Текст книги "Великое путешествие кроликов"

Автор книги: Ричард Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Ричард Адамс
Великое путешествие кроликов

Посвящаю эту книгу моим дочерям Джульетте и Розамунде. С нежностью вспоминаю дорогу к Стратфорд-он-Эйвон.

Ферма Вязовая Роща, так же как и все другие места, описанные в моей книге, существуют на самом деле. Но как мистер, так и миссис Кейн, и их дочь Люси – лица вымышленные и не имеют ничего общего с известными мне людьми.

I. Путешествие

1. Доска с объявлением и бегство

Примулы на лугу уже отцвели. Лишь на опушке леса, у дубовых корней, да вдоль старой изгороди, у заросшей канавы, желтели слегка поблекшие цветы. Луг был окружен холмами, склоны которых густо пестрели ходами кроличьих нор. У подножия холмов журчал узкий ручеек. Берега его сплошь заросли желтой болотной калужницей и голубой вероникой.

Невдалеке, на сухом откосе, паслись дикие кролики. Одни щипали траву возле самых нор, другие спускались по склону в поисках одуванчиков и калужниц. Кролики-сторожа сидели на высоких муравейниках, почему-то покинутых обитателями, осматривая окрестности и тщательно принюхиваясь к ветру. Беззаботная песенка дрозда на опушке леса всех успокаивала. Она говорила о том, что поднимать тревогу нет никаких оснований.

На вершине одного из холмов, под дикой вишней, находилась нора, полускрытая зарослями ежевики. Над входом царил зеленоватый сумрак. В норе сидели два кролика. Вдруг кролик побольше вылез из хода, проскакал под покровом ежевики вниз и по канаве пробрался на поле. Он присел на траву и почесал у себя за ухом. Хотя ему сравнялся только год и он не набрал еще полного кроличьего веса, растерянным и робким он не был в отличие от большинства обитателей задворок кроличьей колонии, или «аутскертеров», не обладающих особой силой. Кролик зорко поглядывал по сторонам и с веселым видом потирал лапкой нос. Убедившись, что все спокойно, он опустил уши и принялся за траву. Второй кролик был далеко не так беззаботен. Маленький, с широко расставленными глазами, постоянно настороженным взглядом, он часто-часто вертел головой. По-видимому, малыш был чем-то очень встревожен. Он все время беспокойно нюхал воздух, а когда полосатый шмель с жужжанием пролетел мимо, кролик со страху высоко подпрыгнул. Он был так напуган, что два других кролика, пасшихся неподалеку, опрометью бросились в свои норки и сидели там до тех пор, пока еще какой-то кролик, с черными кончиками ушей, не узнал поднявшего тревогу и не принялся спокойно за траву.

– Это Хрейр-ру![1]1
  Кролики умеют считать до четырех. Все, что больше четырех, у них называется «хрейра», то есть «тысяча» или «очень много». Так, все их враги вкупе называются «хрейра элиль», то есть «тысяча врагов кроликов». Сюда относятся лиса, горностай, ласка, кошка, сова, человек и так далее. – Прим. авт.
  Малыш, о котором говорят кролики, был в выводке пятым. Так мы и будем его называть для удобства. – Прим. перев.


[Закрыть] Скорее всего опять мухи испугался, – сказал он. – Так о чем мы с тобой говорили, Крушина?

– Почему его назвали Хрейр-ру? – спросил Крушина.

– Он последний в выводке, самый слабый. Чудо, что ему удалось уцелеть. Он ужасно маленький! Как говорится, человек не заметит, лиса не польстится, – значит, дела его не так плохи!

Маленький кролик подскакал к своему товарищу.

– Пойдем подальше, Лесной Орех, – сказал он, – не могу понять, в чем дело, но у нас в колонии сегодня творится что-то неладное. Пойдем к ручью!

– Хорошо, – согласился Орех. – Найди мне там калужницу пожирнее. Ты на это мастак!

