Текст книги "Золото глупцов"

Автор книги: Риз Боуэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Либби добралась до отеля. Огромные полированные медные светильники освещали вход, к которому вели мраморные ступени. Либби с одобрением осмотрела фойе, в котором была стойка для приема посетителей, выполненная из черного дерева, и медные горшки с папоротником. Либби позвонила. Вышла приятная женщина, одетая в черное платье.

– Не лучшее время для путешествия, мэм, – давая книгу для посетителей, сказала она Либби.

– Я завтра же уеду.

Печать заботы отразилась на лице незнакомки.

– Мы делаем все, что можем, чтобы поддерживать наше заведение в надлежащем виде. Я ежедневно заставляю горничных натирать мебель и дополнительно кипятить простыни, но болезням это нипочем. В начале недели поселился один джентльмен. Он жаловался, что плохо себя чувствует, и на следующий день слег в лихорадке. Мне пришлось отвезти его в больницу, беднягу. Нельзя было его здесь оставлять.

Либби сделала запись в книге и пробежала глазами по странице, застыв как параллизованная. По спине пробежали мурашки, когда на верху страницы она увидела жирную запись: «Габриэль Фостер, приехал из Сан-Франциско…»

37

Либби не могла оторваться от завитушки росчерка росписи Гейба, пока к ней не вернулось спокойствие. Она повернулась к хозяйке.

– Этот джентльмен, случайно, не тот, кого увезли в больницу.

Женщина облокотилась на стойку, чтобы прочитать имя.

– Да, это он. Бедный мистер Фостер. Такой милый человек, вы его знаете?

– Да, он был один?

– Совсем один, – ответила хозяйка. – Из-за этого и возникли трудности. Я спросила его, могу ли я связаться с кем-нибудь, чтобы его забрали, но он сказал, что у него никого нет. И мне пришлось везти его в переполненный госпиталь.

– Как мне туда добраться? – спросила Либби. – Мне нужно его срочно увидеть.

– Простите меня, вы не собираетесь туда ехать сама? – запинаясь, проговорила хозяйка. – Леди опасно там появляться, я подождала бы до утра. Там такая грязь, что пару дней назад в ней утонул один пьяный.

– И тем не менее я поеду, – твердо сказала Либби. – Расскажите, как туда добраться?

Двухэтажная больница располагалась вдали от домов богатых коммерсантов на улице Джеймса. И Либби в полной темноте пришлось пробираться по грязи мимо открытых тентов, салонов и игорных домов, из которых слышался хрипловатый смех и пение. Она спряталась за деревом, когда увидела двух парней, плетущихся ей навстречу. Они снова напомнили ей мокрые улицы Нового Орлеана, звуки музыки из бара и пьяных мужчин, от которых спас ее Гейб.

– Нет, я не дам тебе умереть, Гейб Фостер, – собираясь духом, говорила Либби.

Она сразу узнала госпиталь, но не по табличке, а по страшному запаху дегтя, который не мог забить запах смерти. Либби закрыла рот платком, когда поднималась по лестнице. Открыв дверь, она очутилась в холодной комнате, освещаемой одной слабой лампой. Из полумрака доносились стоны и крики больных, кого-то рвало. Либби дрожала, держась за дверь, как будто она оставалась ее последней связью с этим миром.

Вниз по лестнице бежал мужчина с большим тазом в грязном фартуке.

– Что вы здесь делаете? Сюда нельзя, – сказал он.

Либби показалось, что он похож на мясника.

– У вас лежит мистер Габриэль Фостер? – спросила Либби.

– Леди, здесь сейчас триста человек, – вытирая рукой лоб, сказал мужчина. – Их приносят быстрее, чем мы можем найти им кровать, и они обычно не протягивают и пары дней.

– Здесь есть кто-нибудь, кто мне может сказать, где он лежит?

– Есть доктор, он где-то в здании, но он очень занят. Я лучше посмотрю журнал записей. Как его имя?

– Фостер, – сказала Либби. – Габриэль Фостер.

– Вы его жена?

– Нет, близкая родственница.

Санитар подошел к высокому столу и открыл книгу с загнутыми углами, читая так медленно имена, что у Либби появилось желание ударить его. Мужчина с довольным видом поднял голову.

– Да, это он.

– Он еще здесь?

Мужчина улыбнулся.

