Текст книги "Путь"

Автор книги: Ричард Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 34

«Похоже, теперь „золотое правило“ звучит так: „Поступай с другими, как тебе хочется, но старайся, чтобы они не обошлись таким же образом с тобой“».

Из дневника Алана Кристофферсона

К ночи заметно похолодало. Я едва переставлял ноги, словно к каждой была привязана тяжеленная гиря. За день я прошел свыше тридцати шести миль и сейчас буквально спал на ходу.

Время перевалило за полночь, а я все брел. За спиной мелькнули автомобильные фары. Я отошел на обочину, но машина ехала все медленнее. Может, те, кто в ней сидел, хотели расспросить про дорогу? Или предложить подвезти? Я бы не отказался. Я обернулся. Это была старая «Импала», желтая, с черной полосой, как у гоночных автомобилей. Из салона доносились оглушительные звуки рэпа. Машина поравнялась со мной. Из окошка высунулся отвратного вида парень.

– В чем дело? – развязно спросил он.

Салон был набит подростками.

– Ни в чем, – ответил я. – Просто иду.

– А чего здесь забыл?

– Ничего.

Я продолжал идти, надеясь, что они отстанут и уедут. Сзади подъехала вторая машина. Развязный парень что-то сказал водителю второй, и автомобиль, проехав немного, развернулся, загородив мне путь. Дверцы первой машины раскрылись, и наружу вылезли пятеро парней. Водитель оказался самым низкорослым из всех. Среди них был упитанный верзила дюймов на шесть выше меня. Он встал, сложив на груди тяжелые руки, все в шрамах и татуировке. Пятерка окружила меня.

– Что у тебя в рюкзаке? – спросил развязный.

– Ничего интересного для вас.

– Дай сюда!

– Говорю вам: там нет ничего интересного для…

– А это мы будем решать, падаль! – перебил меня верзила. – Ясно?

– Мы сейчас на тебе немного поразомнемся, – послышался голос сзади.

Я смотрел на них, оценивая обстановку.

– Хорошо. Берите мой рюкзак.

– Сами возьмем, когда с тобой будет кончено.

– Мы не любим задниц, которые шляются по дорогам. И всегда показываем им, кто здесь хозяин, – заявил развязный.

– Но ведь это нечестно. Я один, а вас много. Если вы решили меня напугать, считайте, вам это удалось.

– Слышь, он опять завякал, – сказал развязный, обращаясь к верзиле. – Успокой его.

Кольцо вокруг меня сомкнулось. Я снял рюкзак.

– Берите. Открывайте. Надеюсь, убеди…

Я не договорил. Первый удар мне нанесли в затылок. Не кулаком, а чем-то деревянным, вроде дубинки. У меня посыпались искры из глаз, но я устоял на ногах. Я обхватил голову. Развязный урод и верзила двинулись ко мне. Я размахнулся и что есть силы ударил развязного. Он рухнул вниз. Его дружки загоготали. Когда парень поднимался, они задавали ему похабные вопросы. Встав, он накинулся на меня.

Несколько минут прошли как в замедленной киносъемке. Они походили на кошмарный сон, когда хочешь убежать, но не можешь шевельнуться. Меня сбили с ног, после чего начали пинать со всех сторон. Я пытался загородить руками лицо. В это время верзила опустил мне на голову свой тяжеленный ботинок. Он наступил один раз, другой, третий.

И вдруг избиение прекратилось. Я перевернулся набок, выплевывая слизь и кровь. Все лицо у меня было окровавлено. У развязного в руке блестел нож.

– Хочешь сдохнуть, кусок дерьма?

Он склонился надо мной. После ударов я видел его нечетко. Это был мой шанс. Развязный урод мог за несколько секунд завершить то, чего я не хотел или не умел сделать сам. Жизнь или смерть. Почему-то мне казалось, будто выбор действительно зависит от меня.

– Не слышу ответа, падаль!

– Не хочу, – сказал я.

– А это не тебе выбирать.

Меня ударили сапогом в лицо. Больше я ничего не слышал и не видел.

ГЛАВА 35

«Кьеркегор писал: „Мы понимаем свою жизнь, когда оглядываемся назад, но вынуждены жить, глядя вперед“. Конечно же, он был прав. Но когда оглядываемся назад и вспоминаем, как судьба трудилась с молотком и резцом над нашими душами, мы начинаем понимать не только свою жизнь и самих себя. Мы начинаем понимать и замысел скульптора».

