Текст книги "Драмы и секреты истории"

Автор книги: Робер Амбелен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Свидетели опознания

В «Профсоюзном бюллетене учителей» за октябрь 1924 г. содержится следующее весьма разумное рассуждение:

"Для нас, живущих в XX в., было бы несколько некорректным через пять веков после смерти героини провозглашать: "Это была мнимая Жанна д'Арк…", заявляя орлеанцам, которые ее видели:«Вы были дураками», в то время как мы сами никогда ее не видели…"

В 1978 г. мы побывали в Шиноне. Беседуя с некоей 50-летней девицей, поклонявшейся Богоматери и девственности,мы тщетно пытались вразумить ее, говоря, что Дед Мороз не существует, хотя в него верят миллионы детей. Она яростно противопоставляла нам «таинство веры» как аргумент в пользу дорогой ее сердцу легенды. Наш труд пропал даром. При посещении замка нам не удалось получить ничего, кроме взглядов, исполненных ненависти! Как видно, фанатизм не уживается с бескорыстными поисками исторической истины!

Но вернемся к свидетельствам об опознании.

К 24 августа 1439 г. Карл VII прибыл в Орлеан. 24-го же он председательствовал на большом королевском совете. А Жанна уже была на пути в город, который вскоре вновь оказал ей восторженный прием. Вот что мы читаем в «Счетах крепости»города Орлеана под датой 9 августа 1439 г.:

"9 августа:Пьеру Боратену и Жану Бамбашелье для передачи Флёр-де-Лису, герольду, в виде суммы, для него предназначенной: два золотых реала за то, что он доставил в город письма от Жанны Девственницы".

Флёр-де-Лис– это гербовое имяодного из тех двух герольдов, которые в 1429 г. в Шиноне были включены в военное подразделение, предоставленное Жанне. Второй именовался Кёр-де-Лис.Значит, Флёр-де-Лис, едва произошло второе появление Жанны, вновь попал к ней на службу. Но продолжим:

"27 августа:Для передачи Жану дю Лису, брату Девственницы, предназначенной ему суммы в 12 турнейских ливров, поскольку названный брат Девственницы явился в Городскую палату с прошением к господам, ведающим снабжением города, о том, чтобы соблаговолили они помочь ему кое-какими деньгами, дабы мог он вернуться к упомянутой сестре. Говоря, что явился он с ведома Короля и что Король назначил ему 100 франкови приказал, чтобы таковые были ему выданы, но это сделано не было: ему передали всего лишь 20 франков. И осталось у него всего восемь франков, что было недостаточным для возвращения".

А встреча между Жанной и Карлом VII состоялась тогда, когда Жан дю Лис, иначе именуемый Жан д'Арк, уже вернулся к ней, несомненно, для того, чтобы уведомить ее о согласии короля на такую встречу. Сама же она в свою очередь должна была прибыть в Орлеан к концу сентября 1439 г.

Свидание состоялось в саду Жака Буше, управляющего городом Орлеаном в хозяйственных вопросах: "Было оно в саду, в большой беседке", согласно Гийому Гуффье, сеньору де Буази и камергеру короля Карла VII.

"Жанна направилась прямо к королю, чем он был поражен и не сумел найти других слов, как те, что сказал ей очень ласково, поклонившись: "Девственница, душенька моя, добро пожаловать, во имя Господа нашего, ведающего тайну, которая есть между Вами и мной…" Эта мнимая девственница, едва услыхав слово «тайна», преклонила колени".

Защитники легенды буквально истолковали слово «мнимая», не попытавшись выяснить, имело ли оно в сознании Гуффье де Буази то же самое значение. Они поступили неправильно. Ведь мы должны отметить, что камергер короля называет ее именно Жанной; для него она – вновь объявившаяся Девственница. Но теперь она – Дама дез Армуаз, законная супруга одного лотарингского вельможи. Каким же образом можно было ей называть себя и именоваться Девственницей? Ведь замужняя женщина таковой больше не является. Так мыслит Гуффье де Буази, которому неведомо, отчего когда-то ее называли таким именем!

