Текст книги "Скованный огонь (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Это означало, что ему и его товарищами стоило бежать в другую сторону от ядовитого облака.

– Назад! – прохрипел Медраш.

Они повернулись и побежали вниз. И так было пока Кхорин, бывший теперь во главе, не замер на месте. Спустя мгновение, Баласар тоже замер. Медраш смог лишь разглядеть другие фигуры у подножия лестницы. Он понятия не имел, где они прятались, когда он только зашел в лавку. Но, очевидно, они были там, и теперь занимались тем же, чем и их пособники на верхнем этаже, заключая незваных гостей внутри ядовитого облака.

Бесконтрольно кашляя, Баласар рухнул.

* * * * *

Разряды молнии, падение и брызги кислоты – все это случилось в считанные мгновения, повергнув Гаэдинна в полусознательное состояние. Но какая-то его часть осознавала это и кричала, что он должен двигаться.

Он заметил движение там, откуда прилетел заряд молнии. Возможность второй такой же атаки сломала барьер внутри него. Часть, которая хотела двигаться, одержала верх.

Гаэдинн перекатился на одно колено. Благодарение Остроглазому, его зачарованный лук был по-прежнему невредим, несмотря на все надругательства, что он пережил. Казалось, лук справился со всеми испытаниями куда лучше, чем его владелец, покрывшийся уродливыми ожогами и волдырями.

Он не чувствовал боли, хвала Великому Лучнику и за это тоже. Гаэдинн не мог себе позволить чувствовать ее.

Его слезящиеся глаза едва могли разглядеть фигуру в мантии. Гаэдинн вытащил из-за спины стрелу и выпустил ее. Снаряд вонзился в туловище нападавшего, и тот упал на спину.

В тот же момент он услышал шаги. Лучник резко обернулся. Он не видел ничего, кроме размытых мерцающих движений, и на этот раз боль и слезы на глазах не были проблемой. Противники были невидимыми, по крайней мере, большую часть времени.

Они уже были слишком близко, чтобы стрелять в них из лука. Гаэдинн вскочил на ноги, скрестил руки и выхватил два коротких меча, которые он носил с собой в качестве вспомогательного оружия.

Неспособный видеть своих противников, за исключением отдельных моментов, он надеялся, что его свирепость испугает их, и отчаянно полоснул. Сначала Гаэдинн почувствовал, как лезвие в его левой руке ударилось обо что-то твердое. Затем, руководствуясь лишь чистым инстинктом, он отразил атаку. Следующий удар настиг его, но не пробил доспех.

Лучник знал, что его удача не продлиться долго; он был больше возмущен явной несправедливостью этой ситуации, чем испуган. Он и его напарники отважились поймать убийцу. Затем, благодаря жертве Джета, они узнали, что убийц было двое. Теперь эти двое размножились на весь дом, швыряли в них молнии и плевались кислотой, будучи при этом невидимыми.

По крайней мере, невидимость не была проблемой для Аота, который тем временем уже поднялся на ноги. Но его глаза не открывались от порезов, волдырей и ожогов на лице, поэтому человек, который мог бы видеть практически все, наносил своим копьем урон не больший, чем Гаэдинн своими мечами. Похоже, кислота навредила его глазам сильнее, чем казалось.

Аот и Гаэдинн сражались спина к спине в коридоре, куда спускалась лестница, чтобы предотвратить попытки врагов проскользнуть им за спины. Капитан прокричал слово силы, и холод соскочил с конца его копья. Это окрасило все пространство перед ними, как и нападавших, в белый.

Так как лидер наемников не не стал немедленно действовать, казалось, что он все еще не может видеть, или, по крайней мере, не ясно. Но Гаэдинн видел. Он сделал выпад и ударил своим коротким мечом, вонзив лезвие в правой руке во внутренности противника.

Лучник вытащил свое оружие, и Зеленорукие исчезли.

– Еще раз! – крикнул он Аоту.

Но луч холода так и не появился. Гаэдинн оглянулся и увидел, что шлем Аота был помят и косо сидел на голове, а сам он держал копье, отражая и нанося удары стандартными защитными движениями; капитан неуверенно стоял на ногах.

