Текст книги "Грозные версты
(Днепропетровщина 1941-1944 гг.)"

Автор книги: Рем Суворов

Соавторы: Владимир Дубовик,Андрей Снитко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Под руководством подпольщика П. М. Огурцова аналогичная работа проводилась на ГРЭСе и ряде других промышленных предприятий Днепродзержинска.

С первых же дней оккупации в Верхнеднепровске была создана подпольная партийная группа, которую возглавил бывший заведующий отделом пропаганды и агитации Верхнеднепровского райкома партии П. И. Палеха. В ее состав вошли коммунисты – председатель исполкома Бородаевского сельсовета С. И. Сероштан, директор Бородаевской семилетней школы Г. А. Макаренко, председатель колхоза «Більшовик» Д. И. Якименко, рабочий Бородаевского пункта «заготзерно» А. Н. Ворона, бывшие секретари райкома комсомола Т. А. Касьяненко и И. Г. Косяченко, а также беспартийные – механик городской электростанции В. Г. Щербицкий, его жена Т. И. Щербицкая, бригадир колхоза «Оборона» Л. М. Коваленко, работник городской типографии комсомолец А. М. Полтораков. Подпольщики распространяли среди населения сводки Совинформбюро, выпускали листовки с призывом саботировать мероприятия оккупантов. В декабре 1941 года они взорвали механический цех Верхнеднепровского маслозавода, на пути из Верхнеднепровска в Кременчуг разрушили два моста, подорвали несколько вражеских автомашин, нарушили телефонную связь немецких штабов с воинскими частями.

Группа П. И. Палехи поддерживала связь с подпольным обкомом партии. Встречи подпольщиков проходили на явочной квартире В. Г. Щербицкого и Т. И. Щербицкой в Верхнеднепровске. В конце 1941 года здесь состоялась встреча подпольщиков города с секретарем Днепропетровского подпольного обкома партии Н. И. Сташковым.

Гитлеровцам удалось выследить многих участников подполья. П. И. Палеху фашисты арестовали в селе Куцеволовке и доставили в Днепровокаменку. После жестоких пыток его вывезли в село Калужино и 28 февраля 1942 года расстреляли.

В сложном положении оказалось партийное подполье города Кривого Рога. Перед приходом оккупантов был сформирован подпольный горком, но он в конце 1941 года распался. Оставшийся один В. С. Сингирцев приступил к выполнению задания, поставленного перед ним обкомом партии. Он создал новую антифашистскую группу. Начав работу с выпуска листовок, подпольщики-криворожане перешли к диверсионной работе: был взорван железнодорожный мост, совершено крушение воинского эшелона, выведены из строя 11 грузовиков и одна легковая машина. Подпольщики Сингирцева уничтожали фашистских солдат и офицеров, портили телефонную связь между штабами.

С сентября сорок первого на Криворожье действовала комсомольская подпольная организация под руководством Н. Решетняка. В нее входили А. Желтуха, П. Ходич, А. Щербак, Г. Романова и другие. Юные герои сумели выпустить 46 листовок общим тиражом около 3 тысяч экземпляров, призывая население саботировать мероприятия оккупантов, вести борьбу с захватчиками.

Все подпольные организации и группы, действовавшие на Криворожье, выполняя директиву подпольного обкома, прилагали все силы, чтобы не дать возможности оккупантам наладить работу в рудниках. Захватчики так и не получили криворожской руды.

Оккупационные власти применяли жестокие репрессии, но сломить сопротивление рабочих Кривого Рога не смогли. Рейхскомиссар Украины Эрих Кох издал специальное постановление, которое должно было по его замыслу возвратить горняков в шахты. Но угрозы наместника фюрера на Украине не испугали горняков Криворожья и Никопольского марганцевого бассейна.

