Текст книги "Друг Наполеона (Рассказы)"

Автор книги: Ричард Коннелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Честь спортсмена

Держа на толстой веревке своих любимых охотничьих свиней, группа видных граждан Монтпона торжественно выступала по Рю-Виктор-Гюго к заповедной роще.

Был прекрасный осенний воскресный день, холодный и ясный, как лесной пруд.

Заповедник из каштанов, дубов, орешника, под тенью которых растут жирные трюфели, лежал несколько в стороне. По будням за трюфелями охотились профессионалы; по воскресеньям после обеда охотился весь Монтпон. Даже субпрефект держал свинюшник для спортивных целей. Потому что свинья при охоте за трюфелями так же необходима, как сокол для соколиной охоты.

Дрессированные свиньи с хорошим нюхом стоят больших денег на монтпонтском рынке. Во главе процессии выступали Бонтикю и Пантан. Обращались они друг с другом в самых вежливых изысканных выражениях, потому что во время охоты они были соперниками; вообще же они были закадычные друзья. Сегодняшний день должен был решить, увенчается ли лаврами круглое розовое чело мсье Бонтикю или узкое смуглое чело мсье Пантана.

Мсье Бонтикю был главным гробовщиком Монтпона, и вся его осанка выражала важность и серьезность его почтенной профессии. Это был крупный мужчина лет сорока, в зеленом охотничьем костюме его издали можно было принять за толстый стручок турецкого перца. На его толстом лице с тройным подбородком маленькие глазки так глубоко сидели в розовых складках жира, что он и днем мог бы видеть звезды, как люди, спустившиеся в глубокую шахту. В Монтпоне он пользовался большой популярностью. Он был убежденный холостяк.

Анастасия, его свинья, – специалистка по трюфелям, его бесценное сокровище. Однажды на обеде охотников за трюфелями он сострил:

– У меня есть всего две страсти, товарищи: погоня за трюфелями и бегство от женщины.

Мсье Пантан тоже был холостяк. Он совмещал в своем лице должности: городского ветеринара и аптекаря и был автором авторитетного труда «Наука охоты за трюфелями». Это был маленький человек свирепого вида с задорными глазками и воинственными усами, нервный, подвижной, руки его находились постоянно в движении, точно катали невидимые пилюли. Он тоже гордился своей свиньей Клотильдой.

Процессия достигла заповедника и участники состязаний, ослабив верёвки, приступили к делу. Для мсье Бонтикю и Пантана отвели особый участок, и восхищенная толпа восторженно приветствовала двух главных конкурентов.

Состязание началось. Анастасия сделала стойку. Мсье Бонтикю опустился на колени и стал быстро рыть походной лопаткой; через мгновение на свет появился трюфель величиной с молодую картофелину, зеленовато-черный, слегка подернутый плесенью. Торжественным жестом он показал его толпе, опустил в ягдташ и вознаградил Анастасию куском сыра. Через несколько секунд мсье Пантан нервно подпрыгнул, и все взоры устремились на Клотильду, которая замерла на месте, поводя своим пятачком. Мсье Пантан начал рыть и гордо вытащил большой трюфель.

Сначала мсье Бантикю все же опередил своего противника на три штуки. Но Клотильда набрела на удачное место под каштаном и преподнесла своему хозяину сразу целое семейство из четырех трюфелей. Пантан опередил противника.

Состязание уже заканчивалось. Вдруг Анастасия и Клотильда одновременно остановились и, хрюкая, уткнули рыло в землю.

Мсье Пантан, более проворный, чем его соперник, бросился на колени и занес лопатку. Но в эту минуту тяжелая рука опустилась на его плечо и вежливый бархатный басок мсье Бонтикю произнес:

– Извиняюсь, но это моя находка.

– Я надеюсь, – холодно ответил мсье Пантан, – что мсье не будет возражать, если я продолжу выкапывать то, что нашла моя Клотильда. Надеюсь, мсье не будет в претензии, если я попрошу его отступить на шаг назад, так как его уважаемая объемистая фигура мешает мне видеть свою находку.

Мсье Бонтикю вспыхнул, но сдержался.

– Мсье ошибается, – сухо сказал он. – Я прошу мсье, как доброго спортсмена, отойти отсюда и позволить мне выкопать то, что принадлежит мне.

