Текст книги "Чёрная сиротка (СИ)"

Автор книги: Рия Дель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 14

– Мой ненаглядный Найджел Гальтон, – уголок губ Владычицы приподнимается.

– Позвольте мне быть учителем вашей прекрасной дочери, – он опускает голову, изображая смущение.

– Снова продумываешь планы мести, мальчишка? Ты знаешь меня.

– Наступает день, когда глупые домыслы стоит оставить позади. Я виноват, что обвинял вас, лгал всем вокруг. Каково ваше решение, Владычица?

Она ухмыляется: не поверила. Даже я не верю Найджелу. Свою месть он не готов отбросить, как мешающий проходу камень.

– Выкинешь ещё что-то, – она приближается к покровителю, чтобы прошептать, но эхо доносит: – познакомишься с моей темницей.

– Спасибо, – сурово произносит Найджел и тут же подходит ко мне.

– Сволочь! – шиплю я, переступая порог. – Если будешь издеваться надо мной, Джюель от этого ни горячо, ни холодно.

– Есть в вашей связи что-то неизвестное мне. Джюель хранит секреты. Она так яро тобой интересуется, это уж точно не любовь. И если думаешь, что мой замысел заключается в издевательствах, ты глубоко ошибаешься.

– Замолчи, – отрезаю.

– С сегодняшнего дня я твой учитель. Относись уважительно.

– Никогда в жизни, – я громко прыскаю, скрещиваю руки и стремительно ухожу от Найджела, переступая бугристый пол.

Покровитель настигает меня, прижимает к прохладной стене и сцепляет пальцы на моём горле. Мои ноги виснут, я колыхаю ими, бью Найджела по рукам.

– Тоненькая, податливая, как у гуся. Хрусть и всё.

– Отпусти… меня.

Найджел напоследок усиливает хватку, запустив в кожу ногти, и отпускает мою шею. Я приседаю, поднимаюсь, запуская воздух в лёгкие. Я стану носить шипованный ошейник с ядом на остриях, чтобы никто больше не смел касаться шеи, тем более – душить. Пусть собственная кровь стекает по их локтям, а я буду злорадствовать.

– Запомни, ты внизу, – новоиспечённый учитель нервно усмехается. – А я смотрю на тебя свысока. Всегда буду. Ты – ничтожество, твоя мать – жалкая. Вы просто мусор, который нужно поскорее вынести.

– Сейчас только ты поступаешь как мусор. С тобой непросто будет, но ты увидишь, как я справлюсь.

– В сфере Чёрного Оникса ты выжила благодаря Коши, а здесь некому броситься тебе на помощь за красивые глазки. А ведь знаешь, если тебя выберет оникс… ты станешь молить о пощаде под гнётом Алисии. Она уничтожит тебя, когда узнает, что ты сделала с Грэмом, а мне на тебя не придётся тратить своё ценнейшее время. И так дел по самое горло: твоя мамочка ждёт, когда я начну бросаться в неё самыми сочными помидорами.

– Что это ещё значит? Что с Грэмом?..

Осознание впивается в грудь как колючка.

– Он знал, на что шёл, когда ринулся защищать тебя от правительства. Это день поистине легендарен. Все сферы то и дело бросаются сплетнями о бедняжке Грэме Коши. Флавиан уважает и чтит Вермандо, сказать, побаивается. Но даже наставник никак не повлиял на Владыку.

– К чему ты клонишь? – мне хочется так же вцепиться в шею Найджела и ногтями проколоть кожу, оставив сквозные дыры от нажима пальцев.

«Ты знаешь».

– Твой учитель в темнице. Пойдут годы… годы. Годы! Излюбленное предателями и нарушителями закона место гарантирует беспрерывные пытки.

Ради свержения Флавиана. Ради будущего сферы, в которой он вырос. Ради своих хранителей и покровителей. Ради моей силы.

Внутри всё сжимается до микроскопических размеров.

– Это… невозможно.

– Не будь наивной.

– Для тебя это забавно, но я чувствую себя виноватой! – выпаливаю я.

– О, да? Это он повинен в том, что решил защитить твою несчастную жизнь. Сферы бы ничего не потеряли, если бы ты погибла.