– Да, он еще не умер. Его имя не зачеркнуто. Он внизу, в палате для больных оспой.

– Оспа? – пробормотала Либби. – Я могу его видеть?

– Я же сказал, никаких посетителей.

– Я должна увезти его отсюда. Можно мне только взглянуть на него?

– Это будет стоить больше, чем я получаю.

Поняв смысл слов, Либби открыла сумочку и вытащила пять долларов.

– Вы сами себя хороните.

– Я рискну. Отведите меня к нему.

– Идите туда, – санитар кивнул головой и поплелся в сторону спускающейся вниз лестницы.

В конце коридора на двери висел кусок бумаги и пахло карболовой кислотой.

– Стойте здесь. Я найду его. Как вас зовут? – сказал санитар.

– Скажите, что здесь Либби.

Санитар исчез за занавеской. Сердце ее готово было разорваться на части, пока она ждала. Через пару минут санитар появился и сказал:

– Он не хочет вас видеть.

– Он так сказал? – удивилась Либби. – Вы уверены в этом?

– Я сказал, что Либби хочет вас видеть, а он сказал, чтобы вас не впускали.

– Вздор! – отталкивая его, сказал Либби. – Я вам не верю! Где он?

Санитар попытался схватить ее, но Либби уже ворвалась в палату. Она представляла собой большую комнату с разбитым окном, в которое проникал с улицы смог и дым. Весь свет исходил от лампы, стоящей на столе в углу. Пол был забит матрацами, набитыми соломой, на которых лежали стонущие, забинтованные и похожие на мумии больные.

Когда Либби проходила мимо одного из них, он закричал, размахивая забинтованными руками.

– Чешется, – прошептал санитар Либби. – Мы их бинтуем и привязываем, чтобы они не чесались, а то это сводит их с ума.

– Где мистер Фостер? – спросила Либби.

– Вон там, третий от конца, – санитар показал на тело, полностью завернутое в одеяла.

Либби ахнула и пошла к кровати.

– Он не мертв? – дрожащим голосом спросила она.

– Пока нет, – ответил из-под одеяла Гейб. – Ради всего святого, уходите.

Человек, лежащий на соседней кровати, вскинул в припадке руку, ударив Либби в бок.

В другом конце комнаты кого-то рвало.

Либби глядела на кровать, не зная, что делать.

– Я считаю, вам лучше уйти, мисс, – сказал санитар, – а то подцепите чего-нибудь.

– Хорошо, я ухожу, – громко сказала она. – Я пришла помочь старому другу и вытащить его отсюда, но вижу, что моя помощь ему не нужна.

– Не глупи, Либби – послышался глухой голос Гейба. – Выбирайся отсюда, пока жива. Здесь смерть.

– Хорошо, я уйду, если ты даже не хочешь посмотреть на меня и попрощаться.

Она направилась к двери. Либби заметила, что Гейб задвигался, но она не оборачивалась. За дверью, вручив санитару еще пять долларов, она сказала:

– Я вернусь утром, чтобы забрать мистера Фостера. Я увезу его туда, где он выздоровеет.

Либби вернулась в отель, и хозяйка спросила:

– Есть какие-нибудь новости о вашем родственнике?

– Да, он жив. Вы были правы, что это ужасное место. Я собираюсь его оттуда забрать. Где мне найти комнату, чтобы ухаживать за ним?

– Вы не найдете никого, кто согласился бы принять у себя в доме больного оспой, – сказала она. – Они забирают больных, не спрашивая согласия родных. Я видела ужасные сцены, когда матери цепляются за руки своих больных детей, которых выносят. Вам лучше самой поскорее уехать. Говорят, они мучительно умирают.

Эту ночь Либби не могла спать. Она ходила по номеру из угла в угол, обдумывая, что должна сделать на следующий день. Либби твердо решила не оставлять Гейба в больнице. Если не найдется места в Сакраменто, она отвезет его домой. Либби написала записку Марку Хопкинсу, что оставляет ему деньги и просит его заключить сделки по ее овощам, потому что она, воспользовавшись его советом, уезжает из города.

