Текст книги "Грозные версты
(Днепропетровщина 1941-1944 гг.)"

Автор книги: Рем Суворов

Соавторы: Владимир Дубовик,Андрей Снитко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

СООБЩЕНИЕ О СБОРЕ СРЕДСТВ В ФОНД ПОМОЩИ РАНЕНЫМ БОЙЦАМ ПО ГОР. ДНЕПРОПЕТРОВСКУ

20 июля 1941 г.

С каждым днем в 5-е отделение Днепропетровской областной конторы Госбанка поступает все больше денег на счет № 160808 в фонд помощи раненым бойцам.

Сейчас на счете – более полумиллиона рублей.

(Газ. «Днепровская правда», № 171, 20 июля 1941 г.)

ДНЕПРОПЕТРОВСК ФРОНТОВОЙ

К середине августа 1941 года обстановка на Южном фронте осложнилась. Особенно тяжелое положение создавалось в связи с выходом немецко-фашистских войск к нижнему Днепру. Используя преимущество в танках и авиации, противник бросил свои основные силы во фланг и тыл армий Южного фронта с целью их окружения и разгрома.

Советские бойцы и командиры самоотверженно отстаивали каждый клочок родной земли. Они не только стойко оборонялись, но и сами переходили в контратаки. За каждый метр советской территории оккупанты платили большой кровью.

После упорных боев 13 августа гитлеровцы захватили Пятихатки, 15-го овладели Кривым Рогом, а 17-го они были уже в Никополе, Марганце, Апостолово.

На оперативных картах тех дней появилось Днепропетровское направление, к которому были прикованы значительные силы из состава группы войск «Юг» под командованием фельдмаршала Рундштедта. Острие их главного удара было нацелено в излучину среднего течения Днепра. Наступая одновременно в нескольких направлениях, танковые и моторизованные соединения противника рассчитывали концентрированными ударами с ходу захватить переправы через Днепр, обеспечив себе успешное продвижение в глубину Донецкого бассейна.

В эти дни Ставка передала Южному фронту восемь стрелковых, три кавалерийские и две танковые дивизии, а также ряд артиллерийских, инженерных и других частей, которые вошли в состав вновь созданной Резервной армии под командованием генерал-лейтенанта Н. Е. Чибисова. Армия имела задачу по мере готовности дивизий выдвинуть их на рубеж: Кременчуг, Александрия, Кривой Рог и далее на юг по реке Ингулец.

Убедившись в существовании свежей резервной советской армии, немецкое командование решило силами двух механизированных корпусов прорвать ее оборону и выйти к Днепропетровску. Один корпус наносил удар вдоль правого берега Днепра, другой – через Кривой Рог на Запорожье. В связи с этим командующий 1-й танковой группой генерал-полковник фон Клейст вынужден изменить направление главного удара, перегруппировать войска. В частности, 3-му моторизованному корпусу, который предназначался первоначально для развития успеха дивизий первого эшелона на левом берегу Днепра, было приказано незамедлительно повернуть на юго-восток вдоль Днепра, нацеливаясь на Днепропетровск. Некоторым его частям удалось сбить прикрытие наших войск на рубежах рек Ингулец и Саксагань, и они стремительно продвигались в направлении Щорск – Кринички.

Сдерживая натиск противника силами частей Резервной армии, командование Южного фронта прилагало максимум усилий по уплотнению боевых участков, особенно днепропетровского, линия обороны которого с каждым днем сужалась, приближаясь к городу.

17 августа на станциях Лоцманская и Нижнеднепровск начали разгружаться первые эшелоны 8-й танковой дивизии полковника Е. Г. Пушкина, введенной в состав Резервной армии. Полки и подразделения соединения, по мере прибытия, сосредоточивались западнее Днепропетровска, маскируя материальную часть в садах и лесопосадках. Тылы располагались в поселке имени Крупской.

