Текст книги "Чёрная сиротка (СИ)"

Автор книги: Рия Дель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Руф делает несколько глотков из стеклянной пузатой бутылки. Судя по его физиономии, он пьёт что-то очень крепкое.

Видение сменяется, Руф расплывается и становится коричневым пятном.

Появляется необычная итальянская роскошь тех времён.

В просторной гостиной дворца буквой «П» протягивается стол, покрытый белой скатертью. Некоторые итальянцы сидят за столом, поедая аппетитные яства, есть и те, кто стоит, потягивая вино или беседуя о насущных темах, актуальных в эпоху Возрождения. Девушки оживлённо смеются, изящно прикрывая улыбку ладонью. Они облачены в пышные платья оранжевых, зелёных, красных оттенков.

– Знаешь, у кого я купил тот засахаренный миндаль? – рыжеволосый мужчина ухмыляется своему собеседнику и направляет на него серебряный бокал.

– А ты скажешь! Только лепетать языком умеешь.

– Если выпьешь со мной, – рыжий оглядывается по сторонам и понижает голос, – я расскажу, друг.

На столе имеются сотни аппетитных блюд, некоторые из них в наше время уже давно не готовят. И тех, что я знаю – фазан с хрустящей корочкой. Однажды мы с Айком отмечали рождество с его бабушкой, и она стряпала это прелестное блюдо.

Помимо фазанов, здесь есть мясо куропатки, курицы, ветчина, жаркое и много-много сладостей и фруктов в сахаре.

Напротив пира на главной стене – золотой иконостас высотой в три метра. Под самими иконами стоят книги. Вдоль стены с небольшим окном девушка случайно задевает дубовые бочонки с вином подолом своего убранства. Её спутник берёт её под руку и уводит подальше, чтобы не вывернуть ёмкости и не разлить напиток на пол.

Мои глаза тянет к входу во дворец. Одетый, как настоящий принц, Руф с улыбкой на лице приветствует гостей. Мужчина заговаривает с хозяином.

– Я внёс для этого праздника сто лир. Мне позволено здесь быть, – противоречит он.

– Наворовал? Я слышал, что ты беден как чёрт.

– Разве так важно, откуда я взял деньги? Они уже ваши в любом случае. Я многим жертвовал, чтобы попасть на этот вечер. Прошу, не отбирайте такую возможность.

От Руфа веет скромностью, уверенностью.

– Да иди уже, иди, – язвительно отмахивается хозяин.

– Прошу меня простить, но могу ли я лично поблагодарить вашего сына за такое восхитительное пиршество?

– Чертёнок, – шепчет хозяин, – оставь благодарности на бумаге, он не общается с таким оболтусами.

Наконец беседа прекращается и Руф продвигается в зал, ближе к столу. Его взгляд немного рассеянный: он никого здесь не знает.

Обеднелый парень в кругу богатых прожорливых особ и совершенно один. Он здесь, чтобы найти ответы. Люди даже не предполагают, что рядом с ними находится тот, кто спасёт их жизни.

– Я никогда вас не видывал. Вы приезжий? – к Руфу подходят трое мужчин и одна девушка.

– Ах… Да, только вчера прибыл. Узнал о празднике, подумал: отдых не помешает.

– Да, это дело такое, – говорит старый из мужчин с седой макушкой.

– Не хотите к нам присоединиться? – лилейным голосом спрашивает девушка. Она заигрывает глазками, оголяет жемчужные зубы. Изящной барышне пригляделся простак! Руф в дорогом костюме выглядит как избалованный дворянин, смело пользующийся своей популярностью и неимоверной привлекательностью. Природа наделила его острыми скулами, которые он тщательнейшим образом выбрил, небольшим носом, яркими пухлыми губами и прелестной улыбкой.

– Я был бы очень рад, благодарю.

Они заводят беседу о флорентийской красоте, новых творениях Леонардо да Винчи и, конечно же, деньгах. Невзирая на своё малое состояние, Руф уверенно держится и свободно говорит о своих «тысячах тысяч лир», бесподобном особняке и верных слугах. Отец определённо передал сыну все свои самые лучшие качества.

– Наш любимый меценат Лев умер и оставил своё наследство дряхлому купчику. Разве это справедливо? – слышится из-за стола разговор лицемерных толстяков.

