Текст книги "Игра на равных"

Автор книги: Рей Тейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Я был бы очень рад. – Тихие слова четко раздались в прохладном утреннем воздухе. Его взгляд, торжественный и открытый, ни на секунду не уклонился от нее.

– Чему… рад? – едва слышно произнесла она.

– Заботиться о тебе. Если ты только позволишь, я сделаю все возможное, чтобы ты до конца своих дней была счастлива.

Эти слова и глубокое чувство, прозвучавшее в них, потрясли Карли. И испугали. Она неловко отвернулась, поставила тарелку на плоский камень рядом с ее стулом. К несчастью, она забыла о разложенных там для просушки пакетах с уликами, и все это свалилось на землю.

Она выругалась сквозь зубы. Чейз опустился рядом с ней, чтобы помочь собрать все в сумку. Карли и не заметила, как он взял пакет с найденным ею на месте преступления ножом.

– У меня когда-то был такой же нож, – сказал он.

Она подняла на него глаза и обнаружила, что нож каким-то образом выскользнул из пластикового пакета. Карли быстро протянула к нему руку, в панике, что он сотрет все оставшиеся на ручке ножа отпечатки пальцев.

Но он оказался куда проворнее и быстро отдернул руку, несколько раз повертев нож в пальцах, чтобы прочесть надпись. Лицо его вдруг озарилось широкой, радостной улыбкой.

– Эй, послушай-ка, да это ж и есть мой нож! Джейк подарил его мне несколько лет назад, когда я застрял на самой вершине Уитни из-за августовской грозы. Вот, видишь надпись? «В следующий раз тебя ничто не застанет врасплох». Дж. – это «Джейк»!

У Карли кровь молотом застучала в висках.

«Мой нож. Мой нож. Мой нож».

Задыхаясь, она лихорадочно пыталась вспомнить, где именно нашла нож. Совсем рядом с пустыми гильзами от оружия, из которого убили медведицу гризли с ее детенышем.

Огромные пространства Уинд-Ривер не позволяли допустить простое совпадение. Тот, кто потерял этот нож на месте преступления, непременно должен был быть замешан в убийстве, а также скорее всего и в остальных случаях браконьерства в этом районе.

– Где ты его нашла? – спросил Чейз.

– Я… Я… – Она не могла ни думать, ни говорить.

– Наверное, в одном из рюкзаков, точно? – Не дожидаясь ответа, он продолжал: – Я его потерял в начале весны. Мне казалось, что я перетряхнул эти чертовы рюкзаки, вывернул их наизнанку. Но, похоже, ему все-таки удалось спрятаться.

Чейз еще раз улыбнулся и поднялся на ноги, сунув нож в карман.

– Джейк будет рад находке. Мне уже, слава Богу, тридцать один, а он по-прежнему вызывает во мне такое чувство, словно я мальчишка, потерявший дедушкин подарок. Спасибо, что нашла, солнышко.

Он наклонился, и Карли поняла, что он собирается поцеловать ее. Она быстро повернула голову, и он запечатлел поцелуй на ее щеке.

Не заметив этого, Чейз направился тушить костер и собирать вещи.

Карли осталась на стуле, пытаясь обрести вновь почву под ногами. Первый шок прошел, и теперь ее душу грызли сомнения.

Она никак не могла поверить, что он как-то связан с той кошмарной сценой, которую она видела. Нет, только не Чейз. Он, конечно, не идеал, но уж определенно не безжалостный убийца. Несколько дней назад Карли была бы в числе первых, кто указал бы на него пальцем, она была бы счастлива обвинить его во всевозможных противозаконных и аморальных действиях. Но ведь это раньше, до того, как она узнала, каким он стал, до того, как она увидела в нем сострадание и нежность, до того, как она смогла снова шутить и смеяться с ним, до того, как она провела ночь в его объятиях.

Она нутром чувствовала, что он невиновен, но, помимо этого, у него и мотивов-то не было. Он не нуждался в деньгах, а это самая обычная причина для браконьерства. И он слишком сильно любит и ценит горы и дикую природу родного края, чтобы так жестоко расправиться с ними.

От этой мысли она испытала огромное облегчение. Складывая вещи в сумку, Карли пыталась сообразить, что же все-таки произошло.

