Текст книги "( Не ) бойся зверя (СИ)"

Автор книги: Рианнон Шейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

20 Катя

Утомительный час езды в тишине казался адом. Александр сидел рядом, но был запредельно далеко от меня. В своих мыслях. Я даже знаю, о чем он думает. Возможно, о том, как я просто взяла и продалась ему.

Знал бы он, как меня это мучает, через какие душевные терзания я прохожу каждую минуту, понимая, на что подписалась. И тот факт, что эти деньги помогут сестре меня перестали успокаивать.

И пусть мы с матерью редко общаемся в последнее время, я не могла проигнорировать болезнь сестры. В лепешку бы расшиблась, но достала бы хоть какие-нибудь деньги. Но видя заинтересованность Александра во мне и учтивая его прошлое предложение, я решила попытаться.

Я не верила, что Александр согласится, и думала, он вышвырнет меня из своего кабинета. Может быть, так было бы лучше. Вдруг деньги появились бы каким-то другим путем? Ну бывает же такое? Тогда бы я не чувствовала себя так опустошённо.

Боже мой, да о чем я? Моя сестра будет жить и какая, к черту, разница, что за этим стоит?

Пока мы в очередной раз остановились – я думаю, Александр курит. Я смиренно жду, сжимая сумку с необходимыми вещами, Александр бросает мрачный взгляд куда-то вдаль.

Ведет он себя сейчас значительно холоднее, чем в день, когда я готовила у него дома или когда была с ним в отеле.

Я пропускаю момент, когда мы заезжаем в коттеджный поселок. Отрываю взгляд от телефона и пялюсь на вид за затонированным стеклом.

На территории, буквально на каждом шагу двухэтажные дома и все одного типа. Везде стоят высокие сосны, которым не удавалось скрывать садящееся солнце. Поездка наша завершилась, лишь когда закончились дома и начался глухой сплошной и черный лес.

Вот тогда я немного запаниковала, бросив на Александра тревожный взгляд, но он по-прежнему сидел где-то в своем мире.

Наконец, мы остановились. Черные ворота стремительно открылись, и мы въехали на территорию. Как только Сёмен заглушил двигатель, я без разрешения поспешила открыть дверь и выйти. Мне сильно хотелось вдохнуть свежего воздуха, который оказался божественно чистым, лесным. А еще меня немного потряхивало и подташнивало. Все от нервов, но, думаю, воздух в пригороде пойдет мне на пользу.

Около большого деревянного дома стояла еще одна машина. Внедорожник. Я оборачиваюсь и смотрю, как удаляется Сёмен. Наверное, поедет к Юльке. Повыпендривается тачкой бизнес-класса. Надеюсь, он не обидит мою подругу, ведь ей и так досталось от бывшего. Юля ни с кем не встречается, разве что погружается в легкие интрижки удовольствия ради. На отношения у нее твердое табу. Впрочем, как и у меня. Видимо, поэтому мы и дружим. У каждой за плечами свой багаж психологических травм.

– А у Сёмена нет жены или девушки? – ох, вот это я зря таким вопросом решила развеять лесную тишину. Выглядит так, будто я в нем заинтересована. – Просто ваш Семён к моей подруге клеится.

– И что?

– Не хочу, чтобы он обидел Юлю.

– О себе беспокойся.

– Может хватит? – не выдерживаю я. Внутри что-то лопается. Безрассудное, горячее, жалящее. – Как я буду работать на вас, когда вы ведете себя как бесчувственная льдина?

– Бесчувственная льдина, говоришь?

Оставив мою сумку на асфальте, оборотень в ту же секунду оказывается около меня. Я стойко переношу то, как его рука быстро убирает мои волосы за плечо, касается шеи и ложится на затылок.

– Уже так натерпится испытать на себе все пятьдесят оттенков страсти оборотня?

Стойко стою, даже когда он заставляет меня задрать голову и неотрывно смотреть в его глаза, но когда его губы оказались напротив моих, я запаниковала и оттолкнула его. Не потому, что он мне противен, и даже не потому, что мне страшно...

Скорее, мне заранее стало стыдно. Так что может быть хуже стыда?

– Простите.

У него чертовски железное терпение, но боюсь, оно успеет накалиться до вечера. Как я собиралась отдаться ему, когда даже не дала себя поцеловать? А его жестокое безразличие и холод только навивают непрошеные мысли, что у этого оборотня все же есть обратная сторона характера.