Ведь добрый народ не затруднял себя тонкостями латыни. Ему были чужды оттенки, разделяющие слова «puella» и «virgo» («девушка»и «девственница»). Девственность была нравственной стороной этого состояния; девичество было его телесным проявлением. Но при зачаточных гинекологических познаниях тех времен некоторые анатомические особенности, никоим образом не связанные с нравственной или религиозной стороной дела, оставались непостижимыми.

То, что Карл VII недвусмысленно опознал в коленопреклоненной Даме дез Армуаз Девственницу, подтверждается тем, что Ни на одно мгновение не возникал вопрос о том, что она могла быть самозванкой. Никогда никаких претензий не было предъявлено ни к ней, ни к ее спутникам [98]98
  Отметим, что много позднее Пьер Сала приукрасил рассказ Гуффье де Буази, изобразив дело так, будто перед Карлом VII предстала мнимая Девственница, которая понесла за это заслуженную кару, равно как и те, кто был вместе с ней. Два автора – Анатоль Франс и Лефевр-Понталис – справедливо оспорили эту версию.


[Закрыть].

А ведь Карла VII при этой встрече окружали: Жан Дюнуа, бастард Орлеанский; Карл Анжуйский; господин де Шомон; архиепископ Вьеннский; а главное, Жан Рабато, у которого Жанна проживала в 1429 г. Ему предстояло вступить в обязанности председателя парижского парламента (в те времена – судебный орган. – Прим. перев.).Более того, там был и архиепископ Реймсский Реньо, участник венчания на царство,который прекрасно знал Жанну, встречаясь с ней и в Шиноне, и в Реймсе в 1429 г.

После этого свидания с Карлом VII у Дамы дез Армуаз не было никаких неприятностей, и она пробыла в Орлеане до 4 сентября 1439 г.

Во время этого пребывания она свободно разъезжала по городу, и приемы следовали один за другим. Об этом свидетельствуют «Счета Орлеанской крепости». Эти бесценные документы еще существуют в то время, как мы пишем эти строки. Во всяком случае, существовали в 1969 г.Надеемся, что фальсификаторы истории не сумеют их ликвидировать.

Отсюда ясно, что (вопреки злонамеренным выдумкам Пьера Сала, сочиненным через 100 лет после описываемых событий) там была не лже-Девственница, а доподлинная Девственница. Пьер Сала спутал два разных рассказа, относившихся к двум разным лицам, жившим в разные эпохи. Ведь в "Счетах крепости" упоминаются многочисленные приемы и угощения вином для "Дамы дез Армуаз": 18 июля 1439 г., 29 июля 1439 г., 30 июля 1439 г., 31 июля 1439 г., 1 августа 1439 г. И того же 1 августа город преподнес ей дар в 210 ливров "за добро, которое она сотворила для города во время осады". В данном случае в тогдашнем реестре уточняется: "Жанне дез Армуаз". Празднества эти возобновились после ее возвращения 4 сентября

1440 г., когда в честь "Дамы Жанны дез Армуаз" вновь устраивается почетное угощение вином. Мы не оговорились: 1440 г…

Как можно после всего этого нагло утверждать, будто Жанна была разоблачена и заключена в тюрьму после своей беседы с Карлом VII, как это делает академик Морис Гарсон? [99]99
  Приходится признать, что всякий раз, когда адвокат Морис Гарсон брался за какую-нибудь историческую проблему, единичными искажениями истины он не ограничивался…


[Закрыть]

Наконец, 30 сентября в присутствии короля, королевы Иоланды Анжуйской и Сицилийской (тещи короля), Марии Анжуйской (его супруги) и всего французского двора Жиль де Рэ дал представление своей разорительной "Мистерии об осаде Орлеана", в ходе которой актеры называли Девственницу Дамой Жанной, Благородной Принцессой, Благороднейшей и Превосходной Принцессой. Незаконное употребление всех этих титулов в те поры каралось тюремным заключением. Представление это было устроено маршалом де Рэ по случаю начала работы Генеральных штатов в Орлеане. Что делало еще более значительными все эти термины, употребленные по отношению к Жанне.

