Текст книги "Индиана Джонс и Великий потоп"

Автор книги: Роб МакГрегор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 20. ПОСЛЕДНИЙ РЫВОК

На следующий день

Снежное поле простиралось без конца и без края, будто белый материк, уходящий за горизонт. Оставшиеся члены экспедиции шли в связке, прощупывая снег перед собой альпенштоками. Если Инди вдруг упадет в расщелину, вытащить его наверх – не проблема, и даже если он утянет за собой Джека, риск не так уж велик. Но если в пропасть провалится еще и Катя, то скорее всего, оба турка очень скоро отправятся следом. На том скоропостижно и окончится экспедиция, уже лишившаяся своего вожака.

Не будь рядом Джека, утешавшего Катю в первые часы после смерти отца, она вряд ли нашла бы в себе силы продолжить восхождение. И хоть она испытывала к Джеку благодарность за поддержку, все ее чувства были холодны, как простирающиеся окрест ледники. Она сама обрекла себя на духовную немоту, закоченела сердцем, ибо иначе ей просто не выдюжить. А Катя не могла позволить себе сломиться, ведь тогда экспедицию ждет просто крах – а значит, мечта отца так и не осуществится. И потому Катя гнала себя вперед, одолевая гору с такой несокрушимой решимостью, какой в себе и не подозревала.

Тучи нависли всего в нескольких десятках метров над головой и продолжали опускаться. Катя старалась побороть отчаяние. Ковчег может быть погребен под льдом и снегом, как оставшиеся позади отряда долины и ущелья. Но если верить рапорту, перехваченному папой десять лет назад, летом Ковчег открыт взору.

Катя старалась не вспоминать, как обратилась против собственного отца в последние минуты его жизни; теперь она жалела, что дала тогда волю чувствам. Он все-таки был хорошим человеком; Катя непременно выполнит его последнюю волю. Перед самой смертью он успел шепнуть ей:

– Там… Ковчег… Видишь?

Но Шеннон прекрасно помнил, что против них ополчилась не только непогода. Янычар еще рано сбрасывать со счетов. Всякий раз, когда открывался хороший обзор, Джек останавливал отряд и доставал бинокль Заболоцкого, доверенный ему Катей. Первым делом он осматривал склон впереди – не показался ли Ковчег, затем обращал взгляд к снежным полям, оставшимся позади. И всякий раз, не отозвавшись ни словом, убирал бинокль в футляр и вместе со всеми трогался в путь, чтобы все-таки одолеть подъем, ибо таков был общий уговор.

Рассказав Кате и Шеннону о постигшей близнецов участи, Инди спросил, кто желает утром спуститься обратно. Шеннон заявил, что готов протрубить отбой, если остальные того пожелают, хоть ему и любопытно, что ждет впереди. К его изумлению, Катя категорически высказалась против возвращения. Эту экспедицию организовал ее отец, – провозгласила Катя, – и ему мало быть просто похороненным здесь; он хотел, чтобы остальные завершили поход.

После ее речи никто перечить уже не стал. Джек почувствовал гордость за Катю и влюбился в нее сильнее прежнего. Она еще не открылась ему, но без протестов приняла его утешение и поддержку. Шеннон ощутил, что она даже нуждалась в них, и это вселило в него надежду; быть может, после отъезда из Турции их ждет совместное будущее.

Утром они похоронили Заболоцкого в укрытии, давшем им ночлег. Катя поцеловала отца, положила Ковчегово дерево ему на грудь и скрестила его руки поверх дерева.

– Ты уверена, что это стоит делать? – не выдержал Инди.

– Ковчегово дерево принадлежит ему по праву.

Шеннон прекрасно понял, что смутило Инди: если это дерево действительно с Ковчега, то это сокровище должно принадлежать всему человечеству. Кроме того, ведь Заболоцкий его попросту украл. Но Инди поступил здраво и оставил свое мнение при себе. Они с Джеком обернули покойного брезентом и с помощью Омара и Ахмета погребли тело под грудой камней.

