Текст книги "Как в старой легенде (СИ)"
Автор книги: Рената Рахимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
– Бейбарсов… Я вызываю Вас на поединок!!! – вдруг истерично выкрикнул Пуппер.
В зале воцарилась звенящая тишина. Все присутствующие обратили внимание на императора, все еще сжимавшего в объятиях жену – кто-то с любопытством, кто-то с ожиданием, но большая часть – с испугом.
– Как интересно девки пляшут… – произнес Глеб. Такого не ожидал даже он.
– На мечах! Сейчас же!
– Дорогой супруг, – голос Татьяны прозвучал шелестяще, даже как-то по-змеиному – и так же прозвучал, как раскат грома, – сколько времени Вам понадобится на этого безумца?
– Десять-двадцать секунд.
Император – а некогда Красный принц – по праву считался одним из лучших воинов своей страны. Чего нельзя было сказать о Пуппере…
– Мы будем драться за руку королевы Татьяны!
Не выдержав, Настурция совсем не по-королевски отвесила племяннику звенящий подзатыльник.
– Мальчишка слишком много выпил, – произнесла женщина, – надеюсь, Вы не примете всерьез его глупый вызов…
Против Бейбарсова у Гурия шансов не было – она отлично это понимала, а другой наследник не имелся… Да и, чего греха таить, этот юнец оставался единственным существом, которое она любила в этой жизни.
– Я сегодня исключительно добр – и потому не в настроении убивать мальчишек. Я готов забыть об этой щекотливой ситуации – исключительно из уважения к Вам, моя царственная сестра, – наконец, произнес император, – с одним лишь условием. Его Высочество женится – в самое ближайшее время. И я больше никогда не услышу о его интересе к МОЕЙ жене.
– Вы воистину великодушны, мой царственный супруг, – тихо сказала Татьяна.
Вспомнив, она отвесила партнеру по танцу поклон – танец завершился, но не были соблюдены последние формальности.
Пуппер беспомощно посмотрел на тетю; поморщившись, королева перевела свой взгляд на Бейбарсова, по губам которого блуждала нехорошая усмешка. Схватив племянника за шкирку, королева Озерии почти что пинком вышвырнула его из зала.
– Нам следует обсудить наше дальнейшее плодотворное сотрудничество, – произнесла она, возвращаясь на свое место по левую руку от Глеба.
– Несомненно…
Татьяна на секунду прикрыла глаза. Она чувствовала себя неимоверно грязной…
========== Часть 7. Старые друзья ==========
…Ты бороться с властью ее не в силах…
Позабудь себя, цель свою забудь!
Ведь тебе так хочется быть любимым…
(Мюзикл «Последнее испытание», «О любви»).
– Да ладно, Гроттерша, – хмыкнула Гломова, – ну увидим мы у тебя пару засосов… Все же взрослые люди, все понимаем.
Таня какое-то время молча рассматривала подруг – взвешивая, оценивая. Существовали вещи, которым следовало оставаться тайной – ее и ее мужа; вещи, которые никто не поймет и не одобрит… А впрочем? Если бы Глеб так хотел, чтобы все оставалось между ними, он бы не оставлял собственные метки так демонстративно – особенно с учетом того, во что предпочитал одевать жену…
– Ну ладно, – тихо сказала она, – в баню, так в баню. А тебе можно разве, Гроб?
– Если не поддавать пару, то вполне.
Анна и Маргарита прибыли наутро после этого памятного ужина. Столица проводила озерийцев – и королева, наконец, оказалась предоставлена сама себе…
Девушка вошла в парилку, укутанная в длинную белую простынь. Ее подруги отличались куда меньшей стеснительностью – как и она сама в обычное время…
– Танька, да чего мы у тебя не видели… – протянула Склепова и, проявив неожиданную для ее положения ловкость, сдернула ткань.
Гроттер вздохнула, Гломова закашлялась, а Рита просто произнесла:
– Отпад.
– Ну… И часто у вас так? – осторожно поинтересовалась Анна.
– Бывает, – пожала плечами Таня.
Синяки от засосов и следы укусов покрывали всю область груди, спускались вниз и заканчивались где-то на ягодицах. Кровоподтеки покрывали и всю внутреннюю сторону бедер, чередуясь с синеватыми следами пальцев.
