Текст книги "Восход короля торговцев"

Автор книги: Рэймонд Элиас Фейст (Фэйст)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА 14. СЮРПРИЗ

Всадник натянул поводья.

Фермеры, возвращающиеся домой после долгого дня в поле, удивились, когда он направил коня к ним. Не говоря ни слова, они рассыпались в разные стороны и затаились, так как, хотя времена были мирные, всадник был вооружен, а никогда не знаешь, чего можно ждать от незнакомца.

Всадник снял широкополую шляпу, и оказалось, что это молодой человек с вьющимися каштановыми волосами. Он улыбнулся, и им стало понятно, что он лишь недавно вышел из отроческого возраста.

– Привет, – крикнул он.

Фермеры ответили на приветствие и решили идти своей дорогой, потому что у этих усталых тружеников не было времени заниматься праздной болтовней с каким-то скучающим дворянским сынком, совершающим вечернюю прогулку.

– Какие виды на урожай? – спросил юноша.

– Неплохие, – буркнул один из фермеров.

– Вы уже назначили цену? – спросил всадник. Фермеры снова остановились. Юноша упомянул о двух вещах, которые интересовали этих людей больше всего на свете: урожай и деньги.

– Пока нет, – сказал тот же фермер. – Маклеры из Крондора и Илита приедут не раньше чем через пару недель.

– Сколько вы хотите за свою пшеницу? – спросил юноша. Фермеры молча переглянулись. Наконец один из них сказал:

– Вы непохожи на маклера, которых я видел. Может, вы – сын мельника?

Юноша засмеялся.

– Едва ли. Мой дед был вором, если то, что о нем говорят, правда. А отец… Он на службе у герцога Крондорского.

– Тогда зачем это вам? – спросил другой фермер.

– Я представляю человека, который собирается закупать пшеницу, но хочет знать цену уже сейчас.

Фермеры начали тихо переговариваться. Наконец тот, кто заговорил первым, сказал:

– Так не принято. Мы даже не знаем еще, каким будет урожай.

Юноша обвел их взглядом и ткнул пальцем в ближайшего фермера:

– Сколько лет ты обрабатываешь эту землю?

– Всю жизнь, – ответил тот. – До меня этим полем владел мой отец.

– И ты хочешь сказать, что не можешь с точностью до бушеля предсказать урожай?

Покраснев, фермер ухмыльнулся.

– Ну, по правде говоря, могу.

– И все вы тоже, – сказал молодой человек. – Вот мое предложение: назначьте цену сейчас и вы получите деньги сейчас. Доставку мы возьмем на себя.

Фермеры были поражены.

– Заплатите сразу? – недоверчиво переспросил один из них.

– Да.

Фермеры внезапно принялись наперебой выкрикивать цены, и юноша поднял руку:

– Хватит! Давайте по очереди.

Он спешился и достал из седельной сумки письменные принадлежности.

Первый фермер назначил цену за тысячу бушелей пшеницы, и юноша кивнул. Он назвал свою цену, и сделка была заключена. На пергаменте, который он вынул из седельной сумки, юноша написал имя первого продавца и цену. Договорившись со всеми, он достал кошелек и начал отсчитывать золотые монеты.

Когда всадник ускакал, фермеры не могли поверить своему счастью. Хотя цены и не были самыми высокими, но вполне справедливыми, и теперь у фермеров появились деньги.

Дэш двинулся на север. У него ныли спина и плечи. За три дня он объехал дюжину таких деревушек. Дункан, Ру и Луи занимались тем же самым в других районах. Дэш рассчитал, что если он поторопится, то до захода солнца успеет заехать в последнюю деревню перед Сартом, а это означало, что у него появится возможность заехать к Джону Винчи, взять у него письмо к Ру, как следует выспаться в гостинице и утром вернуться в Крондор.

Он пришпорил лошадь и пустил ее вперед усталой рысью.

К концу недели четверо усталых всадников возвратились в Крондор. Встретились они на складе.

– Если между Крондором и Сартом и осталась пшеница, которая не принадлежит нам, то лишь в лошадиных торбах, – ухмыльнувшись, сказал Дэш.

– То же самое отсюда и до Лэндз-Энд, – произнес Луи.