– Завтра твоя семья получит деньги, – а вы получите меня. Возможно, до завтра он меня не тронет? Впрочем, не думаю, что он из тех, кто будет ждать. – Идем в дом. Кажется, скоро ливанет.

***

Этот дом сильно отличался от предыдущего. Здесь почти ничего не было. Пустота, гуляющий свежий воздух между комнатами и проходящие солнечные лучи в большие окна в пол.

Грэх минималист?

Проходя в его кабинет, замечаю множество книг.

Ооо! Еще и интроверт.

Он молча показывает мне дом, и конечной остановкой является комната.

– Здесь ты будешь спать, – отвечает, стоя ко мне спиной, на что я киваю. Бегло осматриваю комнату, где никаких интересных деталей. Большая кровать, шкаф, тумбочка, торшер. Все в темно-древесных тонах. И санузел. – Располагайся.

Оборотень ушел молча, оставив меня наедине с мыслями. И даже не знаешь, что хуже!?

Выставив на раковину немногочисленный инвентарь для ежедневного ухода, я, набравшись смелости, все же вышла из комнаты. Тишина угнетала. А еще начавшийся ливень. Не люблю дожди… А впрочем, кто и любит?

Я терялась от безысходности. Что я сейчас должна делать? Начать с ужина или … он сказал отрабатывать аванс. Что именно он хотел этим сказать, а главное, зачем я это мысленно опошлила? Может он имел в виду, например, приготовить макароны, которые я ему так и не приготовила.

Все же решаюсь войти в кабинет и спросить у него, только к моему удивлению оборотня там нет. Ноги сами меня ведут в спальню. Стукнув один раз и спросив, можно ли войти, не дожидаясь ответа, я вхожу, почему-то считая, что это сойдет мне с рук. К несчастью, думаю я только после того, как сделаю. К счастью, Грэха в комнате не оказалось, за что я позволяю себе залипнуть на личном пространстве оборотня.

Так вот она какая… Волчья берлога.

Надо же. Здесь все как-то… иначе! Говорят, спальня – это отражение внутреннего состояния хозяина. Что ж… здесь есть, где развернуться, то есть, разложиться.

И я настолько засмотрелась на картину над изголовьем кровати, что не заметила стоящего Александра.

– Нравится?

Хватаюсь за сердце и как ошпаренная отскакиваю в сторону. Было из-за чего!

– Напугали! Нельзя же так подкрадываться!

– Что ты здесь делаешь?

– Я?

21 Катя

Сглатываю. Сердцебиение ускоряется, чувствую легких холод, движущийся по затылку. Руки вспотели и даже между ляжками влажно!

Мой взгляд пробегается по обнаженной коже. Его грудь тяжело вздымается, но это не единственное, что я поняла. Он такой рельефный, накаченный. Он шикарный и парочка шрамов этого не портит, а еще у него есть татуировка, которую даже на расстоянии вытянутой руки я не могла разобрать.

А он темнее, чем я себе представляла. Так, стоп, а я что себе его представляла? Я на фоне с ним мертвенно-бледная. Мне бы не помешал загар.

Все, что я понимала это то, что не подхожу ему. Ни социально, ни физически. Я не дотягивала никак до такого, как он.

Но, я забывала одну маленькую, но очень важную деталь. Он видел меня голой. После клуба. И не просто видел.

А теперь я вижу, как капельки воды падают с его темных волос на грудь и стремительно спускаются ниже, уводя за собой моё внимание.

Сглатываю, касаясь его полотенца, взглядом! А он хватает мокрую махровую ткань, словно та едва не соскользнула с бедер, и я резко поднимаю взгляд. Что это сейчас было? Я нагло пялилась? Похоже, что да.

По лицу Александра скользит устрашающая улыбка. Я делаю шаг в сторону. Сразу к кровати. Наверное, чтобы лететь было недалеко. Я была уверена, он меня в сию секунду опрокинет и остервенело набросится, разрывая на мне и без того тонкую одежду. Но нет, стоит и рассматривает. Меня это разочаровывает?

О Господи, Катя, когда ты уже определишься со своими чувствами к нему?

– Можешь приступать, – кивает в сторону ванны, и я нервно сглатываю.

Что?

Уже сейчас?

