Текст книги "Золото глупцов"

Автор книги: Риз Боуэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Я его знаю?

– Нет.

– А где он?

– Он сейчас спит, но будет рад вам.

– Подожди Либби… Я имел в виду… – пролепетал Эдвард, когда Либби пошла в дом. Через несколько секунд она появилась с Ноэлем на руках.

– Познакомьтесь, это Ноэль Гренвил.

Нотс очень удивился.

– Ты родила здесь? Хью увидел его перед смертью?

– Нет. Хью погиб за четыре месяца до его рождения.

– Судьба иногда наносит тяжелые удары, – мягко сказал Эдвард.

– Мой отец, наверное, скажет, что так мне и надо. Я удивляюсь, что отец все еще меня ищет.

– Они ужасно скучают по тебе.

– Бедные, для них это тяжелое испытание.

– Для всех нас, не зная, где вы и живы ли. Я уверен, что отец не может забыть сказанных им слов при расставании.

– Теперь Эдвард, вы сможете заверить их, что их хрупкий, маленький цветочек превратился в крепкую виноградную лозу, – я напишу им письмо.

Послышался лай собаки и крики бегущих девочек.

– Мама, мы видели змею. Ах Фонг отсек ей мотыгой голову, а Ли собирается сварить из нее суп.

Увидев Эдварда, они замерли. Нотс поднял их на руки, и они с недоверием посмотрели на него.

– О, небеса! – глядя на загорелых, босоногих девочек, сказал он.

– Девочки, вы помните мистера Нотса. Он часто приходил к нам в Бостоне.

– Я помню, – сказала Иден. – Вы часто играли с нами в крокет.

– Правильно, и ты всегда побеждала. Вы, наверное, здесь в него не играете.

– У нас нет площадки, – ответила Иден.

– Лучше построим теннисный корт, – сказала Либби.

– И с кем мы будем играть? – сказала Иден. – Дон Мигуэль слишком стар, а Кончита толстая. Остается Мануэль и китайцы.

– Помойте руки перед едой, а потом поможете мне накрыть на стол, – сказала Либби.

Ляжка оленя, коптящаяся над огнем, украсила бы любой стол, и когда Ах Фонг поставил на стол большую тарелку с олениной, глаза у Эдварда расширились от удивления и удовольствия.

– Она была просто замечательной, – не оставляя ни куска в тарелке, сказал Нотс.

– Нам повезло, что соседи подстрелили оленя. Если бы вы приехали немного попозже, вы бы увидели здесь настоящий праздник. Я спрошу Ах Фонга, выросла ли картошка? О помидорах, клубнике и винограде говорить пока рано. Мы собираемся поставлять их в Сакраменто и Сан-Франциско.

– Боже! – сказал Эдвард. – Кто бы мог подумать? Вы всегда были в детстве такой упорной. Наверное, поэтому у вас все и ладится. Помните, как вам запрещали гулять по скалам около берега? Вас тогда все же смыло волной.

– А вы меня вытащили на берег, – смеясь, сказала Либби. – Дорогой Эдвард, вы всегда выручали меня из беды.

– Наверное, это мое призвание, – согласился Нотс.

Уложив Ноэля спать, Либби с Эдвардом поехали в поле. Эдвард притворился, что заинтересован, и вежливо слушал Либби, когда она рассказывала, как будет расти лоза и как они собираются перевозить по реке в Сан-Франциско клубнику.

На ужин у них было несколько небольших картофелин, и когда дети заснули, Либби и Эдвард присели на крыльце поговорить.

– Расскажи мне о том, что с тобой случилось после твоего отъезда, – попросил Эдвард.

Либби рассказывала, думая, как ей трудно выкинуть Гейба из этого мелодраматического рассказа. Она преподнесла все в лучшем свете, рассказав и про глупую, никому не нужную смерть Хью, и про сгоревшую при пожаре хижину.

Эдвард с такой жалостью и пониманием, не отводя глаз, смотрел на Либби, что та чуть не рассмеялась. Он напоминал спаниэля, который в детстве сидел и смотрел на нее своими огромными, преданными глазами.

– Расскажите мне теперь о том, что творится в цивилизованном мире, – сказала Либби.

Пытаясь ничего не забыть, Нотс стал рассказывать о втором сыне Кэтрин, о новом доме своего друга, новом экипаже другого, о политических скандалах и любовных интригах.