– Не знаю, скупил ли я всю пшеницу между Крондором и дорогой, ведущей в Долину, но те деньги, которые ты мне дал, я все истратил, – сказал Дункан, вручая кузену список ферм с указанием цен.

– Я сделал то же самое отсюда и до подножия гор, – сказал Ру. – Если это не сработает, – заметил он, проглядев счета, – то нам всем прямой путь в королевскую армию.

– У меня есть иной выбор, – заявил Дэш и, ухмыльнувшись, добавил:

– Надеюсь.

– Мне нужно сходить домой и переодеться, – сказал Ру. – Вечером я ужинаю у Джекоба Эстербрука.

Дэш и Дункан переглянулись. По лицу Дункана прочесть ничего было нельзя, но Дэш продолжал ухмыляться.

– Вы думаете, Сильвия там будет? – спросил Джейсон.

– Рассчитываю на это, – улыбнулся Ру.

Луи нахмурился, но ничего не сказал.

Выйдя со склада, Ру поспешил домой. Карли он нашел в гостиной. Она качала ребенка и напевала колыбельную. Видя, что девочка спит, Ру вошел в комнату как можно тише.

– Она нервная, – прошептала Карли.

Ру поцеловал жену в щеку.

– Твой план удался? – спросила она.

– В течение недели узнаем.

– Не расскажешь мне после ужина? Она некоторое время будет спать.

Ру покраснел.

– Я был так занят, что забыл тебе сказать. Я ужинаю сегодня в гостях. Прости.

– Ты ведь уже пришел, – сказала Карли.

– Знаю, но это важно. Деловая встреча.

– Дела, вечером? – недоверчиво заметила Карли.

Усталость, тревога и нетерпеливое желание увидеть Сильвию Эстербрук привели к тому, что Ру не сдержался:

– Да! Дела вечером! Я ужинаю с одним из крупнейших инвесторов Королевства!

Абигайль проснулась и заплакала. Глаза Карли горели от ярости, но голос ее не изменился.

– Ш-ш-ш. Ты разбудил свою дочь.

Ру махнул рукой.

– Прости. Займись ею. Я должен привести себя в порядок и переодеться. – Повернувшись к ней спиной, он крикнул:

– Мэри! Нагрей воды!

Девочка заплакала еще громче. Лицо Карли превратилось в застывшую маску, но глаза неотрывно следили за Ру, пока он поднимался наверх.

Ру остановил коня у ворот дома Эстербрука. Надо было приехать в карете, а не верхом, подумал он, заметив, что вспотел от скачки.

Он постучал. Почти сразу в воротах отворилась калитка, и из нее вышел грум.

– Да?

– Я – Руперт Эйвери. Я приглашен на обед к господину Эстербруку, – ответил Ру.

– Да, сэр, – сказал грум и нырнул в калитку. Ворота с грохотом отворились.

Ру въехал в усадьбу Эстербрука и был поражен увиденным. Дом стоял на склоне холма у восточной окраины города, возвышаясь над соседним поместьем. Шум города здесь был почти не слышен, хотя Ру добрался сюда всего за полчаса. Пока он ехал по узкой дороге, дом закрывала высокая каменная стена; он видел лишь маленькую башню.

Подъехав ближе, Ру понял, что на самом деле башня представляла собой наблюдательную вышку с остроконечной крышей и четырьмя окнами, глядящими на все четыре стороны света. Он не сразу сообразил, зачем она здесь, но потом догадался, что она предназначена для наблюдения за караванами и морскими судами. Уже взошли обе луны, и Ру заметил блеск металла: спешившись, он бросил поводья груму и улыбнулся про себя: конечно, у Эстербрука не может не быть подзорной трубы.

В остальном дом оказался таким, каким Ру ожидал его увидеть. В два этажа высотой, он был велик, но ничуть не роскошен. Аромат цветов говорил о том, что здесь есть и сад.

Ру постучал в дверь, и та почти мгновенно открылась. Ру ждал, что ему откроет слуга, и едва не онемел, увидев перед собой Сильвию Эстербрук.

– Господин Эйвери, – произнесла она с улыбкой, от которой у него стеснилось в груди. Сильвия была в бледно-голубом платье с глубоким вырезом, открывшем Ру, что она не такая хрупкая, как он думал. Цвет платья гармонировал с голубизной ее глаз. На ней не было никаких драгоценностей, кроме бриллиантового ожерелья.