Он хочет, чтобы я помылась, перед тем как мы начнем заниматься сексом? Ну конечно. Теперь и я себя ощутила грязной после его взгляда, хоть и мылась пару часов назад.

Я смиренно киваю и прохожу в ванную комнату. И это совсем не значит, что мне не страшно. Страшно! Я просто в ужасе! В лицо ударяет пар и дразнящий мужской аромат. Я оборачиваюсь. Алекс невозмутимо смотрит на меня, и я бросаю пару фраз, правда, мне едва ли удается связать свою речь в человеческую.

– Я быстро, – закрываю дверь перед его носом и пытаюсь выдохнуть нахлынувшее волнение, но духота прогретого помещения не дает мне это сделать.

Кое-как поборов себя, стягиваю одежду и прохожу в душ. Регулирую воду на прохладную, чтобы сбить с себя тревогу и смыть с тела пот.

И сама не замечаю, как закрываю глаза и начинаю скользить руками по своему телу, представляя Александра. Коснувшись себя пальцами между ног, понимаю, что маячу у заветной пропасти наслаждения, но останавливаюсь и сразу же выключаю воду.

Перевести дыхание удается с трудом. В ванной уже нежарко. Скорее холодно, но не могу сказать, что холодная вода привела меня в чувства.

Нахожу на полке полотенце и вытираюсь насухо и только встав перед зеркалом, начинаю бегло себя рассматривать.

Тоналка, которой я постоянно замазывала на шее затянувшийся след от укуса, смылась. Будут ли у него вопросы, кто оставил на мне свой след и играет ли это для него какую-то роль? А впрочем, тем утром в отеле, он уже видел след и ничего не сказал. Значит, это не важно. Почему-то это немного расстраивает. Он намеренно молчит там, где я хочу слышать от него вопрос.

Но это уже не важно, когда и какой оборотень оставил на мне метку. Его больше нет в моей жизни. Нет, и не будет.

Мои соски предательски торчат, словно я возбуждена. Меньше всего хочется, чтобы оборотень считал меня какой-то легкодоступной, инфантильной. Ведь это совершенно непохоже на меня. Мои постоянные уклоны от его губ не говорят о том, что я робкая и не умею целоваться, а наоборот, словно я этим набиваю себе цену.

Ладно, пусть думает так, чем считает неумехой. Мне еще предстоит испытать позор. Я физически к нему приближаюсь и морально к нему готовлюсь. В первой, что ли?

Я не считаю себя привлекательной. Точнее, привлекательной настолько, чтобы подходить Александру Грэху. Одному богу известно, что он во мне нашел. Может грудь? Она и мне, кстати, нравится. Но эти выпирающие бока… А мои бедра? Да это же ужас! Широкие слишком! А ляжки? Ляжки вообще жирные! И небольшое пузико, из-за которого я не могу нормально застегивать джинсы стоя. Приходится ложиться на пол или на кровать.

Все потому, что я готовлю слишком калорийную еду. Когда начала ходить к психологу, она предложила мне терапию в виде занятия любимым делом. Вот я и ушла в готовку пирожков с головой. Чем не терапия отвлекаться не на прошлые проблемы, а на возникшие в текущее время жирные бока?!

Оборачиваю тело в полотенце и наконец решаюсь выйти. Похоже, я недолго пробыла в ванне. Надеюсь, Александр не устал меня ждать, но выйдя в комнату, его я в ней не обнаружила.

Присаживаюсь на край кровати и, сложив руки на коленях смиренно жду. От ожидания знобит похлеще, чем от ледяной воды. Не знаю, что от него ожидать.

Боже мой! Незалетайка! Они ведь в моей спальне! Стоило принять решение уйти за резинкой, как вдруг заходит Александр. Такой весь невозмутимый, уверенный в себе и одетый в спортивный костюм.

Хотела бы я выглядеть также уверенно в обычных спортивках.

– Ты чего?

– Я готова, – выдаю твердо и решительно, стараясь не показывать страх, хотя у самой внутри бушует цунами. Мне кажется, или меня сейчас вырвет? Только не на этот белый ковер! Его не отмыть!

– Ты помылась.

– Конечно.

– Зачем?

– Что значит зачем? Вы же сказали, что я должна идти мыться.

– Катя, я такого не говорил.

– То есть вы сказали «можешь приступать»!

– Да, я имел в виду уборку в моей ванной комнате.

– Что? Уборку?

