Текст книги "Дикарь (СИ)"

Автор книги: Ринат Назипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 40 страниц)

Не знаю кто-как, а я считаю, что даже к самому простому и легкому делу невозможно подготовиться на все сто процентов. Можно быть не готовым совершенно или относительно готовым, а если очень постараться, то почти готовым, и не больше, предусмотреть всего никак невозможно. Вот исходя из этого принципа я и решил, что хватит прохлаждаться, можно просидеть под опекой ИскИна и месяц, и два, и двадцать два, вот только это ничего не изменит и идти мне всё равно придется. Так чего тянуть? Тем более что еще ИскИн на станции именно к чему-то подобному меня и готовил. Попытка раскулачить ИскИн Академии ни к чему не привела, у него на все вопросы и запросы один-единственный ответ – недостаточен уровень допуска. Ага, как пытаться нагрузить меня ремонтом и обслуживанием имеющегося в его распоряжении оборудования, так я чуть ли не обязан, а как поделиться нужной информацией, или необходимым уже мне оборудованием, так чуть ли лесом не посылает. Нет, я, конечно, понимаю, что он меня, по большому счету, спас, вернул, так сказать, с того света, ну так спасибо ему за это, тем более что он отжал у меня почти десяток дроидов-разведчиков и гоняет их теперь куда попало. В общем, я считаю, что с ним я расплатился по полной, тем более что оказался в этом мире я совсем даже и не по собственной воле, а по просьбе и благодаря его коллеги. Ладно, жизнь она, конечно, подороже будет, чем десяток дроидов, но и задерживаться мне тут тоже не следует, к людям хочу, в Содружество.

В общем, одним прекрасным утром я собрал свои немногочисленные манатки, проверил уровень заряда в своих девайсах, коих оказалось не так уж и много, и уверенной походкой направился к воротам, перегораживающим транспортный тоннель. Правда с каждым шагом моя уверенность куда-то начала испаряться и к воротам я подошел уже сильно раскаивающимся в своем желании прекратить всю эту тягомотину как можно скорее, а на душе… будто кошки скребут и, вообще, предчувствия какие-то совсем не хорошие.

Первые пару километров пологого спиралевидного спуска я прошел с полным комфортом, тусклые светильники, раскиданные по стенам и высокому потолку, давали достаточно света, а стайка дроидов, летящая впереди меня на пару сотен метров, давала какую-никакую уверенность в безопасности маршрута. Жаль, что эта лепота продлилась столь недолго, хотя я же об этом прекрасно знал. И вообще, странный какой-то этот тоннель, мало того, что диаметр витков довольно мал, чуть больше ста метров, так еще и сами витки идут под очень незначительным углом, зато соединяются крутыми переходами где-то под шестьдесят градусов, и каждый такой переход начинается и заканчивается отсечными воротами, скорее даже шлюзами. Вот и получается чуть больше трехсот метров идти удобно, а потом две сотни метров только и думаешь, как бы не громыхнуться, потом опять триста метров по кругу и опять спуск. Всего таких спусков пятнадцать и пологих участков считай столько же, в сумме получается почти восемь километров и три десятка отсечных ворот. Мои дроиды добирались только до двадцать третьих, дальше связь становится совсем уж хреновой и управлять ими практически невозможно. В общем, четыре витка этого серпантина я преодолел минут за сорок и первый раз остановился на короткий отдых, потому как дальше уже начинается мешанина из бетонных блоков, арматуры, толстых металлических плит и еще черт знает чего.

Следующие четыре с половиной километра после непродолжительного отдыха и моральной накачки я преодолевал почти пять часов и все это время с содроганием думал, как буду проходить оставшиеся полтора-два километра. Перекрученные металлоконструкции, вздыбленные металлические плиты пола, многотонные бетонные блоки, раскиданные словно кирпичи, а местами раздавленные, превращенные в пыль, следы воздействия огромных температур, полуметровой толщины отсечные ворота, скомканные словно промокашка, и все это на относительно проходимом участке… А что же меня может ждать там, куда даже дроиды не смогли пробраться?! В принципе, ответ на этот, а также на множество других вопросов, я получу довольно быстро. Мне надо сделать всего один единственный шаг, перешагнуть невидимую черту, обозначенную искореженными створками двадцать третьих отсечных ворот…

Глава 20

– Твою мать! – трясущимися руками я смахнул пот со лба. – Что за парк ужасов-то?!

