Текст книги "Драмы и секреты истории"

Автор книги: Робер Амбелен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

Но в условиях наступления инквизиции, видя непостоянство и нерешительность графа Тулузского Раймона VI, переходящего из одного лагеря в другой в зависимости от изменения конъюнктуры, многие дворяне Прованса и Лангедока не желали больше хранить ему вассальную верность и вступали в орден, как сегодня вступают в Иностранный легион. Будучи фактически отлученными от церкви за их жестокость по отношению к священникам, грабеж церковной утвари, святотатственные высказывания о папе римском и презрительное отношение к евангельскому Христу, за отрицание основных христианских догм, все ли эти люди действительно исповедовались у епископа и получили отпущение грехов? Не было ли среди них таких, кто свободно вступил в орден, внутренне не отрекаясь от катарской ереси? Это куда более вероятно. И они могли спокойно отвечать «да» на вопросы Приора, ибо выражения Святой Дух, Дева Марияи Церковьимели для них совершенно особое значение. Так как есть еще одна удивительная деталь обряда посвящения у тамплиеров: там речь идет о Боге, Госпоже Святой Марии, Господе Нашем,но ни разу не упоминается конкретно Иисус Христос.

Следует признать, что для рыцаря – приверженца катаров не составляло никакого труда утвердительно ответить на вопросы командора.

Всем известны основные обвинения, выдвинутые против тамплиеров. Это ересь, богохульство, содомия.

Вскоре мы приступим к анализу двух первых обвинений с целью показать главное: они отрицали божественную сущность Христа. Однако следует сначала остановиться на некоторых второстепенных моментах.

Во-первых, тамплиеров обвиняли в поклонении некоей таинственной голове,идолу, один вид которого наводил ужас. Почти все отрицали этот обряд. В нем признались лишь некоторые, да и то после долгих и изощренных пыток.

Весьма вероятно (и мы это увидим), что внутри самого внутреннего круга тамплиеровсуществовали еще одна или две степени посвящения. В этом случае далеко не все тамплиеры, отрекшиеся от божественной сущности Христа, могли знать о существовании некоторых обрядов. И знакомство с таинственной «головой» предназначалось не всем.

В протоколе допроса одного из монахов ордена говорится, что тамплиеры поклонялись живой мандрагоре [28]28
  Мандрагора – многолетняя трава, корни которой похожи на человеческую фигуру. В связи с этим мандрагоре приписывали с древних времен магическую силу. – Прим. перев.


[Закрыть]в одном из своих палестинских замков.Рукопись протокола хранится в Национальной библиотеке, фонд Балюза, свиток 5, конец XIV в.

Известно, что некоторые колдуны в Сирии, Ливане и Иудее при ворожбе использовали головы детей, оторванные от их тел, а затем высушенные и мумифицированные; их называли голем.В определенные фазы луны, в момент магической церемонии вызова духа, колдун прикреплял к языку такой головы золотую пластинку с эзотерическими надписями и изготавливал для головы тело из трав, забинтованное как мумия. Затем они возжигали негасимые лампады перед этим терафимом,идолом-уродцем, и суеверно вопрошали его в соответствии с ритуалом, который остался неизвестным.

Весьма вероятно, что некоторые такие головы попали в руки тамплиеров в Палестине. Солдаты, чаще всего неграмотные, передавали их капелланам, и, возможно, не все они были уничтожены. Не забудем, что во все времена самый утонченный и сознательный сатанизм встречался именно среди священников. Это подтверждают и знаменитые черные мессы, известные по Процессу о ядах. [29]29
  Ряд судебных процессов 1670–1680 гг. об отравлениях, в которых оказались замешаны некоторые высокопоставленные лица, в том числе родственники короля. – Прим. перев.


[Закрыть]Но не менее правдоподобно, что тамплиеры, вступившие в орден в Европепосле изгнания его из Палестины, искренне отрицали, что они когда-либо видели подобные головы. В ту эпоху, когда орден господствовал в Палестине, было слишком опасно привозить такие ужасы на христианский Запад.