– Привет! – войдя в дом, с трудом выдавил из себя Ру.

– Позвольте взять у вас плащ, – сказала она.

Ру не смог справиться с завязкой на шее и в конце концов стянул свой новый плащ через голову.

– Отец ждет вас в своем кабинете. По левому коридору, – сказала Сильвия.

– А я проверю, как там наш ужин.

Глядя ей вслед, Ру заставил себя сделать глубокий вдох. Сильвия пьянила его, но он понимал, что иметь дело с ее отцом так же опасно, как сражаться в бою.

Ру прошел по коридору, заглянув через открытые двери в две скромные комнаты, в каждой из которых были лишь кровать, стол и ночной столик. Вероятно, комнаты слуг, подумал он.

В конце коридора оказалась широкая дверь, едва различимая в полумраке: путь освещала только одна свеча на столике посреди коридора. Из-за двери Ру услышал голос:

– Пожалуйста, входите.

Открыв тяжелую дверь, он вошел. Джекоб Эстербрук встал ему навстречу из-за большого стола, стоящего в центре комнаты, которая, судя по всему, была библиотекой. Столько книг Ру видел лишь раз в жизни – во дворце принца, когда его там муштровали, – и удивился, обнаружив, что человек, не принадлежащий к королевской фамилии, обладает таким количеством книг. Комната освещалась парой свечей, одна из которых стояла на столе Эстербрука, а другая – на пюпитре для чтения у стены напротив двери. Две лужицы света в большой темной комнате.

Подойдя к столу, Ру разглядел еще две фигуры, стоящие у стены. Это были двое мужчин. Оба шагнули вперед, и Ру машинально опустил руку туда, где обычно носил нож.

– Ну-ну, – сказал Эстербрук, словно увещевая непослушных детей. В полосе света появились Тим Джекоби и человек помоложе, в котором можно было безошибочно узнать его брата.

– Господин Эйвери, я знаю, что вы уже встречались с Тимоти Джекоби. Другой джентльмен – его брат, Рандольф. Они уже уходят, – сказал, взглянув на дверь, Эстербрук.

Мышцы Ру напряглись, словно он готовился к обороне. Тим Джекоби не произнес ни слова, но его брат сказал: «Господин Эйвери?» – и кивнул.

– Господин Джекоби, – промолвил Ру, ответив кивком.

У двери Тим обернулся.

– Я с вами свяжусь, Джекоб, – сказал он.

– Буду ждать, Тимоти, – произнес Эстербрук. – Передайте привет своему отцу.

– Непременно, – ответил Тим.

– Обсуждая наши дела, мы закончили чуть позднее, чем я предполагал, – сказал после их ухода Эстербрук. – Прошу прощения, если их присутствие встревожило вас.

– Это было неожиданно, – сказал Ру.

– Садитесь, – пригласил Эстербрук, указав на кресло по другую сторону большого стола. – У нас есть немного времени, прежде чем Сильвия позовет нас ужинать. Я провел небольшое расследование относительно вас, юный Эйвери, – сказал он, усевшись в кресло и сложив руки на животе.

Ру до сих пор не видел его без шляпы и теперь обнаружил, что Эстербрук почти совершенно лыс, не считая пряди седых волос на затылке. Он носил длинные баки, но бороду брил. По его лицу пробежала кривая улыбка.

– Ваша попытка ввезти из Даркмура большое количество вина заслуживает уважения. Думаю, что это дело стоит продолжать. Очень жаль, что вы попали в беду с Мошенниками. Если бы я о вас знал тогда, то смог бы несколько уменьшить ваши потери и спасти жизнь Сэму Таннерсону.

– Впечатляет, что вы знаете такие подробности, – сказал Ру.

Эстербрук небрежно махнул рукой.

– Информацию куда легче получить, если есть деньги. – Он наклонился вперед. – Запомните: из всех товаров, находящихся в продаже, самый ценный – информация.

Ру молча кивнул, решив, что это не приглашение к обмену мнениями, а скорее лекция.

– А теперь я надеюсь, что в будущем вы и Тимоти Джекоби отбросите ваши разногласия, ибо я могу счесть затруднительным вести дела с двумя мужчинами, готовыми в любую минуту друг друга убить.

