Текст книги "Тринадцатый апостол"

Автор книги: Ричард и Рейчел Хеллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 63

Несколько часов спустя

Казалось, шло медленное пробуждение от кошмара. То, что в тусклом свете дня было окровавленными телами на полу склада, теперь превратилось в абстрактные тени. Только бледное лицо Сабби, холодное и застывшее, свидетельствовало о том, что произошло здесь всего несколько часов тому назад.

Гила переполняла такая пустота, которой он никогда не ощущал прежде. Хотя его разум был ясным и мозг работал отлично. Но здесь применения этому уже не имелось, а в нем самом тоже не было ничего, кроме проклятой уверенности, что Сабби совсем не понравились бы его потерянность и скулеж.

Она бы заорала, что у него есть работа, которую он должен выполнить, и что поэтому ему следует выбираться отсюда ко всем чертям. И она была бы права.

Он нуждался в пище, ночлеге и авиабилете до дома, именно в таком порядке. О первом и втором надо было позаботиться немедленно. Третье могло подождать до тех пор, пока он не выполнит то, что им было начато вместе с Сабби.

Теперь подойдет и дом Сарками. Там, должно быть, завалялось что-нибудь в холодильнике, и если Гил проберется туда ночью, то меньше шансов, что его… как это сказала Сабби?.. опознают добропорядочные жители Лондона. Он все еще в бегах, напомнил себе Гил, и он должен думать так, как думают беглецы.

Гил собрал полосы меди, разбросанные по столу и по полу. Хотя они были всего лишь кусками мало что значащей копии уже известного документа, он все же осторожно поместил их в старый деревянный ларец, который вновь обернул одеялом. Пара полос, может, и прячется под расшвырянными телами, подумалось ему мельком, но у него не было ни времени, ни сил, ни выдержки, чтобы переворачивать мертвецов. Полиция наверняка распутает когда-нибудь все это дело. То, что он унесет прямые улики и предположительно не оставит других, может позволить ему выиграть несколько дополнительных дней.

«Разумеется, если они не сочтут, что я один все это устроил».

Если бы Сабби была жива, они бы, возможно, перекинулись шутками по поводу неуклонно растущего списка его преступлений. Теперь же, совсем неожиданно, перед ним замаячило реальное обвинение во множественном убийстве.

Задняя дверь в дом Сарками так и оставалась открытой. В ней болтались сломанные замки. Войдя внутрь, Гил подпер дверь каким-то комодом. Это создавало всего лишь иллюзию защищенности, но он сомневался, что за ним кто-то следил. По крайней мере, не на данном этапе. Кроме того, если кому-то приспичит причинить ему зло, достаточно посильней толкнуть в дверь, опрокинуть комод, и дело в шляпе. А в остальном сойдет и так.

Хумус засох, пита зачерствела, а холодный чай кто-то сильно пересластил. Но он был так голоден, что все это показалось ему самой вкусной едой, какая только может существовать. Гил расправился с первой порцией в одно мгновение и решил отдохнуть, прежде чем совершить следующий набег на кухню Сарками.

Он оглядел комнату. В ее беспорядке просматривалась некая логика. В том, как установлены лампы, разложены инструменты, записи, книги. Организованность явно наличествовала, и имелся шанс уловить ее, если дать себе время как следует приглядеться к очевидным вещам.

«Дерево лучше всего прятать в лесу. Лучше всего что-то таить в хаосе, в беспорядке, в фальшивом нагромождении всякой всячины… в его центре».

Неожиданно Гил встрепенулся. «Лучшее место…» Это были последние слова Сабби. Он уверенно поднялся, подошел к столу, тщательно застеленному белой тканью, и поднес ладони к медному свитку, лежавшему посреди медных полос, обрывков пергамента и других документов. Его овеяло знакомым теплом. И кроме того… свиток не был разрезан! От внезапного прилива радости его сердце забилось сильней.

Это был тот самый свиток, за который одни готовы были убить, а другие отдать свои жизни, и он был тут, в этой комнате, когда люди Малуки схватили Гила. Он находился совсем рядом, прямо у них под носом, но они увидели только то, что ожидали увидеть: какие-то бесполезные копии, дожидавшиеся отправки в музей.

