Текст книги "Девочка из рода О'Хара"

Автор книги: Рита Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

На одной пустынной улочку его окликнул бродяга, что стоял у стены дома. Батлер подошел поближе. Это был старина Пит, которому Батлер в свое время помогал выпутаться из скверной истории.

Батлер наудачу осведомился, не видел ли он за ближайшие дни в их квартале мальчишку благородной наружности, с сумашедшинкой в глазах.

Пит неожиданно сказал, что кажется видел такого.

В салуне, который находился в подвале одного из складов, хранящих товары не первой свежести. Батлер помчался туда.

Пит несколько приукрасил это место. Это был даже не салун. Это была почти подпольная лавочка, в которой торговцы контрабандой сбывали свой товар. Старина Филипп играл там вторые сутки, уже избитый в одном кабаке. Сюда он пришел воспользовавшись советом старого китайца, играть там где не играют профессионалы.

В подпольном кабачке, было накурено, но Батлер сразу отыскал фигуру Филиппа.

Она выделялась.

Белая рубашка юноши была выпущена из брюк, а на груди болтается веревка с зубом волка.

Филипп был пьян. Наверное, пил все время, что пропадал в притоне.

Дела Филиппа шли не так уж плохо. Во всяком случае его признали за карточного шулера, потому что нещадно били. Пьяные мустангеры пытались обыскать парня, чтобы найти крапленую колоду.

Филипп кричал, что он никого никогда не обманывал. Громилы мычали в ответ угрозы и порывались достать до его затылка кулаками.

Юноша, лежа на полу, отбивался ногами. Какой-то беззубый старик, который не добравшись до лица Филиппа своей костлявой рукой, занес над его головой пустую бутылку. Батлер нахмурился и успел вытащить пистолет.

Выстрел последовал моментально.

Хотя Батлер стрелял поверх голов, кто-то все равно застонал. По-видимому кто-то спал на люстре. Все лица обернулись в сторону стрелка.

– Добрый вечер, господа, – сказал простодушно Батлер. – Отпустите этого красавчика, этот парень мой. Мне он должен больше, чем вам. А если могу быть полезен вместо него – к вашим услугам.

В рядах мустангеров наступило нехорошее молчание.

Кто-то произнес:

– Оставьте его. Это же Батлер! С ним нельзя связываться.

Батлер улыбнулся. Он не представлял, что его знали даже среди такого общества.

Батлер подошел к Филиппу. Парень снизу вверх испуганно смотрел на лицо знакомого человека, который склонился над ним.

– Ну пошли, Дружок, – сказал Батлер, насильно поднимая Филиппа с пола. – Кончились твои странствия. Теперь ты будешь под моей защитой.

Филипп попробовал вырваться из рук Батлера, тот сильно сжал его запястье.

– Не дури, мальчишка, – сказал он строго. – Или тебе мало того, чтобы ты успел здесь натворить?

Он поднес к носу Филиппа зеркало, чтобы тот смог разглядеть себя внимательно. Перед Филиппом был пьяный, заросший щетиной человек.

Филипп попробовал выбить зеркало из рук Батлера. Батлер не успел перехватить руку и получил сильный удар в челюсть. От неожиданности упал. Филипп вскочил на ноги.

– Я вам не верю, – заорал он, – вы хотите меня использовать, в доме, где меня должна была ожидать Эллин – ее не оказалось. Вы обманули меня. А в результате – я обязан жениться на другой.

Батлер не успел возразить, что опасность миновала. Филипп выскочил за дверь и оставил Батлера одного, лежащим на полу, под хохот посетителей салуна.

Взбешенный Батлер выхватил пистолет и выбежал из салуна.

На ночной улице было пусто.

Батлер приказал ехать домой, по крайней мере, он знал, где снова искать Филиппа.

Ошибки

Самое поразительное, что Галлимар не до конца был уверен в том, что имел общение с Батлером. Таинственный заказчик гастролей или вовсе не показывал свое лицо, как было при разговоре в Озерном имении, или скрывался под маской. В конце концов, Галлимар стал думать, что Батлер здесь ни причем, но общество было уверено в обратном, и хозяин карлов решил следовать этому мнению.