Шестой час я изображаю из себя какую-то змею, с огромным трудом протискиваясь сквозь нагромождение бетонных блоков, рискуя любым неловким движением сдвинуть с места застывшие в ненадежном равновесии каменные глыбы с торчащими вовсе стороны кусками арматуры. Если честно, то я бы так не переживал, если бы последние полтора километра ограничились только этими следами техногенной катастрофы, если бы не попадающиеся мне периодически странные изваяния. Будь я каким-нибудь искусствоведом, то, наверное, уже устал бы восхищаться мастерством и реалистичностью, с которыми неведомый скульптор умудрился передать агрессивность и злобу каких-то фантастических животных. Чего только стоит последняя моя находка, огромный, размером с бегемота, необычный, судя по всему, жук, хотя больше всего он напоминает смесь жука-рогача и скорпиона, поставленного на шасси от краба. Антрацитово-черные пластины брони, взвившийся в преддверии атаки длинный гибкий хвост с поблескивающим синеватым цветом полуметровым жалом, двумя парами разведенных клешней, кажется готовых сомкнуться на мягком человеческом теле, и зазубренными жвалами, хищно блестящими в свете фонаря, а у его ног маленькое скрюченное девичье тело. Или предыдущая моя находка, стая каких-то животных, внешне напоминающая земных гиен, вот только размером они с хорошего такого бизона, а посреди этой стаи… замершего в странной стойке человека с парой длинных узких мечей. Абсолютно черное тело и белоснежные волосы, взметнувшиеся от резкого движения, а самое главное – глаза, глаза какого-то странного багрового оттенка. И таких вот композиций чем дальше я продвигаюсь, тем больше. Один раз даже попалась скульптурная группа из шести человек, даже на вид вызывающая жалость, израненные бойцы в каком-то подобии штурмовых скафандров, крепко сжимающие в руках неизвестное мне оружие, в глазах отчетливо читается какая-то обреченность и безысходность. В общем, тот еще музей мадам Тюссо в самом неприятном его воплощении. И что самое неприятное, у меня сложилось ощущение, что все эти статуи пристально за мной наблюдают. Да, я прекрасно знаю, что если у статуи расположить зрачок строго по центру, то именно такое ощущение у зрителя и будет, но все равно, это ощущение очень сильно действует на нервы, заставляя постоянно оглядываться и нервничать. И еще один нюанс заставляет меня нервничать, все композиции будто бы остановлены в самый последний момент, показывая всю безвыходность положения, в которое попали разумные. Странно это, не находите? Какой-то закрытый и обвешанный целой кучей допусков объект и огромное количество скульптур, не имеющих ни каким боком к нему отношения.

