Текст книги "Тринадцатый апостол"

Автор книги: Ричард и Рейчел Хеллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 59

– Какой, к черту, путь в историю? – спросил Гил.

Айжаз, казалось, уже ощущал раздражение, а Малука мог войти в любой момент. Время было неподходящим для детального разбирательства.

– Послушай, это очень важно. Ты должен узнать это, – строго сказала Сабби.

Он даже не стал уточнять почему. Пусть излагает, раз уж он «должен».

– Вспомни, что Иисус говорил о цадиках, о праведных душах? Это было в саду, когда они в последний раз виделись с Михой. Иисус попросил Миху занять его место, когда он умрет. Однако в то же самое время Иисус сказал, что он не может признать, что он цадик, потому что цадик не знает, кем он на самом деле является.

Гил кивнул, желая поторопить ее.

– Но вспомни, Иисус также сказал, что он не может и отрицать этого? – добавила она.

Гил пожал плечами.

– Итак, возникает вопрос, как Иисус мог просить Миху занять его место цадика, если он таковым не был? – торжественно закончила она.

Гил покачал головой. Он не имел представления, к чему она вела.

– Послушай. Миха дает нам ответ в своем последнем обращении к Иисусу. Он называет его Елион.

Елион, объяснила она, означает «высочайший» и может относиться как к Иисусу, так и к Богу. Согласно древним писаниям, каждое тысячелетие рождается цадик Елион, верховный цадик, который не относится к числу тридцати шести, а стоит отдельно. Именно на этого цадика и возложена ответственность за дальнейшую судьбу мира, потому что именно ему вменено совершить три великих деяния. Если эти три деяния не будут свершаться в каждое тысячелетие, человечество перестанет существовать.

– Продолжай, – сказал Гил уже спокойней.

– Для того чтобы цадик Елион успел завершить свои деяния, ему дается знание о его выдающемся долге. Но до урочного времени он живет как и все те, кто борется за то, чтобы сделать жизнь справедливей. На его пути ему могут помогать и другие люди, но последние шаги он должен сделать один. Если смерть угрожает настичь его до завершения трех деяний, он должен избрать себе на замену другого, кто так же чист сердцем, чтобы миссия была все-таки выполнена. Если же этого не случится, то человечеству несдобровать.

– Ты имеешь в виду, что, если этот особенный цадик…

– Верховный цадик, – поправила Сабби.

– Если этот верховный цадик умрет, чего-то там не закончив, то человечество будет стерто с лица земли? – спросил Гил недоверчиво.

– Так бывало, – сказала Сабби. – Согласно Книге Бытия, во времена Содома и Гоморры Господь призвал пятьдесят цадиков, чтобы проверить добродетельность человечества. Самим своим существованием эти пятьдесят праведников могли подтвердить, что люди достойны населять землю и далее. Когда не смогли отыскать столько праведных душ, Авраам попросил Господа согласиться на десять праведников. Господь согласился. В конце концов сумели найти только одного праведника, и Содом был уничтожен. После чего было установлено необходимое количество праведников. А поскольку праведникам или праведницам не дано знать о своей избранности, то нам всем надлежит вести себя так, как если бы мы таковыми являлись, для того чтобы быть уверенными, что человеческий род продлится на этой земле.

– Так по-твоему, обращение «Елион», употребленное Михой по отношению к Иисусу, указывает на то, что Иисус был верховным цадиком? – спросил Гил.

– Да, но не только это, – взволнованно продолжила Сабби. – Миха рассказывает нам, почему создан свиток и как нам следует с ним обойтись!

Ее лицо сияло от радости.

– Послушай. Миха разговаривал с Иисусом в Гефсиманском саду. В этом последнем их разговоре Михе было доверено завершить исполнение тех обязательств, что возлагаются на верховного цадика. Это ведь не случайность!

– То есть Иисус был верховным цадиком? – спросил Гил.

Сабби кивнула:

– Да, и когда двенадцать помешали ему исполнить все, что он был должен исполнить, тринадцатый, будучи избранным на роль преемника, довершил священную миссию. Миха все изложил в свитке и сделал так, чтобы бесценный документ дождался следующего верховного цадика.