– Ненавижу тебя, – я качаю головой. В памяти хорошо отпечатался путь в мою комнату.

Я сажусь на кровать, обнимаю колени и кладу на них голову. Я не удосуживаюсь даже обувь стянуть. Борюсь с желанием уничтожить спальню: разбить вазы и статуэтки, разрубить кровать, как это сделал Найджел в нашу первую встречу, мне хочется разрушить стены, что меня окружают. Хочется броситься с вышки замка, приземлится на бирюзовую брусчатку и разложится на ней звёздочкой, ожидая, когда прервётся дыхание.

Я смотрю на дверь с выжженным символ сферы Голубой Бирюзы: людское сердце, пронзённое изогнутым кинжалом. Дверь моей комнаты мог бы открыть Грэм и позвать на очередную тренировку, но он стал узником, его мучают и пытают. Ему больно. Он страдает.

Я углубляюсь в сон незаметно. Когда просыпаюсь, обнаруживаю себя уснувшей сидя.

Я умываюсь холодной водой, провожу мокрыми ладонями по волосам, зачёсывая их к затылку.

Бессильная девушка с убийственным взглядом и буйным характером. Зеркало отражает ту девушку, какой её видят остальные. Но никто не знает, несколько я зла на этот мир; он втаптывает меня в землю толстым каблуком. Я карабкаюсь, рыхлю руками и ногами эту землю, дабы выбраться из-под каблука и сломать его пополам. Я знаю, что моя борьба будет длиться вечно, пока не одержу победу. Другого выхода и быть не может.

«Не вздумай умирать, Хейз».

Стук железных сапог. Я выдвигаюсь из ванной комнаты. Найджел одет в белую рубашку, штаны на тон темнее, руки облегают серебряные нарукавники, а на плечах покоятся наплечники.

– Доброе утро, солнце, – он прожирает меня глазами, как червь спелую черешню. Он сам определил, с кем и как проведёт последующие месяцы. Один мой вид, каждый мой вдох ненавистен покровителю.

– Доброе утро, Найджел, – желаю весьма спокойным тоном. Сохранять самообладание – для меня пытка.

– Как спалось? Выглядишь уж больно неважно, – покровитель дёргает губой. – Всю ночь думала о Грэме или о том, что по вашей вине скончался хранитель?

Хочет вывести меня из себя. Я прикусываю язык.

– Идём, бедолага.

Найджел приводит меня в тренировочный зал сферы Голубой Бирюзы. Я всё ещё не привыкла к яркому голубому свету и, чтобы свободно открыть глаза и рассмотреть место, где я буду тренироваться, мне требуется время.

Во всех сферах тренировочных залов бесчисленное множество. В сфере Голубой Бирюзы они выше и шире – вместительность хорошая. Помимо нас с Найджелом здесь присутствуют другие покровители.

– Я не собираюсь проходить ваши Испытания! Мне нужно к брату, он ещё совсем маленький! Вы клялись, что я смогу вернуться, если пройду первое Испытание, – девушка, вероятно, человек, пытается вырваться из хватки своего наставника.

– Успокойся, – протягивает он. – Мы говорили с тобой об этом. Вспомни и своё обещание.

Задача учителя заключается не только в том, чтобы чему-то обучить, но и подтолкнуть к учёбе, правильно вести это обучение, чтобы ученик не рухнул на колени, обессилев.

– Приступим, Милдред. Я посмотрю, как тебя выдрессировал Коши.

Найджел вынимает меч из ножен, пальцем проводя по лезвию. Осматривает его с таким обожанием, как великий артефакт.

Я тоже достаю меч, который покровитель бросил у входа в период моего сна, но только с осторожностью. Опускаю его вдоль тела, чтобы вышло осуществить сухую задумку. Я применяю всю свою скорость и резкость и бью острым металлом, тем самым оставив ему неглубокую царапину.

Учитель сразу реагирует, выбивает у меня из рук оружие, а своё наставляет в область сердца.

– Крыса! – рычит он так, чтобы зал не слышал его грязи.

– Используй момент неожиданности, когда твой враг отвлечён, особенно, если ты слабее его. Вот, чему меня научил Грэм.

