Текст книги "Весна в душе"
Автор книги: Рина Аньярская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Райт снова сузил глаза и подозрительно покосился на бумаги, стянутые верёвкой и скреплённые сургучной печатью.
– Что это?
– Прочти, – протягивая свёрток, произнесла Ирена и так странно на него посмотрела, что на душе Райта заскребли кошки. – Это тебе.
Красный Джон протянул руку и недоверчиво взял бумаги. Развернув их, он пробежался глазами по королевскому указу: «Я, Король Англии... и прочее... Ричард IV... своим высочайшим указом повелеваю учредить новый рыцарский Орден воинов виконта Джонатана Райта, известного в народе как Красный Джон, который будет называться «Красный орден». В Красный орден повелеваю принять 40 человек мужского пола с возможностью дальнейшего расширения Ордена по разумению основателя. Основателем Ордена считать вышеупомянутого виконта, после посвящения его в рыцари от моего имени... Символом Ордена считать красный плащ с эмблемой Тюдоров. Миссия Ордена – защита престола и наследников дома Тюдоров... Титул «Рыцарь Красного ордена» считать пожизненным и не передающимся по наследству».
Джон поднял на принцессу Англии растерянный взгляд:
– Мой собственный орден?
– Да, орден имени тебя – «Красный орден». Раз ты основатель, то в дальнейшем сам будешь решать, кого в него принимать.
– Это невероятно... – покачал головой Райт, поражаясь смекалке будущей королевы.
Ирена лишь мило улыбнулась в ответ и, коснувшись предплечья левой руки мужчины, в которой он всё ещё держал указ монарха, сказала:
– Я надеюсь, ты не сможешь отказать ребятам в таком удовольствии, и узаконишь ваш отряд.
– То есть получается, это будет моя личная армия? Официальная личная армия?! – глядя в глаза принцессы, ещё раз уточнил Райт.
– Разве не об этом ты мечтал всегда? – топя Красного Джона в бирюзовых озёрах своей радужки, восторженно ответила Дочь Англии, разведя руками. – И создал её – такой, какая она есть. Мощной, дисциплинированной и благородной! Я буду бесконечно рада, если, став рыцарями, вы будете вхожи во дворец и сможете чаще находиться рядом со мной.
Командир лесного отряда отошёл в сторону, навалился на стену свободной правой рукой: от кулака до локтя – и опустил на неё горячий лоб. В левой руке он по-прежнему держал бумагу короля. Всё что угодно Джон Райт готов был услышать сегодня от наследницы, но никак не ожидал такого поворота событий. И признавался себе, что отказаться от предложения основать орден означало бы оскорбить Тюдоров.
– Ты сам им об этом скажешь или мне объявить?
– Я сам.
– Хорошо, – кивнула Ирена. – Посвящение в рыцари завтра в полдень на Весеннем празднике, куда я вас всех сегодня приглашу.
Райт обернулся:
– Уже?
– А к чему тянуть? Жизнь коротка, и нужно успевать всё делать вовремя.
Вспомнив, о том, что над этой очаровательной девушкой, которая каким-то странным и непостижимым образом является ещё и наследной принцессой его страны, нависла очередная тёмная угроза заговора, Джонатан Райт понял, что решение короля оказалось как нельзя кстати и своевременно. Оно откроет им путь в Виндзорский парк, и уже ни один гвардеец не сможет выгнать Красных рыцарей за пределы замка.
– Я оставлю тебя, – корректно произнесла Ирена и исчезла, понимая, что Райту необходимо время, чтобы осознать новость.
Выйдя из ДЛД, девушка прошлась по полянке, улыбаясь всем друзьям по очереди так загадочно, что у каждого в голове возник ворох мыслей относительно её таинственного разговора с Джоном. Принцесса же беспечно рассказала о том, что завтра устраивает Весенний праздник со стрельбищами и фейерверком, где все они непременно должны быть. Лесные друзья заликовали. Пока ребята обсуждали, чем можно удивить придворных на празднике, Ирена обратила внимание на сидящего с отсутствующим видом Рея Шервуда.
