Текст книги "( Не ) бойся зверя (СИ)"

Автор книги: Рианнон Шейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

17 Катя

– У меня тоже есть условие. Ты прекращаешь обращаться ко мне формально. Ясно?

Ясно за окном, а вот мне нет…

– А можно уточнить? Неформально я должна обращаться, когда мы наедине?

– Пока что разрешаю наедине, но как привыкнешь – всегда.

– Вы понимаете, как это будет странно выглядеть? Пусичка, миленький, мяу-мяу, твоя кошечка хочет лисью шубку! Вы мой начальник! Я такое не смогу говорить!

– А я и не просил, – гад, улыбается! Смешно ему? Он стебётся надо мной? – Неформально это по имени, а не всякое, как ты сказала, повтори?

– Мяу-мяу? – пискнула как котенок, и в эту же секунду в глазах Александра заплясали черти, радуясь неугомонно.

– Да ты ж моя прелесть.

– Неправильно все это… – думала, что подумала, ан-нет, вслух сказала. Не могу смотреть в его глаза, поэтому свои прикрываю ладонью. Стыдоба. Ну зачем я муркнула? С чего я вообще решила, что в реальной жизни любовницы богатых людей ведут себя так же, как в фильмах?

– Я сам решаю, что правильно, а что нет. Я же начальник, – неожиданно улыбается не хищной, а доброй и обезоруживающей улыбкой, отчего в груди немного оттаивает тяжесть, принесенная в этот офис. – И место переводчика уже занято.

Ну конечно. А как иначе. Зато место постельной куклы ждало меня и даже не успело остыть.

Надеюсь, я не продешевила.

Я сглатываю, мне тяжело дается смотреть на него. Не знаю, что я хочу прочесть в его глазах, лице, но пока что это непроницаемая маска.

Меня многое волнует, например, зачем я ему, зачем он вытащил меня из клуба, зачем возился со мной, когда мог просто сбагрить, зачем сделал утром то, что до сих пор вызывает у меня стыд и вгоняет в краску только при одной мысли, где побывал его язык?

– Мы ведь даже не целовались. Так почему? – охренеть, конечно, аргумент. Выглядит как претензия. А если он возьмет сейчас да как засунет свой язык…в мой рот! И тогда на моем теле останется совсем мало мест, куда еще его можно запихнуть.

Боже мой, Катя, ну о чем ты думаешь, он же стоит напротив! А вдруг он еще и мысли умеет читать?

Очень вовремя открылась дверь, амбал в черном костюме не проходит, но заглядывает в кабинет. Даже не постучался, а рожа-то знакомая. Я так мать свою часто не вижу как его!

– Вы преследуете меня?

– Чего? – посмотрел на меня пафосно еще и фыркнул. – Совещание, Алекс.

– Две минуты.

– С каких пор ты справляешься за две минуты? – усмехается и закрывает дверь с грохотом, а я стою с открытым ртом, глядя на оборотня.

– А с тобой… – ох этот желтый взгляд сканирующий меня не к добру. – Мы немного позже поговорим.

– Алекс? – не сдерживая улыбки спрашиваю у него.

– Друзья зовут меня просто Алекс.

– А я-то думала на работе дружбы не бывает. Как же мне вас звать? – надеюсь, он не скажет: «мой господин».

– Правильно говорить: «Как мне обращаться к тебе?»

– Ну и как тогда? Санек не котируется к возрасту, да и я не друган, Сашенька – слишком приторно! Алекс? – несдержанно хохотнула.

– Просто Саша. Смотрю, у тебя настроение игривое появилось, – протянул руку к моей щеке и коснулся ее. Пальцы у него холодные, что заставляет вздрогнуть. А не придется ли мне его согревать после совещания? – Не растрать его, оно мне сегодня понадобится. Кстати… Ты ничего не забыла в номере отеля?

Не дожидаясь ответа, подходит к шкафу, достает из выдвижного ящика мои… трусы!

– Вы всю неделю их хранили? Знали, что я приду? – охренеть. Секундная пауза. Нет… – Нет! Я не могу обращаться к вам на «ты», когда вы, Александр Михайлович, с таким выражением лица протягиваете мне мои трусы.

– Ну так что, забирать будешь?

– Вообще-то, уверенные в себе девушки в трусах не нуждаются.