Они поскакали вниз по склону и, добравшись до ручья, начали пощипывать траву у тележной колеи. Вскоре Пятый отыскал калужницу, которую кролики считают изысканным лакомством.

В конце мая вблизи от кроличьей колонии калужницу не сыскать. Найденная Пятым калужница еще не выбросила бутонов, и ее розетка из плоских листьев была едва видна в траве.

Не успели друзья приняться за еду, как на другом берегу ручья появились два крупных кролика.

– Ага, калужница! Давай-ка ее сюда, да поторапливайся! – сказал один из них, заметив, что Пятый замер в нерешительности.

– Но ведь это наша калужница, Жабрей! Ее нашел Пятый! – вмешался Лесной Орех.

– А съедим ее мы! – возразил Жабрей. – Если ты не знаешь, что все калужницы – достояние офицеров Ауслы, так мы тебя быстро научим![2]2
  Почти в любой кроличьей колонии есть группа сильных кроликов-второгодков, окружающих Главного Кролика (что-то вроде вождя) и пользующихся большим авторитетом, – это группа так называемой Ауслы – стражи. – Прим. авт.


[Закрыть]

Пятый отвернулся и поскакал прочь. У перехода через ручей его нагнал Орех.

– Я сыт этим по горло! – вырвалось у него. – Вечно одно и то же: «У меня длинные когти, – значит, это моя калужница! У меня острые зубы, – значит, это моя нора!» По правде говоря, мне очень хочется бросить все и удрать из колонии, – вздохнул Орех. – Давай перейдем через ручей. Как ты думаешь: за ручьем безопасно?

Тон, которым был задан этот вопрос, показывал, что Пятый пользовался у Ореха авторитетом.

– Там вполне безопасно, – уверенно отвечал Пятый. – Я скажу, если замечу что-нибудь подозрительное.

Кролики перепрыгнули через насыпь над кирпичной трубой с водостоком. Солнце медленно садилось. Подыскивая место посуше, Орех скакал впереди. Вскоре они оказались возле зеленой живой изгороди. Вдруг Орех как вкопанный замер на месте и вытаращил глаза.

– Пятый, смотри-ка! Что это за штука?

Издавая резкий запах смолы и краски, два больших деревянных столба стояли посреди кустов изгороди, а прибитая к ним доска отбрасывала глубокую тень на поле. Оба кролика поспешили забраться в заросли жгучей крапивы, морща носы от запаха лежащего в траве окурка сигареты. Вдруг, весь задрожав, Пятый прижался к земле.

– Ой, Орешек! Что-то страшное и злое надвигается на нас!

– Объясни же: в чем дело? Ведь ты говорил, что здесь безопасно? – спросил Орех.

– Не знаю, – беспомощно отвечал Пятый. – Пока здесь безопасно, но опасность откуда-то приближается. Ой, Орешек! Смотри, все поле залито кровью!

– Не дури, это просто отблеск заката!

Пятый долго сидел посреди крапивы, дрожа и плача, не слушая увещаний Ореха. Полный тревоги, он не мог ничего объяснить. Наконец Орех заявил:

– Хватит плакать! Уже темно! Пора домой!

– В нору? – захныкал Пятый. – Да ведь этот ужас и туда придет! Не спрячешься!

– Замолчи! – твердо сказал Орех. – Сейчас слушайся меня. Что бы там ни было, нам пора домой!

Они перебежали поле и вброд перешли ручей. Вдруг Пятый оцепенел от ужаса и стал беспомощно топтаться на месте, хотя кругом было совершенно спокойно. Наконец Орех уговорил его дойти до колонии, но и здесь Пятый упорно сопротивлялся и отказывался спуститься в ход. Ореху пришлось силком затолкать его в нору. Солнце наконец закатилось. Подул холодный ветер, начал накрапывать дождь, и через час стемнело, а большая доска посреди живой изгороди заскрипела под порывами ночного ветра, как будто напоминая о том, что она здесь и никуда не исчезла. Вокруг не было прохожих, и никто не мог прочесть того, о чем вещали четкие черные буквы, словно врезавшиеся в дерево. Надпись на объявлении гласила: «Сэтч и К° (г. Ньюбери) начинает в Сэндльфорде застройку участков отличными современными домами».