Либби уже почти забыла, ради чего сюда приехала, но, к счастью, вспомнив, она появилась в суде в десять часов. Теперь цель побить Шелдона Райвла переместилась на второй план. Если Гейб умрет, победа над Шелдоном станет никчемной. То, что Гейб не хочет ее видеть, утешало Либби, вселяя надежду, что он не умрет в одночасье. «Если бы он умирал, то попрощался бы со мной», – думала Либби. Нежелание видеть ее говорило о том, что его гордость и упрямство не убавились от болезни. Как это похоже на Гейба! Как она по нему скучала!

Рано утром Либби пошла в суд, где встретилась со своим поверенным Ионом Фейрбэнксом. Как и описывал его Хопкинс, он был высоким, стройным, опрятно и со вкусом одетым, с аккуратно подстриженной бородой.

– Сколько времени займет разбирательство? – думая о Гейбе, спросила Либби.

– Дело простое, судье понадобится не более часа. Это зависит, какие свидетельства представит защита. Если у них много свидетельств, которые нужно проверять…

– Какие у них могут быть свидетельства? – недовольно спросила Либби.

– В системе правосудия Соединенных Штатов Америки перед законом равны обе стороны, – сказал он. – Но думаю, что наши противники так просто не согласятся снести дамбу.

– Но любой судья увидит, где ложь, а где правда, – сказала она. – Нельзя же так просто оставить всю долину без воды.

– Мы надеемся это доказать.

– Мы должны это доказать. Я вас ради этого и наняла.

– Умоляю, миссис Гренвил, не расстраивайтесь. Я сделаю все, что в моих силах, а вы лучше успокойтесь. Этим вы только поможете делу.

– Как я могу оставаться спокойной и слушать, как Шелдон Райвл будет лгать, – отрезала Либби.

– Тогда, наверное, вам лучше выйти из зала суда – я представлю вашу сторону. Или останьтесь, но держите себя в руках, когда будете разговаривать с судьей.

Либби поняла, что он думает, что она беспокоится о своей безопасности из-за эпидемии, оставаясь в этом городе, но не стала его переубеждать.

На часах пробило десять, и Фейрбэнкс провел Либби через дубовую дверь в зал суда. Она ожидала увидеть Шелдона Райвла, но вместо него сидели двое, носы которых напоминали клювы, что делало их похожими на стервятников. Они сразу ей не понравились. У судьи, напротив, было доброе, розовое лицо. Либби улыбнулась ему, когда занимала свое место. Дело зачитали, и Фейрбэнкс приготовился излагать аргументы Либби. Один из людей Райвла попросил слово. Он говорил о недостатках законов штата по вопросу прав на воду, указывая, что все реки были изрыты золотоискателями и многие из-за этого вообще сейчас текут по другому руслу.

– Но они ведь не перестали течь вообще, – не в состоянии оставаться спокойной, выпалила Либби.

Судья сделал ей предупреждение, а Фейрбэнкс нахмурился. Поверенный Райвла представил судье документы о регистрации участков.

– Это является прецедентом в Калифорнии, что воду можно использовать в целях добычи золота, а моему подзащитному необходимо постоянно иметь большие запасы воды.

– И моим овощам тоже, – сказала Либби.

В этот раз судья пригрозил ей пальцем.

– Еще один раз, и я вас удалю из зала, – сказал судья.

Либби сжала губы, а судья продолжал просматривать бумаги.

Судья поднял голову и спросил:

– В каком году вы поселились на своей нынешней земле, миссис Гренвил.

– В октябре 1860-го, ваша честь, – ответил за нее адвокат. – Моя клиентка живет там около года, и уже имеет неплохой доход от продажи овощей и фруктов, которые требуют много воды.

– Понимаю, – сказал судья.

– Почему вы выбрали именно это место, миссис Гренвил?

– Потому что там всегда есть вода, – ответила Либби.

Судья отложил документы.

– Полагаю, что вы не советовались с властями?

– Я думала, что это не нужно, потому что купила землю у ее владельца.

– Если бы вы взвесили все «за» и «против», то должны были бы знать, что мистер Райвл владеет землями прямо на холмах над вами, который уже получил разрешение в комиссии по добыче золота на разработку его гидравлическим способом.

Либби подозрительно посмотрела на судью.

– Когда я поселилась, он еще не строил дамбу.

– Но он говорил о своем намерении это сделать в присутствии нескольких свидетелей, от которых мы имеем письменные подтверждения, – сказал судья. – У меня, кроме всего прочего, есть карта вашего штата, на которой, миссис Гренвил, ваша река не обозначена.

