Текст книги "Девочка из рода О'Хара"
Автор книги: Рита Тейлор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
Пока этот таинственный не сказал своего последнего слова, никто не имеет права утащить меня отсюда…»
«И значит дело пока не безнадежно. Кто же этот защитник? Кстати. Снова стало тепло.
Тепло. Холодно. Игры какие – то. Постоянно игры.
А ведь громилы принесли одежду Филиппу, но так и не нашлось платья для девушки! Надо будет девушке дать хотя бы что-нибудь.
А ведь, подозрительно, что охранники растерялись из-за крика Филиппа, будто Роз требует одежду. Они просто онемели. Не знали как на это реагировать. Интересно, почему?
Потому что… потому что…!!! А что, если Роз сама могла забирать свою одежду, когда ей вздумается».
«…Стоп! И к чему это приведет. Кажется я что – то понимаю!
А точно ли виноват во всем Бибисер?
А что, если платья для Роз не нашлось потому, что она… могла забирать его самостоятельно. И снимала самостоятельно. Тогда, когда хотела.
Но тогда получается, что она – свободна!!!
Пленником был только Филипп. И забрали одежду – только его. Положили туда, откуда сами могли забрать. Пока охраняли.
А одежду Роз они не брали, не прятали. Все, что было ей нужно, она могла забирать сама. А когда? Да хоть пока… пока Филипп спал. Долго спал. Что не мудрено при таких изнурительных ночах.
Роз никто не держал в этом доме насильно.
Но она сейчас – неодетая? Мерзнет! Почему?
А что если Роз не могла при Филиппе забрать свою одежду? Отдавать распоряжения громилам. Поэтому была растеряна.
Она не смогла повлиять на ситуацию тогда, когда пришел дядя, и обидел ее Филиппа».
«Может быть поэтому были растерянны громилы, когда я стал отдавать им приказы от имени Роз. Они не знали – может ли Роз передавать приказы через меня.
Роз не могла ни опровергать меня, ни подтвердить. И сейчас не может. Потому что я затих, я сижу на этом ковре и о чем – то думаю. И она, кажется, понимает, что я что-то понял. А если я не бросаюсь на дверь – значит что-то я в этой игре соображаю. Ах, кажется, Мартин Бибисер виноват вдвойне. Он запутал бедную девушку!
Она видит Филиппа таким, каким его придумала. А это самый пленительный образ на свете. Филипп ей дорог больше, чем ее жизнь.
Надо думать, как из всего этого выбраться.
Стоп. Если Роз и есть тот самый защитник, то тогда Бибисер поступил плохо не только по отношению к Филиппу. Он обидел Роз. Чем же?
Тем, что бесцеремонно вторгся в ее мир. Она собиралась играть в свою выдуманную любовь со своим выдуманным Филиппом до бесконечности. Может быть до тех пор, пока Филипп не умер бы от истощения.
А дядя оскорбил ее идеал. Он пнул ногой ее мужчину, который для нее самый сильный, самый мужественный.
Дядя совершил ошибку – он рассердил Роз. И Роз сейчас не просто сидит истуканом, она думает, что ей делать.
Ей приятно, что Филипп назвал ее женой. Но она не понимает – а вдруг Филипп блефует, а на самом деле принадлежит не ей. Роз не нужен был их брак юридически».
«…Это проза жизни, от которой она плачет. Ей нужно счастье…»
«Она спросила Филиппа после того, как его ударил Бибисер: кто он. Она хотела сказать, что забыла его имя. Потому что Ее героя не могли принуждать идти под венец с ней. Ее герой должен был сам взять ее на руки и понести к алтарю.
Вот тут – то я и не прав. Роз не может желать мне ни плохого, ни хорошего, потому что она знает: я ее не люблю. Я никогда бы на ней не женился по доброй воле. Такой бы брак Господь Бог никогда бы не благословил.
А что, если бы нашелся кто – то кто бы это сделать. Это невозможно представить!
Нас бы никогда не благословил священник.
Нет.
А кто тогда? Нас бы благословил…»
«И все таки теперь здесь жарко. Хотя солнца нет…Солнце. Солнце светило все дни, что я был здесь. А сегодня, когда Филипп узнал свое истинное положение, оно в тучах. А может солнце не светит не потому, что за облаками: а потому что я – ничего не ел. Не ел из оловянной тарелки, которую принимал за фарфоровую.