Если честно, то настраивался на более длительный переход и на отрезок в полтора километра отводил как минимум часов десять, а то и двенадцать. Но, видимо, что-то там на божественных весах сместилось в мою сторону, как-то так легли кости, или карты, но и эти шесть часов мне, конечно, не показались легкой прогулкой. Но как бы то ни было, когда я, наконец-то, выбрался из-под очередного завала, грязный, уставший, исцарапанный и в изорванном комбезе, я был по-настоящему счастлив. И даже последние на моем пути отсечные ворота, за которыми, собственно говоря, и скрывается объект «Фотон -3», сначала не произвели на меня никакого особого впечатления, разве что, где-то на заднем плане мелькнула мысль, странно, ворота абсолютно целые, как будто новенькие, да и форма довольно странная, с этаким закосом под старину в виде двустворчатой арки, отделанной под дерево, да не простое, а экзотическое. По крайней мере я о такой древесине и не слыхал, темно-коричневое, и это не результат воздействия времени, а именно его естественный цвет, с мелкими вкраплениями в виде четырехлучевых звездочек, буквально сияющих в свете фонаря всеми цветами радуги. То, что это не декоративное покрытие, а именно древесина, я разобрался уже позже, когда смог отдышаться, отдохнуть и более-менее прийти в себя. Это глаза можно обмануть, а вот руки, чувствующие каждое волоконце, ощущающие теплоту живого, да-да, именно живого дерева, обмануть проблематично. И еще одно, эта странная древесина с огромным трудом поддается моему десантному виброножу, мне пришлось затратить немало сил и времени, чтобы оставить на досках этих необычных ворот хотя бы неглубокую царапину. Правда, минут через тридцать, когда я опять обратил внимание на то место, над которым кряхтел минут десять, то никаких следов своего воздействия так и не обнаружил.

Скорее всего перед этими воротами мое путешествие бы и закончилось, потому как вскрыть их, наверное, можно только с помощью атомной бомбы… окажись они заперты. Но к моему изумлению, стоило мне только, просто ради того, чтобы убедиться в бесперспективности затраченного времени и сил, потянуть одну из створок на себя, как та легко подалась без малейшего сопротивления, скрипа или чего-то еще.

Серой мышкой я проскользнул в образовавшуюся щель и замер. Казалось бы, меня уже ничто не может здесь удивить, но… за полтора месяца, проведенных в «Академии», я практически наизусть заучил трехмерную схему объекта, иногда мне казалось, что я знаю каждый поворот, каждую кандейку, каждое жилое, складское или лабораторное помещение, а оказалось, что все это… не более чем фикция. А если даже и не фикция, то я буду вынужден признать, что древняя космическая цивилизация, покорившая межзвёздное пространство, достигнувшая невиданных высот в своем развитии, строит свои базы, тайные базы из… каменных блоков, пусть прекрасно обработанных, но все же. Все мои наработки, все планы, стоит это признать, можно смело спускать в унитаз. То, что открылось моим глазам, едва я перешагнул порог объекта, было… невообразимо. Сразу за воротами начиналась узкая каменная… ну, пусть будет дорога. Совсем недлинная, всего-то метров двадцать, вот только проходила она над пропастью, дна которой я не смог разглядеть, даже задействовав все возможности своей нейросети. Эта парящая над пропастью дорога упирается в какое-то невообразимое переплетения каменных стен. Первое, что мне пришло на ум, так это трехмерный лабиринт. Причем, вся эта конструкция непрерывно менялась, прямо на моих глазах появлялись и исчезали стены, появлялись какие-то пандусы, лестницы и еще черт знает что. Единственное, что во всем этом оставалось незыблемым, так это узкая каменная тропинка и зияющий вход в ее конце. Непроизвольно я попятился назад, но уткнулся спиной в холодный камень. Резко обернувшись, я не нашел ни ворот, ни их следов. Напрасно я пытался на ощупь найти выход, вполне резонно посчитав, что попал под какое-то воздействие, может быть даже внушение или гипноз. Ворот не было, я оказался заперт в каком-то каменном мешке на узкой каменной дорожке, которая, мне так кажется, стала еще уже, чем мне показалось сначала.

Скорее всего я бы запаниковал, да я уже и начал это делать, и итог был бы плачевным, лететь вниз далеко, а падать больно, если бы не раздавшийся вдруг в моей голове голос. Спокойный, негромкий, но какой-то торжественный, что ли. Вот только слова им произносимые были мне совершенно непонятны. Странный какой-то язык, шипяще-щелкающий. Ну да, язык абсолютно чужой, слова непонятны, а смысл и интонации очень даже ясные и понятные.