– Но это не говорит о том, что ее нет, – не сдержавшись, сказала Либби.

– Конечно, нет, – сказал судья. – Но это только облегчит мою задачу, гак как река официально не обозначена как источник воды. Я симпатизирую вам, вы вложили так много сил в свое дело, но у меня нет другой альтернативы, кроме как решить дело в пользу мистера Райвла.

Прозвучал удар молотка, и Фейрбэнкс предложил ей руку, чтобы идти.

– Большое спасибо, вы и так уже помогли, – холодно сказала она.

– Я сделал то, что мог, – сказал Фейрбэнкс. – Боюсь, что мы столкнулись с непреодолимыми разногласиями.

– Что вы имеете в виду?

– Законы, регламентирующие добычу золота, только создаются, и в комиссии штата есть люди, которые не гнушаются брать взятки за подпись на документах.

– Вы хотите сказать, что документы были фальшивыми?

– Я говорю о тех людях, которых можно купить. Я не хотел говорить вам, что мы ввязались в битву, исход которой был заранее предрешен. Когда я увидел, кто у нас судья, я знал, что мы зря теряем время. Шелдон Райвл стал могущественным человеком, а его метод добычи золота делал его еще богаче каждую минуту. Только дурак захочет стать его врагом.

– Тогда, я, должно быть, дура, – сказала Либби. – Я обращусь к законодательной власти и заставлю их изменить законы. Я обращусь в Верховный суд.

Фейрбэнкс осторожно дотронулся до ее руки.

– Дорогая, здесь столько земли, которая только и ждет, чтобы ее обработали. Вы найдете еще лучше землю, и все начнете сначала. Мексиканцы будут умолять вас купить участок, и это будет дешево стоить.

– Недорого же вы оценили мои принципы и чувство собственного достоинства, – сказала Либби.

38

Из отеля Либби сразу же отправилась в больницу. При дневном свете черное, кирпичное здание больницы еще больше удручало своей запущенностью.

Либби вошла во внутрь и натолкнулась на женщину, которая сказала, что посетителей не пускают.

Она попыталась описать своего знакомого санитара, но женщина ее не слушала.

– Освободите помещение! – сказала женщина, указывая Либби на дверь.

Когда, стоя под окнами, Либби думала, как добраться до Гейба, ко входу подкатил фургон и из него вынесли трое носилок с больными. Они вернулись за четвертым, но один из носильщиков закричал:

– Не трогайте его, он уже готов. Везите его в морг.

Преодолев себя, Либби проскочила вперед санитаров с носилками. Женщина, записывая новых больных, не заметила ее. Либби завернула за угол и направилась к палате больных оспой.

Кровати рядом с Гейбом были пусты, и в палате была тишина. Гейб лежал, не подавая признаков жизни. Его красное лицо было наполовину забинтовано. Либби на цыпочках подошла к нему, заметив, что он еще дышит. Она вышла из палаты и, поблуждав по пустому зданию, набрела на дверь, ведущую скорее всего в морг. Двое парней в масках, в которых они походили на бандитов, вышли оттуда. Либби подбежала и схватила одного из них за руку.

– Мой муж здесь, а мне не разрешают забрать его домой. Я его только что нашла. Вы не могли бы отвезти его ко мне на ферму. Если он здесь останется, то умрет.

– Что вы хотите, чтобы мы сделали? – спросил один из них.

– Если бы вы только его вынесли. Притворитесь, что несете его в морг. У меня на улице повозка, и я хорошо заплачу.

Либби порылась в сумочке и вытащила пачку долларов.

– Хорошо, мэм. Кого из них?

Либби подогнала фургон к глухой торцовой стене больницы и через пару минут увидела двоих парней, несущих на носилках забинтованного человека. Из-под одеяла слышались протестующие крики:

– Стойте, я пока еще не умер.

– Тише, ваша жена хочет забрать вас.

– У меня нет никакой жены! Вы хотите меня похоронить!

– Бедняга, кладите его сюда, – быстро сказала Либби, показывая внутрь фургона. Санитары положили его на мешки.

– Нет, не хороните меня. Я жив, – застонал Гейб.

– Хватит разговаривать, Гейб, – прошептала Либби. – Никто не собирается тебя хоронить.

– Либби? – вопросительно промямлил он, когда она откинула одеяло с его лица.