Это был блестящий план, очень смелый. Сарками знал своего врага, знал его слабые стороны, он понадеялся на свое знание. Гил ломал голову, принимала ли Сабби участие в решении оставить настоящий свиток на видном месте. Он получил ответ на этот вопрос даже быстрее, чем ожидал.

В мастерской, находящейся в его полном распоряжении, Гил подготовил свиток к транспортировке. Аккуратно заворачивая документ в разорванную на несколько частей ткань, он поймал себя на мысли, что не имеет понятия, куда ему двигать дальше. Лучшим вариантом казалось направиться обратно в Штаты.

Секунду подумав (Маккалум ведь все еще там, а не где-то!), Гил решил, что возвращение домой, похоже, не самое мудрое из решений. Кроме того, что ему делать со свитком в городе небоскребов? Разве что дать объявление в «Нью-Йорк таймс»? Так, мол, и так, уведомляем верховного цадика, что кое у кого имеется вещь возрастом в две тысячи лет, необходимая оному праведнику для спасения человечества.

Гил засунул свиток в свой пустой рюкзак, подобранный с пола. Нужно бы уложить его получше, подумал он. Потом сдвинул в сторону все, что перед ним находилось, добавив к образовавшемуся вороху те медные полосы, что прибыли с ним со склада, и стянул со стола покрывавшую его белую ткань. Из-под нее вывалился какой-то конвертик. Он упал к его ногам. «Тому, кого это может интересовать», – гласила надпись, сделанная разборчивым почерком Сабби.

Внутри конвертика обнаружились известные строки Роберта Фроста, также начертанные ее рукой. В них имелись две важные поправки, которые и сказали Гилу все, что ему было нужно.

 
Прекрасен лес, дремучий и густой,
Но должен обещанье ты исполнить,
И мили прошагать, и сна не ведать.
И мили прошагать, и сна не ведать.
 

Гил осторожно положил записку на свиток, уже угнездившийся в рюкзаке. Кроме того, он опустил туда паспорт с именем Арнольда Ладлоу и со своим собственным фото.

В робком предчувствии он поднес к лицу белую ткань. Как он и надеялся, она пахла ванилью. Точно так же, как и свитер Сабби, который был на ней в часовне всего лишь несколько дней назад.

Гил прижал ткань к груди и свободной рукой закрыл рюкзак. Завтра драгоценный груз, скрытый в нем, обретет мягкое ложе. Но не теперь.

Завтра он улетит в Израиль в надежде отыскать там того, кому этот документ предназначен. Сегодня же ему отчаянно нужны сон и время… сон и время. Чтобы как следует отдохнуть и собраться с мыслями.

Гил осторожно накрыл белой тканью подушку рядом со своим изголовьем. Более всего ему сейчас требовалось хотя бы на несколько мгновений прикрыть глаза и представить, что он опять обнимает Сабби.

ГЛАВА 64

День пятнадцатый, полдень

Библиотека музея Израиля, Иерусалим

Рука, которая ухватила Гила за плечо, заставила его пальцы замереть на клавиатуре компьютера.

«Ты мог бы поверить, что я сумел к этому времени хоть чему-нибудь научиться».

Он прибыл в Израиль утром и прямиком направился в библиотеку музея, чтобы на целый день приклеиться к ее основному компьютеру. Получив доступ к арамейской программе, Гил надеялся самостоятельно перевести текст свитка в поисках подсказки, которую просмотрела Сабби. Свиток лучше подскажет, куда ему двигаться дальше, если попробовать с ним столковаться на его языке.

После восьми часов работы Гилу пришлось признаться себе, что он не стал ближе свитку, чем был вначале. В пределах одной фразы он вроде бы ориентировался и делал вполне приемлемый перевод, однако тот неукоснительно противоречил смыслу следующей фразы, заставляя его гадать, где он правильно перевел, а где нет. И тем не менее Гил работал как заведенный. Хотя он и не продвигался в трудах, сложность задачи сама по себе приносила ему безмерное удовлетворение.

