Текст книги "Девочка из рода О'Хара"
Автор книги: Рита Тейлор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)
Странствия Филиппа
Оставшись совсем один с двумястами долларами в кармане, Филипп готов был повеситься. Он даже не чувствовал себя невиновным. Когда мир рушится, душа, юная, наивная, чистая и безгрешная, всегда видит причины этого в себе самой.
«Я, видимо, очень грешен, раз на меня пала чужая вина».
Как взрослый человек Филипп мог бы полегче отнестись к своему наказанию.
Обнаженный человек – искренний человек. Человек влюбленный – это человек обнаженный. Первое прикосновение к женщине учит мужчину искренности всегда и при любых обстоятельствах. Это придает мужественности.
Филипп чувствовал это инстинктивно.
Те, кто боится духовного обнажения – лгуны. Люди созданы быть нагими всегда и при любых удобных обстоятельствах. Это дарует радость космоса.
Маленький Филипп часто наблюдал вольную жизнь ковбоев. Охотники заплывают куда-нибудь на острова подальше, где их ждут красотки, с которыми они познают вместе какие-то тайны.
Если бы он пережил то, что переживают дети ковбоев, он бы легко отнесся к наказанию в библиотеке. Подумаешь, оболгали. Это происходит с самого рождения мира. Подумаешь, раздели, все раздеваются, когда хотят, чтобы после смерти вместо них кто-то остался.
Однако ему было невыносимо горько, и, постоянно думая о веревке, он тем не менее незаметно для себя самого добрался до железной дороги, а по ней благополучно до Вайоминга, где о скандале никто не слышал, и поселился в маленькой гостинице. Как-то он спросил в салуне: не ищет ли кто из местных джентльменов управляющего в имение? Филипп был уверен, что справится с такой работой, если ее ему доверят.
Хозяин салуна свел его с неким мистером Сайманом Пэтифером, который отличался любовью к лошадям и нелюбовью ко всем остальным. Мистер Пэтифер как раз искал управляющего. Филипп понравился ему, и Пэтифер взял его к себе в дом.
В доме царили лень и запустение. У Пэтифера была жена – Юния, которая ни на что не годилась как хозяйка. У нее было больное сердце, и муж частенько отлучался по своим делам на месяц, а то я больше.
В его отсутствие у молодого управляющего дела спорились, в основном ему приходилось общаться с хозяйкой. Он уделял довольно много времени пребыванию в ее апартаментах. Вскоре Филипп довольно хорошо изучил ее характер, и они понимали друг друга с полуслова. Как-то мистер Пэтифер отсутствовал в имении слишком долго, и обеспокоенная хозяйка позвала молодого управляющего с отчетом к себе в спальню.
Филипп пришел. Миссис Пэтифер, в очень тонком, просвечивающем пеньюаре, предложила гостю кофе, нечаянно опрокинула чашку на его костюм, извинилась, приказала немедленно снять костюм, застирать пятно, и у них начался роман.
Они стали коротать время в ожидании Пэтифера. Лежали в солнечной гостиной на большом персидском ковре, разглядывали дагерротипы любовниц короля Генриха (их Пэтифер привез из Нью-Йорка), читали вслух отрывки из английской поэзии. Прятались друг от друга в море шелка или прозрачной тафты, бегали друг от друга нагишом по комнатам дворца, в котором жили. Иными словами, жили чудом, которое им подарила судьба.
Саймон Пэтифер явился домой неожиданно. Его жена, укутанная в шелка, возлежала на ковре, когда услышала шаги мужа за дверью. Миссис Пэтифер успела вытолкать растерявшегося Филиппа в соседнюю комнату, закрыла за ним дверь и разрыдалась. Онемевший от ужаса Филипп, стоя за дверью спальни, слышал, как Пэтифер спросил жену, почему она рыдает в таком смешном костюме. Жена, заходясь в истерике, выложила историю про то, как она заснула днем в гостиной, а проснулась от шороха, подняла голову и увидела обнаженного управляющего, который рылся в книжных шкафах в библиотеке и перетряхивал одну книгу за другой.
– Боже мой, – простонал Пэтифер, – мой тайник! – И бросился к сокровищнице, замаскированной за шкафами. Тайник был пуст. Драгоценности из тайника как раз украшали руки и грудь миссис Пэтифер, словно бы из скромности задрапированные шелком.