Надо сказать, что этот сероглазый проныра отличался особенной сдержанностью, что не только проявлялось в словах и действиях двадцатитрёхлетнего молодого мужчины, но и наложило отпечаток на его черты. Веки Раймонда были всегда немного прикрыты, отчего расширялся зрачок, и взгляд казался особенно задумчивым, а цвет глаз становился насыщенно-серым, что эффектно оттеняли пепельного цвета ресницы. Лицо Шервуда было почти квадратным, но узкий лоб и подбородок с маленькой ямочкой производили весьма приятное впечатление. Абсолютно бескровные губы его лишний раз показывали окружающим, что их обладатель беспристрастно относится ко всему в мире. Свои слишком густые для юноши пепельно-русые волосы Рей обычно коротко, по-пуритански стриг, чтобы казаться немного старше – длинные космы делали его совершенным мальчишкой. Но за этой уравновешенной строгой внешностью скрывалась добрейшая душа, отчаянно мечтавшая о Рае на земле и благе для каждого человека.
Ирена подтолкнула молодого мужчину локтём и, подмигнув, спросила:
– О чём задумался, Рей?
– Кто – я? – встрепенулся капитан второго звена и перевёл на принцессу взгляд своих проницательных глаз.
– Так не я же!
– Да так – пустячок. Не обращай внимания.
– А именно? Расскажи мне.
– Ну... Сейчас попробую... – Шервуд сложил вместе ладони, поставил на них подбородок и направил взгляд прямо перед собой. – У одного из моих друзей появились неприятности, с которыми он не может справиться сам. Поэтому я ломаю голову, чем могу ему помочь.
– Ты серьёзно? – мягко улыбнулась Ирена.
– Не веришь?
– Я верю, только мне кажется, что это лишь часть правды.
– Может, и так... – проговорил Рей и снова обратил взгляд на девушку. Пару секунд он молчал, потом улыбнулся, чуть прикрыл веки и произнёс: – Русалочкам виднее...
– Каким русалочкам?..
– Таким, как ты.
– Рей, ты спишь наяву! – произнесла Ирена, приподнялась и стала водить перед глазами молодого человека ладонью.
Шервуд поймал её руки и отвёл от лица:
– Нет, я не сплю.
– Ладно, не буду больше тебя допрашивать, если ты всё равно ничего не скажешь.
Отстав от друга, Ирена поправила выбившиеся из причёски волосы и огляделась. В этот момент из ДЛД вышел Джек Парра Ортис, на котором просто лица не было. Не глядя по сторонам, он пересёк полянку и отправился за деревья, бубня себе под нос что-то невнятное, но до слуха девушки ветер донёс обрывки фраз на испанском языке, которого принцесса не понимала: «Разберёмся! Вот так всегда...»
– Что это с ним, Рей? Что он говорит?
Но Шервуд только плечами пожал – он тоже не понимал по-испански.
«Зачем я тебя оставил, милая, зачем?..» – снова принёс ветер обрывки слов испанца.
Джек скрылся за стволами буков. Ирена, следя за ним взглядом, вся вытянулась, как струна, едва сдерживая эмоции – она не могла быть спокойной, когда кто-то рядом с ней переживал бурю чувств. Даже не понимая языка мужчины, наследница прекрасно уловила его переживания.
Едва девушка поднялась, Рей попытался остановить её, схватив за руку, но принцесса лишь отрицательно мотнула головой и решительно направилась в сторону Джека. Весёлый говор стражей на полянке умолк.
По пути подойдя к земляку Парра Ортиса – Крусу Маэстро Эрреро, девушка попросила перевести ей бубнёж. Мужчина дословно передал принцессе суть слов друга. Ирена понимающе кивнула – она нутром почувствовала. что беда Джека касается личных переживаний.
Наследница подошла к испанцу, который опустился на землю прямо возле дерева за пределами лагеря, и осторожно спросила:
– Я могу сесть рядом?
– Земля холодная, Ирен.
– Это ничего – у меня отличный тёплый плащ.
Парра Ортис через силу улыбнулся.
– Что случилось, Джек?
– С чего ты взяла, что что-то случилось? Всё хорошо.
– Я вижу, я чувствую это. Не замыкайся в себе. Прошу тебя. Расскажи, что на душе, тебе станет легче, – усаживаясь на коленки рядом со стражем, произнесла Ирена.