В 1943 году один из главных гитлеровских палачей Гиммлер вынужден был в своей служебной справке «О настроении населения в генералкомиссариате Украины и экономическом положении» констатировать очень неприятный для рейха факт:

«Картина, представляющая собой ухудшение общего настроения населения, до сих пор не изменилась…

Вопрос обеспечения горнорудной промышленности Криворожского бассейна рабочей силой всех специальностей ощущается все более остро… Этими рабочими нельзя добыть никакой руды, можно лишь осуществить ряд подготовительных и других работ, в то время как по плану намечалось уже в первой четверти 1943 г. ежесуточно добывать по 4020 тонн.

Рабочие… рано или поздно бросают работу. Последнее наблюдается в тысячах случаев. Поимки сбежавших рабочих не дают никаких практических результатов… Не хватает полицейских сил для сопровождения беглецов под охраной на прежнее место работы».

Ни марганца, ни железной руды оккупанты на Днепропетровщине не получили. Благодаря широкой антифашистской пропагандистской работе всего подполья, действовавшего в области, на Днепропетровщине весной 1942 года не обработанной оказалась половина колхозных земель.

Оккупационные власти, встречая постоянно возрастающее сопротивление, прибегли к массовым арестам, кровавым репрессиям, показательным казням.

5 февраля 1942 года в Павлограде на главную площадь немцы согнали сотни жителей. Там уже стояла готовая виселица. На глазах у сотен людей был казнен заместитель комиссара партизанского отряда Е. М. Бабенко.

В январе 1942 года в селе Межирич к сельуправе фашисты согнали все мужское население, включая и подростков. Офицер через переводчика объявил, что диверсанты перерезали телефонную линию, и что если они не будут названы, то расстреляют каждого десятого. Чтобы спасти людей от расстрела, из строя вышли два пионера – тринадцатилетний Ручко и пятнадцатилетний Евтушенко, – заявив, что это они повредили телефонную линию. Тут же, на глазах односельчан, два юных патриота были повешены фашистскими палачами.

Оккупационные власти не скупились на строгие меры и по отношению к молодежи, уклонявшейся от насильственного угона в Германию. Жутко было видеть, когда транспорт «добровольцев» отправлялся из родного города или родного села.

Разными путями приходили весточки из далекой и проклятой Неметчины от «остарбайтеров»: восточных рабочих, а точнее – рабов.

Из письма Василия Костюка из города Вердау в село Широкое Широковского района – родителям:

«10 июня 1943 г.

Здравствуйте, уважаемые отец, мать!

…Написал бы сразу, но нельзя мне было писать… за три месяца едва не подох. Прошел всю Германию, был в тюрьмах, лагерях, там, куда не доходят письма, словом, там, где солнце не всходит, а месяц не светит… Вот такая моя жизнь… Уже что, отец, не перенес? Было так побили, что ни сесть, ни прилечь, ни присесть. Были руки закованы разом в троих – Грицько, Сергийко и я. Да ничего. Пока вместе с Грицьком…

Приветствую всех.

Костюк».

Из письма Марии Самокиной из гитлеровской Германии в село Алексеевку Щорского района – матери:

«2 июня 1943 г.

Добрый день, моя дорогая мамочка!

…Везут нас, моя родная мамочка, не знаем, куда везут. Ночью привезли, темно, мы встали и пришли, как в тюрьму. Утром пошли на работу. Работа очень тяжелая, а еда, мамочка, такая: утром – суп, как вода, в обед – 200 грамм хлеба, а в 5 часов – суп, собакам только жрать.

Мамочка родная, все переживем и вернемся на Украину, тому старосте отомстим…

До свидания, моя мамочка… Все наладится. Мама, сердце рвется на Украину.

Мария».

Подпольщики Днепропетровска, Днепродзержинска, Кривого Рога, Павлограда, Новомосковска неоднократно срывали мероприятия гитлеровцев по массовому угону молодежи в Германию.

Делалось это по-разному… Август 1942 года. Жаркий, солнечный полдень. На перроне станции Нижнеднепровск – сотни людей. На путях стоит состав. Вагоны украшены транспарантами, приветствующими молодежь, уезжавшую в «великую Германию». Духовой оркестр играет мелодии из популярных оперетт.

