Текст книги "Весна в душе"

Автор книги: Рина Аньярская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Да, тут предостаточно белокурых ангелов, готовых похитить нежное девичье сердце. Блондины атакуют – они в перевесе.

– Ха, – отозвался брюнет Роджер из пятого звена. – Армия блондинов, что ли, получается?

– Конечно, – раскинув руки, продекларировал Остин Вендер и, указав на красавчика, грозно добавил: – Под предводительством Эрика Вайта!

Белокурый «ангел» немаленького роста пожелал в этот момент сквозь землю провалиться: по лицу Джерома читалось, что вот-вот прозвучит какой-нибудь колкий стишок в его адрес. Но положение спас Роджер, мощью и силой уступавший, пожалуй, только Рональду, который, обойдя Вайта со спины, погрозил лесному поэту кулаком, и тот решил больше не задирать друзей.

– Ох, подумаешь – блондины, – махнув рукой и красиво поведя плечиком, промурлыкала Эвелина. – Этим нас не удивишь!

Подойдя к сестре вплотную, она шепнула на ухо Ирене:

– Лично меня больше шатены привлекают...

– Или шатен? – также тихо спросила наследница.

– Или шатен, – кивнула шотландская принцесса и взглянула на улыбающегося во весь рот Туда.

– Да ладно вам, братцы! – похлопав по плечам Джерома и Эрика, произнёс Раймонд. – Брюнеты вы или блондины, душа у вас всё равно одна, и она красная! Красные стражи вы или нет?

По ДЛД пробежал гул одобрения.

– «Красные стражи», – тихо повторила новое название лесного братства Ирена. – Воины Красного Джона...

Джек, улыбнувшись уголком губ, признательно кивнул Рею, благодаря его за то, что остановил шалости молодёжи. А самый блондинистый блондин и самый брюнетистый брюнет пожали друг другу руки.

Видя, что Эвелина вырвалась из круга очаровательных юношей и мужчин второго звена, ребята из пятого тоже решили поближе познакомиться с новой гостьей.

Шотландской принцессе галантно представились Мейсон Кеш, носивший прозвище Объяснялкин, и Девид Колл – типичный сероглазый лондонец в возрасте Христа с заурядной внешностью, в обязанности которого входило прочёсывание дорог вокруг столицы и налаживание связи с «агентами» Майера Касперса на периферии, если возникала такая необходимость.

Два знатока прилондонских лесов – Саймон и Роджер также выразили радость от знакомства с дочерью короля Шотландии. Двое здоровенных детин, оба 27 лет от роду, родились и выросли в Лондоне и с детства были друзьями не разлей вода. Но парни оказались совершенно не похожи друг на друга, чем и пользовались при знакомстве с хорошенькими барышнями. Саймон Бон обладал гипнотическим взглядом болотно-зелёных глаз, круглым симпатичным лицом, напоминавшим морду чеширского кота, таинственной улыбкой и коротко по-пуритански стриженными светло-русыми волосами – такой противоречивый образ сбивал всех с толку, и никто не мог разгадать его натуру целиком. Роджер Фиш же, напротив, носил длинные тёмные локоны, спускавшиеся до плеч, делающие его мужественное скуластое лицо отнюдь не романтичным, а колкий взгляд карих глаз выдавал вовсе не северное его происхождение: парень был наполовину ирландцем, наполовину баском.

Последним представился гостье худощавый юноша неброской внешности с ясными зелёными глазами и светлыми абсолютно прямыми длинными волосами, спускавшимися чуть ниже плеч – Майкл Тоберт, один из братьев-шпионов, знавших каждый закоулок Лондона как свои пять пальцев. Этот 18-летний парнишка выполнял свои обязанности не хуже Шустрого Бобби, весёлого Туда или серьёзного Дилана.

Остальные члены пятого звена были завербованы Дядюшкой на кухню для приготовления обеда.

От разнообразия у Эвелины шла кругом голова. Ей казалось, что под одной крышей объединились люди с различными характерами, жизненными историями и разнообразной внешностью, поэтому, образуя единое целое, каждую минуту они были готовы к любой атаке.

Пока две принцессы развлекались в обществе Лесных стражей шутками и прибаутками, красавица Анжелина второй раз за день побывала в Тауэре.