В норе было тепло и сухо, но Орех проснулся от тяжелых сновидений. Ему почудилось, будто что-то им грозит. Правда, он не слышал шагов лисы или хорька, и инстинкт не приказывал ему спасаться бегством. Постепенно в голове у него прояснилось. Окончательно проснувшись, он увидел, что рядом с ним лежит Пятый и во сне пытается на него взобраться. Пятый вытянул лапы и выпустил когти, словно перелезал через проволочную изгородь.

– Проснись, Пятый! Дурачок! Ты меня чуть не поцарапал!

Орех прижал Пятого к земле. Тот забился и открыл глаза.

– Ой, какой страшный сон я видел! Мы сидели на какой-то доске посреди большой реки. С нами было множество кроликов. Вдруг мне почудилось, что это не доска, а решетка из костей и проволоки. Тут ты отдал приказ: «Плыть, всем плыть!» – и пропал из виду. Я стал тебя искать. Помню, как я вытаскивал тебя из какой-то дыры, а ты мне вдруг заявляешь: «Главный Кролик пойдет на опасное дело в одиночку» – и уплываешь от меня по какому-то темному туннелю!

– И ты от избытка чувств чуть не поломал мне ребра! Еще чего выдумал! Туннели ему снятся! Что за ерунда! Ну как, будем еще спать?

– Орешек, я думаю, нам в самом деле грозит беда! Нужно бежать, пока не поздно.

– Бежать отсюда, из колонии?

– Куда угодно, и поскорее!

– Всем стадом? Не дури! Никто с тобой не пойдет. Все скажут, что ты сошел с ума.

– Значит, их; настигнет беда. Выслушай меня, умоляю! Что-то очень страшное грозит всей колонии!

– В таком случае лучше всего поговорить с Главным Кроликом. Хотя, конечно, он не придет в восторг от такого известия!

Ореху не хотелось верить Пятому, и в то же время он опасался ему не верить. Тем временем полдень, а по-кроличьи «ни-Фрис», уже наступил. Большинство кроликов дремало в норах, а Орех и Пятый вылезли наружу, прошли немного по полю, а затем путаными подземными ходами направились в сторону леса. Пройдя туннель длиной около десяти метров, они очутились в глубокой норе, среди переплетенных дубовых корней.

Тут их окликнул крупный кролик-тяжеловес, один из солдат Ауслы. На голове у него росла густая шерсть, образуя лохматую шапку, придававшую ему несколько странный вид. Из-за этой шапки его прозвали Тлейли, то есть Лохмач.

– Уж не Орех ли это? – спросил Лохмач, обнюхивая его: под землей среди корней дуба было темно. – Что ты делаешь здесь в такое время?

На Пятого, стоявшего поодаль, Лохмач не обратил внимания.

– Нам надо поговорить с Главным Кроликом, и притом по очень важному делу, дорогой Лохмач, – сказал Орех. – Не можешь ли ты нам помочь?

– Вам? – переспросил Лохмач. – А что, этот малыш тоже собирается беседовать с Главным?

– Уверяю тебя, это необходимо, Лохмач! Я нечасто обращаюсь к тебе с просьбами. А аудиенции у Главного прошу впервые.

– Ладно, Орех, для тебя я готов на все, хотя не сомневаюсь, что мне за это оторвут голову. Скажу Главному, что ты толковый кролик! Он и сам, наверное, тебя помнит, хоть по временам у него память и сдает. Он порядком постарел! Подождите пока здесь!

С этими словами Лохмач спустился по туннелю и остановился у отверстия, ведущего в большую нору. Последовал короткий разговор, и Лохмача впустили. Орех и дрожавший от волнения Пятый остались дожидаться приглашения.