Бабушка Робийяр сдержала свое слово: после дуэли с ней общественное мнение Саванны больше не преследовало Батлера за выступление карлов. Оно затаило свою ненависть до лучших времен. И не карлы должны были опасаться гнева горожан, а Батлер должен был опасаться гнева карлов, которым не заплатил долг. Они озлобились!

То, что для Батлера было словом, которое могло подождать, Для карлов стало хлебом насущным.

Их хозяин Галлимар пошел к судье в тот день, когда Батлер решил выехать из своего городского дома, чтобы не подвергаться назойливому преследованию карлов.

Галлимар подал на Батлера судье Элайхью бумагу с жалобой за неуплату долга, грабеж и прочие нарушения благородного слова. В хорошие времена директора цирка, который бы посмел пожаловаться на джентльмена из Саваннского общества, судья выставил бы из кабинета и приказал бы еще вдобавок выпороть.

Но было плохое время. Элайхью присутствовал на знаменитом представлении труппы карлов, где его жену побили две соседки по партеру, а его самого изобразил отвратительный желтый карл. Оскорбление было двойное.

Когда судья дослушал обвинение Галлимара до конца, он распорядился взять Батлера под стражу.

Общество дождалось случая отомстить. Там, где честная дуэль оказалась недейственна, нашлись иные орудия Немезиды.

В доме Батлера после исчезновения Филиппа стало совсем пусто, а, напротив, в доме бабушки Робийяр жил целый клан. Но это никого не радовало. Все ждали самого страшного: когда Пьер соберется привести в исполнение свой таинственный план, из-за которого тайно покинул «Страшный суд». Эллин плакала каждый день ожидая, что это коснется ее: как-нибудь утром отец постучится к ней и скажет своим тихим бесцветным голосом:

– Сударыня, извольте сегодня быть в хорошей форме, к вам приедет знакомиться ваш суженный.

Евлалия жила другими страхами, каждый день она ожидала узнать новые подробности о своем положении от домашнего зеркала. Ей стало ясно – она ждет ребенка. Она во всем покаялась Пьеру.

Отец долго не мог представить, что это возможно с его дочерью, а потом, когда осознал весь ужас положения, распорядился немедленно снять тихий уединенный домик где-нибудь на окраине Саванны и там поселиться Евлалии, Эллин и няньке Ду. Старый Пьер замуровал своих детей, как будто они приносили ему одни несчастья.

Все время своего пребывания в городе Робийяр продолжал обдумывать как разыскать Филиппа. По всей видимости, помочь в этом ему мог лишь Мартин Бибисер. Сплетник, к которому слухи стекались сами собой.

Человек, который знал, на чьем дворе ночью лаяла собака. Сколько раз за день изжога мучила губернатора штата.

Робийяр написал ему письмо с приглашением к себе в дом.

Когда Бибисер его получил, он подумал, что почтальон ошибся адресом. Потом он искал в памяти однофамильца по фамилии Бибисер, наконец, с ужасом признал, что письмо адресовано лично ему и потребовал нож. Длинный, с острым лезвием.

Он вскрывал конверт, как хирург. В конверте было приглашение на разговор к Робийяру. Бибисер не знал, о чем разговаривать с Робийяром, и как одеться поприличнее, чтобы не показать Пьеру верх безвкусия. Робийяр слыл нравственным столпом общества.

Предположения, почему Пьер вызывает его к себе – роились тучей. Наверное, кто-то донес Робийяру, что Бибисер подстроил ловушку его племяннику и теперь он потребует сатисфакции. А если дуэль? – От этой мысли Бибисера пробрал холодный пот и толстый человечек в ужасе замахал на самого себя коротенькими руками.

Пьер Робийяр начал проводить свой план в исполнение издалека. Он пригласил к себе в дом своего родственника банкира Харвея. Дочери задрожали от страха, почувствовав, что начинаются тайны.

