Текст книги "Грозные версты
(Днепропетровщина 1941-1944 гг.)"

Автор книги: Рем Суворов

Бывший начальник штаба 48-го танкового корпуса, действовавшего в Донбассе, гитлеровский генерал Меллентин так оценивал создавшуюся к тому времени обстановку на юге советско-германского фронта:

«Несмотря на успешный отход немецких армий с Кавказа, над Манштейном нависла угроза нового Сталинграда. Стрелы русских ударов зловеще тянулись к переправе через Днепр под Запорожьем – городом, служившим основной базой снабжения группы армий «Дон».[24]24
  Меллентин Ф. В. Танковые сражения 1939–1945 гг. М., 1957, с. 182.


[Закрыть]

С тревогой оценивал обстановку и сам Манштейн. Вспоминая этот период, он писал: «…в середине февраля кризис на участке группы армий «Юг» достиг наивысшего напряжения. Одновременно вырисовывалась опасность окружения всего южного крыла фронта в результате глубокого обхода его с соседнего северного участка… Положение стало настолько критическим, что Гитлер решил прибыть в мой штаб».[25]25
  Там же, с. 451.


[Закрыть]

В период с 17 по 19 февраля, когда в штабе группы армий «Юг» в Запорожье находился Гитлер, было принято окончательное решение о контрнаступлении. Для этого создались три вражеские ударные группировки: одна – в районе Краснограда, вторая – в районе Красноармейское и третья – в районе Межевая, Чаплино. В их составе было 12 дивизий, из них 7 танковых и одна моторизованная, в которых имелось не менее 800 танков. С воздуха эти войска обеспечивались авиацией – свыше 750 самолетов.

Гитлер в штабе Манштейна говорил: «Здесь, на Днепре, решается судьба Германии… Драться до последнего солдата. Русские думают, что Германия сломлена, Германия потеряла голову. Нет и еще раз нет. Я должен выбрать политически надежные соединения, чтобы оборонять Днепр. Это прежде всего 6-я армия, «армия мстителей». Днепр мы будем оборонять до последнего солдата…»

Гитлеровское командование хорошо понимало значение Запорожского плацдарма: он не только закрывал путь к Криворожскому железорудному и Никопольскому марганцевому бассейнам, но и надежно прикрывал северный фланг обороны, развернутой по берегам реки Молочной. Соединения танкового корпуса СС перешли в контрнаступление против дивизий 6-й армии. Основными силами корпус (танковые дивизии «Райх» и «Мертвая голова») наступал на юг в направлении Новомосковска и Павлограда, а частью сил – на юго-восток в направлении Лозовая, Барвенково. Одновременно с юга на север в направлении Барвенково против соединений подвижной группы фронта нанес удар 40-й танковый корпус немцев. С воздуха наземные войска активно поддерживались авиацией 4-го воздушного флота.

С самого начала контрнаступления врага создалась крайне сложная обстановка на правом крыле Юго-Западного фронта. Подвижная группа фронта и 6-я армия несли большие потери. В полосе стрелкового корпуса образовался разрыв шириной свыше 30 километров. Пройдя по тылам 6-й армии, танковая дивизия «Райх» к исходу 20 февраля вышла в район Новомосковска. Действовавшие здесь части 4-го гвардейского стрелкового корпуса отошли на северо-восток.

На левом фланге 6-й армии наши части вели наступление в районе Синельниково. Немецко-фашистское командование перебросило туда из Днепропетровска 15-ю пехотную дивизию. Бои разгорелись с новой силой.

Командиры и политработники разъясняли воинам сложившуюся обстановку на фронте и мобилизовали их на решительный отпор врагу. В эти трудные дни бойцы и командиры разных частей и соединений совершили множество подвигов на полях Новомосковского, Павлоградского, Межевского, Синельниковского и Покровского районов, о чем теперь свидетельстуют памятники и обелиски.