– Когда он увидел, что я спала, – продолжала она, – он пробовал меня уговорить спать дальше, но я отказалась. Он услышал ржание вашей лошади и покинул наш дом. Где он сейчас, я не знаю!
Побледневший Пэтифер снял со стены ружье редкой турецкой работы и выскочил из дому.
Тут же лукаво улыбающаяся миссис Пэтифер выпустила своего пленника.
– Я вас спасла, – промурлыкала она, подставляя ему плечи для поцелуя. – У нас есть пять минут пока мой муж не догадается, что вы здесь.
– Но я не трогал ваших бриллиантов, леди, – дрожа от страсти, произнес Филипп.
– Это не имеет значения. Торопитесь, Филипп, – она все льнула к нему, – мистер Пэтифер может вернуться.
Филипп бросился к своей лошади.
Так его вторично оболгали и приклеили к славе вора еще и славу соблазнителя. Когда Филипп об этом подумал, он дал клятву больше никогда не связываться с женщинами.
Ему не оставалось ничего другого, как заняться игорным бизнесом. Он нанялся к одному старому китайцу, жившему на окраине леса, слывшему одновременно и шулером, и рубщиком и сторожем, помогать по хозяйству. За это китаец обещал Филиппа научить секретам игры в покер, а главное – выигрывать. Филипп нашел, что управлять домом китайца несравненно лучше, чем домом женатого плантатора. Изучил он карточную науку достаточно быстро и покинул старика тут же. Он решил стать завсегдатаем придорожных салунов. Но как бы ему ни было трудно, ни на секунду не мог он забыть Эллин. Филипп думал о ней и искал встреч. «Буду переезжать из имения в имение. Понукать лошадей, слать тайные послания», – думал он. – Это был путь к свиданию с любимой. Так вместо игрока Филипп стал почтальоном. Это дало неожиданный поворот событиям.
Роман окончился
Оставшись одна, Эллин затосковала. Бурно начавшийся роман окончился. Девушка впала в депрессию, которую в те времена именовали меланхолией. В темном доме ее все пугало. Однажды она приняла за Филиппа притворенную дверь в темном длинном коридоре.
Тогда она с криком бросилась в темноту, ударилась о косяк двери и лишилась чувств. На ее зов прибежали слуги, нашли бесчувственную девушку с шишкой на лбу, решили, что кто-то чужой забрался в дом. Братья Лево и Право, которые отличались особой тупостью и слышали, как хозяйская дочь кричала «Филипп!», тут же доложили, что видели молодого мистера крадущимся по коридору. Будто Филипп хотел отомстить и напал на дочь хозяина.
Мистер Робийяр выслушал это. Тут же по всему дому зажгли огни и стали проверять чуланы, кто-то вышел на открытую галерею, что опоясывала дом на уровне второго этажа со всех сторон, закричал:
– Смотрите, смотрите, Филипп бежит.
Все высыпали на балкон и увидели, что и в самом деле к лесу приближается человеческая фигура.
Мистер Робийяр не знал, чему верить. То ли на самом деле Филипп хотел похитить свою кузину, то ли вор забрался.
Позже, глубокой ночью, за двадцать миль от «Страшного Суда», Чарльза Батлера разбудил осторожный стук в дверь спальни, и на ее пороге возник окровавленный Псалом. Как ни ждал его сведений Батлер, он все же сначала пошутил:
– Что, тебя поймали, а ты убежал?
Псалом путано объяснил, что он проник в дом Робийяров, но никого из верных друзей не встретил. Только двух дураков Право и Лево, которые, развалясь на сеновале, развлекали домашнюю челядь непристойными байками. Псалом хотел разузнать что-нибудь о Филиппе у мисс Эллин, но напугал ее так, что она приняла его за Филиппа, и криком выдала его присутствие, после чего Псалом бежал к «Беременному озеру», продираясь через все садовые колючки, какие были на его пути.
– О'кей, – подытожил Батлер, – ты доказал свою преданность, но не узнал ничего насчет Филиппа. Странно, что мисс Эллин померещился именно Филипп. Так поступают, когда очень ждут человека.
«У них что-то, вероятно, было», – решил Батлер.
Глуповатый негр тут же заявил, что между Эллин и Филиппом всегда существовала какая-то невидимая связь.
