Текст книги "Средневековая Исландия"

Автор книги: Режи Буайе

Начнем с архитектуры, о которой трудно сказать что-либо конкретное. Конструкция исландских ферм практически не отличалась от подобных построек в континентальной Скандинавии. Церкви, которых осталось очень мало, весьма похожи, как своим планом, так и внутренним убранством, на европейские церкви, построенные в романском стиле. Если верить весьма оригинальному средневековому тексту, содержащему проповедь по поводу дарения построенной церкви, не исключено, что некоторые религиозные постройки сооружались согласно особому методу stavkirker(деревянные каркасные церкви, обшитые по вертикали досками), но по этому поводу приходится лишь строить догадки. В Исландии осталось очень мало поддающихся датировке средневековых церквей. На страницах одной из епископских саг приводится яркое описание колокольни церкви Скалахольта (епископства на юге острова), однако отсутствуют подробности, которые позволили бы нам составить о ней конкретное представление. Увы, и этот храм подвергся разрушительному действию времени.

В отношении изобразительного искусства положение несколько менее безнадежно. Но и здесь оригинальность отсутствует – явно ощущается влияние романского стиля, по-видимому, принесенного с материка Церковью. Сохранилось несколько изображений святых; в епископских сагах упоминается внутреннее убранство церквей в виде картин, надписей и портретов – естественно, не сохранившихся до наших дней. На некоторых деревянных рельефах уцелели остатки краски, свидетельствующие о том, что раскраска резных изображений являлась достаточно распространенной практикой.

Столь же скудны наши сведения о музыке. Ясно лишь, что при декламации эддических песен и даже саг в Исландии использовали арфу, лютню, а также lúðr, современный lur– нечто вроде длинного рожка, похожего на швейцарский альпенгорн. И все! В одном из документов, правда, содержится ритмизованная запись службы святому Торлаку, датируемая второй половиной XIII века и записанная при помощи старинной системы обозначений, принятой в Европе с X века, что свидетельствует о том, что исландцы были знакомы с этим методом. В саге о епископе Ионе Огмундарсоне говорится, что этот прелат привел в основанную им школу французского священника, предложив ему преподавать sönglist– искусство пения, о котором мы практически ничего не знаем, хотя можно не сомневаться в том, что в Исландии существовало магическое пение, galdr; и, как мы уже говорили, скальдическая поэзия с ее необыкновенно сложной композицией также могла произноситься нараспев под музыку с целью ее лучшего восприятия. Все попытки разгадать способ декламации скальдических песен (псалмодии, «завывания», модулированное чтение и т. д.) оказались напрасными. Едва ли они зачитывались ровным и невыразительным голосом, но этим наши предположения и ограничиваются.

Иначе дело обстоит в области скульптуры. В этой области сохранилось наибольшее количество ценных и интересных свидетельств. Следует помнить, что скандинавы вообще были мастерами обработки дерева, и их достижения – например, корабль викингов – до сих пор вызывают искреннее восхищение. Исландия, никогда не располагавшая достаточным количеством леса на значительные проекты – например, на постройку кораблей, тем не менее, оставила прекрасные произведения искусства в жанре резьбы по дереву. Особенно это касается резных панелей, украшавших интерьер церквей. Сохранилось несколько фрагментов одной из таких панелей, происходящие из Флататунга (Скагафьорд, на севере страны), с вырезанными на них сценами, которые изначально были раскрашены. На этих резных плахах изображены Христос и апостолы в стиле, в Норвегии называемом стилем Ringerike, восходящем к англосаксонским образцам XI века. Исландский специалист Сельма Йонсдоттир, считает, что это произведение обнаруживает византийское влияние и было создано в конце XII века: оно являлось частью более обширной композиции (по крайней мере семи метров шириной), изображающей Страшный суд.

Мы знаем подобные композиции в Швеции и в Прибалтийских странах – все эти страны располагаются на восточном пути, которым нередко пользовались викинги из Восточной Скандинавии (варяги), о чем мы уже неоднократно говорили на этих страницах. В других местах (Модруфеле, а также Храфнагеле, расположенном в Эйяфьорде, на севере острова), были найдены вырезанные из дерева в романском стиле фигуры драконов.

