Текст книги "Золото глупцов"

Автор книги: Риз Боуэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Она медленно подошла к нему.

– Вы знаете мои чувства к вам, – сказала она. – Вы правы, завтра нас может и не быть, и этот вечер, может больше не повториться. И если я уйду, то буду жалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь.

Она начала медленно расстегивать пуговицы платья. Гейб остановил ее.

– Я сам это сделаю. – Потом в нетерпении произнес: – Почему у вас, женщин, так много пуговиц?

– На вашей рубашке их тоже немало, – смеясь, сказала Либби.

– О, я могу ее снять через голову, не расстегивая их, – сказал он и одной рукой сбросил сорочку.

Либби восхитилась его обнаженным торсом, с удовольствием рассматривая его мышцы и волосатую грудь. Она улыбнулась и сбросила платье.

– И почему вы, женщины, носите так много одежды. Может, вам холодно? – его руки жадно спускались к ее поясу.

– Я раньше никогда не разрешала мужчинам видеть меня голой, – отвернувшись, сказала Либби. – Хью всегда был такой деликатный, и мы всегда переодевались в своих спальнях.

– Наверное, это скучно, – смеясь, сказал Гейб. – Но такого тела, как у тебя, нельзя стесняться.

Он положил ей на плечи руки и повернул Либби к себе.

– Зачем скрывать то, что доставляет столько удовольствия, – Гейб дотронулся кончиком пальца до соска и начал расстегивать ремень от своих брюк.

– Извини меня за нетерпеливость, не могу больше ждать, – он приподнял ее, как пушинку, и понес на кровать.

Либби никогда не испытывала ничего подобного. У нее все горело внутри. И она изгибалась, прижималась к его груди, целуя его подбородок, шею, уши. Она вскрикнула, не понимая, приятно ей или больно. Потом забылась в огне страсти, смеясь, чувствуя, что мир разлетается вдребезги. Гейб тяжело вздохнул и упал на Либби.

Они лежали как одно целое, потом Гейб, опершись на локоть, нежно посмотрел на нее.

– Ты всегда смеешься, когда занимаешься любовью?

– Нет.

– И даже с Хью? – спросил Гейб.

– Никогда! Я раньше не знала, что от этого можно получить такое удовольствие, – сказала она.

– Мастерство приходит со временем, – сказал Гейб. – В следующий раз у тебя лучше получится. Я с удовольствием стану твоим учителем, – сказал Гейб. – То, чему я тебя научу, продлит твою жизнь, – сказал он. – Как мы могли бы вместе зажить, Либби! Я скоро разбогатею, брошу играть и построю дом в Сан-Франциско. Мы сможем путешествовать. Тебе не кажется это замечательным?!

– Очень! – ответила Либби. – Но я не смогу сказать «да», пока не найду Хью.

– Но ты любишь меня. Разве ты чувствовала что-нибудь подобное с Хью.

– Не чувствовала. У меня такое впечатление, что я спала всю жизнь, и только сегодня проснулась и поняла, что такое настоящая любовь.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Я много раз говорил, что люблю, но это была ложь. Сегодня я могу сказать правду. Я люблю вас, Либби Гренвил, и не хочу с тобой расставаться. Утром я заберу твои вещи из хижины, и мы будем жить здесь.

Либби закрыла рот ему ладошкой.

– Не будем о будущем. Кто знает, что будет завтра.

– Но я могу увезти тебя туда, где ты будешь в безопасности? – спросил Гейб.

– А как же моя картошка? Я собиралась на ней сколотить «состояние». Здесь гнилая картофелина стоит доллар.

Гейб засмеялся.

– Нажить состояние на картошке? Мне это нравится. Кто кроме моей сумасшедшей Либби мог до этого додуматься? Мы попросим твоего преданного китайца присмотреть за ней, если она тебе так необходима.

– Быть с тобой – вот что мне необходимо, – она положила голову ему на грудь, и он обнял ее.

– Я никогда тебя больше не покину, – сказал Гейб.

24

Либби раскрыла глаза от яркого солнечного света, залившего всю комнату, не понимая, где она находится. Она повернулась и потрогала одеяло – Гейба не было.

– Гейб, – тихо позвала она, с трудом вспоминая события прошлой ночи.

Она на самом деле лежала с ним в объятиях, и он говорил, что никогда ее не бросит. Ей снова хотелось быть рядом с ним.