– Не знал, что мы ведем с вами дела, – заметил Ру. Эстербрук улыбнулся, но в его улыбке не ощущалось ни доброжелательности, ни теплоты.

– Похоже, судьба благосклонна к вам, юный Эйвери, – сказал он. – Вы очень быстро заняли заметное положение. Женитьба на дочери Гельмута Гриндаля предоставила в ваше распоряжение средства, о которых большинство людей вашего возраста только мечтают, но вы добились и более крупных успехов. О вас высокого мнения во дворце. Отец господина Джекоби был очень расстроен, когда именно ваша компания получила контракт на перевозку грузов для принца; по его мнению, выбор должен был пасть на него. Знаю также, что вы дважды пощипали его в тех сферах торговли, которые считаются менее почтенными.

Ру заставил себя засмеяться.

– Есть одна вещь, которую я выучил, несмотря на свою молодость, господин Эстербрук; она заключается в том, чтобы не признавать чужих мнений.

Эстербрук рассмеялся, и на этот раз в его смехе звучало искреннее веселье.

– Отлично сказано. – Он вздохнул. – Ну хорошо. Что бы ни случилось, я надеюсь, что мы сумеем работать в согласии.

– За мной долг, который я обязан заплатить, господин Эстербрук, – сказал Ру. – Но к вам это не относится.

– В этом пункте – нет, – согласился Эстербрук.

В дверь постучали, и в комнату вошла Сильвия.

– Ужин на столе, – объявила она.

– Нельзя заставлять ждать хозяйку дома, – сказал Эстербрук.

Ру покачал головой, но промолчал и встал. Эстербрук жестом попросил его идти впереди.

Ру шел по коридору за Сильвией, и при каждом взгляде на ее золотистые волосы сердце его начинало биться сильнее.

В столовой он даже не заметил, как сел на предложенное ему место; хозяин сидел во главе длинного стола слева от Ру, а Сильвия – напротив. За этим столом могли уместиться еще семь человек.

– Я никогда не видел комнаты, обставленной так, как эта, – заметил Ру.

– Ее идею я почерпнул из описания дворцового пиршественного зала в одном из королевств, входящих в Кешийскую Конфедерацию. Тамошний король обычному придворному блеску предпочитал более интимную обстановку, и вместо того чтобы сидеть в центре стола, решил поставить его боком и сесть в торце, чтобы иметь возможность беседовать со всеми.

– Раньше у нас был огромный круглый стол, – сказала Сильвия, – и приходилось кричать, чтобы сидящий напротив мог вас услышать.

Ру улыбнулся:

– Мне это нравится.

Он дал себе слово завести такой же, но потом понял, что в его маленьком доме нет комнаты, где такой стол мог бы поместиться. И тут Ру вспомнил об игре, которую затеяли он и его партнеры. Если они выиграют, то он построит подходящий для этого дом. О том, что случится, если они проиграют, Ру старался не думать.

Хозяева вовлекли его в быстрый обмен репликами, и Ру не сумел запомнить и половины того, о чем говорилось за столом. Весь вечер он отчаянно старался не пялиться на Сильвию, но ничего не получалось. Она же избегала его взгляда. К концу ужина он изучил черты ее лица так же хорошо, как планировку собственного дома. Ру запомнил изгиб ее шеи, рисунок губ и чуть выдающийся передний зуб – единственный изъян в ее красоте, который он смог заметить.

Ру очнулся от забытья уже возле двери. Он пожелал хозяину и хозяйке спокойной ночи. Сильвия крепко пожала ему руку, придвинувшись к нему так близко, что костяшки его пальцев коснулись ее груди.

– Вечер был чудесным, господин Эйвери, – проворковала она. – Надеюсь, вы скоро навестите нас снова.

Ру едва не заикался, обещая ей повторить визит. Вскочив на коня, он медленно поехал к воротам, изумляясь волшебному чувству, которое не покидало его, и тому, что, по всем признакам, Сильвии Эстербрук было приятно его общество.

Закрыв за Ру дверь, Сильвия подошла к окну, чтобы посмотреть, как он уезжает.

– Твое мнение? – спросила она, обернувшись к отцу.

– В высшей степени многообещающий молодой человек, – ответил Эстербрук.

