Текст книги "Дескрит (СИ)"

Автор книги: Рина Априс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Когда открылась дверь кафе, и зашел Дев, я почувствовала, как остро ёкнуло сердце. Какой он все же мужественный, красивый, сильный. Да, в нём чувствовалась какая-то внутренняя жесткость, но я знала, что мне этого можно не бояться. А вот другие, и дескриты, и люди заметно настораживались, и когда Дев к ним обращался, предпочитали не спорить и выполнять его просьбы, как приказы. Про таких говорят – прирожденный лидер.

– Ева, ты меня так рассматриваешь, будто первый раз видишь, – Дев подошел к столику и присел напротив. – У тебя все хорошо?

– Да, была сегодня у мамы. Она тебя помнит, и остальных ребят тоже.

– Вы говорили о дескритах? – нахмурился приятель. – Она сказала что-то новое? Что ей известно?

– Да нет, ничего нового. Она рассказала, как ты расстроился, когда меня увезли.

– Расстроился, – фыркнул Дев, – это не совсем подходящее слово, – улыбнулся он, но лицо осталось очень напряженным, да и улыбка вышла какой-то скорбной. – Я готов был мир наизнанку вывернуть, лишь бы найти тебя и вернуть. Себе вернуть. И когда нашел, уже не потеряю, Ева. – Давид помолчал немного. – Знаешь, меня не будет несколько дней, дела. Постараюсь вернуться побыстрей, тебя подстрахуют Руслан и Мартирос. Но если я буду нужен, то звони мне в любое время дня и ночи, телефон будет включен.

Мне стало тревожно от его интонации. Показалось, что поездка будет у него непростой и опасной. Не расскажет ведь, если спросить.

– Дев, ты один поедешь? Может, Мартирос тебе пригодиться, он ведь твой помощник.

– Один. Белочка, не волнуйся, обычная деловая поездка, – парень протянул руку над столешницей, успокаивающе взял в свои ладони мою кисть и погладил большими пальцами тыльную сторону. От его действий чаще забилось сердце и в груди разлилось тепло. – Хотя, мне очень приятно, что ты за меня беспокоишься, – Дев стал похож на большого довольного кота. – Я буду звонить тебе, обязательно, желать спокойной ночи, моя рыженькая Белочка.

– Я не рыжая! – поддалась я на его подначку. – Я русоволосая, блондинка!

– Да, да, блондинка, – довольно мурлыкнул друг. – Куда пойдем, солнце моё?

Вот, ведь… Задумалась. В зоопарк? Неизвестно, как на дескрита будут животные реагировать, вспомнила я свою кошку. В парке гулять и на аттракционы – жарко и лень. В музей тоже не подходит, еще свежи воспоминания, что с нами случилось в предыдущее посещение такого заведения.

– А пошли в планетарий? – придумала я.

– А пошли. Я там ни разу не был, как-то не пришлось, – улыбнулся Дев. Он рассчитался за меня с официанткой, небрежно отмахнулся, когда я пыталась возразить, подхватил пакеты и потянул на выход.

День прошел потрясающе. В планетарии было много волшебных комнат с погружением в другую реальность. Спецэффекты позволяли ощутить себя среди звезд в открытом космосе и на других планетах, на борту космического корабля и в невесомости, перенестись в прошлое и будущее нашей планеты. И везде рядом со мной был он, мой замечательный друг детства, мой Дев. Надежный, уверенный, смелый и сильный, бережно придерживал за талию, прижимал спиной к своей груди, закрывая от всего пугающего и шептал на ушко что-то успокаивающее. И я поняла, что могу идти за ним, куда бы ни позвал, даже закрыв глаза и не видя, куда он меня ведет. С ним не страшно, он спасет меня от всех бед. Только бы позвал…

Вечером мы зашли поужинать в небольшой уютный ресторанчик. Играла тихая музыка, на столах горели свечи и стояли маленькие букетики сиреневых цветочков, которые знакомо пахли. Приглушенный свет и высокая спинка полукруглого дивана позволяли чувствовать себя комфортно и приватно. Давид сел рядом и иногда, словно невзначай, то касался моей руки, то обнимал за талию и шептал что-то на ухо, заправляя при этом прядь волос, то смотрел так пронзительно, что у меня в горле вставал комок, и я никак не могла его проглотить.

