Текст книги "Скованный огонь (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Хорошо. Есть еще кое-что. Но сперва я должен спросить тебя: ты действительно мой агент? Будешь ли ты следовать моим приказам, игнорируя все остальные?

Наемник уставился на него.

– Девять Темных Принцев! Так Лютен был прав? Вы привели нас сюда, чтобы свергнуть Героя Войны?

– Нет! Конечно, нет!

– Что ж, это радует, а то я не думаю, что в нашем текущем положении мы смогли бы это осилить. Мы могли бы убить ее или захватить, но вряд ли бы преуспели в борьбе с последствиями, которые возникнут после.

– Я не предатель!

– Очевидно, что нет, милорд. Я выражался гипотетически. А что до ответа на ваш вопрос – да, я к вашим услугам, пока вы продолжаете мне платить.

– Замечательно. В таком случае много ли ты знаешь о Чазаре?

Аот склонил голову.

– Очень мало. Я настолько стар, что, наверное, мог даже видеть его, но этого так и не случилось. Я был слегка занят в Тэе, когда его видели в последний раз.

– Полагаю, ты по крайней мере слышал о том, что он исчез во время буйств Магической Чумы.

– Да.

– Что ж, у истории есть продолжение. Он отправился в Трескель, но так и не вернулся. Возможно, он искал способ защитить Чессенту от синего пламени, хотя это никому доподлинно не известно.

– Тогда, раз он был на вражеской территории, возможно, что его величайшему врагу удалось в конце концов убить его.

– Да, но в последнее время на северо-востоке поползли слухи. Блуждая в горах, люди рассказывали, что слышали рев дракона в самые темные ночи. Некоторые даже утверждали, что видели одного растянувшимся на земле и изрыгающим из пасти и ноздрей огонь.

– В Трескеле полно драконов, верно? Где-то там живет драколич и куча живых драконов, которые платят ему дань. Уверен, некоторые из них – огнедышащие. Так почему вы считаете, что этот конкретный дракон и есть Чазар?

– В сообщениях говорится, что дракон огромен и стар, как Чазар. Также сообщается, что он истощен, искалечен или даже находится в каком-то заточении. Это могло бы объяснить, почему он так и не вернулся в Лутчек.

– Но это не объясняет, почему в течении почти столетия Аласклербанбастос так и не нашел его и не прикончил. Или почему, если он лежит там беспомощный все это время, вы услышали о нем только сейчас.

Никос насупился.

– Я не утверждаю, что дракон, о котором говорится, и есть Чазар. Но он может им быть.

– И вы хотите выяснить это наверняка?

– Да.

– И так, чтобы Шала не узнала о том, что у вас есть кто-то, кто занимается этим. В противном случае она решит, что вы не считаете ее достойным правителем.

– Да. Несмотря на то, что это было бы совершенно несправедливо, учитывая, что Чазар был живим божеством. Очевидно, что он мог бы дать своим людям то, чего не сможет смертный правитель. Он мог бы даже не захотеть возвращать себе трон. Вполне возможно, что он выше таких вещей.

«А возможно и нет, – подумал Аот, – хоть вряд ли он вообще жив».

– Должен сказать, я никогда не думал, что вы являетесь членом Церкви Чазара.

– Не являюсь. Им и не нужно быть чтобы чтить спасителя Чессенты. Или чтобы искать любой возможный источник помощи, когда наши враги так давят на нас. Ты поможешь мне?

Аот отсрочил свой ответ, сделав еще один глоток ликера. Послевкусие вдруг оказалось слишком сладким, а сам напиток обжег желудок.

У него было неприятное чувство, что его застали врасплох в делах, которые он не понимает. Было слишком много неизвестного. Без ответа остались вопросы о Зеленоруких, очевидном предательстве драконорожденных, неожиданных мистических навыках Никоса и его заявлении о том, что, спустя почти сотню лет, слухи о выжившем Чазаре дошли до него только сейчас, когда Чессента так остро нуждалась в защитнике. Не говоря уже об этой удивительно чреде совпадений.

