Текст книги "Свадьба с отсрочкой"
Автор книги: Рини Россель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
Пал? «Приятель»? Это абсолютно не подходит несносному типу, сидящему за рулем. Келли решила развлечься, раздражая его.
– Сразу же можно отбросить вариант «приятель». Причины, по которым это исключено, настолько смехотворно очевидны, что я даже не буду пускаться в объяснения. Так, посмотрим. Пал, значит... – Келли сморщила лоб. – Тяжело. – Она посмотрела на него. – Может, намекнете?
Что он делает? Разгоняется, чтобы быстрее избавиться от нее? Ярость Келли росла вместе со скоростью спортивной машины.
– Догадалась! – Она щелкнула пальцами и, сияя, посмотрела на его профиль. – Это, должно быть, сокращение от «пальмового краба». Нет, постойте! Палтри! Вот оно! Палтри, что значит: жалкий, неприятный, мелочный и презренный!
Келли одарила его победной улыбкой. Гордая своим остроумием, она была уверена, что показала старине Палтри, кто он такой на самом деле.
– Я права, ведь я права? – спрашивала она, и неподдельный восторг бурлил в ее голосе.
– Мелочный? – Он покосился на нее.
– Это такое слово, – парировала Келли с триумфальной улыбкой, – которое означает: мелкий, ничтожный...
– Пал – это сокращенное от Паликараки. Меня так называл дедушка.
– Паликараки? – Улыбка Келли исчезла, она смущенно нахмурилась. – Но по-гречески это «маленький герой».
Спортивная машина неслась по холмистой загородной дороге, пролегающей среди сосен и гигантских калифорнийских дубов. Уставившись вперед, ее спутник молча опустил голову. Келли предположила, что это, скорее всего, означало кивок.
– Маленький герой? – Она решила попробовать еще раз. – Ну, не будем обсуждать заблуждения вашего дедушки. Значит, вы, по какому-то удивительному совпадению, грек?
Он снова медленно опустил и поднял голову, – должно быть, еще один положительный ответ.
– Я тоже из Греции. – Келли смотрела на него с любопытством. Для мистера Вароса, заключила она, неудивительно нанять грека.
– А я думал, что «маленький герой» – это просто отличная догадка. – Он бросил взгляд в ее сторону. – Я разочарован.
– Вы разочарованы?! – воскликнула она. – Что ж, Пал, позвольте, я расскажу вам, что такое разочарование!
Они остановились перед высокими воротами, отлитыми из железа, которые были украшены причудливыми завитками, позолоченными цветами и листьями. Железные столбы, стоявшие на массивных каменных основаниях, были увенчаны изумительными светильниками.
Келли заметила, как Пал повернул голову и посмотрел налево. Сначала она ничего не увидела, однако через секунду обнаружила крошечную камеру, спрятанную в специальной нише и прикрытую ветвями растущего рядом кедра.
Ворота начали открываться.
Келли удивилась тому, что Палу даже не нужно было ничего говорить.
– У них что, есть отпечатки глазных яблок каждого сотрудника?
Он въехал в открытые ворота, не отреагировав на ее едкое замечание.
Она приподнялась, чтобы полюбоваться, как эта великолепная железная громада закроется, чтобы отрезать посторонним доступ к собственности Вароса.
– Вы, кажется, хотели что-то рассказать по поводу разочарования, мисс Ангелис.
– Ой! – она подпрыгнула. Похоже, у Пала на удивление, хорошо получается заставлять ее вздрагивать. – Разочарование? – Келли помотала головой, пытаясь сконцентрироваться. Вид великолепных ворот напомнил ей, зачем она здесь, и ее охватило волнение. – Ах, да. Разочарование.
Она вытянулась, стараясь разглядеть что-нибудь над деревьями, и ей показалось, что она приметила шпиль и еще трубу рядом. Скоро покажется весь дом целиком. Сердце забилось чаще, и Келли посмотрела на Пала с недовольством. Ничего, она скоро избавится от своего ужасного спутника.