Лодка с лакеем привезла её туда, где в этот час не бывало охраны – маркиза это знала наверняка. Закинув верёвочную лестницу с «кошками» на конце на преграду, первая леди вскоре оказалась на стене и присела на корточки. Глубже посадив шляпу на голову, чтобы её не сдувало ветром, девушка осмотрелась по сторонам. Рядом был невысокий флигель, до которого пришлось пройтись по кромке крепостного ограждения. Достигнув его, Анжелина прыгнула на крышу пристройки и быстро пробежалась по ней. Никто не окрикнул девицу, а значит, она осталась незамеченной.

Преодолев половину территории Тауэра, незваная гостья оказалась у башни, где содержали Кеннеди. Стоя на крыше арсенала, маркиза стала размышлять, что же делать дальше.

Подойдя к краю, девушка посмотрела вниз и, вскрикнув, отошла назад – оказалось слишком высоко, чтобы прыгать, а верёвки у неё не было. Внизу между арсеналом и башней навалом лежали булыжники и стёкла. Тому, кто вздумал бы выскользнуть из заточения через окно, пришлось бы расстаться с мыслью сохранить себе жизнь после падения. «Да, неплохо постарался констебль. Всё сделано для того, чтобы заключённые не сбежали. Только почему меня до сих пор никто не остановил?» – негодовала Анжелина, явно рассчитывавшая на то, что с простыми йоменами она быстрее договорится о посещении Кеннеди, чем с комендантом крепости. Золотая брошка с розой Тюдоров, что красовалась на её груди рядом с Орденом Подвязки как знак высокого происхождения, открывала любые двери.

«Стой, кто идёт!» – прогремел за спиной первой леди долгожданный голос бифитера.

Анжелина медленно повернулась в его сторону и распахнула плащ.

Охранник прищурился, увидев королевскую регалию рядом с Орденом Подвязки. Девушка отстегнула от пояса кошелёк со своим гербом и, покачав его на уровне глаз семифутового[5] офицера, мягко, но одновременно властно произнесла:

– Я хочу видеть преступника Кеннеди.

– Моё почтение, Ваша Светлость, – поклонился йомен. – Пройдёмте за мной.

Анжелина усмехнулась и бросила ему кошелёк: ей нравились такие услужливые гиганты, привыкшие выполнять приказы без размышлений. Йомен проводил первую леди через оружейный склад по лестнице вниз, потом подземным коридором – в башню заключённых.

Ирена снова подошла к камину и огляделась. Не увидев командира Лесных стражей, она спросила:

– А где Джон?

– Джон? – приподнял брови Робин и огляделся. – Вот, как всегда! Я сейчас. Минуту!

– А что, легендарный Красный Джон избегает шумного общества? – усаживаясь в кресло, спросила Эвелина, успевающая всё подмечать на ходу.

– Отчего же, – пожал плечами Джек Парра Ортис. – Просто он сегодня не совсем в духе.

– Так, может быть, не будем беспокоить его? – только и успела произнести Ирена, как в проёме дверей уже появился Робин, торжественно объявивший:

– А вот и наш виконт Райт, собственной персоной.

Командир, не очень довольный таким представлением, зыркнул на друга, но промолчал.

– Зачем же Вы от нас прячетесь, сударь? – притворно-сердитым тоном спросила шотландка, гордо приподняв подбородок.

– Меня отвлекли мои мысли, леди Эвелина.

– Боже, как потрясающе, – обернувшись к сестре, проговорила принцесса. – Меня так ещё никогда не называли мужчины! Сэр Джонатан, – снова обернувшись к командиру лесного братства, произнесла девушка уже более дружественно. – Я выражаю Вам своё восхищение!

– Чем же, позвольте спросить?

– Я просто в восторге от Вашего отряда! – приложив руки к груди, жарко произнесла Эвелина и поднялась. – Когда сестра писала мне, что на помощь ей пришла частная армия, я подумала, что это такие же наёмники, как те, которых я вижу в нашей стране каждый день. Или как эти ваши угрюмые йомены. Но вы... вы иные!

Джон только склонил голову в знак признательности за похвалу.

– И как Вам удалось собрать такое потрясающее войско?