Катя попросила, чтобы Джек перед уходом прочел что-нибудь из Библии. Он охотно согласился, и Катя попросила прочесть семнадцатую главу Евангелия от Луки, стихи с 22 по 26, ибо именно это место отец то и дело перечитывал в последние дни.

Шеннон нашел нужный отрывок, троекратно прочел его про себя, а затем зачитал вслух для остальных.

Сказал также ученикам: придут дни, когда пожелаете видеть хотя бы один из дней Сына Человеческого, и не увидите;

И скажут вам: «вот, здесь», или: «вот, там», – не ходите и не гоняйтесь;

Ибо, как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет Сын Человеческий в день Свой.

Но прежде надлежит Ему много пострадать и быть отвержену родом сим.

И как было во дни Ноя, так будет и во дни Сына Человеческого…

Шеннону показалось, что он знает, почему Заболоцкий снова и снова перечитывал именно эти строки. Их можно понять в том смысле, что обнаружение Ковчега провозгласит возвращение Сына Человеческого. Должно быть, Заболоцкий видел себя в роли Христа, пострадавшего и отвергнутого. Его искания стали мишенью для насмешек газетчиков и коллег Инди. Его главных соратников заботили больше политические последствия, нежели духовные. Но при этом Заболоцкий жил ложью и обманом. Он был человеком, а не Богом.

Еще Шеннон понял, что натолкнуло янычар на мысль, будто открытие Ковчега повлечет Судный День. Быть может, они и правы. Быть может, не стоило затевать этот поход. Быть может, еще не настало время явить Ковчег свету. Кто осмелится принять на себя ответственность и фактически положить конец всему сущему?

– Подождите! – остановился Джек.

– Что такое? – обернувшись, нахмурился Инди.

– Тебе нехорошо? – встревожилась Катя.

Наклонившись, Шеннон зачерпнул горсть снега и принялся умываться.

– Что ты делаешь? – недоумевал Инди.

– Хочу, чтобы в голове прояснилось. По-моему, у меня горная болезнь.

– Сможешь выдержать? – склонилась к нему Катя.

– Разумеется, смогу! Но надо ли?

– В каком это смысле? – озадаченно оглядела его Катя, выпрямляясь.

– Мне начинает казаться, что все это ошибка, что не стоило затевать этот поход.

– Хочешь вернуться? – напрямую спросил Инди.

– А ты?

Инди устремил взгляд на вершину Большого Арарата, высившуюся над ними. Толстое одеяло облаков почти скрыло ее от взора.

– Знаешь, если бы янычары не угрожали и не пытались нас убить, я бы высказался за то, чтоб выбросить все это из головы и оставить Ковчег в покое. Но, по-моему, надо довести дело до конца. Это дело принципа, если уж на то пошло.

– А что, если янычары правы? – проговорил Шеннон.

На мгновение воцарилось молчание. Потом Омар пнул слежавшийся наст.

– Если бы нам не следовало здесь быть, нас бы тут и не было. По-моему, так.

Как раз в этом-то Шеннон и сомневался. Вожак отряда уже погиб; быть может, это предупреждение остальным. Джеку вдруг показалось, что вместо рюкзака он взвалил на плечи тяжкий груз ответственности за будущее всего мира. Но кто такие янычары, чтобы решать, когда настанет Судный День, и с какой стати они взяли на себя право убивать, дабы навязать свою веру остальным?

– Давайте поглядим, что нас ждет.

– Джек, не принимай это так близко к сердцу, ладно? – попросил Инди, собираясь снова двинуться в путь. – Может статься, мы вовсе ничего не найдем.

Шеннон не понял, что именно Инди имеет в виду.

– Ты хочешь сказать, что одолев такой путь, ты все еще не веришь в существование Ковчега?!

– Послушай, для меня это отнюдь не вопрос веры. Может, ковчег и есть; не исключено, что во время грандиозного потопа древних времен на воду спустили множество ковчегов. Быть может, на горе лежит один из них. Но тот самый Ковчег – просто легенда.