– Благо он отрёкся от всего этого богатства. Такая жизнь не для него. Страна нуждалась в деньгах Льва. Из его дворца сделают музей или кому-то продадут такое состоятельное жильё. А что до Греции? Там его библиотека. Тоже стране достанется? Ещё и незнакомой. Гадостей он натворил этот торговец.

Лучше бы отдал своё богатство Руфу, которое сейчас ему бы пригодилось. Вдруг кому-то вздумается навести о нём справки. Возможно, он сам решил не брать на себя такую ответственность и продолжить целых два дела Касьяна – торговля и обеспечение защиты человечества.

– Слыхал, подготовкой пиршества руководил Флавио, – произносит Руф.

– Да, он преподнёс нам такое торжество. – Девушка закручивает прядь своих золотистых волос тонкими пальцами с сияющим рубиновым кольцом на безымянном.

– Он живёт во дворце? – задаёт вопрос Руф. Ничего не подозревая, собеседники выкладывают ему, какой этаж занимают его апартаменты.

Под конец веселья я вместе с Руфом оказываюсь на пятом этаже. Дверь охраняют двое стражей в миланских доспехах.

– Добрый вечер. Не пропустите?

Конечно, они не собираются выполнять его просьбу: их копья скрещиваются, преграждая вход.

– Посторонним запрещено.

– У меня есть то, что нужно Флавио. Вы можете меня не впускать, но передайте моё сообщение.

Стражи не сдвигаются с места, как массивный булыжник.

– Я вполне могу устроить переполох во дворце, – начинает Руф. – Если сейчас же ваш господин не явится, здание взлетит, погибнет много людей. Свою жизнь мне не жаль, я сочувствую вашим.

Стражи подозрительно переглядываются, кивают друг другу и один из них входит в палату Флавио. Через некоторое время слышится грохот металлических сапог. Первым проталкивается страж, а за ним Флавио. Он одет в длинную пижамную рубаху, на голове – утеплённый колпак.

– Что интересует? – язвительно спрашивает Флавио.

– Здоровье. Магия. Эти слова вам о чём-то говорят?

Несмотря на взъевшихся стражей, Флавио хватает Руфа за рукав и затаскивает в свою комнату.

– Откуда ты знаешь? – Флавио понижает голос.

– Ты хочешь жить, но твоя болезнь с каждым днём прогрессирует. Я помогу тебе, – уверяет Руф. – У меня есть магия, я вылечу тебя.

– Ты очередной мошенник, которому нужны деньги?

– Мне не нужны деньги. Слыхал у тебя девять детей?

– Это тут при чём, а?

– Ты умелый мужчина и сильный. Видно, у тебя много энергии и… желания. Ради своих детей ты хочешь жить?

– Я не поверю тебе, пока не докажешь, что у тебя правда есть способности.

– Увы, Флавио, я не могу показать тебе то, что ты хочешь.

– Тогда выметайся прочь, голодранец, – взрывается он.

– Твоё недоверие важнее, чем жизнь? Важнее, чем дети, лишённые отца и бедная вдова?

Флавио бросает на Руфа сомнительный грустный взгляд.

– Что ты желаешь взамен?

– О, моё воздаяние покажется тебе весьма странным. Это не деньги, роскошь или богатство. Мне нужны твои дети. Новые дети.

– Ты сумасшедший?! – кричит Флавио.

– Вовсе нет, – непринужденно бубнит Руф. – Плата за твою долгую жизнь должна быть великой, она несравнима с богатством. Мне нужно, чтобы ты наплодил много-много людей. Я обещаю взять их под своё крыло и воспитать.

– У меня есть жена, и есть свои дети. Я ни за что не буду заниматься… таким ради своей жизни!

– Мало того, что помрёшь рано, оставив свою семью, так о тебе ещё никто и не узнает. Тебе нарекут «художником трёх несчастных картин». Унизительно.

Между двумя мужчина хрупкая пружина, сила которой натуживается с каждой секундой.

– Я согласен.

Пружина принимает привычное положение. Руф широко улыбается.

– Как выглядит… твоя магия? – смущённо задаёт вопрос Флавио.

– Это эликсир. Тебе нужно выпить его.

– Умный ход для моего убийства.

