Текст книги "Вся ложь (ЛП)"
Автор книги: Рина Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Я открываю рот, чтобы возразить.
Он прижимает палец к моим губам, обрывая мои слова.
– Заткнись. Ты не можешь говорить. Тебе остается только слушать.
Пульс на его указательном пальце бьется у моего рта – постоянный, спокойный и... холодный.
Возможно ли вообще, чтобы пульс ощущал такой холод?
Мои губы сухие и воспаленные, поэтому я не пытаюсь укусить его, как подсказывает мне мой мозг. Если я сомкну зубы вокруг его пальца, он может отомстить более жестоким способом.
Мое тело уже слишком слабо, вспышки боли начинаются в затылке и плечах и распространяются на конечности. Мне просто нужно, чтобы он ушел, пока я не стану достаточно сильной, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.
Как лучше всего оттолкнуть его без применения силы?
Думай. Думай.
Я встречаюсь взглядом с его мрачными глазами и резким блеском, сияющим в этой зелени. Такой позор, что у такого мудака, как он, такой красивый цвет глаз.
Я могла бы забыть о своем достоинстве и пойти путем мольбы, но сомневаюсь, что это подействовало бы на него.
От него исходит столько безумной ненависти.
Так огромное количество... разрушений.
Я выбираю совершенно другой маршрут.
Высунув язык, я нащупываю его палец, медленно облизывая кожу.
В его глазах появляется удивление, прежде чем веки быстро опускаются наполовину.
Да. Он может скрывать это сколько угодно, но я удивила его. С людьми легче справиться, когда их застают врасплох. Особенно таких демонов, как Ашер.
Он, кажется, из тех, у кого все под контролем, и я поспорила на это, начав лизать его кожу.
Я встречаю его карающий взгляд своим вызывающим.
Ты не доберешься до меня. Не сейчас. Никогда.
Его верхняя губа подергивается, будто он услышал мой внутренний вызов и принял его.
Он засовывает палец мне в рот, кружа с моим языком. Я ахаю, но звук приглушается его сильным толчком.
Его плечи расширяются еще больше, и он выглядит как Мрачный Жнец, собирающий урожай жизней – начиная с моей.
Мои зубы задевают его кожу, и я замираю, обдумывая следующий шаг.
– Укусишь, и я сделаю тебе больно в ответ, – говорит он, как будто слыша мои мысли.
Я пристально смотрю на него, но продолжаю.
Чем сильнее он скользит пальцем по моему языку, тем быстрее я облизываю, прижимаясь к его единственному пальцу.
Чем прилежнее я становлюсь, тем яростнее становятся его глаза. Понятия не имею, гнев это, или похоть, или и то, и другое.
Вспышка тепла прокатывается по моему позвоночнику, чем больше я сосу его, но я не останавливаюсь. Если я сохраню этот взгляд в его глазах, он оставит меня в покое.
Мой рот открывается шире, когда я принимаю больше его указательного пальца внутрь. Я даже не знаю, что делаю, но я чувствую, как что-то просачивается из него и устремляется ко мне.
Ощущение власти.
Сдвиг в динамике.
Его маска сползает, и в глазах появляется безумный блеск.
Я могу продолжать обезоруживать его, и скоро он не только оставит меня в покое, но и возможно исчезнет из моей жизни, и...
Он убирает палец так же внезапно, как засунул его внутрь, и я отпускаю его с причмокиванием.
Его лицо возвращается к спокойному фасаду, непроницаемому.
Мое дыхание становится резким и неровным, когда я пытаюсь восстановить контроль над чувствами.
Усталость давит на мои нервные окончания, и мои веки медленно закрываются. Должно быть, из-за лекарств. Хорошо – что-нибудь, чтобы унять боль.
Кровать сдвигается, когда Ашер встает, глядя на меня сверху вниз со злобой и... чем-то еще.
Может, дело в чем-то другом, а может, в том, что у меня здесь никого нет, кроме него. Я просто не хочу оставаться одна.
Компания монстра лучше, чем ее отсутствие.
В тумане сна я бормочу:
– Не... уходи.
– Ты у меня в долгу. Я больше не уйду.
Глава 5
Рейна
Когда я просыпаюсь на следующий день, маленькая часть меня надеется, что все, что случилось вчера, было ужасным кошмаром.