Главный Кролик носил имя Треарах – Рябиновое Дерево. В дни своего расцвета Треарах добился выдающегося положения не столько из-за физического превосходства, сколько благодаря спокойному и рассудительному нраву.

Хотя Лохмач не ошибался, говоря, что он постарел, но голова у него еще была ясная. Он вежливо встретил Ореха и Пятого. Офицеры отряда Ауслы любили запугивать кроликов послабее, но у Треараха не было в этом необходимости.

– А, Грецкий Орех, здравствуй! Ведь тебя зовут Грецким Орехом?

– Нет, Лесным Орехом, сэр!

– Ах, да, ты – Лесной Орех! Очень мило, что ты пришел меня навестить! Я отлично помню твою мать! А как зовут твоего приятеля?

– Это мой брат, сэр.

– Итак, это твой брат, – сказал Треарах со слабым оттенком раздражения в голосе, говорившим о том, что его более не следовало поправлять. – Устраивайтесь поудобнее. Не угодно ли салата?

Солдаты Ауслы воровали салат к столу Главного Кролика в ближайшем огороде, но жителям окраины почти никогда не доводилось его попробовать. Орех из вежливости взял один листочек и принялся жевать. Пятый отказался от угощения и сидел, помаргивая и трясясь мелкой дрожью, с самым несчастным видом.

– Ну, как идут дела? – осведомился Главный Кролик. – Скажите: чем я могу быть вам полезен?

– Сэр, мы пришли из-за Пятого, вот из-за него, – неуверенно начал Орех. – Пятый умеет предвидеть будущее[3]3
  Так автор фантастически отображает тот факт, что некоторые кролики обладают чрезвычайно острым внутренним чутьем. – Прим. перев.


[Закрыть] и пока ни разу не ошибался. Осенью он предсказал, что начнется наводнение. Сейчас он говорит, что на нашу колонию надвигается большая опасность.

– Большая опасность? Вот как! Весьма огорчительно! – сказал Главный Кролик, хотя по нему не видно было, чтобы он был так уж огорчен. – В чем же кроется эта опасность? – Он взглянул на Пятого.

– Н-не знаю, – отвечал тот, заикаясь, – н-но это что-то очень страшное!

Треарах из вежливости минуту помолчал, а затем осторожно спросил:

– Ну и как мы, по-вашему, должны поступить?

– Бежать, – выпалил Пятый. – Всем, всем, и немедля!

Треарах снова минуту переждал. Затем он сказал сочувственным тоном:

– Скажите! Но ведь это очень трудная задача, не правда ли?

– Сэр, – вмешался Орех. – Ваше дело – решать, что нам всем делать!

– Очень мило, что ты так считаешь. Надеюсь, что пока это так! Однако, дорогие друзья, давайте немного подумаем. Сейчас май, не правда ли? Люди заняты своей работой, так что кролики могут беспрепятственно наслаждаться жизнью. Никаких наших врагов – хищников-элилей – поблизости нет. Болезней также нет, погода стоит отличная. А ты, Орех, хочешь, чтобы я объявил обитателям колонии, что юный… гм… гм… ну, что твой брат чувствует неясное беспокойство и посему все мы должны немедля сняться с места и кубарем мчаться невесть куда. Как вы думаете, друзья, что на это скажут другие кролики? Вы полагаете, что все будут в восторге, не так ли?

– Вас они послушаются! – опять выпалил Пятый.

– Очень мило, – снова сказал Треарах. – Ну, пожалуй, пожалуй! Однако это очень серьезный шаг.

– Но у нас нет времени, сэр! – снова вскричал Пятый. – Опасность близко! Она совсем рядом, она, словно силки, сдавила мне горло! Орех, помоги же, ну!

Крича от ужаса, Пятый забился, крутясь и колотя лапами по песку, как будто бы он уже попал в западню. Орех навалился на него и прижал его к земле, и Пятый вскоре затих.

– Прошу нас извинить, Главный Кролик! – сказал Орех. – Такое с ним случается!

