Текст книги "Весна в душе"
Автор книги: Рина Аньярская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Салют давно закончился, на парк спустилась ночная мгла, поэтому среди аллей было очень темно – свет одинокого месяца плохо проникал сквозь сплетённые кроны вязов.
Взяв девушку за руку, мужчина осторожно ступал по аллее. Через двести шагов Райт остановился. Пара находилась посреди громадных деревьев, верхушки которых едва серебрились в свете месяца. Вокруг стояла полная тишина – лишь издали доносились звуки оркестра, гогот придворных и рыцарей Красного ордена. Джон сделал шаг и потянул Ирену за деревья. Переступая через мелкий, красиво подстриженный кустарник, принцесса и рыцарь зашли за стену вязов и оказались в их тени.
Никаких признаков недавнего происшествия не было. Мужчина и девушка сделали ещё несколько шагов и вышли в узкую полосу света, отбрасываемого молодым месяцем на лужайку. Вдруг совершенно неожиданно из-за холма показалось тело с торчащим из груди острым клинком. У Ирены перехватило дыхание, на миг она отшатнулась назад и побледнела, а Джон почувствовал, как дрогнули её пальчики в тонкой перчатке. Он обеспокоенно посмотрел на девушку и почему-то отпустил её ладонь.
Но принцесса уже взяла себя в руки и медленно подошла к трупу. Наследница наклонилась, чтобы лучше разглядеть лицо убитого. В следующую секунду в тишине ночи раздался её тихий голос:
– Это лорд Беркли.
– Кто он?
– Один из дюжины поклонников леди Анжелины... Её конюший. Уже бывший.
– Значит, он кавалер Ордена Подвязки, – нахмурился барон Эшер. – Кто мог осмелиться убить его? За убийство лорда – смерть. Кто может быть настолько отчаянным?
– Не знаю, Джон. Если только остальные её прихвостни... – задумчиво ответила Ирена, всё ещё глядя на труп мужчины.
– Но почему? – спросил рыцарь, внимательно вслушиваясь в интонации наследной принцессы.
К удивлению рыцаря, Дочь Англии действительно сумела сохранить хладнокровие.
– Вероятно, он провинился перед моей кузиной, – оборачиваясь к стражу и возвращаясь к нему, ответила девушка. – Когда кто-то из лордов становится в ряды дюжины эскорта леди Линкольн, он полностью покидает придворную суету и подчиняет свою жизнь её прихотям. Никто ещё не осмеливался бросить открытый вызов кому-либо из двенадцати кавалеров в её окружении. Они в фаворе племянницы короля, значит над ними сильная защита. Но между самими кавалерами непрестанно ведётся борьба за место у царственных ног... Поэтому между ними могло произойти что угодно. К тому же, как бы там ни было, среди поклонников леди Линкольн много таких, кто пойдёт на всё, чтобы занять освободившееся место... Лорда Беркли проткнули его же шпагой – убийцу никогда не найти. Но меня волнует другое. Эта смерть неспроста произошла именно сегодня, друг мой. Неспроста именно в Праздник Весны, в день вашего посвящения в рыцари. Это предупреждение.
Бирюзовые глаза принцессы, в темноте ночи казавшиеся тёмно-зелёными, обратили взор к лицу основателя Красного ордена.
– О чём и кому? – спросил Джон.
– Ты разговаривал с ним сегодня?
– Нет, разве он был на празднике? Я его только раз мельком видел, когда ювелиру возвращал драгоценности в прошлом году, да и то в составе всей дюжины и лица не отметил, слышал лишь, как маркиза называла его титул.
– Зато я видела, как он весь вечер вертелся среди нас. Ещё гадала, зачем Анжелина подослала его, – Ирена вздохнула и стала продвигаться назад, к аллее парка. – Тогда всё понятно. Это послание, вероятно, адресовано тебе, а гласит оно примерно следующее: «Не суй, Красный Джон, нос не в свои дела».
Выйдя из тени вязов, барон Эшер и принцесса Уэльская остановились. Ирена обратила взгляд на лицо рыцаря, которое ничуть не изменилось.
– Что это значит? – спросил мужчина.