– Морда у него, конечно, крысиная, – холодно сказала Сильвия, – хотя он, несомненно, неглуп. У него оказалась неожиданно сильная рука. – Она постучала ноготком по зубам. – Эти хилые на вид парни часто бывают… очень выносливыми.

– Сильвия! – резко произнес Эстербрук. – Ты знаешь, что я не люблю таких разговоров.

Проскользнув мимо него, она поставила ногу на ступеньку лестницы, ведущей в ее спальню, и сказала:

– Отец, ты меня знаешь. И это ты меня сделал такой. – Она улыбнулась ему через плечо. – Ты собираешься его убить?

– Надеюсь, что не придется, – ответил Эстербрук. – Он умен, а то, что я слышал о его военном прошлом, доказывает, что еще и живуч. Пожалуй, я предпочел бы иметь его в качестве союзника, а не противника.

– Но это не мешает тебе по-прежнему добиваться его разорения, – заметила Сильвия, поднимаясь по лестнице. Эстербрук лишь отмахнулся.

– Разорить человека – это совсем не то, что убить его. Если в результате этой пшеничной спекуляции он разорится, я предложу ему место в одной из моих компаний. Тогда у меня не будет причин тревожиться, а он сможет нажить приличное состояние.

Сильвия скрылась наверху, и Эстербрук направился назад в библиотеку.

«Кроме того, – сказал он себе, – если понадобится, я прикажу Тиму Джекоби убить его».

Ру прихлебывал кофе. Это была пятая или шестая чашка за день, и он пил его, уже не испытывая от этого удовольствия.

Дэш взбежал по лестнице и подошел к столику.

– Вам письмо.

Он протянул Ру записку. Покупатель в Саладоре предложил за драгоценности цену меньшую, чем надеялся получить Ру, но не настолько низкую, чтобы это заставило его искать более выгодную сделку.

– Пошли ответ с самым быстрым всадником, – велел Ру. – Деньги вперед и сразу.

– Дункан сообщает, что на постоялом дворе начались какие-то разговоры, – сказал Дэш. – Кое-кто слышал, как прошлой ночью мельник, напившись, говорил, что у него нет пшеницы для помола, так как крестьяне не привезли ее в город.

Ру удовлетворенно кивнул:

– Держи меня в курсе.

Дэш ушел.

– Начинается, – сказал Ру.

Мастерсон кивнул. Написав записку, он подозвал официанта и вручил ему ее.

– Отнеси ее вниз, будь добр. Для господина Эмстеда.

Ру вздохнул.

– Как у нас дела?

– Мы в долгу, – сказал Мастерсон, – то есть должны выплатить шестьсот тысяч золотых соверенов, чтобы рассчитаться по пшеничным опционам. Вы провернули самую большую разную операцию с пшеницей в истории… во всемирной истории! – Он провел рукой по лицу. – Сомневаюсь, найдется ли хоть одно пшеничное зернышко между Малакз-Кросс и Дальним Берегом, которое в течение следующих двух недель не окажется перед городскими воротами и на котором не будет написано название нашего синдиката. Будем надеяться на лучшее, Ру.

Ру улыбнулся.

– Вы не стали бы поддерживать меня, если бы не понимали, что мои план сработает. – Он показал пальцем на нижний этаж. – Все это основывается на одном факте, Джером. Каждый находящийся здесь человек, в том числе и мы с вами, – жадный ублюдок.

Мастерсон засмеялся:

– В ваших словах большая доля правды, Ру. – Он наклонился вперед. – Честно говоря, когда я был мальчиком, я пробавлялся тем, что срезал кошельки. Появилась возможность встать на прямой путь, и я ею воспользовался; это было в армии, во время Великого восстания. Я только-только вышел из детского возраста, но, как и любой, прошедший военную службу, получил королевское прощение. Тогда я решил заняться честной коммерцией и обнаружил, что самая большая разница между честной коммерцией и нечестной состоит в том, каким способом вы добиваетесь своей цели. – Он откинулся назад. – О, речь идет не о том, чтобы обобрать партнера до нитки,

– ведь если мы хорошо работаем вместе, то мы вместе и зарабатываем деньги, – но часто в этом было не меньше порочного, чем в обычной карманной краже.

– Какие у нас цены? – спросил Ру.

– Мы остановились, и довольно прочно, на трех серебряных монетах за десять бушелей при шестипроцентной гарантии.