– Ну да, уборку, а ты что подумала? Я на пробежку. Приготовь ужин и да, ванну все-таки помой. У меня нет домработницы. Я не люблю чужих в своем доме, поэтому убираюсь сам и нечасто. Но теперь это будешь делать ты.

– Я? – не верю своим ушам.

– Перчатки на кухне под раковиной. Холодильник забит продуктами. Катя, я с пробежки буду очень голоден и мне все равно, что ты приготовишь, главное сытно, много и вкусно. Только, пожалуйста, поживее вклинивайся в свою новую работу, потому что когда я голоден, я очень несдержан.

22 Катя

Я предполагала, что позор близок, но не знала, что его конфигурация будет именно такой!

Выбегаю из его комнаты, до того как он двинулся с места. Держу на себе сырое полотенце, которое норовит упасть так же быстро с моей троечки, как и моя гордость.

Позорище. Он всего лишь один раз предложил мне перепихон, а я взяла и расписала со скорости света в своей голове жизнь содержанки!

Ну, дура же, дура!

Думая о том, что Грэх свалил на пробежку, я тянусь за рюкзаком. Одной рукой придерживаю полотенце, другой, прижимая к себе свой любимый пыльник, пытаюсь расстегнуть молнию.

Махровый влажный гад решил-таки упасть. Но почувствовав на себе мужской взгляд, я выпустила из рук рюкзак, а полотенце решила оставить при себе. В секунду пол становится мерцающим, и все из-за несколько десятков блестящих упаковок незалетайки.

– Да ты, я смотрю, готовилась тщательно.

– Это не мои! – поспешила оправдаться. Плюс один в копилку позора. Как я вообще допустила их появление в моем рюкзаке, да еще и в таком количестве?

– А чьи же?

– Юлькины! Она положила мне их!

– Многовато будет, – парирует невозмутимо, отчего становится еще больше стыдно. – Мне придется постараться, чтобы не разочаровать тебя.

Он это серьезно?

Юлька, сучка, да что тебе икалось во время секса! И не только икалось!

Сижу на полу, сжимая полотенце на груди, и боюсь взглянуть на Александра. Ну, Божечка? Что еще ты для меня приготовил? По-моему, ты уже по всем фронтам, как бульдозер вдавил меня в асфальт позора.

– Я не собирался с тобой сегодня заниматься сексом.

– А когда? – голос такой, словно я разочарована. Меня действительно интересует, когда это случится?

Я мастерски себя топлю. Интересно, есть ли где-то курсы, как прокачать свою уверенность, чтобы не упасть лицом в грязь, когда ты почти что голая перед оборотнем.

– Разочарована?

– Я думала я здесь за этим.

– Ты здесь за тем, что бы делать то, что я говорю. Встань уже наконец с пола! – хватает за локоть и резко тянет на себя. Я не успеваю сказать, что мне больно оттого, с какой силой его пальцы сжимают мою руку. – Боишься меня?

– Нет.

– Не ври, – отвечает озлобленно. В его голосе нет ни капли мягкости, как и в его касаниях и во взгляде.

– Теперь да, – отвечаю глядя в его глаза. – Боюсь. Боюсь, когда вы так смотрите на меня, будто хотите убить. Боюсь, потому что не знаю, что в вашей голове. Вы кажетесь холодным как сталь, во всем показывая свое безразличие, в другое мгновение меняетесь, готовы своим взглядом испепелить любого, кто рядом с вами, но, мне кажется, я видела и другую вашу сторону. Нежную, добрую. Возможно, это была всего лишь иллюзия. Я не знаю вас настоящего, Александр, и это пугает меня сильнее, чем то, насколько близко вы стоите сейчас ко мне.

Оборотень ослабляет хватку, но не отпускает, словно у меня есть шанс сбежать. Но смотрит по-прежнему дико, неутолимо, ненасытно и с тем же слишком опасно для такой, как я.

Чувствую себя пойманной жертвой. Мне больше не убежать, не скрыться, ведь я в лапах зверя. Добровольно пришла. Никто не заставлял. Сама так решила.

Опускаю взгляд. Пропускаю через все тело холод. Болезненный, неприятный. Чувствую, как мурашки накрывают плечи, которые, дрогнув, опустились, не в силах держать натиска этого мужчины.

Он так близко ко мне, я слышу его дыхание, чувствую жар, исходящий от его тела и запах. Странный, будоражащий внутри все чувства, запах лидера, с которым ты можешь быть под защитой. Но он опасный и манящий.