– Дев, что с тобой, ты весь вечер как будто что-то хочешь сказать, но не решаешься. Говори уже, я что-то должна узнать? Про тебя? Про дескритов?

– Ты права, скажу, но не сейчас, когда вернусь, хорошо? Уточню еще кое-что, тогда сразу все и расскажу.

– И почему я не сомневалась, что ты опять отложишь на потом? – занервничала я.

– Все хорошо, Белочка, ничего серьезного, просто не хочу в такой чудесный вечер вести деловые разговоры. – Ты не устала? Утром ведь на работу.

– Да, пожалуй ты прав, пора домой. Пошли, – вздохнула я с сожалением, что все хорошее так быстро заканчивается. Дев вызвал такси и проводил меня до двери квартиры.

– Зайдешь? – без всякой задней мысли вежливо предложила я.

– Если я зайду, то велик шанс, что останусь уже до утра, мне и так нелегко, любимая моя, расставаться с тобой хоть ненадолго. Ты ведь всё понимаешь, правда? – он заглянул в мои глаза, зрачки его расшились и стали почти круглыми. Он снял линзы? Не заметила когда.

Лицо Дева было близко-близко, он говорил, почти касаясь моих губ, а его руки все сильнее прижимали меня к себе. Сердце бешено колотилось, дыхание прерывалось, и я не выдержала первая. Закрыв глаза коснулась его губ, осторожно целуя и задохнулась от страстного, жадного ответного поцелуя. Давид так сильно прижал меня к себе, будто боялся, что я исчезну, пропаду, потеряюсь и завтра он уже не найдет меня нигде. Его губы были горячими, настойчивыми, язык завладел моим ртом, и мне не хотелось, чтобы он останавливался. Обняла его за шею и зарылась пальцами в волосы на затылке, поглаживая и стягивая шнурок. Он как будто опомнился, остановился, немного приотпустил, отстранился и грустно заглянул в глаза, тяжело дыша.

– Мышка, дождись меня, все будет хорошо, все будет у нас хорошо, – как заклинание прошептал он. Открыл дверь за моей спиной, развернул меня и, подтолкнув внутрь квартиры, захлопнул её.

Я стояла в темноте коридора совсем дезориентированная и потерянная, пытаясь прийти в себя от произошедшего. Любимая? Он опять назвал меня так. И что дальше? Что нам делать дальше? Дождаться. Хорошо, он прав, надо ещё подождать и подумать. До ног что-то дотронулось и толкнуло слегка. Кошка. Как я не наступила на неё только, романтичный вопль был-бы, да. Глубоко вздохнула, включила свет, сняла босоножки и зашла в кухню.

Зачем-то позаглядывала в холодильник и шкафчики, потом поняла, что пора идти спать, уже поздно. Смыла косметику, приняла душ и легла в кровать. Привычно заглянула в телефон. «Сладких снов, единственная моя. Нежно целую тебя любимая, уже скучаю». Сообщение от Дева. Надо ответить. «Я подожду. И ты все расскажешь. Целую, скучаю». Хоть я и понимаю, что влюблена в Давида, назвать его любимым пока не могу. Слишком много «но» и для него, и для меня.

ГЛАВА 13

Утром, как ни странно, никакого волнения по поводу предстоящего дела не было. Обычные такие сборы на работу. Только камеру для установки положила в отдельный кармашек кошелька, чтобы не потерять.

В офисе было все по-прежнему, как будто и не было нападения изкритов. Даже не знаю, чего я ожидала. Повышенных мер безопасности? Если они и были, то совсем незаметные. Камер больше не стало, охраны на входе тоже, пропуск привычно пикнул, срабатывая.

– Евдокия, с выходом из отпуска, – приветствовал меня начальник отдела. – Надеюсь хорошо отдохнули и готовы к работе. Уже скоро финальная сдача проекта, поэтому… – все ожидаемо, нагрузили больше, чем реально можно сделать за рабочий день или даже неделю. Впрягаемся.