– Анжелина никому не позволяет без её ведома совершать какие-либо действия. То, что лорд Беркли появился среди нас сегодня, не являлось её волей. И он был показательно наказан. Показательно не только для своих людей, но и для нас, в частности – для тебя. Убить Беркли могли только по её приказанию. Ты же сам сказал: отчаянных убивать лорда не так уж много. Могу предположить, что он знал противника, поэтому подпустил его к себе, а удар был неожиданным, причём его же шпагой. Или же... – задумавшись на миг, Ирена склонила голову набок, вспоминая положение тела конюшего. – Или его держали несколько человек. Я знаю Беркли, с ним не так-то просто совладать. Он лучший фехтовальщик Ордена Подвязки. Был... И легко бы справился с тремя противниками сразу, – закончив рассуждения, принцесса обратила лицо к рыцарю и спросила: – Как ты нашёл труп?
– Я заметил леди Анжелину на нашем празднике, вернее, Его Величество лично указал мне на её присутствие. Я удивился этому, подумал, что она пришла неспроста, и решил понаблюдать за ней. Маркиза стояла за мишенями у воды в тёмном плаще. Мне показалось, что она кого-то ждала. Словно чего-то выжидала. Потом грянул салют, и она исчезла. Когда я заметил похожую фигуру, удаляющуюся по аллеям в парк, решил проследить за ней.
– И пошёл следом? – не сводя глаз с лица Красного Джона, глухо спросила принцесса.
– Да.
– Значит, всё верно, послание предназначается именно тебе, – кивнула одними ресницами Ирена. – Тебе, как главному виновнику сегодняшнего торжества. Она словно ждала, что ты заметишь её, захочешь приблизиться, но она намекнёт, чтобы ты шёл за ней, и ты пойдёшь следом.
– Я действительно хотел подойти к маркизе, хоть мы и не представлены, – признался Райт.
– Значит, она просчитала нас на ход вперёд...
– То есть твоя кузина так намекает, что расправится со мной, если я буду продолжать защищать тебя? – спокойно произнёс мужчина.
Попытка усмехнуться успехом не увенчалась: об опасности, которая нависла над наследной принцессой, барон Эшер знал не понаслышке и выразить беспечность там, где её не могло быть и в помине, не получилось.
– Именно так, – кивнула наследница. – Красный орден теперь – моя негласная армия. И все придворные это прекрасно понимают. И Анжелине это не пришлось по вкусу. Вас сорок, а у неё только двенадцать кавалеров.
Принцесса и рыцарь остановились в нескольких шагах от конца аллеи. Ирена снова посмотрела в глаза своего верного стража и снова не заметила в нём никаких изменений – Райт оставался стоически спокойным.
– Ты знал?
– Догадывался, что она недовольна нашим фавором.
– И только? – глухо спросила наследница, не сводя с Красного Джона глаз.
– А что ещё?
Меньше всего хотелось в этот миг барону Эшеру раскрывать девушке, что он узнал о заговоре. Меньше всего хотелось тревожить её покой... Тем более сообщая, что одна из центральных подозреваемых в измене короне – первая леди королевства.
– Ты просто так выглядишь, словно... – медленно проговорила принцесса, но тут же отрицательно качнула головой, прикрыв ресницы: – Впрочем, нет... Ничего. Ты же воин.
Ирена сделала несколько шагов вперёд и снова очутилась на освещённой кострами и фонарями береговой линии.
Стражи собирались назад. Дамы и фрейлины, распрощавшись с рыцарями, покидали побережье. Робин очаровательно улыбался хорошенькой леди Ребекке Течер, находя её очень милой особой, впрочем, и вдова отвечала ему взаимностью, что давало возможность Джерому лишний раз уколоть друга, напоминая ему про невесту-послушницу. Молодая женщина уже собиралась покинуть площадку, но её подруга вдовствующая графиня Винтефриш не могла уйти, не убедившись в том, что мужественный и благородный виновник торжества – виконт Райт – вернулся на берег. Впрочем, когда сам Его Величество подал вдове руку, чтобы сопроводить её в Виндзор, она лишь мило улыбнулась стражам на прощанье и последовала за венценосным кавалером. Ни для кого во дворце не было секретом, что Винтефриш – любимая дама сюзерена.