– Все будет хорошо, – пытаясь улыбаться, проговорила она, глядя на искаженное болезнью лицо Гейба. – Я отвезу тебя домой, и ты поправишься.

Гейб закрыл глаза и улыбнулся.

– Это хорошо, – сказал он и потерял сознание.

Гейб свалился с мешков, потому что повозку кидало из стороны в сторону, и Либби с трудом остановилась и попыталась устроить его поудобнее. Прикоснувшись к Фостеру, она почувствовала, как он весь горит.

Либби ударила кнутом, и кони понеслись. Она оборачивалась и смотрела на красное от температуры лицо Гейба. Довезу ли я его? Только когда впереди показалась знакомая ограда из кактусов, Либби вспомнила о том, что она проиграла дело в суде и ей придется отсюда уехать.

Ах Фонг бежал к ней навстречу.

– Не подходи близко! – завопила она. – У меня в фургоне мистер Фостер, он болен оспой!

– Вы привезли его сюда? – испуганно спросил китаец.

– Давай положим его в дальнем коттедже, а рабочие будут спать под навесом, пока он не выздоровеет.

Ах Фонг закричал что-то по-китайски, и через мгновение работники уже появились с вещами.

– Ах Фонг, помоги мне. Я не могу его вытащить одна.

– Хорошо, мисс, – он наклонился над стонавшим Гейбом, который все еще был без сознания. Вдвоем они донесли его до кровати.

– Ему необходим хороший китайский суп из цыпленка.

– Хорошая идея, Ах Фонг. Заруби курицу.

Либби сидела у кровати стонущего и начавшего бредить Гейба.

– Не дай им похоронить меня, я не мертвый, – стонал он, когда она до него дотрагивалась.

Либби пыталась влить ему в рот несколько ложек куриного бульона, который приготовил Ах Фонг.

Она не спала более двух ночей, боясь, что Гейб умрет, когда она заснет.

Под утро на третий день он очнулся и спросил испуганно:

– Они копают? Я слышу, они копают на улице?

Он ухватился за руку Либби.

– Не дай им меня похоронить, пока я не умру, – попросил он.

– Ты не умрешь, – сказала Либби и протерла ему полотенцем лоб. – Я позабочусь о тебе, ты выздоровеешь.

Гейб посмотрел на нее удивленными глазами.

– Либби, это в самом деле ты?

– В самом деле.

– Не оставляй меня, – пробормотал он.

– Я буду рядом с тобой, не волнуйся.

Его веки снова сомкнулись, и лицо приняло спокойный вид. Либби вскочила и прислонила ухо к его груди. Услышав спокойный ритм сердца, она поняла, что Гейб заснул.

С первыми лучами солнца появился Ах Фонг.

– Отдохните, – сказал он. – Я подежурю за вас.

Либби не соглашалась.

– Я не хочу подходить к детям, не будучи уверенной, что тоже не заразилась. Принеси мне таблетки. Я буду спать здесь на стуле.

– Упрямая женщина, – сказал Ах Фонг, но послушался ее.

– Опять дождь. Скоро пруд будет полон, и вы утрете нос этому чертову Райвлу.

– Я хотела бы. Но воды в пруду все равно не хватит на все лето. Если я не заставлю Райвла убрать плотину, то нам придется уезжать.

Ах Фонг понимающе закивал и посмотрел на небо.

– Хороший дождь. Осенний урожай даст нам хорошую прибыль, и вы сможете купить себе дом в Сан-Франциско.

– Не думаю, что буду жить там весь год. Мне нужно чем-то заниматься, – сказала Либби.

– Вам нужен человек, который будет вас оберегать, – сказал Ах Фонг, поглядывая в комнату, где спал Гейб. – Он выздоровеет?

– Не знаю, пока рано об этом говорить, – ответила она.

Умывшись горячей водой, Либби обмыла Гейба, там где смогла. Его рубашка почернела от пота, но она не решилась ее снять.

Дождь опять разошелся. Либби сидела на стуле и смотрела на серый, печальный пейзаж за окном. На ветвях деревьев еще оставались последние пожелтевшие листья.

– Боже, люблю это место! Неужели все, что люблю, должно уходить от меня! – произнесла с сожалением Либби.

Над холмами прогремел гром. Она посмотрела на небо, полагая, что дождь стихает, но внезапно ударила молния, за которой последовали новые раскаты.