– Очень сожалею, – ответил мсье Пантан, – что не могу исполнить просьбы мсье. Во имя чести спортсмена прошу мсье отойти в сторону.

– Этого никогда не будет, – заявил Бонтикю.

Они оба повернули негодующие лица к супрефекту, ища поддержки.

– На этот счет нет специальных правил, – пробормотал супрефект. – За сорок лет моей службы никогда не случалось ничего подобного. Спор должен быть разрешен вами самими.

Пантан начал бешено копать. Бонтикю тоже стал рыть землю, как огромный зеленый бобер. Почти одновременно оба выкопали необыкновенно большой трюфель. В одну и ту же секунду пухлые пальцы мсье Бонтикю и костлявые пальцы мсье Пантана вцепились в трюфель.

– Какой большой трюфель! – послышались голоса. – Не ломайте! Сломанные не считаются!

Но было уже поздно. Оба соперника поднялись, держа каждый по половинке.

– Надеюсь, – прохрипел Бонтикю загробным голосом, – что мсье доволен. Я составил себе мнение о мсье, как спортсмене, джентльмене и французе.

– Со своей стороны, – ответил мсье Пантан, – я не мог заметить в мсье признаков ни того, ни другого, ни третьего.

– Что вы изволили сказать? – воскликнул мсье Бонтикю, и его полное лицо побагровело.

– Мсье, кроме недостатков чисто моральных, обладает, видимо, еще недостатком слуха, – отчеканил Пантан.

– Мсье оскорбляет меня!..

Бонтикю охватила дикая ярость, но он сдержался и сказал Анастасии так, что слышал весь Монтпон.

– Пойдем, Анастасия. Я однажды сделал честь мсье Пантану, поставив тебя рядом с ним. Прости меня. Он свинья иного сорта.

Глаза Пантана страшно сверкнули, но он только обратился к своей свинье:

– Идем, Клотильда, не отравляй свои легкие, дыша одним воздухом с мсье и мадам Бонтикю.

Глаза Бонтикю метнули молнию.

– Мсье Пантан, – вскричал он, – вы дождевой гриб!

Это было уже слишком. Назвать охотника за трюфелями дождевым грибом – значит нанести ему сильное оскорбление. Дождевой гриб, испускающий вонючий темный порошок, часто обманывает охотников своим сходством с трюфелями.

– Клянусь мизинцем Сент-Фронта! – воскликнул Пантан. – Вы мне ответите за это оскорбление, гражданин Аристид-Луи-Бонтикю! Перед лицом всего Монтпона, всего Перигора, всей Франции я вызываю вас на дуэль.

Мсье Бонтикю стоял неподвижно, его круглое лицо побледнело, половина трюфеля выпала из дрожавших пальцев. Он знал, и все знали, что перигорский дуэльный кодекс беспощаден. На расстоянии двадцати шагов противники обмениваются выстрелами из дуэльных пистолетов, потом дерутся на рапирах, и если тут не достигают решительных результатов, каждому вручается кинжал и начинается схватка в рукопашную. Такие дуэли не бывают бескровными.

Мсье Бонтикю неуверенно пролепетал:

– Вы отвечаете за последствия своих слов, мсье Пантан?

– Разумеется.

– А вам не угодно взять их обратно? – и в голосе Бонтикю прозвучала просительная нотка.

– Взять обратно? Мне? Никогда в жизни! Не только не беру обратно, но еще раз подтверждаю их.

– Хорошо, – произнес Бонтикю загробным голосом. – Вы сами роете себе могилу, мсье. В ближайшем будущем жду вашего приглашения, как противник, и позже, как профессионал-гробовщик.

Мсье Пантан вздохнул.

– Советую мсье гробовщику приготовить гроб самому себе, если он не желает, чтобы это сделал его конкурент по ремеслу.

И с жутким смехом маленький аптекарь оставил поле битвы.

Мсье Бонтикю шел понуро, чувствуя, что его колени трясутся, как желе. Он вернулся в свое похоронное бюро. Из мастерской только что доставили новый гроб. Он долго смотрел на него, мысленно смерил себя в длину и вздрогнул. Взглянув на пластинку на крышке, он опытным глазом мысленно награвировал на ней:

Аристид Гонтран-Луи-Бонтикю.

