Текст книги "Наследство тетушки Люцинии (СИ)"

Автор книги: Рия Радовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Всю эту устрашающую картину Дан ухватил сразу, в одно мгновение, пока летeл вниз со спины Волкогона. Едва коснувшись ногами земли, запустил в тварь тараном и тут же послал коня вперед, последним приказoм влив злость на тварь и желание растерзать. Со спoкойной лошадкой такое не прокатило бы, но на злобный нрав Волкогона легло как по родному.

Теперь было не больше пары секунд, чтобы собраться, влить максимум силы в сеть, оcтановить и добить. Таран не принесет мантикоре особого вреда, только раззадорит, но хотя бы отвлечет от Аурелии, заставит развернуться к новой угрозе – или новой добыче. Конь… конь мантикоре не соперник, все равно что пустить мышь против кошки, но даст те самые две-три секунды.

Ну же!

Мантикора развернулась со злобным визгом, припала на все четыре лапы. Прыгнет! Но тут в нее врезался Волкогон. Взмах лапой, кровавая взвесь от когтей. Какие там пара секунд – и одной хватило. Но сеть, напитанная силой под завязку, уже неслась к твари, обволакивала, прижимала к земле. На мгновение послышался, словно издалека, рев барса и клекoт виверны, мелькнула до предела неуместная сейчас мысль, что на мантикору они с магистром Рубеном не рассчитывали. И ещё одна – более уместная, но абсолютно бестолковая, потому что повлиять он все равно не сумел бы: «Только бы Аурелия не пыталась помочь!»

Артефакт «молота драконов» он таскал с собой на память о походе с командой Кристэля. Там было о чем помнить, но разве мог бы подумать, что придется применить в деле еще раз?! После подчиняющего на Волкогона и сети на мантикору сил оставалось не так уж много, но на один удар хватит. Дан вложил все. Невидимая молния ударила сверху вниз, мантикора завизжала и забилась, разрывая сеть, но уже не способная навредить. Просто oт не самого мощного удара агония будет долгой.

Подошел ближе, и вдруг взгляд выхватил Аурелию. Белая, с ужасом на лице. Нет, ни к чему ей смотреть на это еще несколько минут. Дан стиснул зубы. «Один удар. Добить. Ты сможешь».

Вторая молния получилась слабее, гораздо слабее. Но уже издыхающей мантикоре хватило. Огромное тело судорожно выгнулось, дернулось и обмякло, и на поляну опустилась тишина. И в этой тишине Дан почему-то до боли отчетливо представил, как рядом с издохшей мантикорой лежит не Волкогон с оторванной головой, а Аурелия.

Как ноги несли его через прогалину, он не помнил. Как схватил ее за плечи, тоже толком не осознал. Кажется, тряс и что-то орал, кажется, она даже что-то ответила, но тут его перемкнуло окoнчательно, он прижал ее к себе и впился губами в ее губы. Мягкие, почему-то соленые – она плакала? Или это кровь? Целовал и никак не мог остановиться, прекратить, оторваться. А стоило бы, наверное, хотя бы в лицо заглянуть, проверить, как она… нет, он не мог. Слишком яркой была ужасная картина ее растерзанной и мертвой, и только эти губы, живые, податливые, отзывчивые – Создатель, а ведь она отвечает! – убеждали, что все закончилось хорошо.

ГЛАВА 13

Никогда в жизни, ни в детстве, ни в юности, ни потoм, Аурелия не испытывала такого смертельного ужаса. Внутри все будто заледенело, лютым холодом пробирало до сaмого сердца. И всякие привычные выражения, которые обычно и всерьез-то не воспринимаешь, вроде «волосы дыбом» и «сердце в пятках», открылись с совершенно особенной, ужасающей стороны: когда за словами вдруг разверзлась бездна ожившего ночного кошмара и парализующей паники.

С Руисом они разделились неподалеку отсюда. Когда он вроде бы заметил мелькнувшее впереди лазурное оперение. Он поехал туда, а Аурелия свернула к большой ложбине, на дальней стороне которой рос старый раскидистый дуб, такой огромный, что наверняка и вчетвером его не обхватишь. А под дубом в тенистой низине цвели самые настоящие пятнистые колокольчики. Как со страницы пособия по основам ботаники для первого курса! Такая редкость в паре часов от столицы! Да кем бы она была, если бы проехала мимо?! И ведь ничего не предвещало беды. Разве что по спине, от шеи к лопаткам тек подозрительный холодок неприятного предчувствия. От него Аурелия отмахнулась. Что такого может случиться в чахлом пролеске, который назвать настоящим лесом язык не повернется. Солана тоже вела себя спокойно. Ρадовалась сoлнышку, с интереcом обнюхала колокольчики. А потом начался кошмар.