В 6-й армии хорошо были известны боевые дела артиллеристов 98-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона 6-й стрелковой дивизии. Они подбили немало вражеских танков. Командование представило к правительственным наградам особо отличившихся: наводчиков орудий сержантов П. С. Бирюкова, В. В. Тимоховича, старших сержантов А. Г. Кузнецова, С. Я. Бесбородова, лейтенантов И. П. Михайлова и Г. И. Авдеева.[26]26
  Архив МО СССР, ф. 229, оп. 612, д. 54, п. 229.


[Закрыть]

Первые километры

Н. И. Фоменко,

ветеран 195-й Новомосковской Краснознаменной

стрелковой дивизии, кандидат технических наук

В ночь на 17 сентября 1943 года части нашей дивизии освободили первые села Днепропетровщины – Новоекатериновку и Орельку. Главным направлением стало Новомосковско – Днепродзержинское.

573-й стрелковый полк, в котором служил и я, тогда девятнадцатилетний парень, старший сержант, командир отделения, продвигался, преодолевая сопротивление противника, к селу Преображенка. Приближался рассвет, сырой, туманный. Мы шли цепью по мокрым от обильной росы бурьянам, готовые в любое мгновение вступить в бой. И слева и справа от нашего батальона то вспыхивала, то угасала перестрелка. Невидимый в тумане враг огрызался. Методический бесприцельный огонь вела его артиллерия…

Но вот резкие порывы встречного ветра стали разгонять туман, и мы увидели метрах в трехстах от нас лесопосадку, а за ней село. Из посадки показались гитлеровцы, тремя группами, человек по пятьдесят в каждой.

Наш батальон, пока невидимый в тумане, идет на сближение с гитлеровцами. Раздается команда нашего командира роты лейтенанта Михаила Харина:

– По наступающей пехоте противника – огонь!

Бьем из автоматов. До гитлеровцев метров около двухсот. Наш командир роты строчит с колена: так огонь прицельнее. Слышим властный голос комбата Титова:

– В атаку! За мной! Вперед!

– Ура!!! – понеслось над полем. Весь батальон устремляется вперед. Враг не выдерживает, поворачивает вспять. Бегут и его офицеры, только что подгонявшие выстрелами своих вояк. Остаются убитые и раненые.

Гоним фашистов. На душе и ясность, и радость. Когда враг бежит – это всегда радостно атакующему солдату. Это конечный результат всех его усилий: самоотверженности, смертельного риска, стойкости.

Все мое отделение – слева от меня. Сегодня, сейчас, сию минуту нас одиннадцать. Вчера было двенадцать. Но напоролись под Миролюбовкой на засаду. И не стало Василия Крюкова, боевого нашего товарища, который пришел к нам из 564-го полка. Очень он хотел дойти до Днепра. Не судилось… А три дня назад мы потеряли Петра Листрового, прибывшего вместе с Крюковым, всегда спокойного, мужественного солдата. За день до его смерти погибли под селом Новопавловка Моисей Стороженко и младший сержант Иван Денисенко… Вот так и продвигаемся, оставляя в братских могилах своих побратимов по оружию.

Сейчас, когда пишу эти строки через сорок лет, мне известно, что случилось с каждым из нас одиннадцати. Только двое дожили до Дня Победы и отсалютовали за всех. Но в тот день каждый из нас надеялся уцелеть, возвратиться домой, жить. Невозможно воевать без такой надежды.

Ближе всех ко мне шагал Юра Кошкин, мой одногодок, среднего роста, худощавый, родом из Подмосковья. Этим немножко хвастался: москвич, дескать. Смелый, неунывающий. Уже дважды шли отцу и матери извещения о его смерти. Первый раз после боев за Старобельск, второй – из-под Славянска. Но и там Кошкин был только ранен. К нам пришел недавно из госпиталя. Недолежал, недолечился, по-настоящему не окреп еще, но всегда неунывающе-веселый.

Дойдет Юра до Варшавы, выйдет из строя после тяжелого ранения.

Сразу за ним в нашей цепи идет, как всегда сутулясь, сорокасемилетний Муздувай Больманас. В нашем отделении он самый старший. Но как держится солдат! Ни в чем не уступает нам, молодым. На редкость вежливый человек.