Прокладывая путь по глубокому снегу, Шеннон ломал голову над словами Инди. Насколько Джеку было известно, в Библии ни слова не сказано о флотилии ковчегов. Инди вечно так все закрутит, что потом не разберешься. Инди мозговит, но не изучал Библию. Вообще, непонятно даже, во что Инди верит. Единственное, что можно сказать наверняка – он не верит в сотворение мира несколько тысяч лет назад, он сам об этом сказал. Чем больше Джек об этом раздумывал, тем в большее замешательство приходил. Если Инди прав – значит, неправа Библия? Но разве такое может быть?

Когда Шеннон выступал, исполняя собственную музыку, все выглядело гораздо проще. Тогда подобные вопросы не возникали. И тут, по какой-то странной аналогии, Джеку пришла в голову мысль, которая не могла бы возникнуть у него вчера или на меньшей высоте. Истина о Ковчеге подобна остинато в джазе – основную тему можно исполнять по-разному, и всякий играет то, что чувствует. Но всякая интерпретация отнюдь не является единственно правильной.

– Наверно, так оно и есть, – пробормотал Джек под нос. – Наверно, что-нибудь в этом роде.

* * *

Ему снилось, что они нашли Ковчег и вот-вот ступят в зияющий провал двери, ведущей внутрь. Оттуда доносился шум. Голоса животных. Наверно, в Ковчеге нашли себе приют звери. Но какие же звери будут жить на такой высоте?

Инди шагнул внутрь; рев, писк и визг нахлынули оглушительной волной. Инди сбили с ног и повалили на пол. Звери ринулись сплошным потоком, топча Инди и друг друга; растоптанные тела погребли его под собой.

Совершенно дурацкое сновидение, не стоило и словом упоминать о нем остальным – и все же оно тревожило Инди. Несколько часов спустя, пробиваясь сквозь снежное поле, Инди по-прежнему не мог выбросить сон из головы. Звериный рев и напор были настолько ошеломительны, что Инди пробудился в холодной испарине и долго еще не мог отдышаться.

Вдруг его альпеншток ушел сквозь снег, и раздумья Инди были прерваны. Шеннон, не заметивший остановки Инди, с ходу налетел на него. Инди заколебался на краю расщелины, но тут Шеннон отпрянул, страховка рывком натянулась и оттащила Инди от пропасти.

Обернувшись, он ухмыльнулся, хотя лицо его было белее снега.

– Можно сказать, я висел на волоске. Раз здесь дальше не пройти, давай попробуем пробраться вон туда, – указал он альпенштоком на нависающий сверху карниз.

Никто не стал спорить, тем более, что предложенный им крутой путь был более-менее свободен от снега. Они сдали назад от прикрытой снегом трещины и повернули кверху. Тропа стала гораздо круче, и продвижение замедлилось. На такой высоте малейшее усилие быстро утомляет – поэтому отряд каждые пять минут останавливался для передышки.

Наконец, Инди добрался до склона, ведущего к карнизу.

– Что-нибудь видно? – поинтересовался Шеннон.

Инди всматривался в очередное ущелье, на первый взгляд ничем не отличающееся от ущелий, оставшихся позади. Но вдруг Инди на глаза попалось нечто необычное.

– Дай-ка мне бинокль! – Пока Инди наводил бинокль на резкость, успели подойти остальные. – Весьма любопытно…

– Джек, ты его видишь? – шепнула Катя, вместе со всеми выбираясь на карниз.

– Несомненно.

Омар и Ахмет пали на колени.

На дне ложбины в трехстах ярдах от них покоился массивный черный параллелепипед. «Если это и есть Ноев ковчег, то он похож на корабль ничуть не больше, чем странные сооружения в Каппадокии напоминают бревенчатые избы», – подумал Инди, осматривая находку в бинокль.

– Жаль, что сейчас с нами нет отца, – промолвила Катя.

– А может, и есть, – отозвался Шеннон.

– Инди, что ты видишь? – спросила девушка.

– Давайте спустимся, чтобы взглянуть поближе, – предложил он, опуская бинокль.

– Дай-ка глянуть! – протянул руку Шеннон.