До обеда время пролетело мгновенно. Лишь когда в кабинет заглянула Света и позвала в столовую, я посмотрела на часы. Надо пройти мимо двери нужной мне лаборатории, хотя-бы посмотреть, не изменилось ли там что-то, пока я в отпуске была. По коридору мы со Светой шли, как всегда активно болтая и обсуждая то мою поездку, то перескакивая на проказы её маленькой дочки Иришки. Я старалась держать лицо и ничем не выдать своего волнения, которое нарастало по мере приближения к ничем не приметной двери с кодовым замком.

Про камеры наблюдения я знала, хоть они и были малозаметны. Просто одна моя коллега встречалась с охранником и в нарушение всех инструкций пару раз вечером заходила к нему в центр видеонаблюдений. Приятельница была поражена тем, что не только кабинеты, но и вообще все помещения отображались на мониторах. Ну, кроме туалетных кабинок, разумеется. Свой гаджет я положила в карман летнего пиджака, и при необходимости можно было сделать вид, что ищу платок, заколку или ещё что-то. Не нервничать, я лишь пройду мимо и огляжусь. Старательно улыбаясь и стараясь не терять нить разговора с подругой, я все же была слишком напряжена и когда поравнялась с входом в лабораторию, неожиданно оступилась и очень больно подвернула ногу. Громко ойкнув, я невольно прислонилась спиной к чертовой двери и на глазах выступили слезы.

– Дусечка, очень больно? Идти можешь? Вот невезуха, прям на ровном месте. Ты постой, я бегом в медпункт за обезболивающей мазью и повязкой сбегаю, потерпи! – и Светка метнулась дальше по коридору, оставив меня стоять на одной ноге возле лаборатории.

Когда в глазах немного посветлело и перестали от боли мелькать мушки, я сообразила: вот он, мой шанс. Естественней некуда выглядит задержка в этом месте коридора. На камерах видно, что все по-настоящему, не придраться. Взяв себя в руки и помня, что на меня сейчас смотрят очень внимательно молодые мужчины, всхлипывая и постанывая от боли, порылась в карманах не таясь. В правой ладони зажала микрокамеру и маленькое зеркальце, а левой достала бумажный платочек и стала промакивать слезы. Потом лишнее убрала на место в карман, и, облокотившись на нужной высоте правой рукой, левой задрала повыше подол юбки, оглядывая поврежденную ногу так, чтобы было видно бедро и край кружевного белья.

Дуся, спокойно. Прижать камеру посильнее, ещё полминутки дождаться пока она активируется и мимикрирует под поверхность полотна двери. Теперь можно передвинуть руку и незаметно оглядеть место с камерой. Отлично, ничего не видно, вроде все получилось. Теперь только бы на мониторах все выглядело безобидно и естественно. Мне было так страшно, что боли в ноге я уже не чувствовала, колени тряслись и подгибались, ладони вспотели.

В конце коридора показалась Света, быстро сбегала. К сожалению, она была не одна, рядом торопливо шла немолодая женщина в белом халате, наша дежурная медсестра. Вот это очень некстати, это точно привлечет внимание охраны. А если они что-то заподозрят и решат внимательно осмотреть место происшествия? Так, надо отползать отсюда. Вернее, упрыгивать, на одной ноге. Потому что, как только я вспомнила про свою травму, боль вернулась, и стало очевидно, что щиколотка стремительно опухает. Стараясь не искать глазами камеры наблюдения, попрыгала к противоположной стене коридора, продвигаясь навстречу спешащим ко мне женщинам.

– Дусечка, стой на месте, сейчас тебе помогут, – крикнула Светка и я остановилась, мысленно морщась от её обращения. Надо будет ей как-то всё же сказать, что я не люблю, когда ко мне так обращаются. Вот просто до зубовного скрежета, как меня бесит, когда меня Дусей называют посторонние люди.