Но нужно ли наемнику все это понимать? Хотелось ли? Или ему просто хотелось сохранить свое… нет, не свое место. Пусть Аот с надлежащим уважением обращался с лордами, особенно если они его нанимали, он уже давно забыл об истинном подчинении кому-либо. Но роль, что он сам себе выбрал, была ролью капитана наемников, которые сражается за золото и репутацию, не вникая в тонкости заговоров и хитросплетений, заставлявших королевства воевать.

Сейчас Аот рисковал этой ролью. Она навсегда ускользнет из его рук, если он надавит на Никоса ради дальнейших ответов и тем самым заставит лорда сомневаться в своей верности.

– Вы же понимаете, – начал капитан, – что даже если шпион найдет Чазара живым, то это не означает, что простой человек сможет справиться с тем, что удерживает его беспомощным?

– Я и не жду этого, – ответил Никос. – Ему просто нужно будет доложить о том, что он обнаружил, а затем уже я решу, что делать дальше.

Аот хмыкнул.

– Отлично. Я найду кого-нибудь, кто займется и этим поручением. Если кто-нибудь заметит, я просто скажу, что отправил разведчиков к границам для сбора сведений касательно сил Аласклербанбастоса.

* * * * *

Кхорин сидел скрестив ноги возле костра, спиной упираясь в бок Бдительной. Тепло от тела грифона не давало холоду вечернего тумана проникнуть в кости ее всадника, а то, что дворф был рядом, не давало ей приблизиться к лошадям и мулам.

Естественно, Кхорин так не поступил бы, если бы его попутчики были против того, чтобы большое, потенциально смертельное животное бродило в непосредственной близости, но драконорожденные не были. В целом они оказались искренним, практичным народом, как дворфы или наемники, и они нравились Кхорину все больше с каждым днем, проведенным вместе.

Этого было достаточно, чтобы он мог расслабиться и наслаждаться их компанией. Они двигались в хорошем темпе. Возможно, даже достаточно быстро, чтобы опередить вести о том, что Тимантер якобы предал Чессенту.

Баласар, который по праву гордился своими походными навыками повара, вручил наемнику жареное филе форели, завернутое в большой лист каких-то водных растений. Лучшая дорога из Лутчека в Тимантер шла вдоль берега озера Мет. Частые туманы были одним из неудобств. Свежая рыба – одним из преимуществ.

Кхорин откусил кусок. Слишком быстро – он обжег рот. Но блюдо было вкусным, сладким, сочным, приправленным чем-то, что он не разобрал. Бдительная издала молящий пронзительный крик, на что ей велели заткнуться.

– У тебя был твой ужин до захода солнца.

– Да, – сказал с ухмылкой Баласар. Туман размывал его черты лица, хоть он и был всего в нескольких футах. – Тише, Бдительная. Твоему хозяину нужно восстановить силы, чтобы защитить нас, бедных, беспомощных драконорожденных, от бед.

Кхорин заулыбался.

– Да ладно. Я думаю, вы понимаете, что мы идем за вами по пятам не потому, что кто-то считает вас беспомощными. Просто пара лишних копий никогда не повредит. И если мы вдруг набредем на толпу разъяренных крестьян, то это вас они ненавидят, а не нас. Так что, возможно, мы сможем убедить их отступить, без необходимости кого-либо убивать.

Медраш насупился.

– До сих пор не могу поверить, что все так обернулось. А в Тимантере у нас не будет способа выяснить правду.

– Это не твоя вина, – сказал Баласар. – К слову, возможно, стоит винить твоего бога. Если это он направил тебя на след Зеленоруких.

Паладин обозлился.

– Торм поручил мне заняться правым делом. Но я каким-то образом провалил задачу, и из-за этого союз распался.

– Как? – спросил его приятель. – Кто в здравом уме скажет, что ты не справился с заданием?

– Возможно, заданием была не поимка Зеленоруких. Может быть, я не правильно понял наставления Торма с самого начала. Я просто не знаю!

