Текст книги "Средневековая Исландия"
Автор книги: Режи Буайе
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
При полном совпадении названий произведение это существенно отличается от «Старшей Эдды». В литературе оно встречается под разными названиями: «Прозаическая Эдда», «Младшая Эдда», «Эдда Снорри (Стурлусона)». Бонд Снорри Стурлусон (1178–1241) пользовался большой известностью в Исландии, он являлся значительным политическим деятелем (законоговорителем тинга) и, несомненно, одним из величайших писателей европейского Средневековья: он сочинял скальдические произведения, саги (в частности, им создана одна из «пяти великих» саг об исландцах – Сага об Эгиле, сыне Грима Лысого) – словом, принадлежал к числу наиболее заметных фигур политической и интеллектуальной жизни своей страны в XIII веке.
Мы назвали его скальдом. К 1200 году миновало уже два века после принятия Исландией христианства, и Церковь уже могла настаивать на строгом соблюдении своих правил. С другой стороны, как мы уже видели, сочинять произведения скальдической поэзии (главным образом хейти и кеннинги) было невозможно, не используя весь пантеон языческих богов, прочих сверхъестественных созданий и мифов древней традиции. И в начале XIII века, после двух веков христианства, умение это начало теряться, в результате чего искусство скальдов пришло в упадок. Именно осознание этой утраты, на наш взгляд, привело к тому, что Снорри пришла в голову мысль написать свою «Эдду». Он решил одним ударом убить двух зайцев: с одной стороны, следуя общей западной моде того времени, составить наставление по всем правилам поэтического искусства, а с другой стороны – и это главное – свести в единое целое предания языческой религии древних северных германцев, составив тем самым собрание персонажей, сюжетов и мифов, которым могли бы пользоваться современные ему скальды. Так возникла Эдда Снорри Стурлусона (следует уточнить, что, хотя в ней порой цитируются отрывки из текстов «Старшей Эдды», составлена она главным образом в прозе).
Снорри Стурлусон решил две задачи – написал учебник для скальдов и свел в единое целое мифологические знания, которые черпал из легенд или иных устных, неизвестных нам источников, либо пользуясь сведениями из греческой, латинской и кельтской мифологии.
Произведение это, кроме Эвгемерического пролога(в котором говорится, что языческие боги были просто людьми, знавшими колдовство, которых постепенно обожествили потомки; Саксон Грамматик придерживался такого же мнения), включает три части. В первой из них, Háttatal(Перечисление размеров), длинной поэме, адресованной норвежскому королю Хакону Хаконарсону и его тестю, ярлу Скули разъясняется сто один различный размер, в которых можно создавать скальдическое произведение. Поэма поражает своей необыкновенной виртуозностью.
За ней следует Gylfagínning (Видение Гюльви): нравоучительное произведение, главным героем которого является шведский король Гюльви, которому боги послали следующее видение: он входит в замок, где на престолах восседают три божества, которых он по очереди выспрашивает, чтобы получить таким образом мифологические знания. Высокий ( Hár), Равновысокий ( Jafnhár) и Третий ( Þridi) по очереди отвечают ему, и таким образом мы получаем краткие сведения о богах и об основных мифах, в том числе о смерти Бальдра, получении поэтического меда, возведении стен Асгарда строителем-великаном и его чудесным конем – настоящие повествовательные шедевры, подкрашенные юмором, столь характерным для Снорри. Когда его любопытство оказалось удовлетворенным, Гюльви замечает, что замок внезапно исчез, и, следовательно, он стал жертвой миража. Но мы остаемся в выигрыше, поскольку получили от Снорри великолепный литературный свод, без которого нам оставалось бы лишь беспомощно барахтаться в болоте отрывочных сведений о древней германской религии.
Очевидным образом возникает проблема достоверности самих повествований и источников, которыми пользовался Снорри. На наш взгляд, здесь не следует впадать в излишний критицизм: Снорри наверняка располагал целой сокровищницей местных легенд, устных или письменных, и его талант позволил ему вразумительно и связно организовать их. Естественным образом при составлении этого сборника он пользовался всем своим огромным культурным и образовательным багажом. И в результате Видение Гюльвистало образцовым повествовательным произведением, выдержанным в духе древних саг.