– Вы помните Джинни Бенсон? Открылось, что она крутила любовь за спиной своего мужа. Только когда у нее родился мальчик с черными волосами, ведь все в семье светлые, люди вспомнили о красивом учителе музыки, который был брюнетом. Шансы ее мужа получить высокий пост стали равны нулю.

Либби отвернулась и посмотрела на птицу пересмешника, щебетавшую на заборе. «Как узок и мал этот бостонский мир», – подумала она. Она хорошо помнила веселую, любившую танцевать Джинни и ее солидного, среднего возраста мужа Тоби, который был такой зануда. Не удивительно, что Джинни загуляла с учителем музыки. «Что бы подумал обо мне Эдвард, если бы узнал правду?» – размышляла Либби.

34

Дни шли, а Эдвард все не уезжал в Сан-Франциско. Они катались вместе на лошадях, и Либби обедала с ним у дона Мигуэля. Она показала ему расположенные поблизости лагеря золотоискателей, и он попробовал намыть золото.

– Полагаю, что вы останетесь до того, как созреет клубника? – дразня его, спросила Либби.

– Я не уезжаю, потому что мне нравится быть рядом с вами. Вы для меня – глоток свежего воздуха, – нежно ответил Эдвард.

Либби засмеялась, но была тронута.

Когда она укладывала детей спать, Иден спросила:

– Это правда, что у меня раньше был в Бостоне целый шкаф платьев, и мы ели ежедневно мороженое?

– Думаю, да. Это мистер Нотс рассказал тебе о Бостоне?

– Да, – краснея, ответила Иден.

– И что он еще сказал?

– Он спросил, не хотим ли мы туда вернуться. И я ответила, что, может, когда-нибудь мы так и сделаем. Я так хочу потанцевать и съездить на побережье на пикник. Мам, а ты хочешь домой?

– Иногда скучаю. Мне хочется быть беззаботной и веселой. Но я думаю, что после нынешнего урожая у нас появятся деньги, и мы будем делать, что захотим. Если вдруг надумаем, то съездим в Бостон.

– Я хочу увидеть бабушку и дедушку, – сказала Блисс. – Как ты думаешь, они обрадуются Ноэлю?

– Конечно. Он такой веселый и красивый, – ответила Либби. – Но ему еще рано в такую поездку.

Лежа в кровати, Либби слышала дыхание спящего в гостиной Эдварда. А что, если и в самом деле вернуться туда, где покой, где не придется волноваться о еде, бандитах, об отсутствия доктора. Туда, где к тебе относятся как к китайскому фарфору, сопровождают и открывают перед тобой дверь, поднимают с пола платки. Я скучаю больше всего о мужчине, который меня будет ждать и любить. Почему среди всех мужчин, которых просил отец найти меня, согласился только Эдвард Нотс?

На следующий день Либби с Эдвардом прогуливались по берегу речушки. Маленькие рыбешки носились в кристально чистой воде.

– Вы похожи на русалку, – сказал Эдвард. – Сейчас вы начнете расчесывать свои длинные волосы и пением зазывать корабли на скалы.

Либби улыбнулась.

– Эдвард, вы первый мужчина, обращающийся со мной как с женщиной. Не могу передать словами, как я вам рада.

– И я, – сказал Эдвард. – Когда я узнал, что Хью мертв, я должен был сожалеть, но мое сердце говорило мне: «Она снова свободна». Я давно собирался набраться мужества и сказать вам, – он подошел поближе к Либби. – Я знаю, что вы не можете меня любить, как вы любили Хью, но ведь вам со мной хорошо. Я стану вам хорошим мужем и отцом ваших девочек.

Он осторожно взял Либби за пальцы правой руки.

– Выходите за меня замуж, и мы поедем в Бостон. Теперь вы можете вернуться домой с поднятой головой.

– Я очень тронута, но мне нужно время подумать, – сказала она.

Это прекрасно, – краснея, сказал Эдвард. – Это гораздо лучше, чем сразу сказать «нет». Я буду надеяться.