– Моя твоя пропускай, – говорит нам, всегда уступая место в очереди возле кухни или когда заходим в хату погреться. Очень надежный в бою. Его совесть не позволила бы ему быть плохим солдатом, как вообще быть плохим человеком, соседом, работником, мужем… Дойдет до Днепра. После войны я разыщу в далеком Казахстане село, его старенькую бездетную Тейшу. Надолго переживет она своего Муздувая.

Дальше широко вразмашку шагает Миша Марокулин. Тоже мой ровесник. К нам попал из саперного взвода: захотелось повоевать автоматчиком. Для нас по-особенному ценен: сапер ведь. Как надо что разминировать – есть свой специалист. Фронтового опыта у Миши на троих. Да и смелости не занимать. Дойдет тоже только до Днепра.

Чуть выдался вперед, как обычно, Иван Сучков, однофамилец нашего комдива. Где-то во Владимирской области ждут его жена, Татьяна Ивановна, и две дочери. И его дорога оборвется у Днепра.

Ивана Запорожца одолевает обычная для него одышка, хотя лет ему не более сорока. Рослый, грубоватый, отважный. Оправдывает вполне свою казацкую фамилию. У него на Ворошиловградщине жена Екатерина, дочь Зина. На подступах к Днепру проведет свой последний бой с фашистами Иван Запорожец.

Андрея Стеганцева в селе Рудня Воронежской области ожидали жена, две дочки, сын. Только после войны, когда у меня появится семья, я пойму, что нам, холостым парням, было намного легче, чем семейным солдатам. Ведь к ним и через сотни и через тысячи верст тянулись детские руки их Сережек и Наташ, звали домой их не заглушённые и грохотом битв голоса. Перед смертью самым горьким для солдата было сознание, что остаются его дети сиротами.

И как же мужественно держались они, мои старшие товарищи: никогда и никто не слышал от них слов тоски и горя.

Андрея Стеганцева мы любили за смелость и находчивость, за доброту и отзывчивость. В отделении, как в семье, все идет в один котел, никто не старается для себя одного. Забота о товарищах была особенно характерной для Стеганцева. Когда подъезжала наша кормилица-кухня, останавливаясь за бугром или посадкой, старшина звал нас идти за горячей пищей.

– Я пойду, – обычно вызывался Андрей. И это в то время, когда нас с ног валила крайняя усталость. Впрочем, когда нам предстояло форсировать Днепр, Стеганцев тоже произнес это привычное для нас всех: я пойду.

Дойдет он до венгерского города Каренау. В бою за его освобождение Андрея сразит вражеская пуля.

Сейчас у меня дома среди многих дорогих мне писем хранится и пришедшее из башкирской деревни Ижбуляк от колхозницы Салимы, жены бывшего бойца моего отделения Зарифутдина Кадырова:

«…Есть у меня сын Хамит, хороший он, есть у меня внуки и внучки, но нет хозяина… Ждали его, ждали, но так и не дождались…»

В то раннее утро 17 сентября 1943 года Зарип Кадыров еще шагал в одной цепи со мною. Был очень исполнительным тридцатилетним солдатом. Я, девятнадцатилетний, признаюсь, стеснялся командовать старшими. Но они, бывалые люди, опытные фронтовики, и сами делали то, что положено солдату. Окапываться – окапывались и меня учили, как это надо делать, идти в атаку – поднимались и шли. Мне легко было с такими воинами, как Зарип Кадыров, Михаил Марокулин, Муздувай Больманас. Мне было очень трудно терять их. Мне было невыносимо горько предавать их тела земле, только что отвоеванной ими.

Отважным защитником Родины был Зарип Кадыров. Где мы потеряли его? Тоже на Днепре. Дорого же дался ты нам, седой Славута!

Мне лично пришлось преодолевать Днепр четырежды. Три раза с левого берега на правый и один раз с правого на левый. Самое трудное на моем фронтовом пути связано с Днепром.

Как-то по-особенному легко идет в нашей цепи Владимир Замахаев, не спотыкается на неровностях почвы, не падает. Он – бывший разведчик. К нам попал после ранения, из-за которого служить в разведке больше не смог, стал автоматчиком. Такой солдат – находка для каждого командира: мужественный, умелый, никогда не теряющийся.