Далее следует новый нравоучительный текст, героями которого являются на сей раз бог поэзии Браги и бог океана Эгир (не слишком понятно, почему в этом произведении выведен именно он). Здесь приводятся многочисленные хейтии кеннинги, часто используемые в скальдической поэзии. Мы опять встречаемся со столь любимым в Средние века жанром – игрой в вопросы и ответы: какими эпитетами надо называть ветер? Какими кеннингами описывается море? Какими иносказаниями можно называть Тора? Кто такой Хеймдалль? и т. д. При этом обильно цитируются знаменитые скальды. Ответы на вопросы даются либо в простой дидактической форме, либо путем передачи новых мифов. Эта часть называется Skáldskaparmál( Язык Поэзии) и изложенные в ней сведения по мифологии отлично дополняют Видение Гюльви.
Таким образом, прочитав и изучив «Младшую Эдду», ученик скальда получал все необходимые сведения для совершенствования в своем искусстве. А мы можем почерпнуть оттуда знания о большом числе различных мифологических персонажей и литературных приемов, которые без этого труда остались бы непонятными. Повторим, что, помимо своих огромных познаний, Снорри обладает несравненным мастерством рассказчика. Следует особо отметить его юмор, который ближе всего передается английским словом understatement(«несоответствие действительности»).
СагиОдних скальдических и эддических произведений было бы достаточно, чтобы прославить средневековую Исландию и ее культуру. Однако, не ограничиваясь рамками стихотворного творчества, исландцы создали и непревзойденные прозаические произведения.
• Соблазн Истории
История всегда была объектом интереса авторов саг, и можно задаться вопросом – почему именно? Помимо аргументов, которые будут выдвинуты ниже, вспомним, что жители Исландии были иммигрантами, не имевшими собственной истории, и потому долгое время оставались верными континентальной скандинавской культуре, о достоинствах которой мы уже говорили. Кажется естественным, что исландцы хотели углубить знание о своих корнях, и, будучи народом лишенным прошлого, пытались заложить фундамент своей собственной культуры. Кроме того, следует также иметь в виду присущий северянам повествовательный гений, безустанно реализовывавшийся с самого момента возникновения страны – главным образом в устном творчестве, обращенном к истории во всех значениях этого слова.
Как бы то ни было, литература Исландии начинается с рукописей явно исторического характера: назовем хотя бы Книгу об исландцах( Íslendingabók) священника Ари Торгильссона Мудрого (1067–1148), «отца литературы» своей страны, в которой рассказывается история острова с самого ее начала до жизни епископа Гизура Ислейфсона. До Ари литературным творчеством занимался еще один священник, Сэмунд Сигфуссон, также называвшийся Мудрым, который писал на латыни, тогда как Ари писал на местном наречии. Им были написаны жизнеописания норвежских королей, сейчас уже утерянные. Ари мастерски овладел стилем саг, о котором мы будем говорить в дальнейшем; он пользовался вполне современной исторической методикой: в своих сочинениях он цитирует документы, сопоставляет источники, проверяет надежность свидетелей, датирует факты ссылками на известные временные вехи – короче говоря, претендует на объективность своего повествования (именно он напишет: «Но всему, что будет сказано в этой книге не слишком точно, надо предпочесть то, что окажется более достоверным»).
Несколько позже увидел свет первоначальный вариант (вероятно, принадлежащий перу Ари Торгильссона) Книги о заселении( Landnámáboekr), беспрецендентного и не имеющего аналогов труда, известного в восьми различных редакциях, главная из которых около 1280 года была создана Стурлой Тордарсоном, племянником Снорри Стурлуссона. В Книге о заселении, которую мы упоминали по другому поводу (см. Заселение страны, глава 1), приводятся имена первых поселенцев Исландии, их генеалогии – вне сомнения, имевшие важное юридическое значение (как обоснование права на владение землей), а короткие и даже забавные истории, характеризующие личности персонажей, предвосхищают позднейшие саги.
За этим последовали внушительные компиляции Красивойи Гнилой кож( Fagrskinna, Morkinskinna), повествующих о деяниях норвежских королей – то есть исторический принцип воистину стал отправной точкой этого литературного направления.