– Зачем мне убивать тебя, если ты и так на смертном одре? – усмехается Руф. Он достаёт из кармана штанов небольшой керамический пузырёк и протягивает его Флавио. – Ты проживёшь даже больше, чем может человек. Пей.

Флавио неуверенно тянется к сосуду, и Руф помогает ему решиться: сам кладёт ему на ладонь эликсир.

– Завтра в полночь я приду к тебе с одной из девушек, – сообщает сын Касьяна.

– Нет, здесь не нужно. Дома моя семья. Я куплю палату и выполню свою часть сделки.

– Учти, мне нужен целый народ, тебе придётся делать это на протяжении всей твоей жизни. Наши нити связаны, Флавио. И поверь, ты такой не один. Будут и другие.

– Если ты обманешь меня, моя стража найдёт тебя прежде, чем ты успеешь сделать шаг из моей комнаты.

– Верю, Флавио, пей.

Он нерешительно открывает пробку, нюхает содержимое и кривится с неким отвращением. Смотря на Руфа озлобленным взглядом, он опустошает флакон. Как будто употребив крепкий алкоголь, он громко выдыхает.

– Я жажду хорошего результата, – ехидно улыбается Руф.

ГЛАВА 10

– Сосредоточься, – недовольно говорит Грэм. – Сегодня ты труп. Пропустила мой удар ногой, не успела увернуться от моего кулака. Я три раза ткнул в тебя мечом.

– Я не очень-то хорошо себя чувствую. Видения выматывают больше, чем тренировки.

– Завтра утром будет тренировка не на технику и внимательность, а физическая. Готовься к человеческой боли в ногах и ломоте в спине. Отложи историю.

Я возмущённо завываю и плетусь к выходу.

– Зайдешь ко мне, – кидает Коши. Я киваю и сбегаю подальше. Его тренировки и сосредоточенное в это время лицо будут являться в моих кошмарах.

Я быстро принимаю душ, наношу мазь на еле видные шрамы и отправляюсь к Грэму. Прежде чем зайти, я стучусь.

– Запри за собой двери, – просит он сразу после того, как разрешает войти. Учитель ставит мне кресло, и я падаю в него как валун.

– Я могу озвучить свою просьбу, Милдред?

Он опускается на присядки.

– Просьбу?.. – я в скрытом изумлении приподнимаюсь.

– Это важно. Мне не хочется утруждать тебя утомившуюся.

Коши опускает голову, будто смущённый своими словами.

– Что угодно… Я помогу.

– Мне нужно узнать, какие воспоминания и события содержатся в камне, где ты видела женщину.

– Она была вашей любовью?

Грэм расслабляется и с печалью качает головой.

– Она была моей матерью, – тепло признаётся он.

Я сажусь рядом с учителем, неуклюже завернув под себя ноги, и неожиданно даже для себя, нежно едва касаюсь его руки. Он совсем не возражает, смотрит в глаза, я запускаю пальцы в его полузакрытую ладонь. Коши бросает взгляд на наши сцепленные руки.

– Как бы вы ни хотели, Грэм, нам придётся стать ближе. Расскажите мне о своей матери. Так мне будет лучше смотреть видение. Поделитесь со мной, что произошло в тот ужасный зимний день.

Покровитель легко убирает свою руку и отходит от меня на метр, показывая широкую спину. Я возвращаюсь в обитое чёрно-коричневым бархатом сиденье.

– Считаясь со слухами, она этого заслуживала. Они с моим отцом хотели направить фаугов к сферам, дать им уничтожить за́мки. Понимаю, звучит странно, но таковым было их признание. Мне об этом немного известно. Мои родители предали сферу Чёрного Оникса и с тех пор этот случай пытаются замять каждый раз, как он всплывает. Грязное пятно, позор, от которого Владыка по сей день не позволяет мне отмыться. Казалось бы, двум покровителям такой манёвр провернуть сложно… Фауги, сферы, разрушения… Но их всё равно жестоко наказали. Мои родители стремились к… пустоте, неизвестному.

– Зачем они это сделали?!

– Вермандо полагает, это из-за меня. В шесть лет наставник нашёл меня на Земле. Возможно, они хотели, чтобы я жил человеком, не знал сражений и крови. Сферы бы рухнули. Но что тогда с фаугами? На кого бы они их оставили? Нелогично.