– Секрет прост, леди Эвелина: я не делал различия между людьми. Мы все живём на равных, – ответил Райт и, посмотрев на друга детства, добавил: – А вот кое-кого за то, что обозвал меня виконтом, придётся вызвать на поединок.

– Всегда к твоим услугам! – ослепительно улыбнулся Робин и салютовал воображаемой шпагой. – Но только после того, как прекрасные дамы покинут нашу полянку. Негоже обнажать клинки перед леди.

 Райт согласно кивнул.

– Не журите его, Красный Джон. Ведь Ваш друг всего лишь сказал правду.

– Да, только об этой правде я предпочитаю не задумываться.

– И всё же Ваше благородное сердце заслуживает награды, и самой высокой! Таких рыцарей, способных на настоящие мужские поступки, я не встречала никогда, – продолжала хвалить Райта и его команду Эвелина. – Ни одна наёмная армия, которая мне известна, не встанет стеной пред сюзереном[6] в минуту смертельной опасности, не будет сражаться до последней капли крови.

«Рыцари, – произнесла про себя наследная принцесса туманной Англии и задумчиво взглянула на друзей. – Красные рыцари...»

– Кузина писала мне о том, как именно стражами был пойман этот гнусный преступник и вся его ужасная шайка!

– Вы преувеличиваете наш скромный вклад, – откланялся Джон и поспешил отойти прочь.

– Меня там не было, конечно, но могу судить по рассказам о вас в молве и по письмам моей сестры. Ведь так, кузина? Разве они не настоящие рыцари?! Без страха и упрёка.

– Пожалуй, ты права, Эви, – отозвалась наследница. – Ты подала мне отличную идею...

– Какую?

– Мне ещё нужно её обдумать. Потом скажу.

– Ирен, – произнесла Маленькая леди и снова села в кресло. – Это какой-то другой Джон, совсем не такой, о каком ты мне писала. Он слишком серьёзный и чересчур угрюмый, словно на войну собрался.

«Повоевать мы всегда успеем...» – подумала Ирена, вспомнив о том, что творится на континенте[7].

– Да что Вы, принцесса! – воскликнул Джером и зловещим, но громким шёпотом, склонившись над девушкой, добавил, чтобы увести внимание гостей в другую сторону: – В голове командира сейчас рождается самый коварный план, на который только способен человек, – план, как покорить мир!

После этих слов весельчак снова выпрямился и как ни в чём не бывало обратился к Райту:

– Джонни, разве я тебя не рассекретил?

Шутка немного разрядила обстановку. Робин подтолкнул друга локтём и, хитро подмигнув, произнёс:

– Нет, старина, не угадал. Когда я его нашёл, он переставлял с места на место весенний привет, не зная, куда его деть в наших спартанских условиях. Ведь этот подарок мы хотим сохранить как можно дольше.

– Что за подарок такой? – поинтересовалась Эвелина.

Вместо ответа Робин подошёл к наследной принцессе и, наклонив голову набок, стал любоваться её тонкими чертами:

– Думаю, что Ирен меня поняла.

– Конечно, поняла! – ответила девушка. – Значит, Оливер успел до вас добраться!

– Успел, – кивнула добрая половина стражей в унисон.

– Вот это единство мне уже нравится! – констатировала принцесса Уэльская. – Наконец-то вы перестали делиться по цвету волос.

В этот миг отворилась дверь, и в залу вошёл Рональд Рок. Увидев гостью, он раскинул свои широченные руки ей навстречу и воскликнул:

– Ирен! Как я рад тебя видеть!!! Словно сто лет прошло!

– Ронни! – только и нашлась, что сказать наследница, шагнув вперёд, и прильнула к его сильной груди.

Крепко обняв девушку и приподняв над землёй, Рок отпустил её, поставив на место. Эвелина изумлённо наблюдала эту картину и снова не верила своим глазам. Конечно, к подобным сценам Её Королевское Высочество не привыкла...

– Это капитан третьего звена, которое сегодня дежурит, – представила мужчину сестре Ирена. – Настоящий атлант! Ты уже из Лондона, Рональд?

– Ага.

За спиной Рока послышались смешки ребят, Ирена недоумённо посмотрела на них, не в силах понять, что на этот раз всех развеселило. Сам же силач недовольно сложил мощные руки на груди и отставил одну ногу в сторону, как бы вызывая смельчаков на бой.

