Текст книги "Прогноз на любовь"

Автор книги: Рене Шанн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Фелисити с трудом сохранила над собой контроль. На какое-то время она потеряла дар речи. Мысли стремительно мелькали в голове. Она чувствовала на себе взгляд темных пронзительных глаз Марсии и знала, что творится в ее быстром проницательном мозгу. Марсия была бы рада узнать, что ужин в «Савое» – нечто большее, чем просто деловая встреча.

– Ясно. Наверное, он рассказал тебе об этом так, что слюна с языка капала. Он не меньше тебя любит всякие горячие сплетни, особенно такие пикантные новости. А где они были, так, просто ради интереса? В ресторане или кафе?

Лицо Марсии покрыл багровый румянец от злости. Ей не понравился выпад в сторону Джорджа. Она знала, Фелисити считает его заурядным и скучным по сравнению с ее блестящим, артистичным и умным Клайвом.

– Собственно говоря, он видел, как они вдвоем выходили из такси перед главным входом.

Фелисити начала быстро соображать. Когда Клайв в последний раз говорил ей, что у него ужин в «Савое»? Да, как раз позавчера. Он должен был встречаться с мистером Коннели, тем американцем, что купил поместье в Эйре. Он уже второй раз ужинал там с ним, первый раз это было как раз на мамин день рождения. Если, конечно, он действительно был там с американцем…

Все равно, Джордж только видел, как Клайв и Маргарет выходили из такси, он не может знать, что они должны были ужинать вдвоем. Если только этот паршивый интриган не проследил за ними. Но она решила, что даже Джордж не стал бы этого делать, хотя легко могла бы заподозрить в подобном шаге Марсию.

Фелисити собралась с духом, чтобы ответить как можно спокойнее:

– Мне жаль тебя разочаровывать, но когда Джордж видел их у «Савоя», они шли на встречу с клиентом. Ты же знаешь, в бизнесе Клайва такое часто практикуется. Мне об этом известно – Клайв без умолку рассказывал подробности, когда вернулся домой. У него там назревает огромный заказ. Он будет оформлять и обставлять замок, который этот человек – очень, очень богатый американец – купил в Эйре. Миссис Диэринг пошла с ним, потому что там должна была пойти речь о мебели, которой, как тебе известно, она занимается. Хотя даже не знаю, зачем я тебе все это рассказываю… Просто чтобы успокоить тебя и уверить, что мы с Клайвом так же счастливы, как и прежде. Хотя, по правде сказать, мне кажется, это тебя как раз больше всего и огорчает.

Марсия с горечью ответила:

– Ты знаешь, что это не так.

– Не уверена. Мне прекрасно известно, что вы с Джорджем невзлюбили Клайва с первого взгляда. Вы только и ждете, когда наш брак даст трещину… Так вот, не дождетесь.

– Очень рада это слышать. – Марсия вдруг почувствовала укол совести. – Забудь, что я тебе рассказала, не обращай внимания.

Наверное, Марсия так ничего и не поняла, сердито думала Фелисити на обратном пути. Раз она, Фелисити, знала с самого начала, что ужин в «Савое» был деловой встречей, а вовсе не интимным ужином на двоих, как думала Марсия, то зачем ей тогда забывать все, что сказала Марсия?

Но, с другой стороны, если на самом деле это был ужин с мистером Коннели и они действительно обсуждали дела, то почему Клайв ничего не сказал ей о том, что миссис Диэринг там тоже была? А может быть, Фелисити обманывает себя и Клайв встречался там вовсе не с американцем? Ее охватил невыразимый страх оттого, что он мог солгать ей. Это было омерзительно. Не менее омерзительным было то, что она допускает такую возможность. Куда подевалось безоговорочное доверие? Что с ней произошло, если она совершенно утратила его?

Она вошла в телефонную будку на станции метро в Хэмпстеде и набрала номер Нэнси Хейнс. Они с Фелисити вместе ходили в школу, и с годами их стародавняя детская дружба только окрепла. И сейчас Фелисити звонила подруге в ее уютную квартиру в Сент-Джонс-Вуд.