«Я прожила жизнь, не зная, что значит быть по-настоящему счастливой и удовлетворенной. Он самый замечательный человек», – подумала Либби.

Обойдя комнаты, она заметила, что все прибрано. Одежды Гейба не было, и Либби вспомнила, как, не сказав ни слова, сбежал Хью.

«А может, я ему уже неинтересна? Нет, – покачав головой, улыбаясь, сказала Либби. – Он не тот человек, чтобы сбежать, не попрощавшись. Гейб не скрывает того, что любит меня и хочет меня».

Либби старалась не думать о будущем и, закончив осмотр номера, снова легла на мягкие, пуховые подушки. Через мгновение появился Гейб с подносом.

– Ты уже встала, а я хотел разбудить тебя поцелуем.

– Ну тогда я снова засну, если ты хочешь, – улыбаясь, проговорила Либби и закрыла глаза.

– Ну вот, я уже сплю.

Гейб поставил поднос и осторожно на цыпочках, наклонившись, поцеловал Либби в лоб. Она открыла глаза и поцеловала его в губы.

– Я принес завтрак, милая, – сказал Гейб, ускользая от ее объятий. – Не возбуждай меня, а то яичница с ветчиной остынет. Кроме того, – продолжал он, приподнимая Либби, – в приличных домах этим не занимаются перед завтраком. Ты помнишь Бостон.

Он потянул ее с кровати.

– Гейб, я без одежды, я не могу встать.

Гейб рассмеялся, дал ей свой шелковый халат и потащил ее в гостиную.

– Надеюсь, вам это нравится, мадам?!

– После фасоли все кажется замечательным.

– Забудем о фасоли, – серьезно сказал Гейб. – После завтрака мы наймем лошадь и съездим за детьми.

Либби открыла рот, но Гейб приложил палец к ее губам.

– Никаких или, но… это – приказ. Оставь тебя без присмотра, ты тут всех перестреляешь. Оставлять тебя одну опасно для населения. Я собираюсь взять тебя под свою опеку, пока мы решим, что делать дальше. Не говори о том, что подумают люди. Пусть думают то, что им хочется. Здесь ты будешь чувствовать себя в полной безопасности.

– Надеюсь, ты не собираешься быть моим боссом?

Гейб рассмеялся.

– Если это будет касаться твоей безопасности, то да.

Либби притворилась, что занята завтраком.

«Он любит меня и хочет обо мне заботиться», – она готова была расплакаться.

Умывшись теплой водой с мылом и вытеревшись полотенцем, она наконец вспомнила, что такое цивилизация. Ей хотелось одеть какое-нибудь новое платье, а не эти самодельные тряпки. «Я правильно поступила, – подумала Либби. – Побывав в лапах смерти, я стала другим человеком, который не задумываясь принимает решения и строит планы».

Либби расчесала волосы и связала их сзади ленточкой, замечая, что она стала похожа на школьницу с веснушками и большими, задорными глазами. Так она выглядела перед тем, как выйти замуж за Хью. Гейб пошел осмотреть лошадей, сказав ей, чтобы она догоняла его. Когда Либби проходила мимо ресторана, она увидела двоих мужчин с седлами в руках. Один из них догнал ее и спросил:

– Извините, мэм, вы не та женщина, которая ищет англичанина?

– Да, – покраснев, ответила она, думая, что они видели, как она поднималась в номер Гейба.

– Вы его нашли?

Она отрицательно покачала головой.

– У меня есть для вас новость, – заулыбался небритый парень. – Я еду с юга из Соноры и, когда ночевал в одном лагере Ангела, то слышал историю о парне, сломавшем ногу. Он пролежал всю зиму. Рассказывают, что он настоящий джентльмен, но такой худой, что ветер, того и гляди, сдует его. Его прозвали джентльмен Джим. Это он?

У Либби забилось сердце, и она не смогла сказать ни слова.

– Да, похож…

– Тогда вы сможете найти его в отеле лагеря Ангела, – сказал золотоискатель.

– Спасибо вам, – пролепетала Либби.

Мужчины приподняли шляпы.

– Всегда к вашим услугам, мэм. Мы думаем, что он будет счастлив вас увидеть.

Она отошла от незнакомцев и, оказавшись на улице, побежала в конюшню. Гейб как раз выводил двух красивых жеребцов. По ее лицу он понял, что что-то произошло.