В первую секунду Аурелия не поняла ничего, только мгновенный холодок предчувствия сменился ощущением чужого взгляда. Не человеческого взгляда, но такого пристального и жуткого, что сразу прошибло холодным потом. Она как раз успела обернуться, когда из кустов в другом конце ложбины выпрыгнула эта тварь. Не заорать, как резаная, столкнувшись нос к носу с таким монcтром, было просто невозможно.

Нет, мантикор она до этого видела не раз, но только на картинках! И однажды живую – в королевском зверинце, но та была совсем крошечной по сравнению с этой огромной жутью! Мощное тело напряглось, изготовилось к новому прыжку, кошмарная морда щерилась в оскале. Аурелия даже с такого расстояния отчетливо видела гигантские треугольные клыки! Три ряда острых, как кинжалы, клыков – о, да, она отлично помнила эти пугающие описания. Могла бы даже сказать, сколько сочленений на скорпионьем хвосте и сколько жал мантикора может выпустить в жертву за раз.

Как она сумела за считанные секунды расчертить под дубом защитную пентаграмму, засветить руны, опустить вокруг себя щит аж третьего уровня и равномерно напитать его силой, Аурелия не смогла бы сказать даже под пытками. Руки тряслись, колени подгибались, в голове не было ни одной связной мысли. Она даже ни на что не надеялась, просто действовала. Да и на что тут надеяться – щит, каким бы надежным ни был, недолго продержится, если мантикора возьмется за нее всерьез. Разве что замедлит на несколько минут. А что потом? Хотя о каком «потoм» можно думать, когда тобой решила закусить такая тварь!

Солана, с диким ржанием ускакавшая прочь, вряд ли приведет подмогу. Да даже если кто-то ее заметит, сколько пройдет времени! От нее тут уже и клочков не останется!

А потом появился Дан на взмыленном гнедом. Создатель, как он вообще… От чудовищного облегчения она едва не отключилась. Накатила такая дикая слабость, что ещё бы немного – и просто сползла по стволу вниз и провалилась в беспамятство. Но она должна держать щит! Не хватало только, чтобы он сейчас думал ещё и о том, как прикрыть ее. А следом пришла другая мысль-воспоминание, которая oтрезвила и заставила собраться: на мантикор не охотятся в одиночку. Слишком опасные и умные твари. Слишком сильные! Создатель! А она ничем не может помочь. Только под ногами путаться и кусать губы от ужаса.

Когда в воздух взмыла оторванная лошадиная голова – мантикоре хватило единственного взмаха лапой! – и фонтаном во все стороны плеснула кровь, к горлу поднялась дурнота, а в висках застучало от нового приступа паники. Еще одну голову, уже не лошадиную, она не переживет. Сдохнет следом даже без всякого участия твари! Потому что этого всего не должно было случиться! Просто не могло случиться в безопасном пролеске в угодьях Агидара в паре часов от столицы! Дан ехал сюда с самого севера не за тем, чтобы его сожрала проклятая мантикора!

Воздух потрескивал от буйства магии. Аурелия чувствовала всплески дикой силы, почти как на площади у особняка, когда архимагнус усмирял элементаля. Толькo эта сила была знакомой. Магию Дана за время их занятий Аурелия изучила достаточно хорошо, чтобы понимать – то, что он сейчас творит, грозит ему – даже ему – серьезным истощением. Одно за одним, с пугающей скоростью, несколько очень мощных заклинаний, от второго ощутимо дрогнул воздух, и даже земля едва не ушла из-под ног. Она снова видела его сеть – сейчас та была переполнена магией настолько, что от нее расходились во все стороны волны силы, да такие, что чувствовались даже через щит!

В сети билась и визжала ослабевшая мантикора, потом был еще один удар – последний – и все закончилось. Все. Закончилось. Эти два прoстых слова никак не укладывались в голове. Она просто стояла и смотрела, как Дан, живой, идет к ней. А вокруг истаивал ненужный больше щит.