– Я расскажу вам о разочаровании! – повторила она, позволяя гневу и злобе вырваться наружу. – Разочарование – это когда тебя встречает в аэропорту огромный ворчливый медведь. Разочарование – это когда приходится провести два нескончаемых часа с человеком, который постоянно раздражается. И настоящее разочарование – узнать, что этот рычащий медведь – грек, злое, ужасное пятно на замечательном во всем остальном народе! Вот оно, полное разочарование, приятель. – Она похлопала его по руке. – Вот предельное разочарование, Пал.
Они поднимались по склону холма. Уголком глаза Келли успела что-то уловить. Инстинктивно она подалась вперед, и ее взору предстал роскошный особняк Вароса.
Она глубоко вздохнула, ощущая, как в ней рождается теплое чувство, которое можно назвать любовью с первого взгляда. Викторианская постройка походила на сказку – хрупкий замок, созданный из кирпича, камня и дерева.
Это был трехэтажный потрясающий особняк, сочетающий в себе все элементы стиля викторианской эпохи, начиная с фронтонов, мансардных окон и кончая верандой обтекаемой формы из серого камня и высокой башней. Здание было уникальным и поистине фантастическим.
– Ох! – Келли чуть не закричала. Страсть к работе уже охватила ее и готова была хлынуть через край. – Здесь столько... это такое...
Голос ее дрожал. Этот дом был для Келли живым существом, обладающим душой и характером, которое с течением времени было испорчено неудачной краской ужасных оттенков и ненужными добавлениями.
Спасти такое сокровище, восстановить его первоначальную славу и красоту, было бы мечтой, сном, превратившимся в реальность, для любого человека ее профессии. Келли смотрела на него широко раскрытыми глазами, переполненная чувствами, пытаясь понять, почему Николос Варос доверил реконструкцию именно ей.
Особняк начал дрожать перед ее глазами, потом затуманился. Когда машина остановилась, она заморгала, пытаясь прогнать слезы благодарности.
– Предполагаю, что этот дом – тоже настоящее, предельное разочарование.
Циничное замечание Пала раздалось так близко от ее уха, что она в очередной раз вздрогнула и ответила грозным взглядом.
– Вы напугали меня! – Келли вытерла слезы тыльной стороной ладони, ничуть не смутившись, что он видит, как она плачет. Просто в мире есть вещи, достойные слез. И этот роскошный особняк – одна из них.
– Сожалею.
Обычно таким тоном говорят «ты меня раздражаешь». Дрожащими от злости пальцами Келли одернула жакет и поправила волосы.
– Вы действительно должны сожалеть, понятно вам? А что касается вашего вопроса, то нет. Дом не разочарование. Он прекрасен. И я глубоко тронута, что мистер Варос предложил мне восстановить его. В нем такая неподдельная красота, такое необыкновенное изящество! Он может стать настоящим произведением искусства.
Похоже, Пал не слушал ее.
– Если позволите, я возьму свои вещи. Не хочу вас задерживать.
– Я возьму ваши вещи, мисс, – послышался незнакомый голос.
Подтянутый седой мужчина в черном, стоял на каменных ступеньках, ведущих к сводчатому входу. На лице дворецкого была сдержанная, однако, приветливая улыбка.
Не дожидаясь дальнейших указаний или разрешения взять сумки, мужчина спустился и подошел к машине. Келли открыла дверцу и выбралась наружу. В общем-то, ей было не до сумок. Все ее существо стремилось немедленно взглянуть на особняк еще раз.
Захлопывая дверцу, Келли заметила в тени широкого крытого крыльца еще одного человека, высокого, худого, в темном костюме. В руке он держал черный кожаный портфель. Его вытянутое бледное лицо и редеющие волосы показались ей знакомыми. Она замерла, напрягая память. Когда их взгляды встретились, он замер, и глаза его расширились. Вот оно! Испуганный взгляд загнанного оленя подсказал, где она видела его. Келли задохнулась.
– Вы говорили, что не появитесь здесь! – воскликнула она в панике.