– Вильгельма, брата Элиаса, который тысячу лет спустя обнаружил свиток, – пришел к выводу Гил. – Итак, он был следующим верховным цадиком?

– Нет, Вильгельм был рыцарем. Он убивал в битвах. Ни один верховный цадик не может отнимать у кого-либо жизнь. Вильгельм был лишь посланцем, который принес свиток Элиасу, праведнику, осознавшему свое назначение.

– А что же сейчас? – спросил Гил.

– А сейчас мы должны оберегать свиток, пока он не попадет в руки следующего верховного цадика, – сказала она. – Только бы не затянуть это дело.

– А каковы у нас сроки?

– Не существует определенных дат в человеческом календаре, в какие мир может перевернуться. День избирается произвольно, но раз в тысячелетие, век туда, век сюда. Элиас был назван спустя сто пятьдесят лет после начала нового тысячелетия. На этот раз все может произойти раньше.

– Откуда ты знаешь? – спросил Гил.

– Я просто чувствую. Все случится вот-вот, – сказала она.

– Но как мы сможем передать ему свиток…

– Или ей, – уточнила Сабби.

– Но как мы сумеем вовремя передать свиток верховному цадику, если не имеем представления, кто он? – спросил Гил.

Сабби улыбнулась и наклонила голову.

– Почему ты думаешь, что нам это неизвестно?

ГЛАВА 60

Гил так и не получил ответа на новый, вполне очевидный вопрос, готовый сорваться с его языка. Малука быстро вошел в комнату, громко хлопнув дверью. Айжаз встрепенулся и в предвкушении близких насильственных мер широко улыбнулся.

Малука был краток.

– У меня нет времени для игр, – сказал он, повернулся и снова вышел.

На этот раз Айжаз следовал за ним по пятам.

– Во имя Христова спасения, отдай ему что-нибудь, – стал убеждать Сабби Гил. – Он знает, что ты несешь какую-то ахинею. Скинь ему какой-нибудь простой перевод из начала. Например, о жизни Михи и о его любви к ремеслу.

Но даже если бы Гилу удалось напичкать это повествование ворохом вымышленных деталей, каких хватило бы на два свитка, он знал, что это все равно не сработало бы. Малука никогда не поверит, что столь древняя рукопись содержит лишь историю какого-то кузнеца и перечень испытанных им несчастий. А если даже и поверит на короткое время, что хорошего им это даст?

– Нет, на это я не пойду, – сказала Сабби. – Я не скажу ему ни слова. Ни единого. А если ты собираешься отдать ему свиток, чтобы спасти свою шкуру, то ты гораздо хуже, чем я полагала.

Ее ледяной, спокойный взгляд был одним из тех, какие Гил видел лишь дважды. Перед ее перемещением в туалет уэймутского ресторанчика, куда она выманила их преследователя, и в предрассветных сумерках монастырского двора, когда Хасан лежал у их ног. Этот взгляд испугал его до чертиков. Не было никаких сомнений, что она отдаст жизнь, чтобы спасти свиток, или с такой же легкостью лишит жизни его.

Взгляд Гила упал на промежность Сабби.

«Что, если у нее там по-прежнему оружие?»

Он не был уверен, какой ответ лучше, положительный или отрицательный. А потому попытался воззвать к ней еще раз.

– Послушай, не каждое же слово свитка священно. Ну что такого произойдет…

– Вот именно, – сказала она. – Каждое слово священно. Именно этого ты, кажется, так и не понял.

– Но все, что требуется сейчас Малуке, это избавиться от нас и отдать свиток для перевода кому-то еще. Он в любом случае узнает, что в нем.

Выражение ее лица смягчилось.

– Бог мой, – сказала она. – Ты думаешь, это подлинный свиток?

Гил уставился на нее в недоумении.

– Ну да. Конечно, если бы это был подлинный свиток, то не имело бы никакого смысла утаивать что-нибудь от Малуки, – сказала Сабби. – В этом ты прав. Он мог бы просто убить нас и привлечь других переводчиков. Я хороша, но я не незаменима, – добавила она, тряхнув головой. – Я решила, ты понял, что это не подлинный свиток, когда коснулся ларца.

