Текст книги "Мне важно этой ночью (СИ)"

Автор книги: Риччи Джасс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

63 глава

– Дина? – хрипит мужчина, а в его голосе столько непонятного трепета и радости, – малышка, ты цела?

– Вы меня знаете?

– Ты меня не узнала?

Смотрю на мужчину и нервно сглатываю. Красивый. Очень. Прикасаясь к его лицу, к свежему синяку на скуле.

– За что вас так избили? Валик вас здесь в заложниках держит?

– Дина, тебя били? Ты головой не ударялась? Я Дима, твой муж. Я за тобой сюда приехал, за это меня избили.

Он хочет протянуть руку, но его руки скованы наручниками и шиковать движениями он вряд ди может.

– Вы что-то путаете, мой муж живёт в этом доме, а я его жена.

Он смотрит на меня в упор, хмурит брови морщится от боли.

– Это кто тебе сказал?

Я ничего не понимаю. Это какая-то шутка?

– Я потеряла память, но сегодня утром охрана мужа нашла меня, привезла сюда. Здесь меня встретил отец и муж.

Я всматриваюсь в незнакомца и чувствую новый приступ боли в голове.

– Где они нашли тебя?

– У деда какого-то, он рассказывал, что я испугалась его голоса, подскользнулась и упала в воду на речке. Очнулась утром и вот.

Меня начинает всю трясти от нехорошего предчувствия. Неужели отец все знает? Тошнота подкатывает к горлу.

– Пиздец, – ругается мужчина, опустив взгляд в пол. С болью качает головой. – Если я нагружу тебя деталями сейчас, у тебя голова лопнет, любимая, а я не хочу этого. Борзый очень плохой человек, твой отец тоже. Нам нужно выбираться отсюда, очень срочно.

Я отрицательно качаю головой. Что если это какая то подстава или проверка?

– Я с тобой не пойду, я тебя не знаю.

Пятюсь к двери, мне нужно бежать, как можно быстрее и спрятаться у себя в комнате. Что-то подсказывает мне, что Валик будет в бешенстве.

– Дина, пожалуйста, не уходи, только не так, – мужчина пытается встать, но он прикован. – Я знаю как это звучит, но пожалуйста, прислушайся к своему сердцу и доверься мне. Я хочу сберечь тебя.

– Я тебя отпущу, скажи что мне сделать?

Меня трясет, я боюсь, но знаю, что возненавижу себя за страх.

– Нужен как минимум ключ от наручников. Где Борзый?

– Он куда-то срочно уехал. Но я не знаю где искать ключи. Есть варианты?

– Нет, не знаю. На него готовят облаву. Останься здесь со мной ради своей безопасности.

Смотрю ему в глаза и спиной припадаю к стеллажу. Дрожащими пальцами тру лицо, случайно взглядом цепляюсь за кольцо. Обручальное.

– Дай я посмотрю тебе на руку, постарайся повернуться.

Мужчина делает так как я прошу. А меня начинает колотить уже не обычная дрожь. У меня сейчас истерика начнётся. У этого незнакомца похожее кольцо на мое. Как это понимать?

– Твое кольцо, оно такое же, как у меня, – лепечу хрипло и смотрю мужчине в разбитое лицо с отчаянием.

– Потому что ты моя жена. Я не обманывал тебя, Дина. Когда ты пропала я примчался, потому что думал, что он украл тебя. Это была роковая ошибка. Но я обыскал весь посёлок и не нашёл тебя. И подумал... Я кретин. Дыши, малыш, мы выберемся.

– Я... я,– все слова застряли в горле, а отчаяние накрыло с головой.

Если все, что он говорит правда, я отца разорву в клочья! Встаю на ноги и пытаюсь сообразить, что же делать дальше. Как освободить этого мужчину? Где искать ключи?