«Домой», – вернувшись в комнату, подумала Либби. Только где дом? Она посмотрела в окно на Эдварда. Он прогуливался между холмов. Такой положительный и солидный, он будет хорошим отцом. Даже, если она его не полюбит, он будет всегда ей предан. Он был последним шансом возвратиться в тот мир, где продукты из магазинов и самая большая трудность состоит в подборе цвета шляпки. Где она еще найдет такого мужа. Аргументы были неоспоримы. Дети заслуживают лучшей участи. Гейб исчез навсегда. Наверное, женился на ком-нибудь или на этой женщине из отеля.

– Вы еще не решили? – за обедом спросил Эдвард. – Давайте вернемся в Бостон. У вас будет время подумать.

Либби засмеялась.

– Какой вы милый, Эдвард. Я все еще не могу забыть, что вы совершили ужасное путешествие, чтобы найти меня.

– Если вы за меня выйдете, я навечно стану вашим рабом, – сказал он. – У нас будет самый лучший дом, и может быть, небольшой коттедж у океана. Мы построим его на том самом месте, где вы тогда упали. Я постараюсь купить дом на окраине, где много садов, и вы сможете выращивать овощи, раз вам это так нравится.

– Все это стоит больших денег, – сказала Либби. – Должно быть, ваша практика процветает, и вы, вероятно, сколотили себе состояние.

Эдвард покраснел.

– Я не нищий, Либби, и вы тоже не без денег. Ваш отец намекал… – Эдвард умолк. – Я говорю о планах на будущее, которые потребуют времени, чтобы их осуществить.

«Неужели его интересуют мои деньги, – заметив его замешательство, подумала Либби. – Может, отец заключил с ним сделку, по которой, вернув меня домой, он попросит руки и получит все деньги отца».

Либби представила, как он, сидя у камина, строит планы на будущее.

Не в состоянии заснуть, она пошла в комнату девочек. Три ангелочка тихо спали. «Им лучше будет с отцом в Бостоне», – подумала Либби.

Иден открыла глаза и посмотрела на мать.

– Ты собираешься в Бостон? – спросила она.

– С чего ты взяла? – спросила Либби.

– Мистер Нотс сказал, что мы скоро все уедем. Он сказал, что дедушка очень хочет нас видеть.

– Понимаю, – тихо сказала Либби. – Мистер Нотс плохо меня знает, – она наклонилась и поцеловала Иден, которая обняла мать руками и прошептала:

– Значит, мы не едем с ним?

– А ты хочешь?

– Нет, если снова нужно будет носить туфли.

Либби рассмеялась.

– Однажды, туфли тебе понадобятся, как и мне корсеты.

Утром Либби подошла к Эдварду.

– Я не могу выйти за вас. Спасибо за ваше предложение, Эдвард. Я не могу выйти замуж без любви. Если я и соглашусь, это будет лишь способом избавиться от ужасного бремени ответственности за будущее моих детей. Я хочу доказать отцу, что я чего-нибудь да стою.

– Вам нельзя оставаться здесь. Ваши дети будут расти, вы простите меня, как дикари.

– Я скоро собираюсь подыскать им гувернантку, – сказала Либби. – Они мои дети, и только я вправе решать, как их воспитывать.

– Это не совсем так, – сказал Эдвард.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ваш отец собрал все документы, чтобы стать официальным опекуном детей.

– Что он сделал?

– Пожалуйста, успокойтесь, Либби. Взгляните на вещи трезво. У меня инструкции привезти домой девочек, хотите вы этого или нет. Ваш отец их законный опекун.

– В штате Массачусетс, может, но не здесь, – сказала Либби.

– Я думаю, здесь тоже есть суд, – сказал Эдвард.

– Эдвард, вы в самом деле сделаете это? Отнимите моих детей?

Эдвард кашлянул.

– Я надеялся, что до этого не дойдет. Как адвокат вашего отца, я боюсь, что должен представить эти документы в ближайшем суде.

– Проклятый Эдвард, ты не сможешь отнять у меня детей. Здесь один закон, закон силы. Если вы еще здесь объявитесь, вы получите пулю! Вы хотите через суд отобрать детей?

– Это не требование. Я действительно хочу жениться на вас. Если бы я не любил вас, я никогда бы не приехал сюда, – побледнев, сказал Нотс.

– В самом деле? А я подозреваю, что это была большая сумма денег, которая вызвала ваше чувство, – она отвернулась от него. – Если я когда-нибудь и выйду замуж, то это будет человек, которого нельзя купить ни за какие деньги.

– И вы собираетесь найти его в этой глуши?