Чего блин? Ну да, конечно! Уверенным в себе девушкам мозги нужны, чего тебе, Катерна, явно не хватает.

– Ты поэтому сегодня не в юбке, а в джинсах? А как же проветривание?

– Дырки есть... На коленях! – для уточнения.

– Снимай.

– Еще чего?

– Скажу, когда снимешь.

– Нет, вы не поняли.

– Нет, это ты не поняла меня, Катя. Снимай или уже не уверена в себе?

Я стою на месте, вцепившись в него взглядом, а руками обнимаю себя, подозревая, что он серьезен. Я ведь просто пошутила.

– Так у вас совещание.

Интересно, где этот амбал из лифта, когда он так нужен?

Александр оказывается около меня, сделав всего два шага. Два шага – и я уже прижата попой его стеклянному столу. Сердце грохочет как ненормальное, глядишь, ребра переломит. Пошутить решила она… дура безмозглая.

– Я трахну тебя прямо сейчас на этом столе, если ты соврала.

– Ну вы же несерьёзно? – упираюсь ладоням в его широкую грудь. Она вздымается как вулкан, того глядишь, он на меня извергнет все свои желания, томящееся во всем его теле.

– Тебе помочь снять джинсы?

Ну что мне стоит сказать, что я пошутила?

Хорошо. НЕУДАЧНО пошутила. Ну! Зачем он так со мной?

– Я…сама…

Дрожащими руками хватаюсь за пуговичку, тяну время как могу. Ну кто-нибудь, придите и помешайте происходящему на рабочем месте!

Расстегиваю пуговичку под стук собственного сердца. Потом опускаю молнию под медленно опускающийся взгляд Александра.

Господи, как унизительно.

Хватаюсь руками за карманы и стягиваю с себя джинсы так, словно они на два размера меньше и, кажется все это написано на моем лице. Сердце мгновенно падает к пяткам, когда руки этого извращенца накрывают мои.

Сейчас как снимет одним рывком…мамочки…

– Ты серьезно без трусов пришла ко мне? – шепот касается моих губ, телом моего тела. От него разит огнем, хочется расплавиться, а пахнет-то как притягательно. А когда его дыхание коснулось шеи! М-м-м-м, волоски на затылке встали дыбом и мурашки по коже. – Вот же дура.

Прижимается к моему лбу своим лбом, стоим так несколько минут, пока я как рыба хватаю воздух ртом то ли от шока, то ли от возмущения. После чего резко отстраняется и трет переносицу, не глядя на меня, а я опускаю взгляд на место немного опущенных джинсов.

На какую-то секунду я действительно испугалась за свою голову, ведь отчётливо помню, как надевала трусы. Но, хотя их сложно назвать трусами. Это Юлькины ленточки – так я называю стринги. И надела я их от безысходности!

Чистых не было, потому что Семен плохо кран починил, и пришлось воду перекрыть до прихода настоящего сантехника! Но не идти же без трусов! Хотя что в них, что без них вообще без разницы, разве что в задницу что-то яро упирается.

Ну дура же, дура!

– Дура, – снова повторяет, чем начинает бесить. Ну это типа пранк был, ну как он не понимает? Еще и трусы в меня швырнул. – Живо надень. Уверенная, блин. Уверенные в себе девушки не сбегают после интима с мужчиной, который ей нравятся.

Александр просто удаляется, а я пребываю в шоке.

– А с чего вы взяли, что вы мне нравитесь?

Остановился, обернулся и зыркнул так, что я чуть воздухом от страха не подавилась.

– Не дай бог, я приду и не застану тебя, – говорит твердо и внушительно. – Жди меня здесь!

– Хорошо, хорошо, – вот же диктатор!

Передену-ко я пока трусы.

18 Катя

Первые полчаса я сидела на диване неподвижно, после чего затекли ноги. Я решила встать и помаячить по кабинету. Кажется, канули еще полчаса. Из кабинета я все еще не выходила. Александр был убедителен. Во всем.

