Текст книги "Великое путешествие кроликов"

Автор книги: Ричард Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

4+4+4. Встреча с лисой

Ни сам Орех, ни его кролики ни разу не видели лисы, тем не менее они знали, что если лису обнаружили, то она уже не представляет особой опасности[10]10
  Некоторые полагают, что кролики проводят большую часть своей жизни, спасаясь от лисиц. Это неверно. – Прим. авт.


[Закрыть]. Однако Орех почувствовал, что был чересчур беспечен, позволив кроликам сбиться в кучу и не выставить часового. Ветер дул с северо-востока, и, подойдя с запада по ущелью, лиса могла внезапно напасть на них. Хорошо, что Горшочек с Пятым вылезли на поле и ее заметили. Орех быстро оценил обстановку.

Если лиса еще далеко, кроликам следовало немедленно спасаться бегством. Поблизости простирался лес, в котором можно было скрыться и, не теряя друг друга из виду, продолжать путь. Орех раздвинул стволы репейника и выглянул.

– Близко ли лиса? – спросил он.

– Вот она! – раздался голос Пятого, лежавшего под кустом шиповника. Услышав шаги Ореха, Пятый не повернул головы, а только слегка повел взглядом вниз. Орех посмотрел в указанную Пятым сторону.

От того места, где они сидели, неровная поверхность ущелья, заросшая сорной травой, резко шла вниз. Заходящее солнце, проникая сквозь листву деревьев, освещало обрыв. Лиса бежала по обрыву и пока была от них далеко. Хотя она шла с подветренной стороны и могла бы учуять кроликов, непохоже было, чтобы она ими особенно интересовалась. Она упрямо бежала по оврагу, ступая твердо, как собака, опустив вниз белый кончик хвоста. Сверху кролики могли хорошо рассмотреть ее песчано-бурую шубку, темные лапы и острые уши. Лиса показалась нашим путешественникам такой хищной и коварной, что бедные наблюдатели затрепетали. Лишь когда, обогнув одиночный куст репейника, лиса исчезла из виду, Орех и Пятый осмелились подняться и присоединиться к своим друзьям.

– Идем отсюда, – сказал Орех. – Вперед!

Вдруг какой-то кролик, грубо оттолкнув Ореха плечом, проскакал мимо Пятого и исчез в ущелье. Орех удивленно осмотрелся.

– Какой болван побежал навстречу лисе?

– Лохмач! – ответил не менее удивленный Пятый. Оба бросились к наблюдательному посту под кустом шиповника и посмотрели вниз. Они с волнением увидели, что Лохмач скачет по обрыву, дерзко направляясь в сторону лисы.

Он мчался лисе наперерез, но она почему-то не замечала Лохмача.

– Позволь, я поскачу к Лохмачу на помощь! – прошептал Серебристый.

– Все ни с места! – скомандовал Орех. – И молчите, ради Фриса!

Лиса заметила приближающегося к ней Лохмача, только когда между ними оставалось не более тридцати метров. Она на минуту остановилась было, но затем собачьей рысью побежала дальше.

Перед самым лисьим носом Лохмач внезапно повернулся и, заметно хромая, начал взбираться на склон обрыва. Лиса снова постояла, минуту поколебалась и наконец, словно нехотя, направилась вслед за ним.

– Что у него на уме? – прошептал Серебристый.

– Наверное, хочет увести лису подальше от отряда! – сказал Пятый.

– Это совершенно излишне! Мы и так от нее далеко! – вскричал Серебристый.

– Проклятый дурень! – воскликнул Орех. – Он себя погубит!

Тем временем лиса ускорила шаг. По-видимому, она нагоняла Лохмача. Солнце село, и в быстро спускающихся сумерках трудно было понять, что происходит. У опушки леса Лохмач исчез за кустами, и вслед за ним скрылась и лиса.

Наступила тишина, а затем предсмертный вопль кролика огласил пустынный темнеющий холм.

– О Фрис и Инле! – топнув, воскликнул Смородина. Горшочек повернулся, чтобы бежать.

– Что ж, надо собираться, Орех! – сказал Серебристый. – Лохмач погиб! Ему уже не поможешь!

Не успел он это проговорить, как из гущи леса внезапно вынырнул Лохмач.