– Нэнси? Это Фелисити, – представилась она, услышав в трубке голос подруги. – Я в Лондоне, буду здесь до вечера. Звоню узнать, можно к тебе заехать?

– Дорогая, конечно, о чем ты спрашиваешь. Заезжай. Ты где сейчас?

– Я в Хэмпстеде. Я была у мамы, заходила ее проведать. Буду у тебя примерно через двадцать минут.

Нэнси была успешной художницей. Ее работы хорошо продавались и приносили большую прибыль. Ей было тридцать три, и она любила говорить, что останется холостячкой до последних дней. Подруга Фелисити была слишком занята и с интересом занималась столькими вещами, что заводить мужа ей было просто не с руки. Открыв Фелисити дверь, Нэнси бросилась обнимать ее.

– Господи, как я рада тебя видеть. Как дела? Заходи и расскажи мне все-все новости.

– Это ты рассказывай, все новости у тебя. Я теперь обычная домашняя хозяйка. Как тебе Америка, Нэнси?

– Чудесно, хотя ритм просто бешеный, с ума сойти можно. Такая беспокойная жизнь не по мне. Хотя все равно мне понравилось, и с работой тоже все успешно.

– Много долларов заработала?

Нэнси хмыкнула:

– Угу. И потратила не меньше. Слушай, посиди тут немного. У меня чайник на плите. Сейчас заварю нам чаю…

Вскоре Нэнси вернулась в очаровательную гостиную.

– Фелисити, а ты похудела. Чем ты занимаешься?

– Да так, ничем. – Фелисити посмотрела на себя в зеркало, красиво расположенное на противоположной стене. Не только похудела, с тревогой подумала она, а выглядела бледной, измученной, а главное, – и это было ужасно, – на все свои годы.

– У тебя сейчас много работы в магазине? Ты вроде бы снова начала там работать, когда я уехала, да?

– Да. Но только пару дней в неделю. А сейчас я там вовсе не бываю.

Нэнси смотрела на подругу с сочувствием. Она знала, как много значили для Фелисити работа в магазине и участие во всех делах, с ним связанных.

– А почему? Ты решила, что это пока для тебя слишком трудно? А я так обрадовалась, когда ты мне тогда сказала, что возвращаешься к делам. Мне казалось, это тебе нужно.

– Ты права, – с горечью подтвердила Фелисити.

– Тогда в чем же дело? – Нэнси нахмурилась.

– Я хотела вернуться на работу на полный график. Доктор Стивенсон сказал, что не возражает, но… – Она пожала плечами. – Но Клайв не согласился.

– Понятно. – Нэнси поставила чашку Фелисити на маленький столик около ее кресла. – Наверное, Клайв просто решил перестраховаться, как заботливый муж.

– О нет. Дело совсем не в этом. Он заявил, что работы для меня и миссис Диэринг на двоих, видите ли, не хватит. А когда я предложила, раз так, уволить миссис Диэринг, он отказался наотрез. – Фелисити горестно покачала головой. – Я не знаю, что мне делать с Клайвом, Нэнси.

– А что такое? Только не говори, что вы с ним перестали ладить. Я всегда считала вас самой счастливой семейной парой из всех моих знакомых.

– Когда-то так оно и было. Но теперь…

– Может быть, расскажешь все по порядку?

И Фелисити выложила ей всю историю вплоть до последней сенсации Марсии.

Нэнси слушала и переполнялась сочувствием к подруге. Хотя ей было трудно поверить, что Клайв мог серьезно увлечься Маргарет Диэринг. Она всегда считала, что он единственный однолюб из ее женатых друзей, и была глубоко убеждена: такой мужчина не смотрит в сторону других женщин. Однако никогда не знаешь…

А Фелисити в отчаянии продолжала:

– Если бы я на самом деле убедилась, что он волочится за Маргарет Диэринг, я бы пальцем не пошевелила, чтобы его удержать.