– Вставший на путь, пройди свою дорогу до конца. Разум – это тоже оружие и куда смертоноснее всего, что разумные смогли придумать. Не бойся, используй его, и ты добьешься исполнения своего самого сокровенного желания, поставленные тобой цели будут достигнуты и ты обретешь душевный покой. Но будь осторожен в своих желаниях и стремлениях, ибо настоящий покой приходит не один… – И как бы в подтверждение того, что деваться мне некуда, камень тропинки начал прямо у меня на глазах истаивать, превращаясь в пар, туман. Мне ничего не оставалось делать, как сделать шаг в направлении этого лабиринта, потом еще один и еще, а через несколько секунд я уже бежал сломя голову по быстро исчезающей дороге, держа направление на совсем непрезентабельный вход.

То, что я непозволительно долго мешкал в самом начале тропы, стало ясно метра за три до ее окончания. Камень дорожки буквально испарился у меня прямо под ногами. Я не знаю и не понимаю каким чудом в самый последний момент я успел оттолкнуться от растворяющегося камня, послав свое тело вперед. Пальцы словно клещи вцепились в самый край низкого каменного парапета, удержав мою тушку от падения в пропасть, небольшое усилие, и я уже стою на каменной плите перед входом в лабиринт, прикрытым каким-то серым туманом. С обреченностью висельника я оглядываюсь назад и понимаю, что обратной дороги нет, а значит вперед и только вперед.

Десяток секунд, что потребовался мне для преодоления туманной завесы, показался мне вечностью. Было ощущение, что меня разобрали на молекулы, а потом долго, с чувством, с толком, с расстановкой собирали обратно, вот только осталось такое чувство, что собрать-то собрали, но не совсем так как было, что-то во мне неуловимо изменилось, стало иным, вот только, что именно, я так и не понял, да, в принципе, и не стремился, тем более что у меня появились совершенно другие проблемы и заботы. Я, правда, сам еще не разобрался в чем именно они заключаются, но чуйка прямо вопит, что у меня очень большие неприятности.

Представьте себе, вы заходите в некое помещение, ожидаете увидеть все, что только может представить ваше воображение, пусть даже самое фантасмагорическое, а вместо этого оказываетесь… посреди каменистой пустыни, где нет ничего, даже того входа, через который вы сюда попали. Согласитесь, есть из-за чего переживать и из-за чего растеряться. В данном положении может радовать только одно, что меня больше никто никуда не гонит, есть возможность спокойно обдумать куда именно меня занесло, как, смысла размышлять нету, один хрен, это явно выше моего понимания. А вот устроить ревизию имеющемуся у меня снаряжению будет очень даже полезно.

Итак, начну с самого, в моем положении, важного, это пища и вода. Ну, ни с первым, ни со вторым пока проблем не предвидится. В рюкзаке обнаружилась почти целая упаковка сублимированных пайков, навскидку месяца на два питанием я обеспечен, а водой меня снабдит моя фляга, способная абсорбировать воду из атмосферы. Теперь одежда. Странным образом, но мой комбинезон, серьезно пострадавший во время спуска по транспортному тоннелю, оказался абсолютно целым, ни малейшего следа от повреждений. Таким же странным образом в рюкзаке оказался плащ из тонкой кожи размеров так на надцать больше, чем мне нужно, зато он позволяет в него завернуться, да и глубокий капюшон вполне в тему. С обувью тоже все в полном порядке. Теперь оружие… А вот тут не все так просто. Мой десантный вибронож, прошедший со мной через кучу приключений, куда-то испарился, а на его месте оказался… ну, я даже и не знаю, как это назвать, то ли очень длинный нож, то ли чересчур короткий меч, всего-то сантиметров тридцать длинной и чуть больше пяти шириной. Валяющиеся в рюкзаке игольник и плазменный пистолет чудесным образом куда-то испарились, зато на левой руке откуда-то появился необычный браслет сантиметров десяти шириной, с ярко-красным камнем на внешней стороне ладони, обхватывающий почти всю кисть, прикрывая костяшки пальцев и проходящий через ее внутреннюю часть, а в самом центре ладони расположился небольшой, почти плоский, кристалл, который оказалось очень удобно нажимать, достаточно только сжать кулак. Переплетение серебристых проволочек, тесно обхватывающих внешний камень, почему-то сразу навело на мысль об лазерном пистолете. Почти сразу возникла идея испытать данный девайс в деле. Рука сама собой поднялась, я сжал кулак и… из красного камня вылетела самая настоящая молния, а сам камень слегка побледнел. Больше я экспериментировать не стал, посчитав, раз уж неизвестные доброжелатели озаботились снабдить меня подобным оружием, то значит оно может мне еще не один раз пригодиться, а легкое осветление камня может свидетельствовать о том, что заряд в нем конечен. На самом дне рюкзака обнаружился сверток, в котором оказались драгоценности, захваченные мной еще на Сициле в подземном городе. Браслет с персональным ИскИном, интегрированный с генератором силового поля, все так же находился на правой руке. Вот и все мое имущество, если не считать тонкого одеяла, захваченного мной из комнаты, в которой я обосновался в Академии. Не густо, но и не пусто, что уже радует. Все мои знания и навыки, пусть и полученные виртуальным путем, остались при мне, нейросеть послушно отзывается, а значит еще побарахтаемся. Что странно, я воспринимаю все происходящее со мной как вполне нормальное и обыденное, как будто все так и должно быть. Не знаю, кто все это устроил и зачем, но за то, что он избавил меня от душевных переживаний и терзаний… спасибо.