В 1807 г. Французская академия установила, что знаменитая фраза "пить как тамплиер" есть искаженное "пить как тамплиер", что на старофранцузском означало «стеклодув». Стеклодувы, работавшие на выплавке стекла и, следовательно, в страшной жаре, были вынуждены постоянно и много пить, чтобы возместить потерю жидкости организмом.

Не исключено, однако, что это выражение уже давно стало применяться к тамплиерам, страдавшим от жажды в Палестине не меньше, чем европейские стеклодувы. В 1965 г. солдаты французского гарнизона в Джибути были вынуждены выпивать до семи литров жидкости в день, чтобы предотвратить обезвоживание организма. Многие из них вернулись во Францию, страдая серьезным растяжением желудка. Таким образом, весьма вероятно, что и вернувшиеся в Европу тамплиеры продолжали по привычке поглощать огромное количество воды или вина. Откуда и пошла их репутация…

Но, с другой стороны, другая пословица, смысл которой тоже нуждался в проверке, гласила "ругаться как папа римский". Ну, а это явно лишь образное выражение!

Затем идет обвинение в поклонении черной кошке,и что якобы многочисленные черные кошки участвовали в заседаниях капитулов. Все с негодованием его отвергли. Известно, что в средние века многие суеверные невежды считали кошку, и прежде всего – черную, «воплощением» дьявола. Тонкий ум этого животного, его медиумические таланты и способность чувствовать некие вещи, недоступные человеку, укрепляли это подозрение среди людей грубых и диких. Тому же могли способствовать и рассказы вернувшихся в Европу крестоносцев о том, что древние египтяне обожествляли кошку.

Что касается обвинения в содомии,то почти все тамплиеры его отрицали. И если некоторые командоры и позволяли себе рекомендовать мужеложство молодым послушникам, то, возможно, делали это они лукаво, ибо устав категорически запрещал совокупление с женщиной и предусматривал для провинившегося исключительно суровое наказание.

Остается поцелуйво время церемонии посвящения.

Вспомним для начала, что во время церемонии принесения вассальной присяги феодалу, даже если речь шла о принце и короле, вассал становился на колени перед сюзереном, вкладывал в его руки свои и произносил присягу верности и преданности. Сюзерен в свою очередь обещал защищать вассала от любого врага. Потом он поднимал его с колен и целовал в губы.

Возможно, что поцелуй, которым обменивались командор с неофитом, был не что иное, как ритуальный поцелуй, скреплявший вассальную присягу ордену.

Остается поцелуй в плечо и в нижнюю часть позвоночника. Объяснение им еще не найдено. Следует ли видеть здесь аналогию с поцелуем в зад козла, олицетворяющего Люцифера, который практиковался во время шабаша? Если да, то речь идет об особом мистическом течении, существовавшем внутри Секретного круга, которое шло вразрез с его официальной эзотерической доктриной. Это остается загадкой.

Перейдем теперь к обвинению в гомосексуализме, выдвинутому инквизиторами против тамплиеров. На самом деле его трудно считать серьезным. Конечно, среди населения содомия официально считалась ужасным грехом, и существовали законы, за нее каравшие. Однако, когда мы видим, что монахи, уличенные в скотоложестве (грехе куда более тяжком и каравшемся тюремным заключением от двух до пяти лет), наказывались (к великому возмущению св. Бернара, который сообщает сей факт) лишь принудительным паломничеством в Рим и уплатой штрафа, мы не можем серьезно относиться к подобному обвинению против тамплиеров. Ведь дело происходило в ту же эпоху.

Здесь следует добавить, что, по-видимому, испорченность нравов была распространена в среде тамплиеров не более, чем в других рыцарских орденах, например Тевтонском орденеи ордене св. Иоанна Иерусалимского,действовавших на Святой земле, или чем это имеет место в современную эпоху в Иностранном легионе, колониальных войсках и т. д. К тому же, чтобы заниматься гомосексуализмом, надо этого хотеть! Из допросов явствует, что лишь очень редкие приоры рекомендовали его как крайнее средство, к тому же наказание за содомию было весьма суровым.