Из-за безрассудности Гаэдинна, наемники больше не стояли на одной линии. Нанося режущие и колющие удары, он попытался отступить.

Позади него Джесри прохрипела заклинание. Потоки воды вылились ему на голову и на все, что было дальше в коридоре, будто сотня ведер пролилась в одно мгновение.

Это смыло остатки едкой кислоты с их кожи и из глаз Аота, выводя его из оцепенения, вызванного ударом по голове. Его глаза распахнулись достаточно широко, чтобы можно было заметить синее пламя. Он сделал шаг, нанес удар, высвободил силу в своем копье, и насаженный бедолага разлетелся на куски.

Затем Аот развернулся и метнул пару зеленых снарядов в сторону, где стоял Гаэдинн. Они остановились рядом с наемником, исчезая по мере того как впивались в тела двух невидимых противников.

Аот развернулся еще раз и один за другим швырнул три заряда молнии вниз по коридору. Вспышки ослепили лучника, а шум отдался в его ушах.

Потом лидер наемников отвернулся от застывших, дымящихся трупов и небольшого пожара, разгоревшегося от заклинаний. Очевидно, эта драка закончилась.

Гаэдинн вытер лезвия своих мечей и вернул их в ножны, и выхватил лук.

– Это было весьма… молниеносно, ну, там, в конце.

Аот хмыкнул.

– После того как Магическая Чума коснулась меня, я какое-то время был слепым. Полагаю, это тот опыт, который не проходит без следа. Все в порядке?

– Жить буду, – ответила Джесри. – У меня есть эликсир, чтобы заглушить боль и удержать нас на ногах.

Она достала маленькую оловянную бутылочку из своей поясной сумки и сделала первый глоток. Гаэдинн знал причину. Ей было бы трудно пить из пузырька после того, как остальные приложатся к нему.

Когда волшебница протянула бутылочку Гаэдинну, Аот наклонился над одним из убийц и выругался. Лучник посмотрел на тело второго и чуть сам не повторил за капитаном.

Аот обладал нечеловечески острым зрением, но все равно это был первый раз, когда он и его напарники могли внимательно рассмотреть тело одного из Зеленоруких. Теперь необычная форма капюшона была ясна. Точнее, форма головы, что была под ним.

Аот откинул капюшон в сторону.

– Нам нужно найти Кхорина, – сказала Джесри.

* * * * *

Неконтролируемый кашель не давал Медрашу прочитать ни одну из его молитв. Боль обжигала его легкие, а осознание того, что он легко может умереть, вдыхая ядовитые пары, еще больше мешало ему сосредоточиться.

Но он сфокусируется. Он должен помочь своим товарищам – в конце концов, тело и его страдания не были вечными. Вечны лишь Торм и его слава.

Медраш обратился к своему божеству, и сила, словно прохладная родниковая вода, наполнила его. Он проникся своим праведным гневом, направив его в свое оружие и взмахнул мечом. Вспышки белого света вылетели из меча, нанеся удар его противникам в нижней части лестницы.

Атака отбросила Зеленоруких в сторону. В полусознательном состоянии Медраш побрел к упавшему Баласару, пытаясь протиснуться мимо Кхорина, и снова обнаружил, что не может двигаться. Он ранил убийц, но не достаточно сильно, чтобы они потеряли контроль над псионической стеной, которую создали.

Драконорожденный направил еще силы, и в этот раз было намного труднее. Он устремил свой взгляд на одного из убийц и приказал ему подняться по лестнице и стать в пределах досягаемости меча.

Зеленорукий сделал первый шаг. Еще один. Затем, издав бессловесный крик, он остановился и отступил туда, где стоял.

Темнота закружилась в глазах Медраша. Его ноги обмякли, и ему пришлось выронить меч и ухватиться за перила, чтобы не упасть.

Слава Торма была безгранична, а вот способность смертного тела проводить ее – нет. Медраш предположил, что в лучшем случае мог бы еще раз воззвать к божеству, прежде чем рухнет без сил. Он вышел за пределы своего тела, за пределы материального мира в мир более яркий, более чистый, где его Торм дал ему последний дар.