Медсестра в это время дошла до меня и присела на корточки, щупая поврежденное место. Потом достала из чемоданчика баллончик с лекарством, побрызгала на ногу и, попросив снять туфлю, надела на щиколотку какую-то манжетку. Она неожиданно самостоятельно плотно сжалась на ноге, и на мой удивленный взгляд медик пояснила:

– Фиксирующая повязка плюс охлаждающий и обезболивающий спрей. Вам уже легче? На всякий случай сейчас посетим мой кабинет и просканируем ногу, чтобы исключить перелом или трещину. Потом оформим больничный, вам несколько дней ходить не рекомендую.

После этого она вызвала помощницу с электрокреслом, и они отвезли меня в медкабинет. Свету, все это время причитающую вокруг меня, я уговорила все же пойти в столовую пообедать. В медкабинете мою ногу обследовали и успокоили, что все обошлось лишь сильным растяжением. Мне посветили на припухшее место каким-то прибором и оставили полежать на специальной кушетке, где приподняли нижнюю часть лежанки. Через пару часов я поняла, что опухоль спала и наступать на подвернутую ногу не больно. Но на больничный меня все-таки отправили, да я и не возражала. Как-то страшно было ходить мимо установленного мной прибора. Руслан говорил, что как только код будет получен, камера самоуничтожится. Я представила сразу вспышку, огонь, даже небольшой взрыв, на что дескрит только рассмеялся.

– Ева, у тебя очень устаревшие представления о такой технологии. Прибор просто немного нагреется и постепенно, незаметно распадется на микрочастицы, можно сказать, растворится и исчезнет, – пояснил Руслан, а я только ресницами хлопала, как, оказывается, сейчас все просто.

Домой идти было недалеко, но я решила доехать на такси. Не торопясь шла к выходу, думая, как хорошо, что все уже позади и что у меня буквально гора с плеч свалилась. Здорово я перенервничала.

– Евдокия, будьте так добры, задержитесь ненадолго, – возле проходной остановил меня высокий плечистый мужчина в форме офицера охраны. Всё. Сердце мгновенно упало в пятки, в груди заледенело от ужаса. Из последних сил удержала дрожь в голосе и нашла силы спросить:

– Какие-то проблемы, офицер?

– С вами кое-кто хочет поговорить, пройдемте со мной, пожалуйста. – Мужчина говорил предельно вежливо, но у меня от его тона вымораживало от ужаса всё внутри. Они только заподозрили или точно разглядели, как я камеру устанавливала? Мне конец, сейчас отведут на допрос, а потом я пропаду без вести. Давид уехал, позвонить точно не позволят. Мысли в панике метались, представляя варианты развития событий один безумней другого. Стиснув зубы, старалась не выдать своего волнения и сохранить нейтральное выражение лица.

Мы с охранником прошли в дальний конец коридора на первом этаже, где я бывала редко. Здесь находились кабинеты начальников соседних отделов и их замов, пару разных помещений для презентаций и приемов и несколько неизвестных мне отделов. Вот в одну из таких дверей мы и зашли. Офицер, сопровождающий меня, указал на стол напротив входа, предложил присесть и подождать, после чего вышел. Я с замиранием сердца огляделась. Обычный рабочий кабинет, массивный письменный стол, стулья вдоль стен и два возле стола. На полированной столешнице лишь стопка чистой бумаги и солидный набор пишущих принадлежностей с подставкой из коричневого камня, натурального по виду. Светлые стены, бежевые плотные шторы на окнах раздвинуты, и яркое дневное солнце освещает помещение. Это почему-то успокоило, придало будничности и создало ощущение, что в середине дня ничего плохого со мной случиться не может. Вот если бы вечером, в темноте, или ночью… Додумать сию очень «логичную» мысль я не успела. Дверь кабинета открылась, и в комнату зашел мужчина среднего роста, в обычном деловом костюме, русоволосый, неопределенного возраста и с доброжелательным выражением на лице. Я насторожилась. Мужчина прошел к столу и сел передо мной.

– Евдокия, как я понимаю? – приветливым голосом обратился он ко мне.

– Да. Мне сказали, что вы хотите поговорить? О чем? И кто вы? – спокойным голосом проговорила я.