– Я слишком устал, чтобы возиться с цифрами, – сказал Ру. – Сколько нам еще ждать?

– Понятия не имею, – ответил Мастерсон. – Нам нужно, чтобы появились покупатели из Вольных Городов, и лишь тогда мы начнем поднимать цены.

– Надеюсь, что это займет не больше нескольких дней, – сказал Ру. – Нам придется получить еще несколько дешевых опционов. – Он понизил голос:

– По сообщению Дункана, начали распространяться слухи о том, что в город не поступает пшеница с отдаленных ферм. В течение нескольких дней не будет никаких предложений о продаже. Нам надо закончить все сегодня, самое позднее

– завтра.

– У меня нет золота, и все свое имущество я предоставил в залог ростовщикам, – сказал Мастерсон. Он засмеялся. – Мне следовало бы бояться до смерти, но, по правде говоря, я никогда не чувствовал себя таким счастливым с той поры, когда я, еще мальчиком, бежал по городу, а стражники висели у меня на хвосте!

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – заметил Ру. – Это… как, играя в кости, поставить свою жизнь на один бросок.

– Кости меня никогда не интересовали, – сказал Мастерсон. – Всегда предпочитал карты. Лин-лэн или покиир. Ты один против всех остальных.

– Я должен получить золото из Саладора, – сказал Ру. – Если понадобится, еще десять тысяч.

– Они могут пригодиться, – заявил только что подошедший к ним Хьюм. – Мы столько переплатили, что теперь у нас не осталось даже медных монет, чтобы заплатить за кофе. – Он нагнулся над столом. – Держите их при себе на случай, если всем нам придется удирать.

Ру рассмеялся.

– Не думаю, что до этого дойдет. Каждую минуту может произойти то, чего мы все ждем, и когда это случится… – Он ухмыльнулся и поднял руку ладонью наружу, а потом резко сжал ее в кулак. – Мы их задавим!

Через несколько минут появился официант с двумя записками.

– Эмстед согласен и дает десять тысяч, – сказал Мастерсон, прочитав первую. – Он только хочет немедленно узнать, что мы задумали, джентльмены.

Подошел Кроули и сел рядом с ним.

– Что это? Эмстед с нами?

– Да, он участвует в деле, – ответил Мастерсон.

– Что во второй записке? – спросил Ру.

Мастерсон прочел ее и ухмыльнулся:

– Вот оно!

– Что? – нетерпеливо спросил Кроули.

– Некий синдикат предлагает нам тридцать тысяч бушелей по две серебряные монеты за три бушеля при опционе в десять процентов.

Ру ударил рукой по столу:

– Это они. Я так и думал. Алчные ублюдки не устояли. Теперь они наши.

– Не совсем, – возразил, подсчитав что-то, Мастерсон. Он надул щеки и с шумом выдохнул воздух. – У нас не хватает золота.

Ру охнул.

– Сколько?

– Те десять тысяч, которые вы получите из Саладора…

– Этого достаточно?

– Почти, – ответил Мастерсон. – Еще придется найти две тысячи.

Ру тяжело вздохнул.

– Мне надо уйти. – Он встал. – Я подумаю.

Он спустился по лестнице и вышел наружу. На улицах было относительно малолюдно. Бросив взгляд на дом, где он спрятал шелк, положивший начало его карьере, Ру перешел через дорогу, стараясь не наступать в лужи. Всю в ночь Крондоре лил дождь.

Переступив порог заброшенного дома, Ру увидел, что никто не заменил сломанного им замка. Владелец лишь вставил обратно в отверстия шурупы, и только. Все равно здесь нечего воровать, подумал Ру.

Он прошел по всему дому и вновь ощутил его очарование. Ру ничего не говорил Карли, но когда он был богат, то уже почти собрался купить этот дом. Ему хотелось жить рядом с кофейней Баррета, так как он твердо решил, что хотя компания грузоперевозок останется центром его коммерческой империи, она будет лишь одним из многих предприятий, которые он создаст.

Заниматься коммерцией у Баррета – это было то, с чем он никогда не сталкивался; это была игра по столь высоким ставкам, о которых Ру и не мечтал, просаживая в бытность свою солдатом деньги в пивных. Она манила, и Ру был опьянен возможностями, которые открывала перед ним эта игра.