Нэнси уставилась на нее в ужасе. Фелисити явно не в себе, иначе она бы так не говорила. Нэнси всегда считала ее борцом.

– Это самая большая глупость, которую я от тебя слышала, – твердо заявила она.

– Почему?

– А потому, дорогая, что ты не можешь просто стоять и смотреть, как другая женщина уводит у тебя мужа…

– А зачем пытаться удержать мужчину, которому ты не нужна?

– Слушай, Фелисити, да кто тебе сказал, что ты не нужна ему? Мне кажется, на самом деле сердцем ты прекрасно понимаешь, что он привязан к тебе.

– Только в последнее время его поведение говорит об обратном.

– Глупости.

– По-моему, у меня очень много оснований сомневаться в его прежнем отношении ко мне.

– Слушай, дорогая, ты просто неправильно истолковываешь факты. Ты не можешь рассуждать объективно. Да, да, я знаю, Клайв не хочет, чтобы ты возвращалась в магазин, ему удобнее работать с миссис Диэринг, но всему этому может быть другое объяснение. Скорее всего, он понимает, что вы с ней не уживетесь…

– Почему тогда он ее не уволит? Когда эту миссис брали на работу, подразумевалось, что она будет у нас работать только временно, пока я не поправлюсь.

– Наверное, он считает, что это будет нечестно по отношению к ней. Все-таки она вдова с ребенком, и этого ребенка надо вырастить. Ты же знаешь, какой Клайв в душе донкихот. Наверняка он убежден, что женщине нужно зарабатывать деньги на жизнь, а у тебя в этом нет необходимости.

Фелисити вздохнула:

– Да, конечно, может быть, и так. Но что ты скажешь о «Савое»?

– Наверняка и этому есть простое, невинное объяснение, скажем, то, что ты дала своей сестре: Клайв просто взял ее с собой на деловой ужин к этому американцу. Должна сказать, твою сестрицу я просто готова задушить за ее сплетни. Прости, конечно.

Фелисити грустно улыбнулась:

– Да ничего, я сама готова свернуть ей шею, если честно. Как думаешь, сказать Клайву то, что она мне рассказала?

– Я бы не стала. Это приведет к новой ссоре, и все.

– Да, мне тоже не хочется ему ничего говорить. Мы и так часто ссоримся в последнее время. – На глаза Фелисити навернулись слезы. – Иногда мы ужасно ругаемся, и в эти минуты мне просто не верится, что мы говорим друг другу такие гадости. Когда вспоминаешь, как мы были счастливы когда-то…

Нэнси ласково взглянула на подругу:

– Вы еще будете счастливы. Только если ты не станешь паниковать. Что тебе необходимо, девочка моя, – так это сделаться совершенно неотразимой для Клайва и приложить все усилия, чтобы вернуть его. И самое главное – не позволяй ему узнать, что ты ревнуешь его к Маргарет Диэринг. Ты должна это скрывать любой ценой, как бы тяжело тебе ни было.

Фелисити вздохнула. Ей казалось, что все это неосуществимо. Однако совет Нэнси безусловно разумен.

– Постараюсь, – вздохнула она. – Но ты же меня знаешь. Я не очень-то умею скрывать свои чувства.

– Да, уж точно. Но сейчас один из тех случаев, когда тебе придется сделать над собой усилие. – Нэнси с сочувствием смотрела на Фелисити. – В конце концов, мой птенчик, на карту поставлено очень многое, разве не так?

– Да, конечно. Собственно говоря, все, что у меня есть в жизни.

– Ну а раз так… да, я знаю, мне легко сидеть и давать советы. Надеюсь, впрочем, что эти советы тебе пригодятся. Ты можешь сказать, что я сама не замужем и не разбираюсь в семейной жизни. Но я чувствую всем существом: если вдруг Клайв на самом деле положил глаз на другую женщину, тебе нужно вести себя очень осторожно и сдержанно.

– Я знаю. И приму к сведению все, что ты мне сказала. Постараюсь быть с Клайвом милой, обещаю.