– Мы же взрослые люди, – невесело хохотнула Таня, поудобнее устраиваясь на скамье, – все понимаем.
Простынь она поднимать не стала.
В баню вошла Дафна – обнаженная, как и высокие дамы, с собранными в обычную роскошную косу волосами. Присев перед Татьяной, она начала протирать ее раны маленькой тряпочкой, смоченной каким-то целебным лосьоном – по парилке разнесся приятный запах луговых трав.
– Через пару дней сойдет, – оптимистично отозвалась блондинка.
Для нее все это было привычным делом, вдруг отметили бывшие фрейлины, и содрогнулись.
– Да, спасибо… Даф, останься с нами. Ты, в первую очередь, моя подруга, а не камеристка или охранница. Когда уже усвоишь…
Девушка кивнула, располагаясь рядом – дамы с готовностью подвинулись, освободив место для Стражницы; профессия девушки давно не являлась них секретом. Созерцая «метки», Гробыня в задумчивости закусила губу.
– Знаешь, Танька… Если твой муженек все это вытворяет, значит, ему чего-то не хватает в постели.
– Не хватает?! – взвилась Гроттер, – чего ЕЩЕ ему может не хватать?! Я до сих пор… До сих пор сидеть не могу, а ведь уже два дня прошло… Ладно, хоть эту «красоту» он мне оставил вчера, а не перед визитом Настурции с ее драгоценным племянничком!
– Твой муж – повернутый на власти монарх, Гроттер, распространяющий свое желание подавлять даже на постель. Склепова права, – хмыкнула Рита, – ему чего-то не хватает. Быть может, стоит периодически давать ему понять, что в спальне правишь ты, а не он?
– Интересно, как, если не успеешь вздохнуть – а уже лежишь носом в простынь, – пробормотала Татьяна, – а он делает все остальное – причем так, как ему больше нравится.
– Значит, сделай так, чтобы не оказаться носом в простынь, – хмыкнула Рита, – полагаю, раздобыть веревку – не такая уж большая проблема.
Гроттер закашлялась.
– Шито-Крыто, ты хоть представляешь, что предлагаешь?! Что мной будет, если ему это не понравится?!
Жена наследника Востока хохотнула.
– Ему понравится.
– Да почему вы так уверены?!
Как они могут судить, если не знают Бейбарсова?! Не знают того, что известно ей?!
– Потому что любому мужчине порой хочется почувствовать над собой власть.
– Даже Бейбарсову?.. – скептически отозвалась Таня.
– Особенно Бейбарсову.
В поисках поддержи Таня взглянула на Дафну, но та, поджав губки, согласно закивала. Предательница…
Советы подруг не понадобились – внезапно собравшись, император укатил в Южные земли…
***
Таня сидела в кабинете отца, примостившись на тахте. Девушка читала книгу, Лео – работал, и всем было комфортно. В кои-то веки столичный замок прибывал в состоянии сна и покоя…
– Я домой хочу, папа, – вдруг сказала Татьяна.
Леопольд ненадолго прикрыл глаза и выдержал паузу.
– Твой дом – здесь, – наконец, произнес он, глядя на дочь.
– Я знаю.
Отец и дочь переглянулись – а потом Лео подошел, присел рядом, и Таня, помедлив, положила голову ему на колени.
– Стерпится, дочь. Все пройдет… Обязательно пройдет.
Мужчина осторожно гладил ее роскошные волосы. Когда они в последний раз сидели так? Да лет десять назад… А потом Таня выросла, проснулось ее бесконечное упрямство – и, вскоре, она закрылась в себе. Она стала королевой – его достойной дочерью: умной, сообразительной, честолюбивой и дьявольски прекрасной…
– Если тебе и вправду так хочется домой – съезди. Твоего супруга не будет еще достаточно долго; ты успеешь трижды соскучиться по столице и вернуться.
– Не знаю, понравится ли это императору, – пробормотала девушка.
– Императору важно, чтобы ты была в его постели, когда он здесь. Если он в отъезде – какая разница, где ты находишься?
Тане была предоставлена продолжительная свобода – и девушка решила больше не откладывать свою поездку на Север.