На трибуне представители городской управы, военного командования. Какие-то холеные типы провозглашают речи, призывают молодежь ехать в Германию, приобщаться к европейской цивилизации.

А от группы к группе провожающих подходят парни и девушки с какими-то листками и что-то читают. Это члены Амур-Нижнеднепровской подпольной комсомольской организации читают отъезжающим в Германию письма тех, кто уже подал весточку оттуда…

Вдруг над перроном взлетел звонкий девичий голос:

– Матери! Не отдавайте своих детей на верную гибель!

Это – Варя Ильяшевская, молодая учительница, подпольщица.

Случилось непредсказуемое и непредвиденное устроителями этого пропагандистского балагана: сотни парней и девчат бросились врассыпную. А за ними – и провожающие. Перрон опустел. Остались ораторы на трибуне и оркестр…

ЦК Компартии Украины не раз посылал связных к Сташкову. Пренебрегая опасностью, рискуя жизнью, они приходили к Николаю Ивановичу Сташкову, приносили директивы центра. В архиве Днепропетровского обкома партии хранятся отчеты связных Н. А. Сараны, В. Я. Портянко. Из этих отчетов явствует, что Н. И. Сташков, руководя подпольем, сам был тяжело болен, терпел большие лишения, но все повседневные тяготы переносил с исключительной стойкостью.

С каждым месяцем местные власти все сильнее ощущали нарастающее сопротивление населения. Гестапо непрестанно вело свою «профилактическую» работу, действуя по принципу: лучше расстрелять сто невинных, чем упустить одного виновного.

Гитлеровские карательные органы уже до вторжения в нашу страну приобрели громадный опыт, ликвидируя подполье в самой Германии, в захваченных странах. А у кого из подпольщиков-днепропетровцев был опыт конспиративной работы? Кто из них изучал это сложнейшее искусство? Вчерашние партийцы, рабочие, колхозники, студенты, учащиеся-старшеклассники, домохозяйки вступили в неравную схватку с одной из квалифицированнейших в мире служб безопасности…

По неопытности подпольщики допускали ошибки, нарушали строжайшие законы конспирации, которые они нигде и никогда не изучали, а постигали уже в процессе самой борьбы, на практике.

Время от времени в сети, закидываемые гестапо, попадались и подпольщики. Они гибли в муках, которые нам, сейчас живущим в нормальных условиях, трудно и вообразить, немыслимо представить.

В мае 1942 года в Амур-Нижнеднепровске был арестован партийный и хозяйственный работник Василий Максимович Литвиненко. Он связывал Амур-Нижнеднепровское комсомольское подполье с партийным.

Еще в мае, когда Литвиненко был только что взят, об этом стало известно руководителям Амур-Нижнеднепровской комсомольско-молодежной подпольной организации – Ване Иванову и Саше Корниенко, первым помощником и советником которых он был. Следуя законам конспирации, всем, кого знал арестованный, надо было уходить. Но никто никуда не уходил, так верили комсомольцы в своего старшего товарища. После гибели В. М. Литвиненко подпольщики-амурчане работали еще семь месяцев, не зная ни одного провала…

Тяжело переживал потерю товарищей по борьбе Н. И. Сташков. А над ним самим, над городским подпольем в областном центре нависали грозные тучи. Щупальца гестапо уже подбирались к подпольщикам Г. П. Савченко.

Гестаповцам, в конце концов, удалось выяснить, что интересующий их Мысов и Сташков – одно и то же лицо. И что поиск надо вести не только в Днепропетровске, но и в Павлограде.

В ночь на 9 июня 1942 года по Днепропетровску прошла волна арестов. Взяли Игоря Дементьева, Юрия Шохова, Валентину Алексееву и многих других. Всего более 50 человек. Савченко удалось скрыться.

Вскоре арестовывают Захария Демьянченко, Махмеда Калинкина, Веру Хитько, Фатиму Гафурову, Якова Цыганенко и еще 24 человека.

23 июля в Павлограде на центральном рынке арестовали Николая Ивановича Сташкова. Он был узнан провокатором, пытался скрыться, но был тяжело ранен и уйти от погони не смог.