Следом за королём покинули берег леди Ребекка и Лоты. Из придворных на площадке остался только Стивенсон Рид. Обменявшись рукопожатиями с рыцарями, с которыми он успел познакомиться на скачках, отпрыск Северского предложил принцессам сопровождение до покоев.
Конюхи привели рыцарям Красного ордена отдохнувших лошадей, стражи легко запрыгнули в сёдла и поспешили вернуться в лагерь, чтобы отпустить караульных Ландешота. Ирена и Эвелина проводили их взглядом и тоже сели верхом. Вместе с Ридом они благополучно добрались до Виндзора.
Поднимаясь в свои покои, девушки всё ещё обсуждали вечер.
– Какой прекрасный праздник! – восхищённо делилась Эвелина эмоциями. – Я так устала от наших светских раутов и балов! Здесь же всё было иначе, по-настоящему! Искренне и живо.
– По-моему, сегодня ты побила все рекорды по поцелуям, – улыбнулась в ответ Ирена.
– Какие пустяки! К тому же, если бы наш сэр Тоод не был таким симпатичным, я ни за что не позволила бы ему столько раз подряд выиграть у меня!
– Он от тебя просто не отходил.
– Да, мы чаще всего выбирали друг друга в парных танцах... А на втором месте был, конечно, Эрик. Впрочем, был у меня и ещё один, незаметный до того, поклонник.
– Это кто же?
– Очаровательный сэр Питер Гаабс...
– О! Наш тихоня проявил внимание к даме?
– Более того, я теперь даже не знаю, кто мне нравится больше: Туд или Пит... – пожала плечиками шотландка. – Они оба такие милые...
– Это невероятно сложный выбор! – сделав серьёзное выражение лица, ответила английская принцесса.
Её кузина прыснула со смеху, придерживаясь за перила – они уже поднимались по лестнице на второй этаж.
– Согласись, что он красавец!
– Да, соглашусь, очень милый мальчик.
Эвелина сделала «пьяные» глаза, покрутила пальцев у виска и, пошатываясь, добавила:
– О, этот неотразимый Пит! Он сразил нас наповал!
Снова раскат девичьего смеха оглушил полуспящий корпус Виндзорского замка.
– Кстати, твой виконт сегодня был в премилом настроении и даже согласился подарить мне англез!
– Да, пожалуй, – не совсем уверенно ответила Ирена, вспомнив их с Джоном вечернюю прогулку по парку к месту убийства Беркли, и слегка закусила левую щёку.
Рассказывать сестре о смерти кавалера Ордена Подвязки в её планы не входило.
– Мне нравится, когда он улыбается. Тогда он вовсе не такой хмурый и неприступный, – продолжала щебетать Эвелина. – Ему идёт радость. Правда, немного не хватает чего-то... Смущается он, что ли...
– Всё-то ты видишь, Эви... Да, Красный Джон не любит светские приёмы и ему не по себе, что он стал вращаться среди вельмож.
– Но ведь он сам аристократ, что тут такого? – пожала плечами шотландская принцесса.
– Он аристократ по крови и воспитанию, но по духу не придворный, – отозвалась наследница английского трона, обратив к кузине лучезарные глаза. – Свободу Красный Джон любит больше рамок дворцового этикета. И поэтому наш праздник был на природе.
– Наверное, у Джона Райта много поклонниц, – задумчиво произнесла Эвелина, рассматривая рыцарские доспехи, стоящие в нише меж этажей.
– С чего ты взяла? – удивилась Ирена.
– Я просто не вижу причины, чтобы женщины не влюблялись в такого героя! – развела руками Маленькая леди и, усмехнувшись, добавила: – Только вот не уверена, что он отвечает им взаимностью. Каменный.
– L’amour, l’amour... – произнесла наследница английского трона и закатила глазки к потолку, уже подходя к своим покоям. – Эви, ты можешь думать о чём-то другом, кроме любви?!
– Не могу! Это же прекрасное чувство! И я готова полюбить весь мир! – воскликнула шотландка.
– Весь мир – это слишком опасно. Тем более для принцессы, – напомнила Ирена.
– Ты не понимаешь, – схватив сестру за рукав амазонки, прошептала Маленькая леди. – Я уже выросла! Я созрела для любви! Я готова раскрыться и полюбить всем сердцем того единственного мужчину, кто достанется мне!