Ей хотелось домой.
– Моя жена будет крайне удручена, если узнает, что я провожу время в твоем обществе, – рассеянно отозвался Глеб.
Зализина хихикнула. Она увязалась за Бейбарсовым, когда тот объявил о своей поездке. Как сказать, увязалась – она присоединилась к его свите, когда тот уже отбыл, и теперь попросту ехала рядом и доставала его своим присутствием. Не спросив его мнения… Как и всегда.
Татьяне такого не позволялось, Лизе – вполне.
Лиза не была его женщиной – и потому ему, в целом, было плевать, что она делает; но Гроттер…
Бейбарсов сам не знал, чего хочет от Гроттер. Возможно, любви?.. Возможно, она даже любила его – вот только сама не понимала… И он вполне довольствовался подобием этого чувства, равно как и чувствами другими – к примеру, ее страхом.
– Не похоже, что на самом деле тебя интересует ее мнение, Глебушек.
– Не хочу ее расстраивать.
Лизавета усмехнулась; она знала свою силу – с ней Глеб мог позволить себе быть собой… В отличие от его драгоценной Татьяны, чье тщательно скрываемое упрямство вызывало у муженька приступы ни с чем несравнимого бешенства – а также страсть и азарт. Он мечтал сделать ее своей до самой ее сути…
– А разве ты недоволен последствиями моего последнего визита? – удивилась женщина.
– Ты что-то знаешь, Лиза? – Глеб удивленно приподнял бровь.
Зализина расхохоталась.
– Я знаю женщин, Глебушек! И такую молоденькую, поверь, прочитать несложно. Почему бы тебе просто не сказать ей, что ты ее любишь?
– Это было бы слишком просто.
Блондинка закатила глаза. Глебушек, Глебушек… Какой ты болван, а ведь еще и император.
– Про ваши постельные отношения легенды ходят. Ты знаешь, что в замке неплохая слышимость?
– Мне плевать.
– Глебушек… А Жикин – какой он? – вдруг поинтересовалась Лиза.
– Красавчик без мозгов. Зато при носике, – подумав, сообщил Бейбарсов.
– Деньги?..
– Мало – слишком любит украшать себя. Он вообще себя очень любит.
– А Пень-Дыр что?
– А Пень-Дыр любит деньги. Жить ты будешь неплохо, но… Но владения твои плавно перейдут к нему.
Зализина закусила губу. Это ее категорически не устраивало.
– А третий что?.. Тот, который Кузиков…
– Тузиков, – поправил ее бывший любовник, – из этих трех самый лучший вариант. Отзывчивый, добрый парень. Жалко мне, правда, такого тебе отдавать. Испортишь.
Лиза вздохнула.
– Глебушек, Глебушек… А твоя Татьяна – какая она? – поинтересовалась экс-фаворитка, – настоящая. Не та, которая на публике. Не та ревнивая фурия, которую я видела…
Бейбарсов долго молчал – думал, стоит ли говорить…
– Она особенная, – наконец, произнес он, – настоящая.
– Как много в этом слове, – хмыкнула Лиза.
– У нее в глазах воля и решимость. Сила. Несгибаемость. Чего бы я не делал – не ломается, – усмехнулся Глеб, – она интересная. Умная. Красивая.
– Да, ты ее любишь, Глебушек, – утвердительно произнесла Зализина, – и это забавно. Ты, сын Тантала, Красный принц, всесильный император Тартара – всего лишь человек… Так забавно.
– Что же в этом забавно, Лиза?
– Твоя любовь темная и уничтожающая, Глеб… Ты уже погасил свет этой девочки – в попытках возродить свой собственный. Ты думаешь, что любишь – но только убиваешь… И, в конечном счете, это чувство убьет вас обоих. И я с интересом посмотрю на это – темного императора и его темную королеву… Если, конечно, буду жива. Если ты не уберешь меня точно так же, как и всех остальных.
– Не будешь бесить – до этого не дойдет… Но ты только и делаешь, что бесишь, дорогая Лиза.
– Именно поэтому я прибуду на Юг, выйду там замуж за Тузикова и исчезну из твоей жизни, мой милый бывший любовничек. Шлюхи для особых поручений тоже стареют и тоже хотят жить…
***
– Что обсуждали дамы? – вопросил Арей.