А сама она была на представлении? Неизвестно. Важно, однако, что в 1438 г., овдовев, в Орлеан на жительство переехала Изабелла де Вутон, прозванная Римлянкой, ее «официальная» мать. Город принял ее с почетом, назначил ей ренту, выплачивавшуюся вплоть до ее смерти в 1458 г. Ясно, что, не признав своей «дочерью» Даму дез Армуаз, Изабелла превратилась бы в соучастницу мошенничества (раз она своевременно не разоблачила ее как самозванку), жертвой которого оказался бы король Франции. Да и что бы она от этого выиграла? Ничего хорошего.

Вместе с тем, именно начиная с визита, нанесенного Дамой дез Армуаз в августе – сентябре 1439 г., город Орлеан прекратил ежегодные обедни за упокой души той, которую считали погибшей в Руане. Служили их в мае. Дело в том, что, несмотря на письма, поступавшие от нее начиная с 1436 г., эти обедни до того не были отменены. Недоверчивые орлеанцы, таким образом, дождались свидания с ней, услыхали ее голос и только тогда сделали соответствующий вывод и перестали устраивать церковные службы. Ясно, что все, у кого она жила, кто мог приблизиться к ней в 1429 г., были отныне уверены, что она жива и здорова. Ведь не считая таких примет, как красное пятно за правым ухом, у нее были еще и шрамы от старых ран. Все это составляло часть ее внешнего облика, к тому же голос, ее осанка давали возможность опознать ее.

Пора теперь составить список тех, кто счел своим долгом обнаружить в Даме дез Армуаз ту, которая для них по-прежнему оставалась Жанной Девственницей.

В королевской семье мы находим: Карла VII, его тещу королеву Иоланду Анжуйскую, его жену Марию Анжуйскую (обе они присутствовали на гинекологическом осмотре Жанны во время ее прибытия в Шинон в 1429 г.), а также его шурина Карла Анжуйского.

Был еще один принц, также выступавший в роли свидетеля тождества Жанны Девственницы и Дамы дез Армуаз. Это – Карл Орлеанский. Еще будучи пленником в Лондоне, он направил ей в Шинон через герцогского казначея крупные суммы, чтобы она могла облечься в пышные одеяния цветов, которые были приняты у Орлеанской династии: то был зеленый "цвет утраты", носимый в знак траура после злодейского убийства герцога Луи в 1407 г.

Это обстоятельство симптоматично.В архивах департамента Луар-э-Шер когда-то хранился список расходов, предпринятых городом Блуа ради Жанны по приказу Карла Орлеанского в связи с ее бракосочетанием с Робером дез Армуазом. Документ датируется ноябрем 1436 г. Его держал в руках один из наших коллег. Ныне он исчез.Фальсификаторы истории не обошли своим вниманием и Блуа… Но вернемся к нашим свидетелям.

Со стороны семейства д'Арк в этом качестве выступают Изабелла де Вутон, прозванная Римлянкой, «официальная» мать Жанны, ее два брата, Жан и Пьер д'Арки. Кроме того, имеется свидетельство Карла Орлеанского, сводного брата Жанны, а также ее так называемой сестры, Катрин д'Арк.

Со стороны бывших членов ее военного штата выступают: Жан Дюнуа, бастард Орлеанский, ее сводный брат; Жиль де Рэ, ее кузен через брачные связи; Потон де Ксентрай; оба ее герольда – Флёр-де-Лиси Кёр-де-Лис.

В «Счетах»,составленных в Орлеане, фигурирует еще одно звучное имя из числа тех, кто входил в ее военный штат: это Жак де Шабанн Ла Паллис. Утром 5 августа 1439 г. «10 пинт и кружек вина» были преподнесены «Жану, брату Девственницы» (там же подсчеты, касающиеся какого-то ужина). Говорится явно о нем и о небольшом отряде сопровождения. Но в тот же день Жак де Шабанн получил те же суммы для себя и своих сопровождающих. Они вместе прибыли? Или вместе отправились восвояси? В «Счетах Орлеанской крепости»это не уточняется. Но, несомненно, господин де Шабанн встретился с Жаном д'Арком, рыцарем,который наверняка поставил его в известность насчет возвращения Девственницы. А Жак де Шабанн Ла Паллис, выполнявший тайные поручения Карла VII, в это время назначенный сенешалем Тулузы, комендантом гарнизонов в Корбее, Венсенне и Бри-Конт-Робере, не допустил бы, чтобы какая-то мнимая Жанна самозванно выдавала себя за настоящую. Тайный агент короля,он явно знал, как надо понимать это второе появление.

