Текст книги "Одержимый (сборник)"
Автор книги: Рик Р. Рид
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 42 страниц)
Кровь бросилась Джимми в лицо, в горле у него мгновенно пересохло, когда он понял, что матери в квартире нет, что там находился кто-то другой.
Кто-то неизвестный. Или, еще того хуже, кто-то, кого он знал. Когда он уже повернул к двери, за спиной послышались шаги. Он напрягся, решив, что надо немедленно бежать к двери, но услышал голос, тихий, жалобный и вроде бы знакомый.
– Джимми?
Он обернулся и с облегчением увидел его обладателя.
– Эвери, приятель, что ты здесь делаешь?
Эвери выглядел скверно: грязный, глаза обведены широкими красными кругами, на щеках потеки от слез. Он вытер нос тыльной стороной ладони и попытался улыбнуться.
– Я от него удрал, Джимми. От этого типа, Дуайта, он меня захватил, но я ухитрился улизнуть.
Джимми захотелось плакать. Может быть, все-таки оставалась надежда.
– Ты видел кого-нибудь еще? Мирэнду?
Эвери кивнул, и на этот раз ему удалось улыбнуться.
– С ними все в порядке, Джимми. Он держит их в доме, и ты знаешь... он их связал.
На минуту он замолчал, казалось, он раздумывает.
– Но он о них заботится.
Эвери снова заколебался, и, похоже, не мог найти подходящих слов.
– Не знаю, что он собирается с ними сделать.
– Он хочет пытать их и убить, чтобы наказать или что-то в этом роде, чушь собачья. Верно? Чтобы сделать их лучше... очистить их души. И, может быть, каким-то странным образом отомстить мне или что-то в этом роде.
Эвери кивнул, но Джимми почувствовал, что он ни единого слова не слышал из того, что он ему сказал. Что этот тип сделал с ним?
Эвери продолжал озираться по сторонам, будто ему было очень не по себе. Словно ждал, что кто-то сейчас подойдет сзади и трахнет его по затылку.
– На самом-то деле этот тип хочет тебя...
– Что ты имеешь в виду?
Глаза Эвери снова покраснели, и он опять начал плакать, сотрясаясь и закрывая лицо руками.
Джимми подошел к нему и отвел его руки от лица.
– О чем ты толкуешь, парень?
Эвери шмыгнул носом.
– Он захватил твою мать, Джимми. Он собирается ее убить, если ты не пойдешь со мной.
Джимми с трудом проглотил комок, подступивший к горлу. Он этого ожидал, даже знал: это знание сидело где-то глубоко у него внутри, но когда наконец он это услышал, он почувствовал себя гораздо хуже, чем представлял себе раньше.
Было такое ощущение, что внезапно у него разом вырвали внутренности, а на Их месте образовалась пустота, громадная черная пустота. Он сполз по стене, закрыв глаза.
Так с закрытыми глазами он и выдавил из себя:
– Я это знал. Я знал, что это случится.
Когда он закрыл глаза, Эвери стоял совсем рядом.
От него пахло так, что было ясно – он весь потный. Джимми почувствовал, что его тошнит, а от близости Эвери стало еще хуже. Вот-вот вырвет.
– Зачем так близко подошел, парень? – Джимми положил руки на грудь Эвери, отталкивая его.
Но Эвери наклонился еще ближе, будто собирался его поцеловать. Джимми не понимал, что последует за этим: он содрогнулся. Эвери прошептал одно слово, едва слышным шепотом, грянувшим как гром.
– Что?!
Вдруг комната стала Меньше, будто согнулась под углом, будто задвигалась. Почему это Эвери оказался на нем и что-то шептал?
– Беги, – прошептал Эвери снова – достаточно громко, что бы Джимми мог расслышать. Когда он услышал, ему все стало ясно. Он смотрел в короткий и узкий проход, который вел в спальню Карлы и ванную, и в последних лучах угасающего солнца увидел тень. Эвери мотнул головой, указывая на дверь, и прошептал: «Уходи».