Если Чейз не браконьер, то каким образом его нож оказался на месте преступления?

Возможно, кто-нибудь – работник турбазы, клиент, завистник – украл этот нож у него и специально оставил там, где она его нашла, чтобы пустить расследование по ложному следу. А может, этот «кто-то», украв нож, потом случайно потерял его в горах. Но вся проблема в том, что теперь на ноже она наверняка найдет исключительно отпечатки пальцев Чейза, если вообще сможет получить обратно этот нож, чтобы сделать экспертизу.

Все складывалось против Чейза. Разумеется, никто в округе не поверит, что он имеет какое-то отношение к этим вопиющим случаям. Но гризли охранялись законом в сорока восьми штатах, а потому ей придется сообщить о результатах своей работы в федеральную природоохранную службу.

Она обязана найти способ оправдать Чейза до того, как появятся сотрудники вышестоящих органов. И она обязана сделать это так, чтобы никто не мог обвинить ее в выгораживании своего приятеля.

«В данных обстоятельствах самое лучшее, – решила Карли, – это снова возвести между нами барьер, разрушенный во время поездки». Только так она сможет вести расследование, не отвлекаясь на свои чувства к нему. Ей нужно быть беспристрастной, чтобы избежать даже намеков на личную заинтересованность в этом деле.

Она обернулась к нему, такому родному, такому красивому, и сердце ее застонало от боли.

Как ей с этим справиться? Как ей снова вернуться к отношениям вежливым и безличным, если все, о чем она в состоянии думать, – это сладость его поцелуев?

9

Чейз никак не мог взять в толк, что произошло.

Только что Карли смеялась и шутила с ним, такая теплая и близкая. А уже в следующий момент окатила его холодом, как горный ручей ранней весной.

Они целый день погоняли лошадей и благодаря подсохшей дороге проделали немалый путь, так что Чейз надеялся еще засветло добраться до того места, где они оставили пикап. Очень увлекательной, правда, Чейз эту поездку не назвал бы. Всякий раз, когда он обращался к Карли, она отвечала ему односложно и холодно.

Несколько часов назад он подъехал к ней поближе и дотронулся до ее руки, чтобы показать что-то интересное. Она дернулась, как будто он ткнул в нее горящим факелом, – и пришпорила Искорку.

Его первой реакцией было недоумение, и пару часов Чейз провел в раздумьях, пытаясь вычислить, где и что именно он сделал не так. Но никаких разумных объяснений подобному ее поведению он найти не смог, и теперь осталась самая примитивная злость за ее упрямое нежелание с ним разговаривать.

– Сделаем остановку на ленч, – объявил Чейз, когда они добрались до красивой поляны, поросшей высокой травой и пестрыми цветами.

– Нет, – отозвалась она. – Я не хочу есть. Поедем дальше.

За все утро это была ее самая длинная речь. От яростной хватки Чейза поводья едва не лопнули у него в руках.

– Лошадям нужен отдых. Так что мы остановимся. – Голос против его воли выдал всю глубину его раздражения. – Не нравится – можешь освободить лошадь от своей маленькой попки и отправляться пешком.

Карли пожала плечами и спрыгнула с Искорки.

Он сдернул рюкзак с седла, рывком выхватил из дорожного холодильника пару банок содовой и сандвичи, которые приготовил утром, и швырнул Карли ее долю. Она поймала на лету, свистнула Джексона и направилась к соснам, стеной огораживающих поляну.

– Хочу размять ноги, – сказала она, так ни разу и не взглянув ему в лицо. – Поешь пока, а мы вернемся, когда лошади отдохнут.

– Я с тобой… – начал было он, но Карли уже скрылась в густом кустарнике.

Пес одарил Чейза долгим извиняющимся взглядом – и нырнул вслед за ней.

Ошарашенный, Чейз несколько минут молча смотрел им вслед, а потом в порыве дикого бешенства швырнул сандвич на землю и разразился длинной тирадой ругательств, которые в детстве стоили бы ему хорошей взбучки.