Пал на поле чести на 44-м году жизни.

Он был хорошим охотником за трюфелями.

Мир его праху.

Подумав, в какую ярость придет Пантан от такой надписи, он почти развеселился. Потом посмотрел на свои пухлые руки и горестно вздохнул. Ах, эти пальцы никогда не спускали курка и не держали рукоятки кинжала. Он снял с полки запыленный том. Это был старинный дуэльный кодекс Перигора. Потом швырнул книгу, вынул из шкафа свою лучшую шляпу, почистил ее рукавом и вышел на улицу.

Ровно в полдень дня три спустя, согласно предписаниям дуэльного кодекса, мсье Пантан в полном параде вошел в лавку мсье Бонтикю, в сопровождении двух секундантов. Они нашли мсье Бонтикю, комфортабельно расположившегося среди своих гробов. Он приветствовал их ясной улыбкой. Мсье Пантан вздрогнул от негодования.

– Мы пришли, – объявил главный секундант – мсье Дюффон, городской мясник, – в качестве представителей оскорбленного, чтобы требовать удовлетворения. Оружие и условия встречи определены в кодексе. Остается только назначить день и место. Приемлемы ли для мсье пятница и заповедная роща?

Лицо мсье Бонтикю изобразило крайнее сожаление.

– Увы, это невозможно, – ответил он с глубоким поклоном.

– Невозможно?

– Смею уверить вас, что мне доставило бы большое удовольствие проткнуть живот этого мсье, но это, к сожалению, невозможно.

Пантан и секунданты переглянулись.

– Как так? Значит, мсье отказывается драться?

Бонтикю с огорчением покачал головой.

– Нет, господа, я не отказываюсь, – ответил он. – Разве здесь не задета моя честь? Разве я не спортсмен? Но, увы, мне запрещено драться.

– Запрещено?

– Увы, да.

– Почему?

– Потому, – с достоинством ответил Бонтикю, – что я женат.

Трое посетителей даже рты разинули. Первым опомнился мсье Пантан.

– Вы женаты?

– Ну, конечно.

– Давно ли?

– Со вчерашнего дня.

– На ком?

– На мадам Обюссон из Барбасты.

– На вдове сержанта Обюссона?

– Да.

– Не верю, – заявил Пантан.

Бонтикю усмехнулся и закричал:

– Анжелика! Выйди сюда на минуту.

– Зачем? У меня уйдет суп! – послышался женский голос из глубины дома.

– Выйди на минуту.

Полная женщина, лет тридцати, появилась на пороге.

Трое посетителей молча переглянулись.

– Без сомнения, – сказал мсье Дюффон, – мсье Бонтикю не может принять вашего вызова. Он женат, а вы нет. В кодексе сказано ясно: «Противники должны быть, безусловно, совершенно одинакового семейного положения». Таким образом, холостой не может драться с женатым и наоборот.

Посетители вышли. Пантан был мрачен.

Однажды утром волосатый, суровый и решительный Пантам появился на пороге лавки Бонтикю. Противники обменялись глубокими поклонами.

– Имею честь, – холодно сказал мсье Пантан, – известить мсье, что препятствия к нашей встрече на поле чести отпали. Можете вы принять моих секундантов завтра в полдень?

– To-есть как, – ответил мсье Бонтикю, поднимая брови, – я ведь женат.

– Я тоже женат, – ответил Пантан с угрюмой усмешкой.

– Мсье изволит шутить.

– Если мсье будет добр просмотреть сегодняшнюю газету, – сухо ответил Пантан, – то увидит извещение о моей свадьбе с мадам Марселе из Перижье, состоявшейся вчера.

На лице гробовщика выразилось удивление и тревога.

– Может быть, мсье и его секунданты явятся ко мне послезавтра в полдень, – с казал он.

Пантан с двумя друзьями явился в похоронное бюро Бонтикю в назначенное время.

– Устраивает ли мсье встреча завтра на рассвете? – спросил Дюффон.

Мсье Бонтикю пожал плечами и возразил:

– К сожалению, эго невозможно.