– Вот и прекрасно.

Фелисити посмотрела на часы:

– Начну прямо сейчас. Можно я от тебя позвоню? Позвоню ему на работу и предложу вместе поехать домой.

– Вот и умница. Кстати, я привезла тебе подарок из Нью-Йорка. Можешь им прямо сейчас и воспользоваться. Или Клайв, может, не любит, когда женщина пользуется духами?

– Нет, по-моему, ему это нравится. – Она открыла флакончик «Квадрили» от Балансиага и, не удержавшись, воскликнула: – О, это ему точно должно понравиться! Какая прелесть, просто чудо.

Фелисити призналась себе, когда ехала на такси к вокзалу Ватерлоо, где они с Клайвом договорились встретиться, что чувствует себя намного счастливее. Нэнси, надо признаться, была совершенно права. Если бы не ее разумные советы, она сама стала бы действовать по-другому. Она уехала из Хэмпстеда с твердым намерением устроить с Клайвом серьезное выяснение отношений. А теперь…

Даже то, что он опоздал на поезд, Фелисити решила истолковать в свою пользу. Когда он наконец появился, она только мило улыбнулась и сказала, что сама чуть не опоздала. Клайв виновато посмотрел на жену:

– Милая, мне даже страшно представить, как ты слонялась по этому ужасному вокзалу, ожидая меня.

– Ничего страшного. Я зашла в бар и купила себе выпить.

Электричка оказалась переполненной, так что поговорить по дороге им не удалось. Вернувшись домой, Фелисити решила за ужином предложить Клайву съездить куда-нибудь вместе на Пасху. В первые годы совместной жизни они всегда так делали. Это была их маленькая традиция, пока затянувшаяся болезнь Фелисити не прервала ее.

– Нам кто-нибудь звонил, миссис Найт? – спросила она, входя в дом.

– Звонила мисс Линн, мадам. Она сказала, что перезвонит вечером. А днем к вам заходил мистер Хейворт.

Клайв насторожился. Ревность, вспыхнувшая несколько дней назад, снова шевельнулась в сердце. Но он решительно отмел подозрительные мысли. Даже если на самом деле Ричард влюблен в нее, Фелисити не из тех женщин, что занимаются любовными шашнями под носом у мужа. Он со стыдом вспомнил, что, когда вернулся домой и застал их вместе, в его душе шевельнулись темные подозрения.

– Вы будете ужинать прямо сейчас, мадам? – спросила миссис Найт.

– Как думаешь, Клайв?

– Минут через пять, сначала выпьем чего-нибудь.

Клайв налил Фелисити джин с тоником и себе – виски.

– А что случилось с твоей матерью, если тебе пришлось так спешно ехать ее навещать?

– На самом деле все в порядке. Просто Марсия подняла суматоху. У мамы, кажется, небольшая простуда, но сейчас уже все прошло, так что волноваться не о чем.

– Ты видела Линн?

– Нет, к сожалению. Я надеялась застать ее дома, но она ушла в школу.

Если Клайв согласится уехать на Пасху, Марсия будет очень довольна, потому что тогда Линн не сможет приехать к ним в это время. Ей не хотелось доставлять Марсии этого удовольствия – она ведь наверняка решит, что они отказали Линн по ее просьбе. Но все равно…

– Клайв?

Клайв поднял голову и посмотрел на Фелисити, сидевшую в своем любимом кресле у камина. Откуда эта вопросительная нотка? Он надеялся, что супруга не станет вновь начинать старый спор о ее возвращении в магазин. Частенько ему казалось, что она хочет опять заговорить о работе, и он боялся этого. Его жена не из тех, кто так просто сдается.

– Да?

– У меня есть идея.

– Какая?

– Это касается нас с тобой.

– Ты говоришь загадками, дорогая.