– Что за идиотизм, что за ослиное упрямство…

Проклятие, он уже сыт по горло этими бесконечными обвинениями. Сколько можно нести ответственность за все ее несчастья в жизни! Чейз не сомневался, что ее вернувшаяся неприязнь так или иначе связана с Майком и событиями той страшной весны.

Нужно догнать ее и выложить всю правду. Вот так взять – и сказать все как есть: что пора бы уже ей повзрослеть и признать тот горький факт, что в жизни случаются и ужасные вещи, и нельзя проводить все оставшиеся дни в поисках виноватого! Нужно пойти и рассказать ей все начистоту – все, до последней кошмарной детали – о той весне, о Майке и Джесси и об идиотском, эгоистичном выборе своего лучшего друга, том выборе, который круто изменил жизни стольких людей.

Да, нужно бы сделать именно так. Но он не сделает, во всяком случае, не сейчас. Во-первых, он дал клятву Джесси. А во-вторых, он просто не в силах доставить такую боль Карли и рисковать их и без того шаткими отношениями.

Его сандвич облепили оводы. Отлично. Теперь он не только зол, но и голоден. Не успел он об этом подумать, как понял, что злость исчезла. И остался только острый привкус страха.

Карли вернулась, когда он, наскоро проглотив какие-то консервы, снова навьючивал лошадей рюкзаками. Сперва до него донесся лай Джексона, и он обернулся. Карли медленным шагом направлялась к нему.

– Ну, как прогулка?

Она пожала плечами, все еще не поднимая на него глаз.

– Ничего. Мы прошли вдоль ручья до большой запруды, Джексон спугнул бобров, и они подняли такой шум в воде, что мой громадный храбрый пес превратился в трусливую жалкую собачонку.

Итак, Карли нарушила обет молчания. Чейз не знал, то ли ему удовольствоваться этим коротким диалогом, то ли довести ее поцелуями до бесчувствия, чтобы уничтожить этот холодный, беспристрастный тон.

Весь остаток дня они обменивались вежливыми фразами, как два малознакомых человека, а лошади уносили их все дальше и дальше от мест, где их сделала счастливыми, – пусть даже на короткое время – неистовая страсть. Они беседовали о погоде, о ежегодном праздновании Дня города, который ожидался через пару недель, вспоминали общих знакомых.

Они говорили о чем угодно, кроме тех чувств, что бурлили как готовый к извержению вулкан.

Карли даже поинтересовалась его дурацким ножом – когда, мол, он видел этот нож в последний раз и что тогда делал. Она спрашивала с такой настойчивостью, вроде ей это и впрямь интересно. Но, черт возьми, думал Чейз, уж лучше такой разговор, чем ее ледяное молчание.

– Думаю, в феврале-марте. Я одолжил его одному из своих помощников.

– Зачем?

Чейз нахмурился, пытаясь освежить память.

– Кажется, мы раскладывали корм для лошадей, и ему нечем было разрезать шпагат на тюке сена. Да, точно.

– А кто этот твой помощник?

– Билли Маркесон. Сын Сары и Билла, помнишь их?

– Совсем мальчишка? Сколько ему сейчас – лет девятнадцать, двадцать? – предположила Карли.

– Думаю, девятнадцать.

– Хороший парень?

Чейз пожал плечами.

– Его мама считает, что да.

– А ты – нет?

– Он похож на большинство ребят в его возрасте. Слишком много пьет, слишком много проигрывает. Считает, что мир ему чем-то обязан.

Она вопросительно взглянула на него.

– Странный у тебя помощник.

– Был.

Темные брови Карли вдруг сдвинулись к переносице, и он удивился настороженному выражению ее лица.

– Почему? Что случилось?

Он с минуту молчал.

– Разошлись во мнениях.

Чейз предпочел не рассказывать об истинных причинах – о таинственных пропажах инструментов, о частых отлучках, об издевательском отношении этого парня к детям на ранчо Лейзи-Джейка. Чейз понял, что должен уволить Маркесона, когда увидел, как тот острым носком ковбойского сапога пинает сбросившую его лошадь.

И вообще, какого черта они завели этот несущественный разговор о его подчиненных? Он бы должен спросить у Карли: почему она снова отталкивает его, почему снова обращается с ним как с чужим? Но все эти вопросы от страха застревали у него в горле.