Интересна уже сама причина подобной исторической ориентации. В связи с этим следует отметить, что главными евангелизаторами Исландии – то есть людьми, способствовавшими проникновению и укоренению в стране христианской религии – чаще всего выступали англосаксы, получившие образование в августинской школе. Блаженный Августин, как известно, был увлечен историей – дисциплиной, в которой он хотел видеть проявление «божественного плана». С другой стороны, мы уже говорили о том, до какой степени генеалогия, культ семьи, базирующийся на законе, были важны в этом мире – они составляли фундамент исландского общества. Следовало не просто помнить имена всех своих предков, но и знать, чем каждый из них прославил свое имя. К этому следует добавить особую черту исландцев, которую мы уже не раз подчеркивали – стремление повествовать, рассказывать (насчет причин возникновения этого у нас нет никакого разумного объяснения). Уважение к прошлому и знаниям, которое оно несет, играли здесь решающую роль. Можно задаться вопросом, почему сочинители саг в такой степени интересовались королями Норвегии и Дании, хотя сама Исландия, как мы уже видели, всегда весьма энергично отрекалась от учреждения поста правителя? Ведь очевидно, что королевские саги ( konungasögur) занимали особое место в исландской литературе. Возможно, они развивают древнюю, как религия, тему «короля-священника», вкупе с текущими политическими соображениями (см. Мифология и боги, глава 5). Как бы то ни было, на генезис саг повлияли многие важные факторы.
• Определение саги
Сагой (мн. ч. sögar) называется прозаическое историческое повествование, рассказывающее о жизни, подвигах и деяниях некоего лица, по тем или иным причинам «достойного памяти». Рассказ ведется от рождения этого человека до его смерти, не опускаются ни его предки, ни потомки, если в их жизни было хоть что-то значительное; таким образом, оказывалась не забытой каждая сколько-нибудь значимая историческая личность. Эти тексты могут быть весьма разными по длине. Короткие (от десяти до сорока страниц) называли «прядями», þoettir(мн. ч. þáttr). Такие произведения можно было бы назвать новеллами, но у них имеются все признаки саги.
Слово «сага» происходит от глагола segja– говорить ( to sayв английском языке, sagenв немецком), рассказывать, повествовать. Важно уточнить, что сага не является ни легендой, ни сказкой (за редкими исключениями), ни поэтическим текстом (в каковом качестве ее часто и ошибочно воспринимают). Причиной такой ошибки является то, что в мастерски написанной саге часто приводится одна или несколько скальдических строф, а порой и целая поэма. Автор прибегает к этому для того, чтобы доказать достоверность своего повествования, опираясь на свидетельства скальдов. Отсюда следует – и с полным на то правом – что поэзия скальдов древнее, чем проза саг, и более точно определяет представляемых в саге героев. Саги не имеют отношения к эпосу или мифологии, хотя в произведениях такого рода, составленных в основном между концом XII и началом XIV веков, нередко производится историческая реконструкция событий (поскольку время, в которое происходили описываемые в саге события, и момент написания саги может разделять промежуток в два или даже три века), а также приводятся различные факты, сценки повседневной жизни и описания религиозных обычаев.
Таким образом, сага не является:
– легендой или сказкой,
– поэтическим текстом,
– эпическим произведением,
– текстом религиозного характера.
Наилучшим определением этого литературного жанра стал бы скорее всего исторический роман, каким он сформировался в эпоху романтизма. Иными словами, хотя мы не можем полностью отказать этим повествованиям в исторической ценности, особенно в отношении некоторых фактов, главным образом касающихся обычаев, мышления, глубинных пластов народного самосознания, саги не могут считаться полноценными историческими документами. Они информируют нас об истории Исландии X–XI веков, но не являются хрониками, летописями или вообще надежным научным свидетельством.