Открыв дверь хижины, Либби выбежала во двор, вдыхая свежий воздух. Она посмотрела на холм и увидела бегущего по склону Ах Фонга.

– Посмотрите, миссис, – завопил он.

Либби посмотрела в его сторону.

Над холмами виднелась черная полоса, которая росла, приближаясь к долине. Через мгновение она поняла, что это была вода.

– Ты взял Ноэля? – вскрикнула она. – Не приближайтесь к реке.

Либби повернулась и побежала по тропинке к коттеджу Гейба, выбрав ту, которая была ближе всего к реке. Поток с ревом обрушивался на долину, сметая все на своем пути. Вода догнала Либби у самого порога, снеся все кактусы и сорвав с фундамента дом, стены которого рассыпались как картонный домик. Либби с трудом встала на ноги и, пытаясь добраться до развалин дома, увидела сносимое водой тело Гейба.

39

Придя в себя, Либби подняла голову и увидела, что ее дом уцелел. Вода залила только два первых коттеджа, ограду и подъезд к дому. Многие деревья были вырваны с корнем, но дом стоял на месте. Грязь, камни и вырванные бурей деревья покрыли всю долину. По склону к Либби бежали Иден и Блисс. Ах Фонг с Ноэлем на руках едва поспевал за ними.

– Спасибо Господу! – Либби с трудом поднялась на ноги, голова ее кружилась.

Гейб лежал без движения, напоминая тряпичную куклу.

– Должно быть, он умер… – прошептала она.

И когда Либби стала тащить его из воды, Гейб открыл глаза и уставился на нее.

– Я не собирался принимать ванну, – недовольно сказал он. – Вода слишком холодная.

– Я и не думала тебя мыть, я просто вытащила тебя из воды, а то бы ты мог захлебнуться.

Казалось, Гейб пытается разглядеть ее.

– Либби, где я нахожусь?

– На суше, – ответила она, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Нас чуть не затопило.

– Где? – спросил Гейб. – Последнее, что я помню, это ужасную головную боль и что нахожусь я в одном из отелей Сакраменто. Почему я здесь?

– Ты заболел оспой, – сказала Либби. – Я нашла тебя в больнице и привезла к себе домой.

– Ты что, сошла с ума, привезти домой больного оспой?

– Если бы я тебя не вытащила оттуда, ты бы умер.

– Ты не должна была так рисковать, подвергая опасности свою семью. Что скажет твой муж, когда узнает об этом?

– Во-первых, я держала тебя в стороне от семьи в одной из хижин, – сказала она, – а во-вторых, у меня нет больше мужа. Хью давно умер.

Ах Фонг и двое рабочих подбежали к ней, радостно крича.

– Вода залила даже крыльцо! Хорошо, что вы не построили дом, где хотели. Сейчас вы плыли бы вместе с домом в направлении Сакраменто, как я и говорил, – радостно сказал Ах Фонг.

– Да, Ах Фонг, да, – тихо сказала она. – А сейчас, Бога ради, отнеси мистера Фостера в одну из хижин, переодень и обмой его.

– Вам тоже не мешало бы переодеться, – сказал китаец. – А то вы выглядите как мокрая крыса.

– Разве я тебе не говорила, что ты слишком дерзок для слуги? – спросила Либби.

– Вы говорил, что Ах Фонг менеджер.

– Тогда ты дерзок для менеджера, – смеясь, сказала она.

Ах Фонг заулыбался.

– Я пошел. Заварю горячего чая, а лучше принесу бренди.

Гейба устроили в одной из хижин и переодели во все сухое. Завернутый в одеяла Гейб попивал горячий чай с бренди. В другой комнате Либби переоделась, накинула шаль, но так и не смогла согреться.

– Надо попить твоего бульона, Ах Фонг. Приготовь на всех и скажи детям, что я в порядке, но пока не могу их видеть.

Она подлила в чашку с чаем бренди, и маленькими глотками начала пить, сидя рядом с Гейбом.

– Я бы не прочь еще попить этого чаю, а то я замерз, – сказал он.

– Хорошо, что хоть пот сбил жар, – взяв из его рук чашку, сказала Либби. – У тебя все утро был жар.

– Ты в самом деле пришла навестить меня в той большой, черной комнате? Я не хотел тебя видеть, чтобы не заразить тебя. Это было на самом деле?