Он несся стрелой. Прежде чем до кроликов дошло, что он остался цел и невредим, он одним прыжком преодолел откос и оказался среди них.

– Скорей, бежим отсюда прочь! – крикнул Лохмач не своим голосом.

– А разве ты не ранен? – удивленно спросил Колокольчик.

– Никогда не чувствовал себя лучше! Бежим! – повторил Лохмач.

– Подождешь! Сейчас я с тобой поговорю! – ледяным тоном произнес Орех. Он был сильно рассержен. – Ты вел себя, как круглый идиот! – Он повернулся и притворился, будто наблюдает за ущельем, хотя уже совершенно стемнело. Кролики за его спиной беспокойно зашевелились. Долгий день, проведенный в открытом поле, голый, поросший сорняками овраг, внезапное появление лисы, потрясение, вызванное отчаянно смелым поступком Лохмача, – все это привело их в такое состояние, как будто они объелись дурмана.

– Уводи их отсюда поскорее, а то как бы у них не начался тсарн, – прошептал Пятый.

– Нам пора идти, – без промедления отреагировал на его совет Орех. – Умоляю вас, ребята, держитесь вместе! Если в темноте кто-нибудь потеряется, он пропал. В том случае, если навстречу попадутся чужие кролики, без рассуждений нападайте! Задавать вопросы будете потом!

Они пошли по южной окраине леса и по одному и по двое пересекли пустынную дорогу. Понемногу в головах у кроликов прояснилось. Они увидели, что находятся на открытых полях. С запада, с вечерней стороны, до них донеслись привычный шум и запах, которые обычно идут от населенных усадеб, и идти стало легче. Их путь пролегал через широкие пастбища, окруженные глубокими канавами, заросшими бузиной и бересклетом.

Здесь лежало подлинно кроличье царство, показавшееся им волшебным и упоительным после редкого леса Цезарева Пояса и поросших лохматыми сорняками оврагов.

Когда отряд прошел довольно большое расстояние, не забывая по временам принюхиваться и делая перебежки от укрытия к укрытию, Орех подумал, что можно разрешить привал. Выставив часовых, он отвел Лохмача в сторону.

– Я очень на тебя сердит, – сказал он. – Ты единственный кролик, без которого мы сейчас обойтись не можем. Зачем ты так глупо рисковал?

– Конечно, я сглупил! – сказал Лохмач. – Я ужасно нервничал, думая о том, что ждет меня в Эфрафе. В таких случаях мне всегда хочется действовать – мне необходимо или подраться с кем-нибудь, или рискнуть головой. Мне показалось, что если я сумею оставить эту лису в дураках, то перестану беспокоиться о том, другом, деле.

– Значит, ты подражал Эль-Эхрейре! Но ведь ты мог зазря погибнуть! Однако все-таки скажи: что же произошло с тобой в лесу? Почему ты так кричал, если с тобой ничего не случилось?

– Это кричал не я, – отвечал Лохмач. – Произошло что-то очень странное, и боюсь, это не к добру! Я собирался увести лису в лес и затем вернуться к вам. Добежав до кустов, я сразу перестал хромать и помчался во весь дух. И тут я внезапно лицом к лицу столкнулся с чужим кроличьим отрядом. Чужие кролики шли прямо на меня! Я не успел их хорошенько разглядеть, но все они показались мне необычно рослыми ребятами. «Берегись, спасайся бегством!» – только и успел я крикнуть, но они ни с того ни с сего попытались меня схватить. Один заорал: «Стой!» – или что-то в этом роде да как бросится мне наперерез! Я сбил его с ног и стрелой пролетел мимо. Затем я услыхал этот страшный визг. Конечно, я прибавил ходу, выскочил из лесу и прибежал к вам.

– Значит, хомба схватила того, другого, кролика?

– Должно быть! Сам того не желая, я навел ее прямо на их отряд.

В это время к ним подошел Серебристый.

– Орех, – сказал он. – Мы совсем близко от Эфрафы! Надо как можно скорее уходить!

Кролики снова двинулись в путь. Этой ночью у них больше не было никаких приключений, и вместо эфрафанских патрулей, появления которых они ждали с минуты на минуту, им повстречались только мыши да парочка ежей, искавшая слизняков в придорожной канаве.