Но как его использовать, если предыдущие попытки ничего не дали? Паладин схватил массивное плечо Кхорина, которое содрогалось, пока дворф кашлял, и использовал магическую энергию, чтобы благословить его, укрепить тело и разум.

Кхорин спустился на одну ступеньку, едва не потеряв равновесие в процессе. Затем он поднял свой топор и атаковал.

К сожалению, его легкие еще были полны яда, а кашель замедлял и делал неуклюжим. Хотя Зеленорукие были застигнуты врасплох, им удалось уклониться от первых ударов и выхватить короткие мечи.

Но, судя по всему, они не могли сражаться и поддерживать ментальный контроль одновременно. Поэтому, когда Медраш, все еще держась за поручень, попытался спуститься вниз по лестнице, то обнаружил, что теперь он это может.

Он направился к одному из убийц, чтобы Кхорину не пришлось сражаться с обоими. Зеленорукий повернулся и сделал выпад. Эта атака была полна ярости. Зачем волноваться о защите, когда твоя жертва безоружна и испытывает боль и слабость? Когда кашель мешает даже использовать его дыхание-оружие?

По крайней мере, Медраш больше не дышал ядом. Он провел всю свою жизнь за тренировками – сначала с мастерами клана Даардендриен, а затем – с паладинами-наставниками. Немощный и неуклюжий, он все же смог улучить момент, чтобы уклониться от выпада; он сделал шаг в сторону и полоснул когтями по горлу противника. Кровь брызнула из разорванных артерий.

Медраш обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кхорин отрубил оставшемуся Зеленорукому ногу и, прежде, чем тот упал, всадил топор ему в ребра. Похоже, дворф тоже мог постоять за себя даже в неблагоприятных условиях.

Кхорин и Медраш обменялись кивками, а потом топот бегущих ног напомнил им, что драка еще не окончена. Оставшиеся противники спускались вниз. Очевидно, пары яда им были не страшны.

Хуже того, перешагнув через Баласара, они остановились посреди лестницы. Паладин понял, что они снова собираются создать отравленный дым. Медраш понятия не имел, как он и Кхорин перенесут очередную дозу яда.

Но Баласар, который, казалось, лежал без сознания, поднял меч своей дрожащей рукой и полоснул по ноге одного из неприятелей. Противник упал, и его напарник в изумлении обернулся. Драконорожденный замахнулся на второго убийцу. Зеленорукий отскочил и, потеряв равновесие, покатился вниз по лестнице.

Из последних сил Баласар несколько раз вогнал меч в противника, которому до этого порезал ногу. Кхорин сделал глубокий вдох, икнул, пытаясь сдержать кашель, и вбежал назад в ядовитое облако, где разрубил череп последнего Зеленорукого.

Медраш понадеялся, что вдохнул достаточно чистого воздуха, чтобы последовать его примеру. Лучше бы так и было, поскольку Баласар не мог больше ждать. Паладин поднялся по лестнице, схватил своего брата за руку и потащил вниз из облака – он еще не достаточно восстановился, чтобы поднять его.

Затем они оба рухнули на пол, кашляя и ища новые источники угрозы, хотя было большим вопросом – смогут ли они что-то сделать, если их обнаружат. Постепенно боль в груди Медраша утихла, и сила начала восстанавливаться.

– Ты пересчитал все ступени моей головой, – захрипел Баласар.

– Извини, – ответил Медраш. – В следующий раз оставлю тебя задыхаться.

Три раската грома – или что-то на них похожее – раздались где-то сверху.

– Я знаю этот шум, – заявил Кхорин. – Аот или Джесри запускают молнии.

Медраш взглянул на лестницу. Облако почти рассеялось.

– Мы должны узнать причину. Я думаю, что смогу наложить на нас всех укрепляющее благословение, чтобы мы смогли помочь им, если нужно.

– Хорошо, – согласился дворф. – Давай. Но прежде, чем мы уйдем…

Он поднялся, потянулся к капюшону одного из убийц и замер. Медраш посмотрел на тело и понял, что так удивило дворфа.

Кхорин откинул капюшон, открыв всем голову мертвого драконорожденного.