Один из шедевров такого рода был найден в Вальфбьёфсстадире: это церковный портал, датирующийся приблизительно 1200 годом и первоначально являвшийся входом в skáli. С лицевой стороны его изображен рыцарь со львом. На оборотной части рыцарь своим мечом пронзает дракона: здесь мы имеем дело с явной иллюстрацией к переводу «Ивейн, или Рыцарь со львом» Кретьена де Труа, носившего название Ívens saga(если, конечно, речь не шла о Саге о Тидрике Бернском). Это удивительное произведение древней северной работы по дереву наверняка норвежского происхождения, с привлечением европейских – французских в данном случае – сюжетов. В другом месте, в Саудафелле, над дверями в skáli, согласно одной из саг, были прикреплены вырезанная из дерева голова животного (скорее всего оленя, dýrshöfuðsdýrr) и нос корабля ( brandadýrr). Возможно, что в наиболее зажиточных жилищах существовал обычай покрывать резьбой балки, как, например, об этом говорится в Flugumýrr: váru öll hús mjök vöndu á at smið, «все жилища были изящно украшены скульптурами». Сохранилась великолепная голова Христа из Упсира в Сварфадардалре (север Исландии), вырезанная из березы согласно романским канонам (она датируется XII веком). Она изображает Христа в образе царя, в короне и с бородой, с безмятежным выражением лица. Это произведение нельзя назвать единственным в своем роде, о чем свидетельствуют экспонаты, выставленные в Национальном музее Исландии в Рейкьявике, но и там можно только с грустью удивляться малому количеству дошедших до нас произведений.

Наши знания о континентальном древнескандинавском декоративном искусстве позволяют ожидать, что талант исландцев должен был проявить себя и в этой области. В этом нет ничего неожиданного: средневековые скандинавы были не столько великими творцами изысканных форм, сколько, скорее, первоклассными мастерами орнамента. Особенно ярко это проявилось в религиозном искусстве. В древних текстах многократно упоминаются витражи, золотые или позолоченные ларцы, раки с реликвиями святых или золотые украшения, скульптуры из кости, заалтарные образа. Знаменательно, что в одной из саг о епископах особенно упоминается талант одной женщины, некоей Маргрит, являвшейся oddhögust– лучшим резчиком по дереву в своей стране. В исландском языке нет слова «художник»: в нем используется уже известный нам термин smiðr(ремесленник), иногда в сочетании с прилагательным hagr(это превосходная степень), означающим «умелый в работе руками».

Остается упомянуть о прекрасных гобеленах – которые, возможно, служили покрывалами на кроватях. На них изображены исторические сценки, эпизоды из Библии или из житий святых – как, например, изображение святого Мартина, которое мы можем увидеть в музее Клюни: оно доставлено туда из Гренёадарстадира. На нем изображено двенадцать медальонов, в которых последовательно представлены сцены из Саги о Мартине( Martinus saga), наиболее значительные эпизоды из жизни святого. Поражают виртуозность переплетений, окружающих каждый из этих эпизодов, и качество красок. И снова эта работа относится к романскому стилю и датируется, разумеется, XII веком. Однако другой подобный гобелен, на котором изображены эпизоды из жизни Христа, от Рождества до положения во гроб, а также Ноев ковчег и Древо жизни, явно относится к византийскому типу!

Естественно, в Исландии изготовлялись и украшения, выполненные очень искусно в технике чеканки, филиграни и перегородчатой эмали. Эти украшения относятся к стилю викингов. К сожалению, их осталось очень немного – по причинам, о которых мы уже говорили, но качество венцов, окаймленных золотом, серебряных «змеиных языков», золотых колец с печаткой, браслетов и колец, украшенных драгоценными камнями и геммами, фибул различной формы, украшений седел или торжественных парчовых одежд, а также прекрасного оружия, впечатляет.

В Hungruaka, одной из саг о епископах, весьма эмоционально описывается золотая чаша епископа Клаенга, усыпанная драгоценными камнями. Скандинавские мастера предпочитали изображать стилизованных животных: именно такой орнамент изображен на жезле епископа Пали Йонссона (умершего в 1211 году). Искривленная часть жезла представляет собой голову волка, кусающего неопределенное животное. Вызывает восхищение реликварий Кельдура ( Keldur) в Рангарвеллире, изготовленный в виде маленького домика, на крыше которого в овале изображен окруженный ангелами Христос во славе. На вертикальной панели помещено полностью позолоченное распятие, выполненное в позднероманском стиле. На распятии вырезан орнамент из листьев аканта.