А вот Роз – ела. Ела и плакала. Искала утешения не любви Филиппа – а в своей тарелке, с намешанной чудной смесью.»
«Стоп, я знаю кто бы нас благословил… Нас бы благословил…..Мистер опиум!
Вот оно озарение. Я понял все!!!
Вот почему все дни в моем рту было так сладко. Этот непроходящий вкус сладости и сияние солнца в глазах – это же симптомы действия опиума. Мне рассказывал об этом Батлер. Секреты индейцев, которые он узнал во время мексиканской войны.
Жажду возбуждал дурман.
Филипп слышал от бывалых охотников, что к опиумным грибам, порошок из которых пользуют индейцы, возникает жуткая привычка, которая не искореняется ничем. Из-под этой власти зелья не освободиться».
«А ведь пожалуй догадка верна! Была ведь одна деталь: Филипп собирался поесть перед тем, как в комнату ворвался Бибисер. Но он не поел, не поел не по своей воле.
Бибисер ворвался тогда, когда он сидел, рядом с Роз, хотел пить, а потом, собрался вкусить невиданные деликатесы, разложенные на тарелке.
Было время приема пищи и Роз ее приготовила.
А Бибисер опрокинул его тарелку в траву – то есть на лысый ковер, и юноша остался без волшебной еды…»
«Но это Филипп понял:…я остался без солнца.
О Бибисер! Я начинаю тебя ненавидеть ненавистью Роз. Ты лишил меня моего солнца.
Роз очень часто рассказывала о каком-то дяде – негодяе. В лучах солнца его образ казался страшным. Только это был не Пьер Робийяр. Это был Мартин Бибисер… Значит все-таки виноват Бибисер».
«Бибисер – опекун. Ему нужны деньги, которые получит он в случае брака Роз. Ему все равно, какой зять у него будет. Лучше – мертвый. Сразу после брака. Для этого сгодится опиум. Филиппа сажают на диету: салат из опиума. Жаркое – из опиума. И в гробу не Филипп, а три кусочка опиума. Из него, из Роз и их ребенка».
«…Любимая Филиппа говорила, что мечтает быть матерью. А Мартин Бибисер мечтал быть банкиром.
Как смешно рассказывала Любимая. Ей нагадали, что у нее будет девочка, и несчастный муж. Если это так, то несчастный муж – это Филипп. Значит это Бибисер заставил Роз давать Филиппу опиум. Откуда же он его брал?
Друг Батлер!
Батлер как-то говорил, что у него есть слуга, который иногда выдает себя за Чарльза Батлера. Он – белый охотник. Большой специалист по опиуму. Он живет где-то под Милуоки. Его фамилия Джонсон.
У него плантации опиумного мака. В то время, когда все выращивают хлопок, рис и розы этот джентльмен выращивает грибы и маки. Вот так-то».
Филипп заметался. Хотя бы это была ошибка.
…Роз хотела, чтобы он полюбил ее, чтобы он был ей послушным. Он должен был быть таким, каким она его выдумала. И для этого оказались нужны наркотики. Несмотря на то, что они приводили их смерти. Это ее не пугало. Роз была согласна на все…
А ведь есть и другая причина!
Филипп помнил, что Батлер рассказывал.
Слепота Роз не была врожденной. Врачи сказали, что при сильнейшем нервном стрессе она может прозреть.
Роз, так теперь можно называть его Любимую, говорила, что в своих снах она видит цвет. В них нет черного мрака. Мир оказывается напоен светом, какого никогда не было в настоящей жизни.
В наркотическом состоянии, как и во сне она могла возвращаться к своему зрячему состоянию. И ей стало не важно, что оно иллюзорно.
Она всегда говорила Филиппу, что его с необычайной отчетливостью. Это было действительно так. Только неизвестно, узнала бы этого Филиппа его мама – Кэролайн.
Под опиумным солнцем проходила настоящая жизнь Роз Бибисер, и она совершила свой выбор в его пользу…
«Но почему она остановила свой выбор также и на мне?»
…Филипп не знал, что в доме Бибисера часто обсуждали его историю. Все гадали, за что Пьер Робийяр неожиданно изгнал своего любимца.
Роз поразила романтическая история, что окутала имя Филиппа с недавних пор? Слава вора, слава дон-жуана-соблазнителя. Она догадывалась, что это из-за любви к женщине. Она увидела в этом юноше идеальный образ своих грез. Она поверила, что он – ее герой.