– От тебя не спрячешься, – грустно усмехнулся мужчина. – Правду ребята говорят, что ты русалка.
– Я не русалка, от моих песен не сойти с ума, но я умею слушать, – прикрыла глаза Дочь Англии.
– Зачем мне сваливать на тебя свои беды, девочка. Тебе, в твоём сане, есть о чём заботиться помимо моих печалей.
– Мой долг – знать, чем дышит народ, раз уж ты заговорил о сане, – аккуратно ответила наследница.
– Хорошо... Тем более, это тебя, действительно, касается. Но я не напрашивался на разговор, Ирена! Ты сама попросила всё рассказать – помни! Не вини меня после в корысти.
– Я обещаю! – кивнула девушка и почувствовала, как холодок пробежал по спине – возможно, впервые её высокое положение окажется кстати, и она сможет помочь несчастному Джеку в его беде. – Когда мне грозила опасность, вы все самоотверженно спасали мою жизнь. И я не могу остаться безучастной к вашим судьбам.
– Когда мы защищали тебя, – искренне улыбнулся испанец, – все мои беды уходили куда-то на задний план, я забывал о них. Потому что тебе была нужна наша помощь: сначала тебе – просто Ирене, нашей маленькой загадочной девочке, общей сестре, потом тебе – Дочери Англии, нашей будущей королеве.
Наследница лишь кивнула, и Джек начал свой рассказ:
– Ещё три года назад я жил на Родине – в Испании. Я был счастлив. У нас был большой дом, большая семья. У меня была невеста-красавица из хорошей, добропорядочной семьи. Но случилось несчастье: пока я служил, эпидемия холеры унесла почти всех моих родственников, умерли родители и младшие братья. Мануэла моя тоже потеряла отца, а мать её умерла много лет назад родами. Мануэле было лишь 16 и, несмотря на нашу помолвку, о которой знали все в округе, мне её не отдали. Родственница невесты, тётя по отцу, донья Сальварес решила, что должна сама опекать девочку до совершеннолетия. Но через пару месяцев умерла и она, оставив всё своё состояние Мануэле... Правда, с условием, что та выйдет замуж за пасынка своей тётки от первого брака. Моя Мануэла стала завидной невестой в городе! И мне её просто не могли после этого отдать.
Мануэла не могла отказаться, потому что была несовершеннолетней. А даже если бы отказалась от брака и наследства, то попала бы напрямую под опеку дона Карлоса, двоюродного брата её покойной матери. А дядюшка тот ещё тиран... Мы это знали. Жизни с ним ни одна из его многочисленных жён не выдержала.
Я хотел похитить её и обвенчаться, чтобы уже никому не отдавать. Но родственники тётушки, явно не желавшие выпускать наследства из рук, очень хорошо поработали, чтобы нас разлучить и не дать мне возможности даже видеться с невестой. Они впутали меня в какую-то тёмную историю, я до сих пор так и не разобрался, в чём, собственно, было дело, но в итоге меня уверили, что я должен покинуть Испанию для своего же блага.
Итак, Мануэла стала богатой невестой, а меня объявили вне закона. Её родственнички обстряпали дело так, будто скрыли меня – родня всё-таки! У моей матери в роду были англичане, за это мои «судьи» и ухватились... Меня обвинили в шпионаже в пользу Англии. Вся эта семейка наболтала мне в уши о какой-то страшной родовой тайне, которую мне не положено знать, но она стала помехой на пути к свадьбе с Мануэлой, и выпроводили меня из страны, пообещав разобраться с обвинителями и оправдать меня заочно.
Недавно я получил от них письмо – меня, действительно, признали невиновным. Но вернуться назад я всё равно не могу... Мануэла уже замужем за другим. Но когда мы прощались в её саду тайком... перед моим отплытием, мы обменялись кольцами в знак помолвки, и я обещал, что вернусь освободить её от пут. Прошло три года... а я ничего так и не смог сделать для того, чтобы вернуться – сейчас нет обмена эмигрантами между нашими странами... И въезд на территорию Испании без специального разрешения мне закрыт.