С эшелонами 15-го танкового полка и разведывательного батальона в Днепропетровск прибыли полковник Е. Г. Пушкин и комиссар дивизии полковой комиссар И. А. Подпоринов. В тот же день они были вызваны на совещание Военного совета армии, который состоялся в помещении школы на улице Крутогорной. Исходя из доклада командарма Н. Е. Чибисова было вполне очевидно, что главный удар противник намерен нанести на правом фланге армии из района Пятихаток, имея цель отрезать наши обороняющиеся войска от переправ через Днепр. Такого же мнения придерживался и командующий Южным фронтом генерал армии И. В. Тюленев, присутствовавший на заседании совета.

Учитывая создавшуюся обстановку, Н. Е. Чибисов приказал: не дожидаясь прибытия последующих эшелонов дивизии, выдвинуть 15-й танковый полк и разведывательный батальон в направлении Кринички – Щорск в качестве подвижного прикрытия стрелковых частей, сдерживавших натиск противника, рвавшегося к городу с запада и юго-запада.

18 августа 15-й танковый полк под командованием Героя Советского Союза, участника боев с белофиннами, майора Клыпина, совершая марш в направлении Щорска, вынужден был с ходу вступить в бой с передовыми подразделениями противника, прорвавшимися на рубеже реки Базавлук. Не имея времени на организацию боя, под сильным воздействием вражеской авиации нашим танкистам пришлось выдержать бой в неравных для них условиях. Развернув свои батальоны в бой прямо с марша в районе Червоноивановки, полк устремился на врага. Пытаясь вывести полк из-под удара авиации, майор Клыпин и старший батальонный комиссар М. 3. Николаев приняли единственно правильное решение – максимально сблизиться с противником. Умело используя складки местности, наши танкисты вели прицельный огонь с коротких остановок. Вспыхивали факелами первые вражеские танки и бронетранспортеры. Вражеская мотопехота вынуждена была искать укрытие в балках. Чувствовалось, что гитлеровцы были застигнуты врасплох. Их подразделения, не подготовленные ко встречному бою с нашими танками, вскоре стали уходить, оставив на жнивье вдоль дороги догорающие танки.

Спасаясь от разгрома, гитлеровцы усилили удары с воздуха. Не имея зенитного прикрытия, полк нес потери, несколько наших танков было уничтожено в результате прямых попаданий бомб.

Перестроив боевой порядок, фашисты снова предприняли атаку, на этот раз во фланг полка. Первыми встретили наступающих бойцы и командиры 2-го танкового батальона. Подтянув противотанковую артиллерию, противник открыл огонь. Батальоны были вынуждены рассредоточиться и, используя естественные укрытия, продолжали вести неравный бой. Отважно сражался экипаж танка под командованием Николая Приперича. Его поврежденную машину окружили фашисты. Несколько часов отбивал экипаж попытки врагов овладеть танком. И лишь когда кончились боеприпасы, герои встретили свой последний час с песней «Интернационал».

Упорное сопротивление наших танкистов вынудило противника на время приостановить свое наступление. Как показали пленные, урон, нанесенный 15-м танковым полком врагу, оказался весьма ощутимым. Понесли потери и наши подразделения, особенно 2-й танковый батальон.

С наступлением темноты полк отошел на рубеж реки Мокрая Сура, где занимали оборону наши стрелковые и кавалерийские части.

Под утро на командный пункт дивизии, который был расположен в небольшом хуторке – бывшем отделении совхоза «Долинский», – возвратился полковник Е. Г. Пушкин, имея утвержденный командующим Резервной армией план на организацию боя. Анализ донесений разведки и рапорт командира 15-го танкового полка показали, что гитлеровцы основное внимание уделяют направлению Кринички – Сухачевка – Таромское.

Удар по танковому клину

По данным штаба Резервной армии, противник нацеливал свои удары вдоль железной дороги на Днепропетровск, имея в авангарде 13-ю танковую дивизию из состава 1-й танковой группы. Генерал фон Клейст по-прежнему оставался верным своей излюбленной тактике – вбивать бронированные клинья в оборону наших войск. Так он действовал под Янушполем, Равой-Русской, Бродами, Бердичевом, на подступах к Киеву.