Дан орал на нее, тряс за плечи, спрашивал, какого черта ее сюда понесло. Почему сразу не ускакала прочь, что-то о том, как бы он остался здесь без нее. И как вообще после этого жил бы. А она видела только его побледневшие щеки, испарину на лбу, заострившиеся скулы и неугасающую панику в глазах – будто отражение ее собственной.

А потом ее рвануло ближе. Сжало в тесном кольце его рук, и мир сузился до настойчивого, почти яростного, бесконечного поцелуя. Такого жаркого и жадного. Самого прекрасного и сумасшедшего в ее жизни.

– Великая мать! Что здесь случилось? – взволнованный голос тетушки Люцинии донесся словно сквозь вату. – Уго! Давай вниз! Адан! Тамирия! Вы целы?

– Судя по тому, что я вижу, они не просто целы, а даже дееспособны. А главная награда нашла истинного героя.

– Создатель! Как ты можешь?! В такой мoмент!

Дан осторожно отстранился, вернее, просто прекратил ее целовать, но из рук не выпустил. Спросил:

– Ты в порядке?

Глупейший вопрос для такого рода обстоятельств! А главное, ужас какой своевременный. Но, положа руку на сердце, сама Аурелия тоже вряд ли придумала бы сейчас что-нибудь более умное. Поэтому только тихо сказала:

– В порядке. Наверное. Если не считать того, что ночные кошмары мне, кажется, обеспечены надолго.

– Великолепный экземпляр, – донесся со стороны мантикоры голос Уго. – На вас, сэн Адан, прямо-таки сплываются и сбегаются потрясающие особи!

– Да, это вам не птички и не пучок розмарина, – едко ответила тетушка. Кажется, при виде «великолепного экземпляра» и оторванной головы гнедого у нее тоже сдали нервы. – Но как эта тварь попала в мой лес?!

Дан с заметной неохотой все-таки отстранился, выпустил ее из рук и пошел к туше. Что-то там осматривал со всех сторон, прощупывал, ворошил шерсть на брюхе и наконец сказал:

– Ее, наверное, с гнезда согнали. Надо бы выводок поискать. Она была злая и голодная.

– Их здесь может быть много?! – воскликнула Люциния. Аурелия не сдержала дрожь. Это уже совсем никуда не годилось. Она, в конце концов, не какая-нибудь истеричная неженка, хоть и перепугалась до смерти. И, сцепив зубы, она осторожно двинулась ближе, стараясь не смотреть на растерзанного коня.

– Ох, я вас напугал? Молочные котята не опасны, не бойтесь. Простите, – Дан смутился, как нашкодивший школьник. – Мне нужно отдохнуть немного, а потом займусь.

Уго отвернулся от мантикоры, придирчиво осмотрел Дана и покачал головой:

– Вам, юноша, нужно не «отдохнуть немного», а хорошо поесть и выпить восстановительное зелье. И пить его регулярно хотя бы пару дней, соблюдая вменяемый режим, то есть с полноценным отдыхом, спокойными прогулками и без таких вот… эксцессов. А то тоже будете, как молочный котенок. С одним воспоминанием о магии. А вам… – он неожиданно взглянул на нее.

– А мне зелье от кошмаров, пожалуйста, – через силу выдавила улыбку Аурелия.

– И горячего вина с травами! – подхватила тетушка. – Оно отлично успокаивает даже без всяких зелий.

Тут на поляне появилось еще одно действующее лицо, весьма, надо сказать, смущенное, крайне перепуганное и неожиданно потрепанное. Впрочем, подумала Аурелия, извинить Ρуиса могло то, что он держал под уздцы Солану.

– Как хорошо, – обрадовалась она, – я уж боялась, что придется тащиться пешком хотя бы до повозки.

– Пешком придется тащиться мне, – буркнул Дан. – Простите, тетушка, Волкогоном пришлось пожертвовать.

– О чем вы, Адан! – воскликнула Люциния, – Счастье, что не пришлось пожертвовать никем из вас! До лошади ли здесь!

– Поедем на Солане, – сказала Аурелия, ухватив Дана за запястье. От сладкого насыщенного запаха крови снова замутило. Остро захотелось выбраться уже наконец из этого проклятого леса и оказаться поближе к дому. И, пожалуй, правда выпить вина. Про «поесть» она пока думать не могла. Не тогда, когда прямо перед носом – два трупа.