Теперь же неожиданное прикосновение подействовало на него словно электрический разряд. Он медленно повернулся.

Частично он был готов к тому, что обнаружит за своей спиной еще одну пару могущественных ангелов, однако увидел смуглого человека, которого считал мертвым.

– Сарками!

– Я ждал тебя, – прошептал старик. – Пойдем туда, где мы сможем поговорить.

Конференц-зал библиотеки предоставил им то уединение, в котором они нуждались.

– Я думал, ты умер, – сказал Гил.

Сарками выглядел удивленным.

– Сабби сказала, ты пропал.

Старик рассмеялся.

– Да, – сказал он, – пропал… знаешь ли, устранился. Уехал в Израиль, чтобы дождаться тебя.

Гил подробно рассказал обо всем, о чем предпочел бы больше не вспоминать. Сарками молча слушал, не выказывая никакого удивления. Когда Гил рассказывал о втором неожиданном нападении Джорджа на Сабби, Сарками печально кивнул головой, словно он ожидал чего-то подобного. Гил произнес еще пару слов, затем стал ждать, что ему ответят.

Сарками колебался, словно надеясь, что к сообщению о кончине Сабби будет добавлено еще что-то.

Гил не имел представления, что тут можно добавить.

Единственная слеза скатилась с орлиного лика.

– У нее было еще одно имя, – мягко сказал Сарками. – Я увез ее из Израиля, как ты знаешь, и привез к Ладлоу, в Лондон. Невзирая на то что с ней произошло, он и его жена Сара приняли ее как собственную дочь, которой у них никогда не было. Они помогли ей стать новой личностью. И Ладлоу дал ей новое имя. Сабра.

– Что означает «рождена в Израиле», да? – спросил Гил.

Довольно странный выбор имени для человека, который пытался оставить все в прошлом.

– Да, оно происходит от названия разновидности кактуса. Колючее грушевидное растение, которое снаружи покрыто колючками, чтобы защитить сладкую мякоть внутри. После Второй мировой войны первые поселенцы Израиля так называли детей, увидевших свет на своей новой родине. Для того чтобы выжить, им надлежало стать такими же жизнестойкими, как этот кактус. Ладлоу выбрал это имя и по созвучию, и как напоминание о новых жизненных горизонтах.

У Гила перехватило горло.

– Она в меня поверила, знаешь, – сказал он.

– Я надеялся на это.

– Для нее это было важно, – серьезно повторил Гил.

Сарками рассмеялся:

– О, а для тебя?

Он показал на записи Гила.

– Итак, свиток, разумеется, у тебя, – заметил он.

– Да, а откуда ты знаешь?

– Мы с Сабби решили, что ты в состоянии соединить все кусочки мозаики. Скажи мне, что ты узнал?

– Ничего, – признался Гил. – Ничего нового в сравнении с тем, что Сабби уже прочла мне, сидя на заднем сиденье автомобиля. Ничего, что подсказало бы мне, как поступить со свитком.

– Разумеется, и не подскажет, – согласился Сарками.

Гил тупо посмотрел на него.

– Ты подобен человеку, который потерял на улице ключ, – продолжил Сарками.

Гил покачал головой. Он не имел представления, о чем говорит этот пожилой человек.

– Есть чудесный анекдот о мужчине, которого ночью жена обнаружила на коленях под уличным фонарем. Он увлеченно ковырялся в мусоре и дерьме. Жена спросила, чем он там занят, и муж объяснил, что ищет потерянные ключи, а также попросил жену принять участие в поисках. «А где именно ты потерял ключи?» – спросила она. «В квартале отсюда», – ответил мужчина. «Тогда почему ты ищешь их здесь?» – спросила она. «Потому что здесь лучше видно».

«Я просто свернул за угол и попал в сумеречную зону».

