Текст книги "Скованный огонь (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 9

9-е -10-е число месяца Миртул, год Извечного (1479 ЛД)

Аот и Джет парили на северном ветру и изучали крепость. Остальные всадники грифонов летали по обе стороны от него, но они определенно не могли увидеть форпост, только не с такого расстояния при слабом предутреннем свете.

Для неискушенного глаза крепость и ее стены могли выглядеть невпечатляюще. Но внутри находился ворох тоннелей и гарнизон, достаточно большой и разнообразный, чтобы заполнить как наземные, так и подземные бараки.

– Тебе не нравится, да? – спросил Джет.

– Я не в восторге, – ответил Аот, – но это лучшее, на что мы способны в отсутствие Гаэдинна, Джесри и Кхорина.

– Зачем тогда заниматься этим?

– Трескельцы здесь хранят много запасов. Кроме того, эта крепость должна будет стать отправной точкой для войск, которые нападут на Чессенту. Так пусть придут и обнаружат, что форпост сожжен, припасы украдены, а гарнизон убит. Это заставит их призадуматься, особенно наемников.

– Тогда давай продолжим.

Аот посмотрел вниз на раскинувшиеся заросли леса и пешие и конные войска, пробирающиеся сквозь эти дебри. В теории, гряда, возвышавшаяся над окружающей местностью, скрывала их от взглядов часовых в крепости.

– Мы дадим нашим солдатам на земле немного времени, чтобы занять свои позиции.

Пока Аот ждал, мысли увели его к событиям позавчерашнего дня. Он по меньшей мере вычеркнул Церу из списка возможных предателей, но в остальном наемник так и не приблизился к раскрытию убийц-драконорожденных или к тому, зачем им убивать его.

Прогулка в прошлое лишь добавила ему вопросов. Почему собрались те драконы? Они все союзники Аласклербанбастоса? Собирался ли каждый из них атаковать Чессенту по воле драколича? Если да, то как силам Героя Войны противостоять им?

Капитан нахмурился и попытался отложить эту загадку в сторону. Ему нужно было сосредоточиться на победе в надвигающемся сражении. Остальное может подождать.

Аот посмотрел на бледный проблеск на горизонте с восточной стороны и решил, что уже достаточно задержался. Он мысленно приказал силе в наконечнике своего копья засиять желтым светом, а затем вытянул его вперед, указав на крепость. Вокруг него слаженно хлопнули крылья, когда всадники направили своих грифонов вперед к цели.

Бойцы наложили стрелы на тетивы луков. Аот задумался, с чего начать: с огня или молнии – и выбрал второе. Грифоны сложили крылья и начали опускаться.

Затем на сторожевой вышке в одном из углов стен раздался звук горна. Аот надеялся, что часовые, наблюдавшие всю ночь, будут уставшими и невнимательными к утру, но, видимо, один все еще был настороже.

Раздраженный наемник наградил бдительного бедолагу ярким рокочущим зарядом молнии в башню. Молния снесла деревянную крышу и, как надеялся Аот, поджарила всех, кто был под ней.

Тем временем стрелы падали на стены, впиваясь в оставшихся часовых, пока те пытались схватиться за собственные луки. Орки и кобольды падали со своих насестов, разбиваясь о дворы внутри стен.

Но дальше не будет так легко. Воины повыскакивали из зданий внизу. Они поспешили занять свои позиции и начали отстреливаться по атакующим в небе. Арбалетный болт пролетел мимо клюва Джета, и тот взвизгнул от раздражения.

Затем вверх взлетел расширяющийся заряд силы. Джет взмахнул крыльями, ушел в сторону и избежал светящегося снаряда, лишь слегка коснувшись края. Тем не менее, холод пронзил тело Аота. Прямое попадание полностью покрыло изморозью другого зверя и его всадника, отправив их прямо на землю.

Аот пробудил татуировку, чтобы согреться, и начал искать источник магии. Поначалу даже его поцелованным огнем глазам это не удалось. Слишком много всего происходило. Затем кончик белой палочки появился из бойницы на верхушке одной из башен.