Коротко коснемся сегодня уже почти решенной острой проблемы, касающейся первоначальной природы саг: были ли они устными или записанными? Естественно, любое чересчур жесткое определение рискует оказаться ошибочным. Поэтому ограничимся утверждением, что сага представляет собой скорее способ повествования, чем жанр как таковой. Семантическая площадь, покрываемая этим понятием, весьма обширна: так, Сага о Сверирреповествует о жизни норвежского короля Сверрира; Сага о Марииявляется обширной компиляцией христианских преданий о Деве Марии; Сага об Иудеяхпредставляет собой перевод Первой книги Маккавейской, сделанный одним из исландских епископов в конце XIII века; Сага о Бриттахявляется вольным пересказом Истории королей БританииГальфрида Монмутского; Сага о Стурлунгахболее похожа на хронику исландской истории XII и XIII веков, Сага о Хервёр и Хейдрекепредставляет собой свод легенд, в частности, о готах; Сага об Эрекеявляется переводом романа «Эрек и Энида» Кретьена де Труа на норвежский язык. Завершает этот перечень «образцовая сага», сага в наиболее точном смысле этого термина – Сага о Ньяле Сгоревшем, вне сомнения, являющаяся шедевром этого жанра.
Обратимся теперь к проблеме, которая так увлекала ученых немецкой школы в эпоху романтизма, но сегодня кажется полностью разрешенной. Речь идет об определении истоков исландской саги. В решении этого вопроса столкнулись две школы, ратовавшие одна – за устный пересказ, а другая – за письменный текст; последняя в конечном счете и выиграла спор.
Сохранились различные свидетельства о декламации исландцами поэм и саг. Присутствие в повествовании скальдических строф, уже получивших высокую оценку, наводит на мысль, что именно они легли в основу саги, а прозаические тексты стали только «рамкой» или толкованием этих строф, подчас достаточно темных. Можно сказать, что саги восходили к генеалогической традиции и образовывали удобную сборку той или иной генеалогии. Кроме того, как мы знаем, закон пользовался в исландском обществе огромным уважением, а в хорошо написанной саге нередко подробно описывались детали событий. На основании этого долгое время считали, что основой для саги служила передававшаяся из уст в уста легенда, посвященная определенному персонажу, и по прошествии нескольких поколений перенесенная на бумагу в XII или XIII веках. Различные приемы – такие, как употребление диалогов, разбиение на сцены, ссылки на мнение других людей («люди говорят…», «считается, что…») действительно создавали иллюзию, что саги являются простым переложением устных рассказов. Однако эта теория все же не выдерживает критики: многие источники сообщают нам о чтении (а не о декламации) саг; во многих сагах нет скальдических строф, и наблюдатель нередко бывает поражен несоответствием объемов текста, отведенного в саге прозе и поэзии; кроме того, существуют саги, посвященные отнюдь не генеалогическим проблемам. Основное внимание в них уделяется определенному региону или некоему точному факту, не записанному в анналах одной семьи. В других сагах отсутствует или очень слабо выражен интерес к юридическим аспектам повествования. Легко показать, что упомянутые выше приемы устного изложения являются производными литературной манеры, а не точной передачи событий. Однако на этом основании неверно было бы утверждать, что пользовавшаяся таким вниманием у исследователей устная передача практически не существовала; просто ее значение было намного меньшим: она (в тех случаях, где действительно существовала) играла только роль катализатора, а сами саги создавались иначе.
В дальнейшем мы подробно рассмотрим присущую более позднему периоду тенденцию к переводу и пересказу западных литературных источников, характерную для литературы Исландии с момента ее зарождения, то есть начиная с конца XI или начала XII века. Тщательный анализ текстов, внимательное изучение их содержания, скрупулезное типологическое исследование доказывают, что саги, во-первых, с самого начала являлись письменными текстами, а во-вторых, восприняли композицию, типы персонажей, сюжетные линии и способы развития сюжета с одной стороны – из классических историографических трудов, написанных на латинском языке и принесенных на остров Церковью, а также (и в большей степени) из житий (лат. vitae), то есть жизнеописаний святых, также первоначально писавшихся на латинском языке и очень распространенных в те века по всей христианской Европе. Иначе говоря, образцом для саг послужили латинские жанры historiaи vita. Таким образом, можно сказать, что толково сочиненная сага представляла собой историю (естественно, в литературном понимании термина historia) просто известного человека, отнюдь не римского императора или короля, или житие ( vita) человека, далекого от святости.