Дождь начался снова. Ру долго сидел в доме, прислушиваясь к стуку дождевых капель и городскому шуму. День медленно угасал. Когда Ру наконец решил, что пора возвращаться, солнце уже стояло совсем низко.

Выйдя из дома, он увидел Дэша, который его дожидался.

– Луи сообщил, что прибыла первая партия, – сказал Дэш. – В одной из деревень за Краем Света рано собрали урожай.

Ру выругался.

– Есть место на нашем складе?

– Едва ли, если только не вытащить все остальное во двор и на улицу.

– Проклятье! У нас нет денег, чтобы платить за хранение в порту, а из Вольных Городов не пришло пока ни одного судна.

– Одно пришло, – возразил Дэш.

– Что? – воскликнул Ру.

– Мы получили известие о том, что в полдень в порту пришвартовалось торговое судно из Вольных Городов. Я искал вас полдня, чтобы сообщить об этом.

– Тогда идем! – воскликнул Ру.

Он поспешил в порт; Дэш едва поспевал за ним.

– Где оно? – спросил Ру, когда они добрались до порта.

– Стоит на якоре. Вон там, – показал Дэш.

– Шкипер наверняка в таможне. Пошли.

В таможне они обнаружили чиновника, согнувшегося над документами, и двух изнывающих от скуки мужчин.

Перегнувшись через стойку, Ру спросил:

– Здесь шкипер судна из Вольных Городов?

– Что? – сказал чиновник, подняв голову.

– Ага, он здесь, и все еще ждет, когда этот тупоголовый малый закончит свою писанину, потому что только тогда он сможет передать груз покупателю, – сказал один из мужчин, указав на человека, стоявшего рядом с ним.

– У меня есть груз для Вольных Городов, если вы еще не зафрахтованы, – сказал Ру.

– Извини, парень, но я зафрахтован, – сказал шкипер. – У меня есть аккредитивы, и я располагаю полномочиями на получение груза. Мой наниматель в нем очень заинтересован. – Он понизил голос:

– Если бы это был крошечный груз, я мог бы потесниться, но вообще-то мне приказано забить весь трюм зерном и как можно быстрее возвращаться.

Ру ухмыльнулся.

– Зерном?

– Ага, парень. Пшеницей. Я должен закупить высококачественную пшеницу по честной цене и отчаливать. – Шкипер со злостью посмотрел на чиновника. – Заканчивай, приятель! Мне нужно отпустить команду на берег. Матросы пробыли в море три недели, а здесь мы простоим от силы день или два.

– Вы с кем-то уже говорили по поводу пшеницы? – спросил Ру.

– Пока ни с кем, но вам-то какое до этого дело?

– Я забыл о приличиях, шкипер, – сказал Ру. – Прошу меня простить. Позвольте представить вам себя и своего компаньона. Он повернулся к Дэшу:

– Это Дэшел Джеймсон, внук герцога Крондорского. – При упоминании имени герцога шкипер и его покупатель встали, а Ру продолжал:

– Я – Руперт Эйвери из Крондорской ассоциации зерноторговцев. Сколько вам нужно зерна? – спросил он, не в силах больше сдерживаться.

– Столько, чтобы заполнить трюмы доверху, господин Эйвери.

Ру повернулся к Дэшу:

– Того зерна, что привезли сегодня, хватит?

– Думаю, да, – ответил Дэш.

– Хорошо, – сказал Ру. – Теперь о цене: сколько вы предлагаете?

– Пшеница у вас здесь, в Крондоре? – спросил капитан.

– Да. Я могу доставить ее в порт на рассвете.

Шкипер задумался, и Ру понимал, о чем: если он сумеет купить пшеницу до того, как станет известно о ее нехватке, то получит для судовладельца такую прибыль, которая позволит всей команде долго не покидать берега.

– Я готов предложить две серебряные монеты обычного веса, – в торговле с Вольными Городами использовался единый размер монет, – за три бушеля с доставкой в порт завтра, – наконец произнес он.

– Я предлагаю серебряную монету за бушель, – сказал Ру.

– Три монеты за четыре бушеля, – ответил шкипер.

– Я даю одну серебряную монету и медяк за бушель, – сказал Ру.

– Что происходит? – взорвался шкипер. – Вы только что предложили одну серебряную монету за бушель. А теперь вы поднимаете цену?