Стоит еще раз обратиться к прекрасным рукописям, хранящимся в фонде Арни Магнуссона, столь заботливо описанным Йонасом Кристианссоном, его бывшим директором. Великолепные буквицы манускриптов Staðarhólsbók(конец XIII века), Skarðsbók(XIV век) и главным образом Flateyjarbók(конец XIV века) и, несколько ранее, иллюстрации к исландской версии Физиолога(около 1200 г.) соединяют – как везде в то время на Севере – великолепную наивность, в лучшем смысле этого слова, с необыкновенным реализмом и страстью к стилизации. Изображение Девы Марии в латинском календаре, относящемся приблизительно к 1300 году, поражает редкой элегантностью и чувством гармонии пространства и цвета, которые выдерживают сравнение с наиболее значительными «континентальными» работами подобного рода.

В заключение повторим: трудно углядеть в этих творениях местную оригинальность. При их оценке знатоки колеблются между романским, готическим, примитивным и византийским стилями. Нам кажется очевидным, что в этой области не следует искать по-настоящему автохтонных произведений. Мы все чаще возвращаемся к утверждению, что только в литературных произведениях или чисто лингвистических материалах (особенно в скальдической поэзии!) Исландия наиболее ярко сумела проявить свой талант. Возможно, мнение это сочтут спорным. Вероятно, прекрасные жилища видных бондов, особенно склонных к роскоши и хвастовству (как у Олафа, прозванного «павлином», являющегося одним из главных персонажей Саги о людях из Лососьей Долины), были отлично декорированы и украшены гордо выставленными на всеобщее обозрение расписными деревянными резными панелями, гобеленами, резной мебелью. Это производило такое сильное впечатление, что известный скальд Ульф Уггассон описал skáliОлафа в очень красивой поэме, озаглавленной Húsdrápa(напомним, что драпойназывалась хвалебная песнь, пропетая в данном случае дому).

VIII
Досуг

Как мы не раз уже говорили на этих страницах, обитая посреди суровой природы, исландцы любили не только развлечения на открытом воздухе, но и различные виды интеллектуальных игр.

Совершенно естественно, что это маскулинизированное общество любило физические развлечения. Достаточно перечитать «Эдду» Снорри: когда бог Тор посетил загадочного гиганта Утгарда-Локи, ему предложили показать свою силу в физических испытаниях – беге, борьбе и… в искусстве пить без меры. Давайте оставим в покое аллегорический аспект этого отрывка и обратим внимание на то, что в нем показаны превосходные примеры испытаний физической силы. В конечном счете в сагах, где изображены «чемпионы», почитавшиеся за их физические подвиги – Саге о Глуме Убийцеили в большей степени в Саге о Греттире– этаком местном Геркулесе, не говоря уже о Саге о Гисли, сыне Кислого, —везде заметно почтение, с которым исландцы относились к физическим упражнениям.

Эти игры – назовем их так – не были совсем уж грубыми: необходимо было соблюдать набор правил, иногда довольно сложный. Это входило в концепцию «великого человека», выработанную для себя этим сообществом, любящим равновесие: мы уже говорили, что оно с позором отвергало garþr– хвастунов. Возвращаясь к Греттиру Сильному – его уважали не только за его физические данные, но и за ум, за способность сочинять скальдические строфы, и главным образом за его магические способности и дар общаться со сверхъестественными существами: впрочем, именно магия его и погубила.

В современной Исландии до сих пор существует национальная борьба, или glíma. Оба противника надевают ремни на бедра, поясницу и руки. Хвататься можно именно за эти ремни, стараясь повалить противника на землю. Допускались также различные захваты, которые были должным образом систематизированы. Ясно выделяется практика поединка, или hólmganga(смысл этого слова: «уступи остров», hólmr). Мы уже говорили в главе о юриспруденции, что такая дуэль могла иметь также юридическое осмысление – она представляла собой средство завершить затянувшийся спор между двумя противоборствующими сторонами. Поединками дело решалось достаточно часто; они также могли иметь юридическое и религиозное значение (как был вариант ордалии): на земле растягивали скользкую бычью шкуру, противники вставали на нее, не выходя за границы обозначенной таким образом площадки, и схватывались между собой; цель поединка состояла в том, чтобы опрокинуть противника на землю. Естественно, были допустимы любые удары. За ходом поединка следили судьи.