Кхорин решил, что не хочет смотреть, как двое друзей ссорятся, или как Медраш занимается самобичеванием. Надеясь увести разговор в другое русло, он спросил:

– А как ты вообще решил стать паладином? Я всегда считал, что драконорожденные не поклоняются богам.

Медраш улыбнулся так, будто он тоже был рад, что его хотят отвлечь.

– На Абейре, где мы жили до того, как Синее Дыхание Перемен швырнуло нас через пространство, никто из нас не поклонялся. Но мы уже какое-то время находимся в Фаэруне. Мы подхватили пару ваших обычаев.

– Бессмысленная жажда новизны, развращающая старые традиции. – тон Баласара был суровым и помпезным, но затем драконорожденный заулыбался. – Ну или по крайней мере так говорят старейшины клана. Что до меня, то я считаю, что все эти поклонения – глупость. Насколько я могу судить, все, что делает вера – наполняет глупцов вроде моего брата по клану беспокойством и недовольством.

Сгусток плотного тумана прошел рядом с лицом Медраша, почти закрыв его.

– Вера дает нам цель.

– Нужна ли причина лучше, чтобы избегать ее?

И снова Кхорин вмешался.

– Хорошо, это объясняет, как некоторые из вас обрели богов. Но как именно ты откликнулся на зов стать паладином?

– Полагаю, я просто его услышал, – ответил Медраш, – ведь мне это было нужно. Будучи еще совсем молодым, я был позором для своих родителей и для всего клана Даардендриен. Слабый, неуклюжий и – что хуже всего – робкий представитель рода, который славится своими воинами.

Кхорин фыркнул.

– Верится с трудом.

– Возможно, но это правда. Все дети призирали меня. Все, кроме Баласара.

– Все дело в моей доброй душе, – вставил Баласар. – Или моем бунтарском духе.

– В любом случае, – продолжил паладин, – я был готов к жалкому существованию. Меня могли даже изгнать из клана. Но затем я начал видеть во сне воина со стальной перчаткой. Вначале я даже не знал, что это был Торм, или бог вообще. Но я чувствовал его великолепие, и когда он попросил меня уверовать в него, что мне было терять?

– Ясность ума? – предположил Баласар.

Медраш одарил его раздраженным взглядом.

– Допустим, – сказал дворф, – и что, после того как ты посветил себя богу – или что-то в этом духе – все изменилось?

– Не все сразу, – ответил драконорожденный. – Я не перестал бояться, но я нашел в себе силу воли, чтобы продолжать несмотря ни на что. Я посвятил себя своим воинским тренировкам, ведь впервые я действительно поверил, что могу стать лучше.

– И это тот зуб, что крошит скорлупу, – вмешался второй драконорожденный. – Настрой. Уверенность. Мне не нужно верить, что какой-то бог действительно проявил интерес печальному, тщедушному ребенку, чтобы объяснить то, что произошло дальше.

– Через полгода, – заговорил Медраш, – я стал более сильным, быстрым и умелым воином, чем многие из моих товарищей. Через два года я был лучше почти всех их.

Баласар проглотил кусок форели.

– Кроме меня. Естественно.

Паладин фыркнул.

– Ну естественно. Позже мне посчастливилось побывать в храме Торма. Я посмотрел на рисунки и статуи и узнал защитника из моих снов. Я принял учение святых поборников и попросил их научить меня быть паладином.

– А что твой клан думает об этом? – спросил Кхорин.

– Они смирились, – ответил он. – Большинство драконорожденных считают тех, кто платит дань богам, немного странными, но они не призирают нас так, как делает Чессента с их магами.

– Клан понял, – подхватил Баласар, – что не важно, откуда у Медраша появились его таланты, если они полезны. В любом случае, нельзя ненавидеть всех одновременно, да и не скоро еще наш народ обратит внимание на богов – Тимантер уже выбрал объекты для гонений.

– Я бы не стал это так называть, – оборвал паладин. – Итак, Кхорин, ты услышал мою историю без прикрас. Теперь ты ответь на вопрос. Я понимаю, почему лорд Никос захотел, чтобы Перру сопровождал эскорт. Я не понимаю, почему один из лейтенантов Аота Фезима возглавляет его. Разве ты ему не нужен в борьбе с мародерами из Трескеля?