Что-то тут явно не так, – Джек это определенно чувствовал, а по мере приближения к Ковчегу проникался все более серьезными подозрениями. Вроде бы судно соответствует описанию Ковчега в Книге Бытия, согласно которому оно более смахивало на гибрид сундука и баржи. Однако, увеличенный линзами бинокля, силуэт корабля как-то изменился. Теперь же, вблизи, Джек осознал, что причиной всему была оптическая иллюзия, созданная игрой света и тени.

Спереди и сзади судна были отколоты огромные куски. Сужаясь к середине, оно более напоминало букву К, чем прямоугольный блок. Да и материал как-то не походил на дерево.

Инди первым притронулся к находке.

– Камень!

– Может, окаменевшее дерево? – попытался отыскать объяснение Шеннон.

– Вряд ли, Джек. Текстура не та. Ни единого волоконца. Это натуральная скала.

В этот миг проглянуло солнце, и все обратили глаза к небесам. В первый момент солнце ослепило Инди; он прищурился и приставил ладонь козырьком ко лбу. И тогда узрел то, что искал. Всего в двух сотнях футов ближе к вершине виднелся вмерзший в ледник огромный черный ящик в форме гроба, размером не уступающий океанскому лайнеру. Это сногсшибательное, почти непостижимое зрелище оказалось для Инди полнейшей неожиданностью.

И хоть у Инди было предостаточно времени на размышления, он оказался совершенно не подготовлен к увиденному. Теперь не осталось ни малейших сомнений, что перед ними именно Ковчег. Колени Инди подгибались, сердце отчаянно колотилось; он невольно отвел взор.

– Боже мой! – прошептал Шеннон, опускаясь на одно колено и преклоняя голову.

Катя молилась, сложив ладони перед грудью, и слезы струились по ее щекам.

Оба турка пали ниц, зарыв лица в снег.

Инди заставил себя взглянуть вновь. Нет, не почудилось.

– Это Ковчег, – едва слышно проронил он. – Во всяком случае, ковчег…

Что бы то ни было, находка радикально изменит все от начала и до конца. Она докажет, что библейский Потоп был не только мифом, что земля действительно подвергалась разительным переменам. Это открытие всех времен и народов.

ГЛАВА 21. ВНИМАЙ!

И хотя казалось, что до исполинского корабля рукой подать, экспедиции потребовалось не меньше часа, чтобы одолеть последний рубеж на пути к Ковчегу. Просвет в тучах показался лишь ненадолго; туман, метель и секущий снег в лицо делали этот путь особенно опасным. Инди едва видел, куда ступает. Ему приходилось непрестанно вонзать альпеншток в слежавшийся наст, нащупывая путь вперед.

– Это никогда не кончится, – пропыхтел Шеннон. – Надеюсь, мы не проскочили мимо.

– Мимо него не проскочишь, Джек, даже в этой каше! – И тотчас же за снеговой мутью мелькнула черная стена. – Смотри!

Инди не терпелось добраться до Ковчега, но он не торопился, тщательно выбирая место для каждого шага. Вдоль стены Ковчега дул порывистый ветер, превращая ходьбу в тяжкий труд. Страховочный трос обледенел и казался Инди торчащим из спины стальным прутом.

Наконец, до Ковчега стало можно дотронуться рукой. Инди смахнул снег и соскреб со стены лед. Затем стащил перчатку и потрогал Ковчег. Наклонился поближе, а остальные сгрудились вокруг него. Это не камень и не дерево, а какая-то черная смола вроде слоя асфальта на Ковчеговом дереве.

– Мы нашли его, правда? – перекрикивая вой ветра, спросила Катя. – Мы наконец-то нашли его!

– По-моему, это не камень.

Теперь уже все ощупывали Ковчег.

– Здесь святая святых, – провозгласила Катя. – Мы блаженны, ибо удостоились посетить это место!

Сделав пару шагов назад, Инди задрал голову. При взгляде снизу он оценил высоту видимой над снегом части Ковчега футов в сорок, но теперь ничего нельзя было сказать наверняка. Инди попытался прикинуть на глаз длину и ширину сооружения, но в трех шагах все терялось за пеленой метели.