– Я... я уже ухожу. – Человек, которого она бросила, спустился с крыльца.
Келли чувствовала себя все хуже. Как она могла кричать на него, особенно если учесть, что он предложил ей такую чудесную работу? Она быстро подошла к нему и взяла за руку.
– О, мистер Варос, вы не должны считать меня неблагодарной. – Она пожала его холодные липкие пальцы. – Большое спасибо, за этот шанс. Я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы превратить ваш дом в настоящее произведение искусства, чего он и заслуживает. Я счастлива, оказаться здесь. Вы слишком добры, и я никогда в жизни не забуду...
– Мисс Ангелис, – вмешался Пал, – будьте так любезны, отпустите моего помощника, у него плотный график. Чарлз, я оставил контракты с Магнасоном на столе. Отправь их экспресс-почтой днем. И отгони автомобиль в гараж. Ему требуется ремонт.
– Да, сэр. – Бледный мужчина переводил взгляд с Келли на Пала.
Пал протянул Чарлзу ключи, но тот не мог взять их: Келли изо всех сил сжимала его руку.
– Мисс Ангелис, Чарлзу еще понадобятся пальцы. Он печатает сто слов в минуту.
Пал снял очки, и Келли увидела дымчатые глаза, обрамленные густыми черными ресницами. От его взгляда у нее перехватило дыхание. Не отворачиваясь, он позвал дворецкого:
– Возьмите сумки мисс Ангелис, Белкайн. Она счастлива, оказаться здесь.
Чувственные губы искривились в злобной усмешке, и он подмигнул ей – самое бесстыдное, самое просчитанное действие, которое она когда-либо видела. Ее, казалось, поразил паралич.
– Что... что здесь происходит? – спросила Келли еле слышным шепотом.
– Разве это... – Она вздрогнула и неодобрительно посмотрела на бледного человека, руку которого сжимала. – Но вы разве не...
– Нет, мэм, я Чарлз Эрли. – Он попытался улыбнуться. – Рад вас видеть.
– Но, но... – В ужасе она смотрела на Пала. Правда, которая пыталась пробиться в ее сознание, была столь ужасна, что Келли не хотела ее признавать. – Вы же не можете быть...
Он слегка наклонил голову, словно при официальном представлении:
– Николос Варос, к вашим услугам. – Положив ключи от автомобиля в карман пиджака Чарлза, Нико продолжал смотреть на нее со злобной усмешкой.
– Приятно вас видеть. Наконец-то.
Несмотря на шок, Келли не могла оторваться от его глаз – бесстыдно-наглых. Он выставил ее на посмешище, и ему это нравилось. Она чувствовала, что ненависть к нему пульсирует в ней так же отчетливо и с той же болью, как если бы она стояла на электрическом кабеле. Келли не нравилась ему. Тогда почему?..
Он взял ее за руку.
– Позвольте мне показать вашу комнату. Стараясь вернуть ясность ума и самообладание, Келли кое-как высвободилась.
– Вы обещали, что вас здесь не будет!
Нико встал на ступеньку ниже ее, но ей все равно пришлось задрать голову, чтобы видеть выражение его лица.
– Видите ли, – поправил он, – это пообещал Чарлз. – Он поднял темную бровь, наблюдая за ней. Улыбка исчезла. – И раз уж мы заговорили об этом, то вы обещали выйти за меня замуж. Так почему же вы до сих пор мисс Ангелис!
Резкий упрек поразил Келли. Голова закружилась, она не могла перевести дух. Так не пойдет. Она не может здесь остаться. Внезапно ей стало так холодно, что она обхватила себя руками.
– Это невозможно, мистер Варос, – прошептала она. Похоже, у бывшего жениха и не разбито сердце. Его кровожадность очевидна. – При сложившихся обстоятельствах я... я не могу остаться.
– Конечно, это ваше решение, – произнес он тем же низким сексуальным голосом. – Большинство людей вашей профессии согласились бы провести остаток жизни в аду, лишь бы получить такую возможность. – Он показал на дом. – Посмотрите на него еще раз, мисс Ангелис. Скажите мне, что я ошибаюсь.