Более того, он – ее мужчина.
Она захотела его увидеть…
«…Значит, Бибисер не может тронуть меня пока меня охраняет Роз. А вдруг, Роз не только охраняет, но и приказывает? В нашем мире принято, что всеми делами должен вершить мужчина. Эту условность нельзя избегнуть никому. Роз нашла своего сообщника в лице дяди. Он стал теми руками, которые двигали пружины страшной истории. Он стал ее руками.
Но как? Он – хозяин. Значит кто – то должен был его заставить? Значит, все-таки есть третий?
Филипп может об этом догадаться, сидя в своей темнице.
Может!
Батлер как-то сказал, что отец Роз – Дар Бибисер никакого завещания в пользу дочери не оставлял.
И вдруг, оно появляется.
Батлер говорил, что в соседнем с Саванной Чарльстоне – городе промышляет адвокат. Янки. Аферист».
Филипп был на пути истины.
Слепая девушка с помощью слуг разыскала этого человека и предложила ему дело. Вроде бы мелкое, но за большие деньги. Адвокат согласился.
Он составил завещание от имени родителей слепой девушки, которые сгорели в доме.
Поддельное завещание, никогда не существовавшее. И это стало началом триумфа Роз. Об этом завещании могла знать только дочь Дара Бибисера. Так, что ничего удивительного в том, что оно вдруг обнаружилось у Роз для людей не оказалось.
Только один Батлер, который хорошо знал Дара Бибисера подозревал, что эта Роз сама позаботилась о себе, и состряпала завещание.
Филипп вспомнил это!
Во-первых, ей нужны были собственные деньги, которыми могла бы распоряжаться только она.
Она ведь искала исцеления.
Во-вторых, ей нужно было заставить служить себе Мартина Бибисера. Поэтому в завещании появилась графа о том, что он должен выдать свою племянницу замуж и получить за это деньги.
Филипп не знал, что мистер Джонсон не причем.
Роз справилась сама. От своей служанки-негритянки, узнала про грибной опиум, которым индейцы лечат слепоту. Рабыня привела к ней индейца, знавшего разницу между сном и смертью.
С помощью зелья свою жизнь она превратила в сон, а свои сны сумела сделать явью.
…В городе расходился слух о Филиппе.
Ей надо было заманить его к себе и она нашла способ как это сделать. Каким-то таинственным образом сообщила Батлеру, что Эллин Робийяр некоторое время должна жить в ее доме. Батлер этому поверил, и сообщил об этом Филиппу. Это стало началом их страшного романа.
Роз угостила Филиппа порцией грибного зелья, и это стало способом погружения в мир звезд. Юноша был в дурмане, а Роз все контролировала: время приема пищи, ее количество.
Новое озарение пришло ей в голову: еще более завораживающее.
Роз придумала внезапное появление своего дяди, которое должно было подействовать на Филиппа как шок. И параллельно с этим – отказ от опиума: в результате которого реальный мир кажется кошмаром. Она-то ведь ее все равно не видела, но чувствовала душой: какой силой обладает нищета?
Убогость ей была нужна затем, чтобы Филипп не захотел возвращаться в тот мир, который был реальным, и который должен был открыться с приходом ее ублюдка дяди.
Она хотела, чтобы реальный мир испугал и оттолкнул Филиппа. Нервы его – на пределе, душа его – не хочет верить в то, что встреча с Любимой – мираж.
Она догадалась об этом. Роз была в душе поэтом и знала, насколько жизнь воображаемая превосходит жизнь подлинную.
Приход дяди она запланировала, но не подозревала, что он появится так рано и это испортит все дело.
Она распорядилась, чтобы к моменту пробуждения Филиппа в комнате лежала настоящая дерюга, чтобы его оставили без одежды, и чтобы он этого испугался.
Но она не учла, что Филипп станет о ней заботиться и потребует у стражи женскую одежду, которой у них не было. Она не верила, что он ее полюбит!
Роз забыла, что Филипп может любить, ведь именно потому она его выбрала.
Филипп был ее сказкой, которую она хотела подарить ему. Какой подарок!
«А что, если я ошибаюсь», – думал Филипп.