Еще командуя 32-й танковой дивизией в составе 4-го механизированного корпуса, Е. Г. Пушкин, начиная с приграничных боев и до сражения за Киев, не раз сталкивался с бронированной лавиной Клейста, которую Рундштедт использовал в качестве ударного кулака. Не внося ничего нового в тактику боя, гитлеровские танковые командиры почивали на лаврах, так легко доставшихся им на полях сражений в Западной Европе.

Танковому соединению Е. Г. Пушкина, основное предназначение которого – участвовать в прорыве вражеской обороны, развитии успеха в тактической и оперативной глубине, на этот раз предстояло действовать в обороне. Высокое командирское мастерство и умение ориентироваться в самой сложной боевой обстановке помогли полковнику Пушкину не только правильно построить оборону, но и выиграть предстоящий бой с незначительными потерями.

Предстоящий бой командир дивизии предварительно отработал на картах с офицерами штаба и командирами частей, была проведена рекогносцировка местности, согласованы вопросы взаимодействия, намечены пути эвакуации поврежденных машин и раненых, подвоза боеприпасов и горючего.

По имевшимся данным, удар оккупантов предстояло ожидать со стороны Днепродзержинска во взаимодействии с войсками гитлеровцев, которые наступали с юга вдоль Запорожского шоссе.

Учитывая вероятность действий противника, Е. Г. Пушкин решил сделать все возможное, чтобы острие удара бронированного клина пришлось по пустому месту. Придерживаясь тактики танковых таранов, гитлеровцы, уверенные в своем превосходстве, не особенно беспокоились за свои фланги. Именно этот фактор и решил использовать полковник Пушкин, планируя оборону дивизии. Необходимо было заманить противника в «огневой мешок» и навалиться на него с трех сторон сначала мощью артиллерийского огня, а затем ударами танков. Для этого штабом дивизии были выделены танковые подразделения, в задачу которых входило: на рассвете 19 августа на виду у противника произвести имитацию отхода в направлении Сухачевки. Путь «отхода» наших танкистов пролегал по дороге, которая протянулась вдоль «мешка» от своего основания до глубины.

Исходя из замысла штаба дивизии, командиры частей и подразделений получили приказ подготовить местность в инженерном отношении на своих участках. Огневые позиции 15-го и 16-го танковых полков располагались в километре западнее совхоза «Долинский» фронтом на северо-запад с таким расчетом, чтобы в любую минуту, в случае необходимости, огнем своих пушек поддержать действия артиллерии и мотострелков с места.

8-му артиллерийскому полку отводился участок в нескольких километрах впереди и левее танкистов фронтом на восток вдоль густой лесопосадки. Отсюда хорошо просматривались дорога, проходившая через район обороны в сторону Днепропетровска, и возвышенность вдоль Днепра вплоть до Баглея.

Мотострелковый полк под командованием подполковника Абрамова оседлал железную дорогу и занял участок обороны вплоть до Днепра фронтом на запад.

Оборона дивизии приобретала форму подковы. Огневые средства располагались так, что при любых обстоятельствах противник попадал под перекрестный огонь. Укрытия для боевых машин, артиллерии и другие земляные сооружения в течение ночи были тщательно замаскированы.

В определении правильного решения немало помогли поисковые группы дивизионного разведывательного батальона, которым командовал отважный и находчивый командир капитан Акименко, погибший в боях за Подгородное и похороненный в г. Новомосковске.

В разведпоисках в те дни особенно отличились командир разведывательной роты старший лейтенант Ткаченко, о храбрости которого в дивизии ходили легенды, старшие лейтенанты Нестеренко и Локшин, мастер разведки младший политрук роты М. И. Никитенков, командир разведвзвода лейтенант Бурда, командир роты автоматчиков старший лейтенант Авганесян и другие.