Келли и так знала, что он прав. Еще ни разу в жизни она не видела более выдающегося образца американского викторианского стиля. После должной реконструкции это величественное здание могло стать настоящим шедевром. У многих ли людей появляется шанс создать шедевр?
Чувство потери было невыносимым. Слезы подступили к глазам. Ей очень хотелось оказаться подальше отсюда, однако пора покончить со страхом перед Николосом. Подавив всхлипывание, она решительно встретила его взгляд.
– Совершенно очевидно, что вы меня ненавидите, почему же тогда предлагаете такую первоклассную работу мне? Я не вижу в этом никакого смысла.
– Все очень просто, мисс Ангелис. – Его слова врезались в нее, как нож.
– Потому что я держу свои обещания.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Это язвительное замечание не стало пиком триумфа Нико. Странно, но он не испытал никакого удовлетворения.
Келли, открыла было рот, но прежде, чем она смогла произнести хоть слово, Нико взял ее за локоть и заставил развернуться, чтобы ей был виден холл особняка.
– Но, мистер Вар...
– Да, кстати, – вставил Николос. Он не собирался отказываться, от плана преподать своей непостоянной бывшей невесте урок по поводу того, как нельзя отказываться от своего слова. – Учитывая благодарность, которую вы высказали ранее, – добро пожаловать. Спасибо.
– Вы будете здесь все время? – Ее большие голубые глаза сверкали от разочарования и переживаний. Блестящие черные волосы, разделенные посередине пробором, спадали мягкими волнами. Немного растрепанная после поездки в открытой машине, ее роскошная грива сияла, как темная аура, окружавшая пылающее лицо.
Нико рассердился на себя. Ему не нравилась эта женщина. Может, она внешне и привлекательна, но легкомысленна, ей нельзя доверять, она не умеет держать обещания. И эта черта ее характера доставила ему серьезные проблемы. Он не мог спокойно пройти по улице, не услышав за спиной «оставленный прямо у алтаря», не говоря уже о том, что на него постоянно показывали пальцем, и глазели незнакомцы.
– Ну, так что? – потребовала Келли ответа, подняв подбородок так, словно целилась ему прямо в сердце. – Вы собираетесь остаться здесь?
С деланным безразличием Нико засунул руки в карманы джинсов.
– Если вы помните, я в отпуске.
– У вас что, нет другого места, где его провести? – Голос ее срывался на крик. Она явно была встревожена таким поворотом событий. И от осознания этого Нико внутренне злорадствовал.
– Моя городская квартира нуждается в ремонте, – сказал он, – и я проведу здесь три недели.
Увидев перепуганное выражение лица Келли, он еле сдержал улыбку.
– Но... но это же... – Она не закончила фразу. Оба и так знали, что Келли тоже должна провести здесь три недели. – Вы лгали мне, – прошептала она, наконец.
– Разве? – Нико посмотрел на нее с самым невинным видом.
– Да! – Она сверкнула глазами, словно искренне желала убить его этим взглядом. – Когда сказали, что вас здесь не будет. Вы лгали!
– Это Чарлз сказал вам, что его не будет здесь.
– Но вы – он – позволили мне подумать...
– Это не моя вина, мисс Ангелис, что вы так подумали.
– Считаете, за мной нужно присматривать? Вы не доверяете мне, боитесь, что я не справлюсь с работой?
– А почему я должен доверять вашему слову, в самом деле?
Келли раскрыла рот, но, сраженная наповал, не могла произнести ни слова. Нико не дал ей возможности прийти в себя и сбросил очередную бомбу:
– Дело, собственно говоря, в том, что это прекрасное место. Оно принадлежит мне, так почему бы мне не остаться? В конце концов, здесь должен был бы пройти мой медовый месяц.
Он услышал, как она тихо застонала, и понял, что попал в точку.