Когда Сташков понял, что ему не вырваться из лап гестапо, все его помыслы были направлены на одно: оставшиеся должны продолжать работу, оставшиеся должны знать, что надо действовать без него.

Шеф гестапо штурмбанфюрер Мульде применял к секретарю обкома разнообразнейшие методы воздействия: его избивали, травили овчарками, загоняли босиком на разогретое докрасна железо… Потом вдруг пытки прекращались и Сташкова начинали уговаривать перейти на сторону немцев, обещая всяческие блага от имени самого рейхскомиссара Эриха Коха.

К Николаю Ивановичу время от времени подсаживали арестованных провокаторов, но он разгадывал эти хитрость врага.

Чтобы заставить его говорить, палачи применяли специальные уколы, вводя в организм наркотики, которые должны были расслабить волю арестованного, его самоконтроль. На все это тщетно. Николай Иванович при первой же возможности написал и передал в камеры товарищам записку, в которой предостерегал своих от провокаторов, давал советы, как вести себя во время допросов. Там, в застенках, Николай Иванович был весь в заботах о других, стараясь помогать соратникам.

В октябре гестаповцам удалось взять Георгия Савченко. Арестована была также еще группа подпольщиков: Дуся и Володя Кулаковы, Борис Сондак, Я. Самарский. Потери, понесенные днепропетровским подпольем, были огромны: около 80 человек арестованы…

Но сопротивление врагу не уменьшалось. Уже в сентябре, через два месяца после ареста Сташкова, с Большой земли прибыл в Павлоград его заместитель Д. Г. Садовниченко, который и возглавил подпольный обком партии.

Павлоградские подпольщики активно готовились к восстанию. Продолжали свою работу днепродзержинцы, криворожане. Провал не затронул комсомольские подпольные организации Амур-Нижнеднепровского, Ленинского, Красногвардейского районов. Действовали в Днепропетровске подпольные организации Павлеева, Мараховского и другие.

В ноябре амурчане – подпольщики Саша Корниенко, комиссар, члены диверсионной группы Володя Сухотеплый, Павлик Соколов, Ваня Гавриленко – ночью подожгли на станции Узел-Нижнеднепровск цистерны с горючим. Всю ночь бушевало пламя над Заднепровьем, как бы салютуя верность, тем, кто умирал в застенках гестапо.

Продолжал боевые действия в Широковском районе партизанский отряд Седнева. Начинал свою деятельность партизанский отряд Котовского района, создаваемый комсомольцем И. И. Демченко.

А гестаповцы, зверствуя от бессилия погасить пламя всенародного гнева, целыми группами увозили арестованных на расстрел.

Н. И. Сташкова продолжал истязать штурмбанфюрер. Мульде.

– Какой смысл гибнуть вам за Россию? Ведь вы болгарин, – как-то со злобой сказал он Сташкову.

– Поэтому и почетно мне погибнуть за Россию, что я болгарин, – ответил Николай Иванович.

– Но ведь Болгария – союзник Германии.

– Нет. Борьбу с гитлеровской Германией самой первой начала именно Болгария: Болгария Димитрова.

В декабре 1942 года Д. Г. Садовниченко проводит совещание руководителей подпольных групп. Были проанализированы причины провалов, намечена подготовка вооруженных восстаний в разных районах области по мере приближения наших войск.

К тому времени армия Паулюса была зажата в железные сталинградские тиски, и это окрыляло бойцов невидимого фронта.

А гестаповцы, словно предчувствуя свою гибель, торопились избавиться от опасных для себя людей. В январе были расстреляны Николай Иванович Сташков и Юрий Савченко. Последними словами Сташкова были:

– Стреляйте не в затылок, а в грудь! Я жил коммунистом и умру коммунистом!

Юрию Савченко удалось перед расстрелом передать своим родственникам маленькую записку:

«…Эта записка, по всей вероятности, является моим последним «прости».