И он действительно ошибался. Роз и Филипп сначала действительно спали на персидском ковре и действительно кутались в шелк. Она хотела, чтобы мираж был подлинный. Ее деньги это позволяли.
Она запланировала приход дяди, но только не учла степень мелкости и грубости его души. Приход Бибисера должен был буквально втоптать Филиппа в грязь, и его душа должна была не выдержать. Но она выдержала.
Розалин Бибисер не знала того, что любовь Филиппа к Эллин была поэмой, но поэмой – неоконченной, хотя к ней было уже невозможно добавить новую песнь, пока не спета старая.
Филипп не смог променять любовь к Эллин на те красоты, которые ему открыла Роз.
Даже несмотря на черноту, которая ему открылась в жизни.
Роз оказалась волшебной девушкой. Самой непредсказуемой из всех, каких он только знал. Но он не смог полюбить ее.
Она смогла доказать Филиппу своим телом, что красивая.
«Я не знаю какая она на самом деле? – думал Филипп. Она закружила мне голову маскарадом».
И опять он ошибся. Ей не нужно было казаться красивой, потому что она была красивая!
Но еще она была поистине гениальна. Когда Филипп очнулся от дурмана, она загримировалась под уродину, чтобы напугать его. Она сделала все возможное, чтобы у него возник страх перед реальной жизнью, чтобы он сам, на коленях попросил у нее дурмана и вернулся бы к своей Единственной.
Розалин! Розалин!
Это шептала она ему на ухо во время сна. И если бы его сердце было не занято, ему бы не пришлось искать иной женщины…
«…Наверное сейчас она ждет, чтобы я сам выбрал, оставаться мне с ней или идти к Эллин. Она осталась верной своим принципам. Не захотела подчинять себе мужчину, тогда когда у него должен быть выбор. Она считает, что женщина Юга должна слушаться мужчину».
Такая история была за плечами Роз Бибисер.
Но, как настоящий мужчина Юга Филипп должен был сам решить, что делать. К какой женщине идти: к той, что его любит так, как любит Роз, или к той, что пока не знает, какова сила ее любви – Эллин.
…«Что же. Ей решать», – думал Филипп, когда понял свое положение…
…Но оказалось, что право решать предоставили ему.
Он чувствовал, как в соседней комнате Роз знает, что он все сейчас решает и ждала результата.
Войдет ли он к ней как был раньше и они упадут на персидский ковер, в ворсе которого утонут с головой, или он войдет одетый, как подобает джентльмену, который всегда остается чужим и отгороженным.
Именно за этим, Роз отобрала у Филиппа рванную одежду и приготовила костюм.
Чтобы все понять заранее. По шороху парадной ткани. И чтобы Филипп тоже чувствовал торжественность в выборе между нею и Эллин.
Роз нуждалась в том, чтобы все узнавать на ощупь, и даже без слов. Если Филипп войдет одетый – значит он уходит от нее, если нет – значит он принадлежит ей.
Она ждет, каким он выйдет.
«…Она не знает моей тайны.
Эллин – моя недописанная поэма.
Хотя сама Роз – вызвала мое уважение и страх.
Именно из-за него я до последней секунды не знаю, каким появлюсь перед ней: любящим или ненавидящим, но эти две женщины в моем сердце…»
Роз ожидала его, утопая в персидском ковре. Слепые глаза ее были устремлены к входной двери.
«…Сейчас он выйдет. Я слышу его шаги. Господи, это шаги босого человека – он принял мой мир? Кажется, что-то происходит с моими глазами, или это просто цветные круги от боли?..»
«…Это не Роз! Какая-то прекрасная девушка лежит на тахте, утопая в перине!
Я вижу персидский ковер, я вижу стены, увешанные прекрасными картинами, и ничего не понимаю: ведь я не принимал ни какого снадобья…»
«…Вот он подходит ко мне. Я чувствую запах его кожи. И еще, мне кажется я начинаю различать силуэты предметов. Надо дотронуться до его кожи, чтобы понять, что он выбрал. Филипп!..»
…Рука Роз тянется в пространство и ощущает казенную ткань мужских брюк.
Перед глазами наступает полный мрак… Голоса. Одни голоса.
– Я ухожу.
– Ты так решил? Тогда я тебя не держу.
– Спасибо. Что ты будешь делать?
– Только то, что я могу! Я буду мечтать за нас обоих.