Когда в небо поднялись первые жаворонки, Орех, выбившийся из сил, спросил Серебристого:

– Где же эта железная дорога? Остролист говорил, что там почти отвесный, заросший кустами откос. Здесь ничего похожего нет!

– Дорога рядом, разве ты не чувствуешь запаха? – спросил Серебристый.

Орех потянул ноздрями воздух. В сыром воздухе он отчетливо почувствовал резкие запахи металла, угольного дыма и машинного масла. Вскоре кролики увидели край железнодорожной насыпи, терявшейся посреди кустов и высокой травы. Кругом все было тихо, только шумная стайка воробьев уселась на полотно и принялась что-то клевать на шпалах. Эта мирная картина всех успокоила.

– Всем приказ перейти дорогу! Пусть она ляжет между нами и Эфрафой! За ней мы сделаем привал! – сказал Орех.

С некоторым опасением отряд взобрался на насыпь, ожидая, что огненный посланец Фриса, рассыпая громы и молнии, вот-вот появится из темноты. Однако все было тихо, и вскоре все участники рейда собрались на лугу за железной дорогой. Они так устали, что думали только о том, чтобы дать отдых натертым лапам и пищу – желудку, и совсем не заботились о том, чтобы спрятаться.

В это время в небе появился Кихар.

– Вы с ума сошли, мистер Орех? Здесь оставаться – беда! – прокричал он.

– Нам необходим отдых!

– Здесь нет отдыха! Придут чужие кролики!

– Ну, не сразу же они придут!

– Да, да! Уже идут! Близко!

– Черт бы побрал эти проклятые патрули! Идемте, ребята, с поля в лес. Торопись, Вероника, если не желаешь, чтобы тебе в Эфрафе отгрызли уши!

Кролики заковыляли по полю к растущему впереди ельнику и вскоре без сил свалились под деревьями.

4+4+4+1. Большая река

Хотя посреди елей царил полумрак, все поле перед лесом было залито вечерним солнцем. К смолистому еловому запаху в лесу примешивался еще другой запах, резкий и душистый. Это был аромат каких-то неизвестных Ореху цветов. Он принялся искать источник аромата и на опушке обнаружил несколько кустиков цветущей мыльнянки. Часть растений стояла еще в бутонах, закрученных в белые и желто-розовые спиральки, но многие уже развернули свои похожие на звездочки цветы, издававшие сильный запах. Вокруг мыльнянки роились ночные бабочки. На них охотились летучие мыши.

Орех принялся щипать траву. Он очень огорчился, почувствовав, что рана на его задней лапе дает о себе знать. По-видимому, форсированный марш по холмам оказался не под силу недавно сросшейся мышце.

– Орех-ра! Что случилось? Твоя нога как-то странно волочится! – бросился к нему Горшочек, огибая кустик мыльнянки.

– Нога побаливает! Найди-ка мне Кихара, Горшочек!

– А Кихар улетел! Лохмач и Серебристый послали его проверить, не приближается ли патруль!

Орех почувствовал легкое раздражение. Всякое промедление казалось ему крайне опасным. Он понимал, что Лохмач нечаянно натолкнулся на Большой Патруль, который шел по следу их отряда. По всей вероятности, другой патруль движется им навстречу. Может быть, опасения Серебристого вполне реальны и патруль уже доложил о них эфрафанскому начальству? Может быть, у генерала Зверобоя есть свой Кихар? А вдруг ему передает сведения одна из кружившихся здесь летучих мышей?

При этой мысли трава сразу показалась Ореху горькой, а солнечные лучи – ледяными, и он уныло сгорбился под елью, полный всевозможных мрачных предчувствий. У него зачесались от нетерпения лапы. Он уже готовился собрать свой отряд и идти вперед, когда над ними в небе появился Кихар.

– Мистер Орех! Чужих кроликов нет! – доложил он. – Может, они не любят эту железную дорогу!

– А далеко ли отсюда до реки? – спросил Орех.

– Нет, нет! Рядом!