– Да, не удивляйтесь – здесь можно найти мужа. Теперь упаковывайте свои чемоданы и уезжайте.

35

В течение нескольких недель после поспешного отъезда Нотса Либби не отпускала от себя девочек и не расставалась с ружьем. Она рассказала о случившемся дону Мигуэлю и Мануэлю, и те были готовы увезти и спрятать детей в любой момент.

Пришло лето, но так никто и не появлялся. Либби начала думать, что Нотс не выиграл дело в калифорнийском суде. «Скажет ли он, что не нашел меня, когда вернется в Бостон?» – думала Либби.

Она написала в своем дневнике:

«28 апреля 1851. Я едва избежала опасности. Не могу поверить, что я собиралась выйти замуж за Нотса. На какую бы жалкую жизнь я себя обрекла. Его, того и гляди, ветром сдует, а он хочет на мне жениться».

Либби еще раньше купила в Сан-Франциско новую тетрадь в кожаном переплете и теперь начала в ней вести дневник после рождения сына. Казалось правильным начать новый дневник с рождением новой жизни. Что касается событий, произошедших после потери первого дневника, то их Либби решила не записывать, потому что они были записаны в ее сердце. Отец стал ее врагом, и теперь все пути домой были закрыты. Наверное, он не любил меня, решила Либби, иначе бы он не пытался сыграть за моей спиной такую ужасную штуку. Либби перестала волноваться. Все шло как нельзя лучше. Сад цвел, овощи поспевали. Китайцы собирали урожай, а Либби ежедневно объезжала местные магазины и каждую неделю ездила к Хопкинсу в Сакраменто.

Когда она вернулась из Сакраменто, голова ее была забита планами об увеличении площадей под овощи и фрукты. Рынок готов был поглотить все, что она производила. Если купить быстроходные фургоны, то овощи и фрукты будут доходить неиспорченными. Только подумать, сколько они готовы заплатить за свежую клубнику. Строительство собственного дома из кирпича казалось Либби не за горами.

– Пора нанимать больше рабочих и сеять на новых землях, Ах Фонг, – сказала Либби, когда они вместе проходили мимо кукурузного поля. – Ты сможешь съездить со мной в Сан-Франциско нанять новых рабочих?

Китаец не ответил сразу.

– За три месяца ни капли дождя, – сказал он.

– Но в реке постоянно вода, и еще каналы.

– В них с прошлой недели почти нет воды.

Они подошли к каналам. Там, где обычно бурлила вода, теперь был только маленький ручеек.

– Но река не может пересохнуть. Она в прошлом году не пересыхала до октября. А ведь тогда дождя не было шесть месяцев. Надо выяснить, наверное, что-то случилось, – сказала Либби. – Седлай коней.

Они поднялись на холм, проехали мимо обросших мхом скал и увидели, что уровень воды под мостом был всего лишь несколько дюймов.

– Что-то случилось, Ах Фонг. В прошлом году здесь было полно золотоискателей.

Там, где раньше были лагеря, теперь чернели лишь камни, да ветер гулял, продувая брошенные хижины. Казалось, какая-то злая сила смела все живое.

Либби открыла от удивления рот и увидела высокую земляную дамбу.

Тропу преградила стена из камней и грязи, и им пришлось ехать через мост, проходящий над долиной. С моста было видно огромное пространство, залитое водой, которая с шумом и грохотом срывалась вниз. Ах Фонг взглянул на Либби.

– В моей стране это назвали бы кознями демонов.

Либби кивнула с пониманием.

– Здесь они тоже, видно, поработали.

Она пришпорила коня и начала спускаться по заросшему травой склону. Внизу Либби увидела людей, копошащихся, как муравьи. Либби с китайцем наконец доехала до озера, которое, казалось, было здесь всегда. На берегу стоял прекрасный особняк с башенками и фронтоном. Подъехав к нему ближе, Либби встретила человека.

– Что вы хотите? – грубо спросил он.

– Вы хозяин этого дома? – спросила Либби, глядя на него, как она раньше глядела на слуг. – В таком случае, ваше богатство, очевидно, превосходит ваше воспитание и манеры.

– Я не хозяин, а просто здесь работаю.

– А хозяин принимает посетителей? – спросила она. – Передайте, что к нему с визитом явилась соседка.