Я совсем не понимаю, как теперь я должна себя с ним вести. Явно не как с другом. Он же взрослый мужик, к тому же оборотень. Я пытаюсь не думать о втором, но, кажется, меня уже пугает больше первое. Это не Рома, хотя тот меня старше… Но Саша…

Хм, Саша, как приятно срывается с языка его имя, хоть и в мыслях. Короче, этот Саша старше меня, как пирамида Китайскую стену. Отсутствие седых волос на его голове не делает его более располагающим передо мной. С ним не пошутить, не прикольнуться. Все брутальные сексуальные мужики чопорные. Как кирпич. Хотя, откуда мне знать?

В суматохе мыслей я подхватываю журнал и листаю его, расхаживая по кабинету.

Наконец, открывается дверь и входит Лидия.

– В переговорную, – чеканит жестко, а взгляд блуждает по кабинету туда-сюда как я минуту назад. Мне кажется, я слышу ее сердцебиение даже на расстоянии!

Ан-нет… это мое сердце.

– Я?

– Ну не я же!

Злая какая. Словно работая на оборотня, еще и климакс приходит раньше, как побочка от «вредной» работы. Интересно, как она отреагирует на новость, что я сплю с Александром? Правда, формально я еще не сплю с ним.

Черт… я уже несколько раз об этом подумала. Почему меня до сих пор не бросило в пот от страха, а только в жар предвкушения? Так не должно быть.

Мы молча идем по коридору, я почти что бегу за ней. И когда она вдруг останавливается, я радуюсь, что на мне кеды, а не туфли, иначе бы свалилась.

Быстро открыв дверь, Лида, ничего не сказав, пропускает меня вперед. В небольшом зале пусто. Не успеваю подумать, как на плечи ложатся мужские руки и сердце бухается в стопы.

– Садись, – я сразу же безоговорочно падаю на стул, передо мной ложится стопка документов. Только вчитавшись вижу «Договор». – Изучи подробно. Голодна? Задержалось совещание. Извини.

Он что, извинился передо мной? Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

Александр обходит меня, садится близко, но не рядом. Немного держит дистанцию. И бесит… Почему?

Следом заходит Лидия, ставит передо мной чашку кофе со сливками, кажется, то же самое и моему брачному боссу… Тьфу ты… своему мрачному боссу!

Совсем крыша едет из-за жары.

Похоже, совещание было не очень положительным. Я внимательно наблюдаю за сосредоточенным мужчиной, до тех пор, пока не заурчал мой желудок.

– Я могу заказать еду из ресторана, – улыбается… Она уже все знает! Ну точно… Капец. Явно рада, что на работе будут кого-то трахать, и не ее мозг, а меня. Везде.

– Слишком долго ждать.

– Может, пончики? – и смотрит на меня так, словно, если я не соглашусь, она найдет меня вечером и запихнет эти пончики… куда-нибудь глубоко.

– Я люблю пончики, – отвечаю резко. Вообще-то, не люблю, но вот прямо сейчас готова полюбить.

Стараюсь быстро погрузиться в договор, чтобы не отвлекаться на пристальный взгляд Александра, который то ли испепелял, то ли раздевал, но смотрел отнюдь не равнодушно.

В договоре нет ничего такого, чтобы могло напрягать. Кроме одного…

– Выплата неустойки миллион за досрочное расторжение? – что за нахрен.

Поднимаю возмущенный взгляд на Александра, который медленно попивает кофе. Мне кажется, или он меня только что морально успел поиметь?

А впрочем, если я прошу аванс в эту же сумму, тогда все логично.

– Да.

– Такое не предусмотрено законом. Согласно части 1 статьи 80 Трудового кодекса, работник может расторгнуть трудовой договор, предупредив об этом работодателя в письменной форме за две недели. А то, что у вас прописано – это противоречит трудовому законодательству. А если вы беспокоитесь за аванс, который я прошу, то могу дать расписку. Тем более, – то, что вертится в голове с трудом выговариваю. – Я же не просто ваша помощница теперь. И в договоре вы это почему-то не прописали.

– Ты еще и законы знаешь, – делает глоток, игнорируя напрочь мною сказанное. – Хочешь пойти на стажировку к нам в юридический отдел? – и улыбается, гад!

– Нет.

– Ты просила деньги. Я дал. Считай по-дружески за некоторые дела, не прописанные в договоре, – интересно, а секс у нас тоже будет по-дружески? – Такая неустойка у всех работников, можешь узнать у Лиды.