Она улыбнулась, и он в очередной раз подумал, до чего у нее милая улыбка и как же он ее любит. Ему стало немного не по себе, когда она позвонила, сообщила, что находится в Лондоне и предложила встретиться и поехать вместе домой. День у него выдался очень трудный, сам он был нервным и усталым и знал, что, если Фелисити опять в плохом настроении, это непременно плохо кончится.

Но, слава богу, она была очень мила. Может, стоит воспользоваться этим и сказать, что ему придется на Пасху поехать в Эйре. Его беспокоила своя нерешительность. Но он очень боялся, что Фелисити устроит из-за этого скандал.

– Так что у тебя за идея, дорогая?

– Что нам делать на Пасху.

Сердце у него ушло в пятки.

– Милый, – продолжала ничего не подозревающая Фелисити, – почему бы нам не поехать куда-нибудь на праздники, отдохнуть, развеяться? Вспомни, как мы всегда раньше делали. – Она встала с кресла, подошла к мужу и опустилась на колени рядом с его креслом, накрыв ладонями его руки. Это было бы славно, тебе не кажется?

Клайв вздохнул. Он не мог вспомнить другого случая, когда ему меньше всего хотелось разочаровывать свою единственную и любимую Фелисити.

– Дорогая, конечно, это было бы замечательно. Но в эту Пасху, боюсь, у нас ничего не получится.

Фелисити резко отодвинулась от него. Она всматривалась в лицо Клайва. Нэнси советовала: не впадай в панику. Не показывай ему, что ревнуешь. Зачем делать скоропалительные выводы? Может быть, Маргарет непричастна к тому, что муж отказывается провести с Фелисити праздничные дни.

– Почему не получится, Клайв?

Супруг нервно провел рукой по волосам.

– Потому что, дорогая, мне надо будет поехать в Ирландию.

Она поборола искушение разозлиться от этой новости.

– А ты не можешь отложить поездку? – Ее голос был спокоен.

– К сожалению, нет. Все этот Коннели, черт бы его побрал. Он хочет, чтобы я приехал осмотреть его замок. Я обещал, что приеду.

Она вспомнила: это тот самый Коннели, с кем он ужинал в «Савое». Во всяком случае, он так сказал. Однако Джордж видел его в тот вечер с миссис Диэринг. Нет, не нужно думать про эту гадкую сплетню, которую с таким наслаждением выложила Марсия. Надо думать только о том, что советовала Нэнси, – ни на секунду не позволять заменить «Коннели» на «Маргарет Диэринг».

Ее лицо прояснилось.

– Я знаю! Может быть, мне поехать с тобой? Я всегда хотела съездить в Ирландию.

Клайв нахмурился. Если бы Маргарет не ехала с ним, это было бы прекрасным решением проблемы. В душе он проклял Сайласа Коннели за то, что тот пригласил ее в Ирландию. Но раз уж так вышло…

Не мог же он сказать Маргарет, чтобы она не ехала. У него не хватит на это духу. Он знал, как она ждет этой поездки, какой искренний энтузиазм вкладывает в предстоящее обустройство замка. Но, помимо этого, ему действительно понадобится ее помощь и совет, когда дело дойдет до цветового дизайна и прочих идей.

Ему вдруг захотелось честно сказать Фелисити, что Маргарет Диэринг тоже едет. Но страх, что это может в любую минуту превратить тлеющий костер в пожар, остановил его. Фелисити не будет бесконечно такой ласковой и милой, и ему даже страшно было представить, что она сделает, когда узнает, почему он не хочет брать ее с собой.

– Нет, думаю, это будет не очень удобно, дорогая.

– Почему же?

– Потому что там меня ждет много работы, не будет ни одной свободной минуты. А тебе одной там будет скучно.

– Но, возможно, я тоже пригожусь. Подскажу что-нибудь. Скажем, помогу с цветовым дизайном. – На ее лице отразились горечь и упрек. – Когда-то ведь у меня хорошо получалось, если ты помнишь.

Сердце Клайва дрогнуло. В памяти всплыли прежние счастливые дни, когда они вместе отважно сражались за успех, отдавая все время и силы своему делу. Он обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Дорогая, конечно, я все помню.