– Что такое? – поддерживая споткнувшуюся Либби, спросил он.

– Я только что говорила с людьми, которые видели Хью.

– Точно его?

– По описанию похож, – ответила она. – Они сказали, что у него сломана нога и он пролежал в кровати всю зиму. Он находится на юге в лагере Ангела.

– Лагерь Ангела? Я был там. Хорошее игорное место.

После небольшой паузы Гейб спросил:

– И что ты собираешься делать.

– Я должна ехать.

Гейб кивнул.

– Да, должна.

– Все это было сном, чтобы быть реальностью.

– Может, это не сон, – сказал Гейб.

– Может, но я поеду.

– А я только что нанял коня. Какая удача, уезжай прямо сейчас.

– Мы можем дать знать Ах Фонгу, что меня не будет пару дней?

– Я сам к ним поеду, – сказал Гейб.

Либби очертила круг на земле носком ботинка.

– Ты не хочешь поехать со мной?

– А ты хочешь?

– Да, это же так далеко.

– Либби, ты слишком многого от меня хочешь. Я не хочу привозить женщину, которую люблю, к ее мужу.

– Я знаю, что прошу многого, – плача, проговорила Либби. – Это потому, что я хочу оставаться с тобой как можно дольше.

Гейб с тоской посмотрел на нее.

– Ты знаешь, что ради тебя я готов на все, поехали, у нас впереди еще два дня пути. Я только пошлю кого-нибудь в твою хижину.

Гейб отдал ей поводья, а сам пошел в отель.

Либби смотрела ему вслед, думая, а сможет ли она без него жить?

День выдался хороший. Молодая травка покрыла холмы, и под лучами солнца они были как на картинке. Оранжевые головки мака покрыли склоны холмов, а гигантские золотые и черные бабочки неустанно порхали над ними. В кронах высоких сосен и вековых дубов раздавалось пение птиц. Либби и Гейб скакали под сияющим солнцем, и их тени то сливались, то расходились, когда кто-нибудь из них пришпоривал коня.

Гейб пристально смотрел вдаль. Она знала, что не следовало просить его ехать вместе с ней, но отпустить Гейба не было сил. Впереди показалась равнинная местность, и Либби с ужасом вспомнила, как им приходилось преодолевать горы и ущелья, когда они добирались до Калифорнии. Временами пейзаж напоминал Новую Англию с коровами и овцами, пасшимися на полях, и маленькими белыми церковками, гнездившимися в низинах.

Дорога то спускалась, то поднималась на холмы. Местами приходилось преодолевать бурлящие потоки, у которых работали раздевшиеся до пояса старатели. Время от времени попадались поселения, некоторые из них состояли из палаток, а некоторые, такие как Эльдорадо и Плимут, уже превратились в настоящие города. Одни были пусты, а в других было много бездельников, сидящих у отелей или копавших прямо на улицах.

Либби заметила нескольких женщин. Их усталые, загоревшие лица выглядывали из палаток и кричали на детей. На одной из больших палаток была табличка: «Меблированные комнаты Ма Вайта. Все удобства. Умеренные цены». Внутри каморки были забиты золотоискателями. Около маленькой печки на столе месила тесто женщина средних лет. Она устало улыбнулась Либби и вытерла рукой тесто, прилипшее к лицу.

Во второй половине Либби и Гейб доехали до Саттера, в котором было много отелей. Гейб критически взглянул на отели, которые занимали чуть ли не всю улицу.

– Какой тебе нравится? – спросил он.

– Ты не против, если мы перекусим немного, а потом поедем дальше.

Ты что, так уж хочешь сегодня добраться до места? Мы не успеем, даже если будем гнать лошадей.

Либби улыбнулась ему.

– Я просто не хочу видеть эти отели, незнакомых людей. Погода теплая, и мы можем переночевать под открытым небом подальше от всей этой суеты.

– Как хочешь, – сказал Гейб.

Поев, они снова пустились в путь и скакали, пока солнце не стало заходить, заливая долины блестящим розовым светом.

– Сакраменто, должно быть, там, – сказала Либби.

– Немного дальше, на север, – ответил Гейб.

– Такая громадная пустошь, – сказала она. – Столько земли и не вспахано.

– Здесь ничего не растет, – ответил Гейб. – Весной вода все заливает, а летом нет ни капли дождя. Все калифорнис держат скот и даже не пытаются ничего сажать.

– Калифорнис?