Двое мужчин уже довольно долго разговаривали. Наконец, Робийяр перешел к делу. Харвей почувствовал напряжение, и заерзал в кресле:

– Джек, я хотел просить у вас денег на свадьбу Эллин. Мое имение убыточно. Но я не какой-то подлый янки, чтобы заниматься торговлей и ждать скорой прибыли. А ситуация такова, что я намерен выдать замуж дочь незамедлительно. Я в безвыходном положении! Мне нужно 15 тысяч.

– В общем-то вы правы, Пьер. Судьба девушки в нашем обществе находится целиком в руках мужчин. Вы правильно сделали, что обратились ко мне. В конце концов Сьюлин, ваша жена – была моей дочерью. Упокой Господи ее душу. И уж если я признался, что неравнодушен к вашему семейству, то не буду скрывать, что хотел бы ему помочь. – Он решил быть определенным. – Я дам вам необходимые деньги для брака Эллин.

Пьер просиял. Все его волнение как рукой сняло.

– Кто этот счастливец, берущий ее в жены? Невинный вопрос заставил Пьера покраснеть.

Он поступал чудовищно. Он собирался женить Эллин на первом встречном! На том кто попадет под руку! и сам не знал, кто это будет! Женить приходилось без выбора, лишь бы опередить Филиппа. Харвею было невозможно объяснить темную часть этой истории.

Робийяр промямлил, что-то невразумительное.

Чувствительный Харвей смутился. Как родственник он ожидал большего доверия. Тем более, что деньги давал тоже он.

– Я всего лишь любопытствую, Пьер. Если это тайна, то я в нее не вмешиваюсь. Я собственно хотел встретиться с вами по-другому поводу.

Служанки затеяли на дворе стирку. От земли вверх поднимался столб пара. Сквозь него пролетели две чайки.

… Харвей перешел к своей теме:

– Тот случай – ну, с карлами! Он, конечно, ужасен, оскорбителен для общества, но в чем-то – полезен: он открыл нам глаза друг на друга. В частности, на Филиппа, про которого карлы кажется что-то знали…

На дворе кто-то закричал. Пьер понял так, что кого-то уронили в котел с бельем.

… Мы в самом деле говорим и судим Филиппа слишком строго. В какой-то степени, будучи вашим родственником, я думал, что имею право говорить о его судьбе. Надо вам сказать прямо, его судьба мне не безразлична…

Пьер мстительно поджал губы. Хозяин кабинета заметил, что старинная статуэтка привезенная им из Египта – треснула…

«Филипп, его мальчик страдает, – думал про себя Робийяр. – А все они считают, что он – грубое животное, только радуется этому…»

Крик за окном усиливался.

«…Пьер – неумолим, он не позволит, чтобы эмоции заставили его изменить велению разума. В конце концов, они ничего не знают. „Родственник“ перешел к непозволительному».

– Джек, мы с тобой друзья, – резко начал Пьер, – но зачем ты вмешиваешься не в свои дела?

– Я не вмешиваюсь! – Филипп страдает!..

Египетская статуэтка упала на пол. Робийяр непроизвольно вскрикнул.

– …Да-да! Видишь как ты на это реагируешь.

Мальчик незаслуженно страдает! Все говорят, что у него ужасная репутация. Я слышал про него сто-о-лько! Будто он обесчестил половину благородного женского населения Саванны, будто он переночевал со всеми падшими женщинами нашего города…

За окном раздались стоны. Столб пара стал гуще. А наверху было абсолютно голубое небо.

Бесстрастное.

…Но ведь это не так! Именно потому, и я страдаю за него. Это дурацкое выступление злобных карлов открыло мне глаза на природу событий. Бедный мальчик чувствует себя оболганным!

Робийяр посмотрел на отколовшуюся голову статуэтки.

– Мне доложили, что видели Филиппа в городе. В борделях. Если мы можем, мы должны помочь ему хоть чем-то, иначе парень окажется в пропасти.

Честь семьи, честь фамилии, репутация – больное место Робийяра…

Две чайки сели на крышу сарая. Мужская и женская особь. Настало время брачных игр.