«Похоже, – подумал Кхорин, – я не единственный, кто знает, как сменить тему. Но это справедливо. Мне не нужно знать, кому вслед плюют жители Тимантера».

– Я попросился возглавить эскорт. Во время бунта, а потом еще раз в драке с Зеленорукими вы, ребята, спасли мне жизнь.

Медраш пожал плечами.

– Мы втроем просто присматривали друг за другом, как и положено товарищам.

– Возможно, – ответил Кхорин, – но я почувствовал, что хочу помочь вам безопасно добраться домой. Кроме того, есть еще одна причина, почему я захотел пойти. Тимантер не так уж и далеко от Восточного Разлома. Там у меня жена, и я не видел ее пару лет. Я надеюсь спуститься вниз по Пыльной Тропе и навестить ее. На грифоне это не так уж и долго.

– Почему же ты не живешь с ней? – поинтересовался Медраш.

Кхорин хмыкнул.

– Эта история не такая счастливая, как ваша. Одна из тех, что я никому не рассказываю, кроме друзей. Когда я был так же молод, как и вы оба – что по меркам дворфов значит быть очень молодым…

Бдительная вскочила на ноги, сбросив своего хозяина. Баласар усмехнулся, но его веселье угасло, когда он видел, что грифон оглядывался по сторонам.

Кхорин поднялся на ноги.

– Что-то приближается.

Его разум судорожно перебирал мысли: «На что у меня хватит времени? Надеть кольчугу? Оседлать Бдительную? Вероятно, ни на что».

– У нас выставлены караулы, – сказал Баласар.

– Которые не видят, что к нам крадутся, – закончил дворф. Булава и ботинок – теперь, он обратил внимание, что за исключением светящихся пятен костров едва видит лагерь. Кхорин прокричал во все горло:

– В тумане что-то есть!

В ответ послышалась ругаюнь. Он с легкостью представил себе своих товарищей, который впопыхах поднимаются и хватаются за оружие, как и сам дворф, подхватывающий ургрош.

Баласар и Медраш подняли свои щиты и обнажили мечи. Молитва слетела с уст паладина, заставляя его клинок сиять серебряным светом, а сам он скривился, от того, что это сияние не особо помогло обнаружить, что же таилось в тумане.

Затем со стороны реки раздался вопль. Один из дозорных умер еще до того как понял, что он в опасности. Спустя мгновение Бдительная, издав оглушительный визг, метнулась в ту сторону.

Кхорин побежал за ней, а Баласар и Медраш – следом, но грифон оторвался от них и растворился в тумане. Затем хлопнули крылья и послышались шипящие хрипы. Бдительная нашла врага.

Догнав ее, дворф едва не запнулся от неожиданности: грифон сражался с существами, не похожими ни на что ранее виденное им. На первый взгляд они немного напоминали людоящеров, но с конечностями и туловищем, укороченными с человеческого до размера дворфа, и гибкой, извивающейся шеей, достаточно длинной чтобы компенсировать потерю в росте. Их чешуя мерцала оранжево-желтыми цветами в свете меча Медраша.

Несмотря на их когти и клыки, они не были ровней Бдительной в ближнем бою. Она уже разорвала двоих и потрошила когтями третьего. Еще четверо, держась в стороне, плюнули в нее чем-то похожим на воду, и она содрогнулась и взвыла.

Кхорин атаковал ближайшего противника. Тварь плюнула в него. Дворф увернулся, но часть жидкости все же попала на него.

Вместо влаги он почувствовал жар. Волна слабости прошла по всему телу. Кхорин споткнулся, и его противник бросился к нему. Клыкастая голова на длинной шее ударила словно змея.

Отказываясь поддаваться слабости, независимо от того, насколько плохо он себя сейчас чувствовал, дворф махнул ургрошем и отрубил голову. Затем он повернулся и ударил второе такое же существо в грудь.