Джимми захотелось бежать, но не к двери, а в спальню, чтобы раз и навсегда покончить с этим ненормальным, разрушившим его жизнь и жизни всех других людей. Но весь его маленький опыт, его память сказали ему, что так делать нельзя. Он повернулся и быстро направился к двери. В этом здании жили и другие люди, хотя он никогда не встречал никого из них, но, по крайней мере, они позволят ему позвонить по телефону. Если ему повезет, то полицейская машина будет здесь до того, как этот псих и Эвери выйдут из дома или успеют отойти далеко.
И тогда он сможет все узнать о Карле, Мирэнде, Уор Зоне, о Крошке Ти. Может быть даже о Рэнди.
И он сделает это все сам, без помощи этого попа.
Его рука уже легла на ручку двери, когда он почувствовал, что его грубо схватили сзади и рванули на шее золотую цепочку. Джимми дернулся, спеша выбежать за дверь, он даже пытался обернуться, чтобы посмотреть, кто его схватил. Цепочка лопнула, порезав шею. Ему удалось уже открыть дверь, и он был готов закричать, когда большая горячая рука зажала ему рот. Джимми обернулся и, оборачиваясь, поднял ногу и изо всех сил лягнул Дуайта в пах.
Тотчас же Джимми почувствовал, что его отпустили, а Дуайт согнулся пополам, дыхание его перехватило от боли. Казалось, весь воздух, который был у него в легких, разом вышел, он задыхался.
Но Джимми не стал смотреть на него. Он ринулся по коридору, покрытому красно-черным ковром, барабаня во все двери. Никого не было дома, или просто никто не хотел отзываться. Джимми бил ногами в одну дверь за другой, снова и снова, и удары звучали громко и гулко в пустом холле.
– Откройте! Откройте! Мне нужна помощь! – кричал Джимми.
Рука Дуайта оказалась на его плече.
Джимми рванулся, стараясь освободиться от его хватки.
– Я...
– Что тут происходит?
Оба, Дуайт и Джимми, обернулись и увидели индийца, смотревшего на них из своей двери. Темное лицо утонуло в складках кремового тюрбана, которым была обернута его голова.
Дуайт начал:
– Это мой мальчик, отец...
– Нет!
Джимми рванул мимо индийца в его квартиру.
– Где у вас тут телефон? – закричал Джимми. – Где же ваш телефон? – Джимми шнырял глазами по всем доступным обозрению по верхностям, столам и полкам, но не увидел ничего.
Индиец внимательно смотрел на него.
– Скажи мне, мальчик, в чем дело? Тогда мы обсудим вопрос о телефоне. .
– Дело в том, что этот ублюдок пытается убить меня...
– Ну же, Джимми. – Тон Дуайта был умиротворяющим. Джимми видел, как Дуайт старается вызвать у индийца симпатию к себе, бросая на него взгляды, которые можно было расшифровать как «ну что ты будешь делать с этими детьми?».
Но индиец не был похож на человека, готового попасться на удочку. Он указал через коридор, на комнату, которая была, по-видимому, спальней:
– Вон там.
Джимми поспешил через холл и услышал, что Дуайт отступает, говоря:
– Это безумие. Вы очень скоро убедитесь, что этот мальчик – сущее наказание.
Дуайт заговорил громче, и Джимми не сомневался, что дополнительная громкость предназначалась для него.
– Вы разрешите ему позвонить. А мне надо идти. Я должен отвести его брата Эвери в одно место. Я боюсь опоздать.
Джимми поднял трубку. Он набрал 9-1-1, понимая, что сейчас Дуайт уйдет вместе с Эвери, и полиция опоздает. И все же оставался шанс. Когда девушка-оператор ответила, Джимми объяснил ей. что мужчина пытается его убить, сказал, где примерно его искать, и повесил трубку.
Он снова бросился в гостиную; индиец стоял теперь уже перед закрытой дверью, опираясь о нее спиной, руки его были сложены на груди.
– Я хочу знать наконец, что происходит.
– Убирайтесь, черт бы вас побрал, с дороги!
Джимми оттолкнул хозяина квартиры и бросился к двери. Может быть, он сумеет задержать Дуайта до приезда копов. Сколько времени им понадобится, чтобы приехать?
Но когда он открыл дверь в квартиру Карлы, там не было ни Дуайта, ни Эвери.
– Вот дерьмо, – пробормотал Джимми. Он бросился на кухню, потом в спальню. Их нигде не было.