В самом Орлеане при ее возвращении туда подтвердить истину могли весь Орлеанский совет, Жан Рабато, ее хозяин в Пуатье в 1429 г., в то время королевский прокурор, председатель парижского парламента; монсеньор Рено де Шартр, в те времена – великий капеллан Франции в Шиноне, венчавший Карла VII на царство в Реймсе, а тогда – архиепископ Орлеанский.

В Меце – Дама де Бодрикур, урожденная Аларда де Шамбле, препоручившая Жанну под клятву Жану Новелонпону при ее отъезде в Шинон. А Робер дез Армуаз, посвященный в рыцари в 1418 г., кузен (благодаря брачным связям) Дамы де Бодрикур и Робера де Бодрикура, большой друг Николя Лува, получившего по настоянию Жанны рыцарское достоинство при коронации в Реймсе, ставший советником и камергером герцога Бургундского, Филиппа Доброго, а затем – камергером Карла VII. Роберу дез Армуазу суждено было стать супругом Девственницы, о чем свидетельствуют уже цитировавшиеся акты.

К тому же свидетелями в Меце были: Обер де Буле, местный вельможа, главный старшина города; Николя Гронье, губернатор Меца; Жофруа Деке, городской казначей; Жан де Тонелетиль, вельможа из прилегавшей области; Гобеле де Дён, королевский прево, которые поставили свои подписи под брачным контрактом и другими актами, подтвердив тем самым, что они безоговорочно считали Даму дез Армуаз Девственницей Франции. Об этом говорят акты, скрепленные их печатями.

Наконец, в 1474 г. фиксируется официальное свидетельство Карла Смелого, сына Филиппа Доброго герцога Бургундского, очевидным образом слышавшего откровенные признания отца по этому поводу. [100]100
  У него в свое время состоялся долгий разговор с Жанной в Компьене. Он не мог не знать про их родство…


[Закрыть]В том же (1474) году Карл Смелый в городе Нейс (Германия) велел составить гербовник, который в соответствии со своим названием был еще и «Наставлениями для высших и низших чиновников, несущих благородную Гербовую службу».Автором являлся Оливье де Ла Марш, капитан гвардейцев Карла Смелого и ближайший друг Гийома III Ле Бутейе де Санлиса, который был в течение многих лет камергером герцога Карла Орлеанского.Можно понять, что Оливье де Ла Марш получил доступ к надежнейшим генеалогическим источникам, тем более что Гийом III Ле Бутейе де Санлис через свою мать Мари де Сермуаз состоял в прямом родстве с семейством дез Армуаз.

В этом гербовнике 228 страниц, и делится он на три части:

а) 50 листов касаются турниров, правил геральдики и пр.;

б) на нескольких других листах описываются всякие церемонии, в которых приняли участие разные важные господа, принадлежавшие ко двору герцогов Бургундских;

в) все продолжение включает гербы семей, породненных с этими господами,а также гербы главных суверенов Европы.

И среди этих семей, породненных с герцогами Бургундскими, представлены гербы разных знатных вельмож, числящих свой род от французской королевской династии. «Числящих», а не "принадлежащих к королевской крови Франции". В глазах тогдашних людей тут было небольшое различие.

В самом деле, Жанна Девственница, незаконнорожденная дочь Луи Орлеанского и Изабо Баварской, доподлинно ведет свой родот этой королевской крови, но в силу ее незаконнорожденности ее нельзя было считать принадлежащей к ней. Иначе она располагала бы привилегиями и прерогативами, которых у нее в силу этой незаконнорожденности быть не могло.