Я не в больнице. Я не лишилась своих воспоминаний. У меня нет жениха, который называет меня монстром.
Белые стены, окружающие меня, и запах отбеливателя сводят на нет первый вариант.
Мое сердцебиение учащается, когда я оглядываюсь в поисках этих зловещих, ужасающих глаз. Все мое тело приходит в движение, напрягаясь и содрогаясь в ожидании боя.
Его здесь нет.
Я делаю глубокий вдох. Может, эта часть действительно была кошмаром.
– Рейна?
Мои мышцы напрягаются, когда я поворачиваюсь на бок. Боль взрывается в затылке, и я вздрагиваю. Это похоже на тупую боль, охватывающую весь мой организм.
– Успокойся, Рей.
В поле зрения появляется лицо мужчины, когда он помогает мне принять удобное сидячее положение.
На нем темно-коричневый костюм итальянского покроя. Его короткие темные волосы идеально уложены, а проницательные зеленые глаза так похожи на…Ашера.
– Вы отец Ашера?
– Ты помнишь меня. – он улыбается, и улыбка достигает его глаз. – Я забеспокоился, когда врачи упомянули об амнезии.
– Я все еще не помню. Вы просто так похожи на него.
– Я понимаю. – он расстегивает пиджак и садится на табурет рядом со мной. – Я Александр Карсон, отец Ашера и в некотором роде твой опекун.
– Мой опекун? Разве мне не двадцать один год?
– Да, почти двадцать один. Я был твоим законным опекуном, пока тебе не исполнилось восемнадцать, и с тех пор, как ты продолжила учиться в Блэквуде, я остаюсь твоим ближайшим родственником.
О. Ладно.
– Тогда это должно означать, что мы с Ашером не помолвлены.
Я не смогла бы сдержать улыбку в своем голосе, даже если бы попыталась.
Это был кошмар.
– Да, вы помолвлены, Рей.
Мое хорошее настроение падает, как атомная бомба.
– Я не могу быть помолвлена со своим приемным братом.
Он улыбается ободряюще, как медсестра.
– Я стал твоим законным опекуном в выпускном классе средней школы, но вы с Ашером были помолвлены задолго до этого. Кроме того, вы никогда по-настоящему не жили вместе. Ашер учился в Оксфорде последние три года.
Оксфорд. Это в Англии. Фух. Так что он вернется туда и оставит меня здесь в покое.
Проблема решена.
Я сосредотачиваюсь на отце Ашера с вновь обретенным интересом. В отличие от Ашера, его глаза светло-зеленого цвета и более злой формы. Его губы тоньше. Это профиль человека, находящегося у власти, я не знаю, откуда я это знаю, но я знаю.
– Вы сказали, что стали моим законным опекуном в выпускном классе?
Он протягивает мне стакан воды, и я пью, хотя не хочу.
– Верно.
– Ч-что случилось с моими родителями?
Мое сердцебиение ускоряется, и я крепко сжимаю стакан, ожидая его ответа. Что-то подсказывает мне, что мне это не понравится.
Тень печали покрывает его черты.
– Твоя мать умерла во время родов, а ты потеряла отца в результате несчастного случая. Гарет был моим лучшим другом и партнером. Он назвал меня твоим опекуном в своем завещании.
Ох.
Давление нарастает у меня за глазами, и странное чувство горя охватывает меня. Это не только из-за смерти моих родителей, но и потому, что я ничего из этого не помню.
Как я могла забыть своих собственных родителей?
Нет.
У меня есть родители. В глубине души я думаю, что где-то у меня действительно есть родители.
Александр похлопывает меня по руке с глубоким сочувствием, трогающее мое сердце. Его отношение в миллион раз отличается от отношения его сына-дьявола. Если бы не сверхъестественное физическое сходство, я бы никогда не связала их вместе.
– Шаг за шагом, Рей. – он ободряюще смотрит на меня. – Мы справимся.
Волна слез накатывает на меня, наворачиваясь на глаза.
Это слова, которые я жаждала услышать больше всего с тех пор, как пришла в себя с чистой головой. Я хотела, чтобы кто-нибудь утешил меня и сказал, что все будет хорошо. Вместо этого мой долбаный жених назвал меня монстром и угрожал сломать меня.