Выбегаю из комнатушки. У Валика должно что-то быть! Кабинет. Я помню в его кабинете огромный стол. Бегу туда. Рыскаю по ящикам и отчаянно ругаюсь. Всего полно, но нет ключа. Чертов Плюшкин. Рухнула в кресло и покрутилась из стороны в сторону. Перед собой увидела небольшую шкатулку. Открыла ее и обомлела. Там мои фото из стриптиз клуба, как я понимаю. Краснею до корней волос. Выбегаю из кабинета и рыскаю по другим комнатушкам. В соседней спальне с нами нарываюсь на спальню с какими-то дверями. Распахиваю их и попадаю...

Меня сейчас вырвет. Это комната для БДСМ утех. Скотина! Так вот о чем он говорил, когда упоминал игрушки. Я брезгую смотреть на все это добро. Но мой взгляд цепляет наручники. Они... настоящие. Это жесть! Я не хочу и дальше участвовать в этом. Мне не понравилось!

Хватаю наручники, радуюсь своему улову. Я бежала так быстро, словно черти за мной гнались.

– Давай руки, быстро.

Я пытаюсь попасть ключиком в отверстие, но пальцы не слушаются. Лишь бы подошел.

– Черт только не сейчас, – сержусь на свои дрожащие так не вовремя пальцы.

Лишь с третьего раза у меня получается вставить ключ. Подошёл. Хвала небесам, подошел! Поворачиваю его и открываю наручники.

– Ты свободен, можешь уходить.

64 глава

Смотрю на неё как баран на новые ворота. В смысле Я могу уходить?

– А ты что, остаешься? – в моем голосе появляется угроза.

Я понимаю, что это неправильно, но не могу не взбесится от ее слов. А не на нее нужно беситься, а на себя. Из-за моей тупости она оказалась здесь, моей ошибки. Если бы я послушал Костю и не примчался сюда как дебил – возможно потерявшую память девушку нашли бы мы, а не псы Борзого, которые тут же как им удобно ей мозги промыли. Но неужели она ничего не чувствует, глядя на меня? Неужели ничего не ёкает?

Черт, у меня всю грудину сдавливает от распирающих чувств, а она стоит рядом, такая отстраненная, такая чужая, и меня это бесит. Я не могу вынести этого. Я не хотел влюбляться, не хотел таких чувств, такой привязанности, такой зависимости. Блядь.

– Дина, – продолжаю, не дав ей ответить на предыдущий вопрос. Вытягиваю руку, – твое кольцо такое же как мое, ты моя девочка. И я тебя здесь не оставлю, это не обсуждается.

Чувствую, как внутри проснулся медведь, готовый порвать, если хоть кто-то пальцем к ней прикоснется. Моя и точка, знать ничего не хочу.

Но чтобы выбраться из этого мрака с минимумом потерь нам нужно действовать как минимум сообща, поэтому она должна мне поверить.

– Я не твоя девочка, – смотрит ошалелым взглядом, ещё раз пристально рассматривая наши пальцы с кольцами,  – Я... У нас было, – запинается, – он сразу хотел только секса, и в ванной...

Она пошатнулась и прижала ладонь к разбитому лбу.

– Просто уходи.

Меня словно оглушило. Как будто прозвучал взрыв и вдруг стало тихо. Я видел, как открываются ее губы, но не слышал, что они произносят. А потом зазвенело в ушах. Как будто чайник закипел и его никто не выключает. Так, что нервы закололо словно мелкими иголками.

– Я убью его, – сорвалось с губ удивительно будничным тоном.

Потому что точка невозврата пройдена. Потому что он не оставил мне выбора, украв мою жену и надругавшись над ней. От одной лишь мысли о том, что он  ее касался, я сцепил зубы и размял шею, сжал кулаки. Голыми руками порву. И его, и псов его, мне уже нечего терять. Просто плевать на все.

– Где он? – смотрю на Дину пустым взглядом.

– Куда-то умчался со своими охранниками. Тебе лучше сейчас уйти. Только не делай глупости. Ради всего того, что было между нами.

Дина прикасается к моему плечу, но резко отрывает руку и скрещивает обе на груди.

– Ты не помнишь ничего, что было между нами, – парирую, даже не собираясь слушать доводы рассудка, – Если знаешь безопасное место – спрячься там.