– Дело в том, что и ты ковыряешься там, где лучше видно, а не там, где надо бы. Переместившись туда, где вести поиск легче, и проглядев то местечко, где есть надежда получить все ответы. Конечно, ты, должно быть, думаешь, что тратишь время не зря, ища подтверждений тому, что уже сообщила тебе Сабби, так ведь проще. Помимо всего прочего, у тебя есть и свиток, и программа для перевода, и занятие, которое дает ощущение, что ты что-то делаешь. Единственная проблема в том, что все это не имеет смысла, и ты знаешь об этом. То, что тебе сейчас нужно, не найдешь ни в одном свитке.

Злость, которая поднялась в душе Гила, тоже не имела смысла. Вот о чем он знал точно, но ему было плевать. Разве он уже не достаточно вынес? Чего еще хочет от него этот человек?

– И что же дальше? – холодно спросил Гил.

– Это зависит от твоей цели, – спокойно ответил Сарками. – Если ты хочешь развлекаться, переводя уже переведенный текст, то продолжай, обретешь хоть какое-то утешение. Если ты хочешь узнать, как отыскать человека, которому нужно передать свиток, тогда тебе надо ступить на другой путь.

Гил оставался невозмутимым.

– И этот путь…

– Компьютерное расследование, – ответил Сарками. – Подумай, что ты пытаешься сказать себе самому? Или лучше так… какие мысли ты постоянно от себя гонишь? Что это за голос внутри тебя непрестанно взывает к тебе?

Орел попал в цель. Гилу нечего было возразить. С того момента, как у него за спиной захлопнулись двери склада, он начал старательно возводить барьер между тем ужасом, который там произошел, и той чистой, незамутненной действительностью, в которой ему посчастливилось оказаться. Заставив себя сфокусироваться на том, что можно, собственно, со всей честностью поименовать «бурной деятельностью».

Гил посмотрел на Сарками. Гордый орел, казалось, чего-то ждал. Сотни картинок промелькнули в голове Гила. Он столько всего избегал в своей жизни. И вообще, и когда умирала Люси. Он тогда набрал прорву работы, в те дни, когда был ей более всего нужен. А потом принялся обвинять доктора в том, что тот поманил их фальшивой надеждой, хотя столь рьяно зарабатывать деньги уже не имелось причин. Теперь ему вдруг все увиделось в истинном свете. Было много проще зарыться в работу, чем делить с Люси ее боль и глядеть в глаза собственному бессилию. И с Сабби было так же. Он отказывался всерьез принимать ее страхи, пока не сделалось слишком поздно.

Но чего же он избегает теперь? В этом весь вопрос. Как к нему подступиться?

– Это может определить только твой новый шаг, – сказал Сарками, словно прочитав мысли Гила.

– Но я не имею представления, куда мне направиться! – запротестовал Гил.

– Ну, это только начало, – ответил Сарками и повернулся, чтобы уйти. – Постарайся выяснить, – добавил старик, прежде чем закрыть за собой дверь, – почему Сабби не хотела, чтобы ты убивал Джорджа, и получишь ответ, который ищешь.

ГЛАВА 65

День двадцать третий, поздний полдень

Библиотека музея Израиля, Иерусалим

Возможно, из-за солидной комплекции Джорджа или же из-за его жадности, а может, потому, что чертов толстяк был отменным актером, а может, еще почему-то… Короче, какой бы ни была истинная причина, Гил его явно недооценивал.

– У тебя было восемь дней. Что ты узнал? – коротко спросил Сарками.

Когда-то он был способен играючи получить доступ ко всем файлам Джорджа в «Кибернет форенсикс», пояснил Гил. Благодаря системе «Кибернет» он мог просмотреть и все файлы домашнего компьютера Джорджа. В любое время, но… в прошлом, ибо, очевидно, Джордж счел, что Гилу это уже ни к чему. И все же в последние восемь дней только один документ ускользнул от него. E-mail, созданный Джорджем в тот день, когда он отправил Гила в Израиль, и снабженный особым паролем.

– Сначала я решил, что там нет ничего важного, – сказал Гил, – однако после мне стало ясно, что тут что-то не так, ибо e-mail был расположен на отдельном секторе жесткого диска. Это задело меня.