…Всю жизнь он пестовал в себе только это, и хотел того же – в детях. Робийяр сдался.

– Да, у него плохая репутация, – начал он. Но что я могу сделать.

За окном закричали, что доктора Мида звать бесполезно.

– Мы вместе можем попробовать ее исправить.

– Я не откажусь от своих обвинений, – резко начал Пьер.

– И не надо, – продолжил за него Харвей. – Все очень просто. Почему бы твоему племяннику не начать работать, Почему бы ему не стать серьезным человеком, чтобы исправиться, чтобы, как говорится, списать, погасить свои долги.

У Харвея был оттопырен правый карман брюк.

– Я бы хотел этого, – сказал Пьер неуверенно, и Харвею показалось, что в глазах его мелькнула радость и облегчение.

«Интересно, что там лежит?» – подумал Пьер.

«А у него хороший антиквар. Есть что продавать» – подумал Харвей.

– Ты предлагаешь, ему исправить репутацию, но каким образом.

– Пригласить работать к себе в банк. Разве этого недостаточно.

– Думаю достаточно, – сказал Пьер мрачно.

Он пытался скрыть радость.

– Вот и договорились, – сказал Харвей. Я беру Филиппа в банк и мы начинаем восстанавливать его репутацию.

Два пожилых человека посмотрели друг на друга со значением.

Харвей был полный и невысокий, с добродушной улыбкой человек, а Робийяр – высокий и жесткий, похожий на одну из чаек, что сидели на крыше сарая.

Двум джентльменам хотелось увидеть Филиппа немедленно.

Батлера взяли под локоть тогда, когда он уже заносил ногу на подножку экипажа. Он хотел ехать по ночным кабакам Саванны – снова искать Филиппа. Беда с юным беглецом могла произойти каждую секунду.

Батлер в удивлении оглянулся. Перед ним стоял гвардейский капитан с четырьмя солдатами, а за ними – арестантская карета.

– Что такое, капитан? – спросил Батлер.

– Вам надлежит проехать с нами, мистер Чарльз. – По лицу капитана Батлер понял, что тот был на представлении карлов, и видел себя со стороны.

Под Батлером почва заходила ходуном. Хозяин труппы уродов, который был обязан Батлеру своим самым лучшим представлением, оказался свиньей.

– Вы уверены, что хотите арестовать меня, капитан? Батлер как умел оттягивал время.

– Уверен.

– А если я применю силу?

– Я применю ее также, – в глазах у капитана светилась решимость воспользоваться своим преимуществом.

По чрезвычайному наитию Батлер понимал, что если он не найдет Филиппа сейчас, то может его не найти уже никогда. Парень мог потерять голову после посещения Роз. Его запросто могли пристрелить в каком-нибудь салуне, примени он неосторожно фокусы старого китайца, обучавшего его игре в карты.

– Капитан Макинтош, – обратился Батлер к военному. Я ведь не лезу в драку с вами, потому что я вижу много выходов из создавшегося положения. Вы хотите, чтобы я ехал с вами, я этого, как видите, делать не хочу. Кто нас может рассудить? Я думаю, что это деньги. Причем сумму вы можете назвать свою.

– Мне не нужны ваши деньги, – спокойно сказал Макинтош.

– Деньги нужны всем, – философски заметил Батлер.

Из соседнего с Батлером дома выбежала стайка испанцев – маленьких мужчин, готовых драться с кем угодно. Это были дети старого испанца Эрнандеса давным-давно переселившегося в Саванну. Его ребята держали в страхе пол города.

Капитан Макинтош не обратил на них никакого внимания. Батлер смотрел как юноши, которым было лет по пятнадцать, окружают двух мужчин.

Он задрал голову вверх. Голубое предвечернее небо над головой – символ свободы, птицы в небе – орлы – символ победы. Батлер напрягся. Капитан потянул руку к кобуре с пистолетом.

– Вы бы лучше следили за порядком в порту, капитан! Пока вы со мной тратите время, там убивают ни в чем не повинных людей.