– Я всецело отдам себя для вашего расследования. Должно быть, вы давно ждёте, когда правда предстанет перед вами.

– Завтра после тренировки я дам тебе украшение, – объявляет Грэм. – Справишься?

– Да.

До последнего я надеюсь, что Грэм освободит меня от тренировки, но он советует выспаться и приготовиться к завтрашнему тяжёлому дню.

Решив пройтись, я миную вереницу жилых комнат, обходя толстенные колонны, преграждающие путь в центре коридора. За одной из колонн я замечаю чёрный капюшон, исчезнувший в одно мгновение. Громкие шаги преследователя глухо раздаются по коридору. Я иду вслед за ним, почти преуспевая, как он, затянув резинки на капюшоне и делая кувырок в воздухе, перепрыгивает через перила. Мужчина приземляется и скрывается из виду.

– Ты чего такая нервная? – раздаётся позади голос Яфы.

– За мной кто-то следил, он спрыгнул и смог сбежать.

– Ты бы никогда его не поймала, – усмехается девушка. – В худшем случае он поймал бы тебя.

– А ты… не сможешь?

– Мне дали координаты, нужно идти.

– Да, я понимаю.

Девушка хлопает меня по спине, а затем скрывается.

Установить за мной слежку было хорошим решением со стороны семьи Бодо. За врагом нужен глаз да глаз, чтобы видеть все его недостатки, тайны и планы. Я кажусь для них угрозой…

Ночью у меня был сон о моём воссоединении с семьёй. Выглядели они так же молодо, как и на фотографии девятнадцать лет назад. Снимок стоял на тумбе в моей спальне и иногда перед сном я засматривались на их лица, выискивая черты, которые переняла у родителей. Внешностью я больше похожа на маму, от папы я взяла только острый нос.

Я чувствую себя тускло и безжизненно, словно для меня ничего не имеет цены и значения. Мне всё равно. Мои мысли опустошены. В зеркале я вижу заспанное лицо с фиолетовыми пятнами под глазами и обвисшими щеками, волосы растрёпаны, завёрнуты на концах. Я достаю из огромного чемодана одежду, которую мне купили посыльные на Земле. Надеваю облегающий комбинезон с длинными рукавами и высокие ботинки. Меч оставляю в шкафу.

– У тебя ещё час на сон, – говорит Грэм, когда я вхожу к нему. Минуту назад он переодевался, поэтому стоит возле зеркала, осматривая свой внешний вид.

– Я отлично себя чувствую.

Он оглядывается в мою сторону, а затем отходит застелить кровать. Видно, спал.

– У тебя завернулся сапог, – подмечает Грэм, встряхивая большую атласную подушку.

– Какой внимательный, – тихо язвлю я, и шустро расправляю ботинок.

– Я в хорошем настроении. Постарайся не плошать на тренировке.

Моё тело немного спортивное: раньше я каждый вечер занималась йогой, а по средам и пятницам ходила на женскую борьбу. Я всегда чувствовала, что должна уметь за себя постоять, быть сильной и уверенной. «Я у себя одна. И никто мне не поможет», – отвечала я себе на каждую препятствующую трудность. Сквозь слёзы я их преодолевала, чего бы мне это ни стоило. Унижения, оскорбления я терпела до последнего, но это то, что я больше всего ненавижу.

– Этого не будет.

Грэм приподнимает брови, обходит меня и следует к выходу. Бросает вызов.

Тренировочная комната с атрибутами. На одной стене несколько лестниц, возвышающихся метров на шесть, канаты, гантели, железные блины и ещё больше другой атрибутики.

– Почему вы не перейдёте на что-то более современное? Беговые дорожки, тренажёры?

– Мы покровители. У нас нет времени на такие вещи. Занимайся мы этим, планету давно поглотили бы фауги. Мы беспрерывно сокрушаем, а посыльные трудятся не только для обеспечения столицы, но и города. Кроме того, разве не приятно ощущать себя в прошлом? В детстве я представлял себя принцем, исследующим огромные коридоры замка, – рассказывает Грэм. Я подхожу ближе, чтобы не пропустить его слов и не потерять редкий момент откровения. – Я хотел пройти Испытания, рассмотреть сферу Голубой Бирюзы и Аметистовую, увидеть их необычное великолепие. Мы защищаем природу, однако, несмотря ни на что, люди уничтожают свою обитель. Не понадобятся фауги, чтобы дать Земле исчезнуть.