– Инди, что случилось? – прокричал Шеннон.

– Надо возвращаться! Сегодня нам здесь переночевать не удастся, а через пару часов стемнеет!

– Я хочу остаться здесь! – затрясла головой Катя. – Утром небо прояснится, и я смогу сделать фотографии.

– Давайте поищем дверь! – предложил Шеннон. – Можно заночевать внутри.

«Да уж, – мысленно откликнулся Инди, – дверь, а перед ней – зазывно постеленный коврик с вытканной на нем парой жирафов».

Обычно он первый высказывался за то, чтобы попытать судьбу – но только не в такой дьявольский мороз. Миг, проведенный на пронизывающем ветру, среди снегов и льда, казался долгой пыткой. Инди охотно променял бы каждый такой миг на целый день в безводной пустыне или тропических джунглях. И с каждой секундой промедления убывают шансы найти в ущелье более-менее пристойное укрытие от ветра.

Но спорить Инди не стал. Повернувшись, он пошел вдоль Ковчега в сторону скрытой от глаз кормы судна. Не считая пары верхних дюймов, снег вокруг Ковчега слежался монолитным сугробом. Судно, должно быть, покоится на леднике, и при подходящих условиях в один прекрасный день может съехать в долину. Только лишь Бог ведает, когда это случится – спустя многие годы, даже столетия, или нынешним летом, а то и нынешней ночью.

Склон сугроба, похоронившего под собой корму судна, давал возможность подняться на верхнюю палубу. Ступив на плоскую, присыпанную снегом крышу Ковчега, Инди едва не был унесен порывом ветра в пропасть. Ревущий ветер мчал снег со скоростью никак не менее шестидесяти миль в час.

Инди упал на четвереньки и хотел попятиться, но сзади уже напирали остальные. Потрясающе, просто потрясающе! Он пополз вперед, добравшись до противоположного борта. Здесь ветер не так неистовствовал, и снегу в воздухе было поменьше – зато не было и пологого спуска. Если спрыгнуть на снег, до которого здесь футов пятнадцать, забраться наверх вряд ли удастся, а идея поискать другую дорогу вниз Инди как-то не прельщала. Уж больно время суток неподходящее.

– Смотри! Вон там. Видишь? – Шеннон свесился через край, указывая вдоль борта.

Подавшись вперед, Инди вглядывался сквозь мгу. Шеннон указывал на зияющий чернотой провал в покрытом снежной коркой борту.

– Это путь внутрь! – крикнул Джек. – Пошли!

Вспомнив об иллюзии, сотворившей подложный ковчег, Инди засомневался, отверстие ли это.

– Джек, погоди!

Но Шеннон уже выскользнул из петли страховочного троса, сбросил рюкзак и спрыгнул вниз, утонув в снегу выше колена. Потом помахал остальным, чтобы спускались.

Тогда все принялись выпутываться из страховки. Ахмет и Омар взяли Катю за руки и спустили вниз. Она приземлилась рядом с Шенноном. Тот сразу же обнял ее и куда-то указал рукой.

Должно быть, там что-то есть – по крайней мере, укрытие от непогоды. Турки проворно привязали рюкзаки к тросу и спустили их на снег.

– Слушайте, парни, а вас не тревожит то, что может разыграться, когда мир узнает о Ковчеге? – поинтересовался Инди. Хоть двоюродные братья и мусульмане, они ничуть не протестовали против восхождения.

– Если время Судного Дня настало, то мы готовы, – отозвался Ахмет, спрыгивая с палубы. Омар последовал за ним.

– А вот я не уверен, что готов, – проворчал Инди под нос и прыгнул следом. Приземлившись в рыхлый снег, он повалился вперед и ушел в снег по подбородок. Потом, вытянув шею, посмотрел в сторону стены Ковчега.

В воздухе стелились языки тумана, ветер стих до шепота. Прямо перед Инди зиял вход в судно, и ночное видение встало перед его глазами, как живое – столпотворение ревущих животных в дверях Ковчега, топот ног и груды растоптанных тел.