Он вернулся в холл и направился к двери, выходившей на пожарную лестницу. Здесь он решил ждать приезда полиции. Если ему удастся быстро вывести их из здания, может быть, они смогут поймать Дуайта прежде, чем тот окажется слишком далеко. Он открыл дверь и шагнул на площадку, слишком поздно уловив шум со стороны пожарной лестницы. Он закрыл глаза и вздрогнул, когда почувствовал, как его плечо сжала рука. Его рванули назад, а потом другая рука, покрытая шелушащейся кожей, зажала ему рот.
Рука, вцепившаяся в его плечо, на мгновение ослабила хватку. Но прежде, чем Джимми успел что-нибудь предпринять, он почувствовал, как холодная сталь коснулась его виска и прижалась к нему.
Револьвер. Ему следовало знать, что у этого типа есть оружие. Что теперь? Ведь против пули не устоишь.
Все в мире умолкло, когда Джимми услышал звук взводимого курка: клик!
– Другой, кому на все наплевать, убил бы тебя на месте, – сказал Дуайт. – Но это несправедливо. Даже не дать тебе возможности поплакать.
Джимми старался сжаться в клубок, чтобы унять дрожь. Уголком глаза он косился на руку Дуайта.
Эвери стоял рядом: глаза его казались огромными, он кусал ногти.
– Мы отправляемся домой, Джимми.
Джимми зажмурился, моля Бога, чтобы поскорее прибыла полиция.
– Думаю, ты ухитрился вызвать копов. – Дуайт вздохнул. – Но если даже мы их встретим, то притворимся, что ничего не знаем.
Джимми плевать хотел на револьвер. Как только он увидит полицейских, он закричит. Он сделает все, чтобы привлечь их внимание.
– Если ты что-нибудь выкинешь, тут же все и кончится. – Дуайт ткнул холодным стальным дулом Джимми в висок. Рука Дуайта крепко обвилась вокруг мальчика, и его ноги заскользили по полу. – Мне нечего терять: я убью всех – тебя, полицейских и этого жирного парня. Какого черта! Я ведь хотел вам помочь... – Дуайт замолчал и оттолкнул от себя Джимми.
Они спускались по лестнице. Но почему никто не встретился им? Ведь этот ублюдский лифт сломан, а по лестнице не шел ни один идиот. И тогда Джимми увидел ее. Карлу. Он заметил тонкую струйку крови, стекавшую вниз по шее. Он повернулся к Моррису.
– Что ты с ней сделал, ублюдок?
Дуайт повернул револьвер рукояткой к Джимми и ударил его по лицу.
– С ней все будет в порядке! Не останавливайся.
Джимми качнулся назад, ничего не почувствовав. Боль придет позже.
Наконец они добрались до первой лестничной площадки и входной двери. Когда они вышли на улицу, в дальнем конце парковочной площадки Джимми увидел мигалку полицейской машины.
– Мы не подойдем к ним близко, так что даже и не думай о них.
В голосе Дуайта появились панические нотки. Но Джимми был слишком угнетен, чтобы заметить это, он тащился дальше по темному переулку. Рядом шел Эвери.
Карла очнулась, но видела все неясно. В затылке пульсировала тупая боль. Над ней и рядом с ней смутно звучали голоса, какие-то шумы – многоквартирный дом был заселен довольно густо, и жизнь вокруг продолжалась. Она слышала голоса, низкие звуки стереосистемы. На улице взревела сирена полицейской машины. Она села. Ей казалось, что кто-то ударил ее по затылку деревянным молотом... с гвоздем на конце. Кто?
Карла подняла руку и осторожно дотронулась до затылка. Волосы там свалялись от запекшейся крови – на ощупь они были липкими.
Она так и осталась сидеть, пытаясь дышать глубже. Надо успокоиться и постараться вспомнить, как она здесь оказалась, почему лежала у черного входа, под пожарной лестницей.
И сколько времени она. пролежала на этих ступеньках? Кто проходил мимо нее? Ей казалось, что мозг отказал ей, что он больше не работает.
Кусая нижнюю губу, чтобы побороть боль, Карла заставила себя повернуться: теперь она стояла опираясь на ладони и колени. Серая лестница под ней поплыла и исчезла – только серое и черное, серое и черное изгибалось и корчилось под ней, понятно, что она покатилась по ступеням.