– Это ужасно! – Келли терла виски руками, будто пыталась избавиться от головной боли. – Я не смогу выносить ваши оскорбления три недели. Меня не хватит даже на три минуты.
В этот момент появился дворецкий. Келли обратилась к нему:
– Сэр, пожалуйста, принесите мои сумки. Я уезжаю.
– Я так и думал, что вы опять выйдете из игры, – бросил Нико, поддразнивая ее.
– Выйду? – Она снова нацелила на него свой остренький подбородок. – Как вы смеете утверждать, что я бросаю дело? Ничего подобного! Просто я не собираюсь подвергать себя, вашим издевкам и оскорблениям, и если вы думаете, что я способна это сделать, вы... вы умалишенный!
– Я и не думал, что вы согласитесь, – солгал он, чертовски хорошо зная, что она была готова согласиться. Конечно, Келли смогла отказаться от брака с ним. Но ее работа – совсем другое дело. Она знает и любит ее. Он навел довольно много справок, чтобы убедиться в этом. Она останется, или он не Николос Варос.
– Н-ничего, – выдавила она, – ни этот дом, ни какой-либо другой не стоит того, чтобы выносить ваши... ваши...
Келли посмотрела на холл. На лице появились ужас и жалость, будто только сейчас ей открылось, насколько изуродован дом.
Красивый старинный паркет был раскрашен, как шахматная доска, зеленым и желтым. На люстре были только три плафона, размером с волейбольный мяч, сделанные из желтого пластика. Под ней стоял неуклюжий столик, похожий на амебу, его мраморную крышку поддерживали веретенообразные металлические ножки.
Келли зажала рот обеими руками и попыталась удержать вздох отчаяния. Ее взгляд обратился к другой стене. Круглый стол из фанеры стоял между двумя дверьми. На его неровной поверхности расположилась супермодная лампа. Келли закусила губу. Ее взгляд скользнул по стене и замер на желтых прямоугольных часах размером с хороший поднос. Стрелки часов были неправдоподобно большими и красными. Нико чувствовал, как каждое движение этих стрелок болью отдавалось в ее голове, и она переживала невообразимые страдания, секунда за секундой. Он прекрасно понимал, через какой ад она сейчас проходила, и как ей хотелось спасти это место от столь чудовищного осквернения.
– Мило, не правда ли? – поддразнил он, отлично осознавая, что поступает жестоко.
– О господи... – простонала она, покачав головой. – Это просто ужасно.
– Достаточно ли это ужасно, чтобы согласиться вынести ад на земле?
Келли стояла, повернувшись к нему спиной. Плечи ее были слегка опущены. Нико почти слышал ее мысли: «Я могу спасти этот дом. Я должна спасти его!» Он сжал губы, стараясь скрыть проницательную усмешку.
Дворецкий спустился, неся дорожные сумки.
Нико опять посмотрел на свою бывшую невесту, понимая, что сейчас было бы неумно напоминать ей о своем присутствии. Чтобы принять решение, которое его бы устроило, она должна думать о доме, и только о доме.
– Извините, – сказала Келли дворецкому. – Я все-таки остаюсь. – Взбежав по лестнице, она взяла сумку. – Пожалуйста, покажите мне мою комнату.
Белкайн посмотрел на хозяина, не зная, что делать.
Нико кивнул, и волна удовлетворения окатила его. Наконец-то он мог дать волю своей ухмылке, которая расползалась все шире, по мере того, как Келли брела за дворецким.
* * *
Келли раскрыла сумку. Казалось, она находилась в состоянии какого-то транса. Разбирая вещи, она ругала себя. Три недели?! Она согласилась остаться под одной крышей с человеком, который совершенно очевидно ненавидит ее, на три недели?!
Но он был прав, сказав, что ад на земле стоит того, чтобы превратить это поруганное сокровище в памятник архитектуры.
Минуточку! Спустись на землю, Келли! Этот человек ненавидит тебя, и его цель – сделать твою жизнь невыносимой. Ты к этому готова?