– Вы сами можете ему об этом сказать. Хотя, я думаю, что он слишком занят, чтобы пить с вами чай.

Либби спрыгнула с коня и, собрав все свое мужество, начала подниматься по ступенькам. Войдя в холл, отделанный мрамором, Либби увидела великолепную мебель.

– Есть кто-нибудь дома? – крикнула она.

Открылась дверь, и кто-то проворчал:

– Что такое?

Либби увидела двойной, отвисший подбородок, поросячьи глаза и сигару в углу рта.

– О, господи – недовольно сказала она. – Я должна была догадаться, Шелдон Райвл.

Райвл сощурил глаза, увидев Либби. На его лице появилась самодовольная улыбка.

– О, какая встреча! Наша отважная, маленькая первооткрывательница! Выжили, значит?!

– Не благодаря вам, – сказала она. – Я выращиваю овощи в долине.

Его улыбка почти растворилась в складках кожи.

– А, да, слышал.

– Вы перекрыли воду и сделали это преднамеренно.

– Дамба не появится за ночь. Конечно, я ее построил. Но ты, женщина, ничего не сделаешь. Я уже и забыл про твое существование.

– Спорю, что вы сделали это нарочно, – сказала Либби. – У вас, Шелдон, есть отвратительная привычка, которая появилась, когда вы наконец-то уяснили, что вы не один в мире. Вы губите мой бизнес, только для того, чтобы у вас был вид на озеро.

– Неправда, – сказал Райвл. – Это чистейший бизнес. Я вам говорил, что времена одиночек прошли, и теперь я добываю золото гидравлическим способом, используя водяную пушку, разрушающую каждый час тонны гранита. Для ее работы мне нужно много воды. А прекрасный вид из окна – это только так, небольшая премия.

– Вы не можете перекрыть всю реку, – отрезала Либби.

– А кто мне запретит. Посмотрите кодекс, там написано, что главной собственностью является право на воду.

– Право, да?! – крикнула Либби. – Но это не значит, что вы можете забирать себе всю воду.

– Могу, если вы это не докажете, – сказал Райвл. – И я должен сказать, что вам предстоит долгая борьба. В этом штате большинство судей – это мои товарищи по ложе. Вы разве не знаете, что я вхожу в ложу «Странные братья». А брат помогает брату.

– Тогда я обращусь в Верховный суд в Вашингтоне.

– Успехов вам. Ваши поля засохнут до первого слушания дела.

Райвл показал ей на дверь, как будто выгоняя ее.

– Мой вам совет, возвращайтесь туда, откуда приехали. И выращивайте там свои овощи.

– А я вам советую катиться ко всем чертям! – разбушевавшись, крикнула Либби. – И не думайте, что сможете так легко от меня отделаться! Я найду выход и верну себе воду!

Она повернулась и направилась к двери.

– Если вы собираетесь подкопать мою дамбу лопатой, то помните, что у меня вооруженная охрана, – закричал ей вслед Райвл и громко захохотал над своей шуткой.

Либби вскочила в седло и по дороге все рассказала Ах Фонгу.

– Хотите, я проникну к нему в дом и перережу ему глотку.

– Хотела бы, – сказала она, – но я тебе этого не позволю. Если Райвл ведет себя как подлец, это не дает нам права вести так же, как он. Мы будем с ним бороться и победим.

– Кто поддержит маленькую женщину против человека, который владеет отелями, казино и имеет кучу денег.

– Я найду лучшего адвоката штата, который представит меня в суде, – сказала Либби.

– Это стоит денег.

– Я готова отдать все свои сбережения, чтобы победить. Я лучше умру, чем дам себя ему унизить.

– Даже с хорошим адвокатом потребуется много времени.

– Я знаю, – вздохнув, сказала Либби.

– А как мы добудем воду?

– Не знаю, Ах Фонг.

– Другой воды нет, и Ах Фонг не может прорыть канал длиною в несколько миль.

Лицо Либби внезапно повеселело.

– Мы будем возить воду на повозках из реки Сакраменто.

– Вы действительно сумасшедшая! – воскликнул китаец. – Сколько, вы думаете, понадобится повозок, чтобы полить всю землю?

– Много, – ответила Либби. – Я готова все отдать, чтобы посадки не погибли. После урожая надо вырыть пруд. Что ты на это скажешь?

На лице Ах Фонга появилась улыбка.