– Какой ужас, какой ужас! – воскликнул Главный. – Бедняжка! Ему нужно немедленно идти домой и хорошенько отдохнуть. Но я очень рад, что ты меня навестил, Грецкий Орех! Ценю твое внимание! А ты, Лохмач, изволь оставаться на месте!

Когда Орех и Пятый в глубоком унынии проходили по туннелю, ведущему от норы Треараха в лес, они снова услышали голос Главного, только тон его на этот раз был гораздо более суровым. По временам раздавались ответы Лохмача: «Да, сэр!», «Нет, сэр!». По-видимому, Лохмачу, как он это и предвидел, «отрывали голову».

Наступил вечер, и Орех с Пятым в компании двух друзей вышли поужинать травой на окраину леса. Черная Смородина, кролик с черными кончиками ушей, внимательно прослушав описание появившейся доски, заметил, что люди имеют обыкновение оставлять такие доски как сигналы друг другу, так же как кролики оставляют погадки или следы на тропинках.

– Так вас Треарах и послушался! Зачем вы ему все это наболтали? – сказал в свою очередь Одуванчик, другой сосед.

– Не знаю, на что я рассчитывал, – ответил Орех. – Мне просто показалось, что мы обязаны всех предупредить об опасности!

– А ты в самом деле считаешь, что есть опасность?

– Я в этом убежден! Пятый никогда не ошибается!

Одуванчик собирался что-то сказать, но тут какой-то кролик, с шумом приминая заросли ветрениц, как слепой, толкнулся в чащу лесной куманики и зашлепал по канаве. Это был Лохмач.

– Эй, Лохмач! – окликнул его Орех. – Ты свободен от дежурства?

– Да, меня освободили, и, по всей вероятности, навсегда!

– Как это?

– Да вот так! Я ушел из Ауслы!

– Неужели из-за нас?

– Вот именно! Треарах умеет любого допечь, если из-за каких-то дурацких пустяков его разбудят в полдень, в самый ни-Фрис! Смею думать, что всякий другой кролик смолчал бы, желая сохранить себе местечко при Главном, но я для этого, видно, не гожусь! Я ему прямо сказал, что не слишком ценю эту самую Ауслу и что сильный кролик не пропадет и без его колонии! На кой мне воровать для него салат? И на часах стоять не хочу больше! Я ужасно разозлился!

– Скоро некому будет воровать салат, – пробормотал Пятый.

– А вот и Пятый! – сказал Лохмач. – Тебя-то я и ищу! У меня из головы не выходят твои речи. Скажи-ка: не пустил ли ты попросту утку, чтобы придать себе веса, а? Уж не наврал ли ты?

– Я не врал, – грустно сказал Пятый. – Очень жаль, но я не врал!

– Так ты бежишь из колонии?

Все были озадачены той прямотой, с которой Лохмач разом решил тревоживший всех вопрос. Одуванчик пробормотал:

– Бежать из колонии? Клянусь Солнцем – нашим господином Фрисом!

– Мы с Пятым бежим сегодня ночью, – сказал Орех, немного подумав. – Идемте с нами!

– Тогда берите и меня! – выпалил Лохмач.

Орех подумал, что, хотя присутствие Лохмача может оказаться очень кстати, с ним, наверное, будет трудно ладить. Вряд ли он пожелает подчиняться обитателю задворок! «Не для того мы бежим из колонии, чтобы нами помыкал Лохмач», – подумал Орех. Однако вслух он произнес:

– Хорошо! Мы тебе рады!

Он по очереди посмотрел на остальных кроликов. Смородина первым подал голос:

– Я тоже бегу с вами! Не то чтобы Пятый меня надоумил. Дело в том, что у нас тем, кто не в Аусле, радости мало. Конечно, очень страшно решиться бежать! Путь будет опасным! Но что же делать? Лисы тут, ласки там, Пятый поднял тарарам!

Он вырвал сочный лист бедренца и начал его жевать, скрывая тревогу.