– Почему? – воскликнул Пантан. – Мсье женат, и я женат, наше семейное положение одинаковое. Или мсье берет обратно свое оскорбление?

– Никогда, – заявил Бонтикю. – Я готов принять вызов, но сегодня утром, господа, я стал отцом.

Из спальни донесся детский плач.

– Это уж слишком, – возмутился Пантан, выходя из бюро.

Вскоре мсье Пантан с секундантами снова явился к Бонтикю, который их встретил вежливым поклоном.

– Мсье, – начал главный секундант, – имею честь…

– Я сам скажу, – прервал его Пантан. – Сегодня, мсье гробовщик, я тоже стал отцом.

Новость заинтересовала, но не взволновала мсье Бонтикю. Он улыбнулся и ответил:

– Вы опоздали, мсье аптекарь-ветеринар. Два дня тому назад у меня родился второй ребенок…

– Погодите, – грозился Пантан, – я вам покажу.

На следующий день мсье Пантан с секундантами явился снова.

– Дуэль состоится завтра на рассвете, – заявил он.

– Это невозможно по кодексу, – вздохнул Бонтикю.

– У меня теперь тоже двое детей, – объявил аптекарь.

– У вас? – Бонтикю был озадачен. – Но вчера у вас был только один ребенок.

– Вчера я усыновил одного ребенка, – воскликнул Пантан.

Красное лицо Бонтикю ничуть не побледнело. Он снова улыбнулся.

– Я приветствую настойчивость мсье Пантана, но ничего не могу поделать. Я позабыл информировать мсье, что вчера у меня родился не один, а двое детей. Близнецы. Угодно вам убедиться?

Мсье Пантан сжал кулаки.

– Нет. Еще не все кончено, – крикнул он. – Нет, мсье. Клянусь мизинцем Сант-Фронта – я усыновлю еще одного ребенка.

– На следующий день опять трое посетителей явились к Бонтикю.

– Усыновление закреплено законным порядком, – объявил Пантан, – Вот удостоверение. У меня теперь тоже жена и трое детей. Угодно вам встретиться завтра?

Мсье Бонтикю захлопнул бухгалтерскую книгу.

– Увы, к сожалению, это невозможно, – вздохнул он.

– Опять невозможно?

– Нет, – подтвердил Бонтикю. – Вчера вечером ко мне приехал престарелый тесть.

– Ах, так! – ответил Пантан. – Хороню же, у меня тоже найдется тесть.

И он вышел, хлопнув дверью. Вечером мсье Бонтикю пошел в блестящий чистотой хлев позади лавки – взглянуть на Анастасию. Она тяжело дышала, и на глазах у нее стояли слезы. Она жалобно смотрела на хозяина. С криком ужаса он бросился к ней и быстро осмотрел ее. Только один человек в мире может ей помочь – это Пантан, ветеринар. Бонтикю решил пойти к нему.

На стук в дверь дома аптекаря из верхнего окна высунулась голова.

– Кто там? – спросил резкий женский голос.

– Это я, Бонтикю. Мне нужен мсье Пантан.

– Хорошее время выбрали, – заметила злобно женщина и крикнула: – Пантан, Пантан! Проснись же. Там внизу какой-то толстяк хочет тебя видеть!

– Терпение, дорогая Розалия, терпение, – послышался голос Пантана. Потом его голова в ночном колпаке показалась в окне.

– Вы пришли драться? – спросил он.

– Да нет же.

– Тогда зачем же поднимать меня ночью?

– Очень важное дело, мсье.

– Мсье усыновил сироту, или к нему приехало девять престарелых теток?

– Да нет же, мсье. Гораздо серьезнее: Анастасия больна.

– Очень сожалею. Покойной ночи.

– Прошу мсье уделить мне одну секунду, – закричал Бонтикю. – Вы можете спасти ее.

– Неужели?

– Без сомнения.

– Забавно!

– Вы жестокий человек, мсье. Она так страдает.

– Ну, ей недолго страдать, – холодно ответил Пантан.

В голосе Бонтикю послышалось рыдание:

– Заклинаю мсьё спасти ее. Заклинаю его, как спортсмена.

Мсье Пантан задумался.

– Заклинаю, как врача.

– Вы меня жестоко оскорбили, мсье, – прервал его Пантан. – Но когда ко мне взывают, как к врачу и спортсмену, я не могу отказать. Я сейчас выйду.