Шеннон с Катей шагнули в сторону черного провала и собирались войти в Ковчег, но вдруг замерли. Недоумевающий Инди пытался понять, что их удерживает на месте. И тут из темноты выступил Хасан, нацелив винтовку Шеннону в грудь. За его спиной виднелись еще двое янычаров.

– Как я рад, что экспедиция наконец-то сюда добралась, – с ухмылкой изрек чорбаджи. – По другому склону подниматься гораздо легче и быстрей.

Инди понял, что это засада, но вряд ли Хасан его заметил, и потому быстро зарылся в снег с головой, совершенно исчезнув из виду.

– А где еще двое – Заболоцкий и Джонс? – требовательным тоном спросил Хасан, заталкивая Шеннона, Катю и двух своих земляков в Ковчег.

– Они не дошли, – ответил за всех Шеннон. Ему показалось, что Инди уже спрыгнул с крыши, но уверенности в этом Джек не испытывал. – У нас возникли небольшие разногласия с теми плешивыми близнецами.

Хасан дал знак своим подручным обыскать окрестности.

– А где сами большевики?

– О них позаботились курды и пара медведей.

– Какая жалость! Ладно, оглядитесь пока. Надеюсь, вам тут понравится, потому что вам предстоит задержаться надолго.

– Это Ковчег! – воскликнула Катя. – Отрицать его существование бессмысленно!

– А я и не отрицал, – усмехнулся ей Хасан. – Меня беспокоят последствия оглашения этого факта.

– А чего ж вы не остались в своей темной норе? – вклинился Шеннон.

Хасан расплылся в улыбке до ушей, и его густые усы изогнулись кверху.

– Это вы останетесь во тьме до Судного Дня, когда ваши кости будут растоптаны в прах ордами пришедших восславить приход Искупителя.

– Он осудит вас, как убийц, – отрубил Шеннон.

Лицо Хасана окаменело.

– Янычары – служители и воины Аллаха. Мы исполняем Его волю.

– Тогда зачем же Он позволил нам найти Ковчег?

– Джек, не доводи его до белого каления, – вмешалась Катя.

– Вы глупцы, но вы больше не опасны. Аллах испытывал нас, и мы продемонстрировали Ему, что готовы защитить Ковчег от нападок неверных, собирающихся явить Ковчег миру.

– А с чего вы взяли, что знаете, когда Судный День настанет? – не унимался Джек.

– Это знает лишь Аллах. Он явит… – Хасан осекся на полуслове, услышав сухой треск выстрела. – Лицом вниз, и не шевелиться!

* * *

Теперь каждая секунда на счету. Инди понимал, что Хасан намеревается убить его друзей, и не помышлял уступить без боя. Осторожно приподняв голову, он увидел стену и зияющий вход. Один янычар потыкал винтовочным стволом в снег вокруг того места, где приземлился Шеннон, затем перешел к следующей отметине и принялся прощупывать ее.

Подойдя еще ближе, он вогнал винтовку в снег в каком-то дюйме от ботинка Инди.

«Ну же! – мысленно призывал Инди. – Ближе! Еще чуть-чуть!»

Внезапно выскочить из-под снега ему бы не удалось – слишком уж глубоко. Но в конце концов янычар подобрался к самой его голове и сунул ствол в снег. Инди моментально схватился за цевье; янычар потянул оружие к себе и, не удержавшись на ногах, свалился на Инди. Они покатились, барахтаясь в снегу и вырывая винтовку друг у друга.

Вдруг раздался выстрел, хотя отдачи от винтовки не было. Хватка янычара вдруг ослабла – пуля угодила в него. Инди оттолкнул противника, приподняв его над снегом, и тотчас же раздался второй выстрел. Инди молниеносно сел, вынырнув из снега и одновременно вскинув винтовку, засек второго янычара и нажал на спуск.

Тот рухнул, и тотчас же из Ковчега выскочил Хасан. Инди откатился в сторону, снова зарывшись в снег. Хасан выстрелил наугад; эхо его выстрела, отразившись от вершины горы, прокатилось по окрестным ущельям.