Его ждали молодая жена Машенька и дочь. Она была ребенком, когда ее отец стал солдатом. Бой за Днепр – его последний солдатский подвиг.

Крайними от меня идут Степан Кармаза и Федор Ищенко, отчаянной смелости люди, лучшие гранатометатели отделения и взвода. Когда идем в атаку – нам главное приблизиться к вражеским траншеям на бросок гранаты. Тогда Кармаза и Ищенко забрасывают немцев карманной артиллерией, а мы делаем решающий рывок.

Может, в моем отделении были какие-то особенные люди? Нет. Они были самыми обыкновенными, такими, как все достойные защитники земли родной – самоотверженные, умелые, доблестные. Всю свою жизнь я буду гордиться тем, что был среди них, что был с ними. И никогда не устану рассказывать о них.

Алгадай – сын Джамбула

Р. Н. Суворов,

ветеран Великой Отечественной войны, журналист

По всему Юго-Западному фронту прокатилась весть о мужестве и героизме Алгадая – сына казахского народного поэта Джамбула, который воевал в 7-й гвардейской Краснознаменной дивизии 1-го гвардейского кавалерийского корпуса под командованием генерала В. К. Баранова.

На один из участков нашей обороны в районе Синельниково враг бросил наибольшую часть своих сил. Среди гвардейцев-конников бился с фашистами и пулеметчик Алгадай Джамбулов. Его пулемет безотказно бил по наступающим гитлеровцам. И часто во фронтовой обстановке Алгадай вспоминал далекий родной аул, где жили его отец-акын и родственники. Однажды с бойцами Буяровым и Уматовым он занял позицию на чердаке дома. Вскоре пулеметчики увидели четыре автомашины с вражескими автоматчиками, за ними двигались танки и орудия. Алгадай взял под обстрел машины раньше, чем они остановились.

Немцы засекли пулемет, их пули впивались в глиняные стены украинской хаты, били по черепичной крыше. Оба его друга были убиты. Алгадай решил принять последний бой. Приблизившиеся было к селу фашисты опять залегли под ливнем свинца. На подмогу им подоспели танки. Взрывом очередного снаряда тряхнуло дом. Алгадая подбросило, потом кинуло на пулемет. Оцепеневшие руки крепко сжимали рукоятки, пулемет продолжал стрелять по врагу.

Подоспевший эскадрон, в котором служил Алгадай, и наши артиллеристы отбили у противника село. Отважный пулеметчик Алгадай Джамбулов посмертно был награжден орденом Красного Знамени.

Когда тяжелая весть дошла до родного аула, старый акын Джамбул взял домбру и запел:

 
О сыны мои, сыны!
Свирепые бури кому не страшны?..
Так старый Джамбул духом силен,
Под вестью тяжелой не сломится он,
Что сын его милый, сын-герой
Отнят безвременной злой судьбой…
За Родину смерть – продолжение жизни,
Пример молодым, как стоять за Отчизну.
И клятву свою Алгадай оправдал,
Без страха за Родину смерть он принял.
 

Храбро и самоотверженно сражались советские воины и на других участках фронта, сдерживая натиск гитлеровских полчищ, что позволило нанести противнику большой урон. Только дивизии 6-й армии с 20 по 28 февраля 1943 года уничтожили 215 немецких танков, большое количество артиллерии и истребили свыше 11 тысяч солдат и офицеров противника[27]27
  Архив МО СССР, ф. 229, оп. 612, д. 51, л. 96.


[Закрыть].

Чаплинские, Павлоградские, Синельниковские…

Вновь советские армии пошли в наступление к Днепру. Соотношение сил на советско-германском фронте коренным образом изменилось в пользу Советского Союза. В 1943 году было произведено 35 тысяч боевых самолетов, 24 тысячи танков и самоходно-артиллерийских установок. За этот же год было сформировано 78 новых дивизий, а к концу его у нас насчитывалось 5 танковых армий, 37 танковых и механизированных корпусов, 80 отдельных танковых бригад, 149 отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полков[28]28
  Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1969, с. 519.


[Закрыть].