Мужчина нервно убирает меч.

– Как с тобой вообще можно ладить?

– Ты никогда этого не узнаешь.

– О, я разочарован. – Он снова направляет на меня остриё. – Стой, где стоишь.

Его голос понижается, он подходит на шаг ближе, и холодная сталь упирается мне в шею. Резкое движение. Боль в плече похожа на жжение. Я прижимаю рану руками, хотя оказывается она не такой уж глубокой. Найджел воспользовался моим страхом быть с перерезанной глоткой: ранил совсем в другом месте.

Я отступаю от бесчувственного снежного зверя, вытираю окровавленную ладонь о белоснежную рубашку, разгоняюсь, намереваясь исполосовать ему лицо и отрезать белую шевелюру, а бледную кожу украсить алыми полосками. Он хоть и кажется худым, его силы во сто крат мощнее. Манящая сладкая опасность.

Найджел подлетает, нависая надо мной, и останавливает мой прыжок. Я приземляюсь бедром на пол, а затем испускаю сдержанный вопль.

Учитель садится рядом, скрестив ноги, он облокачивается на ладонь.

– И как же ты прошла Испытание?

– Ты боролся не на равных! – я вскрикиваю на весь зал. Осознаю и притихаю. – Что тебе сделала моя мать?.. Ты даже не объяснил мне.

– Причина веская. – Он заметно напрягается.

– Скажи мне, почему я плачу́ за её ошибки? Поставь себя на моё место, если ты способен на такой нравственный жест и почувствуй всю ту гамму эмоций, которые мне ежедневно приходится испытывать: я тоже страдаю. Все ненавидят меня. Знаешь почему? – вполголоса говорю я. – Потому что они слишком… слабы, чтобы устроить такую же встряску Джюель Бертран.

Учитель отчуждённо глядит в сторону, роясь в голове. Впервые я прибегаю к лукавству: мягкий тон, волнительный взгляд, испуг. Найджел начинает закипать, его челюсть двигается, а глаза горят огнём, который он пытается сдерживать.

Я беру его за руку и вынуждаю взглянуть на меня. Пыл мужчины незаметно улетучивается.

– Ты заметил, как Владычица ко мне относится. Нас ничего не связывает. Расскажи, что между вами произошло. Я вынесу вердикт: кто виноват и кого стоит наказать.

Найджел становится потерянным мальчиком, жаждущим открыться незнакомцу за добрые глазки и рассказать о том, какие игрушки ему купили. Но «мальчишка» возник на долю секунду, больше он не являлся.

Учитель вырывает свою руку и уходит из зала. Оставил меня без ответа, подарил новые груды вопросов.

Я подберусь к правде любой ценой. Даже если придётся снова взять Найджела за руку и вежливо улыбнуться.

Я принимаю горячий душ. В коридоре меня настигает девушка, походящая своей робостью на посыльную.

– Приветствую, Милдред Хейз. Ваша… то есть Владычица велит вам прибыть к ней.

– Приветствую. Несколько минут, и я буду.

– Прямо сейчас. Владычица сказала, это дело неотложное.

***

Я киваю посыльной, она переносит нас на девятый этаж и отводит к владыческому залу. Я стараюсь запомнить путь, чтобы в следующий раз идти самостоятельно. Надеюсь, эта дорога не будет усеяна кровью и болью.

Мокрые волосы с каждым шагом приземляются на затылок, капельки воды стекают по спине и по телу бегут мурашки.

Снова это место. В прошлый раз я чуть не упала здесь в обморок, а сейчас мне безразлично. Отсутствуют страхи, переживания: здесь нет ничего, что мне ценно. Никого. Нет здесь людей, на которых я хотела произвести впечатление, вызвать к себе любовь и заботу.

Джюель привычно восседает на троне, злорадная ухмылка уродует чёткий абрис её лица. Правая рука шепчет госпоже на ухо вероятные гадости и наказания для Найджела Гальтона. Тот держится уверенно, гордо расправив плечи. Как только мы встречаемся взглядами, он салютует мне рукой и улыбается, точно всё это цирк, а власть – несчастные звери.