Джет уклонился, и очередной мерцающий снаряд прошел мимо него. Аот выпалил слова силы и направил копье. Темное облако окутало верхушку бастиона. Подмостки зашипели и обрушились, когда кислотное облако въелось в них. Внутри строения закричали люди.

Когда капитан направил своего грифона к воротам, то заметил, что башня, которую он взорвал, едва горела. Горящие стрелы, которыми некоторые всадники поливали крепость, тоже не слишком справлялись с поджогом. Видимо, какая-то особая обработка не давала древесине вспыхнуть так легко.

Ну и ладно, он почти ожидал подобного. Когда они победят в сражении, Братство все равно превратит это место в бесполезные руины. Придется просто попотеть над этим чуть дольше.

Аот метнул заряд молнии в ворота. Снаряд попал в створки, не оставив на них и царапины. На них определенно было наложено заклинание.

Но, к счастью, на людей и орков, охранявших врата, – нет. Наемник атаковал их потоком града размером с кулак, а пока они еще метались, Аот и три других всадника врезались в их ряды.

Клювы щелкали, а когти хватали и рвали воинов Костяного Вирма в кровавые клочья. Аот высматривал противника, чтобы всадить в него копье, но Джет не дал ему такой возможности. Грифон все еще злился из-за вспышки холода, которая прошлась до самого мозга костей, а это была отличная возможность вырвать его у кого-то еще.

Когда все защитники были мертвы, Аот и его товарищи спешились, убрали засовы, блокирующие врата, и открыли их. Наемники, скопившиеся снаружи, хлынули внутрь.

После этого битва превратилась в хаос из тел, рубящих, жалящих клинков и воздушной кавалерии, стреляющей сверху и время от времени спускавшейся, чтобы схватить какую-то особенно привлекательную цель. Аот кружил вместе с прочими всадниками. Так было легче следить за ходом событий в целом и использовать заклинания с максимальной выгодой.

Постепенно наемники расчистили дворы и бастионы, пока не остались лишь самые упрямые группы сопротивления. Копейщики Кхорина перегруппировались, зажгли фонари и достали неугасаемые факелы с их негреющими зеленоватыми огнями, готовясь отправиться в тоннели. Это может оказаться самой опасной частью атаки, но они знали свое дело. Дворф научил их сражаться под землей.

Тем не менее, Аот задумался, не стоит ли ему возглавить их лично. Затем что-то вырвалось из одного из зданий с доступом к норам внизу. Оно могло бы поместиться в дверной проем, но исключительно в том случае, если бы двигалось аккуратно. Но в спешке существо снесло деревянные створки и отправило их в полет.

Животное оказалось огромной синей ящерицей с большими складчатыми ушами и шипом на морде. Существо окружала сверкающая дымка, которая скрывала существо на его спине. Верхом сидел кобольд с громадной небесно-голубой чешуйкой, которую, казалось, врастили в его грудь. Чешуйка регулярно вспыхивала, будто внутри нее сверкала молния, а по ее краям сочился гной.

Синий ящер врезался в передние ряды копейщиков. Опустив голову и взмахивая ей, животное подхватывало наемников своим рогом и подбрасывалоо в воздух. В то же время маленькие заряды молнии соскакивали с его массивного туловища и поражали то одного солдата, то другого. Люди, получившие такой удар, дергались в конвульсиях, а кобольд завывал от смеха.

Аоту стало интересно, почему этот кошмар вступил в бой только сейчас. Ему повезло, что это существо не появилось раньше, до того как чаша весов склонилась в пользу наемников.

Капитан выпалил слова силы и метнул снаряды из света. Они исчезли, когда коснулись жужжащей ауры. Прочие всадники пустили стрелы. Эти снаряды рассыпались при контакте с дымкой.

Все еще смеясь, кобольд поднял продолговатый кусок синего металла. Потрескивающая молния слетала с кончика оружия и впечаталась в грифона. Животное начало падать, затем расправило крылья, спасаясь от гибели. Сильно раненое и изнемогающее, оно полетело за стены, явно ища безопасно место, чтобы приземлиться. Аот не мог сказать, остался ли в живых всадник, который теперь лежал на пернатой шее животного.