– Да, – ответила Либби. – Я пришла в больницу, чтобы забрать тебя, а ты не хотел. Ты всегда был упрямым, Гейб Фостер.

– И ты тоже, – сказал он. – Я не могу понять, как ты решилась привезти меня сюда, не боясь заразиться оспой.

– А ты думаешь, что я могла бросить тебя умирать?

Гейб замолчал и затем сказал, чтобы Либби рассказала о Хью.

– Мы были с ним вместе пару месяцев. Он погиб после того, как я привезла его домой.

– Но я видел тебя в ресторане Брауна в Сан-Франциско? Это была ты? – удивленно спросил он.

– Да, я обедала со своим другом Марком Хопкинсом.

– Ты знаешь Хопкинса? А я думал, кого он мне напоминает, потому что Марк был слишком стар для Хью.

– Странно, что ты вообще меня заметил. Ты спешил встретиться с прекрасной блондинкой, как я помню.

– А, Марселла, – сказал с улыбкой Гейб. – Ты следила за мной?

– Просто хотела поздороваться, но ты был слишком занят.

– Я не хотел нарушать твой покой, когда увидел твоего мужа. Как бы ты объяснила ему знакомство со мной?

– О, Гейб, если бы ты знал…

– Ну так что же случилось с Хью?

– Его призвали на подавление индейского восстания, но он не был в состоянии воевать, так как был еще нездоров.

– Старина Хью погиб в бою с индейцами? – с удивлением спросил он. – Прости, что я заставил тебя вспомнить об этом ужасе.

– Я пережила, – сказала Либби. – Мне много чего довелось пережить за это время.

– Ты многого добилась, – сказал Гейб. – У тебя работники, свой дом, бизнес.

– Я много боролась за все это. Тебе лучше отдохнуть до того, как будет готов бульон, – сказала Либби. – Мне это тоже не помешает. Я не спала последние две ночи, а теперь еще и эта холодная ванна.

– Спасибо, Либби, ты – ангел, – закрывая глаза, сказал он, и она на цыпочках вышла из комнаты.

Гейб стал быстро поправляться. Дошли известия о том, что случилось на холмах из-за нескончаемых дождей. Озеро Райвла вышло из берегов, и бурлящая вода хлынула к его дому. Он собрал людей, и они укрепили плотину, но все это было бесполезно. Водная лавина разрушила плотину, людей его смыло, и некоторых из них так и не нашли. Одному или двоим удалось избежать смерти – они выплыли, зацепившись на плавающих деревьях. Тело самого Шелдона Райвла не могли обнаружить целую неделю. Наконец его нашли застрявшим в ветвях дерева. Тело так распухло, что Райвла невозможно было узнать.

Гейб выздоровел, и Либби надеялась соединиться с ним, но она почувствовала, что между ними возникла какая-то холодность, которой раньше никогда не было.

Либби однажды попыталась это выяснить.

– Гейб… у тебя кто-нибудь есть в Сан-Франциско, кому нужно сообщить, что ты здесь?

– Не думаю – сказал он. – В Сан-Франциско был один инцидент – дуэль, и мне пришлось покинуть город, который мне уже тогда наскучил. Я собирался проехаться по приискам, а потом… ничего не помню. Интересно, что случилось с моим конем?

– Я могу одолжить тебе своего, – сказала Либби. – Если ты действительно хочешь уехать.

Он почувствовал скрытый смысл ее слов.

– Ты и так много для меня сделала, Либби. Я не могу тебя больше стеснять.

– Ты думаешь, что ты стесняешь меня?

Гейб отвернулся.

– Мне не нужна твоя жалость.

– Ты что думаешь, что я сделала это из жалости?

– Я не глупец и знаю, как выглядят больные оспой, а те, кому удается выжить, становятся неузнаваемыми. Не притворяйся, я ведь страшен как черт.

Либби села к нему на кровать.

– Когда-то ты мне сказал, что я не знаю, что такое любовь, – тихо проговорила она. – Теперь я говорю тебе, что ты сам не имеешь о любви ни малейшего представления. Я люблю тебя, Гейб. Неужели ты думаешь, что если у тебя не будет ноги или глаза, то я буду меньше тебя любить?!