– Вы ведь присутствовали в большом зале, когда проходило шествие изкритов? – вопросом на вопрос ответил мужчина, проигнорировав мои слова.

– Да, там было много людей, в том числе и я, – решила пока поддержать беседу. – Не понимаю, к чему вы ведете.

– Как показала запись камер наблюдения, именно на вас среагировал и кинулся изкрит. Что, собственно, и спровоцировало беспорядки. Вам известна причина?

Я мысленно с облегчением выдохнула. Значит, к моей сегодняшней установке камеры этот разговор не имеет отношения. Обошлось? Кажется.

– Нет, я не знаю, что послужило толчком к такому поведению изкрита. Если вы видели запись события, то должны были заметить, что вокруг меня было много людей – и мужчин, и женщин. Почему изкрит выбрал меня, не могу сказать, мне это не известно, – очень хотелось ехидно предложить спросить у самого изкрита, но усилием воли удалось сдержаться. Вряд ли такой тон будет уместным, а злить мужчину не хотелось. Интуиция подсказывала, что этот господин опасен и лучше с ним не шутить.

– Евдокия, что с вами произошло потом, когда вы убежали от изкрита? – прищурил глаза мужчина. Вот кто он такой, а? Один из тех, что следили за дескритами? Но ребята сказали, что они от слежки оторвались, и потом все было хорошо. Может, они не заметили? Словно прочитав мои мысли, сотрудник секретной службы, а что это он я уже не сомневалась, добавил:

– И что вам известно о секретной части проекта «Изкрит»?

– Меня подобрали в реке проплывающие мимо на лодке спортсмены, – не моргнув глазом сообщила я. – А про секреты проекта я только слышала слухи, что они есть, эти самые секреты. Об этом писали в прессе, но там были одни намеки. Откуда бы мне знать больше? – подняла я вопросительно бровь.

– Вы только что вернулись из отпуска. Кажется, в Грецию летали? – продолжил он, и я похолодела опять. Что ему известно?

– Не расскажете, кто составил вам компанию? – добил сидящий напротив спецагент.

– Те самые спортсмены, с которыми я познакомилась в тот день.

– Вот как? И что вы можете о них сказать?

– Хорошие ребята, веселые. Мы приятно провели время, посетили несколько экскурсий. А что, с ними что-то не так? Они в чем-то подозреваются?

– Нет-нет, никаких подозрений. – Он немного помолчал и добавил, – Мне сказали, что у вас больничный на два дня из-за травмы. Предлагаю провести их в хорошем санатории, пройти еще дополнительное обследование и лечебные процедуры. Вас сейчас отвезут, – он встал, и я поняла, что это предложение, от которого я не смогу отказаться. Совсем, бесполезно. Поэтому молча встала и направилась к дверям, наблюдая легкое удивление на лице собеседника. Видимо, он приготовился к отказу, возмущению или даже скандалу. А смысл? Если все равно придется подчиниться.

Возле крыльца нас ждала машина, у которой мне сопровождающий мужчина вежливо открыл заднюю дверь и сел рядом со мной. Когда автомобиль тронулся, он сообщил:

– Все необходимое вам выдадут на месте. А завтра мы продолжим наш с вами разговор.

Это он о чем? О вещах? Надеюсь, меня ещё и покормят, на обед-то я не попала. Удивившись своему спокойствию, подумала, что пытать, как Дева его похитители, меня вроде не собираются. Если только какое-то средство выпить заставят, чтобы поразговорчивей была. Вспомнив про дескрита, подумала еще о том, как его нашли. Микрочип, у меня он тоже теперь есть. Рано или поздно парни найдут меня, если я попала надолго и серьезно. Лучше бы рано.

Пытаясь разглядеть в окно, куда мы едем, обнаружила, что изнутри стекла машины непрозрачны. Ну надо же, а снаружи выглядели обычными. Водитель за все время поездки не обернулся и не заговорил. Я только видела его коротко стриженый затылок и иногда нейтральный взгляд глаз в зеркале заднего вида.