Я проглатываю желание заплакать.
– Спасибо, мистер Карсон.
– Для тебя я дядя Алекс, или просто Алекс, если ты еще не чувствуешь себя знакомой со мной. – он еще раз похлопывает меня по руке, прежде чем встать. – Тебе следует освежиться. Полиция здесь. Помни, не отвечай на то, на что тебе не хочется отвечать. Я уже сообщил им о твоей потере памяти. Они прекрасно понимают, что твоих показаний будет немного, но они все равно попытаются надавить.
Я медленно киваю.
Вчерашняя медсестра входит внутрь с безмятежным, приветливым выражением лица.
Я не могу удержаться и смотрю ей вслед, ожидая, что вчерашний кошмар появится с намерением забрать мою душу.
Оксфорд, помнишь? Наша помолвка даже не может быть настоящей, если мы живем порознь больше трех лет. Отношения на расстоянии, как известно, не работают – не то чтобы у меня были какие-то отношения с этим психом.
Медсестра Эрика обменивается со мной несколькими любезностями, помогая мне сесть в инвалидное кресло.
Помимо боли в затылке и плечах, у меня болят руки, а ноги покрыты синими и зелеными синяками, будто кто-то избил меня с намерением убить. Я не могу встать на правую ногу; доктор упомянул что-то о сильном растяжении связок.
После того, как Эрика помогает мне сходить в туалет, я кладу обе руки на раковину в качестве опоры и поднимаюсь. Боль пронзает мой затылок и единственную здоровую, нетвердую ногу. Я прикусываю нижнюю губу и замираю, тяжело дыша, пытаясь избавиться от агонии.
Я замираю, глядя вперед.
Галактика зеленых, синих и фиолетовых синяков покрывает мою щеку, начиная от глаза и спускаясь к впадине на шее.
И все же лицо, которое встречает меня в зеркале, мне знакомо.
Слишком знакомо.
У меня стройное, высокое тело, как у модели. Моя грудь пышная и упругая, и я выгляжу подтянутой, словно зарабатываю на жизнь работой.
Мои экзотические голубые глаза такие огромные, что это пугает со всеми окружающими их синяками. Как будто тот, кто избил меня, был в нескольких секундах от того, чтобы выцарапать мне глаза.
При этой мысли у меня по спине пробегает дрожь.
Что я могла сделать, чтобы вызвать такую сильную ненависть? Или я просто стала жертвой того, что оказалась не в том месте не в то время?
Мой клубничный блонд волнами доходит до плеч. Светло-русые блики придают красивый оттенок кончикам. Хотя голова жирная, и ее не мешало бы помыть.
Какой тип краски я использовала для достижения этого оттенка?
Я прирожденная, сука.
Голос в моей голове пугает меня.
Ладно, это естественно.
В течение долгих секунд я продолжаю наблюдать за своим отражением в зеркале. Если я узнаю это лицо как свое собственное, то почему я ничего не помню о себе? Почему я даже не помню, почему мое лицо выглядит так, будто я только что выбралась с поля боя?
У меня голова болит от одной мысли об этом, поэтому я позволяю Эрике отвезти меня обратно в комнату.
– Вы сегодня чувствуете себя лучше? – спрашивает она.
– Я в порядке, спасибо.
Теперь, когда этого придурка Ашера здесь нет, я чувствую себя намного лучше.
Улыбка, которую она мне дарит, материнская и теплая.
– Ашер провел с вами всю ночь и не уходил, пока не пришел ваш опекун. Насколько это мило?
Нисколько.
Я серьезно подумываю спросить, есть ли у них камеры наблюдения, чтобы я могла увидеть, не сделал ли он что-нибудь со мной во сне.
Слишком параноидальна? Возможно, но я не доверяю этому мудаку. Ни капли.
Как только мы входим в палату, нас встречают два полицейских и мужчина в шляпе.
Александр забирает меня у Эрики с вежливым кивком. Он поворачивает мой стул так, чтобы оказаться позади меня, а я лицом к офицерам.
– Рейна, – говорит он, – Это детектив Дэниелс.
Детективу на вид около сорока пяти, с крепким телосложением и проницательными карими глазами, которые пристально наблюдали за мной с тех пор, как я вошла.