Дафна неожиданно хихикнула.
– Женский треп, не стоящий никакого внимания.
– Всего лишь?.. – бровь мечника приподнялась вверх.
– Всего лишь. Не думаю, что тонкости постельных отношений с мужьями высоких и монаршьих особ представляют какой-то интерес.
– Упаси боже, – покачал головой мечник, – а что, Ее Величество снизошло до такого обсуждения? На нее это не похоже. Крайне не похоже.
Даф сочувствующе посмотрела на своего мастера, и тот почувствовал себя неуютно. Девушка крайне редко позволяла несдержанность или непочтительность в его адрес – а теперь он вдруг ощутил себя наивным маленьким ребенком…
– Если подробно, но корректно… – тихо сказала девушка, – рано или поздно любая женщина, вышедшая за Красного принца, задумалась бы о том, как смирить своего мужа хотя бы в постели.
Арей кивнул; доносившиеся женские крики – а спальня королевской четы располагалась прямо над его – за три года основательно достали… Мечник никогда не интересовался, что же такое Бейбарсов делает с женой, но порою думал, что попросту режет.
– Вопросов больше нет.
Он даже не будет ничего докладывать Бейбарсову.
– Как Ваша жена? – вдруг поинтересовалась Дафна.
Мечник удивился; у них было не принято интересоваться личным… У них вообще не принято было заводить семью – и он сам соблюдал этот запрет, пока… Пока Бейбарсов не сделал ему подарок и не купил его преданность. А заодно не вернул волю к жизни… Способность жить, а не существовать.
– Прекрасно.
Впервые за многие годы мечник, наконец, был счастлив. Да, – поездки домой он позволял себе раз в несколько месяцев, – но теперь… Теперь. Даф улыбнулась – тепло, чисто, любяще, и Арей почувствовал, что испытывает к ней почти то же самое, что и к Варваре, своей родной дочери.
– Это Вам, – девушка протянула ему сверток и, пока он не успел его коснуться, сбежала, – от всех нас!
Последние слова она произнесла уже около двери.
Пожав плечами, начальник Тайной Стражи развернул пергамент – и хмыкнул. В свертке были детские вещи.
========== Часть 8. Север ==========
…Была смела, а теперь боится…
Была умна, а теперь – что кукла!
Вот она – любовь! Но не радость, а мука…
(Мюзикл «Последнее испытание»).
Таня молча разглядывала собственное отражение в зеркале. Один из старых мужских костюмов оказался ей почти впору – разве что, в груди стал немного тесен. А ведь она уже и отвыкла, что это такое – простая, мягкая, удобная одежда…
Тонкая ладонь аккуратно коснулась приятной прохлады зеркальной глади.
Стоящая напротив рыжеволосая девушка казалась незнакомкой. За три года своего отсутствия она практически не изменилась – внешне. Все те же рыжие волосы, только длиннее и гуще; те же руки, ноги… Те же черты. Она, определенно, стала женственнее. Красивее. Вот только… Таня, что уехала отсюда как невеста скальелесского принца, обратно так и не вернулась. Лицо, смотревшее на нее, принадлежало совершенно другой особе – статной, какой-то торжественно-изящной, холодной, отстраненной.
Закрыв глаза, Гроттер прижалась лбом к своему отражению. Святые боги, да кого она обманывает, надевая старые, родные, любимые вещи…
«Ты, наконец, привыкла, Гроттер», – как наяву прозвучал голос ее царственного супруга. Прозвучал, как констатация этого факта.
Тяжело вздохнув, Гроттер начала скидывать одежду – а потом выудила из сундука платье. С широкими резаными рукавами и глубоким вырезом, с многочисленными складками, с длинным струящимся подолом, темно-красного цвета. Немного неподходящий наряд для строгого, консервативного Севера – но она больше и не северная княжна, не так ли? Она жена императора.
Не по шкурке ей больше старые тряпки… Не по шкурке.
«Ты привыкла, Гроттер».
Она как наяву услышала смех своего мужа – низкий, издевательский, неприятный.
– Глеб, – пробормотала Таня.