– Я скажу, что вы сумасшедшая женщина.

36

Либби, не теряя времени, поехала в Сакраменто к Хопкинсу, чтобы посоветоваться в выборе адвоката. Он сказал, что может порекомендовать одного человека в Сан-Франциско, но добавил, что все адвокатские конторы летом закрыты.

– Значит, мы начнем не раньше сентября, – с досадой в голосе сказала Либби.

– Если вы сможете доказать, что Райвл не имеет прав на землю, которую он залил, то ему тогда придется спустить воду.

– Я надеюсь на это, – сказала Либби. – Такое ощущение, что он появился на этой земле, чтобы постоянно вредить мне.

– Не только вам, – сказал Хопкинс. – Многие люди желают ему смерти. Я бы сказал, что ваш лучший выбор, это нанять хорошего стрелка.

Либби рассмеялась. Эти слова так не шли к аккуратному и вежливому Хопкинсу.

– Надеюсь, вы шутите? – спросила она. – Если все пройдет удачно, то вдруг обнаружится, что у этого Райвла целая шайка сыновей в Чикаго, которые сразу же прилетят на папино добро, и они доставят мне еще больше неприятностей. Быстро это дело не решить. Я лучше еще найму быков с повозками и найду ближайшую дорогу к воде.

– Удачи вам! – крикнул ей вслед Марк. Все лето длинная цепочка повозок, загруженная бочками, спускалась к воде рано утром и в полдень, проделав двадцать миль, возвращалась на поля. Каждую бочку переставляли на ручную тележку, которую рабочие увозили для поливки.

К тому времени уже собрали клубнику, перец, арбузы, кукурузу, и Либби сконцентрировала все внимание на фруктовых деревьях и винограде. От продажи части урожая Либби заработала большие деньги.

– Меня бесит то, что приходится тратить столько денег на доставку воды.

– Еще два месяца и пойдут дожди, – сказал китаец. – Вы наймете людей, чтобы выкопать пруд. И станете такой же богатой, как этот дьявол Райвл.

– Озеро под окнами моего дома – совсем неплохая идея, – улыбнулась Либби. – Можно будет кататься на лодке.

– Когда у вас будет свободное время, – усмехнулся Ах Фонг. – Вы ведь так много работаете. Может, мне лучше было бы вернуться с Нотсом в Бостон? А может, это Господь меня наказал?

– Что вы будете делать в этом городе? – спросил Ах Фонг. – Сводить кого-нибудь с ума?

– Вполне возможно, – ответила Либби. – Пойдем лучше посмотрим, созрели ли помидоры.

Сентябрь выдался жарким, и Либби выдерживала расписание по доставке воды. Она наняла землекопов для рытья пруда, и соседи пришли посмотреть на их работу.

– Теперь остается только молиться, чтобы пошел дождь, – глядя на яму, сказала Либби.

– Ради вас я буду молить Бога, чтобы он послал на землю дождь, – сказал дон Мигуэль. – Но думаю, что дождь не сможет помочь моей семье.

– Что вы имеете в виду? – спросила Либби.

– Разве вы не слышали о новом законе на землю, который приняло правительство штата.

– Что-то слышала, но я думала, что они просто официально закрепляют дарованную испанскую землю.

– Боюсь, что это не так.

– Теперь мексиканцам придется доказывать свое право на землю в американском суде. Если янки захотят завладеть землей, то их претензии могут удовлетворить.

– Да нет же, – сказала Либби. – Наш суд справедлив, и у вас должны же быть какие-нибудь документы на землю.

– Все, что у меня есть, это письмо, написанное рукой одного из провинциальных губернаторов в 1825 году. Тогда этого было достаточно, а вот подойдет ли это сейчас, не знаю.

– Я помогу вам найти адвоката, если хотите. Мне он тоже нужен, и я думаю, что он защитит нас обоих.

Дон Мигуэль печально улыбнулся.

– Будем надеяться, что на этой земле есть справедливость.

– Если бы была на свете справедливость, Шелдона Райвла уже давно бы разнесло из его водяной пушки, – сказала Либби. – Он расстроил все мои планы, и в следующее лето, наверное, тоже не будет воды. Никогда не думала, что так буду ждать дождей.

В октябре было тепло, и Либби радовалась, что скоро ноябрь и ее дело будет заслушано в территориальном суде Сакраменто.