Едва успев пройти по лесу несколько шагов, кролики почуяли, что река близко. Почва стала сырее и мягче, запахло осокой и водой. Тревожно переглядываясь, кролики стали выбираться из леса. Реки еще не было видно, но на листьях деревьев уже засверкали блики отраженного света, и вскоре Орех, ковылявший впереди, оказался на узкой дорожке, бегущей вдоль берега.

Выглянув предосторожности ради из-за куста, участники рейда увидели гладкую поверхность сверкающей реки, такой широкой и быстрой, что знакомая им речка Энборн не могла идти с ней ни в какое сравнение.

Внезапно над ними раздался хриплый голос Кихара:

– Мистер Орех, чего ждете? Вперед! Мост близко!

Мост стоял ниже по течению. Хотя Орех часто слышал из уст Кихара слово «мост», он стеснялся расспрашивать его об этом. Мост не вызвал у Ореха никакого опасения. Он увидел всего лишь ряд столбиков и перил с обеих сторон дороги. Орех без всякого удивления обнаружил, что их путь пересекает реку, но его испугало отсутствие укрытия на этой гладкой дороге, по краям которой росли лишь низкие кустарники чахлой травы.

– Как ты думаешь, Пятый, попробуем рискнуть? – спросил он.

– Чего ты беспокоишься? Какой тут риск? – отвечал Пятый. – Идем, а то все подумают, что мы боимся!

Одним прыжком Пятый выскочил на дорогу. Оглянувшись, он бросился на мост, а по краю дороги, ближе к перилам, за ним поскакал Орех. В середине моста Пятый безмятежно присел и не торопясь подождал Ореха и увязавшегося с ним Горшочка.

– Притворимся, будто мы видим что-то интересное, – и все наши кролики сразу побегут за нами!

У моста не было бортика, так что при первом же неверном движении кролики упали бы в воду. Однако, высунув носы из-под нижней перекладины перил, они осмелились посмотреть вниз. Внезапно, лениво взмахнув хвостом, из-под моста выплыла серая рыбина величиной с хорошего кролика. Сверху можно было отлично разглядеть пестрые пятна у нее на боках. Держась на воде, она поворачивалась то влево, то вправо. Гибкие движения ее туловища напоминали Ореху кошку с фермы Вязовая Роща, а когда она подняла над водой тупую морду, кролики отчетливо увидели широко разинутую белую пасть. Не торопясь и ритмично двигая хвостом, рыбина втянула в себя плывущего по поверхности водомера и снова погрузилась в воду.

– Эта рыба похожа на водяного ястреба! – воскликнул Пятый. – Фрис великий! В воде тоже охотятся и поедают друг друга! Смотри не упади в реку, Хлао-ру!

– Ты думаешь, она может меня сожрать? – спросил Горшочек.

– В воде могут оказаться и другие, которым это по зубам, – сказал Орех.

Пятый торопливо соскочил в траву. К самому берегу здесь подходила роща конских каштанов, окруженная густым кустарником. В ней можно было хорошо спрятаться. Пятый и Горшочек начали рыть нору, а Орех принялся жевать жвачку, стараясь дать отдых больной ноге. Вскоре к ним присоединились Серебристый и Одуванчик, а кролики послабее духом остались сидеть в высокой траве и ни за что не соглашались ступить на мост. В сумерках Пятый вернулся за ними и уговорил перейти через реку. Ко всеобщему удивлению, Лохмач дольше всех упорствовал. Он перешел реку последним. Перейдя мост, кролики прошли по течению до того места, где река поворачивала на запад. Тут они увидели широкий, но неглубокий водопад. Стоял тихий вечер, и форель начала косяком подниматься вверх для вечерней охоты на мух. Через реку здесь был переброшен дощатый мостик для пешеходов. Кихар покрутился над озерком, образовавшимся под водопадом, и уселся на перила мостика.

– Надо перейти и этот мост! – объявил Смородина.

– Пусть первым идет Пятый! Он у нас обожает переходить мосты! Ты иди за ним, а мы с Лохмачом и Колокольчиком пойдем сзади.