– Тебя убьют, думаешь кому-то от этого станет легче? Я сегодня поняла одно: отцу я не нужна, и он скрывает правду. Переть против танка наголо просто бессмысленно. Что ты собираешься делать? У тебя есть план?

Дина преградила мне путь и выставила руки вперёд.

Её попытка встать на моем пути смешна, пусть меня и крепко потрепали. Сильнее всего ныло ребро, думаю, сломано. Но этого котенка убрать со своего пути я все еще могу одной левой.

Слова об отце были словно красная тряпка для быка, и мой взгляд вспыхнул и полыхнул.

– Твой отец тебя сюда и хотел продать. Он здесь? С ним у меня тоже свои счеты.

– Ты не ответил на мой вопрос. И я его тебе повторю: какой план?

– Так же как и ты не ответила на мой. Впрочем, не отвечай, разберусь сам.

Смотрю поверх ее головы в сторону двери, затем опускаю взгляд и повторяю есть:

– Свою часть ты уже слышала, уйди с моей дороги и спрячься, где безопасно.

– Твой выбор, делай, что хочешь.

 Дина разворачивается, вжимает голову в плечи и куда-то медленно бредёт.

65 глава

Провожаю ее взглядом, пока она не вышла за дверь. Мне, безусловно, нужен план. И умирать я не собираюсь, по крайней мере до того, как не сведу  счеты с хозяином пыточной. Потом не имеет значения. К лучшему, что девчонка не помнит меня. Отряхнется, начнет новую жизнь, нормальную, без таких недоумков как я или Борзый в ней. Прикрываю глаза и вижу девочку из сна. Яростно махаю головой. Так же сильно, как я надеялся, что мы ее сделали, надеюсь, что ее там нет. Не в такой грязи зарождаться светлой новой жизни. Пусть будет счастлива и рожает своему следующему мужу. Нормальному. Настоящему. Не такому горю, как я.

Выхожу из комнаты и внимательно прислушиваюсь ко всем звукам. Камер в доме нет, только по периметру, я слышал, как об этом говорили его псы, значит здесь стоит лишь быть осторожным и не ступить.

Если бы ситуация не была столь чудовищной, я бы почувствовал себя Джеймсом Бондом, шмыгая от комнаты к комнате и прячась за шкафами и мебелью. Но я не чувствую себя Джеймсом Бондом. Я чувствую себя опустошенным и выпотрошенным, лишенным всех приятных эмоций, лишь гнев и бешеное желание мести циркулируют по венам с требованием одного – поквитаться.

Я никогда не думал, что способен лишить человека жизни. Но Борзый и не человек. Тварь, от смерти которой никому не станет хуже. Мне плевать о моральной стороне сейчас. Так же как ему было плевать, когда он вколачивал в мою жену свою похоть. Мразь, сука.

Останавливаюсь, шмыгнув за очередной косяк и вдыхая полной грудью. Дверь рядом вдруг открывается. Какая-то женщина. Черт, а я слишком на виду.

Дергаю ручку двери и попадаю в какую-то комнату. Взгляд не сразу привыкает к освещению, а когда привыкает, мои брови взметаются вверх. Красная комната боли. Эта мразь еще и больной.

Не думай, не думай, не представляй, как это было, нельзя нырять в этот чан с дерьмом, не сейчас, только когда закончишь дело. Нельзя думать о том, что он делал с ней, иначе меня порвет.

Я быстро оглядываю помещение, думая, что здесь можно использовать в свою пользу. Вижу свободные наручники, которыми можно передушить даже самую толстую шею, если правильно напасть. Плети и портупеи не годятся, хотя вон тот фиолетовый елдак я бы вставил ему сам, и прокрутил пару раз. Гневом застилает как пеленой, вновь разминаю шею. Действовать нужно здраво.

Прислушиваюсь прежде, чем выйти, затем аккуратно покидаю комнату. Теперь в руках есть хоть какое-то оружие. Хоть какая-то уверенность.

Я не слышал шагов, и слишком поздно понял, что ко мне почти впритык подкрались. Резко оборачиваюсь, накидываю руки с наручниками на голову преследователя, применяю силу, чтоб металл впился в деликатную кожу шеи, оставив отметины.