– Так прозвали мексиканцев, которые первыми здесь появились. У них здесь большие земли, хотя сейчас они пустуют. Все бросились за золотом.

Либби вздохнула.

– Я бы хотела иметь здесь свой дом. Тут себя чувствуешь так, как будто ты на краю земли.

– Слишком далеко от цивилизации, – сказал Гейб. – Чем я здесь буду зарабатывать на жизнь?

Поднялся ветер, и Гейб придержал рукой шляпу, чтобы не сдуло.

– Остановимся здесь, а то скоро стемнеет, – предложил Гейб.

– Давай разложим одеяла под тем дубом и будем сидеть и смотреть на заходящее солнце.

– Ваше желание для меня закон, – галантно произнес Гейб.

Он спрыгнул с коня, снял Либби и повел их к дубу. Расседлав коней, он пустил их пастись, а сам принес седла и положил их у искривленного ствола дерева.

– Удобно? – спросил он, когда они оба сидели, подложив седла под спину.

– Так удобно, как только может быть. Гейб, мне не нужно было просить тебя ехать со мной. Я – эгоистка, у меня не было права…

Гейб потянулся и взял ее за руку, не сказав ни слова.

Красный шар солнца исчезал в дымке за горизонтом. Небо меняло свой цвет, становясь то розовым, то светло-голубым. Деревья потонули в сгущающихся сумерках.

– Надеюсь, что ты не жалеешь? – спросил Гейб.

– Думаю, что да, но мне же нужно ехать как можно быстрее.

– Я имею в виду ночевку. Ведь еще ранняя весна и еще довольно холодно.

– У меня есть ты, чтобы меня согреть. Обними меня покрепче, Гейб.

Он взял Либби за плечи и прижал ее к себе. Либби положила ему на плечо голову. Помолчав немного, Либби сказала:

– Гейб, я хочу сказать тебе, что не любила и не полюблю никого так, как я люблю тебя. Что бы ни случилось, помни об этом.

– Тогда почему же мы едем к твоему мужу? – спросил он. – Мы не в Бостоне. Здесь всем наплевать, разведена ты или нет.

Либби горько вздохнула.

– Гейб, я не могу ничего решить, пока не увижу его.

– Если мы рождены для счастья, друг для друга, то зачем отказываться от этого.

– Я люблю тебя, Гейб, но долг иногда превыше счастья. Многие солдаты хотели бы уйти с фронта, но они остались, потому что это был их долг.

– Черт возьми, Либби, не ханжествуй. Он от тебя убежал, и ты ему ничего не должна. Если бы ты осталась дома, ты уже нашла бы ему вполне достойную замену. А может, он уже сошелся с какой-нибудь мексиканкой.

– Не надо, Гейб, – отстраняясь от него, сказала она. – Я действительно пока не знаю, как поступить.

– Все очень просто, – ответил Гейб. – Если мы найдем Хью, то ты должна сказать, что любишь другого человека и будешь жить с ним в Сан-Франциско.

– Я бы хотела, чтобы все было так просто. А если он возьмет детей в Бостон, а я останусь с тобой, не имея на них никаких прав?

– Я не знаю, – сказал Гейб и ударил кулаком по седлу. – Надо что-то решить, мы ведь любим друг друга!

Он поцеловал ее в губы так сильно, что Либби вскрикнула от боли. Они легли на траву.

– Я не могу отпустить тебя, – шепнул ей в ухо Гейб. – Обещай, что скажешь ему все.

– Я сделаю все, что могу, я тоже не могу жить без тебя.

Обнявшись, они уснули.

В полдень на следующий день они уже спускались по холму к лагерю Ангела. В городе действительно было несколько отелей, множество магазинчиков и деревянные тротуары.

– Я был прав, когда говорил, что здесь золото течет рекой, – сказал Гейб.

Гейб посмотрел на игральные столы с девушками-крупье.

– Совсем неплохое местечко.

Либби ничего не сказала.

Гейб соскочил с коня.

– Подожди здесь, я постараюсь что-нибудь разузнать.

Либби кивнула головой, и Гейб пошел в бар. Скоро он появился и, помахав ей рукой, закричал:

– Отель Ангела на той стороне улицы!

– Неплохо, – сказал он, подводя коней к новому зданию с балконами и ковровой дорожкой у входа.

Гейб помог Либби сойти с коня.