Первыми перешли к преследованию отходившего из Донбасса противника дивизии 3-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Д. Д. Лелюшенко. К исходу 8 сентября части 3-й армии и приданные ей 23-й танковый и 1-й гвардейский механизированный корпус генерал-лейтенантов Е. Г. Пушкина и И. Н. Руссиянова вышли в район крупного населенного пункта Межевая. Начиналась земля Днепропетровщины[29]29
  Архив МО СССР, ф. 229, оп. 604, д. 14, лл. 59–62.


[Закрыть].

В эти дни особенно отличился 1-й батальон 135-й танковой бригады капитана Ф. П. Петрушова. Сильный артиллерийский огонь сдерживал продвижение наших танкистов и пехотинцев. Капитан Петрушов на своей машине прорвался в тыл врага и на большой скорости, ведя огонь на ходу, смял гусеницами 150-миллиметровое орудие, а два других захватил целыми, уничтожив пулеметными очередями всю прислугу.

На другом участке наступления самоотверженно действовал командир танковой роты старший лейтенант В. Г. Шевченко. Со своими танками он стремительно ворвался в один из районов обороны противника и уничтожил огнем и гусеницами две артиллерийские батареи, четыре колесные машины с боеприпасами, два тягача и до сотни гитлеровцев.

10 сентября 1943 года после тяжелых и кровопролитных боев части 39-й танковой бригады 23-го танкового корпуса под командованием подполковника С. И. Беспалова освободили станцию Межевая и прилегающие к ней села Григорьевку, Каменку, Новославянку[30]30
  История городов и сел Украинской ССР. Днепропетровская обл. К., 1977, с. 418.


[Закрыть].

События развивались с исключительной стремительностью. Этой же ночью 39-я и 3-я танковые бригады подполковника С. И. Беспалова и полковника И. А. Девятко во взаимодействии с передовыми частями 259-й стрелковой дивизии полковника А. М. Власенко захватили железнодорожный узел Чаплино. Они были отмечены приказом Верховного Главнокомандующего и получили наименование Чаплинских.

39-я и 3-я танковые бригады 23-го танкового корпуса – первые воинские соединения Советской Армии, отличившиеся в боях при освобождении Днепропетровской области. На станции было захвачено большое количество боевой техники, боеприпасов, военного имущества и снаряжения, тысячи тонн зерна.

Территорию Васильковского района и райцентр вместе с танкистами освобождали подразделения 243-й стрелковой дивизии и других частей и соединений. Этот же день, 10 сентября 1943 года, стал знаменательным и для жителей Петропавловки. Передовые подразделения 1-й гвардейской армии выбили фашистов из села, и оно вновь стало советским. Первым ворвался в Петропавловку танк Т-34, которым командовал чуваш М. К. Кузьмин[31]31
  Там же, с. 582


[Закрыть].

Через четыре дня части 257-й стрелковой дивизии генерал-майора Л. М. Пыхтина захватили Покровку. Отступая, оккупанты разрушили и сожгли 128 домов колхозников, 4 школы, больницу, 2 клуба, кинотеатр, мельницу, элеватор. Уничтожили много сельскохозяйственной техники и скота. Ущерб, нанесенный райцентру, составил 26,8 млн. руб. На каторжные работы в Германию насильственно было угнано 80 жителей села[32]32
  Там же, с. 596.


[Закрыть].

Советское командование принимало все меры к быстрейшему выходу войск к Днепру, с тем чтобы противник не успел превратить Левобережную Украину в пустыню. Отступая, гитлеровцы в звериной злобе предавали все огню и разрушению, гибли тысячи женщин, стариков и детей. Все воины, начиная от солдата до генерала, маршала, горели желанием скорее изгнать врага с нашей земли, освободить многострадальный украинский народ из-под тяжкого гнета оккупантов.

Не имея сил сдержать усилившийся натиск наших войск, немецкие армии начали отход к Днепру. Командование фронтов приняло меры к тому, чтобы на плечах отходящего противника захватить плацдармы на Днепре и начать с ходу форсирование этой крупнейшей водной преграды. Для деморализации вражеских войск в боевые действия была включена вся авиация фронтов, создавались подвижные отряды.