Столбенею, когда вижу, кого схватил.

– Блядь, Дина, я же сказал тебе спрятаться и быть в безопасности!

– А кто сказал, что я в опасности? Валик думает, что я его жена. Что он мне сделает?

Дина испугана моим нападением и нервно трёт шею. А потом извлекает из кармана кофты мобильный и говорит:

– Я нашла его в кабинете Валика, это твой мобильный? Просто здесь пароль.

От того, как она называет это чудовище "Валиком", меня всего передернуло. Взгляд потемнел, молча беру из ее рук айфон и смотрю на него с пару секунд, прежде, чем разблокировать телефон.

С той самой секунды, как я ввел пароль и мой телефон словил сигнал, события стали разворачиваться слишком быстро.

Первым в коридоре вдруг появился отец Дины.

– Ты, – выдохнул он, глядя на мое разбитое лицо.

Я лишь холодно усмехнулся. В прошлую нашу встречу, харкаясь своей кровью, я пообещал, что когда мы встретимся снова – он захлебнется своей.

И я шагнул вперед без всяческих моральных дилемм, собираясь выполнить данное обещание.

– Дина, задержи его, он зверь! – крикнул дочери отец, но я лишь ускорил шаг, подлетел к нему, и нокаутировал его одним точным ударом.

Поворачиваю голову, а Дина как-то равнодушно смотрит на отключившегося отца и говорит:

– Бить женщин и детей нельзя. Всегда найдутся те, кто сильнее, папочка.

– Вот это моя девочка, – порывисто возвращаюсь к ней, вжимаю ее тело в себя и впиваюсь страстным поцелуем, наплевав на то, что разбитое лицо от этого действия саднит.

– Всем скрыться в доме! – слышу мужской крик откуда-то издалека. – Боевая тревога, у нас облава, все по местам!

Отстраняюсь от Дины и понимаю, что начался замес покруче, чем моя месть.

– Костя здесь, – бросаю ей, забывая, что она не имеет ни малейшего понятия кто это в своем состоянии.

– Этот монстр вернулся?!

Непонимающе крутит головой и закрывает уши.

– Тебе лучше спрятаться, – бросает мне.

– Нет, я не оставлю тебя с ним. Здесь полиция, Дина. Будет захват, чудовище много где замаралось, и если бы не тупая одержимость чужой женой, жил бы себе припеваючи, а тут что есть. Я должен вывести тебя отсюда и передать в руки правоохранительных органов прежде, чем...

Не заканчиваю фразу. Отступать не намерен. Прежде, чем я не сведу счеты с ним.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Беру ее за руку и тяну назад в  сторону винного погреба и подвала. Где-то там есть черный ход, нужно добраться до него.

– Ах ты сука! – слышу громоподобный рык за спиной, – ТЫ С НИМ?! Я сказал тебе ждать меня в койке.

Я останавливаю шаг, толкаю Дину вперед и говорю:

– Беги.

Сам оборачиваюсь лицом к противнику.

В этот момент звучит выстрел.

66 глава

Дина, услышав оглушительный выстрел, присела и прикрыла голову руками.

– Мамуля, спаси и сохрани.

А я не мог прийти в себя от шока ещё несколько мучительно медленных секунд. Он целился в неё. Он хотел застрелить не меня – её!

Хватаю Дину в охапку, поднимая с пола, и ору:

– Бежим!

За нашей спиной звучит еще один выстрел, за ним еще один, благо она миниатюрная и мое тело закрывает ее полностью.

Мы были уже около двери, когда четвертый выстрел попал в цель. Я почувствовал, как свинец прошел сквозь мягкие ткани плечевого сустава, и выругался, распахнул раненной рукой дверь, усугубляя боль, толкнул Дину в проем, вскочил сам, резко захлопнул дверь и тут же подпер ее вешалкой, чтобы дать нам хотя бы пару секунд форы.

– Вниз, – рыкнул, и мы рванули по ступеням в сторону подвала. – Там где-то выход, это наш единственный шанс.