– Что опять не так? – спросила Ирена.

Заливаясь смехом, Робин сделал шаг вперёд и, указывая на Рока, проговорил, едва сумел пересилить хохот:

– Этот человек-гора... Этот атлант... сегодня такую штуку выкинул!..

– Да, было дело! – подтвердил Джером, силясь не засмеяться во весь голос. – Ты передала нам с Оливером подарок. Мальчишка не дождался связного и пришёл сюда сам...

– А он!.. – воскликнули хором близнецы и от этого ещё больше расхохотались.

– А он, этот человек-гора, – продолжил мысль Эрик, – не узнал его.

– И схватил за шиворот, думал, воришка, – подхватил Робин, утирая слёзы смеха в уголках глаз. – Кто, говорит, такой, зачем пожаловал?!

– Притащил его к нам! – продолжил рассказ юный поэт.

– Говорил: «Шастал тут, вынюхивал», – передразнивая Рональда, выпалил Туд.

– Ага, а мы все хором как воскликнем: «Оливер!» – изображая изумление, продекларировал Тед.

От этих гримас рассмеялись даже девушки и Джон, а сам Рональд снисходительно улыбнулся.

Эстафету подхватил Эрик:

– А он и говорит...

Тут уже половина стражей басом процитировала героя дня:

– «Рыжий?! Ты что ли?»

Раскат смеха оглушил всех.

– Вы ещё кое-что забыли! – назидательно подняв палец, вымолвил Рональд, – «Рыжий?! Ты, что ли? Вырос, брат!»

Гигант снова сложил руки на груди и отвернулся, фыркнув: «Комедианты».

– Не сердись на них, Ронни, – поглаживая мужчину по сильным предплечьям, ласково произнесла английская принцесса. – Они не со зла.

– Это я знаю, моя очаровательная леди, – гладя наследницу по голове, ответил Рок. – И кто сказал, что я сержусь? Я просто редко улыбаюсь.

Эвелина искоса наблюдала за тем, как Ирена обращается с гигантом, и ломала голову, не Рональд ли тот самый таинственный «Он»...

– Ну знаете ли, – покачала головой шотландка. – С вами тут не соскучишься! Но я так и не поняла из всего представления, что это был за «весенний привет», о котором так таинственно сказал Робин.

– Я послала им розу из оранжереи, – обернулась наследница. – Тепличную.

– Ах, вот оно что, – буднично произнесла шотландская принцесса, расстроившись, что никакой тайны не предвидится. – Всего-то.

– Какую розу? Из чего? – переспросил Рональд.

– Из теплицы, – вновь повернула к нему голову Ирена.

– Так вот что имел в виду Оливер! – щёлкнул пальцами Рей. – А мы всё в толк не могли взять, про какую такую «теплину» он толкует.

– Он молодец, и я очень рада, что мой привет достиг вас немного раньше меня, – улыбнулась в ответ Дочь Англии.

На самом верху, как и положено, в одиночной камере сидел Кеннеди. Офицер открыл тяжёлую дверь и впустил красавицу внутрь. Едва она ступила через порог, неприятный затхлый запах ударил в аристократические ноздри, но Анжелина и бровью не повела.

– С Вами остаться, миледи? – поинтересовался бифитер.

– Нет, – коротко отрезала красавица.

Тяжёлая дверь закрылась, глаза привыкли к полутьме, и маркиза разглядела сидящую у стены под окном фигуру.

Кеннеди изменился за те месяцы, что провёл в заточении. Его и без того круглое лицо обросло курчавой бородой смолянисто-чёрного цвета, а усы стали ещё гуще прежнего. Время коснулось и волос разбойника – они сильно отросли, но всё ещё упрямо вились колечками, поэтому достигали только его плеч.

– А... красавица-маркиза собственной персоной! Очень хорошо! Что привело Вас ко мне? Желание пристрелить лично? Я давно Вас жду! Просто жажду этой встречи! – издевательским тоном промолвил Кеннеди, даже не поднявшись.

– Заткнись, – прошипела Анжелина и сделала шаг к атаману. – Негодяй, подлец!