«По всей видимости эти двое неравнодушны друг к другу, – подумал Батлер. – Но у старика Робийяра на этот счет особое мнение. Это ерунда. Браки между кузенами совершаются сплошь и рядом. Для меня это путь к овладению „Страшным Судом“. Я должен заполучить в свои руки Филиппа с потрохами и дать ему возможность жениться на малютке Эллин, а взамен получить купчую на „Страшный Суд“. Это дело, может быть, приведет к смерти старого Пьера, ну да уж чего его жалеть! Главное, Эллин – наследница поместья и любит Филиппа. Надо ей помочь выйти замуж».
Батлер тут же позвал к себе Серну, и от имени Филиппа они принялись сочинять письмо к Эллин.
– Буду писать неровными корявыми буквами, напишу, что правая рука ранена. Еще напишем молодой девушке, что Филипп ее ждет. А вот встречусь с нею я. Главное – не ошибиться насчет их любви. Встречаться будем на полпути между нашими имениями. В охотничьем домике у озера. Там много камышей, можно приплыть на лодке по нашему озеру, а можно добраться на коне через лес. Как тебе это нравится?
Через два дня Эллин под подушкой нашла письмо от Филиппа. Сначала она страшно испугалась, а потом подумала «Значит, у нас в доме у Филиппа есть друзья, верные ему. Надо узнать, кто это». Позвали к завтраку, и Эллин не стала дочитывать письмо, а спрятала его под корсажем на груди. В столовой уже сидели отец и две ее сестры. Пьер Робийяр без обиняков заявил Эллин, что она едет в Саванну к своей бабушке. Эллин разволновалась, выронила на пол вилку, нагнулась, и у нее из-за корсажа выпало письмо. Робийяр заметил это. Девушка в ужасе застыла.
Все молчали. Девочки следили за старшей сестрой, отец смотрел на бумажный квадратик.
– Мисс, у вас что-то упало. Никогда не носите посторонние предметы за лифом – это напоминает романы Дюма, которые вы читали. Дайте мне то, что у вас упало.
Эллин выпрямилась и достала из выреза лифа платок. Отерла лоб.
– Отец, это девичьи увлечения. Вам, право, будет скучно их просматривать. Это стихи для альбома.
– Мне интересно узнать, какие сейчас стихи пишут девушки в альбом. Дайте мне их, а я пойду возьму очки.
Пьер направился к бюро, на котором лежали его очки.
Рядом с Эллин сидела младшая Полли. Она моментально достала из-за своего корсажа бумажный квадратик и метнула его рядом с письмом Эллин.
Эллин наклонилась, накрыла платком свое письмо и выпрямилась.
Отец вернулся к столу в очках.
– Ну-с, дайте мне это письмецо в альбомчик.
Эллин наклонилась, подняла конвертик Полли, медленно вручила его отцу, затем наклонилась второй раз, схватила в горсть платок и сунула его обратно за корсаж.
Пьер внимательно читал бумагу:
«Мэри, Мэри, дай мне мячик с дерева и посади взамен плюшки, чтобы выросли на дубе игрушки. Стишок – заговор для получения желанного подарка от родителей на Рождество.
Мери Мерриузер»
– Кто это, мисс?
Эллин напряглась. Полли ей рассказывала, что Мери Мерриузер ее любимая подруга, которая мечтает стать писательницей на манер Жорж Санд. Кажется, ей тринадцать лет, и она из небогатой семьи.
– Это моя подруга, мы вместе с ней учились в пансионате, она слагала гимны в античном духе или лесные стихи. Кажется, она вышла замуж за европейца, за какого-то поэта по имени Жорж… запамятовала, и уехала в Европу. Я иногда просматриваю ее записи, которые она мне оставила.
Пьер был раздосадован и в то же время повеселел.
– Вам следовало бы знать, что несколько инфантильно в вашем возрасте увлекаться такими писульками.
Эллин посмотрела на Полин. Та надула губки и собиралась заплакать. Эллин сказала, что она исправится и попросила разрешения выйти из-за стола.
Отец напомнил ей, что через два дня она уезжает в Саванну.
В своей комнате Эллин перевела дух и быстро прочла письмо от Филиппа. Он предлагал встретиться через два дня в два часа под дубом у известного охотничьего домика, где можно легко укрыться от посторонних глаз.
«Надо как-то уговорить отца задержать отъезд на день», – подумала Эллин.
Она осторожно взяла в руки стопку самых тяжелых книг, какие были у нее в комнате, и выскользнула в коридор.