Заметим, что, хотя тамплиеров арестовывали во всех христианских странах Европы, они были приговорены к смерти лишь во Франции и в графстве Прованском, принадлежавших тогда королю Неаполитанскому и Сицилийскому. В других странах их оправдали, но орден распустили.

Устав,предписывавший тамплиерам избегать женщин и никогда не обнимать их даже в знак простой привязанности, несомненно преследовал цель уберечь их от опасности, весьма распространенной в Святой земле. Действительно, единственные, кто соглашался спать с этими воинами-монахами, были проститутки. Отсюда – опасность распространения венерических заболеваний в общине, где практически все: посуда, ложки, кубки и т. д., – было общим. Не забудем, что мусульманских женщин держали взаперти, а еврейки не связывались с ними по религиозным соображениям. Следовательно, оставались лишь обыкновенные шлюхи.

К тому же, стоило ли строго судить этих мужей за сексуальные и гомосексуальные связи в эпоху, когда сами священники – их судьи – не лишали себя такого удовольствия? Стоит ли напоминать, как Петрарка возмущался, что Авиньон, став папской резиденцией, превратился из-за присутствия там всего этого клира в огромный лупанарий, то есть публичный дом?

Это эпоха, когда св. Петр Дамьен писал папе Льву IX (1048–1054): "Епископы открыто содержат любовниц, а священники развратничают с собственными незаконнорожденными детьми. Они все прелюбодеи, продажные твари и убийцы. Да примет наконец Ваше Священство меры!" Папа Лев IX ограничился следующим ответом: "Число виновных столь велико, что затрудняет проведение любых дисциплинарных мер и вынуждает меня сохранять на церковной службе даже преступников!"

В XIII в. св. Бонавентура (см.: Quare fratres minorés praedicent) заявляет, что "большая часть клириков – известные распутники. Они содержат любовниц у себя дома или в других местах. На глазах у всех они развратничают с несколькими женщинами". Папа Иннокентий III, вдохновитель крестового похода против альбигойцев, писал тогда в аббатство Сен-Дени: "В нашем городе [30]30
  Т. е. в Риме.


[Закрыть]есть священники, которые, злоупотребляя своим саном, нарушают ночной покой обывателей, вламываясь силой в бордели, чтобы предаться там непотребству. Они пристают даже к дочерям горожан, что вызывает недовольство, а порой дело доходит до бунта".

Дурные нравы также процветали среди духовенства. Пьер Почтенный, бывший в XII в. аббатом Клюни, запретил монахам принимать послушниц у себя в кельях, ибо весь монастырь наполнен гнуснейшим развратом. А Парижский собор 1212 г. запретил монахам и монашенкам спать в одной постели "ввиду опасности проявления невоздержанности". Тьери де Ньем, секретарь папы Урбана IV, ставший в 1396 г. архиепископом Камбре, с возмущением писал: "Монашенки грешат с епископами, монахами и послушниками. Иногда они изгоняют плод, но некоторые, презрев родительскую любовь и страх Божий, даже убивают своих новорожденных детей".

Рыба тухнет с головы. Достаточно вспомнить нравы некоторых пап, правивших в ту эпоху, чтобы понять их снисходительность в отношении нравов духовенства.

Иоанн XXII (1249–1334), ставший папой римским в 1316 г., поставил отпущение грехов клирикам на финансовую основу:

"Священник, лишивший невинности девственницу, платит 2 ливра 8 су".

"Монашенка, которая отдалась нескольким мужчинам одновременно или по очереди в стенах монастыря или вне его и которая хочет стать аббатисой, платит 131 ливр 15 су".

"Священник, который хочет сожительствовать со своей родственницей, платит 76 ливров один су". [31]31
  Речь идет о золотом су,а не о бронзовом. В ту эпоху золотой су равнялся /20 золотого римского ливра.