– Роз, я должен тебе сказать, что не сержусь на тебя ни за что. Я тебя понял и принял такой, какая ты есть. Но я хочу уйти. Я не люблю тебя. Для меня есть другая.
Роз с трудом разжала пересохшие губы.
– Тебя не выпустят отсюда. За дверью охранники.
– Прикажи им что-нибудь. Я не могу не уйти. Меня ждет Эллин.
– Я это знаю. Но путь отсюда один, через подписанный брачный контракт. В этом вопросе все решает Бибисер.
– Роз! Но ты же знаешь, я не могу подписать его.
– Значит не выйдешь отсюда.
– Но ты меня отпускаешь?
– Я тебя отпускаю. Но я не властна отворять двери. Подпиши контракт, и тогда я покажу его тем охранникам, что стоят у двери, может быть тогда они выпустят тебя.
– Но подписать контракт – это значит…
– Это ничего не значит. Если ты веришь мне, то сразу как только ты уйдешь, я порву его – и ты будешь свободен.
– Ты порвешь его?
– Да. Я его порву!
– Мне остается ВЕРИТЬ тебе, Роз!
– А МНЕ что остается?… Знаешь, что мне остается? Мне остается – тебя ждать. И я буду ждать тебя. Буду! Пока ты не придешь. Я ведь еще должна увидеть твое лицо.
А сейчас подписывай контракт. Это надо сделать до прихода дяди. Зови адвоката. Он за дверью. Мы все успеем.
Филипп вышел в коридор, дорогу ему преградили стражники.
– Мне нужен адвокат, – сказал Филипп. – Я хочу все подписать.
Белый человечек появился как из-под земли.
– Давно этого ждал, давно этого ждал, – заверещал он. Адвокат вошел в комнату. В перине утопала прекрасная Роз. Адвокат хищным взглядом стрельнул по ее телу. Филипп захотел его ударить.
Адвокат был ловок: Вот здесь, – сказал он, протягивая Филиппу ручку и бумагу, и указывая место подписи.
Филипп расписался. Адвокат удовлетворенно подул на подпись. – Очень хорошо, мистер Робийяр. Поздравляю вас!
Филипп ничего не ответил.
Он смотрел на Роз. Та вытянула руки вперед.
Адвокат, – сказала она, – МОЙ МУЖ (как странно это звучит) должен на время уйти из моего дома. Он – свободен.
– Но это не положено, – осклабился в улыбочке адвокат, до прихода мистера Бибисера.
– Никаких приходов мистеров бибисеров! – закричала Роз, как раненое животное. – Он уйдет сейчас, потому что моему мужу не могут оказывать непочтение в моем доме. Вы все получили, что хотели. Контракт в ваших руках. Дайте мне его! Я хочу попробовать его на ощупь. Мне приятно ощупать бумагу, в которой заключена моя судьба.
Ничтожный адвокат протянул девушке лист. Филипп как зачарованный смотрел на ее руки.
– Ну что же вы стоите, МУЖ, – закричала она! Идите же, вас ждут.
Филипп вышел в двери – путь ему никто не загораживал. Все было как во сне.
Филипп остановился, оглянулся и спустился вниз по лестнице. Неожиданно побежал. Изо всех сил.
Он бежал и чувствовал, как ноги наливаются свинцом. Но это была ерунда. Он был свободен. И теперь он точно мог найти Эллин. Остальное было все равно.
Он выбежал на улицу, свернул за угол.
И не мог уже видеть, как с другой стороны улицы семенил в дом Мартин Бибисер, который еще издали увидел открытую дверь в комнаты Роз. На пороге стоял адвокат. В руках Роз держала бумагу и слепые глаза ее, расширенные от ужаса были страшны.
– Не подходите ко мне, – спокойно сказала она адвокату, – я порву эту бумагу.
Роз не ожидала, что Бибисер ринется к ней как ураган, услышав эти страшные для него слова. Для его кошелька.
Мартин ворвался в комнату прежде чем девушка успела что-либо предпринять. Он вырвал бумагу из ее слабых рук и заорал что-то.
На него кроличьими глазами смотрел адвокат.
– Где этот? Ведите меня к нему, – прохрипел Бибисер.
– Он ушел, мистер Бибисер, – прошептал подручный человечек. – Совсем ушел. Мисс Роз его отпустила.