– Во имя Бдительного Ока! – прорычал он, пораженный.

Он открыл лицо другого Зеленорукого. Тот тоже оказался драконорожденным.

Дворф повернулся к своим спутникам.

– Как это понимать?

Медраш покачал своей головой.

– Мы понятия не имеем. Давай разберемся с этим после того как найдем остальных.

Паладин поднял свой амулет и начал молитву.

Приятный холодок прошелся по всему его телу, успокаивая жжение в груди и горле. Он снова поднял медальон и направил мягкий белый свет на своих напарников. Гримасы сошли с их лиц, как только свет исцелил их.

– Спасибо, – сказал Кхорин. – А теперь – пошли.

Медраш поднял свой меч, пока они поднимались по лестнице. Сверху их ждала общая комната, которая, вероятно, занимала большую часть второго этажа. Комната была в огне, хотя гниющая влажная древесина едва-едва поддавалась горению. Языки пламени скакали по части пола и на стенах, уничтожая рисунки и символы, нарисованные на них. В очаге лежала стопка обгоревших бумаг. Воздух был задымлен, едва не вызвав у Медраша новый приступ кашля.

Аот, Гаэдинн и Джесри появились в дверном проеме. Все они страдали от ожогов и по какой-то причине были насквозь промокшими. Но никто не выглядел серьезно раненым.

Медраш был рад увидеть их. Но радость сменилась на ужас, когда они наставили на них свое оружие и окружили своих союзников.

– Отойди от них, Кхорин! – выкрикнул Аот, и кончик его копья загорелся красным.

– Все в порядке, – ответил дворф. – Мы знаем, что Зеленорукие – это драконорожденные. Но эти двое не из них. Они дрались с теми, которых мы встретили внизу.

– Ты уверен? – кончик копья засиял ярче, и Медраш мог поклясться, что странный синий свет в глазах Аота – тоже. – Может, это был какой-то трюк?

– Нет, – заверил его Кхорин. – Они спасли мне жизнь и сами чуть не погибли.

Аот задумался на пару мгновений, но затем кивнул.

– Хорошо. Медраш, Баласар, прошу прощения. Джесри, можешь потушить здесь все?

– Да, – ее голос повышался и понижался, пока она колдовала. Быстрые, мягкие фразы напоминали шепот танцующего пламени. Как только она дочитала последнюю строчку, пламя погасло.

Не снимая стрелы с лука Гаэдинн обернулся и осмотрелся вокруг.

– Похоже, мы зачистили весь дом.

– Да, – согласился Кхорин. Он повернулся к Аоту. – Дракон, драконорожденный… Теперь мы начинаем понимать твое видение.

– Наверное, – ответил наемник. – К сожалению, слишком поздно, чтобы заблаговременно предупредить наших друзей их клана Даардендриен о том, что грядет.

ГЛАВА 4

7-8-е число месяца Тарсак Год Извечного (1479 ЛД)

Джесри посмотрела на Аота, чье татуированное лицо блестело от впитавшейся мази, которую он втирал в себя, чтобы быстрее залечить свои ожоги, и подумала: «Вы только поглядите. Не один – целых два злобных мага, истинных демона в людском обличье, сейчас стоят в приемных покоях Героя Войны. Полагаю, прошло немало времени с последнего такого визита. Если, конечно, вышеупомянутых магов не приводили сюда чтобы казнить или вроде того».

Ненависть захлестнула ее, и Джесри изо всех сил пыталась подавить это чувство. Она согласилась служить зулкирам, несмотря на то какими тиранами те были. Ничто не мешает ей так же служить и Чессенте. И к счастью, вопреки ее печальным мыслям, Джесри и Аот не были теми, кому сегодня светили неприятности, даже если озлобленные взгляды присутствующих могли заставить их думать иначе.

Зан-Акар не был настроен враждебно, несмотря на то, что Аот выставил его в плохом свете во время последней их встречи. Напротив, штормовой дженази подошел к ним с теплой улыбкой на своем темном узком лице, покрытом таким замысловатым узором из серебристых линий, что татуировкам Аота было до них далеко.