– Все понятно. Я думала на случай, чтобы я не сбежала не отработав. Но если с заработной платой помощницы и неустойкой мне все ясно, то с тем, что вы предлагали ранее, и на что я согласилась только сейчас, я не поняла. Какова в итоге плата за такие…эм… труды?

Лицо Грэха изменилось. Таким страшным я его еще не видела. Будто я уже его киданула на крупную сумму. Киданула, продинамила, протифлонила с дымящимся стояком на перевес.

Грэх медленно поднимается со своего места, опрокидывая на меня свою убийственную тень.

– Простите.

Не знаю, почему извиняюсь, но, видимо, я ляпнула что-то не то, раз он так отреагировал.

– Те?

– Мне надо привыкнуть. Здесь, кстати, такого не прописано.

– Это условие устное. Как и некоторые другие действия, которые мы тоже обсудим устно. Тебе деньги наличными или на банковский счет?

– На банковский.

– Хорошо, заполни бланк, укажи счет банка.

– У меня сестра больна! Ей на лечение нужно, а в Германии дорого! – не знаю, зачем сказала это. Не выдержала! Он не спрашивал, и это бесило, что он просто так был готов швырнуть в меня миллион, будто это сущие копейки. – Я не знала, что мне делать, мама в панике, денег катастрофически не хватает.

– То есть, будь она здорова, ты бы не пришла ко мне?

Холодею от его слов, а ведь действительно, пришла бы или нет? Конечно же, нет. По крайней мере, явно не на роль вечерней грелки.

Александр не скрывает ненависть и злобу, а я свою растерянность.

Что я могла сделать? Жить, зная, что у родной сестры не будет будущего? Бабушка говорила, что нет у нас никого ближе семьи, пусть мать с отцом уехали, но ведь не бросили. Это было мое решение остаться в Москве, это я решила быть взрослой и самостоятельной. Сестренка ни в чем не виновата.

Если Александр – единственный шанс на ее спасение, то я в роли его грелки не такая уж и большая жертва.

Мы смотрим в глаза друг друга. От него веет страшным холодом, от меня разит страхом. Я стараюсь не думать о том, что будет со мной, но сейчас не выходит. Каждый раз, когда я думаю, что он не причинит мне вреда, своим выражением лица он доказывает обратное.

Я уже перешла черту, субординация была нарушена еще там, в его доме, когда он затащил меня в спальню, а я позволила это сделать. Позволила ему приблизиться ко мне, коснуться, обнять. Позволила его пальцам скользнуть по моей коже и носом уткнуться в мою шею. Позволила в отеле все, что не позволила бы другому.

Кажется, я вообще не была властна ни над своим разумом, ни над телом. Стоит ему лишь слегка коснуться моей руки, мое тело сразу же реагирует. Как ему это удается? Его власть надо мной сколь пугающая, столь восхитительна.

– Я не знаю, – выдаю, виновато опустив взгляд.

– А кто знает, Катя? – молчу, не знаю, что сказать. Происходящее и вправду напоминало сюр. Теперь я понимаю, как люди умудряются делать вид, словно между ними ничего не произошло, но как бы я не выглядела снаружи, внутри меня все кипело. – Подписала?

– Я буду вашей, в смысле твоей помощницей, но не переводчиком? В договоре не указано, что я должна делать.

– Да, помощница мне по-прежнему нужна. Так что пойдем. Уже поздно.

– Куда пойдем?

– Ты думала, будешь только в офисе работать? Мы поедем ко мне, – конечно. Кто же, если не я будет ему кровать греть. – Катя, ты чего застыла как холодец? Отомри и не хмурься, иначе морщины появятся раньше времени. Тебе нужно заехать домой и взять какие-то вещи?

– Зачем?

– Затем, что ты останешься у меня на выходные. Начнешь отрабатывать аванс.

19 Катя

– О, Катюха! Ты пришла!? Ну как все прошло? Он тебя поимел, ой, в смысле взял? Ну, я имею в виду на работу!

– Взял, взял, – и поимеет сегодня сто процентов.

Ком в горле встрял, а перед глазами хмурый Александр.

В ужасе ли я? Ещё бы... Кажется, сердце от волнения устанет так тарабанить и остановится.

Он привез меня домой и сказал быть готовой через два часа с необходимыми вещами. Что такого необходимого я должна взять на два дня? Я ведь без понятия, что берут девушки с собой, когда собираются ночевать у парней. Только вот Алексенд уже не парень. Он взрослый мужчина, определённо знающий чего хочет. А чего он хочет, оборотень ясно дал понять.