Хватит ли у него духу услышать ответы?

Они добрались до пикапа и трейлера перед самым закатом, когда низкое солнце окрасило горы в густо-оранжевые и багровые тона.

Где– то высоко в горах взвыл койот-одиночка; эхо гулко и многократно повторило протяжный, тоскливый клич.

Ледяная дрожь проползла по спине Чейза при звуках этого жуткого воя. Без Карли он превратится в такого же койота, порождение тьмы, блуждающее в поисках пищи и своего призрачного счастья.

«Звучит довольно напыщенно», – подумал Чейз, но от точности сравнения у него сжалось сердце. Разве он сможет выжить, если она отнимет у него теплый взгляд своих шоколадных глаз, родную улыбку прелестных губ – и отправится назад в Чейенн?

Он расседлал лошадей и завел их в трейлер. Уже оказавшись снова в тесной кабине пикапа, Чейз понял, что ждать больше нечего и настало время так или иначе узнать глубину вырытой ею между ними пропасти. Он на секунду оторвал взгляд от дороги и увидел, что Карли закрыла глаза и устало откинула голову на спинку сиденья. Покой, написанный на ее лице, вызвал в нем новую вспышку гнева.

– Не смей спать!

От его резкого тона ее глаза распахнулись – и промелькнувшая в них тоскливая мука в мгновение ока охладила его ярость. Чем он мог так ее ранить?

– Карли, радость моя, ты не можешь вот так взять и отгородиться от меня.

– Как – «так»?

Его ответный смех был полон горечи.

– Как? Что ж, давай вспомним. Утром ты проснулась в моих объятиях с улыбкой на губах, а сейчас мне достаточно посмотреть на тебя – и ты съеживаешься, словно ждешь удара. Что-то случилось с тех пор, как солнце поднялось над горами, ты вернулась к былой ненависти, так найди хотя бы мужество объяснить, что за чертовщина творится между нами и что я такого сделал.

– Это не ненависть, – едва слышно произнесла Карли.

– Правда? Ну так и горячей привязанностью я бы это тоже не назвал, дорогая.

– Извини, – шепнула она. – Просто я… Мне нужно кое-что обдумать. Ничего не изменилось и не изменится, обещаю. Просто мне нужно время.

Он чуть не расхохотался ей в лицо. Чертовски верно – ничего не изменилось. Они вернулись в точности на то место, откуда четыре дня начинали путь.

– Сукины дети!

Чейз грохнул трубкой о рычаг, а потом схватил телефон и что было сил запустил им через весь кабинет.

Телефон ударился о бревенчатую стену, и на пол посыпались осколки пластмассы и разноцветные провода. Этот жест отчаяния нисколько не облегчил бурлящее в нем бешенство. Он оглядывался в поисках еще чего-нибудь подходящего для броска, когда из-за двери выглянул Джейк.

– Какой дьявол в тебя вселился, парень? – Лохматые брови старика сошлись в одну суровую линию. – Этот телефон, на котором ты сорвал злость, обошелся мне в прошлом году в двадцать девять долларов девяносто девять центов.

– Извини, дед. – Ему даже удалось выдавить из себя пару слов. – Я куплю тебе новый, как только поеду в город.

Джейк носком ботинка отпихнул кусочек пластмассы и внимательно уставился на внука.

– Еще бы не купишь. Из тебя, может, баксы как из мешка сыплются, а старик должен на всем экономить, чтобы прилично прожить остаток своих дней.

В другом состоянии Чейза рассмешило бы справедливое негодование деда. Но сейчас он готов был угрохать вслед за Телефоном и компьютер, без которого им потом пришлось бы туго.

– Не скажешь, что за муха тебя укусила?

– Нет! – отрезал Чейз.

– Ага. Что ж, очень плохо. – Джейк пристроился на краешке письменного стола. – А я считал, что имею право знать, в чем дело, учитывая, что это моим телефоном ты только что воспользовался. Мягко говоря. – Джейк ухмыльнулся своей шутке.

– Это Верл Хэндли звонил, из природоохранной службы. Сообщил, что обитатели ранчо Лейзи-Джейка являются подозреваемыми номер один в расследовании всех случаев браконьерства за последние полгода.