– Я присмотрю за лошадьми, – сказал он. – В таких местах никому нельзя доверять.

Либби глубоко вздохнула и пошла к отелю. Она позвонила.

– Чем могу служить? – спросила миловидная женщина, вытирая руки о передник, как будто ее оторвали от стирки.

– Я знаю, что у вас живет англичанин и думаю, что это мой муж, я приехала сюда, чтобы присоединиться к нему. Вы знаете его имя?

Женщина улыбнулась.

– Они не называют имен. Его здесь знают как Джима. Вам лучше самой его увидеть. Он сейчас на крыльце, вон там.

Либби последовала за ней.

– Я знаю, что он сломал ногу, – сказала Либби.

– Да, он был между жизнью и смертью, когда его принесли сюда. Он был без сознания и у него был сильный жар. Я присматривала за ним, но у него началась гангрена. Ногу хотели отрезать, но появился замечательный доктор и вылечил его. Сейчас Джим ходит с палочкой.

Либби открыла дверь и посмотрела на долину, видневшуюся вдали. У стены стоял ряд плетеных кресел. На одном из них сидел молодой человек, который казался спящим. Его перебинтованная нога лежала на стуле. Черные кудри свисали ему на глаза.

Либби остолбенела.

– Это он, – прошептала она. – Хью, – Либби прикоснулась к его руке.

Он проснулся и открыл глаза.

– Что вы хотите?

– Хью, это я, Либби.

– Либби? – озадаченно спросил он.

Либби жалобно посмотрела на хозяйку отеля.

– Доктор сказал, что при сотрясении мозга он потерял память.

Либби была в смятении. «Он даже меня не помнит. Я свободна и могу вернуться к Гейбу, но я не могу бросить его в таком состоянии. Я его жена и нужна ему как никогда». И в Либби Гренвил, урожденной Парсон, победило чувство долга. Она снова дотронулась до него.

– Хью, это я – твоя жена!

Хью сморщил лоб, пытаясь вспомнить.

– Либби? – он потряс головой. – Моя жена в Бостоне.

Либби взяла его за плечи.

– Хью, посмотри на меня. Разве ты меня не узнаешь?

Он пристально разглядывал ее лицо.

– Либби? Это в самом деле ты? Что ты здесь делаешь? Не могу поверить своим глазам, – Хью снова затряс головой, чтобы убедиться, не спит ли он.

– Я мечтал тебя увидеть. Умирая, я надеялся, что ты придешь и спасешь меня.

– Вот я пришла, я чувствовала, что тебе нужна моя помощь. Я искала тебя целую зиму.

– И как ты меня нашла? – засмеявшись, сказал Хью. – Это – чудо. Не смотри, что я плачу. Я думал, что никогда не выберусь, потому что мне некуда было идти.

– У меня есть хижина, – сказала Либби. – Я пришла забрать тебя домой.

По щекам Хью текли слезы, и он не утирал их.

– Это чудо! Я думал, что не увижу больше тебя. Я думал, что умру как дурак и неудачник, и тебе будет лучше без меня.

– Не говори так, – мягко сказала Либби.

– Мы выберемся отсюда, и ты выздоровеешь.

– Да, теперь у меня есть для чего выздоравливать. Мы вернемся в Бостон к нашим девочкам.

– Они не в Бостоне, они со мной, – сказала она.

– Иден и Блисс здесь? – Хью закрыл руками лицо. – Это все ради меня…

– Собирай вещи и поедем домой. Ты можешь скакать на лошади?

– С тобой я все могу, – с трудом поднимаясь, ответил Хью. Отмахиваясь от помощи, он подошел к двери и обернулся.

– Ты не исчезнешь? Я не могу в это поверить!

Либби смотрела, как он поднимается вверх по лестнице, и когда он завернул за угол, она вышла из отеля и увидела сидевшего на скамейке Гейба.

Он встал и, посмотрев ей в лицо, понял все.

– Это он? – спросил Гейб.

– Да, он чуть не умер. Я не могу его оставить в таком состоянии. Его нужно отвезти домой.

– Понимаю.

– Нет, ты не понимаешь, – недовольно сказала Либби и схватила его за рукав. – Я чувствую, что разрываюсь. Я не хочу терять тебя и не могу оставить его. Пойми…

– Я пытаюсь.

– Если ты меня любишь, уходи лучше сейчас.

– Хорошо, – сказал Гейб. – Прощай. Ты меня больше не увидишь. Я уеду из Хенгтауна.