Эвелина раскинула руки и покружилась вокруг своей оси, потом остановилась напротив сестры и выпалила:
– А чем я хуже тебя? Мне тоже пора полюбить по-настоящему!
– Ооо... – прикоснувшись ко лбу, простонала Ирена.
– Я ничего не спрашиваю и не ищу твоего сердцееда, кем бы он ни был: рыцарем, лордом или просто йоменом. Мне всё равно!.. – тут шотландка осеклась, подошла к кузине и обняла её: – Впрочем, ты знаешь, что это не так... Я за тебя всем сердцем переживаю...
Вернувшись в свои покои и переодевшись, Ирена отослала камеристок, после чего несколько минут простояла у портрета матери в спальне. Она приложила к изображению руку и скрестила взгляд своих бирюзовых глаз с морским взором погибшей королевы. В ресницах наследной принцессы дрожали слёзы...
– Мамочка... – едва слышно произнесла девушка. – Помоги мне выдержать это, мамочка... Помоги мне быть сильной, как ты была... Я не могу более... У меня нет сил терпеть эту пытку, и где их взять, я не знаю... Я не хочу этой весны, этих разговоров Эви о любви, этих серебряных безоблачных ночей... Мне больно, сердце сжимается, переполненное запретным чувством. Ох, мамочка, если бы ты была жива, ты бы подсказала мне, как поступить... Я бы открылась тебе, и мне стало бы легче жить с моей любовью, бороться с ней, держать её под замком. Вокруг меня, как змея, сжимается кольцо интриг – я это чувствую. И сейчас – лишь начало, то ли ещё будет к моему совершеннолетию... Мне нельзя любить, нельзя проявлять слабости. Нельзя чтобы хоть одна живая душа догадалась, кто стал моим слабым местом... Мама... помоги мне найти выход и заглушить зов моего непутёвого сердца...
Ирена покачала головой и закрыла глаза. Прозрачные капли быстро скатились с ресниц на щёки, но ни одного всхлипа не издала царственная грудь. Слёзы отчаяния полились по розовым щекам принцессы – слёзы без единого звука.
Девушка обхватила голову руками и, пошатываясь, отошла от портрета королевы. Бросив взгляд на распятье в углу, она приблизилась к нему, опустилась на колени, сложила ладони и горячо зашептала давно сложившиеся в её голове строки:
О Боже, сделай так, чтобы любовь ушла,
Молю я, сделай так, чтоб легче жизнь была.
Пусть он меня разлюбит, забудет обо мне,
Иначе жизнь загубит и мне он, и себе...
Открыв глаза, девушка протянула руки к распятью и продолжила молитву:
Молю! Молю тебя лишь об одном!
Забыть! Забыть хочу обо всём!
Я не хочу, Господь, любимой быть,
Тогда мне будет легче разлюбить...
О Господи, Ты всемогущ, я знаю.
Ты видишь: от любви своей я таю?!
Я не хочу любимым быть любимой,
Так пусть разлюбит он, Ты нас помилуй!..
Снова поток слёз скатился по щекам. Наследница бессильно опустила руки на грудь и села на колени, низко наклонив голову. Казалось, распятье отказывается принимать её просьбу и вовсе не планирует лишать юное девичье сердце одного из прекраснейших чувств на земле...
Молясь за другого, девушка даже не думала о том, что не имеет на это права. Срывающиеся с губ слова раскатывались по комнате эхом, словно горох, и принцесса понимала, что молитва не принимается Создателем...
Слова мои глупы, я знаю, Боже...
Тебе до них нет дела, да... Но всё же
Ты знаешь, как горит моя душа,
Горит – сгореть не может! И тлеет не спеша...
Медленно опуская руки на колени и глядя невидящим взором перед собой, наследница продолжала шептать уже экспромт:
Передо мною бездна вся в огне...
Я на краю, но ад не страшен мне...
«Опомнись»! – мне кричат. А я иду....
И сквозь огонь несу свою беду!
Соединив снова ладони и приложив их к нижней части лица, Ирена повторила первое четверостишье:
О Боже, сделай так, чтобы любовь ушла,
Молю я, сделай так, чтоб легче жизнь была.