Ехали мы довольно долго. Судя по всему, заведение, куда меня везли, находилось за городом. Машина остановилась и, когда сопровождающий вышел и придержал дверь, я увидела в сумерках лишь высокое крыльцо какого-то здания с нависающим длинным козырьком. Оглядеться не позволили, потянув за руку к входной двери. Сопротивляться я не стала. Пройдя небольшой вестибюль, мы поднялись на лифте на несколько этажей и в длинном коридоре, напоминающем скромную гостиницу или студенческое общежитие, меня завели в одну из комнат.

– Располагайтесь, Евдокия, – вежливо предложил мой надсмотрщик, которого я про себя называла «спецагент». – Ужин вам принесут, вещи найдете в шкафу. Если что-то понадобится – поднимите трубку телефона в номере и сообщите. До завтра.

После этого мужчина вышел, а в двери щелкнул замок. Я тяжело вздохнула и стала осматривать помещение. На тюрьму не похоже, конечно, скорее, на дешевый отель, но легче от этого не стало. На душе было тяжело и тревожно. Нервничать сил уже не осталось, я лишь оглядела комнату. Кровать, тумбочка с телефоном, шкаф, еще одна дверь. За ней ожидаемо туалет и душ. Что ж, вода есть, уже хорошо.

Для себя решила, что пить напитки здесь добровольно не буду, мало ли что туда подмешают. Оглядела стены, потолок, углы. Если где и были камеры наблюдения, то я их не видела. Странно, но сумочку у меня не отобрали и даже не обыскали. Достала телефон, подаренный Давидом, нажала кнопку вызова. Тишина. Ну конечно, а что я хотела? Провела ревизию – маленькая дамская сумочка содержала в своих недрах много неожиданных вещей. Кроме необходимой в течение дня косметики обнаружились несколько пластин разных таблеток первой помощи, гигиенические средства, ручка, блокнот, заколки, расческа, пилочка, парочка зерновых батончиков и… отвертка. И откуда она у меня? С металлической ручкой и запасными насадками внутри. Может пригодиться и для побега, и как оружие. Убрала её в потайной карман внутри сумочки.

В шкафу нашелся махровый халат и тапочки, а на полке в ванной новые зубная щетка и паста, на крючках парочка чистых полотенец. В двери раздался щелчок и в комнату зашел незнакомый мужчина устрашающего вида в серых штанах и такой же рубашке. Вот так, без предупреждения? Вдруг я тут переодеваюсь и раздета? В руках он держал поднос с едой, которую молча составил на тумбочку и сразу вышел. По комнате поплыл аппетитный запах и в животе у меня громко заурчало. Конечно, ведь сегодня удалось только позавтракать, а сейчас за окном уже темно. Кстати.

Я подошла к подоконнику и постучала костяшками пальцев в окно. Глухой звук небьющегося стекла и отсутствие ручек на раме, разумеется. Ни штор, ни карнизов. Ладно, что там на ужин. Картошка с мясом, салат из овощей, булочка и напиток в стакане. Очень уж кушать хочется, пожалуй, рискну поесть, а вот пить буду из крана. После еды поняла, что сегодняшний стресс очень утомил организм, и решила, что завтра понадобится ясная голова. Поэтому приняла душ и, добравшись до постели, неожиданно для себя мгновенно уснула.

Утром проснулась от первых лучей солнца, ярко светящих в окно. Не сразу поняла, где нахожусь, потом вспомнила. Прислушалась к себе и порадовалась, что удалось выспаться, и самочувствие было нормальным. Может, меня уже ищут и сегодня придет помощь? Давид вечером наверняка звонил пожелать спокойной ночи, а когда не дозвонился, то поднял тревогу. С такими успокаивающими мыслями я быстро провела все утренние процедуры и оделась в свою одежду, ожидая, что скоро кто-нибудь придет. Посуды с ужина не было уже вчера, видимо забрали, пока я в душе мылась.

Завтрак принес уже другой молчаливый мужик, такой же мрачный и жуткий. Каша, хлеб, сыр, масло, булочка, кофе. Я вдохнула манящий аромат напитка и решительно вылила его в раковину в ванной. Сделала бутерброд с сыром и запила водой. Очень неплохо, голодать не приходится. Немного позже, когда я тоскливо разглядывала пустой двор и высокий забор, видимые мне из окна, в комнате опять открылась дверь. Вчерашний «спецагент».