Ее апартаменты располагались на третьем этаже дома. Гостиная была на втором. Эллин тихо стала спускаться по лестнице и бросать на ступеньку книги. Внизу она остановилась. Взгляд ее упал на дорогую вазу, которую отец привез с мексиканской войны. Эллин улеглась на ступеньках ногами вверх, в правой руке зажала книгу, а левой толкнула деревянный постамент, на котором стояла фамильная реликвия. Раздался ужасающий грохот, Эллин страшно закричала и ударилась головой о ступеньку, глаза ее закатились.
Старый Пьер подносил ко рту последнюю ложку с маисовой кашей, когда за дверью раздался страшный грохот и крик Эллин.
О господи! Все бросились на шум. Впереди бежала Полин, она закричала первая:
– Эллин упала с лестницы, проломила головой вашу вазу, отец!
Набежавшие слуги подняли бездыханное тело Эллин и понесли наверх. Матушка Ду была безутешна. Этот удар еще пошибче первого будет. Что-то на лбу вырастает. Это же надо головой в вазу попасть. А если сотрясение?
Срочно вызвали доктора Мида. Тот велел девушке не подниматься из постели и отложил ее отъезд как минимум на неделю. Больная в сознание не приходила.
Старый Пьер был чрезвычайно расстроен.
– Это я довел ее своей подозрительностью. Подумаешь, листок выпал из корсажа. Для девушки ее возраста романтические грезы обычное дело. Лишь бы только не было писем от Филиппа. Ох, господи!
Через два дня Эллин пришла в себя. Столь глубокий обморок всех напугал чрезвычайно. Эллин утром потребовала к себе доктора Мида, и сказала ему, что ужасно расстроена, ее пугают люди, и единственное для нее утешение – это когда она спит.
Доктор Мид наказал никому не беспокоить девушку, даже служанкам. Робийяр обещал все выполнить.
Через два дня с полудня Эллин сообщила 'своей кормилице Ду, чтобы ей приготовили сонного отвара, она хочет проспать до вечера – дневное бодрствование ей невмоготу. Нянька сообщила об этом старому Пьеру. Мистер Робийяр согласно кивнул головой. И все с третьего этажа исчезли и даже на втором говорили шепотом. Никто ее не беспокоил.
А тем временем, мисс Эллин Робийяр тайком покинула дом, пробравшись через черный ход с помощью Эванджелиста, приятеля Псалома. Она добежала до опушки леса, где ее ждала лошадь, приготовленная верным слугой, и ускакала к охотничьему домику.
Там она никого не обнаружила. Она несколько раз обошла домик со всех сторон, пару раз окликнула Филиппа, потом не удержавшись, прибавила:
– Любимый!
И сама послушала, как это звучит.
Вдруг из-за кустов вышел человек в маске, который ужасно испугал Эллин. Она метнулась в сторону, но человек успокоил ее, сказав, что он приятель Филиппа.
– Доверьтесь мне, – попросил незнакомец, – дела удерживают Филиппа вдали от вас, и он хочет знать ответ только на один вопрос, любите ли вы еще своего Филиппа?
Девушка покраснела, но незнакомец сказал, что он Филиппу как брат, ибо тот спас ему жизнь. Сердце Филиппа для него столь же дорого как и сердце тех, кто дорог Филиппу.
Эллин велела передать, что она будет любить Филиппа до самой смерти.
Ответ так понравился незнакомцу, что он сразу же стал прощаться. Эллин была удивлена и просила передать Филиппу, что через неделю ее увезут к бабушке, пусть Филипп поторопится. Незнакомец обещал сделать все, чтобы Филипп встретился с Эллин в охотничьей сторожке. Прощаясь, он преподнес Эллин засохшую белую розу. Через пару минут от охотничьего домика отъехали две лошади. Эллин мчалась в «Страшный Суд», боясь, как бы кто не зашел в ее спальню и не обнаружил под одеялом одни подушки, а таинственный незнакомец исчез. Вместо него из лесу выехал Чарльз Батлер в костюме для прогулок и поскакал по дороге, ведущей к «Беременному озеру». Ему надо было разыскать Филиппа. Все соответствовало его плану. Эллин влюблена в Филиппа. Старый Пьер против этого, но это не препятствие. Если девушка забеременеет, ему придется согласиться на брак, дабы избежать позора.