Из дневника Алана Кристофферсона

Мой опыт, граничащий с состоянием выхода из тела, сопровождался сильной болью. Нестерпимой болью. Кто-то опустился на колени рядом со мной. Вокруг слышались голоса, отличавшиеся от голосов шайки подонков. Чувствовалось, что это люди постарше и говорят на нормальном языке, а не на похабном жаргоне той мрази. Голоса звучали надо мной, но никто не пытался заговорить со мной, словно меня здесь не было. Отчасти это так.

Говорить я не мог. Я даже не мог стоном или мычанием показать, что слышу. Мои глаза оставались закрытыми. Людей я не видел; только перемещение цветовых пятен, вспышки фар проносящихся машин и свет дорожного фонаря, вблизи которого я лежал. Возможно, это был и не фонарь, а луна. Где-то сбоку мигали красные и синие огни.

Я начал различать голоса. Чей-то взрослый, сердитый голос потребовал:

– Стоять на месте!

Требование явно не относилось ко мне. Потом кто-то дотронулся до моей груди, и все тело обожгло болью. Кто-то в виде темного пятна произнес несколько слов, смысла которых я не понял. Рядом находились два светлых пятна, а темное удалилось. Давление на мой бок возрастало. По моему животу что-то текло.

Кто-то задрал на мне рубашку. Она прилипла к телу и отдиралась, словно кусок бинта. В левом боку, ниже ребер, пульсировала боль. Ее пульсации тяжело отдавались мне в правую часть затылка. Мои волосы были мокрыми. Когда они успели намокнуть? Кто-то взял мое запястье и принялся щупать пульс. Потом там защелкнули манжету тонометра.

Где-то потрескивала рация.

Я все яснее слышал разговор двух человек:

– Пульс стабильный. Давление пониженное: шестьдесят на двадцать. Он потерял много крови. Позвони в медицинский центр «Святое сердце».

– Лучше позвоним его родным. При нем есть документы?

– А вы посмотрели во всех карманах?

Чья-то рука полезла мне в правый карман брюк, затем в левый.

– Вот. Только это.

Меня подняли с земли. Я ощутил у себя на лице пластиковую маску. Мне вспомнилась фраза из моей прошлой жизни, когда я занимался рекламой. И я снова провалился в черноту.

ГЛАВА 36

«Смерть – это не конец».

Из дневника Алана Кристофферсона

В начале этой книги я предупреждал: некоторым событиям, случившимся со мной, вы, возможно, не поверите. Сейчас я описываю одно из таких событий. Так что решайте: читать о нем или нет. Только не говорите, что я вас не предупреждал.

И поныне, окончив свои странствия, я не могу с уверенностью сказать, что же произошло в тот момент. Поэтому ограничусь изложением происшедшего, а вы сами делайте выводы. Редко кто из людей предпочитает тратить время, докапываясь до истины. Чаще они тратят время на защиту своих укоренившихся представлений.

Меня окружал серый сумеречный свет. Я находился в промежуточном состоянии между сознанием и другим состоянием, название которого не знаю. И вот тогда ко мне явилась Маккейл. Называйте это сном, бредом или любым понравившимся вам словом. Но Маккейл была рядом. Я видел, слышал и чувствовал ее.

У. Шекспир написал: «Есть многое на небе и земле… что философии твоей не снилось». Это особенно справедливо сегодня, в наше время безверия. Честно говоря, мне безразлично, поверите ли вы, что со мной действительно такое происходило. Я знаю, что это было, и мне этого достаточно.

Маккейл стояла возле меня на коленях. Но я лежал не на земле. Мы находились в каком-то ином месте. Все вокруг было белым, а по ощущениям – мягким. Маккейл выглядела удивительно красивой. Ни следа ужасной катастрофы. Ее кожа сияла, будто светилась изнутри. А когда она заговорила, ее голос зазвенел хрустальным колокольчиком:

– Здравствуй, любовь моя.

– Маккейл!

Я попытался сесть, но не смог.

– Они меня убили? – с надеждой спросил я.

– Нет.

Я смотрел на нее.

– Ты реальна?

– Конечно, – улыбнулась она.

– Это сон?

Она не ответила.

– Где ты была?

– Близко. Очень близко. Смерть – это как переход в соседнюю комнату.

– Мы будем с тобой снова вместе?

Я знал ответ, но он пришел не от Маккейл. Похоже, я его вспомнил.