Пусть он меня разлюбит, забудет обо мне,
Иначе жизнь загубит и мне он, и себе...
– Услышь мой зов, Господи... Неужели я не права?.. Неужели это не путь к гибели?.. Не дай мне сгореть в этом огне, огради меня от искушения... Помоги мне справиться с назначенной Тобой ролью, раз уж Ты повелел мне родиться наследницей...
Закончив молитву, Ирена произнесла «Аминь» и подняла на ноги. Слёзы высохли, жутко захотелось спать, и девушка направилась в сторону кровати.
Питер, лежавший на втором ярусе кровати, оглядел товарищей, которые находились в комнате четвёртого звена, и понял, что все спят, лишь Бобби по привычке где-то шастал перед сном. Гаабс был прилежным англиканином и молился каждый вечер, но сегодня он решил сделать это во второй раз.
Сев на кровати, юноша сложил вместе руки и едва слышно прошептал, сверкнув глазами:
– Господи, это снова я тревожу Тебя. Я всё же созрел сказать Тебе то, что не сказал при друзьях... Я сегодня встретил девушку, которая затмила собой всех. И сразу понял, что люблю её, едва наши руки соприкоснулись в англезе. Я не смог заговорить с нею, я не знаю, есть ли у неё жених... но если она свободна, Господи, то помоги мне завоевать её сердце. А если она уже отдана другому, то приглядись к нему хорошенько: достоин ли он такого ангельского создания? Я хочу сделать её самой счастливой женщиной в мире. Аминь.
В то время как Питер возносил к Богу слова любви к новой знакомой, Рей прохаживался по полянке – его звено дежурило, и он делал традиционный обход. Поговорив с Эриком об обстановке, капитан вышел на самую середину лагеря и поднял глаза. Небо было звёздным и высоким, как никогда.
«Ты, наверное, думаешь, что я глупец, – мысленно обратился к Создателю Лесной страж. – Уже год, говоря с Тобой, ничего не прошу для себя. Мне ничего не нужно – у меня всё есть, за что я Тебе премного благодарен. Но я так скроен, что беспокоюсь за близких, и снова буду просить Тебя о других... Такие мольбы всегда более искренни. Я снова о Джоне. Он незаслуженно страдает. Пожалей его, Господи. Разве самый доблестный из всех нас достоин такой кары? Ему бы на лаврах почивать да семьёй обзавестись. А вместо этого что мы видим? Несчастную любовь?.. Если Ты ниспослал ему это испытание, то подскажи, как быстрее найти выход. Если его возлюбленная отвечает ему взаимностью, то соедини их души. Ведь Ты смог соединить других влюблённых. Благослови и Джека с его невестой Мануэлой, и Робина с его Дианой. Пусть всё сложится у них легко и просто».
Парра Ортис, по старой привычке, лежал на спине с открытыми глазами, заложив руки за голову. И смотрел в потолок. Все его мысли были заняты образом возлюбленной, оставленной в далёкой Испании. «У тебя всё будет хорошо, малышка. Ты будешь не просто молода и красива, но и свободна. Что-то подсказывает мне, что твой брак скоро разрушится, и ты освободишься от пут... Каждый вечер я думаю о тебе, моя родная девочка, и иногда становится так тоскливо, что хочется бежать сломя голову к берегу и прыгнуть в первую попавшуюся шхуну...»
Вдруг Джек поднялся на кровати и вытянул руки вдоль колен. Он обернулся к окну, в которое пробивался свет месяца, и мысленно обратился к Богу: «Господи, освободи мою Мануэлу от нежеланного мужа, подари ей свободу, и дай мне возможность снова ступить на берег Испании, чтобы восстановить своё честное имя! Ты знаешь, как искренне и нежно я люблю свою невесту! Ты знаешь, что всё равно хочу стать её мужем и сделать её счастливой, что бы ни случилось за эти годы с ней. Если Ирена в силах помочь нашей беде, то помоги ей найти правильные слова для короля, чтобы объяснить ему нашу боль... Помоги нам, Господи, смилуйся и позволь снова быть вместе. Аминь!»