– Но если Бог послал человеку красивую внешность, разве не больно чувствовать, что всю оставшуюся жизнь люди будут смотреть на него с отвращением, – глядя на стену, сказал Гейб. – Я не хочу всю жизнь думать о том, что ты заслуживаешь лучшей…

– Габриэль Фостер, ты самый тщеславный человек из всех живущих на планете людей? – смеясь, сказала Либби. – Подожди, я сейчас вернусь.

– Куда ты, Либби? Вернись, – крикнул он вдогонку.

Либби побежала в главный дом и вскоре вернулась с зеркалом в руке.

– Посмотрись, – сказала она.

– Я лучше не буду.

– Трус.

– Хорошо, – сдаваясь, сказал он. Медленно, Гейб поднес зеркало к лицу, потом с радостью выпалил: – Нормальное, – не веря своим глазам, проговорил он. Гейб взял ее за руку.

– Конечно, нормальное, – рассмеялась Либби.

– А я все время думал, что я самый страшный * человек на свете, – хохоча вместе с Либби, сказал Гейб. – Я чувствую себя заново рожденным. Мне дали второй шанс в жизни. После всего, что произошло, я верю даже в чудеса. Ты знаешь, что я хотел в тот момент, когда увидел тебя в Новом Орлеане, – сказал он. – Я знал, что ты создана для меня. Я не мог думать о тебе. Один Господь знает, как я пытался выкинуть тебя из головы.

– А я тебя, – отозвалась Либби.

Гейб дотронулся рукой до ее щеки и вытер рукой слезу.

– Это глупо, я ни разу не всплакнула, а сейчас не могу удержаться.

– Любимая, теперь не надо будет плакать. Мы прошли этот долгий, тяжкий путь. Мы все начнем сначала.

– Ты бросишь играть в карты и будешь вести нормальную жизнь? – улыбаясь, спросила она.

– Все что хочешь, чтобы только сделать тебя счастливой, – ответил он. – Я даже могу стать миссионером.

– Я люблю тебя таким, какой ты есть, Гейб Фостер.

– А я тебя, Либби Гренвил, – нежно сказал он. – Как ты думаешь, я уже достаточно выздоровел, чтобы ты рискнула и разрешила мне тебя поцеловать?

– Я рискну, – сказала она и наклонилась над Гейбом.

Губы сплелись в нежном поцелуе, а в их открытых глазах светилась нежность. Кажется, что прошла вечность, прежде чем они отпустили друг друга.

– Хватит на сегодня. Не забывайте, мистер Фостер, что вы были очень больны.

Гейб рассеялся.

– Ты – лучшее укрепляющее средство, миссис Гренвил, – его лицо стало серьезным. – Мне не нравится твоя фамилия. Фостер гораздо лучше и надежнее.

– Если вы просите моей руки, мистер Фостер, то я жду предложения.

– Хорошо, – Гейб встал с кровати и упал на колени. – Я никогда этого не делал. Прости, если я скажу не те слова.

– Нет неподходящих слов, – сказала Либби и взяла его за руки.

– Либби Гренвил, окажите мне честь стать моей женой!

Либби пыталась ответить, но ком подкатил к горлу. Она кивнула головой, и слезы покатились по ее щекам.

– Это нужно отметить! Я здоров, чтобы выйти из моей тюрьмы и увидеть моих принцесс?!

– Думаю, да, – сказала Либби. – Они умирают от желания увидеть тебя. Ах Фонгу пришлось как сторожевому псу отгонять их от дома. Я попрошу его поставить тебе стул на улице.

Вскоре Гейб уже сидел, обернувшись одеялом, в кресле-качалке.

– Твой дом впечатляет, – я думал, что у тебя хижина, похожая на ту, в которой я лежал. Я не знал, что женюсь на богатой землевладелице. Все будут думать, что я женюсь из-за денег, и они… – он не договорил до конца, увидев бегущих девочек, которые визжали от восторга.

– Мама не разрешала нам раньше! – завопила Блисс. – Вы не заразны? – спросила она.

– Не заразен, – засмеялся Гейб. – А вы так выросли, что я с трудом вас узнал. Вы превратились в прекрасных леди.

Из дома послышался плач.

– Это Ноэль, мам, можно я его принесу, – спросила Иден.

Либби кивнула, Гейб взглянула на Либби.

– Ноэль?

Иден появилась с ребенком.