– Я знаю, что он ненавидит меня и хочет, чтобы я страдала. Но... – пробормотала Келли.
Она осмотрела спальню с ее грандиозным четырнадцатифутовым потолком. Когда-то он был прекрасен. В чулане сохранился старинный паркет. Темно-коричневый с зеленым ковер модного дизайна, случайное соединение кругов и кубов, скрывал от глаз превосходный старинный пол. Плинтуса были истинно викторианскими. Фигурные карнизы – тоже, но, покрашенные в тот же серо-зеленый цвет, что и стены, они утратили свою красоту.
Келли вздохнула. Сердце ее сжалось, когда она представила, как могла бы выглядеть спальня. Было бы грехом убежать. Дом нуждается в ней. Как в душе, так и на профессиональном уровне, она будет всю жизнь жалеть, что бросила его.
– Да, – призналась она, – да! Этот дом стоит всего, через что бы он ни решил меня провести. Оскорбляйте меня, мистер Варос, это ваше право. Наблюдайте за мной, как хищник из засады, но моя работа будет на высоте. И я не убегу! – Она откинула голову и уперла руки в бока. – Потому что Келли Ангелис упорнее, чем вы думаете. Я превращу этот сорняк в прекрасную американскую розу, сколько бы неприятностей вы на меня ни вывалили.
* * *
Келли не хотела терять ни минуты под крышей мистера Вароса, а потому принялась за работу тотчас же. Она ходила из одной роскошной комнаты в другую, делала снимки, необходимые записи.
Хотя она была полностью погружена в работу, однако чувствовала, когда Нико оказывался рядом. Даже если он просто проскальзывал в коридоре, она теряла способность думать, не говоря уже о том, что не могла творить.
Каждый раз, когда она слышала звук его шагов или ощущала запах его туалетной воды, взгляд ее становился затуманенным. В чем дело? Почему она не может собраться, когда он рядом? Из-за беспокойства? Может, она думает, что сейчас он незаметно подкрадется и скажет «бу-у!»? Или обольет ее водой из шланга?
Стараясь сосредоточиться, Келли отогнула край посеребренных обоев, чтобы обследовать остатки ошеломляющей ручной резьбы по дереву. Несмотря на нервозное состояние, она радостно улыбнулась и занесла информацию в блокнот.
В этот день никто не бросал в нее туфли, да и взрывов не было. Более того, Варос вообще ничего не сказал ей. Он даже не присоединился к ней за ужином, поэтому она поела одна в столовой, которая с легкостью могла вместить двухэтажный автобус. Ей подали что-то потрясающее, экзотическое со вкусом крабового мяса, но ее больше занимала сама столовая. Стены, когда-то обшитые панелями из орехового дерева, сейчас были раскрашены в ужасный оранжевый цвет. Это настолько давило на психику, что Келли охотно спряталась бы под столом, если бы он не представлял собой чудовище из нержавеющей стали. Его гладкая серебристая поверхность была такой холодной, что Келли держала заледеневшие столовые приборы за самые кончики.
Двенадцать стульев из стекловолокна, обтянутые тонким винилом лимонного цвета, с приземистыми металлическими ножками, окружали стол, как полуголодные детеныши.
– Да, Келли, ты уже больше не в Канзасе. Ты определенно попала в страну чудес.
Она посмотрела наверх. Там, где некогда блистали люстры, неясные конусы из стекловолокна, натыканные в беспорядке, освещали кусочки пространства. Келли содрогнулась.
– Если вам интересно мое мнение, мистер Варос, – пробормотала она, – то обстановка прекрасно вам подходит.
– Спасибо.
Она вскрикнула и подпрыгнула на стуле.
– Вы что, хотите довести меня до сердечного приступа?
Варос легкой походкой прошел к столу. Его можно было принять за превосходного мастера на все руки, который приехал сюда, чтобы заняться ремонтом, а не за хозяина дома.
– Наслаждаетесь крабовым деликатесом?
– А что? Он отравлен?
Он ухмыльнулся и сел напротив нее.