Чтобы еще выше поднять морально-политический дух войск во время форсирования, Ставка приказала отличившихся представлять к званию Героя Советского Союза. Военные советы, политорганы, командно-начальствующий состав развернули большую политико-воспитательную работу, разъясняя значение быстрого захвата западного берега Днепра.

Советским войскам пришлось наступать по выжженной земле Левобережной Украины, которую захватчики превратили в мертвую зону. И все же удары наших полков и дивизий были столь стремительны, что гитлеровцы не успевали все сжечь, уничтожить и вывезти. Успешному продвижению войск Степного, Юго-Западного фронтов в значительной мере способствовала наша авиация. В воздухе, как и на земле, борьба не затихала. Соединения 17-й воздушной армии наносили ощутимые бомбовые удары по скоплениям вражеских войск и важнейшим тыловым объектам.

В период жарких боев летчики отказывались от отдыха, раненые стремились снова получить боевое задание. Летчики, не имевшие машин, осаждали командиров просьбами послать их сражаться с врагом на самолетах товарищей. Примером для них служил сам командарм генерал-лейтенант В. А. Судец, связавший свою жизнь с авиацией еще в 1925 году.

Владимир Александрович родился в Нижнеднепровске, был одним из активных комсомольцев. В 1927 году он окончил военно-техническую школу ВВС, а через два года – военную школу летчиков. Отважно воевал против японских захватчиков на Халхин-Голе, осваивал новые типы отечественных истребителей и бомбардировщиков, был награжден орденами Ленина и Красного Знамени.

Незадолго до начала Великой Отечественной войны он окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе и стал командовать 4-м бомбардировочным авиакорпусом, который принимал участие в оборонительных боях на Днепропетровщине в 1941 году. В марте 1943 года принял командование 17-й воздушной армией и прошел с ней весь путь до конца войны. Владимир Александрович стал Героем Советского Союза и маршалом авиации, он был также награжден монгольскими, болгарскими, югославскими и венгерскими орденами и медалями.

Успешно громили врага и обеспечивали наступление 6-й армии и 23-го танкового корпуса летчики 1-го гвардейского смешанного авиационного корпуса генерала В. И. Аладинского. Только за пять дней наступательной операции они сбили 97 вражеских самолетов, уничтожили 45 танков, 33 орудия, свыше 700 солдат и офицеров. Днем и ночью авиаторы вели жестокие бои в воздухе, бомбили скопления вражеских войск в районах Павлограда, Новомосковска, Днепропетровска, Верховцево, Пятихаток, Апостолово. Эту же задачу выполняли и части 9-го смешанного авиационного корпуса генерала О. В. Толстикова. Бомбардировщики и штурмовики под прикрытием истребителей наносили удары по железнодорожным станциям и перегонам, по мостам на Днепре и Самаре.

В боях за Павлоград отличились 288-я истребительная и 305-я штурмовая авиационные дивизии. Этим соединениям было присвоено почетное наименование Павлоградских, а 295-я истребительная авиационная дивизия заслужила честь именоваться Новомосковской. В этих боях отличились летчики 31-го авиаполка, которым командовал майор Г. Д. Онуфриенко. Еще во время битвы под Москвой, командуя эскадрильей, он совершил более ста боевых вылетов и сбил девять вражеских самолетов.

В 31-м истребительном авиаполку воевали также такие прославленные воздушные асы, как Н. М. Скоморохов, Н. Ф. Краснов, О. Н. Смирнов, и другие. Так же, как и их отважный командир полка, все они стали Героями Советского Союза, а Н. М. Скоморохову это звание было присвоено дважды. Над родным городом совершил свой последний подвиг командир штурмовой эскадрильи 110-го гвардейского полка майор М. С. Столяров. Во время очередного захода на днепропетровский железнодорожный мост его самолет был подбит и врезался в дом по улице Ленинградской, которую пересекает улица, носящая теперь имя Столярова. В 1967 году на месте гибели летчика-земляка установлена барельефная мемориальная доска, а на территории завода «Строймаш» – его бюст.