Пятеро кроликов осторожно поскакали по доскам. В их чутких ушах раздавался шум падающей воды. Орех, неуверенно ступая своей больной лапой, несколько раз останавливался. Добравшись наконец до конца моста, он увидел, что Пятый и Смородина, спустившись к реке, разглядывают какой-то лежащий на воде крупный предмет. Сначала Орех принял его за древесный ствол, но, подойдя поближе, заметил, что он не круглый, а плоский, с приподнятыми краями: это была вещь человека. Орех вспомнил, что однажды, обнюхивая вместе с Пятым кучу мусора возле фермы, он нашел похожий предмет – большой, гладкий и плоский (то была старая дверь, выброшенная на свалку).

Один конец этой вещи лежал на берегу, а другой держался на воде.

Подойдя поближе, Орех заметил, что Смородина уже взобрался на удививший его предмет.

– Что ты там нюхаешь, Смородина? – строго спросил Орех.

– Тут пища, флейра! Разве ты не догадался по запаху?

Кихар уселся рядом на доску и принялся клевать что-то белое. Смородина перебрался поближе к Кихару и вгрызся в какую-то зелень. Наконец и Орех взобрался на доску и уселся на освещенном месте, следя за тем, как мухи отражаются в блестящей, словно лакированной, воде.

– Для чего такие вещи человеку? – спросил он. – Они нам не опасны?

– От них никакого вреда! – ответил Кихар. – Это лодка! На Большой Воде много! Люди ходят в них по воде.

Лодка оказалась маленькой плоскодонкой. Даже сейчас, когда в ней не было хозяина, в лодке было мало места, а перекладина для сидения была очень короткой.

– Знаете, что мне напоминает эта штука, на которую вы уселись? Ту деревянную вещь, на которую посадили нас с Горшочком, чтобы переправить через реку. Помните, у того леса, где носилась спущенная с цепи собака! – крикнул им бегающий по берегу Пятый.

– Не понимаю, почему эта лодка не уплывает вниз, – сказал Смородина, – все остальные вещи плывут по реке очень быстро. – Он посмотрел на палку, которую течение стремительно несло вниз. – Что же мешает нашей вещи тоже уплыть?

Смородина не был в числе любимцев Кихара, который предпочитал ребят попроще, вроде Лохмача и Серебристого.

– Ее держит канат! Перекуси его, и вы все покатитесь вниз ко всем чертям! – прокричал Кихар.

– Понятно! Канат – это то, что завязано вокруг круглой металлической штуки, а другой конец каната укреплен на берегу. Он похож на стебель гигантского листа. Значит, его можно перегрызть и лист, или как ее, лодка, оторвется от берега!

– Что ж, идемте назад, – уныло сказал вновь загрустивший Орех. – Боюсь, что здесь нет того, что мы искали, Кихар!

– Жаль, что мы уходим! – воскликнул Колокольчик. – А то я уже собирался превратиться в водяного кролика!

– Чего, чего? – переспросил Лохмач.

– В водяного кролика! Ведь есть же водяные крысы и водяные жуки, а Горшочек видел даже водяного ястреба. Почему бы и мне не стать водяным кроликом? Тогда я весело поплыву вниз по течению…

– Велик наш златой Фрис над холмами! – воскликнул вдруг Смородина. – Ведь это как раз то, что нужно! Мы станем водяными кроликами и поплывем вниз по реке!

Выскочив на берег, Смородина радостно заскакал, шлепая Пятого по бокам обеими передними лапами.

– Понимаешь, Пятый! Мы перегрызем канат и уплывем под самым носом у Зверобоя!

Пятый задумался.

– Кажется, я начинаю что-то понимать! – наконец сказал он.

– Но мы с Лохмачом – обычные кролики, и мы ничего не понимаем. Объясни: что ты придумал? – попросил Орех.

Невзирая на то что черные мошки уселись на носы всем собеседникам, Смородина охотно начал свое объяснение. Все слушали его в глубоком молчании.

– Попробуй, сумеешь ли ты перегрызть этот канат, Орех-ра, – сказал Смородина. – Не слишком ли он толстый?

Исследовав канат, Орех сказал:

– Его можно перекусить!

– Делайте все побыстрее! Сюда прийти человек и угнать лодку, – сказал Кихар.

– Час настал! – сказал Орех. – Теперь, Лохмач, за тобой дело! Помни, что с этой минуты ты – наш главнокомандующий! Передавай нам свои приказания через Кихара! Да хранит тебя Эль-Эхрейра!