– Если принимать слова Пятого всерьез, то надо уговорить и других кроликов идти с нами! – сказал Орех.

– Я знаю парочку солдат из патруля, которых стоило бы прощупать на этот счет, – заявил Лохмач. – Если я сумею их уговорить, то приведу с собой. Только они пойдут не из-за Пятого! Просто они недовольны своим положением. А чтобы поверить Пятому, надо самому его услышать. Меня-то он полностью убедил!

– Значит, встречаемся здесь снова в полночь, то есть «фу-Инле». И пустимся мы в путь тоже за полночь. Время дорого! Опасность, хоть и не знаю какая, все приближается. Притом, если Треарах узнает, что ты покушаешься на его патруль, это вряд ли будет ему по вкусу. Капитан Остролист тоже не будет в восторге. На твоем месте, Лохмач, я бы с большой осторожностью выбирал тех, с кем собираешься говорить, – закончил совещание Орех.

После восхода луны прошел уже час, и вскоре Орех и Пятый вылезли из своей норы и тихо соскользнули на дно канавы. С ними был еще один кролик, друг Пятого, носивший имя Хлао-ру, то есть Маленький Горшочек. Он был не крупнее Пятого и очень робок, так что большую часть вечера Орех и Пятый потратили на то, чтобы убедить его присоединиться к ним. Горшочек дал согласие только после долгих колебаний. Он боялся того, что их ждет за пределами колонии, но в конце концов решил, что лучший способ избежать беды – это держаться поближе к Ореху и делать все, что прикажут.

Все трое медленно двигались по канаве, как вдруг Орех услышал какой-то шорох. Он поднял глаза:

– Кто это? Не Одуванчик ли?

– Нет, это я, Хокбит, – сказал вновь пришедший, глядя на них сверху. Он тяжело спрыгнул в канаву.

– Неужели ты меня не помнишь, Орех? – спросил он. – В прошлом году во время снеговых заносов мы с тобой долго сидели в одной норе. Одуванчик говорит, что сегодня ночью вы хотите бежать. Я иду с вами!

Орех наконец вспомнил Хокбита – глупого и медлительного кролика, в чьей докучливой компании ему довелось провести пять зимних дней во время снегопада. «Однако, – подумал Орех, – сейчас не время выбирать и капризничать! Хотя Лохмач обещал уговорить кое-кого из стражи, все же основная масса желающих бежать будет, несомненно, не из Ауслы». Орех прикидывал, кто еще мог бы к ним присоединиться, когда появился Одуванчик.

– Надо торопиться! – встревоженно сказал он. – Мне не слишком нравится, как обстоят дела! Мы разговаривали с Хокбитом, как вдруг этот наглый детина Жабрей вырос у меня за спиной. «Что вы затеваете?» – спросил он. Потом сказал, будто носом чует, что зреет заговор против Треараха, и злобно на меня уставился. Сказать по правде, я порядком струхнул!

– Удивительно, что Жабрей принялся за расспросы, а не сбил тебя сразу с ног, – заметил Орех.

Время шло. Кролики сидели, прижавшись к земле. Орех уже собирался пойти искать Смородину, но вдруг увидел, как тот в сопровождении трех кроликов появился на поле. Заметив среди них своего приятеля Крушину, Орех обрадовался, так как знал, что это честный и смелый кролик. Крушину собирались зачислить в солдаты Ауслы, как только он наберет полный вес.

«Наверное, Крушину тоже обижают, – подумал Орех. – Крушина и Лохмач будут серьезной силой, если нам придется ввязаться в какую-нибудь драку». Других двух приятелей Смородины – Веронику и Желудя Орех не знал, и их имена ему ничего не говорили. Это было неудивительно, потому что оба они были ничем не примечательны, типичные аутскертеры – тощие кролики по шестому месяцу от роду, с беспокойным и робким взглядом, говорившим о том, что обоих часто наказывала стража. Они с любопытством смотрели на Пятого. Зная его только со слов Смородины, они, видимо, ожидали, что Пятый сразу начнет предсказывать грядущее, но он выглядел хладнокровнее всех прочих. По-видимому, уверенность в том, что бегство состоится, успокоила его.