Внезапно он прозрел. Неудивительно, что от медных полос ничего не струилось. Никакого тепла. Они были фальшивыми, нарезанными из тех копий, какие нашлись у Сарками. Именно потому они с Сарками и сбежали. Для того чтобы дать Сарками время закончить работу или же просто чтобы все выглядело так, будто они хотят скрыться. Или разом преследуя обе цели.

Не важно. Подлинный свиток в целости и сохранности. Здесь всего лишь бесполезные куски меди. Если они с Сабби не откроют Малуке то, что ему хочется знать, он никогда не выпустит их из этих заброшенных складских помещений.

– Но ты сказала, что поранила руки, когда разрезала свиток, – тупо сказал Гил.

– Нет. Полагаю, я сказала что-то вроде: «Если ты разрезаешь свиток на полосы, готовься к тому, что прольется немного крови». Другими словами, мне пришлось поранить руки потому, что Малука ожидал увидеть порезы, идиот.

Нет, она все же неподражаема. Он увидел лишь то, что хотел увидеть, то же произошло и с Малукой.

– Тогда где же подлинный…

Вернулся Малука. Его сопровождал зверь помощник, державший за горло почти бездыханное тело.

– Как вы оба знаете, – начал Малука, – это мистер Роберт Петерсон, бывший ассистент профессора Ладлоу. Мистер Петерсон – заботливый отец двух маленьких девочек, младшая из которых сильно искалечена. Он пошел бы на все, чтобы его дочь получила медицинскую помощь, в которой она так отчаянно нуждается. Он продал свою душу, за что и был щедро вознагражден. Но теперь он отказывается давать дополнительную информацию.

Малука сделал знак Айжазу подтащить тело поближе. Петерсон в знак протеста, казалось, собрал все свои силы и поднял голову. Ему больше ничего не известно, сказал он, затем голова его поникла.

– Возможно, ему и впрямь больше ничего не известно, а может, он что-то утаивает, – продолжил Малука. – В любом случае, он мне больше не нужен.

Гил следил за тем, как свободной рукой Айжаз полез себе за спину. Сердце его заныло от неотвратимости того, что должно было произойти.

– Поскольку вы оба настаиваете на том, чтобы вести себя как упрямые дети, давайте обратимся к самому действенному методу убеждения. Я стану считать до трех. Раз, два…

Звук выстрела был оглушающим. Он болью отдался в ушах. Гил инстинктивно схватился за голову и посмотрел, не ранена ли и Сабби. Та стояла, опустив руки, лицо ее оставалось бесстрастным, лоб и щеки были покрыты кусками костей и мозга Петерсона. Гил не мог бы определить, где ее гематомы, а где…

– Вы, кажется, удивлены, – сказал Малука, очевидно довольный тем ужасом, в какой ему удалось ввергнуть американца. – Может быть, вы решили, что я намеревался показать вам, насколько важно мне отвечать до того, как я досчитаю до трех. Но суть этого урока в другом – напомнить вам, что вы не всегда можете предсказать действия кого-то другого. Особенно мои.

Гил бросил взгляд на Сабби. Она не дала себе труда утереться. Стояла прямо, не выказывая никаких эмоций, и смотрела прямо, мимо Малуки.

– А теперь у кого-нибудь из вас есть что сообщить мне? – спросил Малука.

Протестовать было бесполезно. Гил стоически молчал. Затем, пока он дожидался своей участи, что-то в нем изменилось. Его омыло спокойствие, какого он никогда прежде не знал. Никаких внутренних метаний, никакого страха. Он не в силах на что-либо повлиять. Этот убийца сделает то, что хочет. И возможно, даже избежит наказания. Тут ничего не попишешь. Все, что Гил мог, – это отказаться сотрудничать с ним, и он именно так и поступит. Даже если это будет стоить им с Сабби жизни.

Малука повернулся к Айжазу.

– Давай поднимем ставки, Айжаз. Ступай за следующим.

Гил приготовился к возвращению Айжаза и новому убийству. Он был спокоен. Неважно, что они выкинут, он не взглянет ни на Айжаза, ни на Малуку. Неважно, что будет дальше, он не скажет ни слова. Пусть все идет, как идет.