Позднее все присутствующие вспоминали, с каким самообладанием Лохмач выслушал этот приказ. У него слово не расходилось с делом. После мгновенного колебания он заглянул Ореху в глаза.

– Я рад, что наконец пришел мой черед, – сказал он. – Я не люблю ждать! Пока!

Лохмач тронул своим носом нос Ореха и ускакал в высокую траву. Через минуту он уже бежал по открытому полю, направляясь к кирпичной арке в заросшей сорняками железнодорожной насыпи.

4+4+4+2. Генерал Зверобой

Над Эфрафой собирались сумерки. В медленно сгущающейся темноте генерал Зверобой наблюдал за тем, как отряд «Метки на задней левой лапе» вышел на сильфлей на луг возле железной дороги. Большая часть кроликов осталась пастись у выходов из норы. В дальнем конце луга стояли часовые Ауслы, следя за тем, чтобы ни один кролик не забрел слишком далеко.

Капитан Кервель, командир «Метки на задней левой лапе», обошел часовых. Внезапно он увидел, что к ним направляется генерал. Кервель быстро осмотрелся. Все ли у него в порядке? На первый взгляд все было в порядке, и он принялся грызть кустик сладкой травы, пытаясь как можно достовернее изобразить спокойствие и независимость.

Генерал Зверобой был кроликом необыкновенным. Родившись около трех лет тому назад возле огородов в Колль Хенли, он оказался самым сильным в выводке из пяти крольчат. Его отец был беззаботным и легкомысленным созданием. Он не боялся жить бок о бок с людьми. Это давало ему возможность рано поутру обирать их огороды. За свое легкомыслие он вскоре поплатился. Хозяин огорода подстерег отца Зверобоя и застрелил его, когда тот на рассвете пробирался по делянке картофеля. Затем фермер раскопал нору, в которой укрылась крольчиха с подраставшими крольчатами. Крольчиха помчалась к холмам. Ей удалось уйти от фермера, но почти все крольчата погибли. Спасся один Зверобой. Вскоре какой-то горностай пошел по их следам. Укрывшийся в траве крольчонок видел, как горностай растерзал его мать.

В то утро добрый старый учитель из Овертона совершал прогулку по полям. Он-то и нашел Зверобоя. Увидев, что крольчонок с писком толкает носом застывшее тело матери, он решил забрать его домой. Зверобоя держали на кухне и кормили молоком из пипетки. Несмотря на любовное к себе отношение, он вырос диким и злобным. Вскоре он сорвал проволоку с дверцы клетки и убежал на свободу. Не имея опыта жизни на воле, большинство кроликов в его положении стали бы жертвой элилей, но не таков был Зверобой, и судьба его сложилась иначе. Проблуждав несколько дней, он набрел на небольшую колонию и, рыча и действуя когтями, силой принудил ее жителей пустить его в нору. Здесь он убил Главного Кролика и был провозглашен начальником колонии.

Его подданные вскоре почувствовали, что у них появился настоящий вожак. Однажды, когда поблизости охотился щенок абердинской породы, Зверобой напал на него и выгнал из леса. Он не боялся хитрых и ловких куниц и втайне лелеял надежду убить если не горностая, то по крайней мере ласку. Вскоре Зверобой решил расширить свои владения и повел своих кроликов на поиски места, где можно было бы хорошо замаскироваться от людей.

Эфрафа была выстроена на перекрестке двух заросших травой проселочных дорог. На одной из них деревья и кустарники стояли так тесно, что она напоминала зеленый туннель. Под руководством Зверобоя переселенцы вырыли под кустарниками и вдоль канав глубокие норы. Зверобой следил за всем с неутомимым рвением и дрался с крысами, белками, сороками и один раз даже с вороной. Когда у крольчих появились выводки, он стал отбирать самых сильных из них для армии и сам обучил их военному искусству. Он запретил кроликам покидать колонию. В дальнейшем Зверобой старался сосредоточить в своих руках всю власть. Он изобрел систему меток и приказал кроликам пастись небольшими группами, под надзором офицеров. Вечерние и утренние часы, считающиеся наиболее благоприятными для выпаса и поэтому особенно завидные, распределялись поочередно между всеми группами. Все следы обитания кроликов, все, что свидетельствовало о их присутствии, было тщательно замаскировано.