– Куда? – спросила Либби.

– В мире есть много мест, где карточный игрок может заработать. Здесь тысячи городков старателей, а Сан-Франциско, говорят, что это вообще город греха.

– Я никогда не забуду тебя, Гейб! И никогда не перестану думать о тебе.

– Я тоже, Либби. Мы уже попрощались прошлой ночью, и мне нечего больше сказать.

Он отвязал лошадь и прыгнул в седло. Пустив коня в галоп, он исчез в облаке пыли.

Либби вернулась в отель.

– Я забираю его домой, – сказала Либби хозяйке.

– Я посмотрю, сколько он мне должен, – открывая книгу посетителей, сказала она. – Четыреста сорок долларов.

– Четыреста сорок? – ужаснулась Либби.

– Он находился здесь четыре месяца.

– А когда он сюда попал, у него были деньги?

– Когда его нашли, у него было немного золота, но все ушло на оплату доктора и лекарства.

Либби посмотрела на потолок, собираясь с духом.

– У меня нет таких денег. Я могу отработать.

Слабая улыбка показалась на лице хозяйки.

– Я помогла бы вам, но не я владелица отеля. Я управляла им раньше, но один джентльмен с Востока сделал мне хорошее предложение, оставив меня присматривать за ним. И он приказал без уплаты никого не отпускать.

– Вы хотите сказать, что вы не отпустите Хью, пока мы не заплатим.

– Так говорит мистер Райвл.

– Шелдон Райвл? Он владелец?

– Вы его знаете? – спросила хозяйка. – Говорят, что он скоро станет самым богатым человеком на приисках. Он все здесь скупил, но до чего ж тяжелый человек.

– Где его можно сейчас найти? – спросила Либби. – Может, мы с ним договоримся?

– Может, – с сомнением сказала женщина. – Как он скажет, так я и сделаю. Он был здесь пару дней, а сейчас уехал куда-то в Колумбию скупать новые земельные участки.

– Это далеко? – спросила Либби.

– Около двадцати миль. Вы можете обернуться за день.

– Тогда я еду. Где комната мужа, мне нужно ему сказать, что я уезжаю.

25

Колумбия представляла собой большой лагерь, расположенный в небольшой долине в окружении холмов. Въезжая в город, Либби услышала звук работающих машин, который доносился с гор. Шелдон Райвл, как всегда с сигарой во рту, наблюдал, как бригада рабочих устанавливала металлический рельс. Подходя, Либби снова почувствовала отвращение к этому мерзкому человеку. В отличие от взъерошенной, усталой Либби, Райвл выглядел почти аристократом. Она не привыкла много ездить верхом и, сойдя с лошади, еле держалась на ногах.

На его лице появилось подобие усмешки, когда он узнал Либби.

– А я гадал, где и когда вы появитесь. Удивлен, честно говоря. Нашли мужа?

– Да, спасибо, – с холодной вежливостью ответила Либби.

– Вы меня искали или это совпадение?

– Мне нужно с вами поговорить о муже.

– А что с ним?

– Он живет в вашем отеле, и управляющая говорит, что он не уедет, пока не заплатит четыреста долларов.

– Ох, должно быть, он ел и пил больше, чем мог себе позволить, ну, да это его проблемы.

– Мистер Райвл, все, что я прошу, это подождать немного. Он не сможет заплатить такую большую сумму.

– Тогда пусть идет и работает, как другие, – фыркнул Райвл.

– Где?

Райвл вскинул голову.

– Посмотрите, старатели копаются на каждом клочке земли. Добыча золота скоро станет самым выгодным делом. Уже сейчас мы научились добывать золото в горах. Я установлю машины и буду добывать золото. Ваш муж может работать в моей шахте.

– Не будьте идиотом! Я же сказала, что он чуть не умер, и сейчас еле ходит и не сможет работать в шахте, – не в силах сдерживаться, выпалила она.

– Мистер Райвл, разрешите мне взять его домой, а я дам вам расписку, что выплачу деньги.

– Как?

– У меня есть идеи, как заработать кучу денег.

– Богатый золотом участок?

– Почти. У меня скоро будет урожай. Вы знаете, сколько здесь стоят овощи?

Райвл рассмеялся.

– Вы ошибаетесь, если думаете, что я такой мягкосердечный. Овощи, вы говорите? Буря, нашествие кроликов или мышей, и вашему урожаю конец. Леди, на них вы денег не сделаете.