Исландское общество с самого начала широко пользовалось принципом интертекстуальности (связи между различными текстами): одни и те же персонажи присутствуют в разных текстах, и некоторые ситуации в них порой однотипны. Такое подобие оправдывает существовавшую с самого начала – за редкими исключениями – анонимность авторов саг. Все они, без всякого сомнения, были клириками или хотя бы получили церковное образование; мы уже говорили (см. Переход к христианству, глава 5), что крупные исландские монастыри славились своими скрипториями, которые наверняка были местами, где создавались и откуда затем распространялись эти тексты. При монастырях находились и школы.
Скрупулезное изучение композиции и правил написания саг не оставляет места для сомнений в вышесказанном. Авторы саг от самого начала и до самого конца остаются крайне внимательными к нанизыванию фактов, соединению их в цепочку причин и следствий. В этом искусстве непревзойденным мастером был и остается Снорри Стурлусон. Он полностью осознает цель, к которой стремится, какой бы отдаленной она ни была, и мы нередко видим, как даже малейшая деталь, промелькнувшая, скажем, в самой первой главе, находит свое обоснование иногда спустя одну, а то и две сотни страниц. Ничто не оставляется на волю случая, все согласовано, все импровизации или отступления от темы далеко не случайны – напротив, саги подчиняются жесткому механизму постепенного развития сюжета. Используются различные приемы: переплетения (как это будет делать в начале XX в. Шарль Пеги в своих литературных «гобеленах»; гобелены как таковые станут в конечном счете одним из шедевров исландского искусства), контрапункта тем и вариантов, и даже симфонии с солирующими инструментами. Результат неизменен: автор, даже не назвавший своего имени, создает высокохудожественное и в высшей степени благородное по духу произведение. И при этом, вопреки схожести языковых приемов и сюжетов, тексты саг нельзя назвать однотипными.
Не следует, наконец, забывать и еще одну важную подробность, которую мы уже упоминали: кельты, вместе со скандинавами образовавшие исландскую нацию, имели свои собственные повествовательные традиции, и союз таких народов не мог не принести невероятно интересного результата.
Существуют различные виды саг. Они классифицируются по представленным в них темам. Долгое время считали, что существовало нечто вроде хронологической последовательности, то есть виды саг последовательно сменяли друг друга. Однако такая точка зрения теперь опровергнута. Похоже, что это замечательное литературное явление началось в конце XII века, достигло расцвета в XIII веке и умерло прекрасной смертью в начале XIV века. В самом этом факте нет ничего поразительного: он заставляет нас вспомнить о французском классическом театре XVII века или о европейском романтическом романе XIX века. Кроме того, не стоит проводить различие между архаичными, классическими и постклассическими сагами; можно считать, что всего три составных текста могли послужить «стыковочными элементами» между уже упоминавшимися нами первыми историческими трудами (например, Книга об исландцахАри Торгильссона) и сагами. Это Сага об Оркнейцах, которая сочетает в себе семейную и историческую саги, Сага о Фарерцах, очень близкая к сагам об исландцах, и Сага о викингах из Иомсборга, в которой сочетаются королевский и легендарный сюжеты. Как бы то ни было, саги не следует считать единым целым, хотя – и на эту черту надо обратить внимание, – стиль изложения в них почти всегда одинаков. Однако Сага о святом Олафеотносится к совсем другому жанру, чем сага, называемая на исландском языке Eyrbyggja saga, или Сага о людях с Песчаного Берега.
Саги обыкновенно разделяются согласно следующей тематике.
Королевские саги( konungasögur), в которых повествуется о великих норвежских и датских королях. Они довольно долгое время считались наиболее древними. Помимо двух компиляций, о которых говорилось выше – Красивойи Гнилой кож( Fagrskinnaи Morkinskinna), на общем фоне выделяется Heimskringla( Круг земной, или Сага о норвежских королях), написанная Снорри Стурлусоном в самом начале XIII века: труд этот в шестнадцати сагах пересказывает всю историю норвежских правителей, начиная от мифических истоков Саги об Инглингах( Ynglinga saga) до конца XII века ( Сага о Магнусе Эрлингссоне). Наиболее заметной среди них является Сага о Святом Олафе, ставшем героем доброй полудюжины саг. Он правил Норвегией с 1000 по 1030 год и был канонизирован вскоре после смерти.