Ловя ртом затхлый воздух, она все-таки ухитрилась наполнить им легкие, и вот ступеньки снова встали на место, и она смогла ползти по ним. Возможно, когда она окажется в своей квартире на седьмом этаже, у нее появится хоть какая-то догадка о том, что с ней случилось. И она сможет принять аспирин. И выпить большой стакан водки. Конечно, только чтобы справиться с болью.
Добравшись до цели, до металлической двери, помеченной большой черной цифрой семь, Карла остановилась, пытаясь мобилизовать все резервы сил. Сначала ей удалось сесть на корточки, потом, придерживаясь за стену, чтобы не упасть, она ухитрилась встать во весь рост. Все закружилось вокруг нее.
– Иисус Христос, – прошептала она, обеими руками цепляясь за стену.
Она молила Бога, чтобы кто-нибудь не вышел из двери и не налетел на нее. Через несколько минут головокружение уменьшилось, и она смогла оторвать от стены правую руку и ухватиться за металлическую ручку двери. Женщина снова глубоко вздохнула, не обращая внимания на боль в затылке, боль, которая от малейшего движения растекалась по всему телу, и рывком открыла дверь. Прежде всего она заметила, что дверь в том месте, где засов, разворочена. Индиец из соседней квартиры о чем-то разговаривал с двумя полицейскими. Они говорили тихо, и Карлу этот разговор не особенно интересовал. Подобное дерьмо всегда было где-то рядом.
Закрыв глаза, Карла прижала дрожащую руку ко лбу. Воспоминание о том, что случилось с ней, возвращалось, входило в ее сознание, выравнивалось, как строй солдат на учениях. Она не была уверена, что хочет вспоминать все до конца, а с этой все нараставшей болью легче было прогнать воспоминания и сосредоточиться на своем состоянии.
Карла вошла в квартиру. Там было темно (последнее, что она помнила, было послеполуденное солнце, зимний солнечный свет). Свет уличного фонаря просачивался сквозь жалюзи на окне гостиной. Карла включила свет, ожидая, что люди, как тараканы, разбегутся в разные стороны, когда свет зальет комнату.
Но все было тихо. Исчезла бутылка водки, почти всегда стоявшая на подоконнике. (Помнишь, приходил Джимми? Но это был не он.) Карла содрогнулась.
Сейчас эта водка нужна ей больше, чем когда бы то ни было. Она прошла по неровному дубовому паркету, и ее каблук заскользил по какому-то предмету.
Она посмотрела под ноги и увидела золотую цепочку, свернувшуюся кольцом у ее ног. Вид этой цепочки был как удар молнии.
Цепочка Джимми!
Она подарила ему ее примерно год назад, на прошлое Рождество. Копила деньги с августа, чтобы купить эту цепочку. Он даже улыбнулся, когда открыл коробочку «Сервис Мерчендайз».
Это была одна из их редких счастливых минут. Она застегнула цепочку у. него на шее в тот вечер, а он поцеловал ее и сказал, что никогда не будет ее снимать. Карла нагнулась и подняла цепочку. Глухо стучало сердце, боль пульсировала в голове. Она все смотрела и смотрела на цепочку, словно та могла ожить и рассказать ей что-то важное, объяснить, как она здесь оказалась, – любимая вещица сына валялась на полу гостиной. Почему? Замочек сломан, будто цепочку выбросили как мусор.
И сразу обрушилось воспоминание – она вспомнила, что произошло днем. Сжимая цепочку в потной руке, Карла упала на жесткий деревянный пол, пытаясь сообразить, что ей теперь делать.
Она подняла голову – в дверь кто-то барабанит.
– Мэм! Офицеры полиции. Не могли бы вы открыть дверь?
Карле удалось выпрямиться и встать. Это было похоже на упражнение по отработке равновесия. Казалось, что пол перекосился под ней, потом снова выпрямился. Карла, уцепившись за стену, пыталась сфокусировать свой взгляд, подавить тошноту, загнать ее внутрь.
Она открыла дверь. Перед ней стоял толстый пожилой полисмен. Его большой нос был покрыт красной сеткой лопнувших кровеносных сосудиков. Его напарник держался чуть поодаль. Совсем еще юный, с редкими светлыми усиками над верхней губой, он старался придать лицу суровое, строгое выражение. Откуда они набирают полицейских? Из начальной школы?