В решительном наступлении от Харькова до Днепра войскам Степного фронта помогали авиаторы 5-й воздушной армии, в состав которой входили авиационные корпуса, которыми командовали прославленные генералы Н. Д. Подгорный, И. С. Полбин и В. Г. Рязанов. Последние два к концу войны стали дважды Героями Советского Союза. Полбина называли летчиком чкаловской хватки и закалки. Его короткая, но яркая жизнь показывает, как упорно он достигал вершин мастерства в летном деле. Вот что написал о нем в своих воспоминаниях командующий Степным фронтом Маршал Советского Союза И. С. Конев:

«Дважды Герой Советского Союза генерал Полбин, командир гвардейского бомбардировочного корпуса, был очень храбрым, я бы даже сказал – безумно храбрым человеком. Причем эта личная храбрость сочеталась у него с высокими командирскими и организаторскими качествами. Всю войну он продолжал летать на выполнение боевых задач, особенно когда это были задачи крупные, ответственные или особо опасные…»

Иван Семенович Полбин после окончания Оренбургской летной школы служил в различных авиационных частях. За участие в боях на Халхин-Голе был награжден орденом Ленина. В годы Великой Отечественной войны командовал авиационным полком, а затем авиационной дивизией и корпусом. В трудные дни 1941 года в битве за Москву пикирующие бомбардировщики Полбина наносили сосредоточенные удары по скоплению противника.

«Друг мой! – писал он жене в одном из писем. – Наступил август, я со своими людьми воюю уже более полумесяца. Люди работают прекрасно! Фашистов бьем днем и ночью. Для них наш полк является страшной силой. Неоднократно, кроме благодарностей всему составу полка от командования, мы получаем выражение признательности и от наших наземных войск, которым приходится помогать с воздуха. А в помощи не стесняемся – помогаем днем и ночью».

В ноябре 1942 года И. С. Полбин был назначен командиром авиадивизии, действующей на Сталинградском фронте. Это он разработал наиболее эффективный тактический прием группового бомбометания с пикирования. Летчики-фронтовики хорошо знают знаменитую полбинскую «вертушку». Этот оправдавший себя метод был взят на вооружение всеми пикировщиками советской авиации. И на днепропетровской земле героически сражались летчики-полбинцы. 11 февраля 1945 года, совершая свой 157-й боевой вылет на Бреслау (ныне Вроцлав, ПНР), генерал-майор авиации И. С. Полбин погиб смертью храбрых.

Не менее отважно, чем полбинцы, громили врага в Приднепровье и летчики штурмового корпуса генерала В. Г. Рязанова. Его боевая биография похожа на многие биографии видных советских военачальников. Еще юношей вступил в ряды Красной Армии, командовал авиационными подразделениями, частями и соединениями. За успешные действия по освобождению Украины все три дивизии, находившиеся в составе штурмового авиакорпуса генерала Рязанова, получили почетные наименования разных городов, более 100 летчиков стали Героями Советского Союза.

Остались интересные воспоминания дважды Героя Советского Союза, маршала И. С. Конева, бывшего командующего 2-м Украинским фронтом, о замечательном авиационном командире В. Г. Рязанове, с которым они бок о бок прошли до конца войны.

«Человек своеобразной военной судьбы, он был одним из лучших авиационных начальников, с которым мне приходилось работать в бытность мою командующим фронтом. Я знал его давно, еще по 17-й Нижегородской дивизии, которой командовал в тридцатые годы. Тогда Рязанов был инструктором политотдела дивизии, весьма образованным и знающим свое дело. В середине тридцатых годов он поступил в Военно-воздушную академию, кончил ее, затем учился на курсах усовершенствования, командовал рядом частей и соединений в авиации. Одно время он возглавлял бригаду, которая, как образцовая авиационная часть, существовала при Воздушной академии имени Жуковского.

Сравнительно поздно начав летать, он летал хорошо. Так Рязанов за свою жизнь в армии прошел как бы два служебных этапа – сначала был политработником, а потом – авиационным командиром. Во время войны он командовал авиационным корпусом – сперва в составе 2-го Украинского фронта, а потом в составе 1-го. Василий Георгиевич был исключительно добросовестен в выполнении боевых задач, никогда не ссылался на какие-либо технические затруднения. Его штурмовики обрушивались на врага в любую погоду, всегда и везде справлялись с любыми заданиями.