– Капитан, – Зан-Акар перевел взгляд на Джесри, Гаэдинна и Кхорина. – Дама и господа. От всего сердца поздравляю вас с вашим достижением.

– Благодарю, – сказал Аот.

– Я хочу, чтобы вы понимали, мы – дженази – бережем людей Чессенты как своих собственных. Таким образом, помогая им, вы также заслужили благодарность Аканула.

– Рад это слышать.

Пока они разговаривали, Джесри заметила поникших Медраша, Баласара и Перру. Волшебница едва ли могла винить их за нервозность. То, что Шала Каранок пригласила на собрание даже врагов Тимантера – плохой знак. Без сомнения, еще хуже, что упомянутый враг разговаривал со свидетелями, от которых драконорожденные ждали помощи.

Но было бы глупо со стороны Аота вести себя иначе как дружелюбно. Однажды Братство может захотеть работать на Аканул. Но это не значило, что Аот или его лейтенанты изменят свои показания, чтобы выслужиться. Джесри хотела подбодрить драконорожденных, но как раз тогда латунные горны взорвались фанфарами, и Шала вошла через дверь в задней части зала.

Мужчины склонились и стояли так, пока Герой Войны не села на трон. Женщины должны были присесть в реверансе. Как всегда, этот элегантный жест уважения заставил Джесри почувствовать себя неловко и смехотворно.

– Поднимитесь, – сказала Шала. Она оглядела толпу, выстроившуюся перед ее троном. – Сперва, давайте порадуемся нашей удаче. Зеленая Рука – или, точнее, Руки – мертвы, и за это мы должны благодарить капитана Фезима и его солдат.

Аот еще раз поклонился.

– Как вы нашли убийц? – спросили Шала.

– Мы просто искали – на спинах грифонов в основном – пока нам не повезло, – ответил Аот. Так было безопаснее чем признать, что они собрали незаконный шабаш из местных магов и наложили временное проклятие на часть города.

– Что ж, я уверена, что удача вам потребовалась не меньше, чем ваша отвага и мастерство, – продолжала герой войны. – К слову, вы просили моего доверия, и теперь оно у вас есть. Я с удовольствием отправлю вас защищать границу. При условии, конечно, что лорд Никос не возражает.

– Конечно, ваше величество, – ответил дворянин со сломанным носом. Так как он нанял Братство, их триумф отразился и на нем. Но к удивлению Джесри, он выглядел менее счастливым, чем Зан-Акар.

– Прекрасно! – воскликнула Шала. – Однако теперь мы должны разобраться с тревожным аспектом событий вчерашней ночи. Оказалось, что убийцами были драконорожденные.

– Как я и предупреждал вас, ваше величество, – подчеркнул Зан-Акар, – Тимантер друг Высшему Имаскару, а не Чессенте.

– Это ложь! – выпалила Перра. – Ваше величество, я клянусь, наше правительство к этому не причастно.

Герой войны вздохнула.

– Я бы хотела в это верить. Альтернативное объяснение было бы уместно.

– У меня его нет, – сказала Перра. – Что я точно могу вам сказать, так это то, что мое посольство отслеживает всех драконорожденных, которые посещают Лутчек. Пока что я не установила личности никого из тех, кто умер прошлой ночью.

Медраш сделал шаг вперед.

– Ваше величество, могу я сказать?

Шала одарила его легким кивком.

– Как уже сказала посол, – продолжил Медраш, – мы ничего не знаем об умерших драконорожденных. Более того, я заметил, что ни один из них не носил отличительных серьг клана, наподобие этих.

Он дотронулся когтем до одной из белых серьг на левой стороне своей шеи.

– Такие носит каждый тимантериец.

– Значит, они их сняли, – заявил Зан-Акар.

– Я сомневаюсь в этом, милорд, – ответил Медраш. – Я не смог найти шрамы, указывающие на то, что серьги сняли.

– Это явная попытка скрыть правду, – оборвал его штормовой дженази, на чьем лице вспыхнули бледные искры. – Откуда еще взяться драконорожденным, если не из Тимантера?

– Ваше величество, – сказала Перра, скрипя зубами. – Лорд Зан-Акар служит вам в качестве дознавателя?