Как? – заорал Бибисер, и с ненавистью и страхом посмотрел на Роз…
…Филипп бежал по улицам и говорил сам себе: Свободен, свободен! Роз любит меня. Она не обманет меня во имя нашей любви…
На следующий день он услышал как городские кумушки шушукаются о том, что несчастная Роз Бибисер, сидя у окна своей комнаты на третьем этаже, сделала неверное движение и упала вниз.
Филипп был потрясен и не предполагал, что ослышался и в городе судачили совсем про другую девушку.
Брачный контракт на память
Батлер сидел у себя в гостиной за круглым столом, крытым белой скатертью и подводил итоги: Ему надо срочно разыскать Филиппа, который находится неизвестно где. Жаркое из рябчиков, начиненных баклажанами, оставалось нетронутым.
Мальчишка сбежал, как вор, не предупредив хозяина, ничего не сказав – неизвестно что…
Но планы остаются в силе. Нефть Робийяра продолжает тревожить воображение плантатора.
Старуха, вызвав его на дуэль, – проронила одну фразу: «Я не дам вам убить моего сына, он вам этого не позволит».
«Как это понимать?» – спрашивал себя Батлер?
Пьер случайно проболтался, что не может умереть, потому что на это есть особая причина.
Но что за тайна его держит на этой земле?
Батлер жаждал дуэли, как и смерти Пьера, потому что это решает все проблемы. Филипп получил бы доступ к сердцу Эллин, а Батлер – к нефти Страшного Суда.
Пока же этот путь охраняется.
Интересы двух мужчин схлестнулись.
Бибисер после злополучного выступления карлов носа не кажет. Обиделся, что на него свалили гнусные выступления, или на то, что не вызвали на дуэль.
Обед Батлера прервал стук в дверь. Вошел слуга, доложил, что пришел мистер Бибисер.
«Как в театре, – изумился Батлер. – Слышит, слышит, что я его жду. Интересно, что случилось.
А-а, на нем лица нет? Он хочет вызвать меня на дуэль? Забавно».
Чарльз Батлер оторвался от тарелки с жарким.
Бибисер вваливался как-то боком.
«Наверное его племянница выпала из окна», – зло подумал Батлер.
– Бибисер, я не видел вас бог знает сколько времени. Почему вы не появлялись. Мы же с вами договорились. Что с вашей племянницей?
– Он был у меня, – вместо предисловия начал Бибисер.
– Кто он? – не понял Батлер.
– Филипп. В моих руках. Он таинственным образом все же оказался у меня в доме, хотя я и не встретил его на вокзале, как меня предупредили.
Лицо у Батлера вытянулось. «Специально не появлялся, скрывал. Думал обойтись в одиночку, не получилось – прибежал».
– Простите Чарльз, что не сказал вам об этом.
– Ну, – и? У Батлера выпал из рук нож, он изобразил, что не представлял такой поворот событий.
– Я сделал все, чтобы их женить. Я застал их целующимися. Я накрыл их с головой и наобещал парню те десять лет каторги, о которой вы меня уверили. Во всяком случае он испугался.
– И ЧТО, – Батлер замер.
– Я отлучился буквально на пару часов, мне надо было посоветоваться с доктором…
– Это к делу не относится, дальше.
– Прихожу, а он убежал. Роз его отпустила.
– Этого не может быть.
– Именно так все и произошло. Это было так.
– Я вас убью.
«Но как могла Роз охмурить Филиппа? Смешно, и невероятно. Впрочем, сейчас это к делу не относится. Важно, что Филипп исчез».
– Да вам-то, Чарльз, что? – заорал Бибисер, – Это же я лишаюсь денег, положенных мне, если устрою брак Роз, а не вы!
– Что? – У Батлера вывалился изо рта кусок мяса.
Бибисер нахмурился и поднял его с пола.
– У вас упало, – сказал он и положил кусок рябчика на тарелку Батлера. Тот подцепил его вилкой и отправил в рот.
– Какой жесткий кусок мяса. И щепки почему-то на нем.
– О-о, мистер Чарльз, не этот кусок взяли. Бумажка прилипла, вот. Это я когда с полу поднимал, не заметил.
Батлера чуть не вырвало на колени Бибисеру.
– Ах, Бибисер, вы держите меня в напряжении вашими рассказами, и я не вижу, что ем. Сейчас получу отравление. Почему вы раньше мне не сказали этого, Бибисер?