Джейк несколько секунд смотрел на него молча, а потом плечи его затряслись, и он разразился хохотом.

– Мы? Мы – браконьеры? – Он продолжал хохотать, держась за бока.

– Смешного мало, дед. – Чейз запустил ладонь в волосы. – Верл по старой дружбе предупредил, что он сам, Карли и четыре федеральных агента направляются сюда с ордером на обыск.

Джейк медленно выпрямился. Все его веселье на глазах растаяло.

– Карли? Ты хочешь сказать, что наша малышка Карли Джейн позволит им приехать сюда и перевернуть здесь все, словно мы какие-нибудь злодеи?

– Ничего подобного, – с едким сарказмом отозвался Чейз. – Наша малышка Карли Джейн ничего не собирается им позволять. Она летит сюда во главе этого отряда копов, и именно она держит в руках тот аркан, что готов затянуться у нас на шее.

Джейк, казалось, был в полном недоумении.

– Нет, тут что-то не так. Это ж полный идиотизм. Кто-кто, а уж Карли должна бы знать, что мы никогда не сделаем ничего противозаконного.

– Должна бы, – согласился Чейз. – Но, очевидно, во время нашей милой поездки в горы она обнаружила свидетельства, указывающие прямо на нас.

Позже, думал Чейз, гораздо, гораздо позже, когда утихнет его ярость – если она вообще утихнет, – он попытается справиться с болью, что рвала его душу в клочья от мысли, что Карли могла заподозрить его в этих зверствах.

Не зная, куда себя деть от отчаяния и злобы, он отвернулся к окну, сунув руки в карманы – на всякий случай, чтобы не поддаться желанию расколотить или стену, или кулаки. По крайней мере, теперь ему стало понятно ее отчуждение и неприязнь во время обратного пути. Ведь в ее глазах он был браконьером, негодяем, способным поднять оружие на редкое животное ради нескольких долларов наживы.

Она же любитего, черт возьми! Он знал это так же хорошо, как возвышающиеся за окном горы. Как она могла довести до такого?!

– И что ты намерен делать, сынок?

Тихий голос Джейка отвлек его от боли, что постепенно начинала преодолевать гнев.

Чейз пожал плечами, уставившись невидящим взглядом в пейзаж за окном.

– А что я могу сделать? Сначала нужно узнать, что у нее есть против нас.

Он снова обернулся к деду, мечтая, чтобы Джейк развеял его боль, как в детстве, когда Чейз был испуганным, одиноким ребенком. Но дед молчал.

– Мы позволим им сделать свое дело и обыскать все, что они пожелают, – процедил Чейз сквозь зубы. – Ясно как Божий день, что они ничего не найдут. А потом я намерен поболтать по душам с офицером природоохранной службы Карли Дж. Джейкобс.

Карли преодолевала последние мили разбитой дороги к частным владениям Джейка, и ее гулкий частый пульс колотился в висках как цоканье лошадиных копыт.

Она отдала бы все на свете, лишь бы избежать этой стычки с Чейзом. От одной мысли о том, как он отнесется к обыску, легкие отказывались ей служить, а к горлу подкатывала тошнота.

И ведь она сама заварила всю эту кашу. Ей бы попридержать язык, самой отыскать Билли Маркесона, выяснить у него все обстоятельства и оправдать Чейза. Так нет, она обратилась к местным инспекторам охраны помочь ей найти следы внезапно исчезнувшего подозреваемого – и слухи в конце концов докатились до федеральной службы.

А ведь она уже была близка, совсем близка к Маркесону. Все указывало на него. Последние четыре дня она работала как заведенная, не зная ни сна ни отдыха. Выяснила, что Маркесон знал этот район, пожалуй, не хуже Чейза. Что прошлой осенью он купил ружье того же калибра и модели, которые фигурировали во всех убийствах, и что за последнее время положил несколько крупных сумм на свой счет в банке. Даты вкладов совпадали с датами убийств животных.

Кроме того, Маркесон после каждого случая браконьерства летал в Сан-Франциско, и его видели в Чайнатауне – основном рынке сбыта желчных пузырей медведей гризли, которые и превращали браконьерство в столь прибыльное дело. Карли подключила к делу все возможные силы, и сейчас четыре агента по очереди сменяли друг друга в слежке за магазином, где, как предполагалось, Маркесон сбывал свой товар.