Разбойник встал на ноги. Красавица приблизилась к мужчине вплотную и стала награждать пощёчинами при каждом «ласковом» слове:

– Бандит! Предатель! Дьявол! Несносный лжец! Скряга! Развратник! Убийца! Разбойник липовый! Иуда! Тварь!

– Эй, потише, радость моя! – воскликнул Кеннеди, отступая к стене и прекрасно понимая, что ответить Анжелине он не может.

– И грязь! – схватив за грудки виконта, прошипела маркиза.

– Слушайте, маркизонька...

– Заткнись! – одёрнув его, снова прошипела племянница короля и просверлила разбойника острым, как нож, взглядом агатовых глаз. – Я ещё не закончила.

– Чем обязан такому количеству объяснений в любви? – развёл руками бывший атаман.

– Поменьше открывай свой рот, – отходя от мужчины, ответила маркиза и встала к нему спиной. – Если ты пытаешься утянуть меня за собой, у тебя ничего не выйдет. Нет ни одного доказательства твоих слов.

– Было одно, – усмехнулся Кеннеди. – Да я его по глупости на корабле оставил.

Первая леди обернулась к разбойнику и сузила глаза – она поняла, что речь шла о её брошке с эмблемой Тюдоров, когда-то принадлежавшей принцессе Мери.

– Впрочем, если я расскажу всё Его Величеству, думаю, он заинтересуется, куда же пропала рубиновая брошь его дорогой племянницы.

– Ты глупец, Кеннеди. Я скажу, что её украли у меня год назад. И поверят мне, а не тебе. И молчи, когда я говорю! – воскликнула красавица, видя, что разбойник открыл рот. – Я могла бы тебе помочь, смягчить твоё наказание, коли ты у нас лорд... Да из такого рода – младшая ветвь Оствейских... Тех самых Оствейских.

Голос Анжелины снизился, глаза сузились. Она прошлась по камере перед пленником, подбоченившись.

– Но ты сам подписал себе приговор, выступив против меня. Теперь ты мне не нужен. Я задавлю тебя. Одного моего слова было бы достаточно, чтобы тебя тут придушили – и пикнуть не успел бы, – первая леди вновь метнула на бандита колкий взгляд и остановилась. – Но король хочет тебя судить. Хорошо. Я дам ему эту возможность. Пусть моя кузина посмотрит на твой позор, если она ещё не поняла, какие подданные шастают по дорогам её королевства! А здесь, в этом каменном мешке, ты можешь кричать что угодно – тебя всё равно никто не услышит. Комендант только что уверял меня в вечной верности и полном равнодушии следователей Тайного совета к твоей персоне.

Чёрный Джон хотел что-то сказать, но Анжелина быстрым жестом выхватила свой любимый хлыст и несколько раз одарила атамана точными ударами. Кеннеди не нашёл сделать ничего лучше, как отпрянуть и сесть на пол – назад, в своё сено.

– Я бы и сама тебя убила, – наклонившись над ним, зловеще прошептала красавица. – Но руки марать не хочу... Ты слишком низко пал, червяк!

– Нет, дело не в том, маркизонька, – поднявшись на ноги, возразил разбойник. – Скажите лучше правду: Вы просто боитесь решения короля. Боитесь, что он захочет допросить Вас!

– Подхалим, – прошипела маркиза и отвернулась.

– Вы просто не имеете права меня тронуть. Потому что я не Ваш личный враг, а государственный преступник! Даже мой вечный соперник Красный Джон сдал меня в руки правосудия, хотя у него было больше прав убить меня на месте, чем у Вас, и к тому же была возможность насадить на свою шпагу ещё там, на берегу Темзы! Чего я тогда страстно желал, не скрою!.. Но он отдал меня суду. Так и Вы – Вы никогда не сможете взять мою жизнь без высочайшего на то повеления, потому что Вы всего лишь племянница короля!

– Я имею такое право, – процедила маркиза, обернувшись к разбойнику вполоборота. – Необязательно носить корону, чтобы управлять страной. Но убивать тебя я не стану – зачем мне наводить на себя лишние подозрения. Пусть страна считает, что в моей груди нет сердца – я поступлю иначе. Великодушно. Я буду просить дядюшку отрубить тебе голову.