– Да я и сам не заметил, что бумажка прилипла.
– Я не о том. О Филиппе и Роз.
– Да как же я буду про собственный дом-то рассказывать, Чарльз?
«Точно врет. Хотел воспользоваться Филиппом в одиночку».
– Теперь все потеряно, – сказал Бибисер с отчаянием.
– Что значит все?
– Филипп бежал. Зачем мне теперь брачный контракт, если Роз не выйдет замуж!
– Что?
– А я бы получил пятнадцать тысяч по завещанию.
Батлер дожевал мясо и положил в рот еще. Значит, у него не все потеряно.
– Сколько вы должны были получить, я прослушал?
– 15 тысяч. Но этот голубчик заявил Роз, что на ней не женится.
Батлер поднес очередной кусок мяса ко рту, он упал на пол.
– Да, мистер Чарльз. – Бибисер нагнулся и поднял мясо. – У вас упало. Сегодня я думал иг-г-грать свадьбу.
– Не могу поверить, что он с ней спал, – прошептал Батлер, нанизывая на вилку кусок мяса, поднятый с полу Бибисером.
– Так сколько вы должны были получить за женитьбу Роз? Я запамятовал.
– 15 тысяч. А зачем вы спрашиваете? У вас глаза горят!
Батлер мрачно смотрел в лицо Бибисеру.
За окном ярко светило солнце. Кто-то из челяди варил банановый суп. Запах был по всему дому.
«Непостижимо. Неужели Филипп умудряется столь нежно и искренне любить Эллин и в то же время соблазняет всех женщин, что попадаются ему на пути?»
Перед Батлером встал образ миссис Пэтифер, которую он видел на представлении карлов. Она с вожделением смотрела на Филиппа, которого представили актеры.
На дворе залаял Грегор, любимый пес Батлера. Запах исчез. Из окна видно, что в океане – с десяток рыбацких шхун ловят рыбу.
«Боже мой, кто кого обманывает? Он меня или я его?
Любит одну, спит с другой. И все девицы из порядочного общества. Немыслимо. Ну и племянничек!»
Бибисер отрешенно смотрел в чашку с кофе.
«Какого труда Батлеру стоило уговорить Пэтифера не подавать в суд, не жаловаться в свое время на Филиппа. Лишь бы заработать лишнее очко перед Филиппом, завоевать его доверие. Ведь это Батлер настоял на личной расправе с Филиппом, понимая, что спасая от Пэтифера мальчишку, зарабатывает себе огромный плюс в его глазах.
И вот теперь – новая удача.
Мальчишка страшно провинился. Не успел он расстаться с одной, как тут же соблазнил другую, да еще слепую.
Если спасти мальчишку и от этой беды – лучшего способа навсегда привязать его к себе – не придумать. А какие возможности тут открываются.
Если выкупить его брачный контракт, то пожалуй потом за него можно вернуть деньги. А если нет денег, то пожалуйста натурой… нефтью. И все равно кто это сделает: сам ли Робийяр, или Пьер.
И не важно спал ли Филипп с Роз или не спал. Опять запахло банановым супом. Кстати!»
– Что там за история про их годовую переписку? Это вам ваша племянница рассказывала?
– У меня даже письма их есть. И от нее, и к ней.
«Так не бывает. Филипп никому не писал. Тут что-то не так. Кажется, эта Роз была тот еще фунт изюму».
– Ну Бибисер, понимаю ваше огорчение. Мне вас так жалко. Вы трагическая личность. А ведь был такой красивый шанс выдать замуж Роз. Не получилось.
В кабинете Батлера висело сто гравюр, Бибисер с ужасом смотрел на ту, где был изображен Страшный Суд.
«Я выкуплю брачный контракт сейчас. Пока он не придумал, что с ним можно делать».
Батлер отпил большой глоток виски.
– Кстати, не расстраивайтесь очень, что Филипп сбежал. И не ищите его понапрасну. Он бы все равно не женился на вашей племяннице. Сейчас все объясню.
За окном рыбацкие шхуны стало уносить от берега ветром.