Она собрала горы улик против этого парня. Как могла федеральная служба допустить, что в деле замешан Чейз?

Вся проблема состояла в том, что нож принадлежит ему. А уж из чьих рук он выпал на месте преступления – это надо было еще доказать. Здесь будет слово Маркесона против слова Чейза. К тому же не только Маркесон, но и Чейз несколько раз летал в Сан-Франциско. Его поездки не совпадали с датами убийств медведей, но хорошему прокурору обойти этот факт не составит никакого труда.

Карли вздрогнула, сообразив, что они уже подъезжают к ранчо. Вдруг удастся остановить все это, в отчаянии подумала она, и сделала последнюю попытку:

– Послушайте, ребята, – сказала Карли двум агентам, которые ехали в ее машине. – Я вам повторяю, вы делаете крупную ошибку. Владельцы ранчо Лейзи-Джейка не имеют к этому делу никакого отношения. Я готова поставить на карту свою репутацию.

Главный следователь, верзила по имени Рэнди Уоткинс, набычился и грозно свел брови.

– Вот мы в этом и убедимся, когда обыщем ранчо.

– Подождите только один день, и я вам обещаю, что докажу полную невиновность обитателей Лейзи-Джейка.

– А тем временем Самуэльсон, если он главарь шайки, успеет уничтожить все улики? Нет уж, инспектор Джейкобс, мы должны застать его врасплох.

– Маркесон – вот кого нам нужно искать. Что вам еще нужно – подписанное им признание?

– Если виноват Маркесон, то Самуэльсону скрывать нечего, верно?

Пустая трата времени и сил, думала она, останавливаясь перед домом Джейка. Все возражения, которые представили федеральной службе Верл и она сама, в глазах агентов были всего лишь частью круговой поруки, желанием выгородить местную знаменитость. Не знай она Чейза, она с ними согласилась бы.

Пальцы у нее сильно дрожали, когда она наконец поставила машину на тормоз и повернула ключ зажигания. «Выбор у меня был определенно невелик: либо остаться в машине, спрятаться как трусливый заяц, либо выйти навстречу гневу Чейза», – с горечью подумала Карли.

Даже и эта альтернатива уплыла из ее рук, когда дверца с ее стороны резко распахнулась, и Карли очень медленно повернула голову, прекрасно зная, кого она там увидит.

– Улыбнись приветливо и выходи, словно радуешься встрече со старым другом. – Его полный горькой иронии голос был тих и предназначен только для нее.

Два ее пассажира как раз выбирались с другой стороны машины. Улыбке на его губах противоречил жесткий взгляд. Как у свернувшейся кольцами и выжидающей добычу гремучей змеи.

– Чейз, не надо…

Огромная ладонь обхватила ее руку и вытащила из кабины в тот самый момент, когда на второй машине к дому подъехали Верл и еще два агента.

Когда все они вышли и присоединились к ее спутникам, у Карли уже онемели пальцы от хватки Чейза. Впрочем, она это едва заметила, потому что физическая боль не шла ни в какое сравнение с той душевной мукой, что затопила ее сейчас, как река в половодье.

«Вот вам и поймали врасплох», – подумала она. Чейз явно ждал их приезда. И Джейк тоже. Старик маячил позади Чейза с непривычно встревоженным и смущенным выражением на морщинистом лице.

– Это мой дедушка, Джейк Самуэльсон, офицеры, – отрывисто бросил Чейз. – Он является владельцем ранчо, а я заведую турбазой. Он вам покажет все, что потребуется, и ответит на ваши вопросы. А нам с офицером Джейкобс нужно кое-что обсудить.

Не дожидаясь ответа, он зашагал в дом и потащил за собой Карли. Она буквально вбежала следом за ним на кухню.

– Чейз, прекрати. Пусти меня. Я не шучу.

– Ах, вон что, ты не шутишь? – Он отшвырнул ее руку. – А откуда мне знать, когда ты шутишь, а когда нет? Ты вроде, черт возьми, тоже не шутила, когда в пещере умоляла меня заняться с тобой любовью.