Удобно... Прикрыл мною свои потребности. И на фирме поработаю, и в его доме. А там фантазия оборотня обещает быть безграничной.

Впрочем, пока что это только моя фантазия, не видит берега. И только через два часа я узнаю каменистый этот берег, с кучей мусора или же с белоснежным шёлковым песком.

Подхожу к шкафу, но оборачиваюсь и смотрю на Юльку. Поначалу она таращится в телефон, но, словно почувствовав мой взгляд, сразу же смотрит в мою сторону.

– Ты чего такая пришибленная? Рассказывай давай. Когда выходишь на смену?

– Вот прямо сегодня.

– Тогда что ты делаешь дома?

– Вещи собираю.

– По-моему, Кать, ты стоишь столбом и хочешь что-то мне сказать.

– Да не хочу я ничего сказать, тебе показалось, – достаю рюкзак и закидываю туда вещи, совершенно не обращая внимания, что именно закидываю.

– А вещи-то мои тебе зачем?

– Твои? Ой, прости, – совсем рассеянная с предстоящей отработкой аванса. Ну не все же так плохо? Да, он оборотень. Опустим формальности, что богат и хорош собой. Да, я боюсь оборотней, но Александр ничего плохого мне не сделал. Ну, это пока. А что там дома будет, хрен его разбери.

Я ничего не умею, любовница из меня как из Юльки кулинар. Откусил. Отравился. Сдох.

Пойти помыться, что ли, да ноги побрить? Да, точно.

– А ты куда и зачем тебе на работу комплект нижнего белья? – девчонка стоит за моей спиной и, судя по вопросу, спрашивает с набитым ртом. Оборачиваюсь, та сверху вниз смотрит на меня, кроша на мою же голову крошки от торта.

– Я еду к Александру домой… работать, – добавляю я, на что Юлька давится куском, крошки еще больше покрывают мою голову. Приходится подняться, забрать кусок и хлопнуть со всей силы по спине этой сладкоежке, которая жрет и не толстеет. Ведьма.

– Ты что?

– Да, да, я проведу выходные у него дома. Я буду там работать.

– Теперь это так называется?

– Ну, хорошо, не работать, а отрабатывать.

– Мать, ты меня пугаешь. Что отрабатывать-то? Хук справа или слева? – и она еще подтрунивает надо мной, зная, что я заранее опозорюсь в этом плане.

– Видимо, и справа, и слева, и снизу, и сверху, и под ним, и на нем и что там еще бывает?

– Понятно, – бросает чопорно и открывает другую дверцу шкафа. Достает оттуда сумку, а из сумки серебристую упаковку. А в упаковке что? Смерть Кощея? – На! – протягивает, а я хватаю и смотрю, но уже на нее в недоумении.

– Это что?

– Как это что? Незалетайка!

– В каком смысле незалетайка?

– В прямом, бестолочь! Пачка презервативов это!

– Пачка?

– Ну да, ты права, – снова зарываться в шкаф. Несколько секунд копошится что-то бурча себе под нос, – Ну где же она… а, вот! Пачки будет маловато! На упаковку!

– Мне это не надо, – протягиваю ей обратно. Откуда у нее столько? А главное, зачем? Хотя, похоже, она права, но такие штуки должны быть у Алекса. Ведь должны?

– Как не надо? Надо, я тебе слово даю, надо! Ты же не хочешь залететь? Рано еще!

– А если он не захочет с резинкой?

– А ты в темноте возьми и натяни ему!

– Как это?

– Ну вот так!

Хватает пачку, разрывает ее в секунду длиннющими ногтями, берет банан и…

На банане уже салатовый презерватив. Испанский стыд, мама родная. Такого унижения даже банан не ожидал.

– Если что презик флюоресцентный.

– И что это значит? Сертифицирован, качество норм?

– Он светится в темноте!

– Епона мать! Так скажи мне, Юля, какого черта мы платим за электроэнергию, когда у тебя полный шкаф светящихся гондонов? Может у него еще есть встроенный вайфай?

– Вайфай то тебе зачем?

– А тебе зачем столько резинок? Сто штук, Юля!