Глава 21

По всем канонам, писаным и не писаным, я сейчас должен был бы нестись сейчас сломя голову в первом попавшемся направлении, ища себе приключения на голову и на то место, где спина плавно переходит в ноги. А вот базы по выживанию в моем положении рекомендуют внимательно осмотреться, выбрать наиболее вероятное направление, где могут обитать разумные, и уже после этого… нестись туда сломя голову. Я же решил поступить несколько иначе. Ну, не дает мне покоя этот резкий переход с какого-то сооружения и сразу на каменистую пустыню. Что? Говорите, портал, телепортация? Ну, и эта версия имеет место быть. Вот только я уже имею кое-какой опыт в данном вопросе и поверьте мне, ощущения несравнимые. При телепортации, пусть и мимолетная, но дезориентация, заметны изменения некоторых физических величин, как та же гравитация, давление, да, запахи и освещенность, черт возьми, ну нет и никогда не было во вселенной двух совершенно одинаковых планет, двух, совершенно одинаковых звезд! Здесь же все то же самое, не знаю, кажется мне или нет, но, по-моему, тут даже пахнет точно так же, как и в транспортном тоннеле и совершенно нет ветра. Вот черт! Кажется сглазил, порыв ветра донес до меня посторонние запахи, а заодно и обдал пригоршней пыли. Что это, идет моя адаптация к этому месту или… место адаптируется под меня? И ведь не определить так вот, с кондачка! Может быть и правда, перенос, но тогда куда? Другой материк, другая планета, или вообще другая вселенная? Есть у меня возможность понять это и разобраться? Думаю, что пока нет, но и вариант, что я оказался в какой-то виртуальной реальности, пока отбрасывать не стоит. Что там говорил голос? Полагаться на свой разум и все будет тип-топ? Ладно, последуем совету.

Горячий воздух пустыни создает своеобразное марево, кажется, что он дрожит. Это сильно влияет на восприятие расстояния, делая далекое близким, а близкое далеким. Кажется, что сквозь этот дрожащий воздух проступают очертания далеких гор, игра света создает причудливые картины, то возникают из ниоткуда, а потом пропадают виды величественных городов, высоченные и тонкие как иглы башни с развевающимися на них знаменами, то вдруг открывается вид на бескрайнее море, а бывает, что прямо через пустыню, гордо натянув на реях паруса, словно сквозь время и пространство, величественно проплывают корабли. Иногда, если сильно-сильно прислушаться, то возникает ощущение, что ты начинаешь отчетливо слышать скрип мачт, звуки бьющихся о борта волн и трели боцманских свистков. Головой я прекрасно понимаю, что все это миражи, галлюцинации, а сердце замирает в немом восторге и начинает сладко щемить от желания прикоснуться ко всем этим чудесам, почувствовать на лице морской бриз, ступить на качающуюся палубу парусного красавца или пройтись по тенистым улочкам прекраснейших городов.