[Закрыть]

Иоанн XXII прижил сына от кровосмесительной связи со своей сестрой. Родившийся в Савердене, графство Фуа, этот ребенок был объявлен официально сыном местного булочника по имени Фурнье. Именно в связи с этим дата и даже год его рождения тщательно скрывались. Под именем Бенедикта XII он наследовал папский престол у своего отца Иоанна XXII в 1334 г. Будучи сам строгих нравов, он преследовал распущенных священников. Однако воспылал любовью к сестре Петрарки, которой было 16 лет, и приказал похитить девушку. Когда Петрарка начал энергично протестовать, он попал в руки инквизиторов за оскорбление Его Святейшества. Дабы спасти жизнь, поэту пришлось бежать.

После чтения этих весьма поучительных текстов, написанных видными отцами церкви, складывается впечатление, что тамплиеры были куда меньшими грешниками, чем их судьи.

Отречение от Христа

С самого начала нашего исследования было показано, что некоторые поступающие в орден были в ряде случаев подвергнуты испытанию отречением от Христа. Рассмотрим подробнее эту проблему.

С 11 апреля 1309 г. по 26 мая 1311 г. следственная комиссия допросила 231 свидетеля, из которых 225 тамплиеров (рыцарей, приоров, священников, слуг) и шесть свидетелей, не принадлежавших к ордену.

И вот без всякой пытки 107 тамплиеров признали, что при вступлении в орден они, согласно обряду, отреклись от Иисуса Христа "устами, но не сердцем", и что они плевали, но не на крест, а в сторону креста, и что они целовали и их целовали в губы и в копчик. 16 человек утверждали, что обвинения ложны, и что ничего подобного не было во время их посвящения. Двое заявили, что они отказались отречься от Христа. 153 человека отрицали, что им разрешалось мужеложество, дабы не согрешить с женщиной. Двое из них даже заявили, что в момент посвящения их предупредили о строгой каре за содомский грех. Однако 72 обвиняемых признались, что такие рекомендации им давались, дабы они не имели сношений с женщинами. Однако они заявили, что не воспользовались этим.

Все отрицали поклонение черной кошке. 219 человек отрицали и поклонение идолу в виде головы, якобы происходившее в момент посвящения или на церемониях капитула.

И конечно, все они заявили, что верят в таинства Церкви и что капелланы ордена ни разу во время мессы не пропустили слов "Ессе enim corpus meum…" ("Это есть мое тело"). Но что они могли знать доподлинно? Священник во время мессы мог пробормотать какие угодно слова, и никто из служек ничего бы не понял. Тем более если их не было рядом.

Наконец, они заявили, что Великий магистр, не будучи священнослужителем, никогда никого не исповедовал и не давал отпущения грехов без исповеди. Он мог простить дисциплинарные проступки, но это, естественно, входило в его административные функции.

Напомним, что Великий магистр получил от папы право посвящать братьев в рыцари без особого на то разрешения Святейшего престола. Так записано в ст. 677 Уставаордена. Лишь рыцари, ранее отлученные от церкви, должны были перед вступлением в орден получить отпущение грехов и епископское благословение.

Что же до знаменитых веревок (о которых пойдет речь дальше), они никогда не прикасались к таинственной голове. Каждый добывал их сам. Многие рыцари получали веревки перед обрядом посвящения из чистых и богобоязненных рук своих матерей, сестер или родственниц.

Вот, однако, признания нескольких тамплиеров в том, что их заставили отречься от Иисуса Христа.

В Париже в самом начале следствия 19 октября 1307 г. инквизитор Гийом Парижский допрашивал рыцаря ордена Ренье де л'Аршана. Он показал до пытки, что отрекся от Христа и плевал на крест.

24 октября 1307 г. перед тем же инквизитором предстал сам Жак де Моле, который впоследствии заявил, что его не пытали, но подвергли жестокому заключению.Великий магистр показал, что, когда он вступил в орден, он отрекся от Христа и плюнул, но не на крест, а на землю около него.

8 тот же день и перед тем же следователем Пьер де Арблейо также признался, что отрекся от Христа и плюнул на крест. Все эти признания были подтверждены 19 марта 1310 г. перед Большой следственной комиссией.