Какое-то время Гил повторял атаки на непокорный маленький документ. Чем больше тот сопротивлялся изобретательным наскокам Гила, тем более непреклонным он становился. Затем, после десятка атак, Гил прекратил бесполезную игру. В прошлом он никогда не избегал вызова, особенно если выпадал случай натянуть Джорджу нос и показать ему, кто из них лучший в компьютерном деле.

– Но тут я подумал, что наше соперничество уже не имеет большого значения, – сказал Гил.

Джордж оставил после себя кучу электронного мусора, больше напоминающего распечатки, которые обычно громоздились на столе толстяка, только эта груда была безразмерной. Затем начал вырисовываться странный шаблон, пояснил Гил.

С каждым новым документом, к которому Гил получал доступ, он обнаруживал сети ходов, в которых протекала тайная жизнь Джорджа. След был длинным, запутанным, являя собой огромный трехмерный лабиринт нелегально перехваченных e-mail и обшаренных интернет-сайтов, так же как и несанкционированных входов в охраняемые драйверы и базы данных. Когда куски головоломки были вычленены и оказались на виду, они сложились в портрет злого гения.

Гилу потребовалось больше недели пахоты от зари до зари, чтобы пройти обратным путем до истока. Отправной точкой все возрастающего влияния Джорджа была простая программа, созданная им годы назад для Ладлоу, призванная уменьшить возможности доступа музейных интернов к его связям и текстам.

– Джордж был тогда студентом-выпускником, вольным зашибать деньги на свое обучение. Он содрал с Ладлоу чуть ли не вдвое против первоначальной цены и притом умудрился поставить программу скрытого доступа к его e-mail-системе.

– Остроумно, – заметил Сарками.

– Ты пока еще ничего не услышал.

Программа, получившая наименование «Дарвин», начала слежку незамедлительно. «Дарвин» изначально был способен прикрепляться к каждому посланию, которое профессор отправлял или получал. Замысел был безупречным.

С этого момента в каждом послании, которое принимал или отсылал компьютер Ладлоу, имелся зародыш программы «Дарвин». Однажды проложив дорогу к новому компьютеру, он внедрялся в него, приглашая с собой и Джорджа. Установленная программа сразу же принималась отслеживать информацию. Позднее в сферу доступа Джорджа добавились web-сайты, чаты и текущие сообщения. Все, что видел пользователь, видел и Джордж. Стоило ему только этого захотеть.

В качестве последнего штриха Джордж снабдил свое детище мощной способностью тиражироваться. Каждый бит программы нес в себе приказ к воспроизведению оной, которое повторялось и повторялось.

Со своими кибернетическими кротами Джордж мог, развалившись в кресле, развлекаться, проглядывая чью-либо амурную переписку, или внимательно изучать деловые web-сайты тысяч потенциальных мишеней.

– Сколько же людей вовлечено в это? – спросил Сарками.

– Было вовлечено, – ответил Гил. – Через минуту я объясню.

Компьютерный след вел от маленького ноутбука Ладлоу к главному компьютеру де Вриза, а от него – к самым секретным материалам музея. Далее «Дарвин» пошел путешествовать по компьютерам как всех музейных сотрудников, так и наиболее влиятельных лиц из различных мировых фондов.

Гил назвал несколько известных имен, принадлежавших к богатейшим семействам планеты, в тайной надежде поразить Сарками. Старый орел оставался невозмутимым. Не преуспев, Гил продолжил.

Посиживая дома и набивая чем-нибудь лакомым рот, Джордж буквально одним движением пальца мог теперь потрясти мир. Пара ударов по клавиатуре делали его вхожим и в самые недоступные банковские хранилища, и в недра коммуникационных потоков, и в мировую политику.

– Я мог бы сказать, что он планировал что-то невообразимое по своим масштабам, – сказал Гил. – Джордж ежедневно отбрасывал все малозначащее, оставляя в зоне досмотра только самых могущественных и именитых людей. Казалось, он выжидал, потому что довольно долгое время ничего не делал с накапливаемой информацией. Затем, совершенно неожиданно, пару месяцев назад Джордж начал входить в каждое послание, в каждый поисковый запрос и во все прочее, что проходило через музейную компьютерную систему. Все, что имело в себе слова «дневник» или «свиток», интересовало его.