Вторую неделю я бреду по пустыне. Один раз выбрав направление, я стараюсь не отклоняться от него. Куда я иду? К горам, тем самым, что время от времени возникают на горизонте в виде миража, чтобы рассыпаться через несколько секунд в зыбком мареве пустынного воздуха. Спросите, зачем же я к ним иду, если знаю, что они не более чем мираж? Отвечу, куда-то идти все равно надо, так почему бы и не в направлении несуществующих гор. Дело в том, что я, кажется, разобрался, где я нахожусь. Толчком к этому послужило то, что раны у меня заживают буквально на глазах и совсем нет разницы, мелкие ли это царапины или глубокие порезы, оставленные острым, как бритва, лезвием моего ножа-переростка. Добавьте сюда отсутствие чувства голода и жажды, или то, что все миражи будто бы взяты прямиком из земного интернета, да и повторяются они с завидной точностью и регулярностью, а те ляпы, что я замечаю, почти мгновенно исправляются, и вы поймете, что этот мир нереален, что все это одна сплошная виртуальная реальность, ну, или, как очередная версия, бред моего сознания. Может быть я и не прошел тот тоннель, может быть я сейчас лежу где-то под завалом, истекающий кровью, а все это только мне мерещится. Но последнюю версию даже рассматривать как-то не хочется, пусть уж лучше это будет виртуальная реальность, из нее, по крайней мере, где-то должен быть выход.

Кому и зачем это могло бы понадобиться, я не знаю, хотя пара-тройка версий у меня есть. Самая бредовая из них, это, что я все еще нахожусь на станции, а все происходящее со мной, это еще один этап моей подготовки, осуществленный ИскИном. Хотя, сам я больше склоняюсь к версии, что это что-то вроде экзамена, теста, и проводит его кластер ИскИнов объекта «Фотон-3». Прав я или неправ, выяснить можно только опытным путем, вот поэтому я и отправился в свое путешествие через пустыню, жестко придерживаясь выбранного направления, рано или поздно ИскИн, или их кластер, должны отреагировать, а уже исходя из этой реакции и можно будет строить дальнейшие планы.

Без лишней скромности скажу, что я оказался абсолютно прав. Вчера, в сумерках, я уже привычно и на полном автомате проглотил капсулу суточного пайка, запил ее парой глотков воды и, завернувшись в одеяло, заснул сном праведника. Зато сегодня, едва открыл глаза, сразу понял, что что-то изменилось, однообразный ландшафт каменистой пустыни совсем чуть-чуть преобразился. Нет, камни, песок, редкие колючки и изнуряющая жара никуда не делись. Изменился, скажем так, рельеф пустыни. На плоской, словно стол, местности там-сям появились небольшие, максимум в метр-полтора, холмы, мелкий щебень, словно после дробилки, стал перемежаться с более крупными камнями, иногда довольно внушительного размера. Но не это главное, почти на самом горизонте, правда, чуть в стороне от выбранного мной направления, появилась зеленая полоса далекого леса, и это был уже не мираж. Вчера, когда я укладывался, ничего подобного и в помине не было.

Уже привычная капсула пайка, запить водой, и с легким сердцем беру чуть левее, держа направление уже на лес, отправляюсь в путь. Кто-то тут же заорет, дурак, дебил, иди куда шел, не хрен по лесам шастать! Надо быть упорным и целеустремленным!. Ну да, ну да, наверное, такой крикун в чем-то даже будет прав, вот только… а в чем заключается моя цель, пройти всю пустыню до самого края, а есть ли тот край, если я прав и все вокруг меня не более чем игра разума, может быть даже и машинного, ну, или, кристаллического? Да и разве лес, это не конец пустыни? И еще одно, упорство и целеустремленность, это, конечно, прекрасно, но вот упрямство и твердолобость, это уже диагноз. Так что, как там говорится… все в лес, и я тоже.