– Может, я одолжу денег у того, кому моя идея не покажется бессмысленной, – сказала она. – Подождите немного, это все, что я прошу. Работа сейчас убьет моего мужа, и тогда уж вы точно никогда не получите своих денег.

Райвл критически осмотрел Либби.

– Я всегда смогу использовать вас.

– Где? В шахте? – спросила Либби.

Райвл громко рассмеялся.

– Нет, в одном из моих салонов. У меня не хватает девочек по вызову. И когда старатели намоют золото, они захотят того, о чем так мечтают, вкалывая день и ночь!

Либби, глядя на Райвла, думала, что есть люди, которых можно так смертельно ненавидеть. Если бы у нее в эту минуту был пистолет, она, не задумываясь, пустила бы ему пулю в лоб.

– Вы предлагаете мне стать проституткой?

– Конечно, – сказал Шелдон. – Вы не уродина. Если вас приодеть и напомадить, вы будете неплохо зарабатывать. Кроме того разнообразие тоже не помешает, а то здесь одни мексиканки, а некоторые любят кожу цвета лилии.

– Какой вы отвратительный человек. Вам, наверное, доставляет удовольствие, когда кто-нибудь мучается.

– Признаюсь, что мне будет приятно видеть королеву, которую поставили на место. Не ломайтесь. Пришло время посчитаться. Я получу большое удовольствие, когда увижу, что вас будет иметь любой, у кого есть деньги.

– Я уезжаю домой, – сказала она, – и вернусь с деньгами. Я лучше убью себя, чем буду работать в одном из ваших притонов.

– А ваш друг, Гейб Фостер, так не считает, – Райвл улыбался, наблюдая за реакцией Либби. – Он – разумный человек, и когда дело касается денег, Фостер идет на все. Он и сейчас работает на меня.

– Скоро вы узнаете, что он ушел от вас, – радуясь удивлению Райвла, сказала Либби.

– Кто это сказал?

Либби улыбнулась.

– Мистер Райвл, вы думаете, что все знаете?! Это не так. Я скоро верну вам деньги.

26

В Хенгтауне Либби решила получить в банке кредит. Но ей сказали, что кредит могли дать под участок, но не под грядку овощей.

«Интересно, Гейб у себя в номере или уже уехал?» – подумала Либби. Она боролась с искушением подняться к нему в номер, но потом решила заглянуть к Марку Хопкинсу.

– Рад, что ваша голова при вас, – улыбаясь, сказал Марк. – Я был по делам в Сакраменто, а когда вернулся, то все говорили, что вас тут чуть не повесили – не могу в это поверить.

– Было дело, – ответила она. – Но сейчас у меня опять неприятности.

Она рассказала ему всю историю.

Марк с состраданием посмотрел на нее.

– Я знаю этого Шелдона Райвла. Он хотел купить мой магазинчик, а я вежливо попросил его убраться.

Марк переминался с ноги на ногу.

– Я бы помог вам, но мне надо ехать в конце месяца в Сакраменто, чтобы встретить пароход и разгрузить, заплатив за перевозку наличными.

– Вы можете мне одолжить денег? – спросила Либби. – Я верну их к концу месяца.

– Но ваша картошка не вырастет так быстро.

– Я найду денег, только бы заплатить Райвлу и забрать мужа. Клянусь, я найду выход.

Марк Хопкинс посмотрел на Либби.

– Вся наша жизнь – игра. Если вы вернете деньги, мне не нужно будет отправлять в Сан-Франциско ящики с лопатами.

– Я не подведу вас, мистер Хопкинс, – сказала она. – Вы знаете, что это для меня значит.

Через пару дней Хью уже был в хижине с детьми.

– Ты меня поражаешь, Либби, – оглядывая хижину сказал он. – Ты все это сама сделала? Никто в Бостоне не поверит.

– В Бостоне мой папа всегда говорил мне, что делать, и посылал маму присматривать за мной, – Либби устало улыбнулась. – А здесь это вопрос жизни или смерти.

Хью потянулся и взял Либби за руку.

– Как я мечтал об этом моменте, – сказал он, продолжая держать ее руку, как будто тонет. – Лежа при смерти, я слышал, как они говорили, что мне надо отрезать ногу. Я сказал себе, брось бороться и умри до того, как это начнется, но думая о вас с девочками, я твердил себе, что надо жить.