– Нет, – ответила Шала. – Но я хочу выслушать и его. Сейчас мы разделяем схожие опасения.

– Ваше высочество, – ответила посол драконорожденных, – ваши опасения должны вызвать у вас желание понять, что на самом деле происходило в Лутчеке последние пару декад. И очевидно, мы до сих пор не до конца это понимаем.

– Почему же? – спросила Шала.

– Когда мы считали, что был лишь один убийца, – сказала старая сутулая драконорожденная, – мы могли бы списать его преступления на безумие. Но если действовала группа заговорщиков – то в чем смысл этих убийств?

– В том, чтобы создать беспорядки и подорвать доверие к власти ее величества, – ответил Зан-Акар. – В конце концов, к этому стремился бы любой враг.

Перра держала свой взгляд прикованным к Герою Войны.

– Сэр Баласар и сэр Медраш говорят, что Зеленорукие устроили пожар.

– Когда шпионов и убийц раскрывают, они часто пытаются уничтожить свои бумаги, – подытожил Зан-Акар.

– Они также попытались уничтожить эзотерические символы, нарисованные на стенах и полу, – добавила Перра.

– К некоторому испугу Джесри, Шала обратилась к ней:

– Ведьма, я так понимаю, ты видела эти символы?

Джесри перевела дыхание.

– К тому времени, как я потушила огонь, символы уже почти исчезли. Я считаю, они были магическими, но больше я ничего не могу вам сказать.

– Мы знаем, что драконорожденные использовали какой-то вид магии, – парировал дженази. – Мы можем также предположить, что у них есть свои символы веры и обряды, как и у всех. Я не вижу, чем это важно.

– Тогда задайтесь вопросом, – ответила Перра. – Если они все собирались выступить против своих преследователей, убить их или умереть, пытаясь это сделать, то зачем утруждать себя уничтожением магических символов? Неужели некоторые преступники не могли сбежать из дома, пока их друзья-убийцы отвлекали капитана Фезима и его людей? И что заговорщики не могли сжечь свои документы и символы, чтобы не выдать личности оставшихся на свободе?

Шала повернулась к Аоту.

– Это возможно?

Хотя тот не показал этого на своем лице, Джесри практически почувствовала, как Аот поморщился. Если он признает, что убийцы все еще могут быть на свободе, то позволят ли Братству остаться в столице?

– Мы нашли подвал, – сказал Аот. – Он примыкает к туннелям, которые, вероятно, использовались для доставки провизии в те дни, когда Лутчек был портом. Кто-нибудь мог бы выскользнуть таким образом. Но мы не нашли свидетельств этому.

– Так или иначе, ваше величество, – продолжила Перра, – вы видите, сколько вопросов осталось без ответа. Позвольте мне помочь вам найти ответы.

Зан-Акар фыркнул.

– Или укрыть их.

Кхорин прочистил свое горло.

– Ваше величество?

Шала смотрела дворфа немногим теплее, чем на волшебницу. Но, когда она заговорила, тон ее был вежливым:

– Да?

– Что бы там ни осталось скрытым, – сказал Кхорин, – есть одна вещь, в которой мы не сомневаемся. Не все драконорожденные замешаны в убийствах. Сэр Медраш и сэр Баласар помогли предать Зеленоруких правосудию. Я был бы мертв, если бы не они.

– Тайным агентам вражеской страны, – заговорил Зан-Акар, – иногда приходится действовать против своих же интересов, чтобы скрыть истинные мотивы.

Джесри провела уже достаточно времени с драконорожденными, чтобы понять, как работает лицо рептилий, поэтому она предвидела, что собирается выпалить Баласар.

– А вы, похоже, более чем осведомлены, о методах шпионажа и предательства, – заметил тимантериец.

Искорки света поползли по серебряным трещинам на лице дженази.

– Мне пришлось стать осведомленным, чтобы защитить свой народ от таких как вы.

– Просто из любопытства, – продолжал Баласар. – Вот когда все эти искры начинают сыпаться у вас с лица, это что-то вроде того, когда человек теряет контроль над своим мочевым пузырем?