Она так и знала, что все это выльется в отвратительную сцену. Если бы можно было найти способ не появляться на ранчо во время обыска, Карли бы из себя выпрыгнула, но нашла бы его. К сожалению, это было не в ее власти. Расследование ведет она, и она обязана здесь присутствовать.

– Я всего лишь делаю свою работу, Чейз.

– С того самого момента, как ты пересекла границу штата, у тебя чесались руки как-нибудь достать меня. Я бы сказал, ты нашла для этого дьявольски хороший способ.

Карли вспыхнула.

– Это все скоро закончится. Доверься мне.

– Довериться тебе? Довериться тебе?– Он горько хохотнул. Его ярость казалась одушевленной, она как дикий зверь металась по клетке, готовая в любой момент выломать прутья и ринуться на Карли. – От тебя ли я это слышу? Да тебе вообще известно значение этого слова?

– Чейз… – Она запнулась, не зная, что сказать. Ей не хотелось, чтобы он злился. Ей хотелось, чтобы он обнял ее, хотелось прижаться губами к его лбу и стереть перерезавшие его гневные морщинки.

Карли стиснула руки, отгоняя от себя видение теплого озера, где они были едины – и душой, и телом. Она набрала побольше воздуха и задала самый главный вопрос, который мучил ее с тех пор, как она узнала правду о его турбазе.

– Чейз… почему ты не рассказал мне о Лейзи-Джейке?

– Что ты имеешь в виду? Нашу артель браконьеров, которая нашла себе тут пристанище? Извини, радость моя, как-то к слову не пришлось.

– Я все знаю о детском оздоровительном лагере «Приют Майка», о ребятах, больных диабетом, которым ты помогаешь.

В процессе расследования она узнала все подробности о его турбазе для детей-диабетиков. Чейз организовал и содержал ее на пожертвования своих друзей по команде. Ребята не просто отдыхали здесь, они приспосабливались к своей болезни, избавлялись от ненависти к своему телу и учились принимать его таким, какое оно есть.

Учились тому, чего так и не сумел принять Майк.

– Ах, э-это! Так это ж часть хитроумного плана. – Ярость волнами исходила от него. – Лучшего прикрытия не найдешь, а, как ты считаешь? Я беру ребятишек, мы с ними прочесываем окрестные горы, стреляя во что ни попадя. А потом спускаемся вниз и устраиваем грандиозный пикник.

Карли закусила дрожащую губу.

– Чейз, пожалуйста, прекрати этот спектакль. Ответь мне – почему ты ничего не сказал?

– Хочешь знать, почему? А ты выгляни в окошко.

Он потащил ее к окну. Снаружи федеральные агенты прочесывали амбар, а настороженные дети не спускали с них испуганных глаз.

– Видишь, что делают твои друзья? Признай же, Карли, что ты не желаешь верить ни единому хорошему слову обо мне. Десять лет ты только и делала, что выносила мне обвинительный приговор, а я так ни разу и не предстал перед этим твоим чертовым судом. Так какой смысл оправдываться, если ты раз и навсегда повернула свои подозрительные мозги против меня?!

Она отвернулась от окна.

– Это несправедливо, Чейз.

– Ты абсолютно права. Это несправедливо, и я до смерти устал от этого. – Казалось, Чейз хотел что-то добавить, но в конце концов ринулся к двери и оставил ее одну в теплой, пропахшей дрожжами кухне.

Обыск тем временем продолжался, до нее доносились голоса агентов. Карли долго стояла неподвижно, молясь в душе, чтобы произошло чудо, чтобы зазвонил телефон и ей сообщили о поимке Маркесона и чтобы весь этот ужас наконец закончился. Горькие слова Чейза эхом отдавались в ее сердце. Она ведь действительно подозревала его там, в горах. Пусть только минуту, может, даже меньше, но она судила и приговорила его – в точности так, как он и сказал.

Но ведь она пыталась, разве нет? Пыталась защитить его и его доброе имя. Значит, недостаточно пыталась.

Глубокий, хрипловатый голос вывел ее из мрачных раздумий.

– Эй, детка, привет. Что это ты тут делаешь в полном одиночестве?