Тем временем грозовой ящер продолжал бодаться, пробивая себе путь сквозь копейщиков. Капитан решил, что ее хозяин все-таки недолго думал, когда решил выпустить эту тварь. Если кто-нибудь не найдет способ одолеть ее, она может победить в битве за Трескель.

Аот наколдовал радугу своим копьем. Каждый цветной луч мог по-своему навредить рептилии. Ни один из них не пробился сквозь ореол ящера.

– Ему нельзя навредить, не приблизившись, – сказал Джет. – Правда, в таком случае его аура ранит нас. Но я в игре.

– Подожди, – Аот наложил чары защиты от молнии и от вражеской магии в целом. Он активировал татуировки с похожими свойствами. – Вот. Это может помочь. А теперь сбрось кобольда со спины этой твари.

Джет обнажил свои когти и спикировал.

Кобольд извернулся и поднял свою палочку. Джет нырнул еще ниже и пронесся всего в нескольких дюймах от земли. Аот пригнулся, и молния протрещала у него над головой.

Грифон расправил свои крылья и снова выровнялся с шаманом. Наемник прицелился копьем на случай если Джет каким-то образом промахнется.

Затем, быстрее и проворнее, чем Аот мог себе представить, грозовая ящерица развернулась и поднялась на задние лапы, как лошадь. Одна из передних лап ударила Джета.

Благодаря своей ментальной связи Аот почувствовал, как его грифон собирается уклониться и уйти от удара, а затем шок, когда удар ящера все равно попал в цель. Они потеряли равновесие и почти упали, но Джет постарался поднять свой правый бок и восстановить контроль над траекторией.

Ему удалось первое, но последнее – не слишком. Грифон упал на землю среди разбросанных тел орков и моментально вскочил на лапы.

Аот почувствовал, что, к счастью, ни когти ящера, ни падение на землю сильно не навредили Джету. Это его скорее лишь разозлило. Грифон вдохнул, чтобы издать визг и броситься назад в бой.

– Стой! – оборвал Аот. – Притворись, что ты ранен. Останься тут. Когда они забудут о тебе, напади еще раз.

Наемник выскочил из седла.

Когда он спешился, то увидел, что грозовой ящер продолжил терзать копейщиков. Без сомнения понимая, что даже если они будут избегать возможности быть насаженными на рог, вспышки молнии все равно поразят их там, где они стоят, наемники стали отступать, расформировывая свои ряды.

– Правильно! – прокричал Аот. – Расступитесь! Оставьте его мне!

Заряжая свое копье разрушительной силой, капитан наемников встал прямо перед грозовой рептилией. Аот стоял достаточно близко, чтобы атаковать – достаточно, чтобы кобольду было трудно накладывать заклинания на него сквозь громадную синюю голову ящера.

И это было хорошо, насколько вообще возможно, но это же сделало его легкой мишенью для рога животного. Ящер бросился вперед и мотнул головой. Шип почти задел наемника, хотя существо и сделало все в точности как он ожидал.

Аот уклонился от удара и ответил на него выпадом. Его копье без проблем прошло сквозь сверкающую дымку и укололо ящера в морду. Зверь взревел, а наемник ухмыльнулся. Он, наконец, ранил эту тварь.

Загвоздка была в том, чтобы ранить ее достаточно сильно. В течение нескольких следующих ударов сердца Аот нанес еще несколько ран в морду и челюсти ящера, но такие поверхностные повреждения лишь заставили животное с большим желанием стараться разорвать наемника. А сам он не мог пробраться мимо качающегося, наносящего удары рога, чтобы атаковать другие части тела.

Тем временем молния несколько раз прыгала от ящера в Аота. Поначалу наемник ничего не чувствовал. Затем начало жечь, как от укуса насекомого. Его защитная магия истощалась.

Пытаясь прицелиться, кобольд наклонялся то в одну, то в другую сторону. Он махнул палочкой зигзагообразным движением и начал длинное заклинание. Аот предположил, что хотя молния и была любимым оружием шамана, он знал и другие заклинания и решил, что пришло самое время их применить.