– В этом вы целиком правы. Мне потребуется время, чтобы свыкнуться с такими стандартами. Их придерживаются все покровители? – любопытствую я.

– Никто не желает подражать людям. Яфа здесь недавно, но она была рада надеть кожаные нарукавники и воспользоваться мечом.

– Рада была после того, как осознала своё значение, – добавляю я.

– Она была буйной. С тобой я надеялся на худшее.

– Из-за Джюель? – обрываю я.

Коши замолкает и отводит взгляд в сторону.

– Пора начать тренировку. Два круга лёгким бегом и вверх по лестнице.

Я срываюсь с места и медленным бегом огибаю зал. Поначалу легко, но чем дальше я несусь, тем больше в голове я отказываюсь это делать. Ноги совсем не чувствуются, а у меня впереди ещё лестница.

Я слышу неожиданный свист неподалёку и моментально приседаю, продолжая бежать в полуприседе. Я оглядываюсь на Грэма. Он довольно похаживает в центре зала, тщательно следя за моими пытками.

Наконец я мчусь к лестнице. Хватаясь за прутья, я повисаю на них, передавая боль рукам. Я дышу всё резче и резче, хватаю воздух, ноги не поднимаются, а ладони соскальзывают с прутьев, полностью обессилев. Удар придётся безболезненным – я залезла недалеко. Я закрываю глаза в полёте, руки, как крылья, бесконтрольно теряются в невесомости.

Чья-то рука твёрдо сжимает мою талию. Грэм мгновенно отпускает меня. Но я не в силах стоять, хватаю его за рукав и повисаю на его плече.

– Я не могу, – тихо бубню я. – Дерьмовая лестница!

Учитель перекидывает мою руку через своё плечо.

– Ты работала вовсю. Ослабла, когда рухнула, а не когда ощутила позыв первой усталости.

Он сопровождает меня до комнаты.

– Спасибо за урок, – говорю я. – Зайдёте?.. Мне есть что сказать.

Грэм кивает, отпирает дверь носком сапога и кладёт меня на кровать.

– Знай, я не хочу делать тебе хуже жёсткими тренировками.

– Конечно, я это понимаю, – я откидываюсь на подушку и громко вздыхаю, когда свобода и отдых приветливо машут мне.

– Ты хотела мне что-то сообщить.

– Как не хочется… Когда хранитель похитил меня, он многое сказал, – я зря надеюсь, что получу честный ответ. Грэм напрягается, отлипая от спинки кресла. – У вас хорошая репутация. Однако хранитель уверил, что вы меня используете.

– И что же ещё он сказал?

– Это выглядит как правда.

Хранитель Аметистовой сферы произнёс моё имя, взмолился Касьяну на мою силу, он любопытствовал, как у человека могут проявиться необычные способности.

Я перемещаюсь в прошлое, вижу наших создателей во плоти, знаю, что они едят и пьют, вижу как им больно. Грэм Коши скрыл мои новообретённые умения, и на это должны быть причины. Что это, если не возможность прибрать меня к рукам, перебить своим оружием врагов и самому вершить судьбы на роскошном и ядовитом троне?

«Кто ты такой, Грэм Коши, насколько сильно простирается твоё влияние и каковы твои планы на меня и сферу? Что ты за существо, лишённое мягкости, сожалений и любви?».

– Ты будешь верить каждому, кого встретишь? – в его голосе чувствуется угроза. Я крепко сжимаю атласную ткань простыни, до боли в висках, стискиваю челюсти.

– Зачем меня использовать, если можно просто попросить о помощи? Тогда я буду вашим союзником, а не пешкой.

– Прекращай, Милдред, – проговаривает покровитель и надменно смотрит на меня.

«Я совсем не знаю, кто ты, не вижу добродушия в твоих глазах». То, что я замечала, теперь кажется мне сплошным притворством. Но кто я такая и какими нравственными нормами обладаю, чтобы судить его? Я могу и имею право бояться его стужи, но никак не осуждать.

– Я этого не сделаю. Не пора ли раскрыть все карты? – Я накрываю ноги одеялом, несмотря на духоту в помещении. – Если вы переживаете, что я кому-то расскажу, то я предложу компромисс. Ответьте на мои вопросы. Только тогда я помогу узнать судьбу ваших родителей. Выгодное условие, от которого вы не в силах отказаться.