– У тебя кровь! У тебя кровь! – начинает истерить девушка, когда я тяну ее за собой, – только держись, ещё немного.

– Не время, не страшно, – бурчу, пытаясь остановить истерику, – нужно выбираться!

Повторяю как мантру. Дверь – есть. И конечно же закрыта.

– Отойди! – приказываю Дине и луплю в дверь, вкладывая в удар всю силу. Я не думаю ни о сломанном ребре, ни о раненном плече, ни о чём. Не время жалеть себя, нужно выбраться, вывести её, и только тогда смогу выдохнуть.

Удар не принёс желанного эффекта, а вот в ту дверь, что я подпер и что отделяет нас от противника ломятся куда успешнее. Петли то и дело скрипят.

– Ключи, Дина, осмотрись, но далеко не отходи, держись рядом со мной!

– Я не знаю! Я ничего не вижу! О боже, только не это, у тебя началось сильное кровотечение!

За спиной рвется что-то. Поворачиваю голову, а Дина подол платья отрывает.

Оглядываюсь и понимаю, что даже без памяти в необходимые моменты моя слабая наивная жёнушка покидает это тело и на ее место приходит жёсткий и уверенный медик.

– Не время, – бурчу.

Не добавляю, что если не найдем ключи, то наша кровь зальёт этот мраморный пол.

Какой чудовищно безвкусный вычурный дом. В то время, как в жене проснулась медсестра, а моей голове так же непрошенно проснулся риэлтор.

Внезапно в дверь влупил кто-то с улицы. Мы с Диной замерли. Окружены.

– Иди ко мне, – раскрыл медвежьи объятия. – Ты доверяешь мне?

– Я стараюсь, – прижимается к груди и обнимает руками.

Я склоняюсь к её сладкому ротику и впиваюсь жадным поцелуем. Говорят, что перед смертью не надышишься, и я был почти уверен, что которая бы из дверей не пала первой – мы мертвы. И когда эта мысль прошла по телу, не осталось ни гнева, ни жажды мести, ни страха, только безумное желание раствориться в ее губах, и обмотать ее тело подобно змею, чтобы стать её живым щитом. Целую ее напористо, жадно, выбивая из ее тела стон, тонущий в моих губах.

Двери пали одновременно. Стали греметь выстрелы.

– Все будет хорошо, – шепчу у ее губ, и мой шепот тонет в звуках выстрелов.

Я пытаюсь утянуть ее из-под перекрестного огня, как кто-то вдруг выхватывает ее из моих рук и пытается утащить.

– Не надо, не сейчас, – всё время пыталась увернуться от моих губ, но я не упускал возможности ещё раз прикоснуться к ней. – Отпустите!

Дина брыкается, когда чьи-то руки тянут ее куда-то.

Дину уводят, не вижу кто и куда, потом меня минует тучная тень и я понимаю, что это может быть мой трофей.

Тенью шмыгаю за ним.

На улице летняя ночь, я вижу, что Дину ведёт за собой человек в балаклаве, а дальше всё разворачивается в секунды.

Борзый вытягивает руку с пистолетом и целится в неё.

Я бросаюсь на него сзади, накинув наручники на его толстую шею.

Звучит выстрел и я слышу звук падающего тела. За этой тушей не вижу, чьего. Ору как раненный зверь и душу сильнее, затем звучат ещё два выстрела, я теряю равновесие и падаю на землю вместе со своим противником. Ударяюсь об что-то тяжелое и отключаюсь в ту же секунду.

67 глава

Открываю глаза. Потолок. Палата. Противное чувство. Жутко пить хочется. Голова болит. Прикасаюсь пальцами ко лбу и понимаю, что он заклеен сбоку. Тошнота подбирается к горлу. Мне холодно и противно. Что со мной?

Скрип двери. Пытаюсь повернуть голову. Вижу женщину и улыбаюсь.

– Агния Петровна, вы же были в санатории? Что случилось?

– Ты помнишь меня? – дрожащим голосом спрашивает женщина, и к ее глазам подступают слезы.