Также 24 октября 1307 г. Жан де Элемозина признал, что плевал на землю (а не на крест) и отрицал божественную сущность Христа. На допросе 20 февраля 1310 г. он подтвердил это перед Большой следственной комиссией.

27 октября 1307 г. Гийом де Сэн-Эвюрс, заместитель Гийома Парижского, допрашивал брата Стефана де Домона, который признался, что он отрекся и плевал в сторону креста. 16 февраля 1310 г. перед лицом Большой комиссии он заявил, что не усматривает в этом греха, так как отрекался устами, а не сердцем.

7 ноября 1307 г. в присутствии доминиканца Николя де Анезьеко, сотрудника Гийома Парижского, капеллан ордена тамплиеров и его Генеральный прокурор при папском дворе Пьер де Бонна, выбранный тамплиерами, чтобы представлять их перед лицом Большой следственной комиссии, заявил, что во время обряда посвящения приор отвел его в сторону, поднес ему деревянное распятие и приказал отречься от божественной сущности Христа, что тот и исполнил.

9 ноября 1307 г. доминиканец Анезьеко по поручению Гийома Парижского допрашивает Генерального визитатора ордена во Франции Гуго де Пайрандо. Последний заявил, что отрекся от Христа устами, но не сердцем и отказался плевать на крест. Он признал, что эти действия были ему представлены как неотъемлемая часть Устава ордена, однако при этом заявил, что не знает, все ли братья были приняты на таких условиях. Затем Гуго де Пайрандо удалился. На вечернем допросе он заявил инквизитору, что на этих условиях принимались все братья.

8 тот же день интендант ордена в Шампани Рудольф де Жизи признал, что все тамплиеры отрекались от Христа.

13 ноября 1307 г. храмовник Эжидиус Шеруто из приории Ферте-Гоше показал, что ему велели плюнуть на крест. Он имитировал плевок и не осквернил крест. На церемонии присутствовали уже известный нам Рудольф де Жизи, священник ордена Жан Бургиньон, его брат Этьен Бургиньон, рыцари Жерар Винье и Одой Пикар. Вместе с ним обряд проходил Жак де Парво. Неофитам было приказано плюнуть на крест, но они отказались. Эти показания давались в два приема, и на первом допросе Шеруто не говорил о Жаке де Парво, хотя признал имитацию плевка.

В тот же период, 8 ноября 1307 г., допрашиваются 60 храмовников. Один из них – священник ордена. Он признал, что не произносил вслух при богослужении священные слова "это есть тело мое", но произносил их про себя. Некоторые тамплиеры заявили, что знали о том, что получали при причастии неосвященные облатки. [32]32
  Облатка – у католиков круглый лист из пресного теста, образующий приношение, символ тела Христова, Св. Дары. – Прим. ред.


[Закрыть]Эти признания были сделаны в присутствии комиссара инквизиции и подтверждены затем перед доминиканцами.

Невежественные капелланы ордена могли в этом случае воспроизводить обряд, позднее названный пустой мессойи который свершался на борту корабля у основания грот-мачты. В нем тоже отсутствовало освящение облаток и причастие. Делалось это из боязни, что под влиянием морской болезни человека может вырвать облаткой, что было бы осквернением ее. Отсюда ее тогдашнее название – пустая месса.

В то же время в Кане, в Нормандии, допрашивают приора Этьена де Шатонёфа и рыцарей Ришара Белленеля и Гийома Тана. Они признали, что, по их мнению, всех неофитов, вступающих в орден, обязывали отречься от Христа и наступить на крест.

В письме из Шинона, датированном 12 часами дня Успения года 1308-го, кардинал Беранже, Ландюльф де Сент-Анжели и Этьен сообщали Филиппу Красивому, что сразу после присяги говорить всю правду магистр Кипра признал, что отречение от Христа и плевок на крест были обычаем. В тот же день и перед той же комиссией это подтвердил прецептор Нормандии. В тот же вечер они допросили Жофруа де Гонвиля, прецептора Пуату и Аквитании. Он попросил время на размышление до следующего дня. Назавтра, в воскресенье, он сознался, что обещал человеку, принимавшему его в орден, что в случае прямого вопроса он признает свое отречение от Христа.