Он протягивает мне руку, и я беру ее.
– Я сожалею о том, что с вами случилось, мисс Эллис.
– Спасибо.
Он не садится, когда достает свой блокнот.
– Вы помните, где вы были в ночь с прошлой пятницы на субботу?
Я пытаюсь сосредоточиться, но нахожу пустую страницу.
Вздыхая, я качаю головой.
– Мы уже расспросили ваших друзей и одноклассников. В последний раз вас видели на игре «Черных Дьяволов» в пятницу вечером.
– Черные Дьяволы? – я перевожу взгляд с него на Александра.
Последний улыбается.
– Черные Дьяволы – это название футбольной команды твоего колледжа. Ты капитан команды поддержки.
Ох. Ладно. Я капитан какой-то дьявольской группы поддержки. Это вполне логично.
Неудивительно, что меня избили.
Кроме того, чирлидинг в колледже? Насколько банальной может стать моя жизнь?
Убейте меня сейчас, пожалуйста.
– Вы помните, кто напал на вас, мисс Эллис? – детектив Дэниелс спрашивает:
– Нет. Я... я ничего не помню до того, как очнулась в больнице.
– Подумайте хорошенько. – детектив наклоняется ближе, пока его лицо не оказывается в нескольких сантиметрах от моего. – Ваши показания могли бы помочь раскрыть важное дело, которое произошло одновременно с вашим нападением.
– Детектив. – голос Александра становится жестче с предупреждением. – Я же говорил вам, что Рейна страдает ретроградной амнезией. Не давите на нее.
– Нет. – я останавливаю Александра, положив руку ему на плечо. – Я хочу помочь. Что случилось той ночью, детектив?
Он прищуривает глаза так же, как Ашер, когда, казалось, не верил мне. Как будто они думают, что я создаю образ или что-то в этом роде.
– В коттедже недалеко от того места, где вас нашли, произошел пожар. Мы извлекли пепел человеческих останков, которые были разбросаны повсюду. Мы расследуем убийство, мисс Эллис. Вы помните что-нибудь о том, что произошло? Может, вы там были?
Мое сердце колотится так громко, когда я сосредотачиваюсь на его словах.
Человеческие останки.
Убийство.
О, Боже.
– Я... я не знаю. – слёзы наворачиваются мне на глаза. – Я действительно не...
– Не отвечай на это, Рейна. – Александр прерывает мои сбивчивые слова.
Детектив Дэниелс достает пластиковый пакет с изящным браслетом. Затем он достает мою фотографию в черно-белом костюме чирлидерши с таким же браслетом на запястье.
– Мы нашли этот браслет в сгоревшем коттедже, и мы считаем, что вы действительно что-то знаете.
– Я…Я не знаю.
Или, по крайней мере, я не помню.
– Это всего лишь косвенные улики, детектив. Ни один судья не выдаст вам ордер на это. – Александр говорит с холодностью, которая пугает меня, хотя он обращается не ко мне. – Возвращайтесь с более конкретными доказательствами. До тех пор вы не станете преследовать моего клиента, иначе я подам судебный запрет.
Клиент?
– Очень хорошо. – детектив встает, глядя на меня с суровым выражением лица. – Мы еще увидимся, мисс Эллис. – он машет браслетом перед моим лицом, и что-то внутри меня обрывается.
Браслет мой. Он не имеет права забирать то, что принадлежит мне.
Прежде чем я успеваю высказать свои мысли, детектив неторопливо выходит из палаты, а офицеры следуют за ним.
– Не обращай на него внимания, Рейна. – Александр поворачивается ко мне лицом. – Ты в безопасности.
– Он… Он подозревает меня в убийстве?
– У него есть только косвенные улики, и это ничего не значит. – он сжимает мое плечо. – Моя фирма будет защищать тебя до последнего вздоха, который у нас есть. Не беспокойся об этом.
Фирма.
Его доверенная аура и юридические разговоры имеют смысл. Он юрист и владеет фирмой. Это объясняет дорогую на вид больницу.
Он сказал, что будет защищать меня, но действительно ли это имеет значение, если я подозреваемый и приложила руку к причинению кому-то вреда?