В чёрных глазах учителя вспыхивает огонь: как настоящий вызов. Его взгляд улыбается в отличие от тонкой линии губ.

– Ты получишь ответы, Милдред, – Грэм делает акцент на моём имени.

***

Я Милдред Хейз, обыкновенная девушка восемнадцати лет, потеряла родителей, когда была новорождённой, бабушку – в шестнадцать. Я училась на геолога, как когда-то мой друг Айк Белл, веселилась с его интеллектуальными друзьями, выпивая текилу и поедая сладости; мы смотрели фильмы и подолгу обсуждали судьбу каждого персонажа. Но чаще всего я сидела дома, любила облачаться в просторные летние платья, которые после учёбы покупала в бутике напротив любимого кафе, но ни разу не надевала их на выход. Каждый месяц я баловала себя любимейшими креветками на небольшую стипендию и нисколечко об этом не жалела. По традиции, раз в две недели я цапалась с соседями, знакомыми или обычными прохожими, потому что не умела молчать.

Все воспоминания начали уплывать, растворяться и казаться абсурдом. Я другая, не такая как все покровители: я сильнее всех созданий в мире, сильнее хранителей природы, жизни и Земли.

– Это похоже на какую-то шутку, – говорю я Грэму, уставившись на него.

– Позднее мои слова обретут смысл.

– Как правило, такие вещи не есть благословение и власть, они ведут к крушению и смерти.

– Ты связана с Пророчеством. Хранители открыли его два десятка лет назад, – говорил Грэм. – Деталь пророчества – видения. Больше нам ничего не известно, хранители держат содержание в строжайшем секрете, поэтому я не знаю, как они стали тебя подозревать. Нам говорят, что ты ключ, который сможет освободить покровителей от их тягот. А это значит, что твоя сила больше покровительской и сил великих хранителей.

– На Земле, двадцать девять дней мне снился один и тот же кошмар, – далее следует подробный рассказ, Коши меня выслушивает и отвечает:

– Возможно, это было предупреждение или подготовка. Если в твоём доме были камни, они подавали тебе знаки. Их сила могущественная.

Тогда он не ответил на мой основной вопрос. Обещание есть обещание. Только бесчестные люди не выполняют их.

– Вы хотели использовать меня против Владыки и семьи Бодо? – спрашиваю я совсем тихо. Я не хочу слышать правду.

– Да, – отвечает Грэм, прежде чем некоторое время медлит.

– Как хорошо, что я доверилась вам совсем немного, – шепчу я. – Иметь сторонников, говорите? Доверять вам целиком и полностью? Я без вас не справлюсь? Как смешно, – я издаю нервный смешок. – Своими запугиваниями вы хотели контролировать меня! – взрываюсь я, хотя знала правду в глубине души. Грэм поднимается с кресла с противным скрипом. – Я лучше умру, чем снова кому-то поверю. Я заканчиваю обучение в сфере Чёрного Оникса. Больше не желаю видеть своего лицемерного учителя и его дружков.

К глазам подступают слёзы, и я закусываю губу до крови, чтобы остановить неудержимый поток. Но плакать хочется ещё больше, потому что знаю – вот-вот я зарыдаю. К чему это всё? Мне не привыкать к предательству. Благо, я не водилась с Коши два года, как это произошло с Мэлвином. Я больше не могу видеть Грэма, я его ненавижу.

– Милдред, – произносит Грэм. Я отказываюсь верить, что его голос отражает взволнованность: очередное представление, чтобы успокоить наивную девчушку. Я не такая, как он полагает, я хуже и стану для него злейшим кошмаром.

– Нет! – я поднимаюсь с кровати, невзирая на дрожащие ноги и слабость, подхожу к учителю вплотную, плюя ему в лицо следующее: – Я человек, а не игрушка. Вы притворяетесь хорошим, сильным и могущественным, но не можете противостоять Владыке и используете смертную. Унизительно.