Кхорин осмотрелся и увидел, что Медраш и Баласар тоже прикончили несколько тварей. Похоже, это были все, кто находились в непосредственной близости. К его облегчению, наемник больше не чувствовал слабость, одолевавшую его мгновение назад. Лишь першило в горле, будто он весь день шагал под палящим солнцем без капли воды.

– Куда теперь? – спросил Баласар.

Это был хороший вопрос. Судя по крикам и воплям, Кхорин мог сказать, что под атакой находится весь лагерь. Но если он не видел поле битвы, как он мог понять, где он и его спутники нужны больше всего?

Он сглотнул, пытаясь прогнать сухость из горла.

– Мы пойдем к послу. Защитим ее.

Медраш резко кивнул, и они направились в центр лагеря, к костру Перры. Если удача на их стороне, то, возможно, она не ушла далеко.

Обнаружив еще шипящих длинношеих тварей, они убили их. Раз или два Бдительная одарила Кхорина явно раздраженным взглядом. Возможно, она считала, что сражаться на земле это ниже ее достоинства. Но он боялся, что будет видеть еще хуже, если поднимется с ней в воздух.

Наконец они обнаружили Перру. Атакуя и защищаясь одним из огромных мечей, которыми могли владеть лишь самые высокопоставленные тимантерцы, старая тощая драконорожденная могла за себя постоять. Как и несколько воинов из числа драконорожденных и людей, членов Братства, стоявших с ней в оборонительном кольце. Все же Кхорин решил, что было мудрым решением придти ей на выручку. Десятки длинношеих созданий атаковали их строй.

Дворф ринулся вперед, но Медраш остановил его:

– Стой.

Паладин выпустил яркую, потрескивающую молнию, а его брат по клану – струю серебристого мороза. Несколько атакованных в спину оранжево-желтых существ рухнули.

– Сейчас, – объявил Баласар.

И подмога рванула вперед. Бдительная поднялась в воздух и рухнула на двух атакующих. Ее орлиные когти пронзили их насквозь, когда она навалилась всем своим весом, а ее клюв обезглавил еще одного противника.

Кхорин поддел ногу существа и врезался в его ребра. Другой противник ухватился клыками в ургрош и попытался выдернуть его. Дворф удержал оружие и рывком крутанул его, сворачивая шею рептилии.

– Жабонюх! – завопил Баласар.

Кхорин никогда раньше не слышал такого ругательства, как и не знал, почему драконорожденные могли считать его непристойным. Но он уловил тон – шок и отвращение, перемешанные между собой. Голос Баласара звучал как у любого воина, обнаружившего неприятный сюрприз на поле боя.

Дворф-наемник обернулся как раз вовремя чтобы увидеть, как последние части тела огромного существа возникли в поле зрения. Кончики его крыльев и левая передняя лапа показались из тумана. Светящиеся золотые глаза сфокусировались на Перре; существо сделало вдох. Поскольку его чешуйки были такого же топазового цвета, как и у его шавок, Кхорин предположил, что тварь собирается извергнуться похожей жидкостью. За исключением того, что дыхание дракона будет куда более сильным, и увернуться будет на порядок труднее.

Дворф зарычал и бросился в атаку. Но напрасно. Атака не отвлекла змея. Существо выплюнуло ту странную, ослабляющую жидкость в сторону Перры и ее кольца.

Как раз перед тем, как вещество достигло своей цели, Перра исчезла, а Медраш появился на ее месте. Видимо, паладин использовал свою особую форму магии, чтобы произвести замену.

Дыхание дракона оросило Медраша и других воинов. Некоторые из них попытались заслониться щитами, но это их не спасло. Кхорин поморщился, когда они все повалились.

Клиновидная морда топазового дракона повернулась, без сомнения, ища Перру. Бдительная хлопнула крыльями, поднялась над огромной рептилией, а затем спикировала, готовая пронзить когтями горящие глаза.

Дракон предвидел нападение. Он повернул голову и широко раскрыл челюсти. Инерция атаки Бдительной теперь угрожала ей же.