Важными данными о противнике располагал также штаб 79-го погранотряда под командованием отважного чекиста подполковника С. И. Грачева. Бойцы и командиры этого отряда, отходившие с боями с западной границы, героически сражались рука об руку с танкистами 8-й танковой дивизии. Пограничниками Ивановым, Найденовым и Наумовым был захвачен контрольный «язык» из состава 93-го моторизованного полка 13-й танковой дивизии гитлеровцев накануне боя 19 августа 1941 года. При опросе было установлено время наступления частей дивизии, которой командовал в то время опытный, прошедший с боями через всю Европу генерал-майор Герр.

19 августа, ровно в восемь утра, послышался своеобразный, завывающий гул фашистских самолетов. Целая армада их шла со стороны Днепродзержинска. Вражеские «юнкерсы» зловеще серебрились в лучах утреннего солнца, поднимавшегося над островерхими тополями хуторка, в котором располагался штаб дивизии. Около часа вражеские стервятники сбрасывали свой смертоносный груз на позиции полков. Одна волна сменяла другую. Земля и воздух содрогались от взрывов. Местами взрывной волной сносило с танков маскировку, и тогда вражеские летчики ссыпали на обнаруженные машины всю свою бомбовую нагрузку. Но маскировка все-таки сделала свое дело.

Не успела осесть вздыбленная взрывами земля, как со стороны Днепродзержинска и Баглея появились фашистские танки. Перестраиваясь из предбоевых порядков, они устремились вдоль дороги, наполняя окрестность шумом моторов. Впереди шли танки T-IV, за ними и на флангах – T-III и T-II, далее пехота на бронетранспортерах и артиллерия. Выгодность такого построения была очевидна. T-IV с более мощной броней и 75-миллиметровыми пушками прикрывали весь боевой порядок. В их задачу входило не только осуществить прорыв вероятного рубежа обороны наших войск, но и повести за собой остальные машины и мотопехоту.

С появлением танков Е. Г. Пушкин ни на минуту не отрывал глаз от бинокля. От того, как поведет себя противник, зависели не только осуществление предстоящей операции по разгрому врага, но и судьба Днепропетровска в ближайшие дни.

Когда передовой отряд гитлеровцев начал втягиваться в горловину огневого «мешка», полковник Пушкин на какое-то время расслабил плечи и повернулся к находившимся на НП командирам:

– Это и есть традиционный танковый клин, товарищи. Генерал Клейст по-прежнему верен себе. Пора приводить его в сознание…

Многие наши командиры и бойцы впервые в тот день увидели построение огромного количества танков углом вперед. Вся эта масса двигалась на боевые порядки дивизии, создавая весьма внушительный вид.

Несмотря на то, что нервное напряжение личного состава подразделений было доведено до предела, план, задуманный командиром дивизии, был осуществлен блестяще.

В центре боевого порядка по-прежнему двигалось до батальона средних танков. По ним-то и предстояло нанести первый удар, обрубив тем самым острие танковому клину наступающих.

– Должно быть, не меньше полка, – заметил командир разведбата капитан Акименко, стараясь получше разглядеть темный шлейф пыли, за которым скрывались бронетранспортеры и артиллерия.

– А ведь ко всему прочему они еще и нахалы, – невозмутимо произнес Ефим Григорьевич. И в его иссиня-голубых глазах сверкнул азартный огонек. – Даже люки не позакрывали. Бравируют… Ну что ж, господа завоеватели, не знаем, как у вас, а у нас, на Руси, клин клином вышибают… И не спеша поднял трубку.

Когда вражеские машины очутились в створе позиций артиллерийского и мотострелкового полков, подставив борта нашим огневым средствам, полковник Пушкин твердо и спокойно скомандовал: «Буря!»

В небо взмыли красные ракеты. Дружно прогремел орудийный залп из всех калибров. За ним – второй, третий…

От первых же выстрелов загорелось более десяти вражеских машин. Батальон, шедший на острие удара, заметался вдоль дороги. Огонь из укрытий открыли KB и Т-34. По пехоте, которая спешилась, ударили минометы мотострелков. Фланговый и перекрестный огонь действовал опустошительно. Гитлеровцы, не ожидавшие такого сильного и меткого огня, пришли в замешательство. Они открыли беспорядочную, неприцельную стрельбу из танков, артиллерии и минометов. Продолжавшие двигаться вперед, танки противника стали менять боевой порядок, пытаясь при этом выйти из зоны артиллерийского огня. Но если это некоторым и удавалось, то они непременно попадали в секторы огня танковых пушек. И снова вспыхивали машины с крестами на бортах, накрепко зажатые в огневой теснине.