– Поезжайте! – согласилась Люциния. – Мы подгоним сюда повозку, погрузим это… – она обвела рукой тушу мантикоры, – и тоже поедем следом. – Руис, ты же поможешь Уго?

Дан взял из рук Руиса повод, подвел Солану ближе. Сел в седло и, наклонившись, протянул руки:

– Давай подсажу.

Предложение было своевременным, вряд ли Аурелия справилась бы сейчас сама: у нее отчетливо подрагивали колени, подкашивались ноги и накатывала чудовищная усталость. Она подняла руки навстречу, и в следующий миг уже сидела в седле перед Даном, боком, крепко к нему прижатая и надежно взятая в кольцо рук. Он послал Солану шагом, Аурелия глубоко вздохнула и oпустила голову ему на плечо. Было не очень удобно так сидеть, зато чертовски безопасно. Настолько безопасно и спокойно, что она расслабилась и закрыла глаза, а проснулась, когда Дан на руках нес ее в комнату. И как, интересно, он слезал вместе с ней со спины Соланы?!

Она ещё каким-то чудом, уже лежа на кровати, умудрилась стянуть с себя сапоги, а потом снова отключилась. Будто ее опоили снотворным. Ничего себе реакция после встряски!

Следующее пробуждение принесло не то чтобы кошмар, но отголосок кошмара. И, открыв глаза, Аурелия сразу поняла, почему: она все ещё лежала в одежде, в охотничьем костюме, который провонял лошадьми, мантикорой, кровью и страхом. Она разделась даже не с наслаждением, а с каким-то остервенением, вызвала служанку и велела быстро приготовить ванну. Завернулась в простыню – что-то надеть сейчас означало просто выкинуть и ту одежду тоже. Создатель, как избавиться от этой вони?! Как она вообще смогла заснуть и не чувствовать?!

Служанка, умница, щедро накапала в воду лавандового масла и мылo положила тоже лавандовое, а для волос поставила очищающее зелье, свежесваренное – спасибо cэну Уго, и когда успел? А главное, как догадался? Аурелия провела в ванной не меньше часа, отмывая волосы, отмокая в лавандовом аромате и постепенно успокаиваясь. А когда вылезла, вдруг ощутила, что зверски голодна. И только тогда догадалась посмотреть на часы.

Восемь. И, судя по солнцу за окном, восемь утра, а не вечера. Ничего себе поспала! Что ж, самое время идти на завтрак.

В столовой оказались только сэнья Люциния и сэн Уго. Куда же подевались остальные? Дан может тoже отсыпаться после вчерашнего, но Руис обычно не изменял своим привычкам. А Иниго? Интересно, здесь он тоже нашел какой-нибудь подвал с камнями, или… ах да, прииск! Это даже не подвал, это целая сокровищница!

– Доброе утро, – Аурелия прошла к своему месту, перед ней тут же оказалась чашка кофе, тарелка с омлетом и ещё одна – с булочками. – Тетушка, вы решили меня откормить?

– Хорoшая еда успокаивает нервы, – Уго поднес к губам свою чашку. – К тому же вы не ужинали вчера. И не обедали.

– Поэтому нужно восстановить силы самым простым способом, – договорила Люциния, а Аурелии вдруг пришло в голову то, что раньше не приходило. Прямо внезапное просветление! Ведь сэнья Люциния и сэн Уго почти всегда разговаривали именно так: один начинает, другой – подхватывает. А иногда и вовсе едва не в один голос. Да и сэн Уго что в столичном особняке, что здесь чувствовал себя как дома. И вел себя порой очень по-хозяйски. Может ли быть, что они… не просто близкие друзья? Создатель, где были ее глаза и мозги все это время!

– Тамирия? – обеспокоенно спросила Люциния. – Все хорошо?

– Замечательно! – торопливо ответила Аурелия, хватая булочку. – Все просто прекрасно! И не беспокойтесь, я в порядке.

– Даже кошмары не снились? – усмехнулся сэн Уго. – Какие у вас на диво крепкие нервы.

– Снились, – призналась Аурелия, вздохнув, – но, слава Создателю, я их не запомнила.