– Должно быть, это было огромное количество информации, – сказал Сарками.

Гил рассмеялся:

– Да, поначалу, наверное, это заставило его поплясать. Но Джордж знал, как уменьшить объем работы. Он просто написал подпрограмму, которая вычищала все письма, содержащие некие ключевые слова.

– Это так он натолкнулся на связь Хасана с Малукой? – спросил Сарками.

– Да. Как ты это понял?

– Продолжай, – сказал Сарками.

Интерес Джорджа к дневнику пробудился, когда в первых письмах к де Вризу Ладлоу назвал его «открытием всей своей жизни».

– Джордж никогда не был склонен считаться с чьим-либо мнением, – сказал Гил, – но, очевидно, он доверял Ладлоу больше, чем кому-то еще. Исходя из этого, я могу представить себе ход его мыслей. Раз старик думает, что это важно, значит, там есть что ловить.

Пронюхав о дневнике, Джордж завладел всей картотекой, всеми каталогами информации и всем ворохом интернет-поисков Ладлоу, де Вриза и Малуки с Хасаном.

– Он копировал даже те документы, которые не имели непосредственного отношения к дневнику или возможному месту нахождения уэймутского свитка, – добавил Гил. – Все, что интересовало их, интересовало и Джорджа.

– Он был очень основательным человеком, – сухо произнес Сарками.

Гил подавил в себе раздражение, вызванное этим подобием похвалы, и продолжил, намереваясь вскоре показать собеседнику, что и у Джорджа имелись проколы.

Маккалум никогда не пользовался e-mail, пояснил он, и потому оставался невидимым. Только получив доступ к телефонным разговорам де Вриза, Джордж обнаружил, что тот часто звонит в штаб-квартиру БАСХ.

– Эта маленькая информация, свидетельствующая о том, что Маккалум тоже вовлечен в дело, подтолкнула Джорджа к действиям. Что до меня, то просмотр коллекции его e-mail переписки с Малукой, де Вризом и Маккалумом предоставил мне все, что я хотел знать.

– Я думал, Маккалум не доверяет e-mail, – сказал Сарками.

– С Джорджем Маккалум нарушил свое правило, – ответил Гил. – Джордж сделал ему предложение, перед которым тот не смог устоять.

В первую очередь Джордж связался с тремя участниками игры по отдельности и сообщил каждому о деятельности остальных двух конкурентов. Для того чтобы подогреть интерес игроков, Джордж предъявил каждому из них ряд e-mail писем, доказывающих, что соперники опережают его в охоте за свитком. Затем, когда все трое убедились, что только Джордж может обеспечить им первенство в достижении свитка, толстяк предложил каждому игроку свою помощь, причем на одном и том же условии.

Каждый игрок считал, что он является единственным партнером Джорджа. Каждому была предложена своевременная поставка эксклюзивной внутренней информации о деятельности остальных конкурентов: их электронную переписку, записи телефонных переговоров, компьютерные распечатки и прочее. В обмен на это каждый дал обязательство, отыскав свиток, предоставить его Джорджу в полное распоряжение на три месяца, после чего обнаруживший документ волен поступить с ним, как ему заблагорассудится.

– Интересное соглашение, – задумчиво произнес Сарками. – Почему только на три?

– Джордж заявил, что ему хватит трех месяцев для того, чтобы отыскать сокровища, о которых подробно рассказывает свиток третьей пещеры, воспользовавшись новым свитком в качестве путеводителя. Джордж сказал им, что сокровища – это все, что его заботит.

– И они поверили ему? Даже Малука? – Сарками был настроен скептически.

– Из того малого, что я знаю о де Вризе, алчность Джорджа произвела на него впечатление, и на Маккалума тоже. Малука же был твердым орешком, поэтому Джордж оставил его напоследок и к тому времени накопил столько важных сведений о действиях остальных игроков, что Малука не смог не принять его предложение. Хотя он все время что-то подозревал.