– Тогда позволь мне поехать с тобой на Пасху.

– Прости, но это невозможно.

Фелисити сбросила его руки с плеч, поднялась и снова села в кресло. Она не могла больше сохранять миролюбивое настроение, и все добрые советы Нэнси забылись. Как заметила сама Нэнси, ей хорошо было давать советы, но как бы она сама поступила на месте Фелисити?

– Дорогая… – начал осторожно Клайв. – Ну, не надо обижаться.

Фелисити закурила сигарету и молча выдохнула дым. Звонок телефона раздался как раз вовремя. Она вскочила и вышла в коридор.

– Фелисити… – послышался в трубке голос Ричарда. – Я заходил повидать тебя сегодня днем.

– Да, миссис Найт мне говорила.

– Мне очень нужно было с тобой поговорить.

– Хорошо, приходи завтра. Около двух, вместе пообедаем.

– Ты уверена, что это удобно?

– Ну конечно. Я буду рада тебя видеть. Мне что-то в последнее время грустно. А ты меня немного взбодришь.

– Да мне и самому грустно. Видно, придется нам обоим подбадривать друг друга.

– Ужин готов, мадам, – доложила миссис Найт, дождавшись, когда Фелисити положила трубку.

– Это был Ричард? – спросил Клайв.

– Да.

– Я так понял, ты пригласила его завтра на обед?

– Да.

– А мне казалось, что он как будто приятель Линн?

– Вот как?

– А разве не так?

– Нет. Я тебе уже говорила, что они больше не встречаются.

– Да, правда. Я забыл.

Ужин прошел невесело. Фелисити подумала, что надо еще радоваться, что они не поссорились. Однако атмосфера царила напряженная. Ссора могла вспыхнуть в любую минуту, в этом она не сомневалась. И ее поразило, что, когда после ужина они молча сидели в гостиной и пили кофе, она сочла за лучшее сказать, что устала и пойдет наверх.

Чем все это для них закончится?

– Клайв… – решилась наконец Фелисити.

Клайв утомленно опустил вечернюю газету.

– Да?

– В последнее время у нас не очень хорошие отношения, тебе не кажется?

– Ну, не знаю. Может быть, мы бываем немного нервными. Но это случается со всеми женатыми людьми.

– Раньше у нас такого не было.

Клайв снова уткнулся в газету.

Фелисити во внезапном приступе ярости выхватила ее у него из рук:

– Прекрати читать, когда я хочу с тобой поговорить.

– Я не знал, что ты хочешь со мной поговорить.

– Можешь не надеяться, что я буду сидеть молча весь вечер.

– Может, так было бы лучше.

– То есть ты боишься, что я скажу что-нибудь неприятное?

– У меня такое чувство, что все к этому идет.

– А может, это ты можешь сказать что-то неприятное.

– Перестань говорить, как избалованный ребенок.

– Хорошо, перестану, если ты перестанешь быть таким грубияном. Я думаю, нам надо все спокойно и серьезно обсудить.

Клайв уставился на нее:

– Что обсудить?

– Наши отношения.

– О господи… Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Ах вот как? Понятия не имеешь?

Клайв внутренне взмолился о терпении.

– Послушай, Фелисити, да что сегодня на тебя нашло?

– Ты, конечно, ни о чем не догадываешься.

У Клайва были кое-какие догадки. Он понимал, что сегодня причиной для ссоры был его отказ взять Фелисити в Ирландию. Потом, скорее всего, она еще не простила его за то, что он не уволил Маргарет Диэринг. И в довершение всего, не позволил ей самой вернуться на постоянную работу в магазин. Но она переходит все границы.

– Наверное, все еще злишься, что я не беру тебя в Ирландию. Я думал, ты будешь благоразумна и поймешь, что деловой человек не может брать жену в деловые поездки.

– А откуда я знаю, что это деловая поездка?