– Мы обязательно будем вместе. Но не сейчас. Ты еще не закончил свой земной путь. Есть люди, которым ты нужен. И есть те, кто нужен тебе.

– Мне была нужна только ты.

– Неправда, – нежно, но твердо возразила Маккейл. – В твоей жизни есть и другие нужные тебе люди. Не только я.

– Какие люди? Кто они?

– Их много. И ангел тоже.

– Какой ангел? О чем ты говоришь?

Она наклонилась и поцеловала меня, и это был самый сладкий из всех ее поцелуев.

– Не тревожься, любовь моя. Твой путь ищет тебя. Она тебя найдет.

Вскоре Маккейл исчезла.

ГЛАВА 37

«Я не знаю, что находится за горизонтом. Мне важна только дорога, по которой я иду. Этого достаточно».

Из дневника Алана Кристофферсона

Я проснулся на мягкой постели, укутанный в чистые белые простыни. Нос закрывала пластиковая маска. К ней, огибая мои уши, тянулась прозрачная трубка, подававшая мне кислород. У кровати были металлические борта. Я ощущал себя спеленатым, будто младенец. Я протянул руку и нащупал тугую повязку на животе.

Оказалось, что в этом помещении я не один. Возле моей постели сидела какая-то женщина. Мое зрение оставалось несколько размытым. Женщина сидела на фоне окна, от чего создавалось впечатление, что она светится изнутри. Я не знал, кто она, хотя где-то ее уже видел.

– С возвращением, – произнесла она.

Поначалу я просто смотрел на нее. У меня пересохло во рту. Язык прилип к деснам.

– Где я? – с трудом выговорил я.

– В Спокане, в медицинском центре «Святое сердце».

– Кто вы?

– Женщина, которой вы помогли на дороге.

– На какой дороге?

– Вы поставили колесо на мою машину.

Я вспомнил. Да, я действительно ставил какой-то женщине колесо на ее автомобиль. Это было очень давно.

– Наверное, мне тогда нужно было согласиться и поехать с вами, – сказал я.

– Я тоже так думаю, – застенчиво улыбнулась она.

Ее присутствие в больничной палате показалось мне полной бессмыслицей. Впрочем, как и все остальное.

– Почему вы здесь?

– Мне позвонили из полиции. Они нашли мою визитку, которую я тогда дала вам. Сказали, что единственный номер, куда они смогли позвонить, – это мой.

Женщина коснулась мой руки.

– Как вы себя чувствуете?

– Все болит.

В подтверждение моих слов тело пронзила такая боль, что у меня перехватило дыхание. Я застонал.

– Осторожнее! Вам не следует шевелиться.

– Что со мной случилось?

– На вас напала шайка каких-то мерзавцев. Они вас сильно избили.

– Я думал, они меня убьют.

– Они бы это и сделали, но мимо с охоты возвращались двое мужчин. У них были дробовики. Это и спасло вам жизнь.

Я закрыл глаза.

– Если вам захочется поблагодарить тех охотников, у меня есть их телефоны.

– А где мои вещи? Их забрали охотники?

– Нет. Все ваши вещи в полиции. Наверное, они нужны в качестве вещественных доказательств или как это у них там называется.

В палату вошла врач. Она была немного похожа на мою прежнюю соседку Карен. Но, в отличие от Карен, у этой женщины были коротко стриженные рыжие волосы. Она проверила капельницу, затем взглянула на меня.

– Как вы себя чувствуете?

– Пока еще не умер.

– На это я и надеялась, – улыбнулась она. – Я – доктор Трипп. Вы были на волосок от смерти. Большая потеря крови.

– Давно я здесь?

– Вас привезли около часа ночи. А сейчас, – она взглянула на свои часы, – почти два часа.

Моя голова была как в тумане.

– Два часа ночи?

– Два часа дня.

– Что у меня с животом?

– Вас ударили ножом. Это вызвало обильное кровотечение. Мы были вынуждены сделать переливание крови.

– Сколько у меня ран?

– Две крупные, проникающие, в брюшной полости, и одна боковая. К счастью, у вас не задета печень, иначе вы бы сейчас находились в более тяжелом состоянии.

– Значит, я – счастливчик?

– Очевидно, так, – улыбнулась доктор Трипп. – Да, забыла сказать. У вас еще и сотрясение мозга.

– Так вот откуда у меня тупая головная боль. Помню, среди них был рослый парень. Он бил меня по голове ботинком.