Темные глаза старшего офицера внимательно оглядывали ее.
– Мэм, мы здесь потому, что нам позвонили примерно десять минут назад из этого дома. Мы узнали от вашего соседа, мистера Сингха, того, что живет рядом с вами, что какой-то подросток звонил из его квартиры. Мальчик сказал, что его хотят убить. После этого он исчез из дома и...
– Он мой сын! – вырвалось у Карлы.
Она сжимала в руке золотую цепочку Джимми. Должно быть, это звонил Джимми. Она прикрыла рот рукой, изнемогая от желания выпить.
Если бы она могла лечь и утихомирить адскую боль в голове.
– Вы уверены, мэм?
Карле было трудно говорить. Во рту пересохло.
– Как выглядел мальчик? Примерно лет тринадцати, шатен с зелеными глазами, как говорит ваш сосед?
– Похоже, что это мой сын.
Карла подумала об Эвери и человеке с револьвером, и внутри у нее все похолодело.
– Мы должны их догнать. Этот человек был здесь раньше и пытался заставить меня отвести его к сыну.
– Но, мэм, почему?..
Младший офицер выступил вперед. Карла ткнула пальцем в молодого человека:
– Да заткнитесь вы.
Старший строго поглядел на своего напарника и перевел взгляд на Карлу.
– Послушайте, мэм, почему бы вам не присесть на минутку? Похоже, что вы ранены.
– Нет времени, – сказала Карла, уцепившись за офицера. – Мы должны бежать и найти их!
Карла чувствовала, что ее глаза наполняются слезами, а душа паническим страхом. Она прижала ладони к глазам, стараясь побороть свою слабость.
– Мы можем взять вас с собой в полицейский участок, мэм, и вы подадите жалобу. Вы знаете имя этого человека?
– Нет! Я не знаю его имени! – Карле ужасно хотелось схватить старшего полицейского за мундир, встряхнуть его и заставить понять, как важно то, чего она не может выразить. – Пожалуйста, мы должны бежать и найти их. Сейчас же!
Последние слова Карла уже кричала.
Старший офицер повернулся к напарнику – они обменялись взглядами. Карла, с ее грязными волосами, нездоровой кожей и стойким запахом перегара, не вызывала у них доверия к своей персоне.
– Наверное, мы можем взять ее с собой и прогуляться по соседним улицам. Поглядим, нет ли чего подозрительного, возможно, она укажет на этого типа, – сказал старший полицейский.
– Слава Богу! – Карла ринулась в коридор.
– Не хотите ли надеть пальто, мэм? – спросил молодой офицер.
– Нет! – Карла не стала сдерживаться и оттолкнула старшего офицера. – Пойдемте... пожалуйста!
Когда они направились к выходу, у Карлы возникло щемящее предчувствие, что уже слишком поздно. Много времени было потеряно.
Она опустила золотую цепочку Джимми в карман своего платья.
Ричард снова повернул, чтобы еще раз объехать квартал на своей «селебрити». У него не было времени искать площадку для парковки! В любую минуту здесь мог появиться Джимми со своей матерью, а Дуайт Моррис, наверное, уже выехал на охоту.
Священник затормозил посреди узкой улицы с односторонним движением. Да, Дуайт Моррис...
Он закрыл глаза, положив голову на руль. И снова прошептал: «Дуайт Моррис». Почему раньше он не вспомнил это имя?
Возможно, Господь Бог вмешался в нашу жизнь. Но кто-то другой, более циничный, ответил: «А может быть, ты пытался вспомнить подсознательно, и вдруг в памяти что-то щелкнуло, и все встало на место. Без всяких внешних сил». Теперь все показалось таким ясным, не вызывающим сомнений: их разговор после той, второй, встречи одержимых сексом, когда Моррис догнал священника на тротуаре.
– Так вы встречаетесь со своими «друзьями», отец? – В глазах Дуайта будто какая-то искра сверкнула. Ричард был смущен. Он пытался как-то иначе истолковать слова этого человека. По дороге с собрания, где речь шла только о раскаянии, исцелении, освобождении и возвращении Бога в их души, вопрос этого человека казался непристойным и невероятным.