Клайв взглянул на нее из-под нависших бровей. Он редко выходил из себя. Он считал, что это пустая трата нервов. Он никогда не кричал раньше на Фелисити. Но в любой момент мог не выдержать и сорваться.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ну, я знаю для этого только одно слово.

– И с каких пор у тебя возникли подозрения?

Фелисити пожала плечами. Она чувствовала, что ступает по тонкому льду и он уже трещит под ногами. Она решила, что действительно зашла слишком далеко. Но Клайв сам довел ее до этого.

Еще один телефонный звонок на время прервал набирающую обороты ссору. На этот раз, как Фелисити и думала, звонила Линн. Причем она тут же вспомнила, что Линн тоже далеко не весело.

– Фелисити, можно мне приехать к вам на Пасху?

– Дорогая, ну конечно.

– О, слава богу. Я очень надеялась, что вы не будете возражать. Кстати, должна тебя предупредить: мама против.

– Я знаю. Я сегодня заезжала к вам домой. Разве мама тебе об этом не говорила?

– Нет. Но я сегодня ушла из дому рано утром, а звоню тебе из телефонной будки. Мы с мамой, да и с папой тоже, ужасно поругались за завтраком.

Фелисити с горечью подумала, что враждебностью буквально пропитан воздух, которым дышит ее семья. Наверное, звезды расположены так, что счастливые отношения не складываются.

– Ничего, Линн, все обойдется, я уверена.

– А мне наплевать. Я просто уйду из дома.

– Дорогая, не надо так говорить. – Затем тревожно добавила: – А где ты сейчас? Надеюсь, ты не одна?

– Нет, я с Гордоном. Он позволяет мне поплакать ему в жилетку. У меня страшная депрессия.

– Так, вообще или по конкретному поводу? – спросила Фелисити, понимая, что уже знает ответ на этот вопрос. Однако обрадовалась, что Линн по крайней мере не одна, а с юным Гордоном Мейсфилдом. Она не знала, что произошло, почему молодые люди помирились и снова стали встречаться.

Фелисити услышала на другом конце трубки приглушенный вздох.

– Я очень переживаю из-за Ричарда. Недавно встретила его приятеля, во время обеденного перерыва. Он мне сказал, что Ричард уезжает в Канаду. Ты не знаешь, это правда, Фелисити?

Значит, Ричард так и не позвонил Линн.

– В общем, да, насколько мне известно.

– Почему же он мне об этом не сказал?

Фелисити почувствовала, что сердится на него – голос у Линн был очень несчастный.

– Дорогая, он наверняка об этом тебе скажет. Я думаю, он просто сейчас страшно занят.

Снова послышался тихий всхлип, на этот раз почти неприкрытый.

– Я знаю одно, – прерывающимся голосом проговорила Линн, – что мне надо с ним увидеться. Я хотела позвонить ему, но боюсь, разрыдаюсь прямо в трубку. Я… я знаю, в чем проблема. Он пытается тайком уехать, потому что тоже считает, как мама с папой, будто он для меня слишком стар. Но ведь это не важно, если он меня любит. Я уверена, что возраст совершенно не имеет значения.

Сердце Фелисити сжалось от боли за юную девочку. Она понимала, что Линн пытается убедить себя, что дело только в этом, и подумала: как ей самой повезло! Фелисити не страдала в юности от неразделенной любви. Для нее никогда не существовало никакого другого мужчины, кроме Клайва. Она даже не знала, когда труднее перенести эти мучения – когда человек еще молод или когда становится старше? Ей казалось, что у нее и Линн похожие проблемы.

– Мы поговорим, когда ты приедешь к нам на Пасху, хорошо, Линн, дорогая моя?

– А мне точно удобно к вам приехать?

– Ну разумеется. Я буду очень рада.

– А мама говорит… – Линн оборвала себя.

Интересно, что Марсия наговорила? Обычно ее племянница не переспрашивала, да еще с такой тревогой, можно ли ей приехать. Она ведь знала, что они всегда рады ее видеть.