В письме кардиналы также сообщают, что они затем допросили тем же порядком Великого магистра ордена Жака де Моле и Великого визитатора ордена Гуго де Пайрандо. Они попросили время для размышления до следующего дня. В понедельник Гуго де Пайрандо признал, что отрекался от Христа. А на следующий день Жак де Моле заявил, что отречение было обычаемхрамовников, то есть тамплиеров. Он настойчиво попросил, чтобы следователи заслушали признания одного простого слуги из его свиты, сопровождавшего его в Шинон. Хотя у кардиналов был мандат лишь на допрос пятерых руководителей ордена, они на это согласились. Приняв присягу, этот человек заявил, что и он отрекся от Христа. Все это доказывает, что отречение было глубоко продуманной акцией, а не простым испытанием твердости веры рыцарей-неофитов. Таким образом, орден старался обеспечить для себя как можно меньше ренегатов.

Выслушав эти признания, три кардинала дали раскаявшимся братьям отпущение грехов и допустили их к причастию. Говоря об этом в своем письме к королю, они умоляют его подтвердить это отпущение и прощение "ныне, присно и во веки веков".

Читателю будет небезынтересно узнать, что в главной башне замка Кудре, одного из трех замков крепости Шинон, ставшей впоследствии резиденцией Жанны Девственницы, находится несколько граффити [33]33
  Надписи, нацарапанные острым предметом на камне, глине и т. п. – Прим. перев.


[Закрыть], которые специалисты приписывают тамплиерам (в частности, Жаку де Моле), содержавшимся под стражей в этой башне с октября 1307 до весны 1309 г. Следует отметить волнующую надпись: «Молю господа о прощении». Естественно, Жанна Девственница, содержавшаяся в замке с 8 марта по 20 апреля 1420 г. (19 марта – 1 мая 1420 г. по григорианскому календарю), сделать ее не могла, так как было бы невозможно выполнить эту работу за столь короткий срок. В качестве инструмента использовалась, очевидно, железная ложка. Тем более что Жанна проводила в башне только ночи. Несомненно, авторами граффити являются тамплиеры, просидевшие там полтора года, тем более что карбункул,изображенный на одном из рисунков, точно такой же, какой изображен ранее на кресте (восьмиконечном красном), украшавшем щиты двух всадников на одной лошади, изображенных на первой печати ордена Храма.Карбункул является в геральдике символом полного духовного совершенства его обладателя.

Пропустим ряд других признаний, искренность и спонтанность которых куда менее надежна. 11 апреля 1319 г. Рудольф де Прелли, легист Филиппа Красивого, сообщает, что некий тамплиер из приорства Лаон по имени Жервэ однажды сказал ему, что в жизни ордена существуют столь страшные вещи, что он предпочел бы погибнуть, нежели раскрыть их. И если бы сам король Франции узнал о них на заседании капитула, он был бы немедленно убит храмовниками. Теперь становится понятно, почему, зная исключительную религиозную твердость Филиппа, тамплиеры категорически отказывали ему в приеме в орден. Тот же Жервэ поведал однажды, рыдая, Николя Симони, в то время простому дамуазо(звание, предшествующее рыцарскому), что в ордене есть такие вещи, которые он никогда не осмелится рассказать. И когда, овдовев, Николя Симони пожелал вступить в орден и завещать по своей смерти все имущество тамплиерам, брат Жервэ ответил ему отказом: «Ах, это было бы слишком сложно…»

Другой свидетель, рыцарь Гишар де Марниашо, не принадлежавший к ордену, 13 апреля 1309 г. заявил, что его родственник, некий Гуго де Маршан, также пожелал стать тамплиером. После вступления в орден он впал в тоску и заказал себе новое кольцо с надписью: "Sigillum Hugonis perditi" ("Кольцо Гуго Пропащего"). Впоследствии, умирая в Лионе, он призвал для причастия не капеллана ордена, а францисканского монаха. А нам известно, что 15 апреля 1309 г. брат Жан Англией из лондонского диоцеза, признав, что он отрекся от Христа и плевал на крест, сообщил также следствию, что капелланы ордена категорически запрещали тамплиерам исповедаться у посторонних священников. Он заявил, что покинул орден семь лет назад из-за этих прегрешений и что многие братья последовали бы его примеру, если бы их не удерживал страх.