– Евдокия, вы готовы к продолжению разговора? – надо же, какие мы вежливые. Я пожала плечами и направилась на выход. Как будто если я скажу, что не готова, он не состоится.

В кабинете на первом этаже, очень похожем на тот, в котором мы беседовали вчера, мне предложили сесть возле пустого письменного стола.

– Итак, на чем мы остановились? Ах, да. Ваши спутники в Греции. Ничего не вспомнили? Что-нибудь необычное в их поведении, словах, внешности?

Собеседник говорил вкрадчивым голосом, смотрел пристально в глаза. Мне от его интонаций стало нехорошо, даже затошнило слегка. Или все же в пище что-то было?

– Нет, я ничего необычного не заметила. А что могло быть?

– Расскажите, какие экскурсии вы посетили во время поездки? Где бывали кроме этого? – опять проигнорировав мои вопросы, продолжил мужчина. Ну, я и рассказала, в подробностях, включая ежедневное меню. Кроме происшествия в музее, находки пластины и приезда Фаи, разумеется. А так и про пещеру, и про лабиринт Минотавра с исторической справкой и всеми версиями реальных древних событий, и даже про сиртаки посреди улицы. Мне не жалко, раз человеку интересно, отчего не рассказать.

Мужчина не перебивал, слушал внимательно, видимо, надеясь на оговорки и крупицы полезных сведений. Все время «агент» старательно ловил мой взгляд и, как только ему это удавалось, я чувствовала дурноту. Да он воздействует ментально, наконец поняла я. И поскольку желания откровенничать не появилось, лишнего вроде не наговорила, то гипнотизеру ни черта не удавалось. Поняв это, я повеселела и продолжила щебетать с удвоенным энтузиазмом. А делать это я могу долго, я же женщина. Похоже, сделав какие-то выводы, меня, наконец, остановили.

– Евдокия, вернемся к вопросу о проекте «Изкрит». Кстати, что вы знаете о своем отце?

Я помолчала. И аккуратно подбирая слова ответила:

– Он ушел из семьи, когда я была еще маленькой. С тех пор я ни разу о нем не слышала и где он сейчас не знаю. Да и не хочу знать.

– А что вы знаете… – и так по кругу, повторяя одни и те же вопросы или перефразируя их, внимательно выслушивая ответы и, скорее всего, записывая все скрытой камерой. К обеду у меня уже голова шла кругом, внимание притупилось, и беседа становилась все больше похожа на настоящий допрос. Но отпускать меня или кормить никто не собирался. Железный он что ли, агент этот. Тут мужчина неожиданно встал и вышел из комнаты. Буквально через несколько минут зашел другой, очень похожий на первого, просто как родственник. Сел за стол и, как ни в чём ни бывало, продолжил «беседу».

В какой-то момент я поняла, что мне необходимо удовлетворить некоторые физиологические потребности, я же живой человек. О чем и сказала своему инквизитору. Тот показал рукой на дверь в углу комнаты и разрешил посетить туалет. Хоть на столе и стоял графин с водой, и мне несколько раз предложено было пить, я терпела, и теперь жадно глотала жидкость из крана. Ведь неизвестно, когда опять удастся напиться. Да и есть так меньше хочется. Умывшись, постояла до тех пор, пока настойчиво не постучали в дверь и не предложили вернуться к разговору.

Когда за окном уже начало темнеть, а я с трудом удерживала внимание и следила за речью, то услышала:

– Евдокия, на завтра у вас назначено медицинское обследование. Вы понимаете, что это значит? – «Агент» прищурился и внимательно следил за моей реакцией. – Подумайте. Если решите отказаться от посещения врача, то сообщите утром. Но тогда мы рассчитываем на вашу абсолютную и добровольную откровенность. Вы меня понимаете?