– Достаточно! – оборвала Перра. – Ваше величество, я прошу вас простить отсутствие манер у моего подчиненного.

Герой Войны нахмурилась и коснулась одной из накладок на ее куртке, имитировавших броню. Спустя мгновение она заговорила:

– Очевидно, что мы… – она замолчала, всматриваясь в заднюю часть зала. Джесри обернулась, что посмотреть, что приковало ее внимание.

Одна из высоких дверей, сделанных из песчаника, распахнулась. Волшебница чувствовала себя неуместно среди разодетых придворных и величественных скульптур. Так же не вписывался в картину и взъерошенный солдат в грязных сапогах с кавалерийскими шпорами. Он приблизился и низко поклонился перед троном.

– Поднимись, – сказала Шала. – В чем дело?

– Простите, что прервал, ваше величество, – ответил новоприбывший, слегка запинаясь, – но офицер снаружи сказал, что это важно. Пираты совершили налет на Самнур.

Джесри изучала карты Чессенты и знала, что речь идет о деревне на побережье.

– Но я не думаю, что они знали о храме Амберли. Служители волн использовали свою магию, чтобы помочь нашим солдатам, и мы победили.

– Это хорошие новости, – подытожила Герой Войны, – и очевидно, что вам тяжело далась дорога сюда, чтобы доставить вести. Я благодарна. Но это могло подождать, пока я не разберусь с текущей проблемой.

– Простите, ваше величество, но это не все. Среди имаскарцев были драконорожденные.

Придворные залепетали.

– Ваше величество, – обратилась Перра, повышая свой голос, чтобы перекричать образовавшийся шум, – я клянусь честью клана Офиншталайир, покоритель никогда бы не допустил этого.

– У драконорожденных были серьги? – спросил Медраш, но его вопрос растворился в общем гаме.

– Молчать! – приказала Шала, и комната стихла. Она перевела свой взгляд на Перру. – Вы и ваши люди должны покинуть Лутчек.

Зан-Акару каким-то образом удалось непринужденное выражение лица, но Джесри подозревала, что он ликовал от радости.

– Ваше величество, – ответила Перра, – поправьте меня, если я вас неправильно поняла. Вы изгоняете нас из Чессенты и разрываете дружбу с Тимантером?

– Я отправляю вас прочь, – начала герой войны, – чтобы избежать очередного бунта, когда город услышит эту новость. Для вашей же личной безопасности, иными словами. Мне придется обдумать все и решить, разрывать ли отношения с вашим королевством.

Но Зан-Акар призывал ее сделать именно это, и никто уже не говорил в защиту Тимантера; Джесри поняла, что уже знает конечное решение Героя Войны.

Перра, скорее всего, предположила такой же исход, но, возможно, она решила, что переубедить Шалу будет просто невозможно.

– Как прикажет ваше величество, – поклонилась посол.

* * * * *

Выглядя ослепительно в своем новом костюме из шелка и парчи, Гаэдинн рассказывал историю о Кольце Ужаса в Лапендраре, пока свет свечи отражался в драгоценных узорах его нового наряда. Похоже, он разобрался со всем практически в одиночку, выпуская стрелы, каждая из которых попадала точно в сердце вампира или какой-нибудь другой нежити.

История рассказывалась на двух уровнях. Его товарищи должны были принять ее как шутку. Симпатичные молодые дамы, сидящие напротив лучника, – племянницы Никоса, или его кузины? – должны были охать и ахать от его героизма, и они охали.

Аот был рад, что хоть кто-то наслаждался банкетом в честь победы. Джесри отпросилась: она часто избегала таких мероприятий. Кхорин становился тише с каждой новой кружкой красного сембийского. Даже хозяин дома казался подавленным.

Аот тоже, и это его раздражало. Ну и что с того, что драконорожденным не повезло? Никто не платил ему за то, чтобы он следил за их благополучием. ВО имя Черного Пламени, насколько Аот знал, Тимантер на самом деле мог быть тайным врагом Чессенты. Перра не будет первым послом, который не знал о том, какие цели преследовало правительство его страны.