Затем Джет врезался в кобольда как снаряд из баллисты. Его когти пронзили маленькое чешуйчатое тело насквозь, а сила удара была такой, что сбросила труп со спины грозового ящера в мгновение ока.

Разгневанный колючим копьем наемника, его увертливостью и нежеланием быть насаженным на рог, ящер, похоже, даже не заметил, что его всадник пропал. Существо просто продолжало атаковать человека перед собой.

Джет спикировал, вонзил свои когти почти в то же место, где сидел кобольд, сжал и принялся отрывать чешуйчатую синюю шкуру и мышцы своим клювом. Грозовой ящер заревел и начал кататься, пытаясь раздавить грифона под собой.

Но Джет ударил крыльями и отпрыгнул. А когда рептилия перевернулась, то обнажила свое брюхо. Аот влил в острие копья новый заряд силы, атаковал и всадил свое оружие туда, где должно было быть сердце, а затем мгновенно выдернул его для второго удара.

Горячая кровь хлынула и забрызгала наемника с ног до головы. Аот вытер ослепляющую пелену с глаз.

Как раз вовремя, чтобы увидеть, как существо извернулось, и его рог понесся вверх. Аот попытался отпрыгнуть. Но удар все равно попал и подбросил наемника в воздух, опрокинув на спину.

Грудь болела, но когда Аот посмотрел на нее, то увидел, что рог лишь слегка задел его. Он не смог пробить доспех и плоть под ним.

Это было последним рывком ящера. Теперь он просто лежал и содрогался. Все больше крови вытекало слабеющими толчками, а мерцающая дымка существа постепенно угасала. Последняя дуга молнии соскочила с кончика его когтя в землю.

В то же мгновение у Аота в голове возникла мысль.

Он понятия не имел почему, ведь он был сосредоточен исключительно на штурме. Но, видимо, какая-то часть его разума неосознанно продолжала беспокоиться о прочих его проблемах и теперь родила идею.

Он не мог принять ее, если бы его люди нуждались в нем. Но когда он незаметно оглянулся вокруг, было похоже, что дальше они и сами могли справиться. Больше не было грозовых ящеров, вырывающихся из тоннелей, и в общем у Братства все выглядело под контролем. В сражении мало в чем можно быть абсолютно уверенным, но он был готов поспорить, что дальше они справятся без него.

Запах паленых перьев, шелест крыльев – Джет приземлился рядом.

– Почему ты не встаешь? – спросил грифон.

– Потому, – ответил Аот, мысленно обращаясь к товарищу, – что я ужасно ранен. Или ты не видишь всей этой крови?

– Это кровь ящерицы. Ее рог просто сбил тебя.

– Ты прав. Но рядом больше никто не стоял, чтобы это заметить.

Используя свое копье как опору и стараясь изо всех сил двигаться как человек, испытывающий неимоверную боль, Аот поднялся и взобрался на спину грифона.

* * * * *

Посох в руках Джесри, казалось, трепетал, как собака на поводке. Она мысленно приказала ему успокоиться.

«Тихо, – подумала волшебница. – Если этот идиотский план сработает, у тебя будет возможность создать много огня». Но до тех пор Джесри нужно было избегать больших и ярких вспышек света посреди всего этого мрака.

Девушка выглянула из-за кустарника, который Гаэдинн выбрал укрытием, на тропу в нескольких ярдах дальше, которая тянулась к холму. Пленители Чазара часто спускались по ней, чтобы поймать в мутной реке серых раков длиной с ее предплечье и черных безглазых щук.

Хотя волшебница и лучник ждали темных людей, тишина и мрак, окутывавший лесистые холмы даже в дневное время, не позволили Джесри заметить их, пока те не появлялись неприятно близко. Один из них был шадар-кай с луком, цепью на поясе и треугольными шрамами на лбу и щеках. Шестеро остальных были сгорбленными слугами, несшими рыболовные сети и корзины.

Джесри шепнула земле, и ее небольшой участок под ногами существ превратился в грязь. Все они погрузились по колено, а то и глубже.