Джек поднял взгляд к небу и горько усмехнулся:
– Самое интересное, что моя любовь жива... Хоть родственнички и твердили мне: от любви до нелюбви всего лишь шаг, море сотрёт воспоминания о невесте. А вот не стёрло, – взгляд Джека стал жёстким и направился вглубь леса. – Ни море, ни странствия по Англии, ни встреча с ребятами, ни драки с «чёрными»... Ничего не помогло мне забыть её. И уверяли, что она меня разлюбила. А я не поверил и явился к ней прощаться. И видел по глазам любимой, что чужд ей этот пасынок тётушки... Я писал своим друзьям... Они обещали помочь, разобраться в той тёмной истории, что приключилась со мной. Но они же не знают, откуда начинать копать, и ничего у них не вышло. Вот и сижу я тут обманутый со всех сторон... вынужденный переселенец... В то время как моя любимая страдает с немилым супругом.
– Прости мою неосведомлённость, я в политике несильна, но неужели ты никак не можешь вернуться? – впервые почувствовав себя виноватой в том, что не касается дел отца, спросила наследница трона.
– Нет, после уничтожения Непобедимой армады отношения между странами обострились. Временное потепление было несколько лет назад, ещё до начала Священной войны на континенте[1], когда Англия, Шотландия и Испания почти стали союзниками. Но потом всё вновь изменилось. Наша инфанта отказала в браке шотландскому принцу[2], и двери для моряков и солдат, что по долгу службы оказались в это время за пределами Испании, попросту захлопнулись. Волна воинов, оказавшихся не у дел, хлынула в Англию – тут ещё оставались наши земляки, что жили на острове со времён королевы Марии[3], и можно было рассчитывать на их помощь. Твой отец благосклонно принимал эмигрантов, не притесняя и не устраивая гонения, за что ему отдельное спасибо. Но не всегда нас принимали люди... Не всем повезло так, как мне – встретить настоящих, благородных друзей, поэтому многие мои земляки шатаются по дорогам и промышляют грабежом, позоря честь испанского военного мундира! И, что самое неприятное, более никто из нас не может вернуться назад. Любое упоминание о том, что твоя нога ступала по земле кельтов, уже делает тебя предателем твоей страны. И поэтому порты для меня закрыты. Так же, как закрыты они для нашего Маэстро Эрреро, по воле случая оказавшегося в Англии шесть лет назад, и для Джима Токкинса, настоящего имени которого я не знаю, да и знать не хочу. Испанский король ничего не сделает, чтобы изменить эту ситуацию, скорее, наоборот, запретит нам раз и навсегда мечтать о Родине.
– Постой, как же так? – удивилась Ирена. – Ведь наши отношения с Испанией уже два года как наладились. Мы теперь так дружим, что даже моей руки уже никто не просит для укрепления мира. Это всё благодаря герцогу Бекингемскому, который живёт там пять лет послом.
– Я не знаю, что происходит во дворцах, Ирен, – испанец обратил к собеседнице печальный взор, – но я знаю, что меня ожидает в порту.
Глаза девушки сверкнули слезами, и она отвернулась, сжав губы. «Я этого так не оставлю...» – подумала наследная принцесса Англии.
Пока Ирена и Джек разговаривали, ребята с каждой секундой чувствовали, как растёт напряжение. Джером, понимая, что нужно разрядить обстановку, кивнул шотландцу Ричу, который мгновенно притащил волынку, а сам взялся за старенькую гитару. Через мгновение полянка преобразилась.
– Танцевать? – хитро улыбнувшись и стерев со щеки слезу, спросила принцесса, обернувшись на звук.
– Что угодно сыграть для юной леди? – галантно склонившись в поклоне и заставляя всех любоваться своей красотой, поинтересовался Остин Вендер.
– Англез, конечно! – подскочив на ноги и хлопнув в ладоши, воскликнула Ирена.
– Как пожелаешь, Русалочка!
Принцесса снова обернулась к печальному рассказчику и произнесла:
– Джек, тебе начинать.
– Я не люблю танцы. Ты же знаешь...
– Я знаю, что это тебе поможет! – возразила Ирена и протянула к мужчине руки.
Испанец подчинился – подал девушке кисть, и она с силой потянула его в центр полянки. Пришлось Парра Ортису заводить хоровод танцующих, выплясывая всевозможные зигзаги.