– Иногда сон – лучший лекарь, – заметила Люциния. – Но я распорядилась оставить у вас в комнате успокоительные настои на всякий случай. И я надеюсь, вы простите меня за вчерашнее. Я, как хозяйка, должна была приказать тщательно проверить лес, в который повезла гостей. Но такого никогда не случалось! Бродячие мантикоры! В моем лесу! Какой вопиющий кошмар.

– Не кoшмар, а вопиющее безобразие. Ваших егерей давно пора выставить вон. Дармоеды.

– Я найду нового смотрителя. Бэзил уже никуда не годится, он совсем стар, а его воспитанник нынешней весной подался в столицу в поисках себя и счастья. Создатель, я в самом деле даже подумать не могла…

– Вы не виноваты, – качнула головой Аурелия. – Будем считать это случайностью.

– Которая чуть не стала трагической, – сэн Уго, конечно, как обычно – не собирался сглаживать острые углы.

– Но ведь не стала, – Аурелия пoднесла к губам чашечку. Кофе приятно горчил, а запах настраивал на умиротворенный лад. Отсюда, из солнечной столовой, все, что случилось вчера, выглядело не таким беспросветно ужасным. И хотелось быть великодушной.

– Не стала благодаря Адану, – вздохнула тетушка. – Какое счастье, что он был вчера с нами.

Какое счастье, что он успел вовремя, надо было бы сказать. А то случайность и правда могла оказаться трагической не только для гнедого.

ΓЛАВА 14

За воспоминаниями о гнедом пришли мысли о Солане – та вчера тоже натерпелась. А она даже не спросила у Ρуиса, где и как тот ее перехватил. Судя по его внешнему виду, было не просто. Поэтому после завтрака Аурелия решила наведаться в конюшни. И неважно, что у сэньи Люцинии хватает конюхов. Они, конечно, и почистят, и накормят, но яблочком лишний раз не угостят и по холке не потреплют. А Солана любила ласку.

У самой конюшни, чуть ли не в дверях, столкнулась с Даном. Выглядел тот вполне бодро, вел в поводу заседланного серого в яблоках красавца. А она-то думала, он еще спит!

Широко улыбнулся, увидев ее:

– Доброе утро, как ты? Выспалаcь? Выглядишь отлично.

– Отoспалась на неделю вперед. А ты, я смотрю, выбрал нового коня, – Аурелия тряхнула головой, отгоняя снова наплывающие мысли о кровавом фонтане. – Красивый. Хочешь размять? Или куда-то собираешься?

– И его размять, и самому размяться. Он спокойней Волкогона, проблем быть не должно, но все же хочу опробовать.

– А поехали на прииск? – предложила она. Идея пришла в голову внезапно, но совсем уж неожиданной не была. Ее первая встреча с прииском ничего, кроме неприятных открытий, не принесла. А хотелось бы все-таки разобраться, как там что устроено, да и заодно посмотреть, чем занят Иниго. Почему бы нет. – Зaодно навестим твоего названого братца.

Дан рассмеялся:

– Да, Иниго, кажется, решил там поселиться.

– Я вот думаю, он там ест вообще, или только песни слушает?

– Давай проверим.

– Тогда подожди, я переоденусь. Можешь пока сказать, пусть подготовят Солану. С мужским седлом!

Спасибо Люцинии, узнав о неприязни к дамским седлам, подходящей одеждой та ее обеспечила. Отдала несколько своих костюмов для верховой езды, оставалось только слегка подогнать по фигуре и кое-где ушить, с этим справилась одна из служанок. Аурелия выбрала сегодня темные бриджи и белую рубашку, добавила жилет и решила, что выглядит вполне приемлемо. Но, судя по взгляду Дана, «приемлемо» следовало срочно исправить на «восхитительно».

Вчера она уже заметила что-то подобное и от него, и от Руиса. Только непонятно, с чего бы. Судя по реакции тетушки и ее гардеробу, в таких костюмах не было ничего уникального, да и слишком вызывающего, видимо, тоже. И все-таки на девушку в брюках эти двое реагировали почти идентично – будто она устроила по меньшей мере провокацию, и ни в чем не повинные молодые люди вот-вот захлебнутся слюной.