Гаэдинн вскочил на ноги и выпустил последние две стрелы. Первая вонзилась в тело шадар-кай. Вторая прошила насквозь горло одного из слуг.

Джесри приказала почве подняться выше над все еще живыми противниками, будто волнам в бушующем море. Грязь захлестнула одного из слуг и полностью окутала его.

Но прочие три существа исчезли, оставив дыры в земле. Джесри инстинктивно развернулась. Измазанные грязью, с искаженными лицами, двое накинулись на девушку с ножами, занесенными на головами.

Волшебница обратилась к ветру. Тот взвыл и отбросил их назад. Это дало ей время произнести чары дремоты, каждый слог в которых был мягче предыдущего.

Маленькие серые человечки рухнули. Джесри убила одного, пробив его лоб концом посоха. Сабля лучника уже была покрыта кровью слуги, который, видимо, переместился в другое место. Он подбежал к волшебнице и перерезал горло остальным. Тела взорвались темной дымкой, и наемники отошли, чтобы не попасть в ее.

– Что ж, – сказал Гаэдинн, – это было относительно несложно.

– Будет труднее, как только их друзья найдут трупы и поймут, что мы по-прежнему на их территории. И охотимся на них, как они охотились на нас.

– О, я уверен, мы справимся.

Лучник подошел к телу шадар-кай и снял его колчан. Гаэдинн вытащил одну из множества черных стрел, прикинул длину и улыбнулся.

* * * * *

Цера сидела скрестив ноги на плоской части крыши храма. Высота приближала ее к солнцу.

Свет Амонатора на земле сиял так же ярко, так что ее подъем был всего лишь символичным жестом. Но любому послушнику было известно, что когда речь идет о медитации, символизм помогал практикующему правильно настроиться.

Жрица изучала золотистый свет, отражавшийся от крыши вокруг нее. Затем, когда она почувствовала себя сосредоточенной, то подняла глаза и устремила взгляд прямо на солнце. Ни один простой человек не смог бы сделать это, не испытав боли, и, если бы он все равно продолжил, то навсегда повредил бы глаза. Но жрицу яркий свет одновременно успокаивал и возвышал. Он позволял ей почувствовать величие ее божества.

Так продолжалось, пока визг не пронзил воздух, и большой черный силуэт с вытянутыми крыльями не закрыл ей вид на объект поклонения. Цера ощутила укол ужаса, но страх пропал, когда она узнала Джета.

– Повелительница солнца! – закричал грифон.

– Да? – ответила она. Хотя она знала, что зверь умеет говорить, было все равно удивительно слышать его.

– Встретимся в твоем саду! Сейчас же!

Цера хотела было спросить, зачем, но в тот момент Джет спустился ниже уровня крыши, и ей перехватило дыхание от вида алой фигуры, раскинувшейся на спине грифона.

Жрица спустилась по лестнице и помчалась по храму, не заботясь о своем титуле высшей жрицы. Когда девушка ворвалась в сад, Джет заговорил:

– Дрейк, или что-то похожее, серьезно ранил его! Думаю, он умирает!

Цера попыталась отбросить тревогу и спокойно все обдумать, как и полагается жрецу и целителю.

– Я прикажу моим людям перенести его в постель.

– Нет, – возразил Джет. – Этот город кишит теми, кто хочет избавиться от него Ты единственная, кому я доверяю. Открой дверь, и я внесу его.

Цера доверяла своим подчиненным, но об этом не стоило спорить, уж точно не когда Аот остро нуждался в помощи.

– Как скажешь.

Люди либо отступали, либо таращились на огромное черное животное с алыми глазами, шедшее по храму за жрицей. Молитвы и литании прекратились.

Цера провела Джета в свою комнату к ее собственной кровати. Затем она проверила седло на наличие ремней, удерживавших Аота. Их не было. Либо он не боялся выпасть из седла, либо магия не давала ему вывалиться. Жрица взялась за наездника, чтобы переместить его на кровать. Он был тяжелым, особенно в своем доспехе, но у нее было достаточно практики в перекладывании пациентов.