Инди приподнялся, чтобы ответить на выстрел, но в тот же миг воздух задрожал от басовитого рокота. Инди прицелился, но не смог удержать винтовку ровно. Земля вздрогнула, рокот стал громче – будто гора, пробудившись, заговорила. Заговорила и заворочалась! Рокот перерос в рев, гора затряслась. Лавина!

Ну конечно, стреляли.

Инди пополз ко входу и столкнулся с Хасаном. Янычар с размаху ударил винтовкой, но промазал. Инди двинул прикладом ему в живот и бросился к отверстию.

Кувыркнувшись у входа, он еще раз бросил взгляд назад и увидел несущийся с горы снеговой вал пятидесятифутовой высоты; от грохота закладывало уши.

– О, Иисусе!

Еще раз кувыркнувшись, Инди нырнул внутрь в тот самый миг, когда утроба лавины поглотила Ковчег, взмыв над ним прибойной волной и подхватив циклопическое судно, как щепку. Ковчег дернулся, с маху опрокинув Инди на спину.

Они тронулись! Ковчег заскользил вперед, перевалил через край ущелья и помчался в долину, будто исполинские сани, увлекаемые снежным потоком.

Инди швыряло и крутило, точно циркового акробата на трапеции, совершающего сальто в воздухе – вот только здесь не нашлось ни партнера, готового подхватить его, ни страховочной сетки на случай падения. Для него не стало ни верха, ни низа – лишь град ударов со всех сторон. Затем Ковчег внезапно застыл, будто натолкнувшись на стену; инерция швырнула Инди в воздух, будто пушечное ядро, и голова его врезалась во что-то твердое.

* * *

– Внимай!

Услышав голос, Инди распахнул глаза и усиленно заморгал. Поначалу он видел одну лишь тьму, но мало-помалу глаза приспособились к мраку, и взору Инди явился старик.

– Вы кто?

– Знаешь сам.

Инди попытался разглядеть черты собеседника. Густая борода, на плечи ниспадают совершенно седые волосы.

– Мерлин?

– Подумай о том, где ты, – рассмеялся старик.

Инди огляделся, пытаясь сообразить, где находится. Увидел обломки клеток.

– Ной… Только не говорите, что вас зовут Ноем!

– Хорошо, не стану.

– Чего вы хотите?

– Ты в моем Ковчеге. Ты мой гость. Чего желаешь ты?

– Выбраться отсюда живым.

– И все?

– Это происходит на самом деле?

– А как по-твоему?

– Не знаю. Где остальные? Я не хочу их терять. Я хочу их увидеть. Я хочу, чтобы все остались в живых.

– Быть посему!

* * *

– Инди! По-моему, он приходит в себя. Инди, ты живой?

Голос Ноя еще не отзвучал в его памяти, когда Инди услышал Катю и открыл глаза. Голова гудела. Вокруг него сгрудились Катя, Шеннон, Ахмет и Омар.

– Это чудо! – изрек Шеннон. – Мы все это время думали, что ты остался снаружи, и лавина схоронила тебя.

Приподнявшись на локтях, Инди заметил в отдалении бледный свет. Он лежал под стеной возле сугроба.

– Что случилось?

– Ковчег съехал в долину, – пояснил Шеннон. – Но это было еще вчера. Мы целое утро прокапывали тоннель и наконец-то пробились наверх.

– Я отгребала сюда снег из тоннеля, когда вдруг наткнулась на тебя, – подхватила Катя.

Инди сел и потер лицо. Он промерз до костей; избитое, окоченевшее тело на всякое движение отзывалось болью.

– Инди, послушай, – сказал Шеннон. – Как по-твоему, ты идти сможешь? Надо убираться отсюда, пока тоннель не завалило. Над Ковчегом масса снега.

Ему помогли встать. На Инди волной накатила дурнота, все поплыло перед глазами, но лишь на мгновение.

– По-моему, я очухался. – Направляясь к тоннелю, он вдруг припомнил свидание с Ноем. – Внимай?

– Чего? – переспросил Шеннон.

Пустяки, после расскажу. Пошли домой.