Приходит доктор Андерсон с несколькими интернами, говорит, что ему нужно сделать еще несколько анализов перед моей выпиской.
Александр проводит большую часть времени, разговаривая по телефону о клиентах и судебных процессах.
Мы остаемся еще на несколько часов в больнице, где я прохожу множество тестов и познавательных занятий. Пока мы ждем результатов, Эрика помогает мне принять душ и надеть новую одежду, которую принес Александр.
Кажущийся удовлетворенным моими результатами, доктор Андерсон подписывает мои документы о выписке.
Александр катит коляску к черному блестящему Мерседесу, перед которым водитель в строгом костюме придерживает дверь открытой.
Немецкая машина и водитель – конечно. Я должна собрать все это воедино.
Что-то блеснуло вдалеке, когда мы остановились у двери. Я прикрываю глаза тыльной стороной ладони. Стройная фигура стоит у угла, одетая в черную толстовку с капюшоном и держащая в руках что-то блестящее. Я могла бы почти поклясться, что этот блеск направлен на меня. Я прищуриваюсь, чтобы получше рассмотреть. Фигура и отблеск полностью исчезают.
Я наклоняю голову, осматривая угол.
Ничего.
Словно их там никогда и не было.
Пожалуйста, скажите мне, что это не было игрой моего воображения.
– В чем дело, Рейна? – Александр следит за моим полем зрения.
– Н-ничего.
Мой мозг, вероятно, все еще пытается идти в ногу с внешним миром.
Александр и водитель помогают мне забраться на заднее сиденье. Инвалидная коляска помещается в багажник. Затем мы отправляемся в путь.
Мой «опекун» возится со своим телефоном, пока я наблюдаю за высокими зданиями города через полуопущенное окно. Цвета такие яркие и... живые. Так почему я чувствую что-то другое?
Хаос и неизвестность вгрызаются мне в грудь, как уколы крошечных иголок.
Я наклоняюсь, позволяя ветру отбросить мои волосы назад. Это было бы приятно при других обстоятельствах.
Я закрываю окно и медленно поворачиваюсь лицом к Александру.
– Куда мы направляемся?
Он поднимает голову от телефона.
– Поскольку ты все еще слаба, тебе следует вернуться ко мне, пока ты не окрепнешь.
– Где я раньше жила?
– В квартире недалеко от центра города. – он делает паузу. – Во время твоего пребывания в больнице произошел взлом.
– В-взлом? Почему?
– Мы не знаем. Ничего не было украдено.
Мои брови хмурятся.
– Почему детектив не упомянул об этом? Это может быть мотивом, верно?
– Я не сообщал об этом. – у него суровое лицо. – Ты же не хочешь, чтобы полиция рыскала вокруг тебя, Рейна.
– Но почему? Разве я не жертва в этом деле?
– Жертва, но ты также единственная наследница Гарета Эллиса. Нашим семьям не нравится внимание со стороны кого бы то ни было, включая полицию.
Есть что-то, чего он мне не говорит, но что?
Его лицо расплывается в улыбке, и я понимаю, что он закрыл эту тему.
– Мой дом это твой дом. И не волнуйся, колледж Блэквуда недалеко.
– Хорошо.
Я бы предпочла остаться с кем-то, кто явно заботится о моем благополучии, чем оставаться в одиночестве в любом случае.
– Ты готова отправиться домой, Рейна?
Имеет ли это значение, когда я даже не знаю, где мой дом?
Глава 6
Рейна
Дом это особняк.
Трехэтажный и такой большой, что я не вижу конца. Он даже расположен на окраине города, а это значит, что Александр частный человек.
Весь фасад дома сделан из стекла. Вся эта сцена больше похожа на монументальный музей, чем на место, где живут люди.
Круглый сад окружает переднюю часть дома с деревьями, вырезанными в геометрических формах. Клумбы с разноцветными тюльпанами и розами украшают пространство между деревьями.
Вдалеке находится бассейн. Со стороны доносится тихая, глухая музыка.
Александр толкает мою инвалидную коляску, рассказывая мне о доме, о том, как я воплотила его в жизнь, когда жила здесь, и как он оставил мою комнату без изменений. Он показывает мне обширную травянистую площадку, где я практиковала свои движения для команды поддержки.