Несмотря на то, что супруг находился на другом конце империи, она почти физически ощутила, как сильные руки – то грубые и причиняющие боль, то нежные и ласкающие, легли на ее стан…
Таня вернулась в родной дом всего час назад. Наскоро обняв мать – другие обитатели замка еще спали – девушка поспешила в свои покои… Мирно спящий Владияр был передан в трясущиеся руки бабки, прыгающей вокруг внука, точно белка вокруг орешника.
За эти три… Нет, два года, Софья прежде ни разу не видела внука… Север, хлопоты. Быт…
– Татьяна… Какая ты красивая, моя девочка, – в восхищении воскликнула Софья, – а мы думали, ты снова вырядишься привычной оборванкой! Но нет… Ты стала прекрасной леди…
В гостиной, кроме нее, теперь были и Ярояр с женой. Брат задумчиво разглядывал Таню – и, вздохнув, крепко-крепко обнял.
– Испортили. Совсем испортили, – проворчал лопоухий сын десницы.
С Ярояром они также не виделись почти два года, со смерти Тантала – парню также было не до визита в столицу. Лео в Северной области появлялся редко – а как появлялся, то писал длинные пространные списки с поручениями. И, скрипя зубами, Яр грыз гранит науки управленчества…
– Я теперь королева, Ягун, – грустно произнесла Таня, – приходится соответствовать.
– Ты моя сестра. А где маленькое чудовище, которое однажды займет трон Тартара?
Софья всплеснула руками.
– Ягун! Владияр спит. Мы отвели ему твою бывшую спальню – там будет вполне комфортно… С ним его нянька. А где твоя камеристка, Таня?
– Моя ближайшая подруга и телохранительница, и лишь потом – камеристка, – поправила девушка, – кстати, бывшая фрейлина. Уже исследует замок и его территорию.
– Зачем? – не понял Ярояр, – если ей так интересно, мы бы все показали ей на конной прогулке… Даже экскурсию по замку устроили бы… Сразу после завтрака…
Лоткова хихикнула. О некоторых подробностях жизни Дафны она мужу так и не рассказала…
– Она изучает, в каких углах может прятаться засада, где безопасно выгуливать меня и императорского наследника, а также выискивает тайные ходы и принимает другие меры по безопасности, – хмыкнула Татьяна.
– Но зачем? – в глазах Софьи отражалось искреннее недоумение.
– Телохранительница, говоришь… – повторил Ягун, – ну что ж, ясно. Не обращай внимания, мама. Так надо.
Жена десницы, наконец, понимающе кивнула. Да, – кажется, Леопольд говорил, что при дворе были специально обученные люди, состоящие при королевских особах… Их положение практически приравнивалось к членам Совета – настолько важные функции они выполняли на службе.
И у Татьяны была такая же «компаньонка»…
С прибытием Татьяны замок заметно оживился.
Каждый день приезжал кто-то из северных баронов – выразить почтение к королеве и императорскому сыну. Софья только диву давалась, с какой легкостью ее дочь принимала гостей; помнится, раньше она терпеть не могла присутствовать на подобных рода встречах. Татьяна вела заумные беседы так просто, так ненавязчиво и покровительственно-любезно, что вскоре от нее был в восторге весь Север. Приятные подарки – книги, украшения, игрушки для Владияра – несли даже мелкие дворяне, уходившие от нее опьяненные разговором с такой царственной персоной. Такой дружелюбной, простой, родной – и вместе с тем, величественной и изысканной…
Север гордился ей. Гордился, что женой императора стала так, кто родилась в их землях. Дочь высокого лорда Леопольда Гроттера, дочь десницы… Маленькая рыжеволосая девочка, некогда достававшая своими выходками все окрестные земли.
В свободное от гостей время Таня мало сидела сложа руки – она гуляла с Владияром и читала ему повести, охотилась и рыбачила с Ярояром, совершала с ним продолжительные конные прогулки… Упражнялась в стрельбе и фехтовании с Дафной, музицировала на дедовской «скрипочке» – огромном контрабасе в старом кожаном футляре… Просиживала часами в библиотеке Леопольда. Даже помогала северному наследнику разгребать его рабочие завалы и давала дельные советы по управлению… «Привыкнет – разленится», – поначалу предостерегала ее Софья, но вскоре успокоилась: приемный сын, в кои-то веки, демонстрировал прилежание и стремление учиться.