В отношении свободы передвижения и выхода на сильфлей солдаты и офицеры Ауслы пользовались в его колонии известными преимуществами. Всякое проявление небрежности по службе грозило им понижением в должности и лишением всех привилегий. Наказания, которым подвергали обычных кроликов, были гораздо суровее.

Когда оказалось, что ему в одиночку со всем не справиться, Зверобой учредил Сенат. Кое-кто из членов Сената вышел из Ауслы, другие были избраны за преданность генералу, а некоторые – потому что слыли мудрецами.

По совету старого мудрого Подснежника Зверобой запретил рыть новые норы. Вскоре он ввел в действие закон о создании Большого Патруля. Вначале роль Большого Патруля ограничивалась набегами в пределах окружающей местности. С четырьмя или пятью солдатами Зверобой обходил окрестности и проверял, все ли в порядке. В первый их обход им посчастливилось отыскать и прикончить больную сову, проглотившую мышь, которая, в свою очередь, съела отравленное посевное зерно. Во второй раз они набрели на двух хлессилей, которых схватили и принудили присоединиться к Эфрафе.

Один из дозоров под командой капитана Мальвы обнаружил кроличью колонию в окрестностях рощи Натли. Генерал стал во главе направленной туда армии, захватил пленных и увел их в Эфрафу.

Время шло, и патрулирование стало проводиться регулярно. Вскоре вокруг Эфрафы не осталось никаких других кроличьих колоний, а заплутавшие в ее окрестностях кролики становились пленниками Зверобоя.

Однако патрули часто несли тяжелые потери, потому что их маршрут стал известен окрестным элилям. Иногда командиру патруля приходилось действовать с величайшей отвагой, чтобы выполнить задание и привести своих солдат обратно в колонию. Последнее время потери в живой силе были очень велики: в трудные месяцы погибало по пять-шесть кроликов.

В этот вечер, выбравшись из-под густой листвы ясеня для того, чтобы поговорить с капитаном Кервелем, генерал Зверобой испытывал серьезное беспокойство. Кроликов в колонии стало очень много, невзирая на то что крольчихи нечасто приносили выводок. Крольчихи стали беспокойными, и ими было нелегко управлять. Недавно молодые крольчихи ворвались в Сенат и попросили, чтоб их отпустили из колонии. В конце концов они проявили такую строптивость, что Сенату пришлось прибегнуть к крайним мерам. Общее недовольство по поводу суровых репрессий до сих пор еще не рассеялось. Кроме того, уважение, которое рядовые кролики питали к Аусле, было в последнее время несколько подорвано. На днях Аусла схватила четырех бродячих кроликов, выдавших себя за посланников какой-то колонии. При помощи весьма нехитрой уловки бродягам удалось надуть начальника их метки, напасть на часовых и скрыться под покровом ночи!

Разумеется, генерал разжаловал командира метки капитана Бурачника, но зато поставил себя в затруднительное положение: Эфрафа испытывала острую нехватку в умелых и опытных офицерах. За месяц генерал потерял трех лучших помощников. Находчивый и храбрый Горчица, возглавивший погоню за четырьмя беглецами, попал под поезд, а две ночи тому назад солдаты дозора, обходившего владения колонии, вернулись с ужасным известием о том, что капитана Мальву растерзала лиса! Мальва был опытным, всеми уважаемым офицером. Случай с Мальвой показался генералу весьма странным. Незадолго до схватки с лисой Мальва напал на след кроличьего отряда, направлявшегося в сторону Эфрафы. Мальва пошел по следу отряда, но не успел он догнать незнакомцев, как внезапно какой-то чужой кролик бросился наперерез патрульным. Капитан попытался схватить его, но тут рыжая лиса выскочила из ущелья и в одну минуту прикончила беднягу Мальву! Из-за этого происшествия патруль отправился обратно в колонию, и второй офицер, Крестовник, привел дозорных домой. Однако чужой кролик словно в воду канул, а бессмысленная гибель Мальвы испугала всех солдат Ауслы.

На поиски чужого отряда были немедленно высланы новые дозоры, но они сумели только установить, что незнакомцы перешли железную дорогу и исчезли.