Жить очень хочется, но умираю спокойно, зная, что я не сам и вместо меня будут тысячи…»

Невозможно без волнения, без душевного трепета читать последние письма и записки людей, отдавших жизнь за нас.

В марте 1942 года, после очередной волны арестов по Днепропетровску, Юрий Савченко, еще будучи на свободе и понимая, что любой его шаг в городе, захваченном врагом, может стать последним, написал письмо-завещание, адресуя его самым близким людям: матери, отцу, жене, дочери. Он спрятал это письмо за картиной в квартире своих родственников. Его обнаружили уже после войны.

«Дорогие родители! Вы, быть может, вслух и не согласитесь со мной, будете говорить, что я поступил неверно, но в душе, я больше чем уверен, вы вполне оправдаете мой поступок. Иначе я поступить не могу, не хочу и не имею права.

Какие причины толкают меня на такое решение?

Я коммунист, не на словах, а прошедший большую коммунистическую армейскую школу.

Партийный билет – это моя жизнь, а не ширма, которой можно в удобный момент прикрыться от всяких житейских бурь и невзгод.

Вся моя прошлая жизнь заставляет принять именно это решение. Я жил, рос, воспитывался и учился в годы Советской власти, она вошла в мою плоть и кровь, и жизнь без или вне этой власти для меня немыслима. И все силы и старания приложу к тому, чтобы над нашей страной и родным городом развевалось красное знамя и наша родная земля была освобождена от этих горилл, бандитов, кровососов.

Все те лишения, которые мне пришлось пережить здесь за время хозяйничания фашистов, трудно описать словами. В первом плену из меня сделали вьючное животное, на которое безжалостно грузили что вздумается: камни, бревна, котлы – и при этом за малейшее пошатывание жестоко стегали кнутами, били кулаками, ногами, били все, начиная от поганого, вонючего венерического солдата и кончая офицерами.

В Бобруйске меня избили палками и присолили солью, чтобы не испортился.

Думаю, что этого достаточно для того, чтобы питать к этим сволочам лютую ненависть и уничтожать их, как бешеных собак, везде, где только есть возможность.

Нет слов и выражений, чтобы описать, какая злоба кипит у меня в душе. Ни один подлец, попавший ко мне в руки, не уйдет живым. Только смерть гадам, которые опоганили нашу родную землю, только смертью они могут искупить свои преступления, и клянусь вам, что, пока я жив, я не отступлю от этого приговора.

Если где-нибудь погибну, то знайте, что отдал все за освобождение Родины от паршивого фашистского духа, умер за вас, мои родные.

Надеюсь, что – до свидания.

Целую вас всех крепко, ваш сын и брат.

Юрий.

19/III—1942 г., Днепропетровск».

Вот как мыслил, как чувствовал Юрий Савченко, человек с большой буквы. И не случайно именно он стал секретарем подпольного горкома.

В конце декабря 1942 года прокатилась волна арестов по Амур-Нижнеднепровску: гестапо арестовывало преданных провокатором участников комсомольского подполья. Были взяты руководители организации: Ваня Иванов, он оказал сопротивление при аресте, был ранен; схватили комиссара Сашу Корниенко, весь актив организации: С. Меркулова, М. Клюквина, Г. Андрусенко, В. Ильяшевскую, П. Соколова, М. Вахауз, Л. Филиппова, А. Никульченко и многих других.

Около двух месяцев подвергали юных героев истязаниям и пыткам, но они оставались верными присяге.

23 февраля 1943 года двадцать два из них были расстреляны, остальных вывезли в фашистские концлагеря смерти.

Но на смену павшим приходили другие. В ночь на 16 февраля началось вооруженное восстание в Павлограде.

Подпольный обком в Павлограде сумел создать 19 боевых трупп численностью свыше 500 человек и вооружить их. Все боевые группы подчинялись единому командованию: командир-коммунист, подпольщик, майор П. О. Кравченко; комиссар – заместитель секретаря подпольного горкома С С. Прибер; начальник штаба – старший лейтенант К. В. Рябой.

Восстание было назначено в ночь на 14 февраля. Для связи с командованием Красной Армии была послана через линию фронта связная О. В. Куликова.