«Пока ее не сделают следующей».

Эта мысль наполнила его холодным ужасом.

Спустя мгновение дверь распахнулась, и, несмотря на то обещание, какое Гил дал себе, массивная фигура, заполнившая дверной проем, все-таки привлекла его внимание.

Там, на месте Айжаза и его очередной жертвы, стоял Джордж, улыбающийся, уверенный, пышущий здоровьем. Айжаз держался позади него с вытянутым и застывшим лицом. Его всегдашняя беззубая улыбка странным образом куда-то подевалась.

ГЛАВА 61

Когда Гил будет мысленно возвращаться к воспоминанию об этом дне (а он будет возвращаться к нему чуть ли не ежедневно на протяжении всей своей жизни), его вновь и вновь будет поражать несказанная радость, появившаяся на лице Малуки при виде Джорджа. Хотя и весьма странно ни с того ни с сего лицезреть своего босса в центре своего персонального земного ада, но еще более странно вдруг обнаружить, что тому, как приятелю, улыбается твой похититель.

Реакция же Сабби была вообще поразительной.

– Дерьмо! – заорала она. – Я знала это. Сукин ты сын, я это знала! Не смей его убивать!

«Зачем бы Малуке убивать Джорджа?» Гил, все еще не веря глазам, завороженно следил, как Малука с распростертыми объятиями идет к Джорджу. Он повернулся к Сабби.

– Его вовсе не собираются убивать, его, наоборот…

Она торопливо шарила у себя между ног. Потом без тени стеснения разорвала колготки и выхватила оружие из тайника.

Пока она прицеливалась, Гил повернулся в сторону двери. Звук выстрела эхом отразился от голых стен. Сабби удивленно воззрилась на Гила. Она еще не успела выстрелить, но рот замешкавшегося в дверном проеме Айжаза удивленно раскрылся. Из дыры в его огромном брюхе хлынула кровь. Словно в замедленном кино, Гил наблюдал, как верзила посмотрел на свой живот, а потом вставил огромный палец в отверстие, столь неожиданно возникшее там, словно пытаясь заткнуть красный фонтан, из него вырывавшийся. Не произнеся ни слова, Айжаз посмотрел на Малуку, на мгновение задержал на нем взгляд, затем рухнул на пол.

На пороге показался убийца Айжаза. Высокий блондин, и, хотя он был не в белом, Гил мгновенно понял, кто это.

«Нацист Маккалума!»

Могущественный ангел шагнул вперед, чтобы пропустить свое зеркальное отражение. Его клон швырнул на пол упирающегося де Вриза. Затем второй ангел смерти быстро выпустил три пули, одну в голову де Вриза, а две в затылок Малуки.

Какой-то безумный сон, жуткий кошмар, где все поменялось местами и нет никакой возможности пробудиться.

Джордж стоял не шевелясь, по обе стороны от него застыли два грозных ангела БАСХ.

Гил ждал неизбежного и только удивлялся, зачем бы Маккалуму посылать своих самых могущественных ангелов для того, чтобы убить безобидного Джорджа?

Сабби не двигалась, ее оружие было направлено на Джорджа и его эскорт.

– Двигай сюда, – приказала она. Потом повторила: – Давай!

Похоже, она обращалась вовсе не к Джорджу. К кому же тогда? Неужели к нему? Гил колебался, пытаясь осмыслить все это. Что оказалось фатальной ошибкой.

Оба могущественных ангела отшагнули от Джорджа. Каждый из них взял Гила на мушку. Сабби не могла достать одной пулей сразу двоих убийц. Самое большее – одного. Гила вдруг словно ударило током. Он неожиданно понял, что Сабби колеблется не из-за себя, а защищает его, недоумка.

– Взять их, – приказал Джордж.

Пока один из ангелов держал Гила под прицелом, второй двинулся не колеблясь вперед и отобрал у Сабби пистолет. Хотя она не сказала ни слова и даже не шевельнулась, из ее глаз текли слезы.

– Теперь уберите этот мусор, – приказал Джордж.