Мысль о том, что чужаки посмели беспрепятственно пройти столь близко от Эфрафы и не были схвачены, была для генерала не только обидной, но просто непереносимой! Этих кроликов можно было бы догнать и арестовать, будь во главе поисков находчивый и предприимчивый офицер. Это мог бы сделать кролик с инициативой и опытом вроде капитана Горицвета. На худой конец генерал мог бы отправиться туда собственной персоной, но это было рискованно: кроликов вряд ли можно было оставлять без генеральского надзора. Нет, как это ни сердило генерала, но приходилось волей-неволей позабыть про нарушителей границы!

Прежде всего нужно было восполнить потери в Аусле и выбрать для этого кроликов, которые сумели бы безжалостно подавить недовольство, если оно вспыхнет. Что ж! Придется повысить в звании тех, кто получше!

Продолжая мысленно рассматривать эту проблему с разных точек зрения, генерал рассеянно ответил на приветствие капитана Кервеля.

– Какие у тебя часовые, Кервель? – наконец спросил он.

– У меня неплохие ребята, сэр! – ответил Кервель. – Вы, наверное, помните Майорана? Он был скороходом в вашем патруле. Вы, наверное, знаете также и Вербейника!

– Знаю, но из них не получится офицеров, – сказал Зверобой. – А нам нужны офицеры на посты Мальвы и Горчицы!

– Это дело трудное, сэр, – сказал Кервель. – Такие кролики ни с того ни с сего не выскочат из травы!

Зверобой и Кервель прошли несколько шагов. Навстречу им двинулся тот самый Горицвет, о котором недавно вспоминал генерал. Горицвет был отличным следопытом, и ничто не могло укрыться от его внимательного взгляда: ни появление следов трактора, ни ястребиный помет. Это был один из немногих кроликов, к которым генерал питал подлинное уважение.

– Разрешите доложить, сэр, – обратился он к генералу. – Мы захватили хлессиля.

– А чем он занимался, когда его схватили? – спросил Зверобой.

– Сэр, он заявил, что идет издалека с целью присоединиться к Эфрафе! Я решил, что лучше вам поговорить с ним самому.

– Он сказал, что добровольно хочет к нам присоединиться? – удивленно спросил генерал.

– Он это утверждает, сэр!

– Может быть, завтра вызвать его в Сенат?

– Как вам угодно, сэр! Только он мне показался необычным кроликом. Я бы сказал, он может оказаться чрезвычайно полезным, – продолжал Горицвет. – Сейчас он возле Криксы, сэр. – Криксой кролики называли укромное место под деревьями, где пересекались две полуразрушенные дороги. – При нем двое часовых.

Зверобой неспешно направился к Криксе. Крикса лежала в зеленой тени, и лишь редкие красноватые лучи пробирались сквозь непрерывно шелестящую листву. На дальней стороне дороги под кустами бузины стояли два полицейских. Между ними сидел незнакомый кролик.

Незнакомец был крупным самцом, тяжелым, но энергичным, с суровым и непреклонным взглядом и внешностью закаленного воина. Он смотрел на Зверобоя с такой отвагой и независимостью, каких генерал давно уже не встречал.

– Как твое имя? – спросил его Зверобой.

– Меня зовут Тлейли, – отвечал чужой кролик.

– Тлейли, сэр, – поправил его Горицвет, но чужой кролик не обратил на это внимания.

– Мне сказали, что тебя задержал патруль. Зачем ты сюда явился?

– Я пришел, чтобы присоединиться к Эфрафе.

– Присоединиться к нашей колонии?

– Что странного в том, что кто-то хочет к вам присоединиться? – спросил чужой кролик.

Зверобой был ошеломлен. Он не был дураком и не мог не понимать, что добровольный приход в Эфрафу был событием чрезвычайным.

– Что ты умеешь делать? – спросил он.

– Умею бегать, драться и не испорчу сказку, коли начну ее рассказывать. Я был офицером Ауслы.

– Умеешь драться? А сможешь ли ты подраться с ним? – спросил генерал, указывая на Горицвета.

– Конечно, если вам это угодно. – Чужой кролик привстал на задних лапах и нацелил тяжелый удар Горицвету в голову. Тот едва успел увернуться.