К счастью, ей удалось увернуться. Дракон потянулся к ней, но зубы ухватили лишь пустоту.

Кхорин подбежал к передней лапе существа и рубанул ее, словно дерево. Когда он высвободил свой ургрош, хлынула кровь.

Он ударил еще раз. Дракон высоко поднял лапу, едва не вырвав оружие из хватки дворфа. Существо топнуло.

Наемник откатился под брюхо животного, чтобы его не раздавили. После того, как земля содрогнулась, дворф попытался нанести еще один удар по чешуйчатому животу, растянувшемуся над ним. Угол был неудобным, и лезвие отскочило, не поразив цель. Кхорин сменил хватку и уколол острием ургроша. На этот раз атака удалась. На мгновение его отчаянье сменилось ожесточенным удовлетворением.

Боль пронзила голову дворфа. Это была ментальная атака, наподобие тех, что практиковал Со-Кехур, аутарх из Анхаурза, которые он использовал, чтобы парализовать его во время битвы у реки Лапендрар.

Кхорин не собирался позволить этому случиться еще и сейчас. Почти ослепленный болью и вызванными ей слезами, дворф продолжал двигаться и колоть.

Так продолжалось, пока топазовый змей не повернулся и не разорвал дистанцию. Кхорин бросился вдогонку, но хлыстоподобный хвост возник из ниоткуда и сильно ударил его в бок.

Следующее, что он ощутил – он лежит, распластавшись на земле, а пульсация в его черепе сменилась на сильную боль во всей нижней части тела. Кхорин попытался подняться и с облегчением обнаружил, что он это может. Удар, вероятно, сломал ему ребро или два, но не раздробил ни одно из них.

Топазовый дракон все еще пытался убить Перру. Кхорин надеялся, что она отступит. Но то ли у нее не было шанса ускользнуть, то ли она, словно дворф из благородного рода, не желала этого.

По крайней мере, она не дралась в одиночку. Наемники сформировали два отряда и сражались так, как Кхорин научил их сражаться с любым огромным противником. Одна группа вонзала в существо свои копья, сохраняя при этом небольшое расстояние. Когда дракон поворачивался к ним, те отступали, а другая группа, используя преимущество, атаковала отвлеченное существо.

Стоя прямо перед щелкающей пастью и острыми когтями змея, демонстрируя потрясающее владение мечом и щитом, а также ловкость, не характерную для драконорожденных, Баласар резал, блокировал и уклонялся. Остальные тимантерцы выбежали из тумана, чтобы напасть на дракона с той же безрассудной смелостью.

Естественно, все эти навыки и смелость чего-то да стоили. Но топазовый дракон нанес удар одной лапой, затем царапнул другой. Баласару удалось отразить его когти щитом, но грубая сила прибила его к земле. Затем змей еще раз распылил свое дыхание. Попав под этот дождь, полдюжины воинов рухнули, и уже ничто не стояло между драконом и Перрой. Существо приготовилось к прыжку.

Бдительная спикировала на дракона. Судя по всему, грифон все это время кружил над его головой, ожидая второго шанса застать огромную рептилию врасплох.

И снова змей как-то предвидел нападение. Он махнул головой в сторону, спасая свои глаза. Но Бдительной по крайней мере удалось врезаться в драконью шею, сразу за черепом. Ее когти глубоко вонзились в желто-оранжевую шкуру. Крючковатый клюв вырывал куски плоти.

Дракон издал оглушительный визг. Он тряс своей шеей вперед и назад, но так и не смог сбросить Бдительную. Существо попыталось вцепиться в нее лапами. По-прежнему держась за шею, грифону удалось увернуться от удара.

Для Кхорина все выглядело так, будто у дракона теперь серьезные неприятности, и он решил помочь Бдительной убить тварь. Стиснув зубы от свежего укола боли, он вскочил на ноги и побежал.