Время шло. Смородина вылез из канавы и забрался в заросли папоротников, но вскоре вернулся назад, непрерывно вздрагивая, готовый при малейшей тревоге броситься бежать. Орех и Пятый без всякого удовольствия пощипывали темную траву по краям канавы. Наконец со стороны леса послышался шум прыжков. Через минуту рядом с ними вырос Лохмач. За ним в канаву спрыгнул мускулистый кролик месяцев двенадцати от роду, вечно веселый и неунывающий. Его серебристую шкурку хорошо знали все кролики колонии. Это был племянник Треараха по имени Серебристый. Он только первый месяц служил в патруле Ауслы.

Орех обрадовался, увидев, что Лохмач привел Серебристого, известного своей прямотой и спокойным характером.

– Дозорные донимали Серебристого за особенный цвет меха, а также за то, что он якобы получил место в Аусле только из-за своего дядюшки, – сказал Лохмач. – Я хотел позвать еще парочку друзей, но, видно, остальные солдаты вполне довольны своим положением. – Лохмач осмотрелся. – А ведь нас немного! Не отказаться ли нам от этой затеи?

Серебристый собрался было открыть рот, как вдруг в кустах раздался шум и из зарослей выскочили три кролика. Они двигались четко и уверенно в отличие от кроликов, собравшихся в канаве, чей шаг был робок и несмел. Самый крупный кролик шел впереди, как командир, а два других следовали за ним в некотором отдалении. Чувствуя, что эти кролики – враги, Орех вздрогнул и замер. Пятый прошептал:

– Ой, Орешек, они за нами… – и затих, а Лохмач, повернувшись к вновь пришедшим, усиленно зафыркал и заработал носом. Вновь прибывшие, не колеблясь, направились к нему.

– Ты Тлейли? – спросил Лохмача начальник патруля.

– Ты меня отлично знаешь, Остролист. Чего тебе надо? – спросил Лохмач.

– Ты арестован! – грозно объявил Остролист.

– За что?

– За распространение недовольства и подстрекательство к бунту. Ты тоже арестован, Серебристый, за то, что своевременно не отдал рапорта Жабрею и пропустил свое дежурство!

Не раздумывая, Лохмач одним прыжком бросился на Остролиста. Тот начал отбиваться. Его подчиненные приблизились, поджидая момента, чтобы включиться в схватку и прижать царапающегося и боксирующего задними лапами Лохмача к земле. Внезапно Лохмачу на помощь бросился Крушина. Он сбил с ног одного патрульного и напал на второго. Через минуту к нему присоединился Одуванчик, прыгнув прямо на голову раненного Крушиной солдата. Оба патрульных с трудом отбились от наших смельчаков и поскакали к зарослям. Наконец Остролист вырвался из объятий Лохмача и присел на задние лапы, сердито сжимая передние, как это обычно делают кролики, если их раздразнить.

Он собирался было заговорить, но перед ним внезапно вырос Орех.

– Беги, или мы тебя убьем, – сказал он твердо, но без злобы.

– Молчать, безумный! Ты разговариваешь с капитаном Ауслы! Это тебя мы убьем! – завопил Остролист.

Он повернулся, выскочил из канавы и скоро исчез в зарослях.

Оказалось, что у Одуванчика поранено плечо. Он немного полизал ранку, а затем повернулся к Ореху.

– Они скоро вернутся и натравят на нас всю Ауслу! Тогда нам несдобровать! – нервно вздрагивая, пробормотал он.

– Идемте к ручью, там мы не потеряем друг друга, – сказал Орех.

Плечом к плечу с Пятым Орех вывел свой маленький отряд из канавы и пошел вниз по склону. Через минуту кролики исчезли в тумане, пронизанном лунным светом.