Очевидно, были тамплиеры, так и не понявшие глубинной сути отречения, которого от них требовали. Так, например, Бодуэн де Ардан, принимая на Кипре в орден брата Жерара де Пазажио, подал ему деревянное распятие и спросил: "Веришь ли ты, что это – Бог?" Тот ответил, что видит перед собой образ Христа. На это Бодуэн ответил: "Не верь! Это лишь кусок дерева… Наш Господь – на небесах". Потом он заставил его плюнуть на этот крест. Впрочем, топтать его ногами Жерар отказался.

Следует отметить, что избежать этого испытания было непросто. Когда (как он это показал 12 мая 1310 г.) брат Жан Бертальди попытался было во время принятия в орден отказаться от святотатства, руководивший церемонией брат Менарди пригрозил ему заключением в подземную тюрьму.

Впрочем, капеллан ордена Жиль де Ротанжи заявил в своих показаниях 28 января 1310 г., что отречение от Христа не обязательно входило в обряд посвящения и что в некоторых случаях отречение не требовалось.

Среди самих тамплиеров существовало два объяснения отречению. Одни считали, что таким образом испытывают твердость веры неофита. Для других речь шла о проверке обета слепо подчиняться старшим.

В действительности оба объяснения были, по-видимому, справедливы, а сам обряд позволял руководителям ордена сразу же «классифицировать» неофита[.

Как бы то ни было, все это пока мелочи. Ибо отречение, существовавшее лишь в устной традиции, причины которого и исходная формула с течением времени забылись, имело для тех, кто его ввел, весьма важный и глубокий смысл. К этому-то мы сейчас и перейдем.

Порою пытаются отрицать существование тайного отречения от Христа, аргументируя эту точку зрения тем, что, по новейшим данным, подавляющее большинство тамплиеров, попадавших в плен к сарацинам, предпочитали смерть в рабстве отказу от своей веры и богохульству, которые неверные ставили условием их освобождения. Это следовало из Устава, который запрещал выкупать пленных храмовников.

Здесь следует прежде всего заметить, что любой освободившийся из плена тамплиер давал тем самым доказательство своего вероотступничества и не мог вернуться в орден, где его ожидало тяжкое наказание. Вполне логично, что они предпочитали смерть или почетное рабство изгнанию из ордена и позорному заточению.

Еще раз напомним, что после 1291 г. тамплиеры покинули Палестину, так как там не осталось ни христианских княжеств, ни паломников. Так вот, именно с этого момента и появляются следы тайного отречения, дополняющего древний обряд посвящения в орден.

В этот период с 1184 по 1189 г. Великим магистром был выходец из Фландрии Жерар де Ридфор. Бездарный стратег и жалкий трус, он попадает в плен к Саладину, откуда, впрочем, освобождается в результате темной интриги и позорной сделки. Уж не ему ли обязан орден возникновением секретного правила, предписывающего отречение от Христа и, следовательно, богоотступничество? Сомнительно. Этот человек был столь же глуп и невежествен, сколь труслив.

Но был другой, куда более мудрый, который наверняка стал создателем внутреннего тайного ордена. Речь идет о провансальце по имени Ронселен де Фо. В то время семья его владела замком, развалины которого до сих пор высятся на берегу Средиземного моря у древнего селения Борм-ле-Мимоза. Его имя происходит, очевидно, от названия города Фо-сюр-Мер, где в древней романской церкви покоятся останки некоторых из его бывших сеньоров.