Она нерешительно подходит и садится на стул у моей кровати.

И тут я пытаюсь понять, почему именно здесь. Я упала в воду, помню боль и отчаяние, когда барахтались в холодной воде. Меня вытащил какой-то дед. Да. Именно так все было. Но...  потом я подавила вскрик отчаяния, который накрыл меня  свой черной пеленой. Я была там. Я думала что этот монстр мой муж. Там был отец. А потом...

– Где Дима?

Глаза Агнии Петровны увлажняются еще сильнее и она молча качает головой, не в силах открыть рот и заговорить.

Никогда не любила подобные сцены в фильмах. Я не любитель драмы, мне ее в жизни с головой хватало.

– Где Дима? – пытаюсь встать, но чувствую, что болит рука и спина ноет.

– Костя устроил его в военный госпиталь, он считает, что там лучше врачи, – собирается наконец с духом старушка. – Туда, естественно, никого не пускают.

– Он был ранен, он терял много крови! С ним все хорошо? – да что же ты будешь делать, я же даже толком пошевелится не могу после того, как меня придавило огромное тело омоновца, который прикрывал меня собой.

– Сделали переливание. У него сломано ребро, огнестрел в плечо, гематомы по всему телу, зашивали бровь и губу. С ним работают лучшие врачи, следователи и психолог. Костя обещал позаботиться о нём и наказал мне заботиться о тебе, милая Дина. Я должна позвать врача? Память вернулась к тебе полностью?

– Вернулась, – пробормотала как можно мягче.

 Но кое-что я всё же попыталась бы забыть. Но как? Хочу отвлечься от терзающих меня мыслей, чтобы не сойти с ума и не разреветься при бабушке. А внутри все разрывается от брезгливости и отчаяния. Почему именно это я не забыла? Эти ужасные руки на моём теле... Зачем мне эти ужасные воспоминания? От тяжелых мыслей появляется жуткое желание почесать кожу. Губкой. И драть ее так, чтобы несколько шаров эпителия сползло. Чтобы кожа обновилась, а я не вспоминала прикосновения того чудовища ко мне. Он прикасался туда, куда мог касаться только мой Димка.

– Где мой отец, вам хоть что-то о нём известно? Хочется верить, что он за решёткой.

Агния Петровна бледнеет.

– Он... – она вновь не знает, как заговорить. – У тебя больше нет отца, моя девочка. Но до тех пор, пока есть я, ты не будешь сиротой, – пожилая женщина порывисто хватает и нежно сжимает мою ладонь, – я этого не допущу.

– Как это случилось, – я оцепенела, услышав эту новость.

Упала на подушку и посмотрела в потолок. Я круглая сирота. Жизнь дала трещину по всем фронтам. Только как с этим справиться?

– Костя объяснит тебе сам, меня он не посвящал в подробности, побоялся за мое здоровье. Он же не дал мне даже увидеть моего внука, хотя я умоляла его. Все, что я знаю, это что он был убит в перестрелке.

Я беру Агнию Петровну за руку, чувствую прохладную кожу. Прикасаюсь губами к ладони и понимаю, что несколько капель падают нам на руки.

– Я вас так люблю. Дайте вас обнять.

И как только Агния Петровна прижимает меня к своей груди, я просто плачу навзрыд.

Агния Петровна обнимала и жалела и, кажется, плакала вместе со мной.

– В самом страшном кошмаре я не могла представить, что с вами может случиться такое. Мне так жаль, моя девочка. Но я прослежу за тем, чтобы больше ничего плохого с вами не произошло, – она крепко обнимаее меня, целует в щёку.

Я ей хотела верить. Но часто в нашей жизни случается всё так, что мы не в силах что-то изменить. Вот и сейчас по вине нескольких самодовольных мужиков, с кучей людей случилось самое плохое. Не могу думать о том, что будет дальше. Не сейчас и не сегодня. Я хочу спать, хочу остаться наедине со своей болью и отчаянием. Я не имею права нагружать Агнию Петровну.

– Я вам верю, – улыбаюсь сквозь слёзы, падаю на спину и закрываю глаза.