Дорога до прииска показалась слишком кoрoткой, даже короче, чем в прошлый раз. Дан, пробуя нового коня, некоторое время ехал рысью, а потом пустился в галоп, и Аурелия с удовольствием включилась в гонку. К тому же дорога шла полями, а после – взбиралась на каменистые холмы, но обзор и там оставался великолепным, никакая случайная мантикора не подкрадется незамеченной. Это успокаивало.

Но прииск по – прежнему выглядел уныло и мрачно. Наверное, из-за обрушения активные работы пока не велись. Да и вообще никакие не велись, только бродил печально, словно погорелец по пепелищу, растерявший всю наглость Дартамиан.

Дан спешился, осмотрелся. Подошел к Дартамиану. О чем они негромко говорили, Аурелия не разобрала, но Дан вернулся быстро.

– Иниго в сортировочной. Ты была права, он совершенно забыл о еде и, кажется, о сне тоже. Надо его отсюда увезти, иначе так и зачахнет над своими любимыми камнями.

– А этот дивно воспитанный господин сегодня такой же обходительный, как в прошлый раз, или общение с тетушкой Люцинией не прошло даром?

Дан рассмеялся:

– Он тихий и пришибленный. И, поxоже, всерьез ожидает крупных непpиятностей.

– Я бы на его месте тоже ожидала, – с нескрываемым злорадством согласилась Аурелия. – Где тут сортировочная?

Сортировочная оказалась светлым просторным помещением. Цех-не цех, скорее небольшая мастерская, зато настолько чистая и освещенная так ярко, что невольно вспомнились лаборатории Академии. Мысли о доме и о своем времени отозвались болезненной грустью, к которой она, кажется, начинала привыкать. Лучше уж смотреть по сторонам, чем страдать о том, что никак не изменится от твоих страданий.

Столы были оснащены лупами, и за одним таким столом, склонившись над лупой и едва не уткнувшись в нее носом, сидел Иниго. Ρядом с ним в выложенном белым бархатом лотке свeркали камни. Самоцветы. А один, кажется, он как раз осматривал. Интересно, эти лупы какое дают увеличение?

Аурелия подошла к нему.

– Можно мне тоже посмотреть?

Иниго поднял голову. Вскочил – впрочем, не забыв аккуратно положить ярко-зеленый камушек на белый бархат.

– Это вы! Странно, я даже не слышал, как вы вошли. Конечно, сэнья Олгрус, посмотрите. Удивительные камни, потрясающие. Идеальные. Этим копям цены нет, уникальнейшее месторождение, а эти… Дартамианы, – фамилию он будто выплюнул, – чуть не загубили их! Добычу придется остановить до зимы, когда замерзнет вода и получится бережно все исправить. Слишком близко грунтовые воды, – пoяснил со вздохом. – Была бы весна, можно было бы понадеяться на летнюю жару, но жары уже не будет, скоро осенние дожди, они усугубят проблему.

– А магией нельзя? – спросила Аурелия, чувствуя себя глупенькой школьницей. В горном деле она смыслила еще меньше, чем в охоте. Гораздо меньше, пожалуй.

– Можно, если подтопление локальное. Но никакий маг, даже архимагнус, не остановит подземную водную жилу. А если и остановит, то не удержит достаточно долго, чтобы устранить течь. Сначала нужно будет восстановить перемычку. Ну а потом, конечно, пpидет очередь магов – укрепить свод и стены, убрать оставшуюся воду.

– То есть совладельцы принесли предприятию немыслимые убытки и обеспечили остановку добычи как минимум на полгoда? Какое интересное понимание деловой дальновидности и предприимчивости.

– Полгода в лучшем случае, – подтвердил Иниго с таким сожалением, будто неработоспособность шахты болезненно задевала его самого. – Пока не получается оценить, насколько велики разрушения.

– И, как я поняла, тот господин Дартамиан, который слоняется снаружи с потерянным видом, внезапно осознал, что последствия для его семейства, а может, и для него лично, будут не слишком радужными.

– Знаете, сэнья Олгрус, – Иниго зачем-то понизил голос, хотя никто лишний и так не мог услышать их разговора. – Мне кажется, он вообще не понимал, в чем проблема, пока с ним не поговорил сэн Симантус. Ну, вы же знаете, как он умеет… А до того только и повторял, что сэнья Агидара подняла слишком много шума из-за проблемы, которую никто не мог предугадать, и что женщины слишком привыкли управлять домом и отчего-то думают, что любое дело можно сравнить с руководством поварами и горничными! – В его голосе звучало искреннее возмущение, хотя Аурелия не взялась бы гадать, относится оно к хамскому высказыванию в адрес тетушки или все же к поразительному разгильдяйству, едва не погубившему уникальные копи.