Если Леопольд, чтобы «наследник научился плавать», бросал того в воду – Татьяна терпеливо объясняла. Из раза в раз, периодически отвешивая Ягуну подзатыльники и осыпая «комплиментами», на которые тот не обращал внимания: он действительно был рад возвращению сестры… Больше, чем все остальные.
А вскоре пришла другая радость: спустя больше двух лет после заключения брака о своей беременности объявила Катерина…
========== Часть 9. Гость ==========
Так прошло почти три недели. Но однажды вечером во дворе затрубил герольд, оглашая о прибытии очередного гостя…
– Господи, и кого это принесло, – расстроено воскликнула Софья.
Честно говоря, она уже основательно устала от частых визитов своих вассалов… Не было б их хоть день! И СТОЛЬКО Тане приходится общаться там, в столице?! В душе женщины медленно начинало созревать сочувствие…
Герольд все трубил – так настойчиво и основательно, что женщины и гостившие в замке дворяне вышли встречать новых посетителей…
Во двор въехала колонна всадников, и Таня мысленно поморщилась, но выступила вперед.
Всадник на бледном коне – высокий, в дорогом черном одеянии, спешился. Во дворе Северного замка стоял Его Императорское Высочество Глеб из рода Некрома…
Татьяна выдержанно поклонилась; император поцеловал руку жены – а затем коснулся ее губ в обжигающем страстном поцелуе, вырвавшем вздох у всей женской половины присутствующих… Глеб умел производить впечатление, с горечью отметила она.
Удерживая жену за руку, он направился к хозяйке замка, близкой к полуобморочному состоянию от присутствия в обществе такой высокопоставленной персоны.
– Если Вы не возражаете, дорогая леди-мать, я хотел бы провести день в Вашем замке – отдохнуть, привести в порядок себя… и коней. Как Вы знаете, мы совершаем рейд по нашим территориям – перед визитом к нашим дружественным соседям. А я не видел Вашу прекрасную дочь уже почти месяц…
А я тебя еще месяц бы не видела, подумала Таня, но вежливо улыбнулась.
Они поразительно смотрелись рядом. Красное и черное… Пламя и могильный холод: сегодня девушка вновь надела свое платье цвета крови…
– Мы безумно рады, что Вы почтили наш скромный замок своим присутствием, – с волнением ответила Софья, – иметь такого гостя, как Вы – высшая честь.
Бейбарсов кивнул, изображая благодарность…
Жена повелителя Севера все не сводила глаз с императорской четы.
Она выезжала в столицу еще реже, чем Ярояр. Леопольд предпочитал оставлять ее следить за Севером – и потому женщина, наконец, осознала, что стала матерью королевы… Столько лет спустя.
– Как в столице? – поинтересовалась Таня, пока они с супругом шли по длинным полутемным коридорам.
Она вела себя так непринужденно, что женщина в очередной раз только позавидовала.
– Спокойно, как и всегда. Твой отец все держит в руках мудро и достойно – поэтому можешь гостить здесь столько, сколько тебе вздумается. Я пробуду в разъездах еще две недели.
А через две недели изволь занять свое законное место в моей постели, прочитала Таня.
– Благодарю Вас, дорогой супруг.
Софья, семенившая следом, была готова лишиться чувств.
– Татьяна, гостевые покои еще не готовы…
Мужчина резко остановился и обернулся.
– Вам не стоит волноваться, – и он почтительно поцеловал ее руку, – я не притязателен. Покои жены меня вполне устроят. А кроме того, я буду рад оказаться там, где провела свои юные годы та, кто украла мое сердце.
Жены… Да, конечно… Таня давно его жена.
Софья спешно распорядилась о ванне.
– Ужин будет через три часа… Сейчас Вам принесут легкую закуску, ведь Вы так устали с дороги…
– Благодарю Вас, матушка, – усмехнулся мужчина, – но я предпочту перекусить кое-чем другим.
Рука Его Величества собственнически покоилась чуть ниже талии ее дочери – и женщина густо покраснела.
Матушка… А ведь она была старше императора всего чуть больше, чем на десять лет!