Шустрый Бобби решил вернуться в ДЛД, почувствовав, что становится прохладно. Все товарищи уже спали, в том числе и успокоившийся Питер, чья кровать была над ним.
Боб Таккер сел на кровать, скинул сапоги и уже почти натянул на нос покрывало, как хлопнул себя по лбу, вспомнив о вечерней молитве: «Ах, я балбес, совсем забыл! – сложив вместе ладони, как того требовал обычай, парень поднял глаза к потолку и мысленно произнёс: «Ну вот, я готов... Сегодня скажу Тебе то, чего Ты не ожидаешь услышать, Боже. Я влюбился. Я люблю впервые в жизни так сильно, что хочу петь, словно мартовский кот! Впрочем, Ты, наверное, и так всё знаешь! Твоя ли была воля, что я прослыл повесой и часто тревожил юные сердца, редко отвечая искренней взаимностью?.. И вот Ты решил меня наказать? Ты ниспослал мне неземное существо с ангельским нравом. Я не посмел даже подойти к ней, заговорить, пригласить на танец – я просто онемел, растерялся, как мальчишка... Амур пронзил меня стрелой. Я готов. И я впервые прошу у Тебя благословения. Я очень хочу, чтобы она полюбила меня взаимно. Разве я не достоин этого? Не знаю, что ещё смогу Тебе сказать...Ты и так всё обо мне знаешь. Я не красноречив, но честен. Я люблю девушку, даже имени которой не ведаю. Но это я непременно исправлю! Только дай мне шанс! Аминь».
Боб упал на соломенный тюфяк с самой блаженной улыбкой, на которую только способен взрослый человек, ведь перед его глазами всё ещё стоял образ прекрасной незнакомки.
Пока стражи вели свои разговоры с Богом, Джим Токкинс также наслаждался образом любимой девушки. Несколько последних ночей Преподобный просто не мог спать. Его постоянно тревожили мысли о прекрасной маркизе, племяннице короля, что стремилась стать законной наследницей престола.
Её образ преследовал мужчину поминутно, Джиму повсюду виделось прекрасное лицо первой леди и строгий взгляд чёрных, как омут, глаз. Особенно их первая встреча, в прошлом году, на берегу Темзы у костров, когда красавица едва не стегнула его кнутом... Мысли роились в голове испанца в таком же количестве, в каком звёзды зажигались в небе над Англией и сколько песчинок выносило на берег Темзы.
Обожествление леди Анжелины разбойником доходило до безумия. Он прекрасно понимал, что леди её высоты и сана никогда не обратит на него внимание. И всё же тот долгий взгляд, который она остановила на нём в первый раз, и то внимательное молчание, с которым выслушала его совсем недавно, удивительным образом сближали их. Джим не молил Бога о взаимности со стороны маркизы – он и думать не смел о том, чтобы Звезда его грёз спустилась на грешную землю и стала принадлежать ему физически. Испанец хотел лишь одного: чтобы девушка обращала на него внимание, не игнорировала подарки и не гнала прочь, говоря лишь о делах...
Согласием помогать ей в заговоре против наследной принцессы Джим выразил свою безоговорочную преданность возлюбленной, поскольку готов был идти за ней хоть на край света... Несмотря ни на что.
Во дворце всё стихло. Эвелина всё ещё переживала яркие события минувшего вечера. В мыслях она обращалась то к себе, то к сестре, то к очаровательному сэру Тооду...
Вспомнив о ночной молитве, Маленькая леди прикрыла ресницы и жарко зашептала одну лишь просьбу: послать ей самую настоящую искреннюю и большую любовь, которую она сразу сможет узнать. Романтика юности крепко засела в сердце шотландки и не собиралась покидать своей уютной гавани.
Зато совсем не до романтики было Джону Райту. В его мыслях не то что простенькой молитвы, даже порядка не было! Он лежал и смотрел в потолок, пытаясь ни о чём не думать, а самые разные мысли стайками пролетали над его головой, не оставляя Красному рыцарю даже шанса ухватиться хотя бы за одну из них.
Изредка его сухие губы чуть слышно шептали: «Друзья... Лагерь... Король... Любовь... Измена... Токкинс... Ирен... Дружба... Преданность... Счастье... Друзья и любовь... Любовь и друзья... И снова обманы, предательства, измена... И снова друзья... Мой лагерь, мой лес... Мой король... Титул...»