– Я выиграю это дело, – сказала она дону Мигуэлю, у которого самого стало плохо с водой, она высохла в каналах, где поили скот. – Меня убивает, что я могу потерять доход из-за Райвла. Хочу увидеть его рожу, когда он заплатит за мои убытки.

– А если вы проиграете, синьора Либби? – спросил дон Мигуэль.

– Как я могу проиграть? Правда на моей стороне. Вода принадлежит всем людям. Один человек не может лишить воды всю долину. Не волнуйтесь, дон Мигуэль. Если потребуется, я очарую судью и растоплю лед в его сердце.

– Ваш адвокат честный человек?

– Говорят, что да, – ответила Либби. – Я с ним только переписывалась, но я поняла, что он смышленый и честный, что нередко сочетается в людях такой профессии.

– Я попрошу вас оказать мне большую услугу.

Дон Мигуэль мял в руках свою шляпу.

– Поговорите с ним о моем деле.

– О подтверждении права на владение землей?

Мексиканец покачал утвердительно головой.

– Я говорил с женой, и мы решили, что вы действительно правы. Нам нужен адвокат янки, чтобы заставить слушать судью янки.

– Я буду счастлива помочь вам. Я думаю, он не откажет.

За неделю до начала дождей Либби предстояло явиться в суд. Как-то вечером похолодало, ветер нагнал облака и небо потемнело. Утром Либби проснулась от звука дождя, барабанившего по крыше.

Она выбежала из дома и, не боясь промокнуть, с наслаждением встала под падающие капли.

– Дождь! – дико танцуя, закричала Либби. – Пусть его будет побольше!

И небеса, как будто услышав ее просьбы, полили как из ведра. Либби побежала обратно в дом. Она промокла насквозь, и теперь, переодеваясь, с удовольствием слушала шум барабанившего дождя.

Едва она успела переодеться, как появился Ах Фонг.

– Дождь не собьет деревья, ты к ним привязал колышки?

– Вы же сами мне помогали, когда я их ставил, – отозвался китаец. – Но если хотите, я схожу проверить.

– Я тоже пойду, – согласилась Либби. Набросив сверху плащ-накидку, они пошли, спотыкаясь и поскальзываясь, по размытой дождем земле.

Ветер был такой сильный, что трудно было дышать. Они перебирались от одного дерева к другому, затягивая веревки на кольях и поднимая, согнувшиеся от дождя, молодые деревца.

– Ни один человек не поухаживает за миссис, – сказал Ах Фонг. – Увидев такой ливень, он развернется и опять побежит в дом.

– Ты прав, – сказала она. – И твоя невеста не приехала из Китая, потому что решила тоже вернуться назад из-за непогоды.

Китаец и Либби посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Ах Фонг, я так рада, что ты со мной. Без тебя я бы ничего не сделала.

– Я знаю, – без ложной скромности, как всегда, ответил он. – Примите горячую ванну, чтобы не заболеть.

Дождь не ослабевал, и пруд стал наполняться водой. Проснувшись утром, Либби с Ах Фонгом увидели, что воды заметно прибавилось.

– Если будет так лить, то за пару дней вода дойдет до краев, – сказала она. – Никогда не видела, чтобы дождь шел так долго.

– В Китае такое считается обычным делом, – сказал Ах Фонг. Начинается наводнение, гибнут люди.

– Хорошо, что мы построили дом над долиной. Интересно, разлилась ли река в Сакраменто.

– Вот когда вода потечет с гор, – сказал китаец, – тогда будет опасно.

– Интересно, не затопило ли еще мистера Райвла?

– Может быть, в эту минуту вода хлынула в его дом, – предположил Ах Фонг.

Шел второй день, а дождь все не кончался. Куда ни глянь, везде была серая масса. Небо слилось с землей, превращенной в грязь.

– Если это продлится, я, наверное, не смогу поехать в Сакраменто, – сказала Либби дону Мигуэлю, приехавшему узнать, как идут дела. – С какой иронией будут рассматривать мой иск о воде, когда я сама не появлюсь из-за того, что ее так много.

– Господь часто смеется над нами, – сказал мексиканец.

– Я думаю, что Бог наслал на нас непогоду, – возразила Либби. – Если небеса не хотят, чтобы я ехала в Сакраменто, я не поеду, хотя, если я застряну с повозкой, придется скакать на муле.