Мне запомнились и понравились действия Рязанова во время форсирования Днепра на 2-м Украинском фронте. Это было в районе Переволочной.

7-я гвардейская армия под командованием генерал-полковника Михаила Степановича Шумилова переправилась на ту сторону и зацепилась за берег, но, фигурально выражаясь, голова и туловище армии были уже на берегу, а ноги оставались в воде.

Гитлеровцы яростно старались столкнуть Шумилова с этого маленького плацдарма. В один из дней положение настолько обострилось, что он позвонил мне и сказал: «Дальше держаться, очевидно, не смогу. Прошу разрешения уйти с плацдарма». Тогда я сам вылетел в этот район на У-2 и добрался до командного пункта Шумилова. Находился он буквально у самой воды, прямо напротив плацдарма.

Здесь же, на наблюдательном пункте, присутствовали два командира авиационных корпусов: штурмового – Рязанов и истребительного – Подгорный. Неприятельская авиация непрерывно и ожесточенно била по плацдарму, и по наблюдательному пункту Шумилова, и по переправам, и по тылам. Положение, действительно, сложилось крайне трудное, хотя Шумилов в обороне был мастер: если зацепился – значит, все, не уйдет. (Кстати, чтобы не получилось одностороннего мнения, Шумилов такой же мастер и в наступлении). Но уже одно то, что он запросил разрешения уйти с плацдарма, свидетельствовало: жали на него очень крепко.

Немецкие самолеты шли волна за волной, причем летали почти без наказания. А наши истребители вели себя довольно пассивно, да и было их слишком мало. Я поначалу сказал пару нелестных слов командиру истребительного корпуса, по дело от этого не улучшилось. А если и улучшилось, то в слишком малой степени. Через некоторое время прилетела большая группа «фокке-вульфов» и начала бесчинствовать над переправой, расстреливая все живое.

Как раз в этот момент штурмовики, отбомбившись, возвращались на свой аэродром. Рязанов находился рядом со мной. Я не выдержал и сказал ему:

– Рязанов! Нельзя допустить, чтобы «фокке-вульфы» господствовали над полем боя. Поверните свои штурмовики. Разгоните их!

И Рязанов, не колеблясь, отдал приказание своим штурмовикам. Этот маневр для врага был полон неожиданности. Штурмовики всей девяткой вступили в бой, сбили не то три, не то четыре «фокке-вульфа», а остальных разогнали».

Перед войсками Степного фронта была поставлена задача развивать наступление в направлении Днепра и захватить переправы в районах Успенское, Куцеволовка, Мишурин Рог. Ставка усилила фронт тремя армиями – 37-й, 5-й гвардейской и 46-й, которыми командовали генерал-лейтенанты М. Н. Шарохин, А. С. Жадов и В. В. Глаголев. 46-я армия развивала наступление в направлении на Почино-Софиевку, Чаплинку с целью овладения переправами в районе Аулы, Днепродзержинск, Тритузная. 37-я армия в составе семи стрелковых дивизий, находясь во втором эшелоне, должна была форсировать Днепр на участке Успенское, Куцеволовка, Мишурин Рог. 7-я гвардейская наступала в направлении Старого Орлика, а левее выходила к Днепру около устья Орели 57-я армия.

23 сентября 1943 года части 353-й стрелковой дивизии в составе 1145-го, 1147-го и 1149-го стрелковых и 902-го артиллерийского полков 46-й армии освободили райцентр Магдалиновку. А на следующий день фашисты были изгнаны и из Царичанки. Здесь отличились войска 14-й ордена Ленина, ордена Кутузова Краснознаменной стрелковой дивизии имени Яна Фабрициуса и 143-го стрелкового полка 71-й стрелковой дивизии. В боях за райцентр пали 176 советских солдат и офицеров, среди которых были представители разных национальностей. Первым вступил в село стрелковый батальон под командованием капитана А. Гурова. В ряды освободителей влилось много местных жителей, которые затем принимали участие в битве за Днепр.