– Сто двенадцать, если быть точнее. Коробка и упаковка. Ну не смотри на меня так! Я их купила себе на выходные.

– Ну что ты с ними делать собиралась? Да еще и со светящимися? Ночью надуть и марсианам привет передавать?

– Вообще-то, они не все светятся. Здесь и ребристые, и с ароматом клубники и с дыней.

– Их еще и есть можно?

– Мм-м-м нет, Кать, не можно. Используй только по назначению. Сашка разберется, не волнуйся! Ты потом поймешь, зачем так много.

– Хочешь сказать, что оборотни столько это делают за раз?

– Ну не за раз, ты что, но за выходные легко. Оборотни очень любвеобильные и странные. И не все такие ужасные.

– Сказала девушка, которая создает духи, от которых все оборотни нос воротят.

– Ладно, ладно, за выходные и майские праздники легко.

– Майские уже прошли, Юль! Ты меня не успокоила. Я теперь волнуюсь еще сильнее. Ты что за подруга такая? Нет чтобы наставления дать, а ты в меня презервативами тычешь. Да и вообще, если все дойдет до секса, – а оно точно дойдет, ведь Александр Михайлович был очень убедителен, – Я думаю, у него есть эти чехлы ребристые, светящиеся и с ароматом летних грядок.

– Не надо рассчитывать на мужчину. На себя рассчитывай. А если ты залетишь? Прикинь, ему будет пофиг, заставит аборт сделать. А ты не захочешь, чувства там материнские проснутся и все такое. Мало потрясений в жизни было? Не думаю, что дурка по тебе скучает. А вот ты по ней?

– А если он надеть не захочет?

– Если ты научишься одному приему, то захочет. Вот берешь резинку, кладешь ее себе в рот и…

– Оставь уже в покое этот несчастный банан! – я в шоке, а эта стоит и ржет! – Я хотела его съесть вообще-то! И я не стану делать то что ты говоришь. Фу, Юля!

– Катя, Фас! На презики, поблагодаришь потом, – кидает мне и в рюкзак и отвлекается на приходящее смс. Глядя в экран, подозрительно хихикает. – Семё-ё-ё-ён.

– Ну конечно, – улыбаюсь ей. Давно не видела ее такую. Искренне счастливую. Влюбилась. Но спрашивать или утверждать не стану. Знаю, что начнет опровергать. Да и вообще, надо узнать побольше об этом Сёмене, что ли.

– Ты погляди! Ты погляди, гад чё пишет-то! « Киса, скинь видосик, где ты себя удовлетворяешь».

– Фу-у-у.

– Держи камеру.

– О нет, я не буду этого делать! Не заставляй меня быть третей в ваших отношениях!

– Катя, млять! Я только что позаботилась о твоем будущем, дала тебе все свои презервативы, а ты не можешь видосик снять, что ли? Возьми телефон! Когда я скажу, нажмешь на красный кружек и сделаешь пятисекундное видео.

– Ну Юль, за что ты меня втягивает в развратные игры? Давай я лучше тебе презики отдам?

Юлька игнорирует и бежит на кухню. Оттуда уже кричит мне и я, перекрестившись, иду в развратную обитель. А там Юлька. Сидит на столе, позвольте заметить голожопой! – Я, вообще-то, готовлю и ем за этим столом!

– Цыц! Не душни! – берет кусок мною приготовленного торта, скидывает халат в сторону, обнажая ногу, и опускает лямку, а-ля секси. – Давай!

Нажимаю на кнопку, находясь в ступоре, а Юлька начинает поглощать кусок торта и облизывать измазанные в креме пальцы.

Ровно через пять секунд я выключаю съемку.

– И что это было вообще?

– Он просил видео, где я себя удовлетворяю. Вот, пожалуйста. Ты же знаешь, как я люблю пожрать сладенького.

– Жрешь и не толстеешь, врешь и не краснеешь.

– Зато у тебя сиськи больше и не ты, а я сплю с таксистом.

– Он не таксист, а водитель и к тому же личный охранник.

– Да какая разница? Дай отправлю. Вот же дурачок! Не уже ли он думал, я ему себя обнаженную в ванне пришлю? – вообще-то, я так подумала!

– Поверь, Юль, он и на это видео сделает свои грязные делишки.

– Фу, Катя! Иди уже вещи собирай!