гибель на поле боя…

– Ну, а поэма о бригаде Скарлетта опоздала на двадцать лет. К тому же она плохо написана. Кто их теперь помнит? – Кольдеве нехотя ковырялся ложкой в каше. – Мы для них – всего лишь пешки их Наполеонов и Цезарей. Они не могут представить себя в роли простого копейщика.

– Ребята Скарлетта знали свое дело, – сказал подсевший к ним Береговой. – Люди не любят вспоминать о них. Это пугает. Как все, чем они управлять не могут, – неожиданно добавил он, протягивая Раулю чашку с чаем.

– Да, именно так, – медленно произнес Санмартин, глядя в чашку.

– Берри, как ты думаешь, какой должна быть хорошая книга? – спросил Кольдеве.

Береговой подумал.

– Простой, – ответил он. – Хорошие побеждают, плохим дают по мозгам, герой женится на своей возлюбленной.

– И хорошо бы, чтобы в жизни было так же, да? – сказал Санмартин.

На собраниях ячеек Стридом говорил быстро и энергично.

– Мы должны быть не менее беспощадны, чем имперцы. Мы должны уничтожить их, пока они не уничтожили нас. Мы должны уничтожить uitlanders, чужаков, этих ковбоев, которые помогают имперцам обращать нас в рабство. Мы должны поразить их, поразить тяжкой десницей Господней! И я говорю вам: мы должны сражаться и победить, чтобы народ африканеров жид!

Он тонко чувствовал и свое положение в Ордене, и реакцию аудитории. На этот раз она оказалась довольно прохладной. Ван Эден встал и попросил слова.

– Но что, если первое выступление провалится?

– За нами встанут силы народа! Народ поддержит нас! Главное – не позволять трусам и предателям подтачивать мощь народа африканеров изнутри, и тогда мы победим! – заявил Стридом.

Ван Эден нервно переминался с ноги на ногу, явно не готовый к тому, чтобы принять на веру столь глобальное утверждение. Он был делегатом йоханнес-бургской ячейки. И самым слабым и ненадежным из всех присутствующих. Надо следить за ним внимательнее, подумал Стридом.

– Народ должен быть очищен! Фермы, поставляющие продовольствие имперцам, сжечь! Дома, где живут предатели, сжечь, а самих предателей – расстрелять, как бешеных псов! Грядут последние времена, и избранным надлежит отбросить слабых, дабы одержать победу!

Все присутствующие ожидали услышать нечто подобное, и многие даже приветствовали эти слова, но по комнате пронесся легкий ропот. Председатель, Коос Гидеон Шееперс, махнул рукой, призывая всех соблюдать тишину, и сделал знак Стридому.

Ван Эден заговорил снова:

– Но если мы будем проводить тактику выжженной земли, города вымрут с голоду!

– Тогда пусть те грешники, которые не желают присоединиться к правому делу, погибнут! Я ожидал от вас большей веры, большей решительности, Аарон! – сказал Стридом. Ван Эден смущенно опустил голову и сел на место. Тем не менее, поняв намек Шееперса, Стридом резко сбавил тон, сменил его на увещевательный. – И тем не менее одержать победу после недолгой борьбы вполне в наших силах. Первый удар будет молниеносным и внезапным. Враг могуч, но его основные силы сосредоточены в стороне от сердца наших земель. – Он ткнул пальцем в штаб-квартиру Кимуры в Ридинге. – И к тому же пред Господом мы сильнее! Гнев Господень грянет над этим змеиным гнездом. – Он указал в сторону космопорта. – И здесь тоже, ибо мы завлечем сюда силы безбожников, дабы разрушить и повергнуть в прах их мощь. Могучая десница Божия сметет с небес корабли пришельцев, и мы с триумфом освободим города нашего народа от угнетателей!

И хотя даже четверо Избранных членов Ордена не знали подробностей плана, разработанного Стридо-мом, они дружно зааплодировали. Через десять минут Стридом уже надевал плащ, чтобы отправиться на другое собрание, заседание Совета Бонда, где он должен был играть роль лояльного члена бурского парламента, скрывая свою мощь и величие.