Но прежде, чем он смог сократить дистанцию, дракон рухнул на бок. Земля задрожала от его падения, и дворф пошатнулся. Затем существо перекатилось с одного бока на другой, погребая грифона под своим весом. Когда оно поднялось на ноги, Бдительная уже не цеплялась за него. Вдавленная в грязь, с неестественнно согнутыми крыльями, она не двигалась. Даже не дышала, как бы пристально Кхорин ни присматривался.

Змей направился к Перре. Кхорин пробежал мимо задней лапы и рубанул его бок.

– Морадин! – проревел он.

Возможно, бог услышал и счел нужным помочь, потому что лезвие топора исчезло в жесткой плоти дракона. И когда Кхорин высвободил его, кровь залила его с головы до ног.

Дракон побежал, развернул свои крылья, прыгнул и взмыл в воздух. Он почти сразу же растворился в тумане.

Кхорин стоял, тяжело дыша, всматриваясь и прислушиваясь, ожидая, что существо решит продолжить сражение с воздуха. Видимо, нет. Приняв во внимание свои раны, особенно те, что оставила Бдительная, и последний удар, должно быть, существо решило отступить.

Когда Кхорин убедился, что дракон улетел, то вспомнил про его приспешников. Большая угроза заставила его на время позабыть о мелкой. Но они все, должно быть, были убиты или тоже сбежали. Дворф больше не слышал звуков битвы.

Кхорин заковылял к Бдительной и посмотрел на разбитое, сплющенное тело – все, что осталось от нее. Горе захлестнуло его, и он стиснул зубы, чтобы сдержаться.

Затем он проверил своих людей, и у тех дела были лучше. Наемники понесли не слишком большие потери, и даже те, кого обдало дыханием дракона, выглядели так, будто быстро смогут восстановиться.

После этого он повернулся к своим новым друзьям. Похоже, змею не удалось толком ранить Баласара – тот сидел, держа кожаный бурдюк у рта лежащего Медраша. Паладин с жадностью пил воду, и его друг забрал у него сосуд.

– По чуть-чуть, – сказал Баласар.

– Как только я немного восстановлюсь, – прохрипел Медраш, – смогу исцелить себя. Затем я могу исцелить остальных.

– Что ж, ты не восстановишься, заставляя себя блевать, – он посмотрел на Кхорина. – Сожалею о твоем грифоне и людях, что ты потерял.

– И я сожалею о ваших потерях, – ответил дворф.

– Во имя первого яйца! – взорвался Баласар. – Я бы понял, если бы тупые чессентцы устроили нам засаду. Или что проклятые дженази придут за нами. Но что, во имя задницы Арамбара, это было?

Кхорин покачал головой:

– Если бы я знал.

– Просто случайная атака? – не умолкал драконорожденный.

– Нет, – ответил наемник. – Дракон хотел убить исключительно Перру. Когда эта тварь решила принять активное участие в битве, то направилась прямиком к ней.

* * * * *

Сулабакс еще не был городом, но уже был большим торговым поселением. Не был он и неприступной крепостью, хотя стены у него были. Это сочетание сделало городок стержнем пограничной обороны Шалы Каранок и обязало Аота иметь дело с Хасосом Торой, бароном этого места и его окрестностей.

Высокий и мускулистый, с длинным носом, властными чертами лица, расхаживающий по своим владениям почти в полном доспехе, даже если ничего не происходило, Хасос был еще одним примером чессентской одержимости военным искусством. Аот предполагал, что такой человек обрадуется подкреплению. Но пока все выглядело иначе.

– Мне никто не доложил, что вы прибудете, – объявил Хасос.

– Досадно, – ответил всадник. – Но Герой Войны приняла решение в последний момент, и никто не смог бы доставить это сообщение быстрее, чем перемещаемся мы, наездники на грифонах.

– Как много мяса едят эти животные? – поинтересовался барон.

– Много.

– А правда, что их нужно размещать подальше от лошадей?

– Зависит от того, насколько вы ими дорожите.

Барон нахмурился.