Макинтош ожидал каких-то других слов от Батлера, а не рассуждений о криминальной ситуации в порту.

– Вы говорите чушь, мистер. Не заговаривайте мне зубы и не вынуждайте на грубость по отношению к вам, я требую, чтобы вы немедленно сели в карету!

Маленькие испанцы, которые прислушивались к диалогу, растворились в темноте.

– Я не обманываю вас, – заорал вдруг Батлер. Там идет резня. Резня! Вы понимаете это слово? А вы тут занимаетесь тем, что пытаетесь мне мстить за то, к чему я ни имею ни малейшего, вы слышите ни малейшего, отношения.

Капитан Макинтош отскочил от Батлера и глаза его сузились. Гвардейцы напряглись.

– Мистер Батлер, я с вами не шучу, – произнес он раздельно. Пальцы гвардейцев напряглись на курках ружей.

«А ведь, пожалуй, я передергиваю», – с сожалением подумал Батлер. Орлы над головой улетели.

Со стороны порта раздался шум и топот бегущих ног.

Капитан Макинтош, капитан Макинтош! – доносились испуганные голоса, – Капитан Макинтош! Беда, беда! В порту драка! Белые мустангеры режут матросов.

Страшную новость орали сразу несколько голосов.

Батлера и Макинтоша окружила стайка молоденьких испанцев, которые с горящими глазами гомонили вокруг двух мужчин.

– Макинтош, мистер Макинтош! скорее на помощь.

На лице Макинтоша отразилась борьба чувств. Обман или правда. Сумерки сгущались. Какие-то подозрительные испанки орали угрозы в адрес тех, кто орудовал в порту. Макинтош огляделся, пытаясь соориентироваться.

По дороге от порта бежал подросток, хорошо одетый, весь в слезах, штанишки на его коленках были в грязи, он громко мычал, или скорее плакал. Макинтош преградил ему дорогу лошадью.

– Эй мальчик, стой. Ты бежишь из порта?

Подросток остановился, утер слезы и испуганно посмотрел на Макинтоша, силясь понять, стоит ли отвечать тому, кто его так грозно спрашивал. Человек был в форме гвардейского капитана.

Мальчик судорожно кивнул головой. Капитан нахмурился. Батлер промолчал.

– Там идет драка, отвечай?

Мальчик отчаянно кивнул. От страха он видимо боялся рот раскрыть. Но и врать похоже не мог.

Капитан задал профессиональный вопрос:

– Кровь?

Мальчик так же судорожно кивнул. Макинтош принял решение. Похоже Батлеру повезло. В порту в самом деле что-то происходило.

Макинтош не мог выбирать между арестом человека, который всего лишь не уплатил вовремя долг и кровавыми убийствами. Он обернулся к Батлеру.

– Мистер, вам судьба дает отсрочку. Я не могу вас задержать. Я могу вас только предупредить. Если судья не отменит своего решения, я буду вас искать как преступника, который скрывается от правосудия, так что советую вам самому завтра явиться к судье. Ваш покорный слуга. Арестантская карета повернула по направлению к порту. Батлер невесело подумал, что теперь в ней может оказаться гораздо более пассажиров, чем мог предполагать капитан Макинтош.

Карета исчезла за горкой. Батлер, с презрением глядя вслед капитану, заорал:

– Капитан, вам не хочется поднести дуло к виску? Вы не знаете то, что знают даже сопливые мальчишки нашего города. И после этого наши горожане думают, что счастливы и спокойны, пока на страже находитесь вы.

В двух соседних особняках распахнулись окна. Любопытные обыватели прислушивались к голосу Батлера.

Батлер подошел к мальчику, который перестал плакать.

– А ты совсем немой, малыш? – Мальчишка радостно закивал. – И наверное ничего не слышишь, что я говорю? – Мальчишка отчаянно закивал. – Вот так всегда бывает, когда… – Батлер застопорился. – Ладно, вот тебе золотой.