Почему так? Почему всё, что так запретно, манит? Притягивает к себе с такой силой, что ты словно помешавшись, не можешь даже возразить, хоть и знаешь, насколько это опасно для жизни.

***

И еду ему готовь, и вещи стирай, и полы мой! Унитаз и плитку в ванне чисть! Я кто ему вообще?

Думала ли я, получая диплом, что буду работать уборщицей у оборотня?

Надо бы прогуглить услуги клининговых компаний. Дом-то не маленький.

– Ты вот тут пятно пропустила, – тычет мыском в мыльный след на паркете. Сидя перед ним на коленях, я поднимаю голову, поджав губы, чтобы не дай бог в ответ ему ничего не сморозить.

– Вижу!

– Не халтурь, три тщательнее. Еще в гостиной не забудь.

– Не забуду! – сжав тряпку тру еще сильнее.

– И про ужин не забудь.

– Угу! – да когда ж вы свалите? – А вы точно на пробежку? Там ведь дождь.

– Идеальная погода для пробежки, – ну так бегите уже отсюда поскорее!

– Ну-ну, вы же не болеете.

– Кать, еще одно пятно. Почему ты такая невнимательная?

– Ну где? Я уже все отмыла здесь!

Оглядываюсь назад, а там светлое пятно на вполне себе темном паркете, и это пятно на глазах начало увеличиваться, как и глаза Александра.

– Ты чем намываешь вообще?

– Средством.

– Каким, Катя? – голос Александра меняется, я, сжав тряпку в руке, отползаю к ведру.

– Доместосом.

– Который для унитаза?

– А что был какой-то другой? Какая разница, чем полы мыть?

– Катя! – проорал мое имя словно проклятье. Я от страха чуть тряпку в него не кинула. – Большая разница, когда полы паркетные! Кто моет паркет доместосом?

– Я?

– Ты…! Ты…! – Александр багровеет на глазах. – Ты испортила паркет. Понимаешь, сколько он стоит?

– А чего вы орете на меня? Вы сказали мыть – я мою! Откуда мне знать, что паркет нельзя мыть доместосом? У нас дома линолеум! Мы его моем и доместосом, и хлоркой, и белизной!

По мере расширения пятна и осветления паркета, который был прекрасно выложен темной ёлочкой, появляются мои слезы.

– Я не знала! Может, коврик сюда положите?

– Ты же всю проходную помыла.

– Так положите ковер везде! Вы не говорили мне, чем мыть, я взяла знакомое средство. Вы сами виноваты! И чего вы орете на меня? не орите!

Выдохнув, оборотень смотрит куда-то сквозь меня. Он же не думает, как меня убить? Это ведь всего лишь паркет!

– Если что, от трупа нельзя избавиться залив его в ванной доместосом.

– Да что ты говоришь. У меня сад большой, розам как раз удобрения не хватает. Я пошутил, расслабься. Катя, тридцать три несчастья. Просто протри пол влажной тряпкой и вообще, зачем ты это делаешь на карачках? Тебе так нравится половая жизнь? Там же моющий пылесос стоит.

– Я не умею таким пользоваться! – и снова начинаю реветь, подставив перед собой ведро. Вдруг соленые слезы тоже паркет разъедают.

– А спросить не судьба?

– Вы спрашиваете не судьба? А вы считаете это судьба, быть вашей уборщицей, когда я знаю четыре языка, имею диплом и вообще готовлю как итальянский шеф-повар, а вы меня вот это вот все заставляете делать!

– Мерзавец.

– Да, мерзавец!

– Гад и нахал.

– Да, гад и нахал!

– Но все равно нравлюсь тебе.

– Да! Все равно… так стоп, – вытираю слезы тыльной стороной руки. Его уверенность в словах так прошибла меня, что я едва могла возразить ему в ответ. – Не нравитесь! – наконец выпалила. – Вы не нравитесь мне, и… И я вас боюсь! Ясно? Я здесь только по одной причине!

Я сказала это на эмоциях, на расстроенных чувствах! И я совершенно не хотела опускаться до слез и криков, тем более в его адрес.

Мгновение затишья превратилось в мгновение напряжения. Внезапно он подошел ко мне ближе, его ледяные пальцы впились в мой подбородок. В его глазах пылало пламя, отражая его неумолимую жажду жестокости или же желания? Два совершенно разных стремления танцующие рука об руку на обрыве, скидывая с него мои оставшиеся нервные клетки.