– Приветствую, Владычица, – говорю настороженно.

– Сокрушающий покровитель Эмма пришла ко мне с мольбой, – Бертран вытягивает руку, осматривает нежно-голубой маникюр. – Настаивала избавить её от длинных ручонок проказника Найджела. Она утверждает, что наш малыш ведёт себя чересчур по-взрослому. Жестоко. Как я могу игнорировать просьбы своего народа? Если это мешает им сокрушать, я немедленно должна вмешаться. Ты здесь Милдред, чтобы подтвердить алиби своего учителя. Девчонка сообщает, это произошло в период вашей тренировки. Она состоялась?

– Да, Найджел был со мной.

– Неужели? И ты не покрываешь его?

– Мне это не выгодно.

– Мне нужно знать, с каким сбродом водится моя дочь. Если мальчишка будет трогать тебя, найдёшь меня здесь. А ту девушку я как следует отхлыщу за наглую ложь Великой Владычице. Оба вон.

– Конечно, – отчеканиваю я.

Дочь.

Дочь.

Дочь.

Это обращение греет, как горячий кофе, тёплый камин, махровая одежда. Я сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться. Из уст Джюель ничего, кроме лжи не слетает. Никогда.

«Улыбнёшься, когда она попытается тебя убить», – пролетает мысль.

– Я не просил меня защищать, – бросает Найджел сразу после того, как мы переступаем порог апартаментов верхушки. Но в его тоне я слышу мягкие нотки, простительные, стыдливые.

– Мне было несложно сказать пару слов.

– Хочешь благодарностей? – вполне серьёзно заявляет покровитель.

– Нет.

– Нет так нет. Ты хочешь услышать, что сделала Джюель? – покровитель резко тормозит.

– Не думала, что ты так быстро сдашься.

– Я не сдавался. Всего лишь отвечаю тем же, чем и ты. Так будет выглядеть моя благодарность.

– А ведь только что ты говорил, что благодарить не будешь.

– Замолчи, – саркастично шипит учитель.

– Что это за место? – спрашиваю я с заметным в голосе изумлением.

Мы стоим на большом куполе с острым шпилем. Облака закрывают весь вид замка и, кроме ещё нескольких куполов и вышек, ничего не видно. Я делаю шаг и едва не падаю: Найджел успевает оттолкнуть меня.

– Хотела на облаках полежать?

Я демонстративно закатываю глаза. Покровитель садится на поверхность купола, я сажусь рядом. Мой взгляд мельком падает на завораживающие полоски в виде паутинок, украшающие купол.

– Скажи сразу, я как-то причастна к твоей обиде?

Найджел выглядит так, словно сомневается не то чтобы говорить со мной, но и сидеть здесь.

– Тогда я был глупым двенадцатилетним ребёнком, как и все, обожал подслушивать разговоры, сплетни, скандалы и разносить их своим друзьям. На тот раз мишенью стали мои родители. Я затаился в нише, закрылся гигантской вазой, почти не дышал. И слёзы было трудно сдерживать, когда они начали кричать друг на друга. Мой папа крутил роман с Джюель, он уповал на её любовь, восхищался страстью. «Тебя я не люблю!», – крикнул он маме. А наша Владычица никого не чествует в своей постели дольше, чем на семь ночей. Маме всё-таки удалось вразумить его, похождения к Бертран прекратились. Они беспокоились о том, что я узнаю об их разладе.

Найджел был ещё подростком, на нём отразилась детская травма, наступающая на пятки каждый день.

– Ровно через три дня ко мне приходит посыльный, сообщает, что моя семья погибла в стычке с фаугами. Владычица забрала меня в свои покои, налила вина и сказала, что я теперь достаточно взрослый, чтобы пробовать алкоголь. Она утешила меня, прекратила бесконечный поток слёз.

– Она их убила… – шёпотом заключаю я. Найджел многозначительно смотрит на меня и продолжает:

– Она разрушила мою жизнь, старалась зашить сквозную рану, высказывая мне, какими хорошими были мои отец с матерью и каким статным я вырасту. Вот только ей было по боку, а слова являлись очередным трёпом. Я не доверял ей и понял, что нужно действовать. Я полагал, что Владычица заперла их где-то поблизости. Мой друг когда-то был в её спальне и знал о существовании потайной комнаты. Я шустро нашёл её, пробрался внутрь. Увидел, на койке лежат мужчина и женщина.