– И когда прибудут остальные ваши наемники, я буду обязан предоставить жилье и еду и им? Зима только закончилась. Еды не так уж и много. Я…

Аот поставил свое копье так, что оно уперлось в стол, отбросив тень на карты и документы, лежащие на нем. На острие оружия возникли трескучие вспышки молнии. Испугавшись, Хасос вздрогнул.

– Мне не нужно напоминать, какая сейчас пора года, – начал Аот, – или что у ваших людей такие же потребности, как и у моих. Вместе мы – вы и я – проследим за тем, чтобы у всех было полное брюхо и крыша над головой.

Барон сглотнул.

– Уверять легко, но трудно следовать своим словам.

Наемник сделал глубокий вдох.

– Милорд, я не знаю, почему вы так холодно меня принимаете. Возможно, из-за того, что я маг или тэец. Возможно, потому что вы привыкли быть единственным, кто отдает приказы внутри этих стен. Но меня не интересуют ваши причины. Мне это и не нужно. Вы видите, что я принес верительные грамоты от Героя Войны, и если вы не враг самому себе, то будете считаться с ними.

Он хотел бы, чтобы эти документы давали ему полную, неоспоримую власть над местными силами обороны. Но они не давали. Они требовали от Хасоса предоставить еду и кров Братству, но не призывали сотрудничать с капитаном Фезимом.

Было глупо так вклиниваться в систему командования, но Аот уже смирился с этим. Правители часто колебались прежде, чем дать жадным до денег чужеземцам-наемникам прямую власть над своими доморощенными рыцарями, ведь последние примут это за оскорбление. Без сомнения, чессентские лорды были бы особенно недовольны человеком с магическими способностями.

Хасос скривился.

– Конечно, я выполню приказы Шалы Каранок.

– Рад это слышать. А вы будете рады услышать, что я планирую переложить проблемы с кормлением моих людей и животных на Трескель. Проблема лишь в том, что они, – капитан провел рукой по нескольким картам, – не слишком детализированы. Я хочу, чтобы вы сказали мне, куда направить атаку.

Барон пожал плечами.

– Откуда мне знать?

Аот нахмурился.

– Вы, конечно же, тоже устраивали вылазки, милорд. Или, по меньшей мере, разведку.

– Естественно, мои следопыты следят за границей. Но мне нужна вся моя армия, чтобы просто защищать свои земли.

– Что ж, я полагаю, что защита включает в себя и преследование мародеров даже за границей.

– Конечно, – заколебался Хасос. – Но мы не заходим слишком далеко на вражескую территорию. Мы не можем рисковать и попасть в их ловушки или оставлять надолго наши собственные земли без защиты.

Аот на мгновенье закрыл глаза.

– При всем уважении, милорд, вы никогда не одержите верх, ведя такую пассивную игру. Чтобы Трескель прекратил совершать набеги, вы должны наказать их. Их набеги должны прекращаться еще до того, как они начались.

Хасос рассмеялся безрадостным смехом.

– Звучит разумно. Но вы бывали в Трескеле?

– Однажды и недолго.

– Судя по всему, так недолго, что не осознали, насколько опасно это место.

– Милорд, я жил и сражался в Тэе. Сомневаюсь, что я был бы впечатлен.

– Как много драконов вы убили в Тэе?

Аот улыбнулся.

– Это справедливое замечание. Не много, признаю, и я, как любой здравомыслящий человек, уважаю их. Тем ни менее, нам необходимо принять ответные меры.

– Вполне возможно, что их налеты это начало вторжения.

– Более, чем возможно. Герой Войны и лорд Никос считают, что все идет к этому.

– Значит, нам нужно сохранить наши силы для осады.

– Нет, это дает нам еще больше причин первыми нанести удар. Мы можем собрать важные сведения. Украсть или уничтожить их запасы и убить солдат до того, как Великий Костяной Змей сможет использовать их против нас.

– Вы вправе делать все, что хотите, – объявил Хасос. – Но я не отправлю ни одного своего солдата на такую миссию.

Аот проглотил язвительный ответ.

– Я понимаю. Вы поступаете так, как считаете разумным. Хотя бы пару лошадей вы можете мне предоставить?