Выстроенный на бывшем рифе в трех лье на запад от Марти-га, маленький городок Фо и его сеньоры находились в древности в вассальной зависимости от виконтов Марсельских. В Фо до сих пор сохранились величественные руины средневековой крепостной стены и замка XIV в. с квадратными башнями, галереями, бойницами и маленькой грубой часовней в романском стиле, относящейся к XI в.

Встает вопрос, является его имя патронимом или топонимом (ср., например, Б у шар де Монморанси, Бонифас де Кастелян, Гримальди де Монако)? Возможно и то и другое. Возможно также, что имя Ронселен является провансальским вариантом имени Россолен, часто упоминаемого в документах той же эпохи, возникшим благодаря привычке южан растягивать слова. В таком случае речь идет о мужском варианте имени Розалина, которое носила, например, св. Розалина де Вильнёв, родившаяся в 1263 г. в Арке.

Странное дело, в официальныхдокументах, относящихся к ордену Храма, мы не находим никаких следов Ронселена де Фо. Однако именно на него указывают на процессе тамплиеров как на создателя обряда отречения и называют при этом одним из Великих магистров.

Действительно, Жофруа де Гонвиль, прецептор Пуату и Аквитании, на вопрос королевских комиссаров по поводу отречения и другой ереси заявил: "Некоторые утверждают, что это было одним из гнусных и растленных нововведений магистра Ронселена".

Его упоминает и Ги Дофин как "провансальского дворянина, принятого в орден Гийомом де Болье в 1281 г.".

В действительности даты вступления Ронселена де Фо в орден совпадают не всегда. Например, в "Словаре Знати" Шесне-Дебуа издания 1770 г., том XI, с. 258, где говорится о Доме Пелисье, весьма разветвленной провансальской семьи, известной с 1125 г., мы читаем следующее:

"Из этой семьи происходили два рыцаря Храма: Ростен и Жан де Пелисье. Последний был принят в орден в 1267 г. Россоленом де Фо из Марселя, Великим магистром оного ордена. Сей Жан де Пелисье был после падения ордена допрошен королевскими комиссарами в 1310 г. в тюрьме г. Нима".

Очевидно, что он был захвачен во время полицейской операции 13 октября 1307 г. Однако уже в следующем издании того же "Словаря Знати", значительно расширенного по сравнению с первым, этот пассаж исчезает со страниц, посвященных семейству Пелисье. Конечно, написание имени может варьироваться в разных документах. Это не имеет значения. Но этот отрывок, упоминающий о Ронселене де Фо, заменен другим, где говорится, что "восемнадцать Пелисье, дядьев и племянников", входили в орден за 200 лет его существования. И если Ростен упоминается по-прежнему как тамплиер, то имя Жана исчезло…

Мы говорим об издании XIX в., где содержатся новые подробности и уточнения относительно генеалогии семьи Пелисье. Не исключено, что этот поразительный Жан Пелисье исчез из-за религиозного и политического оппортунизма составителей. Так же, как исчез и Пьер Пелисье, командор приорства Пертуи в Провансе, погибший во время процесса тамплиеров.

Возвращаясь к Ронселену де Фо, который отсутствует в официальном списке Великих магистров ордена, мы приходим к предположению, что у тамплиеров существовала еще и параллельная иерархия, имевшая свой секретный Устав.Это мнение высказал Гуго Сиран, и, как мы увидим, оно основывается на целом ряде наблюдений.

Гишар де Марзиак, четвертый свидетель, тамплиер 50 лет, рассказывал, что в Тулузе он принял в орден некоего Гуго де Маршана. После обряда посвящения неофита "забрали с собой высшие братьяи долго продержали в тщательно запертом помещении". Маршан вышел от них бледный, с горящими глазами и совершенно вне себя. «На следующий день, – говорит Марзиак, – я отвел его в сторону и спросил, чем было вызвано его волнение». Маршан ответил, что рассказывать этого нельзя и что он никогда в жизни не будет знать радости. И с этого момента он всегда был грустен.

Этьен де Нерка, послушник, заявил, что, когда его сводный брат был принят в высший орден Храма,он впоследствии в этом весьма раскаивался.