– Спасибо, – поклонился Кеннеди, в глубине души подумав, что это было бы вовсе неплохой альтернативой виселице и четвертованию[8].

– Насколько мне известно, из-под топора, в отличие от верёвки, живым ещё никто не уходил... – произнесла Анжелина, снова подойдя к двери. – И не проси меня ни о чём. Твой приговор будет жёстким, но справедливым. Ты нанёс мне кровную обиду, когда забрал рубиновую брошь с гербом матери. Теперь моё сердце глухо к твоим словам. Лёд на нём никогда не растает...

Кеннеди показалось, что голос леди Линкольн дрогнул, но он не смог бы поклясться в этом даже самому себе. В следующую секунду тяжёлая дверь отворилась, и в проёме мелькнул только чёрный плащ красавицы.

Йомен затворил засов, отсчитал охраннику причитающуюся сумму за молчание, после чего проводил маркизу через главные ворота к ожидающей её лодке, и ушёл на свой пост – на крышу арсенала. Там он ещё долго видел смуглое лицо Джона Кеннеди в зарешёченном окне башни.

Джим Токкинс, которого разбойники величали не иначе, как Капитаном, сидел в кресле с высокой спинкой, которое так любил его предшественник, и крутил в руках полумаску. Не изменяя обычаям разбойничьей вольницы, испанец был одет во всё чёрное, длинный плащ висел на спинке, готовый в любой момент послужить своему хозяину защитой от дождя и посторонних глаз.

Лицо Джима Токкинса, настоящего имени которого никто в Англии не знал, было необыкновенно притягательным, если не сказать красивым. Тонкие изящные черты выдавали аристократичность происхождения не меньше, чем изысканные манеры, которые заметила Ирена ещё в первый день их встречи. Чёрные, как угольки, миндалевидные глаза нового атамана были окаймлены густыми смолянисто-чёрными копьями ресниц. Портрет дополняли правильный нос и красивые розовые губы. Маленькие усики, подстриженные по последней моде, и крошечная узкая бородка придавали лицу мужчины мягкость и изящество.

Удивительно, но кожа испанца не была такой смуглой, как у Чёрного Джона, несмотря на то, что родился и вырос он под палящим солнцем Мадрида. В Англии Токкинс вполне сошёл бы за своего, если бы не испанский разрез глаз. Тёмные волосы Джима были аккуратно уложены, словно от него недавно ушёл цирюльник. А когда голова мужчины попадала в полосу солнечного света, его шевелюра отливала синевой, словно крыло ворона.

Джим Токкинс находился в состоянии глубокой задумчивости, когда все черты человека расслабляются, и на лице отражается суть душевных переживаний. И в эту минуту лик его был поистине прекрасен.

Стройное, но крепкое, сильное тело испанца согнулось, словно под тяжестью, в дубовом кресле бывшего атамана. Широкая старинная шпага, доставшаяся своему обладателю от отца, висела вдоль бедра как ещё одно напоминание о высоком происхождении мужчины.

В углу той же комнаты тихо сидел Громила. Он стал правой рукой Токкинса и его телохранителем. Впрочем, сам Капитан считал, что в такой услуге он не нуждается. Но Громила, помня о том, что благодаря изворотливости Джима им удалось улизнуть с берега Темзы в прошлом году и избежать участи других бандитов, был бесконечно ему благодарен: каждый разбойник мечтает много награбить, но никто не хочет болтаться на виселице.

Огромный бандит сидел без маски, и по его чертам было ясно – он тоже южанин. Выражение мрачного смуглого лица в большинстве случаев оставалось непроницаемым. Очень рослый и сильный, что оправдывало его прозвище среди приятелей, Громила выделялся на фоне сверстников с юности. Родившись младшим сыном в семье разорившегося и спившегося кабальеро[9], он был вынужден сам зарабатывать себе на жизнь. Разменяв третий десяток, парень попал в моряки и оказался в Англии. Не найдя подходящей работы, немногословный испанец ушёл в бандиты, где и повстречался с Чёрным Джоном – полукровкой.

Громила редко разговаривал, предпочитая делом доказывать свою преданность лидерам. Имени и фамилии его никто на острове не знал и даже не пытался спрашивать.