– Вас пытались превратить в отбивную. Я бы посоветовала вам впредь быть разборчивее, когда заводите знакомства.

– Честно говоря, я не набивался им в знакомые. Можно сказать, они навязали мне свое общество.

– С вами хотят побеседовать сотрудники полиции. Они в коридоре. Когда будете готовы к разговору, дайте мне знать.

– И что же, полицейские столько времени ждали, пока я приду в себя?

– Они здесь еще и по другой причине. Одного из нападавших ранили. Он тоже в нашей больнице, в отделении интенсивной терапии. Промежуточная остановка на пути в тюрьму.

Врач повернулась к сидящей женщине:

– Вы его жена?

– Нет. Просто знакомая.

– Сколько еще мне тут лежать? – спросил я.

– Несколько дней. Вероятно, неделю.

– Мне нужно идти дальше.

Доктор Трипп удивленно вскинула брови.

– Сейчас вы вряд ли сможете самостоятельно дойти до коридора. А потом – домой.

Я промолчал.

– Где вы живете? – спросила врач.

– У меня нет дома, – ответил я.

Мне до сих пор было неловко признаваться в своей бездомности.

– Я могу забрать его к себе, – предложила женщина, которой я чинил машину.

Доктор Трипп кивнула.

– Хорошо. Мы обсудим это позже. Через пару часов я опять загляну. – Она коснулась моего плеча. – Рада, что вы быстро поправляетесь. – И врач вышла из палаты.

– Спасибо за ваше щедрое предложение, но ведь вы меня даже не знаете, – обратился я к женщине.

– Кое-что знаю. Вы из тех, кто готов остановиться и помочь незнакомому человеку. Вы ведь тоже не знали, кто я, когда взялись менять колесо. Вот я и плачу вам добром за добро.

– А вдруг я – серийный убийца? – попробовал пошутить я.

– В таком случае, вы бы тогда не отказались от предложения подвезти вас.

– Вы правы.

Я перевернулся на спину и глубоко вздохнул. Такая остановка вовсе не входила в планы моего путешествия. Но кто-то решил за меня.

– Я даже не спросил, как вас зовут, – произнес я.

– А я тоже хороша! Не представилась. Меня зовут Энни. Но все называют меня Ангелом.

ЭПИЛОГ

Когда я учился во втором классе, учитель прочитал нам бразильскую сказку. Она называлась «Маленькая корова». Воспроизвожу ее по памяти.

Однажды мудрец со своим учеником шли по дороге и увидели ветхий домик, а возле него – клочок обработанной земли.

– Сходи к этим беднякам и спроси, не дадут ли они нам чего-нибудь поесть, – велел мудрец ученику.

– Но у нас самих достаточно еды, – возразил тот.

– Делай, как я сказал.

Послушный ученик направился к дому. На его стук вышли крестьянин с женой и семеро детей. Все они были очень бедно одеты.

– Здравствуйте, добрые люди, – приветствовал их ученик. – Мы с моим учителем сегодня проделали большой путь и проголодались. Не найдется ли у вас какой-нибудь еды?

– Еды у нас мало, но той, что есть, мы с вами поделимся, – ответил крестьянин.

Он скрылся в доме и вскоре вынес ученику кусочек сыра и корочку хлеба.

– Прости нас, юноша, но больше у нас ничего нет.

Ученику не хотелось отбирать у них эту скудную пищу, но он не посмел ослушаться учителя.

– Спасибо. Ваша жертва велика, – заметил он.

– Жизнь у нас тяжелая, – вздохнул отец семерых детей. – Но мы не сдаемся. Хоть мы и бедны, но у нас есть великое сокровище.

– Какое сокровище?

– Наша маленькая корова. Она дает нам молоко. Часть мы выпиваем, а из остального делаем сыр. И себе на пропитание, и продать можно. Не скажу, чтобы много, однако нас это поддерживает.

Ученик вернулся к учителю, подал ему кусочек сыра и корочку хлеба и рассказал про сокровище крестьянской семьи.

– Я был рад узнать о щедрости этих людей. Но меня очень печалят ужасные условия, в каких они живут. Прежде чем мы отсюда уйдем, выполни еще одно мое поручение.

– Какое, учитель?

– Сходи опять в тот дом и приведи из хлева их корову.

Ученик терялся в догадках. Зачем учителю понадобилась корова бедняков? Но он знал: его учитель – мудрый и милосердный, и потому без возражений отправился за коровой.