Не выдержав нашего удара, гитлеровцы вынуждены были с позором бежать. Тщетными оказались их попытки организовать в этот день новые атаки. Их били в лоб, слева и справа. Не помогли им ни авиация, ни перестройка боевых порядков. Они везде натыкались на организованный отпор. Из горящих танков и бронетранспортеров в воздух взлетали фейерверки. Это рвались боеприпасы. 46 танков оставили фашисты в этот день на поле боя.

Вечером, когда солнце садилось за горизонт, его диск едва просвечивался сквозь пелену дыма, повисшего над землей. Горели вражеские танки, бронетранспортеры, тягачи и автомашины, догорали скирды соломы и необмолоченные копны хлеба. На жнивье черными, дымящимися лишаями пестрели плешины выгоревшей стерни.

В ту же ночь, по неписаным законам войны, многие наши танкисты прибуксировали на командные пункты своих частей личные трофеи. В основном это были вражеские танки. В двух из них оказались в живых экипажи. От попаданий снарядов башни их машин заклинило, а пушки и пулеметы были выведены из строя. Гитлеровцы оказались заживо погребенными в своих стальных коробках. Пришлось вытягивать их оттуда.

Под утро следующего дня на КП дивизии прибыл заместитель командующего войсками Южного фронта генерал-лейтенант Волох с заданием проверить правдивость боевого донесения об уничтожении дивизией 46 вражеских танков. И не удивительно: цифра для одного дня боя в то время была внушительной. Он-то и стал свидетелем, когда, вооружившись кувалдами и зубилами, наши танкисты освобождали из подбитых танков невольных «пленников». Побывав на поле боя, генерал Волох горячо поблагодарил воинов дивизии за проявленный героизм.

Два немецких танка и их экипажи были отправлены в штаб Резервной армии.

В тот же день в Берлине начальник генерального штаба сухопутных войск гитлеровского рейха генерал Ф. Гальдер в своем дневнике записал: «19 августа 1941 года группа армий «Юг». Обстановка на фронте вечером. У Днепропетровска отражена атака 100 танков противника. Подбито 52 танка. В остальном ничего нового».

Надо сказать, что автор «Дневника» явно грешит против истины. Кто больше повинен в этом, сегодня судить трудно. То ли командование 13-й танковой дивизии, которое потеряло 46 танков в течение одного дня, то ли штаб генерала фон Клейста, то ли сам Гальдер, но запись явно тенденциозная.

В тот день 8-я танковая дивизия полковника Е. Г. Пушкина потеряла всего около десяти машин. И второе, явно не соответствующее истине, наши танки в этот день не наступали. Они находились в обороне.

Особенно ожесточенный бой разгорелся 22 августа. Подтянув резервы, гитлеровцы после продолжительной артиллерийской и авиационной обработки возобновили наступление. Их танки на этот раз шли под прикрытием «юнкерсов». За первым эшелоном шел второй, за вторым – третий… Героически сражались наши воины. Шквалом огня они встречали каждый танковый вал. И снова горели вражеские машины. Но гитлеровцы продолжали упорно наращивать свои силы, пытаясь во что бы то ни стало протаранить нашу оборону.

Сосредоточив основные усилия на своем правом фланге, противнику удалось потеснить некоторые подразделения дивизии и захватить ряд высот, с которых местами просматривались позиции наших частей. И тогда полковник Пушкин пустил в ход свой резерв – батальон тяжелых танков KB под командованием старшего лейтенанта Н. С. Батаева. Дав команду к общей атаке, комдив сам повел полки в бой. Удар был настолько неожиданным, что фашисты не выдержали и побежали. Более десяти километров преследовали врага подразделения дивизии.