Ричард покачал головой:
– Не думаю, что в этом цель наших собраний, Дуайт. И если вы стремитесь к этому?..
Дуайт уперся взглядом в землю, как ребенок, только что получивший нагоняй, – он растирал пыль носком теннисной туфли.
– Ну, вы можете говорить все что угодно, но есть ли в ваших словах убежденность?
Он подмигнул Ричарду, и Ричард отпрянул, чувствуя себя так, будто этот человек заглянул в самые темные уголки его души. У него было ощущение, что Дуайт отвалил камень от входа в глубокий тайник внутри его существа и осветил темные закоулки души, где корчились и извивались странные желания и влечения, как гады, непривычные к свету. Непрошеная картина возникла в памяти: Ричард, тогда шестнадцатилетний юноша, остался присматривать за восьмилетним сыном соседки.
«Ну возьми это в рот. Это тебе не повредит».
Ричард проглотил ком в горле и попытался снова переключить внимание на Дуайта.
Дуайт сказал: «Меня зовут Моррис, и мое имя есть в телефонном справочнике. Если вы когда-нибудь надумаете поделиться со мной своими охотничьими угодьями, просто позвоните».
Ричард смотрел, как этот человек уходит, удивляясь, как Дуайт мог говорить так небрежно о вещах, вызывавших у Ричарда такую душевную муку, с которой он ничего не мог поделать. Ричард хотел думать, что на то была Божья воля, к нему не зря пришла эта уверенность... это воспоминание.
Рывком он поставил свою машину перед многоквартирным домом, на площадку, предназначенную для погрузки. Включил огонек противоугонной сигнализации и открыл дверцу машины.
Послышался звон, знак того, что он оставил ключи зажигания в замке. Но он не обратил на это внимания, поглощенный одной мыслью: добраться до телефона... как можно скорее. Теперь полиция сможет действовать.
И тут он увидел их – они выходили из переулка. У Ричарда перехватило дыхание, когда он узнал Джимми и снова увидел человека, которого помнил по собраниям одержимых сексом – Дуайта Морриса. Джимми шел впереди Дуайта. Рядом с Дуайтом шел незнакомый Ричарду толстый мальчик.
На первый взгляд могло показаться, что это обычная семья: отец и двое сыновей вышли на воскресную вечернюю прогулку. Возможно, что «папочка» дает «мамочке» отдохнуть от деток, пока она готовит воскресный ужин.
Ричард отступил в тень, под навес. Эта семейная идиллия могла показаться убедительной только случайному свидетелю! Но от внимательного наблюдателя не могло укрыться выражение болезненной отрешенности на лице толстого мальчика, его оцепенелый, неподвижный взгляд, полное безволие. Как и выражение ужаса на лице другого мальчика, и то, как его глаза обшаривали тротуар, как если бы он высматривал там спасителя.
Ричард двинулся следом за ними под укрытием китайского тиса. Всего в нескольких ярдах впереди стоял пикап, черная «тойота». Ричард знал, что машина принадлежит Дуайту. Он помнил, как восхищался этим пикапом и хотел иметь такой же.
Все трое поравнялись с пикапом, и Дуайт открыл дверцу, предназначавшуюся для пассажиров, заставляя обоих мальчиков усесться на переднем сиденье. Затем он обошел машину, чтобы сесть за руль.
И тогда Ричард решил действовать – не было времени вызвать полицию. Пока они узнают адрес Морриса, будет слишком поздно, ведь Моррис получил то, чего хотел: Джимми. И кроме того, Ричард решил сам покончить со всем этим. Впервые в жизни он хотел быть героем. Доказать Джимми, что он не только извращенец, охотящийся за мальчиками, но и человек, который может им помочь.
Прекрасно, что ключи остались в замке зажигания, что мотор включен. Куда проще дождаться, пока пикап выедет с парковочной площадки, немного отстать от него и дать ему проехать вперед по Кенмор, а потом медленно вырулить за ним вслед.
Холодные щупальца страха охватили его. Может быть, стоило все же вернуться и вызвать полицию, положиться на их опыт.
Его нога продолжала жать на акселератор – он хотел оторваться от пикапа.
Да, он взял на себя личную ответственность за исход этой адской игры.