– Чего ты ждала? – спрашивает Грэм, словно оглашает погоду на завтра. – Я должен был изложить свои планы при первой встрече? Ты параноик и немедля бы сбежала, стоило мне сказать: «Ты мне понадобишься». Ты хоть знаешь, в какой опасности находится сфера под управлением Флавиана Эбурна и семьи Бодо? Алисия – зло, которое нужно обязательно искоренить, она управляет покровителями, хранителями. Тобой. Ты должна нам помочь. В ином случае сфера лишится порядка, законов и традиций.

Хотя его речь и должна быть импульсивной, он говорил спокойно, без запинки, движений и жестикуляции.

– Будь вы человеком или я покровителем, то сломала бы вам нос. Я никому ничего не обязана. Выметайтесь… из моей комнаты, – злым шёпотом произношу я.

– Как тебе будет угодно, – буднично говорит Коши.

Я сплю пару часов, принимаю горячий душ. Боль в ногах немного проходит, но меня гложет неприятный осадок после ссоры с Грэмом. Изменилось что-то привычное, а мне так надоели перемены.

Ко мне кто-то стучится, и я не сразу позволяю гостю войти. Яфа мнётся у входа, но когда видит, что я никак не реагирую, движется дальше и садится с краю кровати.

– Устала на тренировке?

Я прищуриваю глаза, глядя на девушку и начинаю смеяться.

– Хочешь позаботиться обо мне? – моя улыбка спадает резко. – Влиться в доверие?

– Ты заболела? – вопрошает Яфа и тянет к моему лбу ладонь. Я отстраняюсь.

– Ты сотрудничаешь с Грэмом. Конечно, имеешь сведения о его планах. А один из них – я. Будь хоть ты честна, пока не поздно.

– Хорошо, что ты знаешь о Пророчестве, – Яфа становится серьёзнее и складывает руки в замок на своих коленях. – Ты должна понимать всю сложность ситуации. Ты видела, как по-свински Алисия вела себя в тренировочном зале, поняла мотивы нашей верхушки. Я выбрала Грэма, потому что однажды он помог мне, несмотря на строгий запрет и последующее двухлетнее заключение. Он сделал это ради той буйной незнакомки, и этот поступок показал его с другой стороны. Грэм Коши будет отличным правителем. И если нужно, я привлеку на его сторону не только покровителей моей сферы, но и даже покровителей сферы Голубой Бирюзы. Я на всё пойду, Милдред. С тобой действительно сложно договориться, поэтому нашим решением было умолчать.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? Извинилась перед ним?

– Чтобы мы извинились друг перед другом, нашли компромисс и действовали вместе. Ты не пожалеешь.

– А вдруг это не моя сфера?

– Не твоя? – хмыкает девушка. – Ты богиня любви, в интересах которой исключительно секс, отношения и страсть? Будь это так, ты бы лежала в постели у Грэма. Вряд ли он, конечно, согласился бы. Или ты идеальная праведная девочка, на уме у которой лишь правильные слова и добрые намерения? М? Наших видно издалека.

– Это не то решение, которое я приму в одно мгновение.

– Будь решительнее. Я помогу тебе в этом. Когда тебе нужно будет решиться на доверие, я буду держать тебя за руку.

Яфа улыбается, накрывает своей рукой мою ладонь, а затем крепко сжимает.

– Я верю, ты примешь верное решение. Никто не желает тебе зла, и никто не собирался предавать тебя. Грэм… своеобразная личность. Я просила его позволить мне поговорить с тобой, убедить тебя – в ответ он отрезал холодный запрет. Он не способен сказать «давай дружить», но способна я. Именно я предлагаю тебе присоединиться к нам, не твой учитель.

Оставшийся наверху часов песок остаётся на дне, образуя золотистый холмик.

– Милдред, – подзывает Яфа. Я одёргиваю свою руку, а потом, придерживаясь за полку шкафа, встаю с кровати. Яфа прослеживает за моими действиями. Я предстаю перед зеркалом, осматривая себя с ног до головы, останавливаюсь на своих тёмно-жёлтых глазах. Яфа подходит ко мне, становится за моей спиной.

– У тебя крепкое тело, – говорит она. – Ты будешь идеальным покровителем.

– Я заключаю союз, но помогу в битве или нет, будет известно во время самой битвы. Учти, я не заложница и не рабыня и могу делать, что пожелаю.

– Отлично. Сегодня ты подняла мне настроение. Не хочешь выпить с нами?

– С вами?..