Невидящий взор барона Эшера утопал во мраке комнаты – остальные Лесные стражи тихо похрапывали, не слыша сумбурных слов своего командира.
«О Боже, сделай меня серым бесчувственным камнем, чтобы я смог справиться со всем этим шквалом чувств и переживаний, съедающих меня!» – мысленно взмолился Красный Джон и в следующую же секунду провалился в глубокий, спасающий душу, сон.
В то время как голова Райта была пуста, голову Винтера переполняли мысли, подобно тому, как заполняли идеи юный мозг Эвелины. В душе элегантного блондина поселилась весна. Короткий яркий сон завершился, и Робин разомкнул глаза. Перед ним всё ещё плыла стройная фигурка леди Ребекки Течер, стянутая узким корсетом, но уже в следующий миг ему приветливо улыбались глаза шотландской принцессы, а очаровательная баронесса Лот кивала рыжими локонами.
Минувший вечер для молодого стража стал серьёзным испытанием чувств, ведь вокруг оказалось множество соблазнительных юных девиц и дам, интересовавшихся его персоной так настойчиво, что спрятаться от них не представлялось возможным. Робин блаженно улыбался. Он был невесть каким по счёту, единственным сыном и пятым выжившим отпрыском древнего дворянского рода, не обременённого титулами, поэтому и в мыслях не мог допустить, что когда-то окажется в одном танце со столь именитыми представителями знати. Но не пёстрая придворная толпа заставляла его лицо светиться счастьем. Верный друг Джона Райта понял, что окончательно и бесповоротно влюблён в свою маленькую Диану и никогда ни за что не променяет её на светский лоск.
«Господи, то, что было сегодня – это всё прекрасно, но Ты же знаешь, что в моём сердце живёт лишь одна девушка, – мысленно обратился к Создателю сэр Роберт Винтер. – Я люблю лишь мою Ди, и ничто на свете: ни золотые кудри, ни синие глаза не заменят мне её тихого очарования. Боже мой, хочу жениться! Сколько ещё моя Ди будет думать? Прошу Тебя, пусть уже она скажет мне «ДА», и я сделаю её самой счастливой женщиной на свете!»
Во дворце погасли почти все окна. Одинокая свеча горела только в спальне фаворитки короля, вдовствующей графини Винтефриш, к которой никак не приходил Морфей. Женщина даже не думала раздеваться, вернувшись с праздника. Она долго ходила из угла в угол, отослав прислугу, потом опустилась на колени перед распятьем и горячо зашептала слова молитвы, после чего ещё несколько раз обошла комнату.
Огарок свечи на окне намекал, что скоро в спальне станет темно. Вдова тяжело опустилась на стул возле своего письменного стола, оперлась на столешницу локтями и опустила на руки голову... Вынимая шпильки по одной и качая светлыми локонами, женщина произнесла лишь одну странную фразу: «О, эти голубые глаза... Не дадите вы мне пощады...»
Сердца леди Винтефриш впервые за много лет тоже коснулась любовь... Но теперь она молила Бога лишь о том, чтобы Он помог сохранить ей женскую честь и достоинство своего рода, потому что считала своё увлечение недостойным леди благородных кровей.
День шестой, 8 апреля
Берингтон с самого утра находился возле королевских конюшен. Вчерашнее происшествие и смерть Беркли не давали ему покоя всю ночь. Сразу после завтрака красавица-маркиза появилась там и, находясь, как обычно, на известном расстоянии между ними, холодно обратилась к воздыхателю:
– Как Вы рано встаёте, герцог.
– Не всегда, Ваша Светлость, но сегодня мне не спалось.
– Такое бывает, – как ни в чём не бывало, ответила красавица и быстро перевела разговор на другую тему: – Где мой Граф?
– В стойле.
– Проводите меня, милорд, – подавая несчастному влюблённому руку в тонкой перчатке и тем самым даря ему смутную надежду на снисходительность, холодно произнесла маркиза.
Берингтон едва коснулся пальчиков девушки и провёл её в конюшни, к чистому стойлу, где содержали королевских скакунов. Отняв ладонь, Анжелина подошла к прекрасному жеребцу, одарила его улыбкой, какой не удостаивала ни одного мужчину, и стала гладить по морде, ласково приговаривая:
– Граф... Красавец мой. Милый конь...