До опушки я добрался только уже в сумерках. Наверное поэтому раскинувшийся передо мной лес мне и не понравился, показавшись, поначалу каким-то темным, мрачным, абсолютно мертвым и негостеприимным. Это ощущение развеяла словно появившаяся из ниоткуда узкая тропинка, убегающая куда-то в даль, петляя среди деревьев. «А ведь кто-то здесь ходит!» – удивился я, так как сей факт полностью разрушает созданную мной стройную теорию, что я нахожусь в виртуальном мире. Хотя… а почему бы неизвестным администраторам не создать в дремучем лесу и тропу? Если это так, то это ничем иным, как самым настоящим приглашением, быть не может! Так что, несмотря на то, что вокруг стремительно темнело, а под кронами деревьев уже и сейчас нельзя было разглядеть практически ничего, я почти не задумываясь ступил на тропу, благо, что нейросеть и модифицированный организм вполне позволяли видеть и ночью. Пусть не совсем как днем, а словно через прибор ночного видения, все в гнилостно-зеленом цвете, мне и этого вполне хватает. Перестройка восприятия заняла несколько секунд и, о чудо, лес тут же ожил. Подкрашенные зеленью деревья не стали красивее или стройнее, оставаясь все такими же черными и изогнутыми, с неряшливыми фестонами колышущегося на легком ветру лишайника, зато проявились какие-то маленькие грызуны, прячущиеся в подлеске и среди кустарника, поблескивающие расплавленным серебром своих глазок-бусинок. Стали заметны прыгающие по ветвям и перелетающие с места на место птички, снующие как трассеры насекомые и таящиеся в зарослях змеи. Лес жил своей жизнью, мало обращая внимания на мое появление.

Моя прогулка по ночному лесу, пожалуй, была даже приятной, хотя и затянулась на три часа. В какой-то момент я понял, что добрался до места, уже давно опустилась ночь. Почему я говорю, что добрался до места? Так тут все просто, мне об этом сообщили. Я как раз вышел к небольшому холму, вершина которого терялась в ночном тумане и хотя в пейзаже вокруг меня ничего кардинально не изменилось, я остановился. Просто в какой-то момент незнакомый мне голос произнес у меня в голове «здесь».

Резкий порыв ветра сдул с холма туман и я увидел, что нахожусь всего в паре десятков метров от расчищенной на его вершине площадки, на которой стоит крытый соломой бревенчатый дом, построенный из неохватных бревен, с узкими, словно бойницы, окнами и низкой дверью. Дом был окружен палисадом, который смотрелся рядом с домом словно оградка детской песочницы. Тропа, на которой я все еще стоял, извиваясь вела прямо к двери.

Идти в этот дом мне почему-то категорически не хотелось, поэтому я просто присел на пенек между двух разлапистых кустов, чем-то похожих на папоротник. Немного подумав, я снял со спины рюкзак и сложил в него свое оружие. Почему-то мне показалось, что так будет правильно. Где-то с час я просто сидел, наслаждался чистым лесным воздухом и прислушивался. Прислушивался к окружающей меня тишине, пытаясь распознать в ней треск огня, бряцанье вилок, ложек и ножей, разговоры, но мертвую тишину прерывал лишь едва слышный странный звук. Что-то слегка постукивало и клокотало на самой границе слышимости.

Время шло, а ничего не менялось, казалось, что и дом, и площадка вокруг него полностью мертвы, и давно, очень давно. В конце концов я устал просто сидеть и ждать от моря погоды, пересилив себя и свое нежелание приближаться у дому, я тихой мышкой проскользнул по тропинке к невысокому, всего-то в три ступеньки, крыльцу. Когда-то прочная и надежная дверь сейчас представляет собой довольно жалкое зрелище, почти полностью сгнившие и превратившиеся в труху толстые доски, держащиеся на петлях только за счет честного слова, да пары тонких, кажется, бронзовых, полос, кое-как скрепляющих то, что осталось от досок.