Он поднял руку. Один из могущественных ангелов взялся за ноги Айжаза, очевидно решив, что так его проще убрать, а второй отдал Джорджу оружие, чтобы тот мог следить за Сабби и Гилом.

– Заберите у него оружие, – велел Джордж близнецам-убийцам.

Он указал на тушу, которая прежде была Айжазом. Оба они в унисон склонились над окровавленной горой плоти, и оба рухнули на нее, когда Джордж выстрелил каждому из них в спину.

Гил стоял лицом к лицу с толстяком, которого он когда-то жалел и который теперь целился ему в грудь.

– Дьявол, что происходит?

– Ничего личного, – просто заметил Джордж. – Ты ведь знаешь меня, Гил. Дело есть дело. Иногда не стоит быть мягкотелым.

Гил ждал, когда его превратят в часть кровавого месива, которое покрывало полсклада. Раздались два выстрела, но он не почувствовал боли. И опустил глаза, припоминая удивленное выражение лица Айжаза, в расчете увидеть, как его душа покидает тело.

Вместо него на пол тяжело грохнулся Джордж, выронив от удара оружие.

Сабби присела, все еще целясь в противника. Пистолет, что она держала в руках, принадлежал Айжазу. Гил видел, как тот, застрелив Петерсона, опять любовно убрал оружие за спину. Она, должно быть, вытащила его из-за пояса великана, пока Джордж давал Гилу прощальные разъяснения.

– Собери пистолеты, – произнесла Сабби хриплым шепотом. – Быстро.

– Никуда они не денутся, – буркнул Гил.

Она не ответила. Когда он обернулся, то понял, почему его подгоняют. Времени и вправду нельзя было терять.

ГЛАВА 62

Сабби лежала на полу в неловкой позе. Гил склонился над ней и, не заботясь о каких-то там пистолетах, принялся искать рану. Ничего такого не обнаружилось.

– Ты в порядке, – сказал Гил. – Он не попал в тебя.

– Я так не думаю, – ответила она мягко.

Гил велел ей выпрямить ногу. Та была согнута под каким-то странным углом.

– Это проблема. Я не могу шевельнуться. – Сабби взглянула ему в лицо, которое находилось менее чем в футе от ее собственного. – Голова – это все, чем я могу двигать, – произнесла она хрипло. – Больше я ничего не чувствую.

– Но в тебя не попали!

Взгляни, нет ли входного отверстия где-нибудь на груди, – прошептала она с жутким спокойствием.

Маленькое отверстие в выемке чуть выше ключицы едва кровоточило. Довольно большое для пули, оно тем не менее выглядело как легкая ранка, которая заживет сама по себе.

– Пуля Джорджа, должно быть, попала мне в позвоночник, – хрипло произнесла она. – Чуть пониже четвертого позвонка… я думаю. Дыхание в порядке… но затруднено. И я не в состоянии двинуть ни… рукой, ни ногой.

Ему безотчетно хотелось бросить: «А как же с армейскими навыками?» – но эти слова умерли у него в горле. Сабби не приняла бы шутку. Слезы струились из ее глаз, стекали на пол по шее.

Гил осторожно освободил ее ногу, придавленную ее же телом.

– Скажи мне… кто выжил? – попросила она слабым голосом.

Он проигнорировал ее вопрос и ответил на тот, который, по его мнению, был ему задан.

– Никто ничего тебе больше не сделает, успокойся. Я только вызову «скорую» и тут же вернусь.

– Нет! – слабо вскрикнула она и попыталась поднять голову. – Скажи мне… кто мертв?

– Единственное, что сейчас имеет значение, это оказать тебе помощь.

Она пыталась вытолкнуть из себя слова:

– Проклятье, скажи мне!

– Все, – ответил он.

– Откуда ты… знаешь? Ты проверял их? Каждого… из них? Сделай это! – шепотом приказала она.

Гил пошел по комнате, осматривая тела и по ходу дела докладывая.

– Могущественный ангел номер один мертв. – Он отпихнул его в сторону. – Могущественный ангел номер два мертв. Сейчас я попробую перевернуть его, чтобы добраться до Айжаза. Так, Айжаз тоже сражен, – произнес Гил с нарочитой беспечностью.