– Велеть оседлать его? – осведомился герцог, искоса глядя на преображённое лицо маркизы.
Действительно, без отпечатка холодной гордости она становилась ещё прекраснее обыкновенного.
– Отличный жеребец, – не обращая внимания на мужчину, произнесла племянница короля. – Просто чудо. Он должен стать производителем.
– Миледи...
– Что Вам угодно, герцог? – обратив холодный взгляд на поклонника, наконец отреагировала красавица.
– Я... – только и успел произнести мужчина, но, встретив странный взгляд девушки, осёкся.
– Ответьте мне честно на такой вопрос, милорд, – вдруг шагнув к герцогу так близко, что подол её юбок скользнул по сапогам Берингтона, произнесла маркиза, – Вы любите меня?
Альфред опешил. Неожиданность такого прямого вопроса поставила его в тупик, и пэр совсем позабыл, о чём хотел поговорить. Едва первое оцепенение отпустило мужчину, он опустился на одно колено и, поймав ручку маркизы, покрыл её поцелуями.
– Миледи, Вы правы: я люблю Вас без ума!
– Полно, герцог, полно... – аккуратно вынимая ладонь из цепких пальцев поклонника, промурлыкала первая леди. – Так значит, Вы готовы ради меня на всё?
– Я люблю Вас больше жизни, – подняв глаза на предмет своего обожания, ответил несчастный лорд.
– Встаньте, Альфред, и выслушайте мою волю, – ласковее, чем обычно, приказала девушка, впервые назвав мужчину по имени.
Берингтон поднялся.
– Обещайте мне, что исполните всё в точности так, как я Вас попрошу.
– Я обещаю Вам, маркиза!
– У Вас есть корабль. Он нужен одной знатной даме для совершения путешествия. И я хочу, чтобы Вы предоставили ей его.
– Я всё сделаю, – кивнул герцог и снова поцеловал руку Анжелины.
Первая леди отошла от мужчины на несколько шагов и, как прежде, холодным тоном, надменно проговорила:
– Скажите, милорд, как Вы относитесь к жарким странам?
– Я? – переспросил Берингтон, растерявшись.
– Вы, – взглянула на него красавица, и глаза её загорелись странным огоньком.
Герцог понял, по какому раскладу нужно играть.
– Я, признаться, не думал об этом, моя госпожа.
– Напрасно. Вы смогли бы послужить отличную службу своему Отечеству, если бы примкнули к нашей Ост-Индийской компании.
– Вы так считаете?
– Я в этом уверена, милорд. И в ближайшем будущем у Вас появится такая возможность, – лукаво улыбнулась маркиза и тише добавила: – Я хочу, чтобы Вы сопровождали ту особу, для которой нужен корабль, Альфред. И убедились в том, что она осталась на индийской земле.
– То есть Вы хотите, чтобы я уехал за пределы Англии? – дрогнувшим голосом переспросил Берингтон.
– Да, я хочу, чтобы Вы совершили путешествие до Индии. А после Вы сможете вернуться назад с триумфом и предстать перед глазами юной королевы, которая отблагодарит Вас щедро за такую службу, – соблазнительно улыбнувшись, ответила красавица, и мужчина всерьёз задумался, что скрывается за этими словами. – Разве это не мечта любого кавалера, Альфред?
– Это значит, что мы должны будем расстаться на некоторое время... – только и произнёс несчастный влюблённый, чтобы хоть что-то сказать.
Леди Анжелина фыркнула и, отойдя на несколько шагов в сторону, холодно ответила, не глядя на собеседника:
– Какие глупости Вы говорите, милорд. Мы с Вами не можем расстаться, поскольку никогда не были настолько близки.
– Простите меня, госпожа, – поклонился герцог.
– Всё, что Вы можете сделать, – это угодить мне, чтобы продвинуться по карьерной лестнице. Надеюсь, Вы не думали рассчитывать на большую благосклонность с моей стороны?
Девушка обернулась. Её тугие локоны обвили тонкую белую шею, чёрные глаза сверкнули из-под шляпки.