– Что-то мы плохо начинаем.
– Может, потому что вы меня ненавидите и с трудом пытаетесь скрыть это?
– А я и не пытаюсь это скрывать, мисс Ангелис.
Она откинулась назад, видя, что напугать его не удастся. Как бы Келли ни старалась, она знала, что ей никогда не превзойти Николоса Вароса. Он делал это умело – и продолжал улыбаться. Выражение его дымчатых глаз было холодным и провокационным. Дрожь пробежала по ее спине, когда она вспомнила, какой холодной и жестокой показалась ей обстановка столовой. Как наивна она была какие-то мгновения назад. Сейчас это место выглядело великодушным и располагающим по сравнению с мужчиной, который сидел напротив, с расчетливой улыбкой на губах и наблюдал за девушкой.
– Итак, – начал он после затянувшейся паузы. – Кроме того, что обстановка мне прекрасно подходит, каково ваше первое впечатление о моем доме?
Келли совсем не улыбалось то, что он присоединился к ней. Ей не нравилась циничная полуулыбка, демонстрирующая его презрение. Но она была профессионалом, а он – по крайней мере, внешне – задал деловой вопрос. Келли постаралась отбросить эмоции. Она откашлялась и положила руки на колени.
– В действительности... – начала она и замолчала, так как голос предательски дрожал. – В действительности, мистер Варос, я не...
– Нико, – поправил он, откидываясь на спинку стула.
Она заморгала, пораженная. – Что?
– Зовите меня Нико, мисс Ангелис. Я настаиваю.
Несомненно, он ожидал, что Келли предложит ему обращаться к ней так же, но она не могла заставить себя сделать это, считая официальные отношения более безопасными.
Она думала, что будет называть его Нико, когда выйдет за него замуж. «Познакомьтесь, это Нико, мой муж», или «Нико, милый, спасибо за розы», или «Нико, дорогой, передай мне, пожалуйста, сливки». Сейчас это все казалось смешным и детским.
Нико звучит слишком интимно, особенно если учесть, что их помолвка расторгнута, а он – вовсе не тот добрый, веселый человек, о котором рассказывал дедушка.
Может, это она превратила его в одержимого мщением? Может, Варос в общем-то неплохо относится к людям, если только они не бросают его прямо в день свадьбы? Но тут уже ничего не поделаешь.
К тому же Келли чувствовала себя неловко и сердилась – и на себя, и на него, – что вообще согласилась на такую авантюру, как брак по сговору. Нет! Она ни за что не назовет его Нико. Никогда в жизни.
Нико взял вилку и посмотрел на нее.
– А как бы вы хотели, чтобы я вас называл?
– Послушайте. – Келли запаниковала. – Дизайн середины двадцатого века сам по себе неплох. – Она и сама не понимала, как переключилась на другую тему. Однако перемена разговора – хороший способ оттянуть время, пока она не придумает, как вежливо отказаться называть его Нико. – Я видела дома, оформленные в этом духе. Но модернизм пятидесятых и викторианский стиль не сочетаются. По крайней мере, я так считаю, но я пуританка в этом деле. – Мысли ее путались. Она старалась объяснить ход своих рассуждений и одновременно придумывала вежливый отказ... очередной. – Когда я сказала, что обстановка вам прекрасно подходит, я имела в виду…
– Я понял, что вы имели в виду, мисс Ангелис, – прервал ее Нико, наливая себе кофе. Вопросительно подняв одну бровь, он спросил: – Вам налить?
Она отрицательно покачала головой. Щеки ее горели. Конечно, он прав. Она хотела его оскорбить. Но, черт возьми, говоря это, она понятия не имела, что он подслушивает. Это нечестно!
– Почему бы мне не называть тебя Келли? – коварно предложил Нико. – Я не вижу необходимости общаться официально.
Что делать? Может, поджечь занавески? В конце концов, тогда проблема будет решена: она сгниет в тюрьме по обвинению в поджоге, а ему уже никогда не придется называть ее по имени.