Сидя во главе стола, Никос повернул свою голову к Аоту:

– Нуместра, ты не могла бы оставить капитана ненадолго? У нас с ним есть пара вопросов, которые нужно обсудить.

Пышногрудая веснушчатая соседка Аота играючи вела разговоры с ним на протяжении пяти блюд, но у него было ощущение, что она была рада избавиться от него. Его странные глаза, обилие татуировок и репутация кровожадного тэйского наемника интриговали некоторых женщин, остальных же – отпугивали, и эта девушка была явно из последних. Суровость капитана не особо помогла расположить даму к себе.

Никос повел его в кабинет, в котором состоялся их первый разговор. Лорд ненадолго остановился в прихожей, где клерки-полурослики работали весь день. Аот уловил кисло-сладкий запах, повисший в воздухе.

– Подожди немного, – сказал Никос. – У меня есть восхитительная абрикосовая настойка. Мы можем разделить ее, пока будем говорить.

Он махнул рукой Аоту и они продолжили свой путь.

Возможно, аристократ действительно хотел выпить. Но Аоту было интересно, не пытается ли он таким образом скрыть запах редкой ароматической резины, которую используют в некоторых ритуалах.

Хорошо. Если бы он не хотел, чтобы наемник учуял ее, он бы и не учуял. Коссут свидетель, капитан не винил аристократа за то, что тот не хотел, чтобы кто-то, даже его люди, знали, что он владеет даже толикой оккультных знаний. Только не в Чессенте.

Они пришли в комнату с одним столом для игры в кости, и другим – с волчками, уставленными на маленькие деревянные штырьки. Комната находилась на верхнем этаже, так что Аот мог слышать, как дождь барабанит по крыше.

Никос подал сладкий ликер. Наемник предположил, что он был настолько хорош, насколько и заявлял лорд. Вкус напитка был таким неразличимым, что он с удовольствием выпил бы все.

Аот ждал, пока Никос объявит тему их разговора, но тот явно не спешил. Надеясь ускорить процесс, наемник начал первым:

– Я заметил, что ни лорд Лютен, ни его доверенное лицо, Даэлрик, не сказали ни слова сегодня на собрании совета. Думаю, они поняли, что будут выглядеть полными дураками, выступая против вас, когда вы раз и навсегда остановили убийства Зеленорукого.

Когда он подумал об этом, кое-что показалось странным. Лютен не выглядел расстроенным. На его круглом бородатом лице была улыбка.

Никос хмыкнул.

– Мы остановили убийства – или, точнее, ты и твои люди остановили. Это нужно было сделать, и ты блестяще справился с задачей, – сказал он и затих.

– Но? – поинтересовался Аот.

– Все вышло не так, как я планировал. Боюсь, провокации со стороны Трескеля и Высшего Имаскара – возмутительные и разрушительные сами по себе – лишь начало настоящих вторжений. По большому счету, именно поэтому я и хотел поймать Зеленоруких. Я хотел развеять общие страхи перед магами в той степени, чтобы Герой Войны и ее командиры согласились использовать их для нашей защиты.

Аот кивнул.

– И мы их развеяли. Но теперь Чессента потеряла драконорожденных как союзников, которые сражались бы на ее стороне. Вы боитесь, что просчитались.

– Именно.

– Хотя, если бы Тимантер действительно был вашим врагом, то вы бы все равно не дождались помощи от них.

Никос лишь пренебрежительно махнул рукой, как бы говоря, что вина Тимантера – полнейший бред. У Аота были и свои сомнения, основанные больше на интуиции, чем на фактах, но ему было интересно, почему аристократ так в этом уверен.

– В любом случае, – продолжил лорд, – наша ситуация сложнее, чем ожидалось. Шала права – Перра и ее подчиненные в настоящее время в такой же ситуации, в какой были волшебники два дня назад. Люди презирают их и могут попробовать навредить, и поэтому доверить их защиту чессентским войскам мы не можем. Братство может предоставить им эскорт, чтобы убедится, что они безопасно добрались до Тимантера?

Аот вздохнул. Он бы с куда большим удовольствием отправил все свои силы на борьбу с Трескелем на юге.

– Я могу выделить пару человек.