Остальные подхватили, и вскоре почти все свободные стражи закружились в англезе по вытоптанной полянке.
Лишь через четверть часа, немного устав, мужчины расселись кружком вокруг центрального костра, а Ирена подошла к Джерому и стала что-то шептать ему на ухо. Юноша кивал головой, а потом, наскоро посовещавшись с Ричем, подобрал нужную мелодию, и девушка запела своим ангельским голоском:
Песня радость приносит в наш дом.
Песня – радость для всех!
Как лучик солнца, ярким огнём...
«Подарит нам счастье и смех!» – подхватил Джером густым бархатистым баритоном.
– Отлично! – похвалила его Ирена и, повернувшись лицом к стражам, стала подходить с каждым словом к Джеку всё ближе и ближе, призывая остальных хлопать в ладоши:
Лучше вам не искать
Эффективней лекарства от бед!
Точно я могу вам сказать:
Лучше песни на свете нет!
Последнюю строку вместе с ней пели уже и Джером, и многие ребята.
– Молодцы! – ещё раз похвалила друзей принцесса. – Теперь твоя очередь, Джек!
Испанец лишь махнул рукой и затянул одну из любимых народных песен Англии, которые тут же подхватили все остальные.
Пока четыре десятка мужчин и одна девушка распевались на полянке, на лес спустились сумерки, которых никто не заметил. Ирена наслаждалась чистым голосом Джека и приятным тенором Рея, которые легко брали любые ноты и гуляли по музыкальной лестнице, как им вздумается. Музыкальные способности Шустрого Бобби завораживали не меньше, чем его аппетитная внешность – голос парня отдавал металлическим звоном. А глубокий баритон Джерома и вовсе не знал себе равных.
Музыканты попробовали изобразить какое-то подобие менуэта, и Ирена уже кружилась среди друзей, уча их правильно делать па: шутка ли – завтра им придётся танцевать с придворными дамами и фрейлинами! Девушка так разгорячилась, что скинула свой плащ на полено, и вечерняя прохлада пришлась ей по нраву.
Всем, кто был на полянке, стало тепло и весело, даже Джек и Джон с удовольствием принимали участие в маленьком незапланированном празднике.
Принцесса опомнилась ближе к полуночи. Взяв с Парра Ортиса слово, что он не будет унывать, и спросив его полное испанское имя, со своей стороны девушка пообещала сделать всё возможное для беспрепятственного возвращения эмигрантов домой. В Виндзор она отправилась в сопровождении стражей первого звена. Впрочем, когда фигурка наследницы скрылась за дверями чёрной лестницы, мужчины и не подумали возвращаться – они безмолвными часовыми остались стоять под её балконом, мозоля глаза королевским гвардейцам, которые, разумеется, уже узнавали лесных друзей в лицо и по повадкам.
Робину, Раймонду и Джерому с трудом удалось уговорить командира вернуться в лагерь и выспаться – день у него выдался бурный, а времени отдохнуть совсем не было.
Оказавшись в постели, Ирена почувствовала, как тяжелеет голова, поэтому не прошло и двух минут, как наследная принцесса Англии окунулась в глубокий спасительный сон.
[1] Имеется в виду Тридцатилетняя война 1618 – 1648 гг.
[2] Речь идёт о несостоявшемся браке Ротсея, будущего короля Англии и Шотландии – Карла I.
[3] Имеется в виду Мария Кровавая, старшая дочь Генриха VIII, мужем которой был Филипп Испанский.
День пятый, 7 апреля
Ирена проспала завтрак. Мери и Эйда, прекрасно зная, что их госпожа поздно вернулась с прогулки, не стали её тревожить. Король и Дешторнак только руками развели, понимая, что принцесса переутомилась накануне вечером.
Камеристки поправляли огонь в камине, когда наследница проснулась, но ещё нежилась в постели, не подавая никаких признаков своего бодрствования. Девушки тихо переговаривались между собой, чтобы не разбудить госпожу, но от чуткого уха принцессы не скрылось ни одно слово.
– Как поживает твой капрал, Мери?
– Какой капрал?
– Тот, который тебе нравился и ухаживал за тобой с прошлой весны.