Через минуту мсье Пантан, застегиваясь на ходу, молча шел со своим соперником к Анастасии.

– Горячей воды! Кувшин и ведро! – командовал он. – Оливковое масло и вату!

Доктор влил в глотку Анастасии жидкость из черной бутылки, обмыв ее водой, маслом и неизвестным веществом.

– Массируйте ей живот!

Бонтикю усиленно тер.

– Потяните за хвост!

Бонтикю тянул.

– Разотрите ей ноги!

Анастасия перестала стонать, бледный пятачок ее порозовел. Мсье Пантан улыбнулся.

– Кризис миновал, – объявил он. – Она поправится…

– Если мсье окажет мне честь, – робко заговорил Бонтикю, – у меня есть добрый старый портвейн. Может быть, стаканчик-другой будет полезен мсье после прогулки в такую холодную ночь.

– Если мсье угодно, – пробормотал Пантан.

Мсье Бонтикю быстро вернулся с бутылкой, покрытой паутиной и пылью. Выпили. Бонтикю робко спросил:

– Я никогда не смогу достаточно отблагодарить мсье за его любезность? – Он посмотрел на спокойно спавшую Анастасию.

– Она мне так дорога.

– Разве я не знаю, – ответил Пантан, – разве у меня нет Клотильды.

– Надеюсь, что она здорова.

– Да, – ответил Пантан, и опорожнил свой стаканчик.

– Я не могу не ответить, что любовь мсье к Анастасии меня весьма растрогала. Поверьте, мсье Бонтикю, я отлично понимаю, какую жертву вы принесли, решив обратиться ко мне.

Бонтикю, тронутый, поклонился.

– Мсье не сделал бы большего для Клотильды. Мсье доказал, что он истинный спортсмен.

– Но это так естественно, мсье.

– Ах, – вздохнул Бонтикю, – когда ругается жена и кричат дети, я прихожу сюда и веду с ней задушевные беседы. Она никогда не возражает мне.

Мсье Пантан насторожился.

– У вас тоже кричат дети и ругается жена? – спросил он.

– Постоянно.

– Послушали бы вы мою Розалию. Я тоже утешаюсь, как и вы, говоря с Клотильдой.

Бонтикю кивнул головой.

Наступило молчание.

– Бывает, – неуверенно проговорил Бонтикю, – что люди сперва говорят сгоряча разные слова, а потом жалеют о них.

– Да, да, вы совершенно правы.

– В запальчивости человек может до того забыться, что назовет настоящего спортсмена и прекрасного товарища дождевым грибом.

– Бывает, бывает.

Бонтикю протянул толстую руку Пантану.

– Вы не дождевой гриб, Арман, – сказал он. – Вы никогда им не были.

Слезы выступили на глазах аптекаря. Он схватил руку Бонтикю и крепко пожал…

Скоро по улице Виктор Гюго, по середине мостовой шло двое пьяных: они, обнявшись, во все горло орали песни. Это были примирившиеся соперники – Пантан и Бонтикю.

Биография

Американский писатель первой половины XX века. Его имя стало широко известно после того, как в 1923 году писатель получил премию имени О. Генри, присуждаемую за лучший короткий рассказ.

Коннель – автор около трёхсот рассказов, двух пьес и ряда сценариев для кино. В 1942 году был номинирован на «Оскар» за сценарий к фильму «Знакомьтесь, Джон Доу».

Публиковался в журналах «The Saturday Evening Post» и «Collier’s». На русском в 1920-е было издано несколько сборников его рассказов: («Принц болен свинкой», «Друг Наполеона», «Человек в клетке»). Печатался в журнале «Всемирный следопыт».

Библиография

В книге использованы рассказы из журналов «Экран» 1928, «Вокруг света» 1927, 1928, 1929 г., «Всемирный следопыт» 1928 г., «Искатель» 1964 г.

Друг Наполеона: [Рассказы] / Илл. Ю. Ганфа. – Москва: [ «Правда»], тип. им. Сталина, 1946.

Иллюстрации: В. Чернецова, Г. Фетингофа, Ю. Ганфа и др.

Перевод: Е. Толкачева и др.