– С нашим основным составом. Обещаю, тебе там понравится. Наверное, – Яфа хихикает как дьяволица. – Они все знают, кто ты и какой силой обладаешь. Утри нос тем, кто щебетал, что ты не сможешь совладать со своими способностями, потому что не можешь справиться с характером.

– Видимо, я ваша вечная тема для обсуждения.

– Я этого не призна́ю, – отмахивается Яфа. – Буду через десять минут. Столько достаточно?

– Я устала. Человеком являюсь, не забыла?

– Через час?

Я соглашаюсь на час подготовки. Вытягиваю под кроватью сундук. Нагрузка отзывается болью в бёдрах, стопах и бицепсах. Где-то на самом дне запечатан костюм, откровенность которого повергает меня в ужас. Это единственная чистая и не пропахшая по́том одежда, которая у меня есть. На поиски нового я потрачу остальную половину дня.

Шифоновая многослойная рубашка кровавого цвета почти до конца открывает бёдра, вырез полностью оголяет острое плечо. Я поднимаю ткань вверх – она тут же скользит вниз. На запястьях – красно-чёрные кружевные манжеты небольшой длины. В завершение своего наряда ноги обтягивают чёрные сапоги чулки. На быструю руку я заплетаю хвост у затылка и достаю тонкие передние пряди, как это делает Грэм. Под конец я задумываюсь о макияже. Внезапно обнаруживаю сходство с мадам Бланчефлоер: такие же пышные ресницы, красные, как вино губы и пронзительный взгляд.

Я ухмыляюсь себе в зеркале. Неоспоримое желание разбить его борется со мной, как нещадный воин на побоище. Разнести бы это ужасное и сучье отражение. Та, кем я становлюсь и кем стану, объединившись с Грэмом, вселяет тревогу и опасение, будто я изменяю своим же принципам, которые годами строила, разрушаю стену, которую возводила, чтобы защищаться от людей «доверься мне, а я исполосую твою спину».

– Ты сногсшибательная, – произносит Яфа. Я подпрыгиваю с места и мгновенно хватаюсь за сердце.

– Напугала!

– Не думала, что ты умеешь так выглядеть. Обычно ты в закрытой чёрной одежде. Штаны, штаны… штаны. Думаешь, кто-то сможет перед тобой устоять? Даже Грэм засмотрится.

– Даже?!

– Когда я говорю о чём-то… неприличном, он выглядит так, словно сейчас блеванёт на меня.

– Весьма полезная информация, – иронизирую я. – Мне не терпится хлебнуть чего-нибудь крепкого.

– Я не перенесу нас. Будет лучше, если мы поплывём на лодке.

Я не успеваю задать вопросы, как Яфа хватает меня, и мы оказываемся за двором замка.

– Территория сферы больше, чем кажется, – рассказывает она, ведя меня по извилистой дороге. – Здесь проходят целые озёра и реки лавы. Множество небольших разрушенных строений, да и больших тоже, сухие поля, горы и скалы, дымящиеся вулканы и ещё много всего, что ты должна изведать.

Я увлекаюсь, смотрю на ноги, вглядываюсь в небо цвета волос Яфы или вовсе не обращаю внимания ни на что, кроме своих мыслей.

– Остановись, – отрезвляет меня покровитель. – Садись.

Перед нами у побережья озера пришвартованы несколько высоких лодок из оникса. Яфа ловко запрыгивает в одну из них и помогает мне, подняв моё тело, словно лёгкую пушинку.

– Будет жарко, потому я взяла лёд. Контейнер за досками.

Яфа двигает двумя вёслами быстро и умело так, что лодка почти достигает другого берега.

Я кладу один кубик льда на язык, а другие кидаю в замороженный мешочек, подвязываю его проволокой и аккуратно касаюсь дном мешочка шеи, ключиц и горячего лба. Я бы могла надеть грязное бельё, вместо откровенного тряпья, которое сложно и одеждой назвать: всё равно взмокла.

Долгожданное побережье. Я ступаю по ониксовой брусчатке с громким стуком невысокого каблука.

– И где же засиживаются пьяницы? – спрашиваю я.

Яфа кивает головой в сторону заброшенного трёхэтажного здания, увенчанного засохшей сиренью, и направляется прямиком к нему. Я приняла решение, и когда я войду, его невозможно будет изменить. Это значит участие в мятеже, предательство власти.