Извинившись, Софья предпочла оставить императорскую чету наедине – чего, впрочем, от нее и требовали.
…Мужчина скинул сюртук и приблизился к жене.
– Я могу попросить Вас сначала принять ванну? – негромко, дерзко вопросила Татьяна, – мне больше нравится, когда Вы пахнете мылом, а не лошадьми.
– Я не видел тебя месяц, – произнес Глеб.
– И сможете вполне спокойно потерпеть еще полчаса. Я даже сама буду прислуживать Вам.
Глеб усмехнулся.
– Ну что ж, если Вы идете на такую любезность…
Он, наконец, огляделся. Комната была в целом неплохая – чуть меньше ее дворцовой спальни; разумеется, и убранство оказалось значительно беднее. Сразу бросалось в глаза, что, несмотря на последние две недели, здесь давно никто не обитал… А еще здесь было огромное окно с живописным видом на цветущие деревья, камин – и двуспальная кровать с балдахином. А кроме последнего, ему ничего не требовалось.
– Когда я была маленькая, – вдруг произнесла Таня, – то часто сбегала по ночам из замка при помощи этой яблони. Разбегалась, прыгала на вот эту ветку – видите, какая массивная – и бежала по своим делам. Обратно меня впускали слуги через свой ход… Отец с матерью много раз порывались спилить эту чертову яблоню, но ее редкий сорт, а также исполинские размеры, их останавливали. Ее посадил еще мой покойный дед, Феофил, когда был молод.
– Вот как, – пробормотал Глеб.
Здесь, в родном замке, Татьяна стала какой-то более… человечной. Простой. И вместе с тем, совершенно несочетающаяся с этим местом.
В дверь постучали – слуги принесли воду, и девушка проводила его в небольшую, вымощенную кафелем, комнатку. Комнатка имела выход не только в покои Тани, но и в общий коридор, отметил Глеб – и это показалось удобным. Не нужно будет ждать потом…
– Ты еще долго будешь принимать свои травки от малютки-камеристки? – поинтересовался Глеб, проводя пальцем по ее гибкой спине, – когда снова забеременеешь?
…Уставшие, супруги благополучно возлежали в постели.
– Дайте мне еще год, – попросила Татьяна, – а потом я произведу на свет еще пару наследников. Хочу восстановиться перед новыми родами.
– Год… Ну что ж, хорошо. По крайней мере, я смогу с чистой совестью посещать твою спальню.
Гроттер мысленно застонала – но идея вновь ходить с тошнотой и головокружением выглядела не менее отталкивающей…
Дверь распахнулась, и на пороге возник Ягун.
– Голубки, если вы задержитесь еще хотя бы на полчаса, леди Гроттер окончательно сравняется цветом с твоим платьем, Таня… Которое, как я вижу, сейчас валяется на кресле. И не стыдно такую красоту трепать?
– Ярояр… – Бейбарсов закатил глаза.
– И это все, что ты можешь сказать своему другу после долгой разлуки? – фыркнул лопоухий.
Вздохнув, император натянул брюки, и обнял наследника Севера.
– Я рад тебя видеть, – отозвался он.
– Взаимно. Ты б предупредил заранее – я б сидел в замке, а не совался на конные прогулки…
– Не люблю церемониальные встречи.
– Знаю, знаю. Танька, а ты и вправду похорошела, – хмыкнул Ярояр, разглядывая сестру.
Татьяна запустила в парня подушкой, и таки закуталась в простынь.
– Ягун, выйди… Мы сейчас спустимся.
– Если я выйду, то мы рискуем дождаться вас только через пару часов, а все проголодались и хотят есть. Так что… – Ярояр бросил рыжеволосой ее платье и сел в кресло спиной к камину, – я подожду.
Лицо Софьи, и вправду, было почти того же цвета, что и одеяние Тани.
Супруги весело разговаривали с Ярояром; Дафна с Катериной возились с малышом-принцем. Леди Гроттер же все еще не знала, как себя вести, и потому с достоинством изображала радушную хозяйку.
Она продолжала наблюдать за дочерью.
Несмотря на внешнюю любезность, ни капли любви по отношению к императору она не увидела. Дочь всего лишь играла свою роль – и играла, следовало отметить, великолепно. Она бы так не смогла.