Всегда спокойный и расчётливый, в боях он был просто незаменим, поэтому Громилу уважали и боялись в разбойничьей вольнице, а атаманы всегда считались с его мнением. Самое большое удивление за всю восьмилетнюю жизнь южанина в Англии вызвало, пожалуй, только появление светловолосой хрупкой девушки со шпагой в руках там. Это случилось там, в замке Линкольн – роковом месте, где устроил разбойничье логово Чёрный Джон, после чего дела шайки стали совсем плохи. И эта девушка, оказавшаяся наследной принцессой островного королевства, по сей день не выходила у мужчины из головы. Любую свободную минуту южанин вспоминал, как ловко она выманила у него – отличного фехтовальщика – ключи.

Размышления Капитана и Громилы прервал стук в дверь. Джим поднял голову и подал знак наперснику, чтобы тот впустил пришельцев. Громила прогремел железным голосом:

– Открыто!

Дверь бесшумно распахнулась, и один из разбойников доложил, стоя на пороге:

– Капитан, мы поймали юнца, который хочет Вас видеть... Допустить?

Джим молча кивнул. Разбойник исчез и через мгновение втолкнул в дверь парнишку лет 15, среднего роста, с белокурой головой, неплохого телосложения, который в будущем обещал вырасти жилистым мужчиной.

Атаман немного приподнялся в кресле и, не выпуская из рук полумаски, стал рассматривать незваного гостя. После продолжительного молчания Токкинс нарушил тишину вопросом:

– Что тебе нужно?

– Я хочу войти в ряды «чёрных»! – выпалил юноша.

Джим дважды отрицательно качнул головой и сказал:

– У тебя нет шансов.

– Почему?

– Ты блондин, – коротко отрезал испанец и навалился на спинку кресла.

Мальчишка опешил.

– Ты не подходишь мне, – повторил свой вердикт разбойник.

– Но при чём тут мои волосы?

– Слишком ангельски выглядишь.

– Это только с виду! Я ещё юн и поэтому кажусь милым пай-мальчиком! А в душе я зверь! Я готов порвать любого, кто встанет у меня на пути!

Джим поднялся, подошёл ближе к парнишке и похлопал его по плечу:

– Ты мне нравишься, но «чёрным» тебе не стать.

– Я покрашу волосы! Хотите?

Мужчина отрицательно качнул головой.

– Этим ты ничего не изменишь. Моё слово окончательно. Не спорь и иди с миром.

– Но Капитан!.. – попытался возразить юноша.

– Нет! – резко ответил Токкинс и, развернувшись к парню спиной, ушёл к окошку. – У тебя две минуты, чтобы исчезнуть невредимым с глаз моих.

Мальчик не заставил просить себя дважды и мигом прошмыгнул в коридор.

Ирена и Эвелина ехали шагом, уже приближаясь к Нижнему парку Виндзорского замка. Шотландка обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на облако пыли, что подняли кони Красных стражей у опушки леса: мужчины проводили девушек до половины пути и отправились назад.

– Вот они и скрылись из вида...

Наследница посмотрела на сестру – та широко улыбалась.

– Вижу, прогулка удалась и ты счастлива.

– Конечно, они такие чудесные и милые!

– Только не путай их с домашними моськами, – сморщилась английская принцесса. – Красные стражи – это благородные честные люди.

– О, да! И какие люди! С храбрыми сердцами. Но их весёлый нрав мне по душе. Особенно эти блондинистый блондин и брюнетистый брюнет, а-ха-ха, – снова рассмеялась Эвелина, вспоминая шутки ребят по поводу цвета волос. – Впрочем, они все молодцы, а Туд... – Маленькая леди приосанилась и проговорила фразу членораздельно и очень отчётливо: – Красавчик Туд меня просто воспламеняет!

– Хм... Сначала мне показалось, что тебе приглянулся Эрик. Впрочем, не важно. Главное – не сгори.

– Ой, Эрик, конечно, ангел во плоти, но мне всегда нравились озорники, ты же знаешь, – поёжившись в седле, произнесла шотландская принцесса.

– Да, помню.

– Скажи мне, а этот Красный Джон всегда был таким угрюмым?