Очевидно, я была черлидершей со средней школы. Несмотря на то, что я изучаю гуманитарные науки в Блэквуде, я все еще болею за команду.
Серьезно, какого черта мне продолжать заниматься этим через три года после окончания средней школы?
Чем больше я узнаю о себе, тем яснее становится картина.
Вся моя жизнь похожа на мозаику из пластиковых кусочков.
Я богата – ну, Александр богат. Мой отец тоже мог бы быть богатым, так как они с ним были лучшими друзьями.
– Чем занимался мой отец? – я спрашиваю Александра.
– Гарет был магнатом недвижимости. – его тон печален, и это тоже действует на меня.
– Значит, он был богат?
– Богат? – он смеется без всякого юмора. – Он был магнатом, Рей. Ему принадлежала половина Блэквуда, а теперь, конечно, и тебе.
Мне было бы все равно, богата я или нет, но по какой-то причине я рада, что у меня есть хоть какая-то независимость. Не хотелось думать, что Алекс взял меня на благотворительность.
– Твой отец был... – он замолкает, словно взвешивает свои слова. – Он связался с какой-то плохой компанией, так что, если ты что-нибудь вспомнишь, сначала скажи мне.
Мой позвоночник выпрямляется, когда я медленно поворачиваюсь. Алекс стоит с нейтральным выражением лица.
– Какой тип плохой компании?
– Будет лучше, если ты не будешь знать.
– Я знала до того, как потеряла память, верно?
– Не совсем.
– Алекс. – мой тон становится умоляющим. – Ты видел мое лицо? Кто-то хотел моей смерти. Если моей жизни угрожает опасность, я имею право знать.
Он останавливается перед величественными двойными дверями с черно-белым мраморным рисунком и пощипывает переносицу.
– Гарет вел дела с мафией. Итальянской, Русской.
– М-мафия?
– Да. У меня есть подозрения, учитывая нападение на тебя.
– Ты думаешь, они сделали это со мной? Враги отца?
Он встаёт передо мной, избавляя меня от боли откидывать голову назад. Мышцы моей шеи расслабляются, когда я возвращаю положение под нормальным углом.
– Они не были врагами твоего отца, вот почему странно, что они преследуют тебя, не говоря уже о трех годах после его смерти. – он присаживается передо мной на корточки. – Я твой адвокат, Рейна. Если мне нужно что-то знать, скажи мне.
– Я... я не знаю. – мой язык тяжелеет во рту. – Почему ты так уверен, что это мафия? Разве это не может быть кто-то другой?
– На этом повсюду их отпечатки пальцев. Нападение, взлом и черный фургон, который стоял лагерем возле больницы, как только тебя госпитализировали.
Это плохо. Очень плохо.
– Значит ли это, что я все еще в опасности?
– Они исчезли, но всегда могут вернуться.
– Полиция?
Он усмехается.
– Они бесполезны и думают, что бизнес Гарета все еще связан с мафией. Они охотятся за тобой, а не за тебя, Рейна. Ты должна это понять.
– Я понимаю.
– Мне нужно знать, с чем мы имеем дело. Если ты что-нибудь вспомнишь, я должен быть первым, кто узнает, хорошо?
Я медленно киваю.
Алекс кивает в ответ и поднимается на ноги, затем вкатывает меня внутрь. Мое сердце бешено колотится от обилия информации, которую я только что узнала. Мафия. Какого черта мой отец ввязался во что-то настолько опасное и как я вписываюсь в общую картину?
Полная женщина с ярко-светлыми волосами ускоряет шаги по направлению к нам. Она останавливается и вытирает руки о фартук, взгляд у нее добрый, но отстраненный.
– С возвращением, мисс Рейна. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше. – она говорит с легким южным акцентом.
Я смотрю на Алекс, молча спрашивая, кто она.
– Это Элизабет, – говорит он. – Она отвечает за порядок в доме.
– Значит это правда. – уголки ее глаз опускаются вниз. – Вы ничего не помните.
Я медленно киваю, чувствуя себя ужасно из-за того, что полностью стерла ее – и всех остальных – из своей памяти.
– Все в порядке, дорогая. – она берет мою инвалидную коляску из рук Алекса.