– Бу! – прошептал Аот.

Цера отскочила назад.

– Такой ты себе целитель, – сказал он, ухмыляясь, и слез со спины Джета. – Ты даже не поняла, что кровь не моя?

Девушка перевела дыхание, и ее сердце перестало тяжело биться.

– Поняла бы, как только осмотрела.

– Хорошо. Если высокопоставленная жрица солнца храма не смогла определить это вблизи, то сомневаюсь, что кто-либо еще смог бы это сделать с большего расстояния.

– Что с тобой не так? Если это шутка…

Аот поднял руку.

– Не шутка. Ну, разве что часть с «бу», остальное – нет. Это я так пытаюсь ухватиться за шанс поймать наших скользких драконорожденных.

– Как?

– В Лутчеке, когда мы никак не могли поймать Зеленоруких, то устроили ловушку, чтобы выманить их. И вот мы снова ее устанавливаем, и на этот раз приманка – я. Мы пустим слух, что я был тяжело ранен по ту сторону границы. И что ты считаешь, что сможешь меня спасти, но даже несмотря на самые сильные твои молитвы я останусь беспомощным калекой еще на несколько дней. Это должно побудить драконорожденных придти за мной, пока я не могу сопротивляться.

Цера кивнула.

– Думаю, это может сработать.

– Рад, что ты так считаешь, потому что, как видишь, мне нужна твоя помощь, чтобы все это сработало. Во-первых, мы должны установить действительно заманчивую приманку. Один лишь раненный я – недостаточно идеальная возможность, пока Джет и группа наемников будут охранять меня. Нужна убедительная причина, по которой они не смогут быть рядом.

Жрица кивнула:

– Я разберусь с этим.

* * * * *

– Я хочу сражаться – сказал Медраш.

– Но? – улыбнулся Патрин.

– Но эта группа больше, чем та, что победила нас, – признание по-прежнему горчило у него во рту. – Они уже видели нас, точно так же, как мы видим их сейчас, так что мы не сможем застать их врасплох. Я думаю, что разумнее будет избегать их, если сможем.

Нала слегка качнулась и сказала:

– В наших венах течет кровь драконов. Мы можем убить этих гигантов так же, как и тех, что были до них.

– Согласен, – ответил Патрин. Он оглянулся на Медраша. – Но мы не станем думать о вас хуже, если останетесь в стороне и будете охранять телеги и лошадей.

– Мы станем думать о себе хуже, – сказал паладин. – Мы сказали, что останемся с Платиновой Когортой. Поэтому, если вы будете сражаться, то и мы тоже.

Патрин усмехнулся и схватил Медраша за плечо.

– Я знал, что могу рассчитывать на тебя. А как иначе, если твой бог и мой – верные друзья и оба правят в Целестии.

Предположение о том, что Торм добровольно связался с каким-то драконьим божеством, было воспринято Медрашем как богохульство, но он постарался изо всех сил скрыть свое отвращение.

– Я тоже с нетерпением жду, когда мы сразимся бок о бок с вами.

– Тогда давайте убьем несколько гигантов.

Когда воины выстроились в свободный боевой порядок, Баласар заговорил:

– Забавная вещь. Я бы не стал думать о себе хуже, если бы остался в стороне.

– И все же ты здесь, – ответил Медраш.

Патрин махнул мечом, и все двинулись вперед.

– Мы все здесь, – вмешался Кхорин с ургрошем в одной руке и арбалетом в другой. – Лично я здесь потому, что хочу увидеть, как этот отряд в тряпках сделает то, что не удалось нам.

– Будем надеяться, что дело не только в удаче, – сказал Баласар. – Или, если все же в удаче, то сегодня не тот день, когда она иссякнет.

Когда они достигли верхушки возвышенности, то увидели, что гиганты их поджидали. Несколько пепельных шпилей возвышалось рядом с вражескими отрядами: три колоны были соединены горизонтальными ответвлениями, а две другие – вяло скользили. Медраш точно не знал, был ли у врагов шаман, способный толкать их, но предположил, что есть.