Плавание, весьма почитаемое занятие на Севере в Средние века, также не соответствовало нашим современным представлениям об этом виде спорта. Без сомнения, требовалась хорошая выучка, чтобы плавать в этой стране, где вода очень холодная. Греттир, о котором мы только что упоминали, приобрел огромную известность тем, что был способен проплыть большое расстояние между западным берегом Исландии и островом Дрангей. Существовал также особый вид поединка: двое мужчин одновременно погружались в воду и пытались продержаться там как можно дольше. Это был очень популярный вид спорта: если верить Снорри Стурлусону, знаменитый норвежский король Олаф Трюггвассон показывал в нем поразительные результаты.

Knattleikr, или игра с битой и мячом, представляла собой нечто среднее между американским бейсболом и английским крикетом. Популярность этого спорта была необычайно велика. Каждый игрок имел по бите, или knattré, которой он ударял по кожаному мячу, набитому конским волосом, который затем старались поймать на лету и послать за отмеченную на земле границу. Эта игра была довольно жестокой и грубой и, как мы подозреваем, нередко перерастала в обычную драку. Существовал вариант, который напоминает нашу игру в «четыре угла»: в нее играли вчетвером, и каждый старался вытеснить противника из его «угла». Разумеется, в эту игру можно было играть и на льду, ведь коньки уже тогда были обычным делом.

О беговых играх в текстах сообщается очень мало. Однако они существовали, и в них играли на «тропинках», прочерчиваемых перед игрой. Цель игры состояла в том, чтобы пробежать «тропинку» из конца в конец, иногда несколько раз подряд, обогнав всех своих соперников. В эту же игру играли на коньках на льду. Естественно, что, как и весь Север, Исландия знала лыжи. Однако соревнования по бегу на лыжах в текстах не упоминаются.

Так же, как в любой стране того времени, в Исландии практиковались поединки с оружием, хотя в текстах о них упоминается довольно редко. В нескольких сагах рассказывается о поединках на мечах, а порой даже на особенно грозном оружии – топорах и даже секирах с широким лезвием ( breiðøx). Такое оружие обычно применялось и в бесчисленных сражениях, о которых повествуется в сагах. Однако в Исландии не было рыцарских турниров, принятых в континентальной Европе, и довольно удивительно то обстоятельство, что стрельба из лука, с которым отлично управлялись везде на севере, не нашла в Исландии широкого распространения, хотя древние викинги были прекрасными лучниками. Для того чтобы найти пример стрельбы из лука, придется обратиться к текстам легендарных саг, где действие происходит не в Исландии, а в континентальной Скандинавии. Возможно, что этот факт вызван отсутствием на этом северном острове необходимой древесины.

Конные бои – hestádt, hestavígили hestaþing (hestr– лошадь), пользовались на острове невероятной популярностью. В них участвовали маленькие лошадки, специально подготовленные для боя (эта порода существует до сих пор – ее представители не пони, но намного мельче континентальных лошадей). В этом поединке одна лошадь кусала другую и вставала на дыбы, пытаясь повалить соперника на землю или заставить его убежать. Коней дубинками подгоняли хозяева. Этот жестокий спорт часто перерастал в драку, поскольку удары дубинки нередко попадали вместо животного по противнику, однако это развлечение (с ним связаны многие эпизоды саг) всегда вызывало большое скопление народа. Владельцы боевых лошадей относились к своим животным, как мы к своим автомобилям. Они очень заботились о селекции, дрессировке и выработке у них соответствующих навыков. Существовали также лошадиные бега ( hestskeið). В любом случае конь являлся предметом особых забот. Некоторые кони настолько высоко ценились, что владельцы посвящали их какому-либо богу (например, Фрейру в Саге о Храфнкеле, годи Фрейра) и без колебаний могли убить любого, кто без разрешения сядет на них верхом.

Видом спорта можно считать и сбор дягиля, растения, известного своими лекарственными свойствами, который, если верить Саге о верных братьях, происходил в поистине акробатических условиях, так же как и сбор яиц морских птиц. Для этого обвязывались веревкой и спускались с обрыва, стараясь дотянуться до растений или до гнезд. Понятно, что это было особенно опасный вид спорта.

С учетом природных условий Исландии, обладающей естественными горячими источниками, любимым развлечением была баня ( laug, мн. ч. laugar). Бассейны этих источников или бань были самых разных размеров, как это можно увидеть и сегодня. Купались там, естественно, голышом; никакой излишней стыдливости в этих краях не существовало. Терапевтическая ценность бань являлась общеизвестной, однако во многих сагах говорится, что в купальнях, помимо этого, предавались самым разным развлечениям; баня служила местом встреч и бесед. Snorralaug, или баня, которую устроил Снорри Стурлусон около своего жилища и в которую можно было попасть во время плохой погоды по крытому переходу, пользовалась особой любовью. Она существует до сих пор.