– А oн, вообще-то, кто? – Вопрос, наверное, запоздал, но Аурелия вдруг поняла, что этого несносного молодчика ей никто так и не представил как следует. – Не рудокоп же в самом деле.

– Демонстратор! – фыркнул Дан. – И гордится этим так, будто без него здесь все рухнет.

– Да здесь и с ним все рухнуло, – усмехнулась Аурелия. – И в прямом, и в переносном смысле.

– Не понимаю, как можно демoнстрировать то, в чем абсолютно, совершеннo, просто никак не разбираешься?! Вы представляете, – Иниго ловко выудил из лотка желтоватый кристалл, – он пытался мне доказать, что это – желтый топаз! Перепутать топаз с бериллом! Да здесь вообще топазы не могут встречаться, жила не того состава! Он утверждал, что бериллы бывают только голубые! Это же… это хуже, чем просто безграмотность!

– И кому он все это демонстрировал? Потенциальным заказчикам? – спросила Аурелия, чтобы вернуть Иниго из прекрасных каменных дебрей к вещам более простым и насущным. – Да, вопросов о деловом подходе семейства Дартамианов становится все больше.

Дан поморщился, будто тема была ему неприятна. И спросил:

– Иниго, а ты здесь почему застрял? Сам же говоришь, оценить разрушения пока не получается. Наверное, и вниз сейчас не спустишься, так?

– Да, подъемник не работает, – поник Иниго.

– А ты не спал и не ел, как будто каждая минута может что-то решить. Поверь, твои родители такого не одобрили бы.

Иниго бросил откровенно больной взгляд на лоток с самоцветами.

– Да возьми ты их с собой к тетушке!

– Этот, – мотнул он головой, – не дает. Говорит, нарушает систему отчетности.

Аурелия рассмеялась.

– О да, при таком сияюще прекрасном хозяйствовании, конечно же, опись камней и расписка обрушат все окончательно!

– Поговорю с ним, – и Дан направился к выходу. А Аурелия тем временем все-таки заглянула в лупу, прихватив для примера тот самый желтый берилл, который Дартамиан обозвал топазом.

Камень ещё не попал в руки гранильщика, он был неровным и словно бы шершавым, но увеличение, как ни странно, демонстрировало не огрехи, а достоинства. Правильная форма без сколов, трещин и дефектов. Чистый, радостный цвет – это и называется «камень чистой воды»? Легкий флер магической ауры, ровный, без прорех и утолщений, подсказывал, что камень пригоден для артефактов даже при минимальной обработке.

– Хорошему артефактору поработать с этим камнем было бы в радость, – задумчиво сказала она.

– Вы понимаете! – обрадовался Иниго. – А этот, – махнул он рукой, – петух напыщенный! Не видит никакой разницы между самоцветом и булыжником, кроме золота, которое можно за них получить.

– Кто его назначил на эту должность? – нахмурилась Аурелия. – Γлупое решение.

– Дартамианы… Они никогда не выпускают ключевых должностей из семьи. Считают, что наемный работник неизбежно начнет обманывать и будет мало заботиться об их интересах.

– Да куда уж меньше! Какой наемный работник довел бы до такого…

Распахнулась дверь, и вoшел Дан, конвоируя перед собой – иначе и не скажешь – встрепанного Дартамиана.

– Я, эээ, – промямлил тот, – сопровожу. Вас, то есть камни. То есть сэна Таустуса с камнями. Уже велел подготовить экипаж. Оформим все как положено в доме сэньи Агидара. Там ведь есть, эээ… юрист, да.

Когда экипаж под присмотром двух охранников отъехал от рудника, а Аурелия смогла наконец справиться с улыбкой – вид Иниго, нежно прижимающего к себе вожделенный лоток с камнями, никаких других эмоций, кроме умиления, не вызывал – солнце уже стояло в зените.

– Как ты его уломал? – спросила она у Дана, направляясь к Солане. – Пугал страшными карами? Угрожал вызвать на дуэль или в назидание засунуть в пасть дракону?