Раздался гудок, и Линн грустно сказала, что у нее больше нет мелочи. Фелисити хотела предложить Линн продолжить разговор, а все расходы перевести на номер Фелисити, но потом решила, что лучше не стоит. А что еще она может сказать Линн, невесело подумала Фелисити. И что скажет ей, когда племянница приедет? Она рассердилась на Ричарда. Не стоило оставлять Линн в неведении все это время. Ему надо было уже давно встретиться с девушкой и откровенно во всем признаться. Хотя Фелисити к нему хорошо относилась, в голове у нее мелькнуло, что он, наверное, трус, когда дело доходит до таких объяснений.

Она вернулась в гостиную, разрываясь между желанием спокойно обдумать отношения с Клайвом и воинственным настроем продолжать битву с того места, где их прервали.

Если бы муж сказал что-нибудь примирительное и ласковое, то, как казалось Фелисити, между ними легко могли бы восстановиться хорошие отношения.

Но вместо этого первые же его слова вывели ее из себя:

– Наверное, тебе нелегко будет сказать Линн, что Ричард поменял предмет своих пристрастий?

Фелисити возмущенно хмыкнула:

– Что это ты хочешь этим сказать?

– Ну, судя по тому, что в последнее время я вижу, мне показалось, это в тебя он влюблен, а не в бедную малышку.

Произнося эти обличительные слова, Клайв понял, что не хотел заходить так далеко. Но сегодня Фелисити вывела его из себя, наверное, потому, что он и сам испытывал некоторое чувство вины за свою двуличность, к которой не пришлось бы прибегать, если бы не абсурдная ревность Фелисити.

– Ну, уж это полная нелепость! – сердито воскликнула она.

– Ну, не знаю, не знаю.

– Ты прекрасно знаешь, что это не так.

– Нет, ничего я не знаю. Но в одном уверен – когда я застал его здесь на днях наедине с тобой, вид у него был очень виноватый, а ты была вся в слезах. Я подумал, эти слезы от новости, что он уезжает в Канаду.

Фелисити с горечью воскликнула:

– Ты хочешь сказать, что все это время так думал?

– А что еще я должен был подумать?

– Может быть, я плакала из-за тебя.

– Ага, причем именно на плече у Ричарда, да? – Клайв недоверчиво покачал головой. – Нет, Фелисити. В этом ты меня не убедишь.

Глаза Фелисити вспыхнули.

– Господи, Клайв, да ты просто не стоишь моих слез. Жаль только, что я поздно это поняла. Тогда я не стала бы столько плакать из-за тебя. Ты черствый, бездушный человек, ты и думаешь-то только о процветании своего магазина – больше тебя ничто не волнует, кроме разве что Маргарет Диэринг!

На этот раз опасный огонь вспыхнул в глазах Клайва.

– Ну при чем, при чем тут Маргарет? Что ты все время ее втягиваешь в наши отношения?

– Потому что уверена – ты в нее влюблен!

– Если будешь продолжать в том же духе, не исключено, что я так и сделаю.

– Значит, не станешь отрицать, что ты к ней неравнодушен?

– Слушай, если тебе больше нечего делать, кроме как задавать дурацкие вопросы…

– Ты же сам только что обвинял меня в том, что я будто бы влюблена в Ричарда.

– Ничего подобного. Я сказал, что подозреваю, что Ричард в тебя влюблен. Это совершенно другое дело. – Клайв снова взял в руки газету. – Мне кажется, этот разговор не имеет смысла продолжать, – высокопарно промолвил он. – Пожалуй, закончим на этом.

Фелисити постояла в нерешительности, глядя на макушку его седеющей головы – единственное, что ей было видно за газетой. Она понимала, что они оба наговорили лишнего. Это было самое ужасное в их бесконечных размолвках и еще одно подтверждение, что порой в доказывании своей правоты супруги за деревьями не видят леса.

– Я иду спать. – Она повернулась к двери, надеясь, что Клайв окликнет ее. Фелисити подождала немного, но он молчал. Муж казался полностью поглощенным газетой, и это снова привело ее в ярость.