– Почему ты спрашиваешь?
– Не увиливай от ответа.
– Мне нечего отвечать – я не знаю, что с ним сейчас.
– Как это – не знаешь? – замерла Эйда, остановив поленце на полпути к камину.
– После того, что он натворил, я и слышать о нём не желаю! – надула пухлые губки Синеглазка.
– Он что, увлёкся кем-то? Изменил тебе?
– У нас ничего такого не было, чтобы он мог мне изменить, – быстро прошептала Мери и зыркнула на подругу синим колким взором, после чего поспешно добавила: – Но можно сказать, что изменил в другом смысле.
– Это в каком таком «другом»? – бросив поленце в огонь, продолжала допрос с пристрастием строгая брюнетка.
– Он совершил поступок, после которого я поняла, что он вовсе не любит меня.
– Рассказывай, – отряхнув руки о передник и усевшись на коленки, приказала Эйда.
– Мне грозила беда. А он и пальцем не шевельнул, чтобы меня защитить!
– Серьёзное обвинение, – кивнула Эйда. – А что это за беда? Может быть, она была не настолько велика, как ты себе вообразила?
– Ничего подобного! – зашептала Мери, подавшись вперёд, и резко встала. – Мне грозило неизвестно что, потому что меня сцапали гвардейцы и привели к маркизе!
Эйда тоже поднялась на ноги:
– Леди Линкольн?
Мери только утвердительно кивнула.
– Тогда ты права – ему нет прощения! От этой ведьмы можно ожидать чего угодно. Да простит меня Бог за такие слова! – Эйда быстро перекрестилась на распятье в углу. – Почему ты не рассказывала ничего? Когда это случилось?
– Давно, ещё в августе.
– И ты столько времени молчала?
– Она запугала меня, сказала, что миледи мне ничем не поможет, если она «позаботится» о моём будущем. Я и сейчас вся дрожу, что тебе рассказала...
– Так что хотела-то она от тебя?
– Я не знаю... Задавала какие-то вопросы про миледи, а потом выгнала. Потому что я ей ничего толком не сказала.
– Ты молодец. Не бойся, Мери, ничего с тобой не случится.
Синеглазка знала, что её верная подруга – надёжный человек и уж точно не проболтается никому о том, что происходит в стенах Виндзора.
Эйда обняла Мери, и они снова присели перед камином, поправляя поленца щипцами.
Только теперь Ирена решила дать камеристкам понять, что проснулась, и сладко потянулась в постели.
– Доброе утро, миледи! – оставив огонь и подойдя к наследнице, ласково произнесла Эйда.
– Доброе, моя дорогая! – отозвалась принцесса.
– Вы уже проснулись? – склонилось над ней хорошенькое личико Мери.
– Кажется – да! Но я в этом ещё не уверена.
– Сейчас принесу Вам завтрак! – отозвалась Мери и быстро выскользнула из спальни.
– Хорошо, – поднимаясь на кровати, улыбчиво ответила Ирена и обратилась к Эйде: – Который час?
– Половина одиннадцатого, миледи.
– О, Боже мой! – воскликнула принцесса Англии. – Ты не шутишь?!
– Конечно, не шучу, – улыбнулась уголками губ камеристка.
– Ооо... – простонала Ирена и упала на подушки. – Через полтора часа встреча, а я ещё в кровати!
Принцесса закрыла глаза и несколько секунд пролежала неподвижно. Но, решив вставать, она поспешно поднялась и с помощью Эйды облачилась в светло-зелёное платье с белыми рюшами, под стать весне.
К одиннадцати часам наследница была уже полностью готова к выходу. На дворе стоял тёплый солнечный день. Спустившись в парк, девушка прошлась по аллее, вдыхая полной грудью прозрачный весенний воздух и с удовольствием подставляя личико ветру. Она подошла к воротам Генриха VIII и встала чуть в сторонке, у дерева, устремив взгляд вдаль, меж стройными рядами Нижнего парка.
На губах Ирены играла лёгкая улыбка, а её щёки покрыл нежный весенний румянец. В мыслях вертелись незамысловатые строчки, словно сами собой складывающиеся в куплеты:
Стрелою я в Эшерский лес улетаю,
Ждут там друзья – это точно я знаю.