Найджел кидает в гущу облаков камушек. Где только он его взял?

– Они были мертвы, у каждого в животе виднелась рана, ткань одежды пропиталась кровью. Джюель объявила, что сфера не может попрощаться с моими родителями и, как она всех уверяла, с остальными покровителями, так как тела их до неузнаваемости изуродованы. Но я увидел обратное. Ревность навела твою мать на такой поступок.

– Не называй это чудовище моей матерью, – отрезаю я.

– Не думал, что ты поверишь мне, – медленно проговаривает Найджел.

– Ты хочешь отомстить ей. Каков твой план?

– У меня его пока нет, – уверенно произносит он.

– Догадываюсь почему, – я бросаю на него взгляд, чтобы поймать его реакцию, но он лениво выжидает моих следующих изречений. – У тебя нет союзников. Ты покровитель без ничего, поэтому посередине. Чтобы осуществить свои планы, тебе нужна высота, – я жестом указываю наверх.

– Ещё бы человек меня чему-то учил, – с грустью прыскает он.

– Ты не признаёшь моих слов, потому что тебе стыдно.

– Милдред, мне плевать, – последнее слово он едко бросает, снова закидывая камень куда-то вдаль.

– Упрямый, – шепчу я. – Твой гнев в мою сторону глуп, но оправдан. Я забуду его, если ты захочешь.

Наш разговор приостанавливают шелестящие звуки, доносящиеся откуда-то снизу.

– Это дождь, – спокойно отвечает Найджел, замечая мой озадаченный вид. – Я перенесу тебя, куда нужно.

Он встаёт, но я его прерываю.

– Ты мне не ответишь? Я не всегда бываю такой доброй, поверь.

– А я не всегда могу быть таким открытым. Поверь.

Найджел принудительно поднимает меня и переносит в коридор, полный покровителей, а затем становится точно невидимым среди толпы.

Мои ноздри услаждает приятный запах еды, он тянет меня к входу. Я продвигаюсь через тройку покровителей, они едят что-то лёгкое, что можно уничтожить на ходу.

Очередь длинная, всё помещение кишит покровителями. Либо эта трапезная одна на всю сферу, либо здесь подают самые вкусные яства.

– Ризотто с шампиньонами, салат из апельсинов и кусок овощного пирога, – говорю девушке с синими волосами и выраженными зелёными глазами.

Сейчас я чувствую вину даже за то, что вспоминаю о Грэме. В этот момент он может кричать от боли и мысленно молить о скором заживлении увечий, а я буду расслабленно уплетать вкусности. Владыка прибрал его к лапам, и бог знает что он с ним сделает.

– Возьмите! – язвительно повторяет посыльная-кухарка.

Я отвлекаюсь от своих мыслей и сажусь за свободный одиночный стол. Вкусы напоминают мне тот день… Даже то состояние потерянности аналогичное: меня окружают покровители, о которых я понятия не имею. И даже моя мать для меня чужая. Найджел очередной временный незнакомец. Они никто.

Я вздрагиваю, проснувшись от громкого стука в дверь, хватаю меч, с которым до этого спала в обнимку.

Спросонья я ещё не совсем успела раскрыть глаза, поэтому я размахиваю оружием, чтобы наверняка ранить преступника.

Из-за шума слышно, как кто-то умело уклоняется, а затем и вовсе выхватывает меч из моих рук.

– Тише ты! – я не сразу узнаю знакомый женский голос.

– Яфа?

Девушка тихо смеётся оттого, как я испугалась.

– Ты осторожная, – подмечает она. – Я кое-что принесла тебе.

Яфа протягивает мне том по истории создания мира сфер.

Я быстро оставляю книгу на кровати и подхожу к Яфе ближе, чем раньше, чтобы моего голоса не слышали даже стены.

– Это опасно. Как пробралась?

– О, это не составляет сложности. Главное, чтобы меня не заметили, иначе потом будут проблемы.