Он надеялся, что исход будет положительным. Добравшись до Харлем-авеню, Дуайт понял, что за ним следует какая-то машина. Двое на сиденье рядом с ним вели себя смирно: в машине слышно было только гудение мотора и ровное дыхание мальчиков. Они не произносили ни слова, не пытались сговориться. Но раньше он заметил, что они держались за руки, их пальцы были переплетены.
Кажется, это случилось после того, как Дуайт затормозил у светофора возле Шеридан и Уинтроп: полицейская машина проезжала перекресток, Дуайт был почти уверен, что разглядел на заднем сиденье женщину.
Возможно, это та пьянчужка – мать мальчишки? Как бы там ни было, Дуайт уперся револьвером в рыхлый бок толстяка.
– Тихо.
Теперь, глядя в окно заднего обзора, он убедился, что за ними следуют те самые фары, которые, как он заметил, не отставали от него несколько последних миль.
– Мне кажется, нас кто-то преследует.
Мальчики ничего не ответили. Они даже не подали вида, что слышали, как он с ними заговорил.
Дуайт пожал плечами и снова посмотрел в окно, подумав, что эти двое, Наверное, примирились со своей судьбой.
Он улыбался, сознавая, что свершение этой судьбы было делом всего лишь нескольких часов, а возможно, и минут.
Конечно, если только тот, кто был позади, не собирался вмещаться и спутать ему все карты. Дуайт, прибавив скорость, свернул направо в боковую улочку, расположенную примерно на два квартала севернее его улицы, затем стремительно повернул влево.
Машина продолжала следовать за ним. Что же, черт возьми, происходит? Резко вывернув руль, он подъехал к дому – заскрежетали тормоза. Выглянув, он увидел, что прилипшая к нему машина встала у обочины чуть позади него.
Уверенность, что его преследуют, вызвала у Дуайта сердцебиение.
– Послушайте, – сказал он, – нас кто-то преследует.
Джимми повернул голову и взглянул назад. Дуайт двинул его по затылку.
– Не смотри, идиот!
Джимми повернулся и уставился куда-то прямо перед собой. Он ничего не сказал. Но Дуайт заметил, как он сжал руку Эвери.
– Я только хочу напомнить вам обоим, что у меня есть револьвер, и он заряжен. Если кто-то вздумает заговорить с вами, вы скажете, что поехали со мной добровольно, я друг семьи. Уловили? – Дуайт окинул взглядом обоих мальчиков. – Ну?!
– Понимаю, сэр, – прошептал Эвери.
Джимми, ты слышал меня?
– Да, да...
– И...
– Я сделаю все, мать вашу, что вы хотите.
Дуайт укоризненно покачал головой:
– Вы оба мразь, самая обыкновенная мразь.
Дрожащей рукой он снова привел машину в движение и вырулил на проезжую часть улицы. Дом был уже совсем рядом. Похлопав по револьверу, он подумал, что эта штука поможет ему уладить любую неприятность.
Да, он зашел слишком далеко, чтобы что-нибудь или кто-нибудь смог ему помешать.
Все мои надежды и молитвы Господу были напрасны, внезапно осенило Ричарда.
Почему я оказался так беспечен? Что стоило отстать от него чуть побольше? Ведь я же мог это сделать.
А теперь Дуайт знал.
Сейчас поздно что-то менять, но надо попытаться.
А может быть, стоит еще пойти и позвонить в полицию? Но теперь я так близок к цели.
Разум все еще боролся с чувством, и чувство взяло верх. В воображении Ричарда рисовались картины спасения Джимми. Благодарности Джимми, которую он действительно заслужит. И он тронул с места, следом за Дуайтом, выждав одну-две секунды. Проехав совсем немного к югу, Дуайт снова свернул в какой-то переулок. Ричард следовал за ним с растущим чувством беспокойства. Едва прикасаясь к рулю и медленно двигаясь по спокойной улице жилого квартала, Ричард думал о том, как все странно в этом мире. Странно, но холод и мрак по контрасту придавали домам более уютный вид. Они выглядели как убежища душ, как святилища. Некоторые были украшены рождественскими гирляндами, и яркие лампочки причудливо расцвечивали улицу. Сквозь широкие окна Ричард мог видеть ту жизнь, которую ему не суждено было испытать.