Чего уж тут не понять. Или я говорю все сама, или меня вынудят это сделать после «обследования». Удивляюсь, почему они не поступили так сразу, уже сегодня. Ребята, миленькие, ну где же вы? Усталость и страх смешались в гремучий коктейль, плюс голод и жажда. Когда, наконец, меня отвели назад в комнату, это казалось невероятной удачей и счастьем. Ужин я съела смело, раз все «процедуры» будут завтра, то сегодня хоть поем нормально. Голова после всего гудела, казалось, стоит лечь в кровать, отключусь моментально. Но страшные картины, выдаваемые моей буйной фантазией, никак не хотели оставить меня в покое.

Что будет со мной завтра? Я просто приманка для дескритов или мои тюремщики думают, что я знаю что-то важное? В итоге уснуть удалось лишь под утро, и когда принесли завтрак, я ещё была в постели. Пришлось быстро проделывать все гигиенические процедуры, чтобы успеть перекусить, а то не известно, когда будут кормить в следующий раз. А еще я сунула в карман пиджака свою отвертку. Не дамся просто так, без сопротивления.

Меня отвели опять на первый этаж, только в другой кабинет, и это действительно оказалась медицинская процедурная. Слева от входа стоял стол с небольшими бортиками, уставленный какими-то склянками и пузырьками. Дальше вдоль стены виднелся большой стерилизационный аппарат. Справа еще одна внутренняя дверь и дальше письменный стол с парой стульев. Окно напротив входной двери закрыто жалюзи.

– Садитесь на стул и ждите врача, – сообщил мужчина, сопровождавший меня. Я молча подчинилась, прижимая руку к карману и ощущая в нем свое единственное оружие. Как ни странно, это немного успокаивало.

Ждать пришлось долго. От страха и переживаний тело трясло мелкой дрожью, голова кружилась, видимо от недосыпания. Охранник все это время стоял у двери, безразлично оглядывая комнату. Потом послышался шум в коридоре, и кто-то зашел в соседнее помещение. Вот почему вчера со мной просто беседовали, видимо, медик только что приехал.

Минут через десять, которые показались мне вечностью, внутренняя дверь отворилась и в комнату зашла женщина в белом халате, средних лет, с очень неприятным лицом. Не то, чтобы она была некрасивая, просто брезгливо поджатые губы, мешки под глазами и землистый цвет лица оставлял впечатление желчного, злого человека. Короткая стрижка мышиных с сединой волос тоже её не красила. Она мельком глянула на меня и села за письменный стол. Раскрыла какой-то журнал и молча стала писать. Я тоже молчала, только сердце билось все тревожней, и страх потихоньку все больше заполнял пространство в груди. Женщина встала, приоткрыла дверь, из которой до этого зашла и громко сказала кому-то:

– Подготовь препараты и аппаратуру, скоро начнем.

Я похолодела. Что это значит? Что со мной собираются делать? Там только медсестра или еще суровый амбал, который должен будет пресечь сопротивление? Засунула руку в карман и зажала в кулаке спасительную отвертку. Вряд ли я справлюсь с двумя женщинами, а уж если охранники подоспеют и тем более. Но попытаюсь. Мне приглашающе махнули рукой в соседнее помещение.

За дверью оказалась ещё одна процедурная, посреди которой находилась высокая лежанка с ремнями в изножье и изголовье. Возле неё стоял громоздкий прибор неясного назначения, а слева у стены еще один медицинский стол с лекарствами и инструментами. Под потолком горели яркие плоские светильники, а у входа стоял стул.

– Раздевайтесь, – жестко приказала мне тетка, указывая на сиденье. В комнате, кстати, в пол-оборота у передвижного столика возле окна стояла вторая женщина, явно молодая. Тоже в белом халате, высокая, с пышным бюстом и гладко зачесанными черными волосами. Что-то в ней мне показалось странным, но от переживаний и ужаса я не придала этому значения. Заметила только, что она набирает лекарство в шприц.

– Раздевайтесь до белья и ложитесь, – ещё раз повторила мерзкая врачиха. Я застыла у двери, а она подошла к стеллажу с лекарствами и стала что-то не торопясь делать. Адреналин у меня в крови зашкаливал, сердце норовило пробить грудную клетку, пальцы правой руки сжали отвертку изо всех сил. Еще секунда и…