– Вот, учитель, я привел тебе корову. Только я не понимаю, зачем она тебе понадобилась?

– Видишь те скалы? Ты поднимешься на них вместе с коровой, а потом столкнешь ее вниз.

Ученик едва верил своим ушам.

– Но учитель… это же…

– Делай, что я сказал.

С тяжелым сердцем ученик выполнил приказ учителя. Затем они молча продолжили свой путь.

Прошло несколько лет. Ученик перенимал от мудреца его мудрость и милосердие. Однако стоило ему вспомнить маленькую корову, его захлестывало острое чувство вины. И однажды он решил отправиться в те места и попросить у крестьянина прощения за содеянное. Но ветхого домика уже не было. На его месте стояла богатая усадьба, обнесенная забором.

– Боже мой! – в отчаянии воскликнул ученик мудреца. – Зачем я тогда послушался учителя? Я причинил столько зла этой несчастной семье. Наверняка это из-за меня они лишились и крова, и земли.

Подойдя к забору, ученик постучал в ворота. На стук открыл слуга.

– Я хочу поговорить с вашим хозяином.

– Извольте подождать, господин. Сейчас я его позову, – произнес слуга.

Вскоре к воротам подошел улыбающийся богато одетый человек.

– Чем могу служить, странник? – спросил он.

– Не знаете ли вы, что случилось с семейством, которое когда-то здесь жило?

– Не знаю, о каком семействе вы говорите, – ответил хозяин. – Моя семья живет на этой земле вот уже три поколения.

Ученик недоуменно глядел на хозяина усадьбы.

– Много лет назад мне случилось идти через эти места. Тогда я встретил крестьянина, у которого было семеро детей. Их семья жила очень бедно, в ветхом домишке.

– А, вот вы о чем, – снова улыбнулся хозяин. – Так то была моя семья. Но дети выросли. Теперь у них свои дома, ничуть не хуже моего.

Изумленный ученик не находил слов.

– И вы больше не бедствуете? Что за чудо случилось с вами?

– Недаром говорят: «Чудны дела твои, Господи», – сказал хозяин усадьбы. – Когда-то у нас была маленькая корова. Молока, что она давала, нам едва хватало, чтобы не умереть с голоду. Нам жилось очень тяжело, но ничего иного от жизни мы и не ждали. И вот однажды наша корова забрела на скалы и упала вниз. Поначалу мы очень горевали. Думали, скоро и нам конец. А потом стали изыскивать разные возможности, чтобы выжить. Вы не поверите, но оказалось, что мы способны на большее. Не разбейся тогда наша корова, мы бы и дальше влачили жалкое существование. Сколь же милосердными оказались небеса, лишив нас маленькой кормилицы!

Смысл этой сказки я понял только сейчас. Можно дни напролет оплакивать свои утраты или же можно сделать их источником своего роста. В конечном счете выбор зависит от нас. Мы можем быть либо жертвами обстоятельств, либо хозяевами своей судьбы. Только не сделайте ошибки: быть и тем и другим невозможно.

Я узнал еще кое-что. Дороги, по которым мы идем, – маленькие кусочки огромного космического ковра, и наши нити переплетаются и пересекаются в этом вечном шедевре Бога.

Мы все находимся в пути. Наверное, не у всех он такой, как мой. Жизнь – это путь. Я не знаю, что меня ожидает, но впереди у меня целых три тысячи миль, чтобы выяснить это. Есть люди, которые ждут, когда мой путь пересечется с их путями, и наша встреча поможет им завершить их странствия. Я пока не знаю, кто они и где живут, но уверен: они меня ждут.

Вы меня не знаете. Я не отношусь к числу важных персон или знаменитостей. Но, как и вы, я появился на этой планете, имея обратный билет. И когда-нибудь вернусь туда, откуда ушел. Домой, где меня ждет Маккейл.

Когда это время настанет, я загляну ей в лицо и скажу, что сдержал свое обещание. Я выбрал жизнь. Она улыбнется и со смехом произнесет:

– А ты и впрямь с приветом. Не могу поверить, что ты пешком пересек целый континент.

Так мне представляется наша встреча.

Иногда, в сумерках моего сна, Маккейл приходит ко мне и шепчет, что не ждет меня. В такие моменты я знаю: она поблизости. Однажды она мне сказала:

– Смерть – это как переход в соседнюю комнату.

Наверное, я просто принимаю желаемое за действительное. Быть может, это любовь. Или даже нечто лучшее. Надежда.