Дуайт свернул на подъездную аллею к белому кирпичному дому – особняку, внешне ничем не отличавшемуся от других на этой улице. Если не считать того, что дом Дуайта был не освещен и на нем не было никаких рождественских украшений.
Ричард подкатил к обочине тротуара, пытаясь унять дрожь. Отсюда он мог видеть дом и машину и наблюдать за перемещениями Дуайта и Джимми.
Дуайт посмотрел вправо и увидел ту самую машину, которая ехала за ним все это время на небольшом расстоянии. Фары автомобиля были выключены, но из хвостовой трубы вырывалось облачко выхлопных газов, и это было знаком того, что там кто-то выжидал.
– Ну, мальчики, что будем делать теперь?
Дуайт посмотрел на ребят, те повернули к нему головы – выражение их лиц было застывшим, лишенным всяких эмоций и мыслей. Он покачал головой.
– Я вас спрашиваю? Вы словно неживые какие-то.
С заднего сиденья машины донесся резкий визгливый голос, пол-•ный сарказма и отвращения: «Почему бы тебе не посидеть здесь подольше, Дуайт? Чтобы дать возможность полиции подъехать?»
Дуайт повернулся и взглянул назад. Он увидел неясные очертания женской фигуры в тени и оранжевый кончик зажженной сигареты.
«Делай то, что должен сделать, мальчик, – продолжал голос. – Кончай эту чертову затею».
И Дуайт прошептал в ответ: «Верно».
...Ричард глубоко вздохнул, когда дверь гаража открылась и из него выплеснулся яркий желтый свет. Дуайт въехал в гараж.
Вот оно. Ричард заглушил мотор. Ему показалось, что стало очень тихо.
Наступил момент, которого он ждал и боялся. Если бы кто-нибудь смог ему помочь. -
– Итак, – сказал сам себе Дуайт, открывая дверцу машины и вдыхая холодный, обжигающий воздух, таивший обещание снега. – Вот мы и приехали. Ну, мои дорогие, пора выходить.
На лице Дуайта расползалась широкая, словно приклеенная улыбка, которая никак не вязалась с каплями пота, выступившими на лбу, с судорожными движениями.
Джимми сжал руку Эвери.
Мужик явно паникует. Он нервничает черт знает как. Может, это нам поможет.
Он пытался сообразить, кто мог ехать за ними. Джимми не верил, что откуда-то могла прийти помощь. Наверное, просто совпадение.
Вставая с сиденья и следуя за Эвери, который шел впереди, Джимми думал: кто станет нам помогать?
Дуайт ткнул в их сторону револьвером:
– Мне надо кое-что проверить на улице. А вы, мальчики, будьте паиньками, пока я на минутку-другую отлучусь, ясно?
Эвери тотчас же отозвался:
– Конечно, сэр.
Джимми бросил на него взгляд и подумал: как фальшиво звучит. Дуайт кивнул:
– Правильно. Побудьте здесь и подождите Меня, ясно?
Эвери повторил как эхо:
– Конечно, сэр. Мы никуда не уйдем.
Джимми не мог этого вынести.
– Прекрати, болван! Разве не видишь, что это издевательство?
И пусть Дуайт всадит ему пулю в башку – по крайней мере, на этом все кончится.
Что творится с Эвери? Ведь он достаточно умный, чтобы не подыгрывать Дуайту в его дурацкой игре.
Дуайт пошел в другой угол гаража, к шкафчику, из которого достал большой моток бельевой веревки, и повесил ее на выступающий из стены гвоздь.
– Я знаю, мальчики, что вы и так вели бы себя отлично, даже без присмотра.
Он отматывал от мотка веревку и отрезал куски ножницами для резки травы, которые тоже свисали с гвоздя.
– Но все же приму меры предосторожности. На всякий случай.
Джимми не выдержал и заорал:
– Да заткнись ты, мать твою!
В ответ он получил затрещину такой силы, что отлетел к противоположной стенке и врезался в нее. Он поднес руку к лицу, а когда взглянул на нее, увидел – рука в крови: расквашенная губа саднила. Дуайт подошел к нему:
– Молчи, маленький ублюдок!
Он поднял глаза к потолку и зашептал: «Прости его, Отец, он не ведает, что творит».