Вскоре об этом сражении узнала вся страна. В сообщении Совинформбюро говорилось о том, что немцы потеряли в этих боях 99 танков, 100 автомашин, 60 противотанковых орудий, 10 бронемашин, 50 мотоциклов, десятки пулеметов и минометов. Среди захваченных трофеев – полный состав 4-орудийной батареи, несколько пушек различных калибров, а также штабной автобус с документами фашистского танкового полка.

В ходе боев в эти дни отличились многие воины дивизии. Среди тех, кто удостоен высоких правительственных наград, были лейтенанты Чернобай, Трошин, Самохин, Черевко, старший сержант Родионов, рядовой А. Замкевич, младший политрук Волошенюк, батальонный комиссар Коноваленко, майоры Чупров, Беспалов, Баскаков, Потапейко, Якунин, старшие сержанты Сопин и Фетисов, старший лейтенант Н. Батаев, капитан Максимов, политрук Дорогокупля, старший политрук Лыхин, воентехник 2-го ранга Гаврилов и многие другие.

Сержант И. Е. Краснослободцев в этих боях уничтожил два вражеских танка и спас жизнь раненому политруку, П. Ф. Демяновский раздавил своим танком огнеметную машину противника, легковую машину и противотанковое орудие. Экипаж младшего политрука В. И. Флегентова в те дни подбил и уничтожил шесть вражеских танков.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 ноября 1941 года Ефиму Григорьевичу Пушкину за образцовое и умелое руководство, личное мужество было присвоено звание Героя Советского Союза. Полковой комиссар И. А. Подпоринов был удостоен ордена Красного Знамени.

В связи с осложнившейся боевой обстановкой на левом фланге в центре днепропетровского оборонительного рубежа и угрозой захвата противником мостов через Днепр в ночь с 24 на 25 августа 8-я танковая дивизия, согласно приказу командующего армией, отошла на левый берег реки. Ее полки принимали активное участие в обороне Нижнеднепровска, сражались в поселках Амур-Пески, Клочко, сдерживали натиск врага у села Подгородное, под Новомосковском и Павлоградом.

Воинская судьба навеки связала многих воинов дивизии с Приднепровьем. В начале 1944 года, командуя 23-м танковым корпусом, Герой Советского Союза генерал-лейтенант танковых войск Е. Г. Пушкин участвовал в освобождении ряда районов Днепропетровской области от немецко-фашистских захватчиков. В марте того же года он пал смертью храбрых, освобождая Николаевскую область. Его прах покоится на Октябрьском мемориальном кладбище города Днепропетровска.

Подвиг курсантов

А. В. Сакин,

генерал-майор в отставке, бывший начальник артучилища

И. Д. Геря,

бывший курсант артучилища

Незабываемые страницы вписало в историю Великой Отечественной войны и обороны Днепропетровска и области в тяжелый для Родины 1941-й Днепропетровское артиллерийское училище.

Шел уже второй месяц войны, когда начальник курсов усовершенствования комсостава комбриг М. О. Петров получил приказ: на базе курсов организовать артиллерийское училище.

В институтах города был брошен клич: «Фронту нужны командиры-артиллеристы». И патриоты – студенты старших курсов, будущие инженеры-горняки, металлурги, химики и учителя – дружно откликнулись на призыв командования училища и партийных организаций города. 30 июля более 2000 студентов заполнили казармы артиллерийского училища, но обычные занятия так и не состоялись. Враг подошел уже к Кривому Рогу и Кировограду. Создалась непосредственная угроза Днепропетровску.

В ночь на 3 августа училище в составе около 3000 курсантов и командиров вышло на окраину города и заняло оборону в районе балки Фабричная, рощи Монастырская и могилы Острая.

– Дорогие боевые друзья! – взволнованно обратился на коротком митинге комбриг Петров к личному составу, – никому из вас не пришлось взять в руки карандаши и планшеты, тетради и книги, чтобы в классе, в парке, в поле изучать военное дело… Полный курс обучения искусству побеждать врага будем проходить здесь, на поле брани! Озверелый враг подходит к нашему родному городу. Наш священный долг – смело идти в бой, отважно сражаться! Вперед же, друзья, за честь и независимость нашей Отчизны!..