Так вот, на 203-м листе этой рукописи мы обнаруживаем шесть гербов, принадлежавших шести главным «баронам» Франции. Известно, что термин «барон»означал в те времена знатнейшие фамилии королевства – пэров, а не баронов из оперетт, разыгранных между 1870 и 1914 гг. На листе, воспроизведенном на вклейке в данном труде, находятся, таким образом, гербы графа де Монфора,также являющегося герцогом Бретонским; графа де Вермандуа; графа де Бомона; графа де Шартраи графа де ІІ… – имя прочесть невозможно, оно написано тогдашней скорописью. Иные угадывают: де Перс.На деле этот щит, «лазурный, с тремя львятами», в точности воспроизводит некий обратный порядок цветов, характерный для эпохи, различавший разные ветви одного семейства. Обратный порядок цветов обозначал «темную полосу». Ведь в гербе графов де Перигор«на багряном фоне три золотых львенка, вставших на дыбы, с высунутыми языками, с лазурными венцами: два из них занимают верхнюю треть щита, а один – нижнюю часть герба». Возможно, вместо «де Перс», предлагаемого иными палеографами, следует читать «Перигор» [101]101
  В пору составления этого гербовника графство Перигор принадлежало семейству де Блуа-Пантьевр, хотя Дюнуа, кроме своих многочисленных титулов, носил и титул графа де Перигора.


[Закрыть]или «Порсеан», титул и графство, полученные Дюнуа 29 марта 1427 г.

Но бесконечно важнее то обстоятельство, что во главе этого листа, на почетном месте,первым, находится герб, которым Карл VII наделил Жанну Девственницу, с подписью: «Девственница Франции».

На первом – до гербов прочих пэров! О важности ее герба уже говорилось. Этот гербовник мы держали в руках, он существует, к позору фальсификаторов истории. Он находится в Национальной библиотеке, в отделе рукописей, под шифром N.A.F. 4381. Этим открытием мы обязаны нашему другу графу де Сермуазу, любезно предоставившему фотокопию этого документа в апреле 1975 г. Как мы видим, после того как она была Жанной Девственницей,затем Орлеанской Девственницей,Жанна как королевская принцессанаделена здесь титулом «Девственница Франции», который сопровождал отныне все документы, в которых она выступает как «Дама дез Армуаз, супруга Робера, сеньора Тишемона, рыцаря».

Рукопись Национальной библиотеки представляет собой точную копию той, которая в 1474 г. была изготовлена в Нейсе. Она относится к концу XV или к началу XVI в. Наш друг Пьер де Сермуаз, весьма тщательно изучивший ее, датирует ее 1502 г. Она была куплена в декабре 1883 г. за 100 франков на распродаже "редких книг и драгоценных рукописей" из одной коллекции.Аукцион состоялся в Лиссабоне.

Если припомнить, что Карл Смелый – сын Филиппа Доброго и Изабеллы Португальской,то можно предположить, что эта копия была изготовлена и преподнесена его деду и бабке, то есть королю Португалии Жоану II, снарядившему Васко да Гаму в величайшее морское путешествие того времени, и королеве. Так как Карл Смелый погиб в 1477 г., распорядилась изготовить и подарила эту рукописную копию, скорее всего, его дочь Мария Бургундская (супруга Максимилиана Австрийского).

Возможный интерес Карла Смелого к Жанне получает объяснение в их очевидном родстве. Если и в самом деле Девственница была дочерью Луи Орлеанского и Изабо Баварской, то, значит, она, как уже не раз отмечалось, была еще и единоутробной сестрой Карла VII, Екатерины де Валуа (королевы Англии), а также Мишель де Валуа, первой супругиФилиппа Доброго (отца Карла Смелого), который тем самым оказался деверемЖанны. Значит, у Карла Смелого, хоть и рожденного от третьего брака его отца (с Изабеллой Португальской), тоже существовала родственная связь с Девственницей, хотя бы моральная: через брачные связи она была в какой-то степени его теткой.

В этом ряду от Карла VII до Карла Смелого получается что-то уж слишком много глупцов или соучастников мошенничества, если по-прежнему доверяться нынешним ученейшим защитникам легенды.

Но может быть, они в данном случае занимаются не историей, а апологетикой. [102]102
  Апологетика – это часть богословия, цель которой – защита христианской религии от ее оппонентов. Конечно, историческая истина не играет в ней никакой роли…


[Закрыть]

Дальнейшие походы

Теперь нам предстоит вернуться к повествованию настоятеля собора св. Тьебо в Меце в его «Летописи»:

"После того как братья увезли ее, тотчас же вернулась она на Троицин день в город Марьель, остановившись у Жана Кена, и провела там около трех недель, после чего все втроем отправились к Богородице Радости.