Драконорожденные бросились вперед. Кхорин на мгновение остановился, чтобы поднять свой арбалет. Прочие воины выпустили стрелы.

Медраш успел лишь заметить, как некоторые из них нашли свои цели. Затем один из гигантов – явно тот самый адепт, которого он пытался обнаружить – махнул длинной каменной палочкой вокруг своей головы и прорычал слово силы. Соединенные шпили взорвались пеплом. Ветер взвыл и сдул куски породы в сторону приближавшихся драконорожденных.

Глаза Медраша начало жечь, и он закашлял. Земля содрогнулась под его ногами – несомненно, гиганты ринулись в атаку и, возможно, что оставшиеся пепельные шпили скользили в сторону тимантерцев.

Паладин поднял свой меч над головой и произнес молитву. Слева от него, в клубящейся дымке, видимый только благодаря белому сияния клинка Патрин сделал то же самое. Нала прочитала заклинание.

Ветер утих, а ослепляющая, удушающая пепельная завеса просто растворилась в воздухе. Кто-то отбил атаку шамана. Или, возможно, все трое справились с этим, объединив силы.

Но, к сожалению, пепельная буря продлилась достаточно долго, чтобы свести на нет их преимущество, представленное луками. Гиганты быстро приближались. Так же как и два пепельных шпиля, смыкающиеся с разных сторон.

– Мечи! – проревел Патрин. – В атаку!

Медраш видел, что это было правильным решением. Как только тимантерцы сойдутся в ближнем бою с врагом, шпили больше не смогут им угрожать без того, чтобы врезаться и в гигантов.

Атакующие двинулись вперед. Огромное копье полетело в Медраша. Паладин упал на землю. Оружие пролетело у него над головой, и он вскочил на ноги.

Союзники паладина так же стремились вступить в ближний бой, как и он, а кратковременная заминка в его передвижении позволила большинству драконорожденных достигнуть гигантов раньше него В результате у него был отличный вид на то, как они высвободили свое дыхание.

Затем Медраш едва не вздрогнул от удивления. Дыхание драконорожденных может быть грозным оружием, но, по его опыту, едва ли настолько разрушительным. Взрывы огня, мороза или что бы там ни было, откинули серых гигантов назад.

Около половины драконорожденных теснили своих противников и выдохнули вторую атаку. Это тоже было поразительно. Эта способность никогда не восстанавливалась так быстро. В этот момент Медраш почти поверил, что Платиновой Когорте удалось пробудить «внутреннего дракона».

Но лишь почти, поскольку признание такого родства было возмутительным. И в сочетании со всеми его предыдущими промахами и поражениями, эта иллюзия подпитывала его решимость показать каждому заблуждавшемуся последователю ложного учения, вроде Патрина, и насмешнику, вроде Баласара, на что способен служитель истинного бога.

– Торм! – проревел паладин. – Торм!

Гигант, державший с каменный меч в среднем положении, мчался на него. Грани оружия сияли и излучали жар, словно кровать из раскаленных углей.

Пепельный гигант рубанул. Медраш принял удар щитом, и полетели искры. Это был тяжелый удар, но недостаточно, чтобы вывести его из равновесия.

Паладин двинулся вперед и порезал колено гиганта. Как только огромный варвар потерял равновесие, Медраш переместился к нему за спину и ударил по той же ноге еще раз. Гигант повалился, и драконорожденный вонзил свой меч в его бугристую спину.

Паладин заметил движение боковым зрением и повернулся к другому гиганту, мчавшемуся отомстить за своего товарища. Существо не успело приблизиться на расстояние удара, потому Медраш воспользовался этим моментом, чтобы прочитать молитву.

Его меч вспыхнул белым сиянием. Гигант вскрикнул и споткнулся, когда судорога скрутила его тело. Надеясь атаковать до того, как он восстановится, Медраш помчался вперед.

Гигант ткнул концом своей огромной дубины в лицо паладина. Медраш уклонился от атаки и ударил. Его меч обрушился на бок противника.