Снорри Стурлусон, один из величайших писателей Средневековья, не был историком в современном смысле этого слова, однако отличался теми же качествами характера, что и его соотечественник, Ари Торгильссон, о котором мы уже упоминали. Ему свойственен весьма характерный холодный юмор. Дух его творений заслуживает самого глубокого уважения: он рисует не застывших в торжественных позах героев, его мужчины и женщины живут, двигаются и действуют. Динамизм, устремленность в будущее – вот закон его творчества. Снорри – мастер «фресок» и жанровых сценок, которые делают его произведения воистину незабываемыми. В настоящее время мы менее чувствительны к чертам, на которых делали акцент исследователи его творчества: то есть отстраненной и полной некоторой горечи философичности, рационализме, концепции Истории, которая, по его мнению, творится сильными личностями, его уверенности в том, что причины и следствия, нерушимо связанные между собой, напрямую ответственны за ход событий. Мы предпочитаем останавливать свое внимание на направленном движении, энергии и прежде всего на его любовном внимании к человеку. И если бы Снорри писал на французском или английском языках, то непременно занял бы одно из первых мест во всей истории мировой литературы.
Естественно, что жанр королевских саг не ограничивается творчеством Снорри: аббат Пингейрара, Карл Ионссон, является автором по крайней мере первой части Sverris saga – Саги о норвежском короле Сверрире, возможно, частично написанной под его диктовку и ставшей образцом для произведений этого жанра. Выскочка Сверрир находился в натянутых отношениях с Церковью, и эта сага демонстрирует поразительный такт и дипломатичность, описывая удивительную карьеру этого короля.
Саги об исландцах( íslendingasögur), также называемые семейными сагами, пользуются наибольшей известностью и популярностью. Мы не знаем авторов этих произведений, но названия по крайней мере «пяти великих» саг следует знать. Это Сага об Эгиле, сыне Грима Лысого( Egils saga Skallagrímssonar), Сага о Снорри-годи( Eyrbyggja saga, или Сага о людях с Песчаного Берега), Сага о людях из Лососьей Долины( Laxdoela saga), Сага о Греттире сильном( Grettis saga) и жемчужина этого жанра, часто цитировавшаяся на этих страницах, – Сага о Ньяле Сгоревшем (Brennu-Njáls saga). Большинство героев этих саг жили в X веке; они прославились благодаря своему поэтическому дарованию или отваге, проявленной в походах викингов, или дипломатическому таланту, рыцарственному поведению, умению бросать вызов судьбе, дружить, быть справедливыми. Суровые и ясные тексты создают образы этих людей и окружающего их жестокого мира. В них человек в одиночестве, лицом к лицу стоит перед своей судьбой, ведомый чувством чести и готовый, не дрогнув, принять ее приговор. Месть была обычным правилом, трагическая атмосфера напряжена порой до предела, однако черный юмор порой позволяет читателю немного расслабиться. В текстах саг начисто отсутствует приторный, ложный пафос и поверхностность. В конечном счете саги околдовали весь Север, и справедливо будет сказать, что если Скандинавия сумела создать в течение всего лишь двух веков столько первоклассных повествовательных произведений, то этим она обязана своим великим предкам.
Как мы уже не раз говорили, современные исследователи саг охотно подчеркивают странное соединение банальностей повседневной жизни и исключительного героизма, носящего подчас едва ли не эпический характер. Мелкий скандал из-за украденной лошади или рваной рубашки быстро перерастает в грандиозную греческую трагедию, когда мужчина (а нередко и женщина, так как – вот еще одна оригинальная черта этой литературы! – женщина становится героем саги наравне с мужчиной) оказывается перед лицом неумолимой Судьбы и вступает с ней в поединок.