Домашние развлечения пользовались большой любовью исландцев, особенно в течение длинных зимних вечеров, когда собравшиеся у очага члены одной семьи беседовали между собой, слушали рассказы или читали поэмы или саги. В Саге о Торгиле и Хафлиди, входящей в состав компиляции Sturlunga Saga, рассказывается, например, о знаменитой свадьбе, произошедшей в Рейкьяхоларе в 1119 году: во время пира множество поэтов декламировали свои поэмы, а в конце различные люди вставали, чтобы прочитать саги (которые в большинстве относились к категории легендарных саг, причем некоторые из этих саг дошли до наших дней). Но и обычными вечерами, не прекращая ткать на своих знаменитых вертикальных станках, исландцы предавались разговорам и развлечениям. В частности, популярны были рассказы о заморских путешествиях, поскольку для исландца отправиться за пределы острова было все равно что попасть в другой мир. Засиживаться дома надолго считалось дурным тоном. Одно и то же слово, heimskr(от heimr, «очаг») обозначает наши понятия «домосед» и «идиот». То же значение у слова kolbítr(буквально: «кусающий угли», то есть все время сидящий возле очага), при этом такой человек нередко попадает в легенды; однако, если он и служит предметом насмешек за эту привычку в молодости, нередко случается так, что в нужный момент он проявляет себя героем, когда подворачивается случай выйти из апатии и продемонстрировать свои достоинства.

В свободное время также были очень распространены словесные поединки. Исландцы очень любили задавать друг другу загадки, о чем сообщается в некоторых эддических текстах ( Речах Вафтруднираили в «Эдде» Снорри, а Видение Гюльвицеликом посвящено им): речь шла о том, чтобы бросить вызов знаниям своего собеседника, задавая ему вопросы, в частности религиозного характера. Описание игры в загадки мы находим в легендарной Саге о Хервар и Хейдреке Конунге, где содержатся Загадки Гесшумблинди, причем в игре участвует сам Один. В этом интеллектуальном мире, где, напомним, знание, умение, «наука» ценились наиболее высоко, все могло стать предметом вызова. В часто цитированной здесь песне Речи Высокогонет более позорного определения, чем «тот, кто ничего не знает». Словом, исландцы охотно состязались в знании древних текстов, пословиц и поговорок ( Герой Саги о Греттире, в частности, в определенный момент говорит только пословицами) – короче говоря, в любой форме знания.

Отдельно надо рассказать об особенно популярном развлечении, называвшемся mannjafnaðr(буквально: сравнение персонажей). Собравшиеся разделялись на две команды, и каждая команда выбирала своего «лидера» – героя саги, бога и т. д. Затем они по очереди защищали любимого героя, раскрывая те его достоинства, которые, по их мнению, определяли его превосходство. Учитывая несдержанный нрав исландцев и их стремление не допустить над собой чьего бы то ни было превосходства, эти словесные поединки нередко заканчивались весьма бурно, поскольку никто не хотел признаваться в своей ошибке. Состязание в mannjafnaðr происходило, в частности, во время свадьбы в Рейкьяхоларе, о которой упоминалось выше. Однако наиболее известен норвежский пример этого состязания. Это соревнование, согласно Снорри Стурлусону, который с удовольствием описывает эту сцену в Круге земном, устроили между собой король Сигурд Йорсальфар и его брат Эйстейнн. Разновидность подобного состязания определялась выбором futttrúi, каковой термин мы уже определяли по другому поводу. Им мог стать предмет, животное, персонаж или бог, достоинство которого всячески расхваливали.

Отдельно следует остановиться на развлечениях сатирического плана, которые исландцы особенно любили. Их словарь был удивительно богат понятиями, позволяющими выражать насмешку, сатиру и т. д. Подобное развлечение состояло в том, чтобы изображать человека мимикой, высмеивая его, стараясь испортить его репутацию. Сохранились обидные строфы, сочиненные в адрес представителей соперничающих кланов, в которых таковых сравнивали с кобылой и с различными частями тела этого животного, сопровождая это весьма сомнительными намеками! Таким развлечениям предавались в ходе длительных попоек, обыкновенных на Севере в то время. При этом человек, умевший пить, пользовался особым уважением. Пиво ( öl) или мед ( mjöðr) развязывали языки обыкновенно молчаливых исландцев, и все присутствующие начинали подшучивать друг над другом.