За счастье обладать Эллин Филипп отдаст Батлеру все, что тот попросит, а попросит он купчую на участок с нефтью. Это же будет мщением гордому Робийяру. Давняя история. Кто о ней знает сегодня? Батлер предался своим воспоминаниям, которые будили в нем угасшие чувства.
Батлер знакомится со способами вразумления незадачливого юнца
Незаметно Батлер доехал до «Беременного Озера». Вечером он собирался в загородный дом Мартина Бибисера, который считался импровизированным клубом. Там собирались все сколь-нибудь знатные мужи соседних графств и в своей компании коротали ночи, играя в покер и куря пахучие сигары.
Батлер ездил на такие вечеринки, чтобы узнавать последние новости и обдумать планы за сигарой с индейской травой.
В клубах дыма он обнаружил довольного мистера Пэтифера, своего шапочного приятеля, который частенько, сказав жене, что уезжает на племенные заводы за жеребцами, приезжал в этот клуб и отдыхал с девочками.
В этот раз он был один. Шушукался о чем-то с двумя джентльменами. Завидев Батлера, он замахал ему рукой:
– Эй, Чарльз, идите сюда! Мне надо с вами посоветоваться. Вы у нас мастак по делам такого рода.
Батлер подошел. Пэтифер рассказывал о том, что неделю назад его жену собирался ограбить их управляющий, когда сам Пэтифер отправился в клуб к девочкам. Там у него не заладилось со здоровьем, и надобность в девочках отпала сама собой. Пэтифер вернулся раньше времени и застал полуголую жену, которая металась по гостиной и рыдала. Оказалось, что когда она спала, их управляющий попытался ограбить тайник Саймона, который находится в столь оригинальном месте, что Пэтиферу до сих пор не понятно, как это управляющий о нем дознался. Там были бриллианты. Жена, разбуженная шумом, вышла в библиотеку. Саймон просил своих собеседников забыть о том, что он проговорился, в какой комнате у него тайник. Управляющий, который застал сонную жену Пэтифера – Юнию, позарился даже на ее одежду, украшенную маленькими бриллиантами, сорвал с нее платье и вместе с тайником скрылся из дома как раз в тот момент, когда муж входил в дом.
– Представляете, моя жена могла замерзнуть, – сокрушался Пэтифер. – Бедняжка завернулась в шелк, чтобы спастись от холода.
Батлер иронично заметил, что неделю назад стояла чрезвычайно жаркая погода, и все нормальные люди просто обязаны ходить обнаженными.
– А моя жена озябла, – похвалился Пэтифер. – Она у меня неженка.
Речь зашла о каре и возмездии. Пэтиферу сообщили, что его бывший управляющий работает на дилижансе, развозящем почту из Милуоки мимо дома Батлеров, Робийяров и всех прочих знатных людей до Саванны.
Пэтифер просил Батлера помочь наказать обидчика.
– Я с радостью, – ответил Батлер. – Месть – это благородное дело. Как же вы собираетесь его наказать? Он отнял у вас самое драгоценное, что могло быть у вас как у мужчины – бриллианты. Вы же должны отнять у него самое драгоценное, что есть у него как у джентльмена. Вы должны его оскопить, – зловеще закончил Батлер.
Пэтиферу чрезвычайно понравилась эта идея. Как организатору Батлеру предложили возглавить «инквизицию».
– С удовольствием помогу. Только скажите хоть, как зовут мошенника.
– Филипп Робийяр, – торжественно изрек Пэтифар. – Мерзавец, который уже ограбил родного дядю. Я думаю, это лучшее для него наказание. Пусть поживет, только без своих сокровищ. Он, говорят, ими гордится.
У Батлера отвалилась челюсть. «Именно это я и берегу у молодца. Придется его спасать на самом деле».
Почтенные джентльмены задумали сделать дело сегодня ночью. Они разослали в свои поместья срочные письма и потребовали от своего приятеля – почтового начальника, чтобы развозчик поработал ночью. Филиппу было дано задание доставить письма в имение одного из приятелей Потифера. Там Филиппа собирались связать и совершить над ним операцию. «Что делать? – лихорадочно соображал Батлер. – Мне нельзя допустить того, чтобы Филипп не смог жениться на Эллин. Справиться самому с тремя матерыми джентльменами – это тяжеловато. Да к тому же я стану их врагом. Как предупредить Филиппа? В любом случае „этих“ нельзя оставлять одних. Надо помешать».