В ночь на 13 февраля в городской типографии в самом центре оккупированного Павлограда с помощью работавших там подпольщиков были отпечатаны сотни экземпляров воззвания подпольного обкома к населению города.

Утром подпольщики распространили это воззвание как в самом городе, так и в окрестных селах. Эта листовка не могла не попасть и к гестаповцам, и к городскому начальству и вызвала в их кабинетах немалый переполох. Ведь и месяца не прошло, как расстреляли секретаря подпольного обкома, и вот обком снова здесь, в Павлограде.

В общей суете и переполохе, царивших среди оккупантов, подпольщикам Н. А. Панченко и В. И. Алексееву удалось выкрасть в фашистской комендатуре портфель с документами. Там оказалась и карта дислокации немецких войск. Эти документы были переданы нашему командованию.

Все шло по плану. 13 февраля в полдень на кожевенном заводе были собраны боевые группы из числа подпольщиков, служивших в дорожной жандармерии. Это были хорошо вооруженные и отлично обученные (большинство – командиры, бежавшие из плена) воины. Но где-то была нарушена конспирация, и гитлеровцам стало известно, что на кожевенном собрался отряд партизан. Туда бросили свыше 300 солдат и даже артиллерию.

Подпольщики приняли бой, тяжелый, неравный, длившийся до глубокой ночи. Все подпольщики пали смертью храбрых. Смертельно раненный командир группы А. Н. Нестеренко написал на стене: «Стояли насмерть. Погибаем, но не сдаемся». Погибая, герои-подпольщики уничтожили свыше 150 гитлеровцев, дорого отдав свои жизни.

Весь город слышал жаркую стрельбу на кожевенном заводе. Слышали ее и Садовниченко, Караванченко, Прибер, Кравченко. Понимали, что их побратимы боя не выиграют, помочь им ничем не могли: восставать всем боевым группам еще было рано. Преждевременное восстание было бы обречено на провал. Наши войска были еще далеко, а полтысячи подпольщиков в открытом бою долго продержаться не смогли бы. Ведь противник бросил вдесятеро больше сил, артиллерию, танки, авиацию…

Лишь 15 февраля связная Ольга Куликова наконец доставила из штаба 4-го гвардейского стрелкового корпуса тщательно выработанный план совместного удара по фашистским войскам. И в ночь на 16 февраля восстание грянуло!

Более суток в городе шел бой. На помощь восставшим подошли части 35-й гвардейской стрелковой дивизии.

17 февраля оккупанты из города были выбиты. Сразу же «были созданы горком партии (секретарь горкома А. П. Караванченко), горсовет (председатель горсовета С. С. Прибер).

В эти же дни подняли восстание подпольщики и партизаны в райцентре Петропавловке, 17 февраля партизанский отряд под названием Петропавловский совместно с разведотрядом 41-й стрелковой дивизии освободил Петропавловку.

Однако через несколько дней гитлеровцы предприняли мощное контрнаступление. Снова был взят фашистскими оккупантами после жесточайшей бомбардировки Павлоград. Ворвались гитлеровцы и в Петропавловку.

Часть подпольщиков, в том числе и секретарь подпольного обкома Садовниченко, отошли с нашими частями. Кто не смог этого сделать, был схвачен карателями. Среди арестованных оказался и секретарь Павлоградского подпольного горкома Караванченко.

Снова вся Днепропетровская область оказалась захваченной гитлеровцами. До дня полного ее освобождения было еще далеко.

Оккупанты лютовали. Арестовывали, расстреливали сотнями ни в чем не повинных людей. Отделения полиции, камеры гестапо были переполнены арестованными.

Схваченных прямо на улицах свозили в концлагеря. Сеть их была раскидана по всей области. В самом Днепропетровске гитлеровцы организовали два больших концлагеря.

Но ни репрессиями, ни казнями подавить сопротивление фашистскому режиму новоявленные «сверхчеловеки» были не в состоянии.