Сразу же после митинга курсанты приступили к оборонительным работам и учебе. Учились всему: саперному делу, штыковому бою, стрельбе из орудий, гранатометанию, снайперской стрельбе, сколачивались боевые расчеты и проводились тактические занятия. И так —17 дней подряд. К утру 20 августа 60-я моторизованная и 198-я пехотная дивизии гитлеровцев вошли в соприкосновение с обороной, занятой курсантами училища.

Начались тяжелые и кровопролитные бои за Днепропетровск. Немцы рвались к городу, но не могли прорвать оборону на тех участках, где находились курсанты. На каждую атаку врага «красные юнкера», как их называли в своих листовках гитлеровцы, отвечали контратакой.

В одной из них фланговый пулеметный огонь прижал курсантов к земле на открытой со всех сторон местности. Положение стало критическим, и, казалось, выхода из него нет. И вдруг все увидели, как две серые фигурки зашевелились и быстро поползли к вражескому пулемету. Сотни глаз напряжено следили за двумя смельчаками, вступившими в единоборство со смертью. Брызги пыльных фонтанчиков в бешеной пляске запрыгали вокруг них. Ближе! Еще ближе! Еще раз! Кажется, все! Фигурки лежат неподвижно. Немцы переносят огонь, а двое, «воскресшие из мертвых», рывком бросаются вперед. Миг – и две гранаты полетели во вражеский пулемет. А через несколько секунд он снова застрочил во всю мощь, но теперь уже по врагу. За пулеметом лежали курсанты Изотов и Малышенко.

Героизм и мужество проявили курсанты, бойцы и командиры училища в этот день. Следовавшие одна за другой атаки противника разбивались об их стойкость, и каждый раз на поле боя оставались трупы вражеских солдат и офицеров. За этот день только пять снайперов политрука Завойко уничтожили более полусотни фашистов. Курсант Захарченко уничтожил 21, курсант Поповский —16, курсант Резников – 19 гитлеровцев. Политрук Завойко – 10 солдат и 1 офицера.

Потерпев неудачу в предпринятых атаках, противник подтянул большую группу танков и замаскировал их под стога сена. Но замысел врага был разгадан полковником Баклановым. Меткий огонь 152-миллиметровой курсантской батареи подтвердил его догадку. Замысел врага был лишен самого главного – внезапности. И когда танки противника с орущей пехотой пошли в атаку, курсанты встретили их гранатами и бутылками с горючей смесью.

В этом бою особенно умело действовал курсант азербайджанец Алиев. Головной танк, подмяв под себя проволочное заграждение, пополз на окоп курсанта. Грохочущая бронированная смерть приближалась все ближе и ближе. Холодный пот выступил на лбу курсанта. Влажной стала на плечах гимнастерка, но сердце его не дрогнуло. В последний миг он вскочил и бросил под гусеницы танка связку гранат. Грохот взрыва оглушил его, а в следующий миг вызвал ликующий возглас «урр-а!». Танк разворачивался, оставляя на земле металлическую дорожку гусеницы. Путь танка оборван. Теперь добить! Алиев хватает из ниши бутылку с горючей смесью и бросает ее в моторную часть танка. Танк горит! Первый вражеский танк, рвавшийся к родному городу.

С каждым днем и часом бои становились все более жестокими и кровопролитными. Резервная армия, понеся большие потери в боях с танковой группой Клейста, отошла за Днепр.

С 25 по 26 августа отошло на левый берег и училище. В кармане комбрига М. О. Петрова лежал приказ Генерального штаба об отправке училища в Томск для продолжения учебы, но близ Новомосковска вновь назначенный командующий 6-й армией генерал Р. Я. Малиновский вернул училище в Нижнеднепровск.