Дружба согреет, спасёт от дождя и ветров.
Пусть нереальною кажется людям,
Мы друг за друга горой вовек будем -
Дружба связала нас крепче железных оков!
Девушка стала покачивать головой в такт воображаемой музыке, придумывая на ходу продолжение:
В светлых лесах сердце девы осталось,
Билось оно там и так волновалось,
Что учащало привычный размеренный бег.
Я к стражам пришита незримою нитью,
Сталью клинка, градом стрел и наитьем.
И сохранить эту связь я желаю навек!
В этот миг Ирену отвлёк стук колёс. Герб Стюартов на дверце подсказал, что приехала кузина.
– Эви! – подскочив на месте, хлопнула в ладоши наследница английского трона и поспешила навстречу карете.
Едва завидев сестру, шотландская принцесса крикнула кучеру остановиться и спешно выпорхнула на дорожку.
– Как ты вовремя! – обнимая родственницу, произнесла англичанка.
– Посвящение сегодня? – горя от нетерпения, спросила шотландка.
– Да, в полдень.
– Как хорошо, что я успела! Так волновалась, дела задержали и девять шансов против одного были, что мне придётся остаться в Кембридже ещё на день!
– Но тебе выпал один счастливый, и ты здесь, – улыбнулась Ирена.
– О, это так! Когда будут наши Лесные стражи?
– Я жду их с минуты на минуту.
– Отлично! Будем ждать вместе, – качнув аккуратными локонами, ответила Эвелина.
Девушка наскоро рассказала, чем ей пришлось заниматься в Кембриджском университете, но буквально через пару минут в Нижнем парке появились всадники.
– А вот и они! – с замиранием сердца воскликнула Ирена.
– Наши стражи, – с улыбкой добавила её кузина.
Обе принцессы поспешно направились навстречу друзьям. Ворота распахнулись, и в Верхний парк въехали наряженные в ярко-красные одежды Лесные стражи, на ходу спрыгивая с лошадей, чтобы поцеловать руки очаровательных юных леди.
Молодые мужчины и юноши ослепительно улыбались и с интересом рассматривали проходящих мимо фрейлин и вельмож – сегодня они впервые были в Виндзоре официально, как частная армия Красного Джона. Ребята очень постарались: по настоянию Ирены всем были куплены красные шляпы новой моды – со страусиными перьями.
– Куда же подевалось первое звено? – обводя друзей глазами, поинтересовалась наследница, когда гул приветствий утих.
– Они остались в лагере, – ослепительно улыбнулся Шустрый Бобби.
– Как это «в лагере»? – нахмурила лоб Ирена. – А как же посвящение?
– Мы сменим их к церемонии, – ответил Мейсон Кеш. – Будем подъезжать частями.
– Нет, так никуда не годится! Я попрошу Ландешота отправить в лагерь несколько гвардейцев для смены караула. Надеюсь, Джон не будет слишком упорно сопротивляться, – взглянув вопросительно в сторону Объяснялкина, принцесса лишь спросила: – Мейсон?
– Я об этом позабочусь.
– Но зачем в лагере отряд гвардейцев? – не понял рассуждений наследницы Боб.
– Все Красные стражи должны быть на церемонии. Тем более что первым в рыцари Красного ордена должен быть посвящён сам виконт – таковы правила, – объяснила принцесса и покачала головой. – Джон ведёт себя так, словно этого не знает. Мейсон, пойдём со мной к герцогу, – после этих слов, обратившись к сестре, девушка добавила: – Проводи их, Эви, я скоро вернусь.
Шотландская принцесса только кивнула в ответ и хитро обвела взором стражей в алых одеждах.
Быстрыми шагами Ирена и Кеш отправились в кабинет начальника королевской охраны, а остальные гости двора вереницей последовали за Эвелиной, в то время как прислуга уже уводила их лошадей к коновязи.
Анжелина наблюдала за действом во дворе со своего любимого места, которое за последние годы стало её наблюдательным пунктом, – полуциркульной залы второго этажа главного корпуса Виндзорского замка. И, конечно, всё видела. «Выходит, в рыцари собираются посвятить всех стражей. Значит, я с лёгкостью могу их пересчитать... Ха! Эта дурочка играет в мою пользу! Спасибо тебе, сестричка!» – довольно размышляла первая леди.