– Не сказала бы, – на миг задумавшись, ответила принцесса Уэльская. – Раньше он был более любезным. Хотя в танцевальном зале, действительно, чувствовал себя крайне неловко и разговорчивым точно не был.

– Так что же случилось, почему он стал другим?

– Я подозреваю, что его честь была задета и... его благородное сердце не может забыть обиды, – промолвила Ирена, опустив ресницы.

– Это из-за того, что Кеннеди посадили, и он остался неотомщён?

– Нет, – отрицательно качнула головой Дочь Англии. – Это из-за того, что я не сказала им правду сразу. Я пыталась сегодня поговорить с Райтом, или хотя бы заглянуть в глаза, узнать, прощена ли... Но он всё время отводил взгляд. Думаю, там только грусть и туман... И ни капли доверия к моей персоне.

Девушка вновь подняла взор, рассматривая старые своды Виндзорского замка. На сердце стало холодно. Снова вспомнилась сцена на берегу и сложное объяснение с друзьями в присутствии отца...

– Ничего не понимаю. Чем ты его так обидела? – пожала плечиками Маленькая леди.

– Сначала всё было хорошо, и Красный Джон даже позволил мне стать первой гостьей на полянке в Эшере. Мы весело проводили время со стражами: пели, танцевали, стреляли из лука и просто хулиганили. Он снисходительно смотрел на мои шалости, понимая, что я вношу в его отряд струю свежего воздуха. Мы с ребятами стали словно единым целым, шутили и понимали друг друга. Но Красный Джон сразу изменил своё отношение ко мне, едва узнал, кто я... – нервно поправляя волосы, ответила Ирена, лишь мельком взглянув на сестру.  – Райт захлопнул дверцу и теперь, хоть стучи, хоть не стучи в неё, он знать меня не желает, хоть и старается быть вежливым и учтивым. Но меня-принцессу он не примет никогда. А русалочка Ирена в его глазах уже умерла.

– Ничего себе чувствительность!

– Я же не говорила им ничего, мы познакомились случайно... при не совсем обычных обстоятельствах – потом тебе подробно расскажу. Так получилось, что у меня просто не было времени сказать ребятам правду, да и не было в том нужды. Я не думала, что встречу их вновь. А потом... Потом всё завертелось слишком быстро, и уже невозможно стало признаться, чтобы не испортить нашу нереально прекрасную дружбу.

– Хорошо, когда приедем, расскажешь, – согласилась шотландка. – Но всё равно этот Красный Джон ведёт себя, как девица. Да и вообще на наследных принцесс не обижаются. Им служат.

– Эви, – натянув повод и остановив коня, принцесса Уэльская посмотрела в глаза кузины и едва слышно проговорила вмиг понизившимся тоном: – я не хочу, чтобы мне служили. Я хочу их дружбы. Это превыше всех наград.

Шотландка остановила Самару.

– Все ребята были сильно поражены тому, что я оказалась наследницей английского трона. И мне стоило большого труда вернуть их расположение. Потом они уехали на всю зиму. Я истосковалась по ним! И поняла, что не смогу отпустить их в никуда. Они мне слишком дороги.

– Насколько я успела заметить, ты тоже дорога им. Особенно некоторым. Робину, Джерому, Рональду... – хитро прищурилась Эвелина.

– Они простили мой обман, – не заметив намёка сестры, проговорила Ирена, глубоко вздохнув. – А сердце Красного Джона... Оно слишком чистое и благородное, чтобы принять мою ложь. Иногда мне кажется, что он не приемлет лжи в любом виде, даже во спасение. За полгода ребята свыклись с мыслью, что я не могла им признаться во всём сразу – это не моя вина, а стечение обстоятельств. Хотя и сейчас у них проскакивают странные нотки и взгляды. Но это случается уже реже, чем осенью. А Джон... Он не простил меня. Я это чувствую, Эви. И это горько.

Наследница вздохнула и опустила голову, похлопав Бурана по бокам. Кони девушек вновь пошли шагом.

– Настоящий аристократ... – произнесла Эвелина, задумавшись.

– Что? – словно проснувшись, отозвалась Дочь Англии.

– Аристократическая кровь в Красном Джоне играет сильнее, чем он сам того желает. И это заметно не только внешне. Таких настоящих благородных рыцарей мало осталось.