Карли подняла голову. От двери к ней направлялся Джейк. Запах мятных леденцов и конюшни отбросил ее назад, в детство, в то счастливое время, когда Джейк и его жена Элис заботились о ней как родные дедушка и бабушка.

Карли упала ему на грудь, обняла за шею и прижалась губами к знакомой и родной морщинистой щеке. Джейк, приподняв ее над полом, стиснул в медвежьих объятиях.

– Джейк. – Слезы туманили ей глаза, но Карли не сдержала улыбки. – Поставь меня сейчас же. Я сломаю тебе спину.

– Ты-то? Да ты как была, так и осталась худышкой, весом не больше новорожденного теленка. Ну-ка, дай мне взглянуть на это хорошенькое личико.

Он поставил ее на ноги, взял за подбородок и повернул к свету.

– Ага. Точно. Чейз был прав. Ты выросла и стала настоящей красавицей.

Карли вспыхнула и отвернула лицо.

– А ты все такой же мастер шутить, да?

– Ничуть не бывало. Ну, теперь мне понятно, почему мой внук вернулся с гор с таким видом, будто его пырнули ножом.

Чейз, словно услышав, что речь идет о нем, появился на кухне и направился прямиком к ним. Карли явственно представила себе коршуна, охраняющего свое гнездо, когда Чейз втиснулся между ней и дедом.

– От Джейка вы своими допросами ничего не добьетесь, инспектор Джейкобс, так что оставьте его в покое. – Несмотря на каменное лицо, голос его источал презрение.

– Я никого не допрашивала, – возразила Карли. – Мы просто разговаривали.

– Можешь оттачивать на мне свои злобные коготки, а Джейка уволь от этого. Поняла?

– Чейз, – сурово произнес Джейк. – Веди себя прилично.

Внук его проигнорировал, по-прежнему сверля Карли ненавидящим взглядом.

– Он ничем не заслужил того, что ты здесь устроила.

– А ты заслужил? – против воли вырвалось у нее.

– Моя совесть чиста, Карли Джейн. Как насчет твоей?

– Чейз! – гаркнул дед. – Оставь девочку в покое.

Чейз отозвался коротким и злобным смешком.

– Да уж. Она яснее ясного дала понять, что именно этого и желает. Не беспокойтесь, инспектор. Как вы сами сказали не так давно одной дождливой ночью, вы держитесь от меня подальше, а я, в свою очередь, постараюсь не попадаться у вас на пути.

И вышел, предварительно бросив на Карли еще один угрожающий взгляд.

– Не терзайся насчет Чейза, девонька, – сказал Джейк. – Он скоро остынет, просто его сильно задело все, что сейчас происходит.

Она взглянула в это участливое родное лицо, и что-то в ее душе раскололось.

– Нет, Джейк, не остынет. Он теперь ненавидит меня. И я даже не могу его за это винить.

– Когда до моего упрямого внука дойдет, что он вел себя как глупый щенок, он будет жалеть, что набросился на тебя.

Карли что-то недоверчиво пробурчала.

– Вот увидишь. Ты ему самая подходящая пара, и если у него осталась хоть капля мозгов, он сам это поймет.

Она открыла было рот, чтобы ответить, но где-то в глубине дома зазвучал зуммер сотового телефона. Карли затаила дыхание. А вдруг это сообщение о поимке Маркесона? Она была уверена, что Маркесон именно сегодня появится, чтобы сбыть желчные пузыри, но после того, что она сделала с Чейзом, она вряд ли заслуживала такой удачи. У нее не осталось сил терпеть эту пытку неизвестностью.

– Я… Извини, Джейк. Мне нужно найти Верла.

– В последний раз я его видел в кабинете. Пойдем, провожу тебя.

Карли едва сдерживала себя, чтобы не пуститься бегом, с трудом приноравливая свои шаги к медленной поступи старика.

Чейз стоял в кабинете у письменного стола. Глаза Карли метнулись к нему, и он ответил ей мрачным взглядом.

– Приносим свои извинения за причиненное вам беспокойство, – сказал Рэнди Уоткинс, протянув Чейзу руку. – И благодарим за сотрудничество.

Чейз коротко встряхнул ладонь агента.