Там в это время сложилась крайне тяжелая обстановка. Два железнодорожных моста через Днепр были взорваны, а третий – наплавной, построенный для переправы гражданского населения у Новых Кайдак, остался невредимым, и немцы успели захватить его, сумев переправить на левый берег в район Ломовки часть своих сил. Училищу было приказано выбить противника и занять оборону на левом берегу реки Днепр на участке Ломовка – устье р. Самара.

26 августа при поддержке 36 орудий 274-го артполка училище перешло в контратаку. Начались жестокие бои. Курсанты проявляли исключительный героизм и мужество, но потеснить противника не удавалось. К этому времени гитлеровцы подбросили на плацдарм части свежей моторизованной дивизии. А к 1 сентября они уже имели на плацдарме пять дивизий, из которых три – танковые.

Днем и ночью на этом участке обороны воздух сотрясался от грохота орудий, разрывов снарядов и мин. Противник массированно наносил бомбовые удары. Бои носили исключительно тяжелый характер. Дома и улицы по нескольку раз переходили из рук в руки. Рядом отважно сражались полки стрелковых дивизий 6-й армии, танкисты полковника Е. Г. Пушкина.

Бессмертной славой покрыли себя курсанты и командиры училища в этих изнурительных боях. Студент четвертого курса горного института Виктор Скоробогатько, которому в те дни исполнилось всего лишь 20 лет, сказал, поступая в училище: «Хочу помочь Родине в самую тяжелую для нее годину». И в дальнейшем оказался достойным своих слов.

…Шел бой за территорию завода имени Карла Либкнехта – важный опорный пункт. Необходимо было выбить гитлеровцев, засевших в развалинах цеха. Первым пополз навстречу огневому ливню Скоробогатько, вскоре вслед за ним последовала группа курсантов. Очень трудно первому подняться из-за горы битого кирпича, глядя, как вокруг под пулями взлетает крошево бетона. Казалось, тело сопротивлялось воле и разуму, но Виктор поднялся, бросился к закопченным оконным проемам и метнул одну за другой две гранаты. Товарищи последовали за ним. Вскоре за каменной стеной был подавлен вражеский пулемет и уничтожено до десятка гитлеровцев. Выхватив из рук убитого фашиста автомат, Скоробогатько прикрывал наступление своих товарищей.

А через несколько дней герой погиб. Осколок вражеской мины оборвал его жизнь. «Возьмите мой комсомольский билет, – сказал он, умирая, – и скажите всем, что я не осрамил комсомольского племени. А увидите мать и Иринку, передайте…» На этом оборвались последние слова Виктора, обращенные к дорогим и любимым людям.

Многие имена курсантов и командиров доблестного училища, защищавшего наш город и ряд населенных пунктов области, известны. В приказе командующего 6-й армией упоминаются полковник Бакланов, командиры и политработники тт. Ващук, Минечкин, Николаев, Обуховский, курсанты Вадейчук, Харченко, Викулов, Синагоф и другие. Все они и многие другие награждены орденами и медалями за мужество и геройство, проявленные в августовских и сентябрьских боях 1941 года.

Отвагой и бесстрашием отличились также старший политрук Александров, батальонный комиссар Шварц, командир дивизиона майор Омельчук, политруки Журкин и Саенко, курсанты Марк Терещенко, Василий Лихачев, Василий Фадейчук.

Комсомольцам Кривошееву, Габайдулину, Сакаеву и Юрьеву было поручено обеспечивать надежную связь между подразделениями. В разгар боя связь внезапно оборвалась и батарея прекратила огонь. Гитлеровцы начали наседать. И тогда к командиру, отвечающему за состояние связи, обратился курсант Юрьев с просьбой разрешить ему устранить повреждение на линии. Получив разрешение, он под огнем врага бросился туда, где гремел бой. Разрывом мины был ранен. Кровь струей била из раны, но, преодолевая боль и слабость, Юрьев продолжал ползти вперед, контролируя провод здоровой рукой. Вскоре обрыв был найден. Одной рукой и зубами он сумел соединить концы провода, дав возможность батарее вести прицельный огонь по наступающему врагу.