– Это не смешно, – прошептала она. – Ты слишком торопишься. Не спеши, проверяй тщательней.

Гил принялся искать пульс на шее и на запястьях очередного поверженного.

– Малука мертв. Это точно.

Не было никакой нужды проверять Петерсона. Следующего пришлось.

– Де Вриз мертв, – сказал Гил.

– А что с Джорджем? – настаивала Сабби. – Ты его проверил?

Джордж был последним и лежал ближе всех к ней. Лицом вверх, рубаха, куртка и брюки в крови. Он никак не мог остаться в живых. Он потерял чересчур много крови.

Сабби повернула голову и пристально посмотрела на Джорджа.

– Думаю, он еще дышит, – сказала она.

– Я не засуну его в одну машину с тобой, если тебя это беспокоит…

Договорить Гил не успел. По мере его приближения Джордж начал поворачиваться на бок, подобно выброшенному на сушу киту, поддерживая руку с оружием второй рукой, дуло смотрело в грудь Гила.

– Шевелись! – завопила Сабби.

Это прозвучало очень громко. Гил и не думал, что у нее еще столько сил. Он, не раздумывая, подчинился команде. В два прыжка заскочил за спину Джорджа и выбил оружие из его рук. Но в какой-то момент тот сумел направить оружие на Сабби и выстрелить.

– На этот раз… попало выше, – прошептала она. – Я едва… могу дышать…

Гил опустился рядом с ней на колени и замер, поддерживая рукой ее голову. Каждый следующий ее вздох был слабей предыдущего.

– Куда? – в отчаянии спросил он. – Я не вижу.

Она посмотрела ему прямо в глаза. Слезы текли у нее по щекам.

– Я вызову «скорую»… – произнес он ласково, осторожно опуская ее голову на пол.

– Подожди, – остановила его она, силясь сказать еще что-то.

Их взгляды встретились, потом ее глаза устремились к его руке. Он знал, что она там увидит. Все в нем перевернулось. Странная прозрачная жидкость и густая кровь капали с его руки на пол. Он с трудом удерживался от того, чтобы не сорваться на крик.

– Сарками… – прошептала она.

Неужели она зовет его? Гил уставился на Сабби, не зная, как быть и что делать.

– Сар…ками, – повторила она.

– Ты хочешь знать, что случилось с Сарками, так? – в отчаянии спросил Гил.

– Пропал, – ответила она.

Итак, Малука заполучил в свои руки и Сарками. Или же она сообщает, что Сарками умер? О боже! Это ее последние слова, а он не имеет понятия, что они значат.

– Свиток, – прошептала она еще тише.

Гил беспомощно покачал головой.

– Сарками… не убивай его, – сказала она едва слышно.

– Кого? Не убивать кого? Сарками?

– Не… убивай… Джорджа, – прошептала она.

Сердце Гила забилось как сумасшедшее. Джордж только что стрелял в нее. Дважды! Какого черта она так о нем беспокоится?

– Лучшее место… – сказала она.

– Лучшее место, где скрыться? – спросил Гил, отчаянно пытаясь понять, к чему она клонит.

– Нет, лучшее место…

Затем ей не хватило дыхания. Ни на слова, ни на жизнь.

Она умерла, и наступила оглушительная тишина.

Какое-то мгновение он не ощущал горя, ничего не ощущал. Затем чья-то гигантская рука сдавила ему грудь и словно смяла ее. Слезы ярости брызнули из его глаз. Он повернулся, схватил Джорджа и принялся изо всех сил трясти его огромное тело.

– Проклятье, какого дьявола ты это сделал? – вопил Гил. – Зачем?

Джордж уставился на него, но не произнес ни слова. Гил отпустил толстяка, и тот снова распластался на полу.

– Зачем? – кричал Гил. – Зачем? Что тебе могло дать ее убийство?

Но взывать уже было не к кому.

Голова Джорджа откинулась в сторону, он продолжал смотреть, но уже не на Гила, а в пустоту вечности.

Гил вернулся к своей Сабби, встал перед ней на колени, в последний раз сжал ее в объятиях и исторг громкий крик прямо из глубин своей души, терзаемой нарастающей болью.