Боль от его хватки пронзает кожу, а страх сжимает сердце еще сильнее. На секунду я испугалась, что он лишит меня жизни, или сделает со мной нечто ужаснее, чем смерть. И тогда моя собственная глупость ляжет на плечи моих родных, которые навсегда останутся беззащитными перед этим зверем.

Мое тело дрожит. Я лишь ощущаю свою беззащитность перед огромной силой оборотня. Но я не закрываю глаза, не молюсь, в надежде, чтобы этот кошмар прекратился. Мои слезы в мгновение высохли, и, сжимая пальцы, я была готова ко всему.

– Так зачем согласилась поехать ко мне, если боишься? – его громкий и жесткий голос эхом прошелся по дому, ударяясь о стены. Вздрогнув, я впилась взглядом в его желто-оранжевые глаза и попыталась собрать свои мысли, однако мое бешено колотящееся сердце, стремительно разнесло по телу кровь, отравленную тревогой, и я, встав в ступор, впервые не знала, что ответить. Ведь я действительно приехала добровольно. Меня никто не заставлял.

– Ты могла просто попросить!

– Что попросить?

– Денег! Без всяких там «буду той, кем захотите»!

Что-то внутри ломается. Скорлупа, за которой бесстрашие, глупое и несдержанное. Безрассудное! Мне бы держать язык за зубами. Но как возможно отказать в себе в таком удовольствии поорать на него?

– Просто попросить? Просто попросить? – второй раз выходит громче и усмехаюсь, глядя в его рассерженное лицо, на котором напряжена каждая мышца. – Понимаете, что говорите? Кто я такая, чтобы просто просить у вас такую крупную сумму? Мы не друзья, не знакомые! Я девушка, попавшая к вам на собеседование и вызвавшая у вас сексуальный интерес и не более того. Разве вы не получили то, что хотели? Я здесь, перед вами. Так чего же вы злитесь? Вы сами предложили мне работу иного характера, или уже забыли?

– Предложил бы другой, тоже согласилась? – его пальцы крепко сжали мои щеки, а взгляд пронзал насквозь. – Так согласилась бы? – яростно потребовал ответа. Его голос звучал беспощадно, словно колючая проволока обвивалась вокруг каждого слова и вокруг моей шеи.

– Вы ошибаетесь. Считаете, если я согласилась на ваше предложение значит, я легкомысленная? Продажная? Что я товар? Или думаете, что мои решения определяются чисто материальными интересами? Я не была и не стану дешевкой для вас или кого-либо еще. У меня есть и самоуважение к себе и самоценность, и я достойна гораздо большего, чем ваши деньги. Нет, я бы не пошла к другому! И то, что я сказала тогда, было от безысходности! Жалею ли я, что так сказала? Да, черт побери! Жалею! И не надо мне говорить, что выбор есть всегда и все проблемы решаются. У таких как я проблемы не решаются, а только копятся.

– Ты понимаешь, что любой, просто любой, мог бы использовать тебя для своего удовольствия, и ты даже не представляешь, насколько мерзко это, – его голос звучал грустно и немного растерянно. – Я злюсь, Катя, от мысли, что ты могла достаться другому. Что любой мог бы делать с тобой такие вещи, о которых ты даже не помышляешь, приди ты не ко мне.

Глядя на мужчину, я не знала, как ему ответить. Меня охватывало множество чувств – от гнева на его странную, резко возникшую ревность до понимания его страхов и тревоги.

Мы двое принадлежим к разным мирам, но вместе с тем, я чувствовала исключительные импульсы, которые толкали меня к нему, как к чему-то близкому и родному. Может, не у одной меня так?

Возможно, поэтому не предполагая ничего плохого, я пришла к нему в офис и приехала к нему сюда. Словно глубоко в душе я знала, что он не причинит мне вреда, хоть он и оборотень.

Я молча подняла ведро с тряпкой и направилась в кладовую, но все же бросила напоследок:

– Возможно, я могла бы сейчас быть с кем-то другим, – обернулась, чтобы увидеть лицо оборотня, глаза которого искали во мне ответ. – Но я же с вами.

Только вы зря так улыбаетесь, Александр Грэх. Ведь испорченный паркет – это только начало.