Саги о современниках( samtíðarsögur) близки по жанру к предыдущим. Выделение их в особый тип вызвано тем, что они представляют собой хроники событий, происходивших при жизни авторов. Мы уже упоминали здесь саги о епископах ( byskupasögur), которые входят в эту категорию саг, составляя отдельную подгруппу. Существуют также королевские саги, которые можно отнести к этой группе, например та же Сага о Сверрире, о которой мы уже говорили. Однако вершиной этого жанра, бесспорно, является Сага о Стурлунгах( Sturlunga saga), потомках Стурлы Тордарсона; в ней излагается последовательность событий, начавшихся в конце XII века и протянувшихся до XIII века, которые привели к потере исландцами независимости. Этот шедевр был написан Стурлой Тордарсоном, племянником Снорри Стурлусона, и называется еще Islendinga saga – Сага об исландцах. Это литературное произведение, выдержанное в дидактическом духе, является философским и политическим трактатом. Оно написано с удивительным ощущением динамизма и переменчивости событий человеком, наблюдающим за развитием событий, несколько разочарованным происходящим, но, несмотря на это, достаточно внимательным к ценностям, которые должны спасти страну. Эта сага, вероятно, была написана спустя некоторое время после завершения истории независимой Исландии, и ее целью, бесспорно, было показать, как гордыня отдельных людей губит всю страну, – но, увы, люди всегда пренебрегают уроками истории.
Интересно, что, сочиняя свои саги, авторы, или sagamenn, имели в виду желание заинтересовать и развлечь слушателя или читателя, то есть произведения эти сочинялись удовольствия ради – tilgamans. Поскольку это выражение ( tilgamans) неоднократно повторяется в дошедших до нас текстах, следует обратить на него особое внимание, так как оно дает в конечном счете ключ к искусству сочинения саг. Саги писались til gamans, для развлечения читателей, и в особенности это относится к fornaldarsögur; или легендарным сагам (дословно: «саги об очень древних временах»). Здесь авторов не преследовала забота о документальной точности повествования, поэтому они пересказывают все легенды, которые могли найти или когда-либо услышать, – в основном, конечно, германские, но также и европейские или восточные, неважно. Речь может вестись о давних событиях – как, например, в случае, когда речь идет о памятном столкновении между готами и гуннами, имевшем место где-то в Карпатах в IV или V веках ( Сага о Хервёр и коннунге Хейдрике, Hervarar saga ok Heiðreks konungs) или рассказывается о Сигурде Фафниробойце. Сага о Вёльсунгах( Völsunga saga) повторяет и дополняет лэ (небольшое стихотворение) или песни поэтической «Эдды». Некоторые из легенд, стоят совершенно особняком – например Сага об Одде-Стреле( Öruar-Odds saga) или Сага о Тидрике Бернском, являющаяся компиляцией текстов различного происхождения. К этой группе относятся и пряди( þoettir), о которых мы уже говорили: некоторые из них, такие как Прядь о Норна-Гесте( Noma-Gests þattr), используют увлекательные легендарные или полумифологические сюжеты.
В этой книге мы часто говорили о викингах: не следует забывать, что они плавали в самых разных направлениях. Один из их морских маршрутов – восточная дорога ( Austruegr) – вел их в Византию, начинаясь в глубине Финского залива и проходя через сеть русских рек и озер. Византия была одновременно дверью на Восток и местом встречи племен, пришедших со всех четырех сторон света. Византийские басилевсы принимали на службу дружины, состоявшие из скандинавов: возможно, именно из Византии пришла большая часть анекдотов, использованных в легендарных сагах. Следует, однако, отметить, что если в некоторых сагах, таких, как Сага о Хрольве, сыне Гаутрека, действительно присутствуют весьма необычные сюжеты, то в целом повествование не носит сказочного и фантастического характера; и как и в любой другой саге, основным содержанием ее являются абсолютно трезвые нравоучения.
Нам остается только упомянуть riddarasögur, или рыцарские саги. Под этим названием мы объединяем переводы, или скорее пересказы французских героических поэм ( Karlamagnúss saga – Сага о Карле Великом, которая является весьма обширной компиляцией), романы о рыцарях Круглого стола ( Breta Sogar, о которой мы уже говорили), романы Кретьена де Труа – такие, как Parcevals saga, которая является переложением романа «Парсифаль», или же такие тексты, как Сага о Флуаре и Блангиефлёр( Flóres saga). Отдельное место занимает Сага о Тристане и Исонд( Tristrams saga ok Ísöndar), представляющая собой пересказ «Тристана» Томаса, написанный несомненным норвежцем, братом Робером (1226). Некоторые из этих текстов бесценны, потому что они основываются на оригинальных произведениях, многие из которых в настоящее время утеряны.