Жесты Татьяны были отточены, ленивы и изящны. Каждый взгляд – выверен. Девочка, и вправду, стала королевой… Она поняла это в визиты дворян – но теперь, рядом с ее мужем, это еще больше бросалось в глаза. Посмотреть бы на нее в тронном зале или на торжественном приеме, в полном ее великолепии… О, Софья дорого бы отдала за такую возможность!
Сравнить с той же Катериной… Красота ее невестки была более спокойная, нежная. Лоткова одевалась намного сдержаннее, вела себя куда целомудреннее, а Таня… Таня при всем ее показном умиротворении напоминала бушующий огонь, заключенный в банку.
А эти взгляды, которыми она периодически обменивалась с мужем – куда это годится?
В изумрудных глазах сквозила усталость, вызов и ненависть… Черные были наполнены нескрываемой похотью.
И это видит весь императорский двор?!
На следующий день они совершили небольшую конную прогулку по владениям Гроттеров, приняли несколько северных баронов – а потом Бейбарсов отбыл, и замок вновь окунулся в атмосферу покоя.
========== Часть 10. Что с тобой стало? ==========
…И все границы разрушены.
Мы видели всё,
Мы слышали заупокойную мессу.
Все вопросы заданы,
Все шансы разданы.
…И всё, всё, что происходит,
Помогает нам пережить это время.
Потому что мы наслаждаемся любым горем,
И мы с радостью посмотрим на твоё падение.
(Мюзикл «Элизабет», перевод либретто).
Перед тем, как зайти в спальню дочери, Софья постучалась. Татьяна стала королевой и матерью императорского сына… Пора было прекращать считать ее девочкой, которой можно читать воспитательные лекции. Ей, Софье, теперь следовало проявлять почтительность по отношению к дочери. И следовало начать с элементарного стука.
– Войди, – повелительно отозвался низкий голос по другой стороне двери.
Таня сидела у камина и читала какой-то жутко научный талмуд. Она была облачена в свободную ночную сорочку, мало что скрывающую – и женщина покраснела, заметив многочисленные следы бурной ночи на теле дочери. Королева перехватила ее взгляд, усмехнулась, но ни капли не смутилась, к вящему ужасу леди Софьи.
– Супружеская жизнь, мама. Всего лишь супружеская жизнь.
Подойдя, жена десницы осторожно опустилась на пуф. Татьяна отложила книгу и выпрямилась – и теперь женщина с болью рассмотрела следы укусов у самой груди, отпечатки пальцев на хрупких плечах, другие отметины… Дочь не двигалась, давая возможность осмотреть себя внимательнее.
Взгляды старшей и младшей Гроттер встретились – и внезапно Софья поняла, что девушка наслаждается этим вниманием.
Боги, да что с ней стало…
– Тебе не больно? – наконец, выдавила из себя женщина.
– Уже нет. Это мелочь, мама.
– Возможно, тебе следует одеваться менее откровенно, и ты перестанешь вызывать у своего мужа вполне логичное желание…
Таня внезапно расхохоталась – громко и достаточно неприятно.
– Менее откровенно? Похоть, которую муж испытывает ко мне, главное мое богатство. Пока он желает меня, я буду его королевой. В его сердце. Я единственная, чего он всегда будет жаждать получить – и никогда не получит до конца… И ради сего можно перетерпеть и это… – девушка на мгновение обнажила багровый кровоподтек у самого бедра.
– Таня, приличия…
– Я королева, мама. Мой муж – император одной из самых могущественнейших держав на континенте, а потому я могу позволить себе плевать на приличия.
– Доченька…
– Мой муж хочет, чтобы я производила впечатление. Я исполняю его волю – не этому ли Вы меня учили, матушка? Супружескому послушанию?
Матушка…
Нет, ее непослушная, милая Танечка, и вправду была женой императора. Господи, а ведь ее еще и называют Милосердной… Сколько фальши, сколько…
– Мне кажется, я больше не знаю свою дочь, – тихо сказала Софья, – очаровательную дочь высокого северного лорда, которая лазила по деревьям, сбегала по ночам, и отличалась упрямством, добротой и чистотой…