Открыв тут же превратившуюся в труху дверь, я шагнул в дом, сразу же оказавшись в большой темной комнате. Пахло старым деревом, давно выветрившимися запахами жилья, плесенью и еще чем-то незнакомым.

Если бы не режим ночного видения нейросети, в доме было бы темно словно в колодце, узкие окна практически не пропускают во внутрь света. Обстановка в доме более чем спартанская, широкие деревянные скамьи вдоль стен, длинный, можно сказать, что монументальный, сбитый из половинок бревен стол посередине, примитивный очаг и с десяток стульев, таких же тяжелых и монументальных, как и стол, с высокими спинками.

И за этим столом, полубоком ко мне, кто-то сидит, отчетливо вижу две склонившиеся друг к другу фигуры. Я помялся на входе пару минут, но хозяева никак на меня не отреагировали, продолжая все так же неподвижно сидеть. От входа кожа их казалась гладкой и неестественно бело-желтой, чуть блестящей в свете звезд, проходящем сквозь дырявую крышу.

Не издав ни звука, я обошел стол и присмотрелся к одному из сидящих. Результатом стала резко накатившая тошнота и какой-то животный ужас, охвативший меня. Мне потребовалось минут двадцать, чтобы прийти в себя и все же решиться вернуться обратно в дом, предварительно соорудив какое-то подобие факела.

В мерцающем свете самодельного факела я смог с горем пополам разглядеть пугающую скульптурную группу.

– Интересно, чьи лавры не давали покоя этому горе-скульптуру-извращенцу, Церетели или Пигмалиона? – пробормотал я, опуская руку на предплечье наименее отталкивающей, но от этого не менее мерзкой скульптуры, одновременно с каким-то жадным и извращенным интересом рассматривая вторую.

Утонченно-изящный профиль, чуть припухлые губки, миндалевидные глаза, длинная, изящная шея, самую чуточку впалые щеки, создают почти идеал холодной, строгой красоты, дополняемый густыми волнистыми волосами, опускающимися заметно ниже лопаток, высокая грудь и узкая талия, нежная, даже на вид, рука с длинными аристократическими пальцами, узкая кисть… это с одной стороны. А с другой… чистый, почти выбеленный череп, ряд ощеренных зубов, лесенка ребер, кости второй руки… Этакий полутруп-полустатуя. Отполированная и тщательно вырезанная из чего-то, напоминающего кость, статуя правой стороны женского тела. Левая же напоминает собой экспонат из «анатомического атласа», хотя почему-то возникает мысль, что вторая половина просто разложилась, остался только чистый скелет с кусочками скальпа с длинными светлыми волосами, все еще держащимися на черепе.

Я присел и внимательно осмотрел место, где заканчивался камень и начиналось тело. Там, где были видны кости, они постепенно переходили в камень, будто вырастая из него. Это и правда статуя? Кто же сотворил подобное? Чье извращенное воображение? И главное, зачем?

Вторая статуя была менее отталкивающая, но, скорее всего, из-за того, что неизвестный скульптор ее не успел, или не стал заканчивать, выглядела она еще более сюрреалистично, чем первая. Большая деревянная колода. Странный кусок древесного ствола с бочкообразным вздутием посредине, напоминающим грудь, довольно сильного, мужчины. Я присмотрелся внимательнее и заметил, что вырастающие из него ветви тоже походят на абрис рук, плечи, бицепсы, даже вены на предплечьях и сжатых в кулаки кистях. Чем дольше я смотрел, тем больше подробностей замечал. Ребра, грудные мышцы, ключицы, кадык, даже смог рассмотреть лицо. Лицо сильного, уверенного в себе мужчины, сейчас искривлённое какой-то душевной болью, безысходностью и невозможностью хоть что-то исправить.