– Итак, – заключил Сарками, – в конце концов все трое согласились войти с ним в сделку, хотя каждый из них думал, что он является единственным партнером Джорджа.

– Да, и Джордж стал делиться с ними информацией, как и обещал.

– Каждый из них получал свежие новости о деятельности конкурентов, гонка становилась все неистовей по мере уменьшения преимуществ, – задумчиво произнес Сарками.

– И естественно, каждый из них обращался к Джорджу за все большей помощью, – добавил Гил.

– Джордж же являлся кукловодом, который ничем не рисковал. Ему было все равно, кто первым доберется до свитка, ведь он так и так рассчитывал его получить, по крайней мере на какое-то время.

Гил кивнул.

– И можешь не сомневаться, что после получения приза у него не имелось намерений оставить кого-либо из своих партнеров в живых.

Однако у Джорджа было одно слабое место, добавил Гил, и это дорого обошлось ему. Несмотря на все свое хитроумие, Джордж недооценил Сабби.

– Это было его самой большой ошибкой, – сказал Гил.

Даже узнав о ее попытках проникнуть в его систему, Джордж отнесся к этому как к чему-то малозначительному. Что оказалось его ахиллесовой пятой, а в итоге и ее тоже.

– Смешно, – добавил Сарками. – Много лет назад именно Джордж предложил Ладлоу надавить на де Вриза, чтобы тот взял Сабби на работу в музей.

– Возможно, он решил, что это станет еще одной его тайной картой в случае надобности.

Сарками кивнул и глубоко вздохнул:

– Что-нибудь еще?

Да, кивнул Гил. Даже получив все ответы, он не хотел трубить отбой. Оставались еще два вопроса. Первый: что спрятал Джордж в файле, не поддающемся вскрытию? И второй, точней, прежний, исходящий от Сарками. Почему Сабби так хотела сохранить Джорджу жизнь?

Сарками взглянул на него с удивлением, но сделал знак продолжать.

Ответ на первый вопрос, сказал Гил, отыскался в послании Джорджа, обнаруженном после нового тщательного обследования его системы. В центре ее оказалась картинка, заполненная улыбающимся лицом толстяка.

– Я ненавижу все эти «если ты смотришь на меня, значит, я уже мертв», – начал Джордж. – Но на случай, если ты еще не вычислил это, позволь сообщить тебе о моей участи и, зная, что на первом месте у тебя стоит вовсе не выгода, позволь также присовокупить кое-что. Удивительная паутина, которую ты только что обнаружил, составляет мой персиковый сад, акры сладких плодов, вызревающий в жарких лучах виноград. Каждая из пятисот упомянутых в моей системе компаний, каждый миллиардер, каждый до неприличия процветающий фонд угнетены одним-единственным общим для всех для них страхом, точнее, ужасом перед тем, что вдруг вскроются все их махинации или, скажем так, они окажутся в поле зрения несимпатизирующих им лиц. Каждому из потенциальных клиентов, одному за другим, я предоставлял неопровержимые свидетельства всех их нелегальных, потаенных и закулисных деяний. Я отдавал эту информацию совершенно бесплатно, сочувствуя и предлагая им защититься от дальнейших проникновений, воспользовавшись услугами «Кибернет».

Джордж усмехнулся.

– Никто не отказывался, как ты знаешь. Все шло на удивление хорошо. Я брал в качестве комиссионных то, что считал справедливо причитающейся мне долей. Превосходящей, конечно, проценты, обусловленные моим контрактом, но, думаю, вполне заслуженно.

Компьютерный образ Джорджа, казалось, заглянул прямо в глаза Гила, будто они, как раньше, посиживали вдвоем в его офисе.

– Итак, Гил, – продолжил Джордж, – если ты когда-нибудь задумывался над тем, почему у компании столько солидных клиентов, а она до сих пор не купается в золоте, то – вуаля! – теперь ты знаешь, кто придерживал для себя небольшой резерв.

Джордж наклонился еще ближе к камере.