20 февраля партизанский отряд И. И. Демченко, созданный на территории бывшего Котовского (сейчас Магдалиновского) района, совершил дерзкий налет на штаб немецкого подразделения, находившегося в селе Нехвороща Полтавской области. Посеяв панику, партизаны уничтожили броневик, захватили пулемет, автоматы, винтовки, гранаты.

Партизаны Демченко помогли подразделениям 106-й стрелковой дивизии 6-й армии вырваться из окружения и выйти на линию фронта. Несмотря на общее отступление наших войск, отряд Демченко продолжал наносить врагу ощутимые удары.

В конце марта против отряда И. И. Демченко немецкое командование бросило около 500 карателей. Часть партизан погибла в неравном бою, часть рассеялась по окрестным селам, скрываясь от ареста. Командир отряда И. И. Демченко был тяжело ранен, окруженный, отстреливаясь до последнего патрона, погиб смертью храбрых…

В Днепропетровске отважно действовали комсомольские организации Андрея Тимошенко, Виталия Деркача, группы Павлеева, Мараховского и другие.

Листовки, саботаж, освобождение военнопленных, срыв мероприятий оккупационных властей, диверсии – все это не прекращалось ни на один день на захваченной, но не покоренной Днепропетровщине.

В ночь под новый, 1943 год герои Синельниковского комсомольского подполья – В. В. Георгиевский и А. А. Тарабурин – разобрали железнодорожный путь на перегоне Синельниково – Вишневецкое. Это привело к крушению поезда и прекращению железнодорожного движения на длительное время.

За голову Георгиевского немцы давали 25 тысяч рублей, а «Горячий» (подпольная кличка Георгиевского), выполняя задания, щеголял в форме немецкого офицера на улицах Днепропетровска и Синельникове

В феврале 1943 года партизанская группа села Хуторо-Губинихи Магдалиновского района уничтожила 7 полицаев и 18 фашистских солдат…

Весной 1943 года подпольщики-криворожане П. А. Тарандушко и П. М. Новиков откопали и перерубили подземный кабель на магистрали Кривой Рог – Днепропетровск, взорвали водопроводную трубу, питающую водой водокачку станции Долгинцево, уничтожили горючее, предназначенное для уборки урожая 1943 года.

В Никополе отважно сражалась с оккупантами антифашистская группа «Мститель», состоявшая из 17 человек. Руководителем ее был краснофлотец комсомолец Л. С. Хлястиков. После нескольких вооруженных стычек с фашистами большинство членов группы погибло, командир был замучен гестаповцами в ноябре 1943 года.

В апреле 1943 года в городе начала действовать патриотическая группа под руководством бывшего заведующего перевалочным пунктом А. Я. Кардашева, в которой насчитывался 21 человек. Подпольщики печатали листовки, оказывали помощь военнопленным, собирали оружие для борьбы с оккупантами, препятствовали угону советских людей в Германию. В сентябре 1943 года член этой группы П. Бояринов, работавший сцепщиком поездов на станции Никополь, направил в тупик вражеский эшелон с военной техникой и солдатами. В результате железнодорожный путь был перекрыт в течение нескольких часов. Члены группы – Н. П. Золотухин и Ф. Ф. Сапига – во время налета советской авиации на станцию зажгли факел в паровозном депо. В результате бомбами были выведены из строя несколько паровозов и поворотный круг.

В начале июня 1943 года в депо станции Днепропетровск начала работу подпольная группа из шести человек. Возглавлял ее В. Е. Анищенко. Называлась эта группа Боевым подпольным комитетом (БПК). Они вывели из строя три паровоза, совершили значительные поломки на 86 машинах. Это совершалось в период, когда отступающим немецким войскам локомотивы были нужны в высшей степени.

Подпольщики из группы В. М. Мараховского переставляли на перекрестках таблички с указанием направлений, что создавало пробки на дорогах и позволяло нашей авиации наносить успешные удары по скоплениям вражеской техники.

Приближался час освобождения. После победы на Курско-Орловской дуге Красная Армия неудержимо гнала врага на запад. Фронт приближался к Днепропетровщине.