Он прижимает телефон к уху и поднимается по лестнице налево.
– Элизабет будет хорошо заботиться о тебе. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, Рейна.
Он исчезает прежде, чем я успеваю что-либо сказать.
– Он занятой человек, не так ли? – я спрашиваю Элизабет.
– Я удивлена, что он нашел время, чтобы привезти вас домой из больницы, – она обрывает себя и быстро продолжает: – Не то, чтобы он не беспокоился о вас. Он переживал, но... ну...
– Его работа на первом месте. – я заканчиваю за нее.
– Ну, да.
Я вроде как поняла это по тому количеству времени, которое он провел на телефоне всю дорогу сюда.
– Хотя ему не все равно, – бормочет она, будто разговаривая сама с собой.
Как только мы достигаем лестницы, я кладу руки на подлокотники коляски и пытаюсь встать.
Болезненность разливается по всем моим мышцам.
– Все в порядке. – Элизабет пытается меня успокоить. – Я позвоню Джейсону, чтобы он пришел и помог вас поднять.
– В этом нет необходимости. – я встаю, опираясь на перила для равновесия.
Что-то подсказывает мне, что я ненавижу навязываться людям или просить их о чем-то, что я могу сделать сам.
Снаружи по-прежнему доносятся звуки музыки.
– Если подумать. – я снова сажусь и пытаюсь сдвинуть кресло, не вызывая боли в плечах.
– Вы в порядке, дорогая? – Элизабет удерживает меня на месте, не давая упасть набок.
– Да. Я хочу посмотреть, что происходит снаружи.
– Ну... ммм... – ее взгляд мечется туда-сюда.
– Что это?
– Будет лучше, если вы не будете знать.
– Что вы имеете в виду? Кто там снаружи?
– Ваши друзья по колледжу.
Я улыбаюсь.
– Еще одна причина встретиться с ними.
Может, как сказал доктор Андерсон, увидев знакомые лица, я наконец выйду из этого зомби-транса и получу то, чего жду с нетерпением. Например, восстановлю свои воспоминания.
– Верно. – она замолкает, оглядываясь по сторонам, словно пытается найти выход – из чего, я не знаю. – Возможно, это потому, что вы не помните, что вам все равно, но прежняя Рейна никогда бы не позволила другим увидеть ее такой.
Я бросаю взгляд на себя и на простое джинсовое платье, которое медсестра помогла мне надеть в больнице. Перед тем как мы ушли, Эрика помогла мне вымыть и высушить волосы. Они аккуратно собраны в конский хвост, и я выгляжу достаточно презентабельно. Не должно быть причин, по которым Элизабет думала бы иначе.
– Какой? – я спрашиваю.
Она показывает на мое лицо.
– В синяках и не в лучшей форме.
– Только не говорите мне, что я привыкла наряжаться для встречи со своими друзьями?
– Наряжаться? – она искренне смеется. – Вы никогда не выходили на улицу, если не выглядели как богиня.
Ладно, это еще более поверхностно, чем все, что я слышала о своей жизни до этого момента. С чего бы мне так заботиться о своём внешнем виде, если, судя по фотографии, которую показал мне детектив, я от природы хорошенькая?
Я же не модель или что-то в этом роде.
Непреодолимое желание толкает меня пойти посмотреть, что там происходит, но то, что только что сказала мне Элизабет, останавливает меня на месте. Я не могу пойти против того, что делала прежняя я, только потому, что мне этого хочется.
Должно быть, у меня имелась причина так себя вести.
В глубине души я отказываюсь верить, что я такая тщеславная, пластичная или еще одна стереотипная болельщица.
Пока я не выясню причины, по которым они у меня есть, в первую очередь, я не смогу нарушить никаких шаблонов. Я не могу разрушить свою жизнь только потому, что лишилась своих воспоминаний.
Кроме того, как сказал доктор Андерсон, все это временно. Я все вспомню раньше, чем позже.
Верно?
Шум доносится из-за огромной двойной двери справа от нас. Мужские и женские голоса и смех проникают одновременно.
– Мы можем спрятаться на кухне, – шепчет Элизабет, поворачивая мою коляску.
Я хватаю ее за руку, останавливая. Может, я и не хочу разрушать образ жизни старой Рейны, но я не собираюсь убегать из того, что должно быть моим домом.