– Теперь я должен сказать то, что тебе может показаться совсем не смешным, а для меня в двух вещах оказаться даже и неприемлемым. Первая предполагает, что, обнаружив плоды моего тяжкого труда, бойскаут вроде тебя, возможно, почувствует себя обязанным уничтожить наиценнейшие данные, какие когда-либо собирала поисковая система. Хуже второе. Ты не проглотил наживку, которую я тебе подбросил. Маленькое тревожное послание, до которого ты не смог добраться, содержит бросовые данные, а на деле – мою маленькую электронную бомбу. Она взведена, чтобы взорваться на твоей двенадцатой попытке: я решил, что тебе их понадобится не менее дюжины.

Если бы Гил взломал упрямый e-mail, все записи на зараженных программой «Дарвин» файлах были бы стерты. В то время как сама программа продолжила бы развиваться, и не осталось бы никакой возможности деактивировать ее. Все это было подстроено с тем расчетом, чтобы однажды (на что Джордж очень надеялся) при известном везении к этой программе получил доступ какой-нибудь очень сообразительный паренек и начал собирать с ее помощью сливки. В этом случае Джордж одержал бы окончательную победу в своем интеллектуальном сражении с Гилом.

Лицо у Джорджа на экране стало печальным.

– Но раз ты видишь меня, значит, наживка не тронута и процесс самоуничтожения не запущен. Это не похоже на тебя, Гил. – Джордж погрозил пальцем камере. – Это говорит о том, что, подобно моей программе, ты тоже совершенствуешься. В чем дело? Ты потерял часть азарта, малыш?

Джордж отошел от камеры, которая записывала его послание, и продолжил уже без сарказма:

– Ты победил меня, малыш, ну и ладно. Я признаю это. Но прежде чем я уйду, у меня для тебя есть еще один сюрприз. Пока ты с интересом слушал мои прощальные речи, мой новейший маленький «Дарвин» был очень занят. Он запускал собственную подпрограмму самоуничтожения, которая сотрет все мои наработки и их следы, а также все, зараженное моей программой «Дарвин». Во многих отношениях это очень похоже на действие механизма e-mail, который так тобой и не взломан, только с одним важным отличием. Не подтвердив мою гипотезу, что люди ничуть не меняются, ты заслуживаешь награды. Поэтому когда все мои записи и все их концы будут стерты, то в честь того, что ты развиваешься, будет уничтожена и сама программа «Дарвин». Не будет дальнейшего развития, не будет игр с каким-нибудь плохим парнем вроде меня. Мы назовем эволюционный эксперимент с «Дарвином» ошибкой, и ты сможешь почить на лаврах, уверенный, что ничто ему равное больше никогда не всплывет.

Даже сейчас, когда ты слушаешь это, мое величайшее творение, подобно мне самому, уходит в небытие, и все потому, что ты отказался продолжить игру. Надеюсь, это сделает тебя счастливым.

Экран стал темным.

– Итак, ты вычислил, чем занимался Джордж, обойдясь без запуска электронной бомбы, – произнес Сарками. – Это должно тебя радовать.

– Разумеется. Я очень рад.

– А что же с другим вопросом? – продолжил Сарками.

– Почему Сабби не хотела, чтобы Джорджа убили? Нет, тут ответа я так и не нашел.

– Это потому, что ты до сих пор ищешь под уличным фонарем, – ответил Сарками и снова двинулся к двери.

– Подожди минутку! – задыхаясь, проговорил Гил.

Он схватил Сарками за плечо, чтобы не дать ему удалиться.

Сарками высвободился и зашагал дальше. Гилу пришлось бежать за ним, чтобы не отставать.

– Я проделал такую работу, а ты не желаешь помочь мне даже намеком, – сердито бросил Гил.

– Да, – подтвердил Сарками.

– Чего ты хочешь от меня? – спросил Гил. В его голосе слышались нотки отчаяния. – Какое теперь имеет значение, почему Сабби не хотела, чтобы убили Джорджа? Кого это волнует?

Сарками остановился и повернулся лицом к Гилу. В пустом зале библиотеки голос старика загремел:

– Это волнует и меня, и тебя, хотя ты делаешь вид, что тебя это не волнует. Всех живущих на земле это волнует, хотя они даже не подозревают о том.