Фигуру красавицы скрывали густые складки чёрного плаща с огромным капюшоном, который она надела на голову, едва отвернулась от окна и пошла прочь. Лица девушки также не было видно никому из стоящих в карауле гвардейцев.
Проходя мимо огромного зеркала, красавица мельком взглянула на своё отражение: собранные на затылке волосы были полностью скрыты капюшоном, спускающимся до бровей – узнать её в таком виде не смог бы даже Туд, отлично запомнивший Маркизу Прилондонских краёв при первой встрече в столице.
Леди Линкольн осталась довольна.
В одном из окон маркиза с недоумением заметила, как Ландешот отправил десять гвардейцев вслед за одним из стражей. Не вникая в тонкости этих действий, она поспешила своей дорогой.
В начале второго пополудни первое звено прибыло в Виндзор. Ирена встретила их лично и проводила к зданию маленького королевского театра, где должно было состояться посвящение Лесных стражей в рыцари нового ордена. Ричард Благостный стоял с тяжёлым церемониальным мечом в руке. Пажи держали наготове предназначенные для рыцарей новенькие длинные плащи алого цвета с небольшой эмблемой Тюдоров у левого плеча, вышитой по приказу принцессы умелыми руками придворных рукодельниц.
В первую очередь колени перед монархом преклонил Джонатан Райт, провозглашённый, согласно королевскому указу, основателем Красного ордена. Приняв посвящение, он встал рядом с правителем. Паж надел на его плечи алый плащ, который отныне должен был стать символом служения рыцаря трону. Райт поочерёдно называл имена своих друзей, чтобы они от старшего к младшему выходили к церемонии, и король лично посвятил всех Лесных стражей в рыцари Красного ордена. В эти минуты в голове Джерома складывался третий куплет «Гимна стражей», который повествовал о посвящении друзей в рыцари.
Эвелина и Ирена сидели в центральной ложе. Первая теребила батистовый платок, улыбалась всем и вся, тогда как вторая устремила взор куда-то вдаль, хотя со стороны могло показаться, что она внимательно смотрит на отца. Девушка практически не слышала торжественной речи, в её ушах раздавался какой-то мелодичный звон... Лишь имена друзей она выхватывала из воздуха чётко: сэр Бенджамин Виллис... Сэр Мейсон Кеш... Сэр Амори Фантье... Сэр Хасинто Парра Ортис... Сэр Раймонд Шервуд... Сэр Роберт Винтер... Сэр Джером Остин Вендер... Сэр Питер Гаабс... Сэр Эрик Вайт... Сэр Теодор Обермэйн...
Едва имена самых юных рыцарей – близнецов Теодора и Тоода – были озвучены, зрители зааплодировали и даже поднялись на ноги вслед за Иреной и Эвелиной. Неподвижной осталась лишь женская фигура в чёрном плаще, неприметно сидящая в одной из нижних лож. В блестящих чёрных глазах её, прикрытых шёлковыми густыми ресницами, затаилась странная искорка, а на алых губах едва заметно нарисовалась усмешка. Если бы кто-то из соседей леди Анжелины смог заглянуть в её лицо, то, увидев смертельную бледность на щеках и странную полуулыбку, счёл бы девушку душевнобольной. В голове маркизы роилось много таких мыслей, которые простого смертного никогда бы не посетили.
За посвящением Лесных стражей в рыцари Красного ордена наблюдали очень известные при дворе дамы: леди Ребекка Течер – племянница барона Фана, молодая вдова баронета Мелвиллла, которая, впрочем, предпочитала состоять в свите принцессы под девичьей фамилией; её наперсница и подруга вдовствующая графиня Винтефриш – весьма богатая и завидная невеста, не дававшая никому надежды прикоснуться к наследству своего покойного мужа. Присутствовала в театре и чета Лотов, редко появлявшихся на людях друг без друга. Старик Течер, барон Фан также был на посвящении – рядом с единственной племянницей. На нижних трибунах щебетали, как птички, фрейлины Ирены, то и дело посылая в сторону Красных рыцарей томные взгляды.