Следует упомянуть еще одно развлечение. С конца XII века в Исландии было распространено исполнение баллад, в датском языке называвшихся folkevise(что можно перевести как народная баллада). По-исландски такие простые и ритмичные баллады назывались dans(мн. ч. dansar). Исполнители выстраивались в замкнутую цепочку, образуя хоровод, который медленно начинал кружиться, притоптывая в такт песне и двигаясь вслед за ведущим, который пел припев, в то время как хоровод пел основные куплеты. Тексты носили повествовательный характер, а в их качестве часто использовались эддические поэмы и саги. «Припев» же, что любопытно, был совсем иной природы и выражал совсем иные чувства, чем текст куплетов. Очевидно, что подобные развлечения могли проходить главным образом вне дома, но не исключено, что подобным образом могли развлекаться и в skáli. Из содержания древних текстов следует, что эти dansarбыли в основном сатирического характера. Например, в Саге об исландцахСтурлы Тордарсона целый клан с удовольствием предавался этому занятию, высмеивая некоего Лофта: «И люди Брейктаболстада вышучивали Лофта, распевая в его адрес различные dansarи отпуская насмешки». Стоит ли добавлять, что результатом подобных развлечений нередко становились кровавые ссоры! Намеки могли также носить грубый и позорящий характер. Если верить сагам, это развлечение считалось особенно любимым – в среде древних исландцев смех очень редко, если не сказать никогда, бывал добродушным.

Но возвратимся в sháli: исландцы знали и использовали также различные настольные игры – тавлеи ( tafl, слово восходит к латинскому tabula; существовал также термин hneftafl, или hnefatafl). К ним, разумеется, относились шахматы ( skáktafl), которые были хорошо известны на Севере с самого начала X века, о чем сохранились надежные свидетельства. Игра эта, вероятно, попала туда с Ближнего Востока. Существовали различные ее варианты: например, фигуры по шахматной доске перемещались на основании броска игральных костей, задача пешек состояла в том, чтобы окружить «короля». Археологи обнаружили также игры, похожие на нашу современную игру в «волка и ягнят». Была известна и игра вроде трик-трака, по-видимому, привезенная из Франции, ее исландское название – kvátra– вероятно, возникло от французского quatre– четыре. Наконец, очень популярна была игра в кости ( hlútfall, где слово hlútrаналогично нашему понятию «партия»). О ее популярности свидетельствуют саги о епископах или саги о современниках. Эти игры были совсем не безобидны, ведь вера во всемогущество судьбы (случая, если угодно) принадлежала к числу наиболее глубоких внутренних убеждений северян, так как еще Тацит, писавший о Германии, упоминает жеребьевку.

Ну а итог этой теме следует подвести с помощью неисландского источника. Около 1150 года правивший на Оркнейских островах знаменитый ярл Рогнвальд, также являвшийся известным скальдом, составил ставшую знаменитой вису:

 
Я знаю девять искусств:
Я мастерски играю в шахматы;
Я редко ошибаюсь в чтении рун;
Я умею хорошо читать, резать по железу и дереву;
Я отлично хожу на лыжах,
Я хорошо владею луком, и хорошо гребу;
И я умею подчинять свой разум:
Сочинению лэ и игре на арфе.
 

В этих строках ясно проступает то, что вызывает у нас такое восхищение, – комплексный, открытый и гармоничный характер исландской культуры. Следует лишь заметить, подтверждая уже неоднократно сказанное, что чисто физические развлечения (гребля, катание на лыжах, стрельба из лука) не являлись основными забавами ярла.

В целом совершенно ясно, что исландцы не скучали долгими зимними вечерами. Не отрываясь от ткацкого станка с полотном вадмели, мужчины и женщины (которые еще и вышивали, натягивая ткань на небольшие деревянные рамки) предавались самым разным развлечениям. Они разговаривали, танцевали, пили хорошее пиво, проверяли сообразительность друг друга, рассказывали о подвигах предков, во всех подробностях описывая их приключения. Разговоры при этом порой бывали довольно вольными, так что церковь впоследствии запретила сочинять mansöngsvísur, то есть любовные строфы, посвященные женщинам. Мы уже говорили, что особенность саг как раз и состоит в этой удивительной смеси героических эпизодов и деталей самой обычной повседневной жизни, – подобных примеров в западном Средневековье довольно мало.