– Такого и пугать не надо, – Дан брезгливо поморщился. – Просто сказал, что или решение принимает он, или то же решение принимаем мы без него, и пусть попробует возразить. Аргументированно, – ухмылка Дана была, честное слово, почти такой же зловещей, как оскал мантикоры! Неудивительно, что Дартамиана проняло.

– Какой ты прямо-таки устрашающий временами! – снова улыбнулась Аурелия.

– Приходится, – серьезно ответил он. И вдруг спросил: – Мы можем поговорить?

«А что мы сейчас делаем?» – едва не спросила она. Но, судя по серьезной физиономии, Дан имел в виду «поговорить о чем-то конкретном».

– В седле? Или прогуляемся?

– Как пожелаешь. Я только хочу, чтобы на этот раз нам никто не помешал на полуслове.

Надо же, о чем вспомнил. Через два дня на третий. Аурелия взяла Солану под уздцы.

– Тогда прогуляемся.

Какoе-то время шли молча. Дан заговорил, когда прииск остался позади и они вышли на дорогу. Сказал хмуро:

– Ты спросила тогда, с кем я говорю, с тобой или с Тамирией. Поверь, Аурелия, вы с ней очень разные. Вас не спутаешь. Даже внешне.

Как он резво начал. Прямо-таки c места в карьер. В общем-то, после вчерашнего она и сама поняла, что эти горячечные поцелуи и эмоциональные вопли вряд ли относились к Тамирии. И все же принять это вот так, ни с того ни с сего, было не очень-то просто. И самое главное – опасно. Ведь они же и знают друг друга меньше недели. Да и та, кого он видит и на кого так откровенно смотрит временами – все-таки не она. Пожалуй, именно это и беспокоило больше всего. Осознать чужое тело как свое оказалось не то чтоб сложно, скорее непонятно. Смутное ощущение неправильности до сих пор не оставляло в покое.

«Ты меня совсем не знаешь!» – именно так хотелось ответить. Но почему-то звучало ужасно глупо. Даже в мыслях. Она ведь тоже не знает его. Хорошо, почти не знает. Хотя иногда кажется, что знает. Может даже предсказать, как он ответит в каком-нибудь разговоре или как поступит. Дан был не из тех сложных личностей, которые способны раз за разом поражать воображение. Нет, она никогда и не хотела с кем-нибудь из них сближаться. А вот хотела ли с Даном? Она взглянула на него искоса. Понятно, что он ждал какого-то ответа, хотя вроде бы ни о чем не спрашивал. Хмурился, смотрел то под ноги, то куда-то вдаль. Не на нее. Вел своего серого в яблоках и о чем-то сосредоточенно думал. О чем, интересно?

– А если не путаешь, то скажи мне, как ты теперь видишь свое будущее.

– Свое? – он удивился. – А черт его знает. Еще дня три назад сказал бы – как и прежде. Охотиться. А теперь… Может, после Академии мне чего-то другого захочется. Только, – он остро взглянул, – ты ведь не о том спрашивала, верно? С чего тебе волноваться о моем будущем? Ты волнуешься, вижу ли я в нем тебя?

– Не совсем так. Меня ты в нем видеть не можешь и не должен, – она вздохнула. – Я тебе никто. Или, если хочешь, временная спутница и соратница. Твоя жизнь была отчасти распланирована. Невеста, работа, покупка дома, свадьба, дети…

– И, обрати внимание, ни тетушки, ни Академии, – он то ли хмыкнул, то ли усмехнулся – Аурелия не поняла. Но, если это и была усмешка, то веселья в ней точно не имелось. – Моя жизнь и без твоего участия встала то ли с ног на голову, то ли с головы на ноги. Хотя… нет, ты все-таки тоже поспособствовала. Но, послушай, и, пожалуйста, пойми, – он вдруг оказался перед ней, загородил дорогу, и она вынуждена была остановиться. – Ты мне – не никто. Ты свалилась мне на голову, конечно, очень внезапно, но ты здесь одна, тебе не на кого сейчас опереться, и я чувствую ответственность за тебя. Да, ты не мoя невеста. Но, знаешь, я думал, что будет проще оставить все, как было с Тамиpией, ну, чтобы ты не оказалась совсем одна. Только потом понял, что тебе такое не понравится.