– Да, – сказал Ру. – И через минуту она поднимется до одной серебряной монеты и двух медяков. – Наклонившись вперед, он очень тихо произнес:

– Саранча.

Шкипер покраснел. У него был такой вид, словно кто-то только что сунул ему в штаны горящую головню. Внимательно посмотрев на Ру, он протянул руку:

– Договорились! Серебряная монета и медяк за бушель с доставкой в порт на рассвете.

Обернувшись, Ру положил руку на плечо Дэшу и вывел его из здания таможни.

– Наш план работает, – сказал он, когда они оказались на улице.

На следующее утро в порт покатили фургоны. Там пшеницу перегружали в баржи, которые доставляли ее на судно. Капитан и Ру вместе вели учет, а грузчики вытаскивали огромные мешки с зерном из фургонов и переносили их по трапам на баржи.

К полудню погрузка была закончена, и они сравнили цифры. Ру знал, что капитан намеренно вел учет небрежно, поэтому у него оказалось на шесть мешков меньше. Это составляло всего лишь чуть больше полсоверена, и Ру позволил капитану одержать эту маленькую победу.

– Согласен с вашими данными, капитан, – сказал он. Капитан сделал знак своему помощнику, и тот притащил ящик, в котором хранилось золото. Капитан вынул оттуда мешочки с золотом и дал Ру возможность проверить содержимое каждого. Когда сделка была завершена, Ру передал золото Дункану, который должен был доставить его в расчетный дом, где Ру теперь завел собственный счет.

Пустые фургоны отправились обратно. Ру подъехал к головному фургону, которым правил Дункан. Ру был в таком радужном настроении, какого не испытывал еще ни разу в жизни.

– Это сработало, – сказал он, ни к кому не обращаясь.

– Что? – переспросил Дункан.

Ру больше не мог сдерживаться. Он долго хохотал, а затем издал крик торжества:

– Я собираюсь стать очень богатым человеком, кузен!

– Это прекрасно, – холодно произнес Дункан.

Но Ру не обратил внимания на его тон.

В общем зале кофейни царил хаос. Взрослые люди кричали друг на друга, и официантам пришлось даже разнимать несколько драк. Не раз слышался голос Мак-Келлера, призывающего клиентов уважать самих себя.

Какой-то человек кинулся через стол на Ру, и лишь рефлексы солдата спасли его от удара. Человек врезался подбородком в стул и упал, едва не лишившись чувств.

Шагая по лестнице, Ру столкнулся с двумя официантами, которые защищали верхний этаж от тех, кому вход туда был запрещен. Наверху оказалось ненамного спокойней, но там хотя бы не было драк. Отпихнув официантов, Ру пробрался к столу, который окружали несколько разъяренных человек, наседавших на столь же разъяренного Мастерсона.

– То, что вы говорите, меня не волнует! – кричал Мастерсон. – Вы подписали контракт и теперь либо везите пшеницу, либо платите неустойку. У вас есть три дня!

Один из тех, с кем он спорил, кипел от злости, но другой начал умолять:

– Не могу. Прошу вас! Мне придется продать все, что я нажил. У меня не останется ни гроша.

Горячий нрав Мастерсона едва не одержал над ним победу.

– Надо было думать до того, как вы продали мне пшеницу, которой у вас не было!

Взяв его за руку, Ру сказал:

– Простите, джентльмены, мы на минутку отойдем.

– Что? – спросил Мастерсон, все еще полный ярости. Ру попытался сделать строгое лицо, но это ему не удалось; тогда он обошел вокруг стола, держась спиной к остальным, чтобы они не могли увидеть его ухмылки.

– Сколько?

– Они должны нам двести тысяч бушелей пшеницы, а у них нет ни одного! – ответил Мастерсон. Тут он внезапно понял, с кем говорит, и захихикал, но вовремя прикрыл лицо тыльной стороной ладони. – Меня не слишком волнует судьба этого Мини и ненамного больше – его кузена Микса. Они воображают, что им удастся меня разжалобить.

– Они связаны с Джекоби? – понизив голос, спросил Ру.

– Насколько мне известно, нет, – ответил Джером. – Я сделал то, о чем вы просили, и проверил каждый синдикат или ассоциацию, в которых, как я предполагал, участвовал Джекоби, но таковых не оказалось.