Конечно, я его не помню, но он все еще считается моим домом.
Моя уверенность рушится в тот момент, когда я встречаюсь взглядом с человеком, которого я никогда больше не хотела видеть.
Ашер.
Разве он не должен быть в Оксфорде? Алекс сказал, что он учится в Англии, не так ли?
Он должен быть в Англии.
Он смеется над тем, что кто-то сказал рядом с ним, но все его внимание сосредоточено на мне.
Как охотник.
Воздух колышется от напряжения и темных намерений. Он лижет мою кожу, как ржавые ножи.
Темные авиаторы сидят на его прямом, высокомерном носу, так что я не вижу его глаз, и это выводит меня из себя.
Я не могу понять его, и чувствую, что мне всегда нужно предсказывать его действия.
Он одет в белые шорты и черную футболку, которая обтягивает его живот и рельефные бицепсы.
Поскольку я сижу, он кажется выше, чем я изначально предполагала в больнице. Во всяком случае, линии его лица тоже стали резче и жестче.
Разве придурки не должны быть менее красивыми?
– Р Боже, Рейна. Ты в порядке? – писклявый женский голос привлекает мое внимание.
Она миниатюрная девушка с изгибами, подчеркнутыми топом бикини и джинсовыми шортами, которые открывают ее задницу. Ее длинные светлые волосы спадают на спину, того же цвета, что и у меня, только ее волосы не кажутся естественными.
Ее верхняя часть тела наклоняется к Ашеру, будто она обнимает его за талию. Когда она замечает, что я наблюдаю за ее движением, она немного отстраняется, и на ее лице написано «ой».
Я прищуриваю глаза, но быстро подавляю реакцию. По какой-то причине я не думаю, что старая Рейна проявляла эмоции. Если она не показывала свое лицо без макияжа, то, скорее всего, больше ничего не демонстрировала.
– А ты кто? – спрашиваю я холодным тоном.
– Брианна. Ты зовешь меня Бри – мы, типа, лучшие подруги! – визжит она, сжимая мои руки в своих.
Я вздрагиваю, когда боль пронзает мою руку и больные плечи.
Она быстро отдергивает руку, и боль удваивается, когда мои руки падают на колени.
– Упс, извини. Я думаю, то, что сказал Ашер, правда – ты не помнишь. – она бросает на него взгляд через плечо. – Ты не говорил нам, что все так плохо.
Ему нужно было это делать? Если ее так называемая лучшая подруга оказалась в несчастном случае и была госпитализирована на неделю, разве она не должна была навестить ее? Или, по крайней мере, не веселилась в бассейне с долбаным женихом упомянутой подруги?
И почему, черт возьми, этот жених все еще здесь?
Высокий парень без рубашки протискивается мимо нее и приседает передо мной. У него красивый загар, дополняющий его темно-карие глаза. Он прищуривает их на мне, будто пытается что-то прочитать на моем лице.
– Ты действительно ничего не помнишь?
– Конечно, она не помнит. – ещё один блондин в футболке поло, шортах цвета хаки и зеркальных солнцезащитных очках стоит рядом с Ашером. – Иначе она не выглядела бы перед нами как зомби.
Элизабет наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо.
– Парень в поло Себастьян. Тот, кто стоит на коленях, это Оуэн. Оба являются друзьями Ашера и играют за «Черных Дьяволов».
Я киваю, пытаясь связать имена с лицами. Это не так хорошо работает в моей голове.
– Он прав. – брови Бри хмурятся, но я не могу не заметить, насколько фальшиво ее беспокойство. – Парни и девушки прямо снаружи. Ты же не хочешь, чтобы они видели тебя такой, Рей.
– Может, хочет. – Ашер наконец заговорил, наблюдая издалека, как подонок.
На самом деле я не верю, что наша помолвка является подлинной, поэтому меня не волнует, что он не пришел в больницу с Алексом. Однако самое меньшее, что он мог сделать, это не устраивать вечеринку у бассейна, пока я изо всех сил пытаюсь двигаться.
Я бросаю на него свирепый взгляд, прежде чем обратиться к Бри.
– Я только что вернулась домой из больницы. Я бы предпочел немного поспать.