Этот удар сильно ранил его, насколько Медраш мог судить, но, похоже, противник пока не ощущал этого. Гигант извернулся, в процессе освобождая себя от меча, и с размаху опустил свою дубину на голову драконорожденного.

При других обстоятельствах паладин ушел бы из-под удара. Сейчас же инстинкты подсказали ему поднять щит и положиться на своего бога.

Вокруг щита в туманном свечении вспыхнула форма воздетой руки в металлической перчатке. Огромная дубина ударилась о сдвоенную защиту и разбилась на три части. Медраш едва ощутил толчок.

Призрачная перчатка растворилась, но ее сила – нет. Она обожгла руку Медраша, прошлась по всему его телу, и он взревел от возбуждения. Паладин почувствовал себя сильным как грифон Братства и легким как воздух.

Драконорожденный подпрыгнул достаточно высоко, чтобы легко нанести удар по шее испуганного гиганта. Меч прошел сквозь серую плоть. Огромное существо рухнуло на спину, кровь хлынула из раны подобно гейзеру.

– Торм! – прокричал Медраш.

Он обернулся, ища нового противника, и заметил адепта. У того по-прежнему была палочка, но сейчас он держал кристалл яйцевидной формы в другой руке. В отличие от серого талисмана, который был у предыдущего шамана, этот был красным.

Паладин бросился к адепту. Но прежде, чем он смог сократить дистанцию, пепел собрался в кучу, а затем взорвался. Из парящей породы выскочило какое-то существо.

Оно было настолько массивным, что казалось, будто эта гигантская ящерица лежит на своих четырех мощных лапах. У нее была крапчатая грязно-красная чешуя, поросячьи глаза блестели белым, а затылок существа венчала пара рогов. Ряды клыков торчали из клювообразной челюсти, а где-то в глубине его пасти вспыхивал огонь. Тело ящера испускало жар словно печь.

Он сразу же нацелился на Медраша, то ли потому что адепт этого хотел, то ли он просто был ближайшим противником. Ящер широко открыл пасть и, издав громовой отрывистый рокот, изверг струю огня.

Паладин бросился на землю, и пламя прошло над ним. Красный ящер пошел в атаку, и драконорожденный откатился в сторону, чтобы не быть разорванным огненными челюстями или раздавленным.

Огненный ящер обернулся, пытаясь нагнать Медраша, и врезался в него, пока тот пытался подняться. Зверь был настолько массивным, что даже такой легкий контакт отправил драконорожденного в полет, выбивая из равновесия.

Тем временем огромная ящерица закончила разворот и снова направила свою морду на паладина. Существо еще раз изрыгнуло огонь, и шок прокатился по его телу. На мгновение он потерял способность видеть, двигаться и дышать.

– Торм, – прохрипел Медраш, и прохладный всплеск жизненной силы исцелил его. Это не избавило паладина от всех ожогов и волдырей и не сильно помогло с болью, но зато вывело его из состояния, которое мешало драконорожденному стать источником праведной ярости.

И, к счастью, молитва поставила его на ноги достаточно быстро, чтобы он смог уклониться, когда изрыгатель огня попытался схватить паладина своими клыками. Медраш метнулся в сторону, и клиновидные зубы ухватили лишь пустоту. Драконорожденный нанес удар. Его клинок разрезал чешуйчатую кожу и наткнулся на кость. Ящер продолжал нападать.

Снова и снова. По ходу битвы паладин неоднократно направлял силу Торма, используя ее, чтобы усилить свою собственную, и сокрушал тварь атаками, наносящими урон как плоти, так и духу, до тех пор, пока не смог больше взывать к божеству. Тем не менее, существо не останавливалось. Вскоре сердце стало колотиться, дыхание застревало в горле, а его собственная сила увядала, как только что это сделали его мистические таланты.

Затем Баласар и Кхорин бросились на существо сбоку. Драконорожденный изрыгнул мороз на ящера. Дворф рубанул его ургрошем. Существо развернулось к новым атакующим, впервые за все время позабыв о паладине. Медраш хотел отступить и перевести дыхание. Но вместо этого прорычал имя Торма и поднял свой меч.