…А потом направилась в город Арлон, который находится в герцогстве Люксембург. Далее, находясь тогда в Арлоне, она пребывала постоянно подле герцогини Люксембургской и находилась там долгое время,пока граф де Варнембург не увез ее в Кёльн к отцу своему герцогу де Варнембургу. И полюбил ее названный граф так сильно, что, когда она надумала возвращаться, он велел сделать для нее красивейшую кирасу, чтобы она облачилась в нее, и потом вернулась она в Арлон, и там был заключен брак мессира Робера дез Армуаза, рыцаря, с названной Жанной Девственницей. И потом уехал этот господин дез Армуаз со своей женой Девственницей в Мец, в свой дом, который он имел близ церкви св. Сеголены. И оставались они там, пока им было это угодно".

Не станем чересчур удивляться тому, что Жанна вновь предстала рядом с герцогиней Люксембургской и в обстановке этого арлонского двора, что она там была важной особой. [103]103
  Французский язык того времени скорее наталкивает на следующий перевод: «находилась там долгое время»; об этом см.: Словарь старофранцузского языка до середины XIV века (автор А.Ж.Гремас, Париж, издательство «Ларусс», 1970. – Прим. перев).


[Закрыть]В самом деле, благодаря своему второму браку в 1419 г. – с Иоанном Баварским, братом Изабо (матери Жанны), Элизабет фон Гёрлиц [104]104
  Годы ее жизни: 1390–1451.


[Закрыть]стала, таким образом, по отношению к Девственнице теткой через брачные связи(Иоанн Баварский Голландский, бывший принц и светский епископ Льежа, был отравлен и умер в 1425 г. (См.: А. Аттеи. Жанна-Клод дез Армуаз: от Мозеля до Рейна).

Но когда в Кёльне боевой и самовластный характер Жанны стал вновь требовать своего, ей захотелось встать на сторону одного из двух претендентов на пост архиепископа в Трире. Об этом сообщает Жан Нидер, летописец того времени, в своем труде «Формикариус»,написанном в 1437 г., то есть на следующий год после названных событий.

Тотчас же Девственницу вызвал к себе для расследования дела главный инквизитор города Майнца отец Генрих Кальтизерен, член ордена доминиканцев, находившийся тогда по служебным делам в Кёльне. Тем самым еще раз подтверждается тождество Жанны Девственницы и Дамы дез Армуаз, коль скоро в этих обстоятельствах – как при обсуждении проблемы трех пап, затронутой графом д'Арманьяком в 1429 г., – к ней, весьма вероятно, обратились с вопросом о ее мнении по поводу этих двух кандидатур. Вопрос мог исходить от лиц, принадлежавших ко двору герцога Варнембургского. Она, видимо, ответила, и опять с учетом своих «голосов».Но воспоминание о ее пребывании в Руане сделало ее осторожной. Вот почему она поспешила покинуть Кёльн, где ей покровительствовал граф де Варнембург, и укрыться в Арлоне.

Дело в том, что достопочтенный отец Кальтизерен (его называют также Кальтайзен или Кальтизен) выступил с решением о полном отлучении Жанны от церкви. И так как по-прежнему против нее действовал судебный приговор, вынесенный в Руане и приговоривший ее к сожжению на костре, то ее могли потащить на костер без всяких предварительных формальностей.

В самом деле, охранная грамота, выданная ей по приказу графа де Варнембурга, составлена на имя Девственницы Франции:«Девственнице Франции охранная грамота сроком на месяц может быть объявлена недействительной за три дня».

Этот документ хранится в Муниципальном архиве Кёльна. [105]105
  Этими драгоценными подробностями мы обязаны архивисту Великого герцогства Люксембургского Алену Аттену, который провел свое исследование вплоть до Кёльна. См. его работу «Жанна-Клод дез Армуаз: от Мозеля до Рейки», 1978.