Либби сжала ему руку. Она накрыла его одеялами, решив не говорить ему о деньгах. Хью даже не представлял, что она его выкупила.

– Они были очень добры ко мне в лагере Ангела, – сказал он. – Хозяйка ухаживала за мной как за сыном. Я хочу ее как-нибудь отблагодарить. Будет здорово, если мы пошлем ей немного шелка или шаль из Англии, когда мы туда доберемся. А сейчас я напишу ей записку или даже сочиню поэму. У тебя есть бумага?

– Бумага? – едва сдерживаясь, спросила Либби.

Казалось, что Хью не заметил, что Либби вспыхнула, и, откинувшись на подушку, продолжал:

– Странно, но я не написал ни строчки, пока болел. Единственным моим стихотворением, которое я сочинил за четыре месяца, была эпиграмма на самого себя:

Поэт Хью Гренвил стал кормом червей,

засыпан землей под тенью ветвей.

Не слишком здорово, но прямо в точку. Им действительно пришлось меня откапывать. Может быть, я смогу написать книгу, описав то, что я испытал. Да, я начну прямо сейчас. Бумагу, Либби!

«Хью думает, что здесь только тем и занимаются, что сочиняют стихи. Мы здесь чуть не умерли с голоду». Не ответив ему, Либби пошла смотреть огород.

– Есть надежда, что она вырастет за пару недель? – спросила она Ах Фонга.

– Сейчас картошка как горох. Нужно подождать еще месяц.

– Нужно как-то заработать деньги, – добавила Либби. – Мы сможем наловить перепелов и кроликов.

– Я пытаюсь, – ответил китаец, – но лес забит старателями, которые постреляли всю живность.

Либби начала трудиться с утра до ночи: она выпекала хлеб и каждое утро продавала его золотоискателям, пекла пироги из дичи, которые Ах Фонг продавал, стирала и штопала по ночам.

– Ты себя убиваешь, – сказал ей Хью, когда Либби заснула с рваной рубахой в руках. – Тебе не следует так много работать.

– А что мне делать? – не выдержав, спросила Либби.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что кто-то должен выплатить деньги за твое проживание в отеле. И только я могу это сделать, – жалея о сказанном, добавила Либби.

Его лицо омрачилось.

– Ты хочешь сказать, что моего золота не хватило? Участок давал хорошие деньги, пока я не начал копать песок, которым засыпало меня после обвала. Когда я попал в отель, у меня была сумка с золотом.

– Его не хватило, – сказала Либби. – Не беспокойся, это не твоя вина.

На следующее утро Либби узнала, что он пошел намывать золото. Смертельно устав, Хью вернулся. Повязки были в крови, и Либби с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

– Не делай больше таких глупостей, – сказала она и подала ему кружку с чаем. – Тебе еще рано начинать работать.

– Ты права. Вся река забита народом. Вся земля на несколько миль застолблена под участки.

– Постарайся выздороветь, – добавила Либби.

– Но я хочу помочь. Меня ужасает, что ты работаешь как простая кухарка.

– Это то, что я сейчас и есть, ничего не поделаешь.

– Лучше бы ты осталась в Бостоне. Жила бы как нормальный человек.

– Что бы ты тут без меня делал? – спросила Либби.

– Вкалывал бы в шахте Райвла, пока не умер. Я бы работал, как проклятый, лишь бы ты оставалась дома. Ты меня, наверное, ненавидишь, Либби?

Она вспомнила лицо Гейба, но постаралась его забыть.

– Господи, как я рада, что ты жив!

Хью посмотрел на нее с восхищением.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он, – Такая цветущая и полная сил, – он посмотрел на свернувшихся калачиком, спящих на полу девочек. Либби уложила Хью на кровать, а сама легла в углу за печкой.

– Они тоже выглядят замечательно, – Хью посмотрел на Либби. – Не ложись сегодня с ними, – обнимая ее, проговорил он. – Я хочу снова почувствовать, что значит держать тебя в своих объятиях.

– Но твоя нога! – запротестовала Либби.

– Ничего, – прошептал он и положил голову ей на грудь.

– Так хорошо, – прошептал он.

Лежа ночью с Хью, Либби пыталась заставить себя что-нибудь к нему почувствовать. «Через пару дней Хью поймет, что между ними больше нет взаимности», – ужаснувшись, подумала она.