В конце недели дождь стал моросящим. Иногда появлялось солнышко и становилось теплее.

– Надо рискнуть ехать, – сказала Либби. – Не хочу, чтобы кукуруза здесь заплесневела.

– Вы как торговка с китайского рынка, – сказал Ах Фонг. – Сходите с ума, если нечего продавать.

Поцеловав детей и натянув клеенку поверх одежды, Либби покатила в Сакраменто. Дорогу размыло, кое-где встречались целые озера воды, и фургон стал похож на плывущий по волнам корабль. Пару раз фургон застревал, и Либби пришлось подкладывать под колеса мешки, чтобы выбраться из грязи.

Платье до колен было залеплено грязью, и Либби с облегчением вздохнула, зная, что ее дело будет заслушано в суде только на следующий день.

Под вечер Либби добралась до города. Дождь прекратился, и над мокрыми полями была белая дымка, освещенная красными лучами заходящего солнца. Над самим городом нависла туча смога, черневшая на фоне голубого вечернего неба. Огни от костров были видны на каждой улице города. Новая дамба спасала Сакраменто от наводнений, хотя на улицах было по колено грязи, от которой исходил неприятный запах.

Конь упирался и не шел вперед, чувствуя неприятный запах, от которого просто мутило, и Либби пришлось спрыгнуть на землю и тащить его под уздцы.

Либби обрадовалась, увидев магазин Хопкинса. Новый магазин «Хопкинс и Хатчиксон» выглядел внушающе и цивильно, благодаря кирпичному фронтону и фонарям. Марк Хопкинс выбежал на улицу, чтобы встретить Либби.

– Моя дорогая, как я рад вас видеть, – воскликнул он.

– У вас все хорошо, я надеюсь, – спросила Либби.

Марк улыбнулся.

– Все идет как нельзя лучше. Собираюсь построить дом в Сан-Франциско в эту зиму. Но что заставило вас приехать в такое плохое время. Должно быть, что-то важное, раз вы пошли на такой риск.

– Что вы подразумеваете под плохим временем.

– Вы разве не слышали, что в городе вспышка заболеваний тифом и холерой из-за дождя и наводнений.

– Вот почему горят костры.

– Да, они думают, что огонь остановит распространение болезней, – сказал Хопкинс. – На вашем месте я бы не оставался здесь и на ночь, если только вам это действительно необходимо.

– Боюсь, что я должна остаться, – сказала она. – Завтра утром слушание моего дела в суде. Я собираюсь после принятия в отеле ванны сразу же встретиться с моим адвокатом.

– А нельзя отложить? Положение серьезное, и ради победы в суде не стоит рисковать жизнью.

– Не могу слишком долго я этого ждать. Вы же решили тоже остаться.

– Я не ем и не выпиваю в людных местах и жгу москитов в своей комнате. Говорят, это помогает.

– Воспользуйтесь моим советом не есть в ресторанах и поменьше общаться с людьми. Здесь открылся новый отель с высококлассным штатом сотрудников.

– Неужели? Как он называется? – спросила Либби.

– Отель «Орлеан». Его сконструировали в Новом Орлеане, а затем по частям перевезли сюда по морю, – пояснил Хопкинс. – Качество отделки и сервиса на высочайшем уровне. Либби, что с вами? Вы хорошо себя чувствуете?

– О да. Все хорошо, – с трудом проговорила она.

Как она может объяснить, какие воспоминания вызвали его слова об отеле? Либби случайно вспомнила узкую улочку с лужами и высокого брюнета, появившегося, чтобы спасти ее.

– Погода нас не балует, – продолжал Марк. – Такая влажность и этот ужасный смог. На вашем месте я бы не высовывался, а сидел в «Орлеане» и заказывал обед в номер. Избегать людных мест – вот мой девиз.

– Вряд ли я смогу провести суд в моем номере, – улыбаясь, сказала Либби. – Но я воспользуюсь вашим советом и покину город как можно скорее.

Уйдя от Хопкинса, Либби раздумывала, идти ей в «Орлеан» или нет. «Переночевать в хорошем отеле, доставленном прямо из Нового Орлеана… Все это бред, – подумала она. – Надо забыть прошлое. Я – деловая женщина, приехавшая сюда выиграть дело в суде. Все остальное не имеет значения».