[Закрыть]Уже упоминавшаяся книга «Формикариус»достопочтенного отца Жана Нидера содержит многочисленные подробности об этом новом приключении Жанны. Принадлежа к ордену братьев-проповедников, прозванный «Инквизитором ведьм», он был очень хорошо осведомлен о вновь объявившейся Девственнице. И он подтвердил, что, по мнению достопочтенного отца Кальтизерена, именно она якобы по «Господнему велению» «венчала на царство короля Карла Французского». Он приписывает ей невообразимые чудеса, упрекает ее за то, что она носила оружие, военное снаряжение (кирасу, подаренную ей графом Варнембургским), плясала в хороводах с оруженосцами и участвовала в пирах чаще, чем следовало. Жанна не могла избежать всего этого, пребывая при дворе в Шиноне; и отсюда – роскошные наряды, женские или мужские, в которые она там облачалась.

А кроме того, будучи в Кёльне при дворе герцога Варнембургского, отца влюбленного в нее графа, она оказывалась в обстановке, которая полностью отличалась от ее тюремного заключения, длившегося четыре года. И ей было всего 29 лет! Отец Жан Нидер, преисполненный злобной воинственности, забывает, что девица, в жилах которой течет только королевская кровь, не может жить так, как неотесанная ханжа в среде разночинцев, особенно когда у такой девушки было положение военачальника.

Но оба этих свидетеля тождества между Жанной, вновь объявившейся, и Жанной до процесса в Руане чрезвычайно ценны еще и в силу своих чисто личных качеств. Отец Кальтизерен фактически стал с 1 мая 1440 г. мажордомом дворца Святейшего Престола. В Риме он оставался до 1447 г. А отцу Жану Лидеру во время его пребывания в Богемии выпал случай познакомиться с письмом, которое Девственница направила гуситам, угрожая им новым крестовым походом. Как видим, события, связанные с Жанной, его волнуют чрезвычайно.

Вернувшись в Мец, где ей предстояло сочетаться браком с Робером дез Армуазом, она направила гонцов к Карлу VII, который в то время находился в Туре. Речь шла о предстоявшей встрече. О том, как она проходила в Орлеане, мы уже рассказывали. Тотчас же она отправилась в новый поход. Кишера в своем сочинении в V томе передает то, что было написано в "Испанской летописи" дона Альваро де Луна, коннетабля Кастильского. Глава 46 этой летописи озаглавлена: "О том, как Девственница, будучи под Ла-Рошелью, послала за помощью к королю и что коннетабль сделал для нее".

Жанна обратилась к испанскому королю через посла, что вполне соответствует деяниям подлинной Жанны, но было бы несколько дерзким со стороны мнимой Девственницы; король Испании направил ей корабли для помощи при осаде Ла-Рошели. И в той же "Испанской летописи" сообщается, что, "получив эту помощь, Девственница овладела упомянутым городом и одержала еще несколько побед, в которые кастильский флот внес большой вклад". Подробности об этих подвигах можно было прочесть в "Летописи Девственницы", рукопись которой ныне утрачена; но в дальнейшем текст был напечатан в Бургосе в 1562 г. под названием "История Орлеанской Девственницы".

А тот «посол», который доставил королю Кастилии просьбу о помощи от Дамы дез Армуаз (не будем ломать себе голову), был не кем иным, как уже упоминавшимся Жаном д'Арманьяком, который прекрасно, как уже говорилось, знал Жанну и отнюдь не пребывал в неведении относительно ее происхождения: "Дражайшая Дама, препоручаю себя Вашей милости…" Дело в том, что в ту пору Жан д'Арманьяк находится на службе у короля Кастилии.Принимая во внимание, что он дядя Карла Орлеанского и, стало быть, Жанна его племянница через брачные связи, он, уж конечно, был вынужден опознать Жанну в Даме дез Армуаз, гарантом данного тождества он и выступил перед королем Кастилии.Нет сомнения, что такое ручательство за Девственницу, вновь таким образом объявившуюся, он не мог дать, не будучи полностью уверенным в ее личности. Сделаем вывод: «посмертное» существование Жанны, мнимый характер ее казни не составляли ни малейшей тайны для членов королевских семейств как во Франции, так и в Англии, как в Испании, так и в Люксембурге.

Затем Жанна оказалась в Блэ, в той части Гюйени, которая была еще занята английскими войсками, то есть всего лишь в 30 лье от Ла-Рошели.