– Яфа, – я прерываю её. – Как Грэм?

Она опускает глаза, хмурится.

– Ты не захочешь это услышать.

– Яфа. Пожалуйста, – требую я, и, кажется, у меня вышло её убедить.

– Мы заранее знали, что его посадят в темницу. Он велел не вмешиваться. На случай, если правительство появится, мы должны были сменить его. Грэму нужно было время, чтобы отправить тебя в безопасное место.

Я вспоминаю, как воинственно Яфа налетела на одного фауга и при этом смотрела нам с Грэмом вслед.

– Он позволил калечить себя ради будущего сферы?!

– Он такой, Милдред, – отрезает Яфа. – Для него путь к возвышению не должен быть простым. Он не хочет стать высокомерным Владыкой, как Флавиан. Многие, когда приходят к власти сильно меняются. Грэм воспринимает болезненный путь к власти положительно, он принимает эту боль.

– Что они с ним делают? Не уводи разговор в другое русло, – требую я. Девушка садится со мной на кровать, поджимает под себя одну ногу и устало массажирует виски.

– Я видела… видела пытки собственными глазами. Какой-то покровитель… Он подвешивал его шею на цепь, убирал тумбу и снова ставил. А в перерывах метал в него кинжалы и гвозди. Спустя пять минут, когда Грэм достаточно истекал кровью, посыльный резал кожу, доходил до костей и стучал по ним рукояткой. Они не дают его ранам зажить, не дают сделать вдох, – глаза Яфы заметно блестят, а голос дрожит. – Он так… он так кричал! Ни одной слезы не проронил.

Я обнимаю покровителя, хотя мне и самой не помешала бы поддержка.

– Это его выбор, – я глажу девушку по спине, – мы не должны вмешиваться.

Разум твердит обратное: рвануть с кровати, понестись в сферу Чёрного Оникса, разрубить Флавиана и семью Бодо пополам, помочь Грэму Коши.

Яфа отстраняется, смеясь, вытирает щёки.

– Он для меня как родной брат.

Я мягко сжимаю её плечо.

– Я тоже сочувствую ему, – произношу едва слышно. – Иди, пока тебя не хватились.

Как только Яфа уходит, я иду на поводу давно сдерживаемых эмоций, в груди появляется тяжесть и по моим щекам струятся слёзы. Такие солёные, щекочущие и отвлекающие. Я их ненавижу.

– Я не виновата, – выдавливаю из себя и качаю головой. – Это его… выбор.

Чем больше я это повторяю, тем меньше в это верю. Я немедленно смахиваю слёзы. Стены сдавливают меня с каждой секундой, от нехватки кислорода я выбегаю в прохладный коридор. Следующим желанием моим являются пределы замка. Где угодно, но не внутри. Найджел не показал мне почти ничего в сфере, даже город, в отличие от Грэма, потому я буду в наружном дворе, за воротами.

На землю опустился густой туман, закрывающий какой-либо путь. Я рискую, двигаясь в самую его густоту, и совсем ничего не вижу.

С трёх сторон раздаётся женский смех, полный оживления и нежности. Я всё равно кручусь, глядя в пелену. Хихиканье становится ближе, нарастает.

– Наконец я накрашу её губы спелой вишней и хорошенечко зацелую.

Хейли, Холли и Хэйзи. Развратное трио, мыслишки которых не выходят за рамки непристойного. Я слышу шаги, в моём поле зрения возникает Хейли и отбрасывает свои чёрные волосы за спину. Её шоколадные глаза вожделенно вспыхивают, лицо окрашивает ослепительная улыбка, на которую способна только она.

– Развлечёмся?

Холли распыляет баллончиком белый порошок перед моим носом, я вовремя успеваю не вдохнуть, отступаю, но кто-то кладёт руку на мою талию, затем щекочет за ухом. Я поворачиваюсь к Хэйзи в ту же секунду, когда вдыхаю непонятное вещество. Девушка радостно хлопает в ладоши и подпрыгивает. В горле першит, а в носу неприятно жжёт. Ноги слабеют. Чёрная пелена. Меня кто-то держит.