– Филипп Робийяр уже женат, – Батлер хохотал про себя от души. – На Эллин Робийяр. Да-да. Тайным браком. Молчи и не кипятись. Да, подлец. Женился на одной и уже готовился жениться на другой. Да, хуже негра, да, необузданнее мула. Не спорю. Да, каторга и даже смертная казнь, да, дело для суда. Но потому, он не мог писать письма твоей племяннице. Да, не мог. Можешь их показать, и я головой ручаюсь, что все они окажутся делом рук твоей Роз. Ты сам говорил, что она была бесстыдница с тех пор, как ослепла. Что же, это ее право. Слепая девушка тоже должна жить. И если перед глазами вечный мрак, то в чувствах должен быть свет, вот она и пошла напропалую.
Бибисер не отрываясь смотрел на картинку Страшного Суда.
– Не расстраивайся Мартин. Мне так жаль тебе. В конце концов, это я подсказал тебе как можно женить Роз. На абстрактном примере, кто же знал, что Филипп окажется у тебя в доме. Я в некотором роде перед тобой виноват.
Опять залаяла собака и исчез запах бананового супа. Какая между этим связь?
– Послушай, я правда сейчас сойду с ума, если ты будешь так расстраиваться. Немедленно прекрати быть бабой. Я сейчас заплачу.
Бибисер опрокинул чашку с кофе себе на колени. Ветер за окном взметнул пыль до самых окон.
– Все, ты меня тронул. Я не могу, чтобы мои друзья так страдали. Бибисер, я запамятовал, сколько тебе должно было причитаться?
Бибисер захныкал.
– 15 тысяч, говоришь? Ну что же. Дружба дороже. Я сам заплачу тебе ту сумму, которую ты бы мог получить.
Бибисер от неожиданности вздрогнул. Денежки поплыли в его карман. Надо было только чуть-чуть выжать слезу.
Бибисер помимо воли просиял.
– Я не знаю, почему вы так благородно поступаете, Чарльз. Но вы поступаете как настоящий друг. Не могу отказаться от вашего предложения.
– Так сколько вы хотите?
– Я – не хочу. Мне были бы должны пятнадцать тысяч – по завещанию.
– Сидите смирно.
Батлер вышел в соседнюю комнату. В ней на столике орехового дерева стояла сандаловая шкатулка, на которой было выгравировано одно короткое слово: ДУЭЛИ.
Батлер открыл ее маленьким золотым ключиком. Иронически, будто к человеку, обратился к деньгам.
– Вот вы и уходите от меня. Надеюсь, что вы пришлете взамен ваших сестер и братьев.
Батлер вернулся с деньгами в руках. Бибисер как завороженный смотрел на толстый мешочек.
– Вот вам, – Батлер почти швырнул его Бибисеру.
Бибисер схватился за драгоценность обеими руками.
– Контракт с вами?
– Какой?
– Брачный!
– Конечно, но ведь бумажка!
– Дайте мне ее.
– Пожалуйста. Но повторяю – это бумажка.
– Извините, Бибисер, я сейчас завтракаю, не могли бы вы в другой раз нанести мне визит, – деловито сказал Батлер.
Теперь он хотел, чтобы брачный контракт Филиппа лежал вместо денег. В сандаловой шкатулке.
– Как вам будет угодно, – подобострастно сказал Бибисер и выскользнул за двери. Его душа пела. В его руках были деньги.
Батлер остался один. Первым делом надо было найти Филиппа. Это самое важное. Батлер приказал подавать свой охотничий костюм.
«Где Филипп может сейчас скрываться?»
Одеваясь, Батлер расхаживал по комнате.
«Скорее всего в кабаках. – Куда бежит разочарованная душа. К виски. К тому же Филипп неплохо играет в карты. У него есть шанс заработать себе на жизнь».
Ворот охотничьей куртки никак не застегивался. Без Серны ничего не удавалось рукам Батлера. Он впервые за долгий срок разлуки пожелал о ней. Ее туманные письма из Озерного имения тревожили.
Батлер велел закладывать карету.
«Надо объездить все салуны. Где-нибудь я его найду. Старый китаец, рассказывал мне Филипп, – советовал, чтобы он играл там, где обычно занимаются совсем другими делами. Например, торгуют контрабандой, а не зарабатывают на жизнь шулерством».
В квартале нищих его карета особо выделялась своим роскошеством. Посетители окраинных притонов провожали ее своими тусклыми взглядами.
Три часа Батлер мотался по кабакам. Все было напрасно. Батлер побывал уже среди всякого разнообразного люда, и даже среди такого, который с высокомерным презрением смотрел на его хороший костюм.