10 сентября 1943 года были освобождены Межевая и Петропавловка. Через восемь дней – город подпольщиков и повстанцев – Павлоград. 22 сентября знамя освобождения поднялось над Новомосковском. А через пять дней наши части вышли к Днепру, выбив гитлеровцев из сожженного дотла Амур-Нижнеднепровска – левобережного района Днепропетровска.

25 октября столица нашей Родины Москва салютовала освобождению Днепропетровска и Днепродзержинска.

Окрыленные успехом родной армии, подпольщики и партизаны наносили удары по врагу.

Когда началась битва за областной центр, по инициативе патриотов создавались группы по спасению от уничтожения отдельных объектов. Удалось спасти от разрушения электростанцию на заводе имени Петровского, городской водопровод, много жилых зданий. Среди тех, кто встречал воинов-освободителей в Днепропетровске, были и подпольщики из организации Мараховского и Тимошенко.

Подпольщики из Кайдак, освоив во время работы в подполье специальности наборщиков, по заданию обкома партии собрали уцелевшее в городе типографское оборудование и наладили печатание первых номеров областной газеты «Зоря», пока не передали это настоящим полиграфистам, а сами ушли в действующую армию громить врага уже с оружием в руках.

В Днепродзержинске боевые группы городского подполья под командованием П. Л. Педиско ударом с тыла поддержали наступление частей Красной Армии, приняв участие в освобождении родного города.

Октябрь 1943 года. Наши войска уже на берегу Днепра. Они готовятся к его форсированию. Восточнее Никополя в плавнях сражается партизанский отряд города Марганца под командованием Г. А. Шконды. Отряд создан из подпольщиков, бежавших из лагерей военнопленных, из шахтеров, колхозников. 13 октября 1943 года 145 бойцов партизанского отряда под командованием М. И. Иванова перешли линию фронта и соединились с частями Красной Армии. Оставшиеся в плавнях сражались до полной ликвидации Никопольского плацдарма.

17 февраля 1944 года, когда начались бои за освобождение Кривого Рога, подпольщики из организации «Дзержинец» вместе с отрядом подполковника А. П. Шурупова захватили плотину Криворожской ГРЭС и, находясь в окружении, храбро сражались, спасая ее от взрыва.

Подпольщицу из группы «Красногвардеец» – Таисию Буряченко – криворожане любовно называют «криворожской Зоей». Она была схвачена гестаповцами. Пытали не только ее, но истязали и малолетнего ребенка на главах у Таисии. Таисия Буряченко погибла, не изменив присяге, проявив исключительную стойкость, силу духа.

Тогда же, в октябре 1943 года, подпольные группы. И. М. Демиденко и И. М. Бедняка установили связь с партизанским отрядом Г. М. Седнева, действовавшим в соседнем Широковском районе, и провели совместно ряд боевых операций.

Умело сочетая формы подпольной борьбы с вооруженной партизанской, отряд Г. М. Седнева численностью в 200 человек в условиях степной местности смог активно действовать на протяжении долгих двух с половиною лет, избежав разгрома.

Зимой 1944 года седневцы провели удачный бой в селе Александродаре (сейчас Рахмановка), разгромили карателей в селах Николаевке и Софоново, уничтожив гебитскомиссара и начальника полевой жандармерии.

Разумеется, и партизаны несли потери: гибли в боях, попадали в руки карателей, подвергаясь зверским пыткам. Так погиб и командир отряда Георгий Седнев. Каратели зверски расправились с ним, потом спустили в прорубь под лед. Партизаны поклялись отомстить за своего любимого командира и под руководством Л. В. Ткачука с еще большей яростью громили оккупантов.

29 февраля партизанский отряд Седнева-Ткачука принимал участие в изгнании оккупантов из Широкого, которое в этот день и было освобождено, а партизаны соединились с передовыми частями Красной Армии.

В этот день, 29 февраля 1944 года, оккупанты были изгнаны из последнего райцентра Днепропетровской области. Вся Днепропетровщина вновь стала свободной советской землей.