Приятеля Пэтифера звали Эрланд Уэйд, его поместье находилось неподалеку от загородного клуба Бибисера. Эрланд жил уединенно. По случаю секретности мероприятия он удалил на ночь всех слуг из дома. Друзья Пэтифера приготовили маски.
Вчетвером джентльмены отправились в дом к Уэйду. Предупреждать молодого человека заранее не имело смысла: Филипп мог не поверить Чарльзу Батлеру, который был известным недругом семьи. «По-моему, надо убить своих собутыльников, чтобы Филипп почувствовал себя обязанным мне».
Избрали следующий план: джентльмены завлекают Филиппа в дом, наваливаются на него, усыпляют опиумом и вершат операцию. Если парень не сойдет с ума – наказание будет заслуженным.
Чтобы не навлечь подозрения на Эрланда Уэйда, решено было прикинуться ночными грабителями. Пусть Филипп думает, что пострадал от тех, собратом которых стал.
– Двери дома будут открытыми, – придумал Пэтифер. – Мы все соберемся в гостиной. Для приманки зажжем там свечу. Почтальон прилетит на огонек.
– Только прошу вас, джентльмены, – вмешался Батлер, – никакого оружия, парень должен жить, чтобы понести заслуженное наказание. Вас трое, вы одолеете его силой. Хорошо?
– А где будете вы, мистер Батлер?
– Я буду стоять снаружи. Вдруг он окажется не один. Тогда я предупрежу вас.
– О'кей, но если нам все же понадобится ваша помощь, будьте начеку.
Джентльмены вышли из клуба и отправились в дом Уэйда. Всю дорогу Батлер молчал. Он не знал, к какому решению прийти. «Ладно, пусть схватят мальчишку. У меня есть один план».
Ночь казалась бесконечной. Новоявленные «хирурги» вздрагивали от каждого шороха и ожидали, когда появился фургон с письмами.
Часа в четыре утра раздался стук копыт и шорох колес по гравию. Пэтифер выглянул в окно. К дому подъехал почтовый фургон. Парень, что сидел на козлах, спрыгнул и подошел к двери. Раздался один удар дверного молотка. Дверь должна была отвориться сама. Трое мужчин надели маски. Они спрятались по углам гостиной. В пустом доме раздался крик:
– Эй, почта прибыла! Есть здесь кто-нибудь?
Зловещая тишина была ответом. Человек внизу потоптался на месте, а потом начал неуверенно подниматься на второй этаж, где в гостиной таилась засада.
– Эй, кто-нибудь! Есть здесь люди или нет? Письма мистеру Уэйду.
Никакого ответа.
– Безобразие, как будто черти в доме. – Голос перешел на шепот. – Эй, мистер, кто вы? Я – почтальон.
Пэтифер вздрогнул. Все сообщники были с ним, кто же там в коридоре? Батлер должен быть снаружи. Шепот прервался, раздался крик:
– Ах ты, чурбан проклятый, напугал меня! Понаставили тут манекенов!
Эрланд захихикал. Пэтифер занервничал, похоже, гость собирался наложить в штаны и дать деру.
Саймон выглянул из гостиной. Она была последней в анфиладе комнат второго этажа. Садист зажал рот рукой и тихонько кашлянул.
Тот, кто стоял на лестнице, замер.
– Эй, кто-нибудь! – раздался его голос.
Пэтифер сбросил на пол книгу.
Шаги за дверью направились к гостиной.
– Эй, кто здесь? – раздался испуганный голос ночного почтальона. Человек вступил в освещенный свечой круг комнаты. Он был на голову ниже Пэтифера, спрятавшегося за дверью. Не давая почтальону опомниться, Пэтифер прыгнул ему на спину.
От неожиданности человек закричал, и это послужило сигналом для других. Трое здоровых мужчин навалились на субтильного почтальона и начали его вязать. Тот, кто был под ними, боролся изо всех сил, он попробовал было страшно заорать, но ему заткнули рот кляпом.
– Вяжи мерзавца, – хрипел обманутый муж.
Юноша с кляпом во рту, связанный по рукам и ногам, отчаянно замотал головой, начал мычать и вырываться из пут.
– Кричи не кричи, – вступил со своей ролью Эрланд Уэйд, – никто не услышит. Мы – грабители, а ты – сторож. Всю жизнь не любил сторожей. Сейчас мы лишим тебя главного сокровища, и ты навсегда сможешь быть сторожем наших падших жен, потому что не сможешь с ними согрешить. Эй, раздевайте его! Где наши ножи!?