О взятии Блэ свидетельствует Леон де Розмитал, великий судья Богемии, шурин короля Йиржи Подебрада, гусита и шурина венгерского короля Матьяша. И в самом деле, Леон де Розмитал находился в ту пору в Блэ. В своей «Реляции»(на которую ссылается Кишера в IV томе) он сообщает нам:

"В течение 150 лет этот город принадлежал королям Англии, но он отнят одной вещуньей, которая отвоевала у англичан все Французское королевство. Эта женщина, родившаяся от некоего пастуха, получила от Господа столько энергии, что во всех своих начинаниях она достигала своей цели" (см. в: Bibliothek des Literarischen Vereins, Stuttgart, 1844, издано по латинскому тексту 1577 г.).

Город, осажденный воинами Жанны, оказался в руках Девственницы и хорошо ей известных солдат из Пуату: ведь в свое время при битве у Патэ под ее началом находилось 300 копейщиков и 800 лучников родом из этой провинции.

Далее, Жанна осадила занятый англичанами Бордо. Они капитулировали через шесть недель. Затем она предприняла осаду Байонны, откуда английские захватчики бежали точно так же, как и из Бордо.

Об этих походах в Пуату рассказывается в «Истории Карла VII», написанной Валле де Виривиллем, который сообщает, что в июне 1439 г. Дама дез Армуаз, командовавшая воинами, отличилась в Пуату, где вспыхнула гражданская война. Она находилась там в обществе Жиля де Рэ, маршала Франции.

Надо полагать, что согласие между Жанной и Жилем было кратковременным: в грамоте о помиловании, подписанной Карлом VII и находящейся в упоминавшейся «Сокровищнице Хартий»(архив, J 176), сообщается, что Жиль де Рэ поручил командование воинами, «которое ранее осуществляла некая особа по имени Жанна, называвшая себя Девственницей», [106]106
  В то время ее брак делал это прозвище неправомерным…


[Закрыть]Жану де Сиканвиллю, «оруженосцу из Гасконского края», с тем чтобы он предпринял осаду и блокировал Ле-Ман, а если бы ему удалось завладеть городом, он стал бы начальником гарнизона.

Во всяком случае, мы готовы поверить, что отъезд Жанны был вызван бесчинствами воинов. Но есть и другое объяснение. В 1439 г. во время похода в Пуату распространился слух, что она погибла от смертельного ранения. В Орлеане тотчас же было приказано тайно отслужить восемь заупокойных месс (июнь 1439 г.). К счастью, ничего страшного не случилось, она выздоровела, но вынуждена была передать командование Жану де Сиканвиллю. А через два месяца в Орлеане по случаю ее возвращения были, как уже рассказывалось, устроены многочисленные празднества.

Во время похода в Пуату в этих операциях по ликвидации очагов сопротивления участвовал еще один ее боевой соратник – Жан Потон де Ксентрай. Он также прекрасно узнал в Даме дез Армуаз ту Жанну, которой он служил в 1429–1430 гг.

На самом деле Жан де Сиканвилль не предпринял осаду Ле-Мана. Как истинный солдат-грабитель, он удовольствовался по обычаю того времени тем, что взял выкуп с нескольких пуатуйских и анжуйских сел. Ле-Ман оставался в руках англичан вплоть до 1448 г. Возможно, что Жанна отказалась подкреплять своим присутствием набеги, которые не только не ликвидировали английское присутствие в этом краю, но, напротив, давали возможность военачальникам и их воинам пировать и жить припеваючи за счет населения. Среди них можно смело назвать Жана де Ла Рошфуко, Андре де Вивонна, Луи д'Амбуаза, Жоржа де Ла Тремоя, да и самого Жиля де Рэ. Потребовалось девять лет – с 1440 до 1449 г., – пока коннетабль де Ришмон и Пьер де Брэзе, сенешаль Пуату, не очистили в конце концов этот край от расплодившихся там банд. [107]107
  Еще в 1436 г. был учрежден Высший суд при сенешале для борьбы с этими грабежами. Его дополнял реорганизованный королевский суд в виде особых судилищ, именовавшихся «судилищами великих дней» и заседавших в замке Пуатье.


[Закрыть]

Что же касается Жанны, Дамы дез Армуаз, Девственницы Франции, согласно официальным актам, ей теперь предстояло возвратиться в Лотарингию.