Батлер ласково погладил по голове меньшего из Эрнандесов – глухонемого, которого родители выучили на все вопросы покорно кивать Головой.

Батлера окружили остальные парни Эрнандеса. Они были весьма довольны своей сообразительностью. Глаза их светились детским восторгом. Они смогли обмануть самого Макинтоша.

– Господа, – торжественно обратился к ним Батлер, – капитан предоставил мне фору во времени – я вынужден ею воспользоваться, а посему покидаю свой дом, но вас прошу быть моими гостями. Я распоряжусь, чтобы вас щедро наградили и приглашаю всех на ужин, который, к сожалению, не смогу разделить с вами. Моя благодарность вам всем.

Батлер по-королевски улыбнулся. Мальчишки были счастливы.

Дворецкий получил от мистера Чарльза соответствующие распоряжения и впустил шумную ватагу ребятишек в дом. Батлеру нужны были деньги. Он решил одолжить их у Потифара.

Мартин Бибисер наконец собрался к Пьеру Робийяру. Он велел заложить самый лучший экипаж. Одел большой розовый галстук. Когда его увидела служанка – она прыснула. Бибисер покраснел, и подумал, что если в самом деле произойдет дуэль, розовый галстук окажется удобной мишенью. Но переодеваться было поздно. Приближалось назначенное время. Опаздывать было нельзя.

Батлер помчался к мистеру Пэтиферу. Дом Пэтифера находился неподалеку от дома-особняка Батлера. Двух мужчин разделяли три улицы и объединяло абсолютное презрение к морали. Пэтифер был трагической личностью в городе. Юг и жаркое солнце наказали его за грехи сполна.

То, что его жена была весьма вольных нравов было еще не страшно. Две его дочери отличались чрезмерной экстравагантностью. Тоже бы ничего. Только, попросту говоря, у них была нарушения в психике, и Пэтифер скрывал это от людей. В том числе и от друзей, к которым принадлежал мистер Батлер. Потому-то Чарльз не знал ни о психической болезни жены Пэтифера, ни болезни двух его дочек, ни тем более о том, что сам Пэтифер был на грани помешательства от такой жизни. Батлер принимал эксцентрику женской половины семейства Пэтифер за способ жить в скучной и подневольной дамской среде.

У крыльца Бибисера встретила бабушка Робийяр, которая обычно никогда не здоровалась с ним на улице. Она попробовала сделать перед Бибисером книксен. У нее это плохо получилось. Бибисер подумал, что он бредит.

Бабушка с выражением лица ангела кротко кивнула головкой. Сверху вниз.

– Вы знаете, мистер Бибисер, мистер Робийяр уже ждет вас.

Бибисер вспотел.

Бабушка провела его в кабинет. Извинилась, что не может развлечь гостя, потому что должна собираться в гости к своей родственнице Юнии Потифар и вышла. Правда, за дверью она решила ненадолго задержаться у замочной скважины.

Робийяр сидел на стуле. При появлении Бибисера он встал. Бибисер поежился. Робийяр возвышался над ним как скала.

«Пистолетов на столе нет», – подумал Бибисер.

– Ах, зачем вы так, мистер Робийяр, садитесь, пожалуйста.

«Этот недоумок, распоряжается в моем доме как хозяин».

– Мистер Бибисер, я пригласил вас для того, чтобы озадачить маленькой просьбой. Вы знаете, что у меня есть племянник. Он пропал. Зная вашу некоторую осведомленность о делах города, я бы хотел узнать, не знаете ли вы где он находится.

– Представьте себе, не-ет!

– Если узнаете, не откажите, кхе-кхе, в любезности: сообщите об этом.

– С удо-овольстви-ием!

– Тогда у меня больше нет вопросов.

«Скоропостижная встреча получилась! – подумал Робийяр. – Я даже не предполагал. Пожалуй, еще два слова напоследок, чтобы невежливо не получилось».

– А как ваша племянница. Она не собирается замуж?

– Что-о?

«На невинные вопросы реагирует так, будто я его предлагаю зарезать».