Только тут до юноши дошло, что! с ним хотят сделать. Глаза его наполнились ужасом, он стал извиваться, как уж на сковородке, «грабителей» это только подхлестнуло.
– Ничего, ничего, это не больно. Дай ему опиума, Билл.
Юноше зажали рот и поднесли к носу белый порошок. Затянутый дыханием внутрь, тот моментально исчез с бумажки.
– Доставай ножи.
Парню показали страшные мексиканские ножи, которыми запаслись «грабители».
– Эй, Билли, кажется, он даст сейчас дуба. Вмажь ему по скуле, чтоб пришел в себя. – «Грабители» ужасно картавили, скрывая свое истинное наречие.
Пэтифер глядел в обезумевшие от страха глаза почтальона. Он совсем не узнавал в нем Филиппа. А вдруг это не он? Но отступать поздно, его собутыльники уже жаждали удовольствия. Пэтифер вытащил третий, самый острый нож и подержал его над свечой. Тонкое лезвие раскалилось докрасна.
– Сейчас, не успеешь моргнуть, парень, и все будет позади. Девочки, гулянья по лесу – будешь спокоен на всю оставшуюся жизнь.
И тут кто-то снаружи заорал.
– Что это? – остановился Пэтифер. – Никак кто кричал?
– Действуй быстрее, и вся недолга, здесь никого не может быть, кроме Батлера… – Эрланд вдруг осекся.
Пэтифер занес руку с громадным кривым ножом над юношей, и тут что-то очень тяжелое обрушилось ему сзади на голову. Он повалился лицом прямо на стол, ровно вонзив лезвие в столешницу буквально в дюйме от почтальона.
Двое других мужчин замерли над распростертым телом. Напротив них в проеме двери стоял ужасный толстый негр с направленным на людей пистолетом. Он издавал нечленораздельные крики и был готов спустить курок. Двое нападавших отпустили парня и подняли руки вверх.
– Но-но, парень, не дури. Ты – раб, как ты смеешь поднимать руку на белого господина?! – заорал Эрланд Уэйд и тут же получил железным крюком, что был в руках у негра, по черепу. Второй удар последовал по приятелю Эрланда. Двое джентльменов оказались в кратковременном обмороке.
Негр прекратил мычать, схватил на руки обезумевшего от страха парня и поволок к выходу.
Споткнувшись о тело Пэтифера, негр нагнулся и сдернул с него маску.
– На, смотри, – сказал он на нормальном языке, – кто хотел с тобой расправиться, – и потащил парня дальше.
Он поднес почтальона к его фургону, развязал его и дал в руки кнут.
– А теперь давай, дуй отсюда, пока эти не очухались, слышишь, ты. Только сначала запомни, кто тебя спас! Вот, смотри, – и негр показал парню золотой медальон. – Приходи завтра к охотничьему домику, что находится между «Беременным озером» и «Страшным Судом». Приходи за два часа до захода солнца. Если не придешь, «эти» все равно тебя разыщут и расправятся с тобой. А в домике ты найдешь человека, который тебя защитит. – И негр шлепнул парня по спине. – Вали отсюда.
Почтальон пришел в себя и бешено хлестнул лошадей – его повозка буквально пулей помчалась от дома Эрла.
А на следующий день вся округа кишела сплетнями о сумасшедшем беглом негре Псаломе, который рано утром решил ограбить дом мистера Уэйда. Вступил с ним в драку и ранил его каким-то железным орудием. Уже все знали, что несколько дней назад Псалом сошел с ума, сбежал от Робийяра, бродил по салунам, рассказывал всякую чушь о злых духах, что пошли войной на благословенный Юг, и говорил что-то про черную воду, в которую превратилась вода белая. И вот – новое известие от мистера Уэйда. Этот Псалом напал на него, когда Эрланд неожиданно вернулся в свою пустовавшую загородную виллу, ибо все слуги были отправлены в городской дом.
Негр Псалом, с легкой руки Лево и Право, которые разнесли весть о его сумасшествии, стал бичом божьим для здешних мест за одну ночь. Тех детей, что не хотели спать, няньки пугали именем Псалома. Дети пугались, а узнавшие об этом местные священники всех вероисповеданий рассвирепели. Псалом своим именем пугал не только детей, он отвращал их от святой книги Церкви и конкретно от Псалмов Давида.