– В конце концов, – продолжал он, казалось, не замечая затянувшегося молчания, – если бы мы все-таки поженились, я бы звал тебя Келли.
Удар был меткий. Результат не заставил себя долго ждать. Вздрогнув, разъяренная Келли, бросила вилку на стол.
– Послушайте, мистер Варос. Я знаю, что я вас бешу, и у вас есть полное на это право. Мне не стоило нарушать свое обещание так, как я это сделала. Вы вольны раздражаться и сердиться на меня столько, сколько вам угодно. Я прошу прощения! Я очень сожалею. Если бы можно было что-то изменить, я бы изменила. Но мы оба знаем, что уже ничего нельзя сделать. Откровенно говоря, мы не друзья. Я вам не нравлюсь, вы мне не доверяете. Поэтому можете изводить и унижать меня, сколько вашей душе угодно, если это потешит вашу уязвленную гордость, но не ожидайте, что я буду звать вас Нико. Что же касается меня, то я бы предпочла обращение «мисс Ангелис». – Трудно было заставить себя посмотреть ему в глаза, но Келли справилась. – Если позволите, я пойду в свою комнату, чтобы пораньше лечь спать, а завтра начать работу с раннего утра. Я собираюсь выполнить эту работу, – и выполнить хорошо, – так быстро, как только возможно. Чем скорее мы расстанемся навсегда, тем лучше будет для нас обоих. – Она наконец-то перевела дыхание, потом добавила мрачно: – Все ясно?
Нико задумчиво смотрел на нее. Наконец кивнул.
– Вы очень ясно объяснились, – тихо сказал он.
Адреналин отхлынул, и теперь Келли чувствовала себя до смерти усталой, ноги у нее подкашивались. Что она наделала? Разве в этом потоке эмоций было хоть одно деловое и спокойное слово? В порыве злости она причинила вред самой себе. Ни одно извинение за всю историю извинений не звучало, менее извинительно. Разве так просят прощения? Что с ней происходит? Она вообще никогда не кричала на людей. Почему этот человек способен доводить ее до грани безумия?
Мало того, что просьба о прощении прозвучала непростительно грубо, но что теперь будет с ее работой? Реконструкция этого особняка – шанс, который выпадает лишь раз в жизни, а она в припадке ярости фактически отказалась от него.
Пытаясь побороть слезы раскаяния, Келли скрестила руки на груди, надеясь за показной смелостью спрятать свои чувства.
– Итак, я уволена, правильно? – Это даже к лучшему, сказала она себе. Может, я и упустила потрясающий шанс, но не собираюсь мириться с тиранией Николоса Вароса!
Положив руку на спинку соседнего стула, Нико указал на дверь взмахом руки. Это был самый небрежный отказ, который она когда-либо видела.
– Мечтайте, мисс Ангелис. Она моргала, сбитая с толку.
– Так я уволена.
Он с усмешкой смотрел на нее.
– Ваши работодатели обычно так отказывают вам?
– Меня еще никогда в жизни не увольняли! – взвилась Келли.
Нико сжал губы, продолжая изучать свою пленницу прищуренными глазами.
– Ну что ж, – сказал он, наконец, – к вашему сведению, «мечтайте» не означает, что вы уволены. – Его губы подозрительно скривились. – Но если, копнуть поглубже, вы ведь хотите, чтобы я вас уволил, мисс Ангелис, не так ли?
Келли разрывалась. Она не знала, чего хотела, но она должна была признать, что ее жизнь стала бы намного проще, если бы он уволил ее. Девушка с трудом пыталась сформулировать более-менее разумный ответ.
Казалось, что в этом ужасающем молчании прошел час. Наконец Николос взял вилку.
– Ложитесь спать, Келли Ангелис. – Обратив все свое внимание на остывающее мясо, он добавил: – Вы так легко не отделаетесь. – Потом он быстро посмотрел на нее. В его взгляде читалось обвинение. – Но вы должны помнить, что всегда можно бросить дело. У вас это хорошо получается.