– Как ва-аша племянница, говорю? Она… не собирается замуж?

– Не-ет. То есть, прямо наоборот, пото…

– Очень хорошо. То есть, конечно, жаль. Все молодые люди должны жениться. Но на тех, на ком им советуют их родители. До свидания…

– Да, согласен с вами на все сто процентов.

– Ну что же, тогда, позвольте, я буду с вами прощаться.

– Да, конечно…. только я не докончил мысль: про племянницу, которая не выходит замуж…

– Вы же сказали, что она не собиралась туда. До свидания!!!

– Неточно сказал. Собиралась, но помешали обстоятельства.

– Да-да, обстоятельства сильнее нас. Всего хорошего!

– Ее бросил мистер Филипп, который от вас скрывается.

– Да… да. Кто-о?

– Мистер Филипп, ваш племянник. Он провел у меня несколько дней в доме, обесчестил мою племянницу Розалин и скрылся в неизвестном направлении.

Робийяр застыл как вкопанный.

– Этого не может быть!

– У меня есть свидетели.

Робийяру потребовалась минута, чтобы осознать невозможное. Он чувствовал, как под ним расползается благородная ткань старинного кресла.

– Невероятно. Я даже не знаю, что вам сказать. Что вы предприняли?

– Ничего. Я поступил благородно. Если молодой человек сбежал, значит он передумал.

– Да-да, передумал. Невозможно себе это представить. Чтоб благородный человек… Он бы и мухи не обидел…

– Мухи нет, а женщину – пожалуйста!

– Да-да…Но я же должен извиниться перед нами?

Эта мысль привела Робийяра в шок.

– Да, это было бы логично. Кстати, у меня есть доказательства связи. Их предоставить?

– Не на-адо. – Робийяру было худо. – Может быть вы могли бы принять у меня деньги. Я понимаю, честь деньгами не купишь, но в качестве некой компенсации.

– Если вы настаиваете, я пожалуй, вам уступлю.

– Невозможно… Но прошу вас, не говорите никому, что Филипп так поступил, это на него затмение нашло. Он не мог так поступить. Он же, благородный человек, но…

– Раньше вы всем говорили обратное.

– Да-да, я и сейчас от своих слов не откажусь.

«Позор! А как же его любовь к Эллин? Он же ее любит. Он не мог совершить этого бесчестного поступка».

– Вас не затрудняет, что я все вас задерживаю?

– Нет, что вы. После того, что вы сказали, я как в ледяной омут…

– А-а, я думал, может вам помочь деньги-то…, если вам куда за ними лезть надо, вы скажите, я сам туда залезу.

– Ах, да, деньги. Нет – нет, никуда лезть не надо. Вот Харвей их тут оставил…

– Кто?

– Да так, привычка болтать вслух. Сколько вам?

– Вы знаете-е, как-то цифра тут роли не играет, это больше знак внимания, чем… пятнадцать тысяч.

– Сколько-сколько?

– Да нет, что вы, не наклоняйтесь, я и погромче скажу: Пятнадцать тысяч, знак извинения что ли, девушкины слезы осушить, понимаете ведь сами, сами в таком были…

Робийяр, посмотрел как памятник на пигмея, у своих ног. Это была вся сумма, что оставил Харвей для брака Эллин.

Или спасать Филиппа – его честь, или обезопасить себя от Филиппа – свою честь.

Роковой момент.

– Вам плохо, мистер Ро…

– Не подходите ко мне. Вон деньги, на столе, берите их и прошу вас… двери прямо… потом вниз…

– Что вы, что вы, дорогу найду. Только скажите.

Бибисер как тень прошел мимо стола – и нет на нем денег, повернулся к двери – и растворился как будто не было.

«Хотел узнать одно, пришлось узнать другое».

Робийяр упал в кресло. Он не знал, что делать, умирать молча или звать на помощь. Сердце зашлось в дикой боли.

«Кажется не выдержу. А как же тайна? Видимо придется еще потерпеть. Я не могу унести ее в могилу».

В дверь к Робийяру раздался стук…