Текст книги "Патрициана. Книга третья (СИ)"
Автор книги: Регина Птица
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
ГЛАВА 12. Руны и недоверие
Норен не знал, как дотянул до вечера. Оказавшись на своём тюфяке, он невидящим взглядом уставился в темноту за окном. Ждать больше было нечего. Что бы ни собиралась сделать Велена, весь её план был полнейшей ерундой и теперь оба они оказались в ловушке.
Убийце никогда не приходилось строить планы. Либо планы готовили без него, а он лишь выполнял приказы, либо обстановка не позволяла слишком много думать и действовать приходилось наобум, рассчитывая не дальше шага вперёд.
Тягучая и выматывающая жизнь при храме до сих пор не была настолько тяжёлой, чтобы требовать немедленных действий. Норен понял, что начал привыкать терпеть, и это разозлило его. С каждым днём он становился слабее, а значит, с каждым днём бежать было бы труднее. В сущности, в этом и была их ошибка с самого начала – ждать. Велена расслабилась, да и сам он, похоже, тоже. Норен с первой ночи знал, что эта слабость плохо закончится для них – и теперь убедился лишний раз.
Принесла ему виноград… Норен истерично хихикнул. Лучше бы принесла лишний нож. Но патрициане, видимо, основательно отшибло мозги.
Осознав эту мысль, Норен невольно улыбнулся и покраснел. Очень странно было понимать, что Велена действительно верит в ту романтическую чепуху, которую говорит. И всё же – её глупость служила лучшим доказательством того, что она не лжёт.
От этих мыслей по телу разливалось странное, незнакомое тепло. Норен с трудом заставил себя подавить улыбку и сосредоточиться на проблеме.
Выйти из храма убийца смог бы без труда. Он торопливо отогнал от себя мысль, что ещё несколько часов назад так же думала и Велена.
Та считала, что самое сложное выбраться с острова, но она, кажется, нашла какой-то корабль – значит, эта проблема не так уж страшна. С другой стороны, теперь нужно было выяснить, где держат саму патрициану – уж точно не с рабами, будь Магистр настолько беспечен, подвалы уже пылали бы.
У Магистра были какие-то собственные планы на энтари, вполне возможно, что он не делился ими даже с окружением – слишком уж заклинило его на идее получить Хейд. Значит, ответ следовало искать в покоях магистра – или у него самого.
Норен закусил губу. Было два способа попасть в покои, один предполагал много жертв, другой – много времени. Решать следовало быстрее.
Норен глубоко вдохнул. Подошёл к двери и ударил в неё кулаком.
– Мне есть что сказать вашему господину! – крикнул он.
***
Велена не знала, что бывает столько боли. Обнажённую спину обжигала стальная решётка, раскалённая на огне, плеть то и дело врезалась в грудь. Капли пота стекали на свежие раны, добавляя ощущениям остроты.
Сознание без конца норовило ускользнуть в благословенный мрак, и патрициана с трудом заставляла себя остаться на плаву.
– Ты должна понимать, я могу обойтись без твоего согласия, – высушенное лицо магистра выплывает из кровавого тумана, застлавшего глаза.
О да, она понимала. Понимала превосходно. Но ещё лучше она понимала, что лишенная руны станет не нужна никому. Её прирежут прямо здесь и вышвырнут на ближайшую помойку.
«Кто такая Велена Хейд? – всплыл в голове непрошеный вопрос. – Да никто, – ответила она тут же сама себе. – Приставка для руны. Заноза в заднице всем, кто желает власти. Но они не дождутся моей смерти. Всем назло я выживу и вернусь в Рим».
Новая боль – к груди прикасаются раскалённые щипцы. Очень хочется облизнуть пересохшие губы, но слюны уже нет – вся вода вышла.
– Она не принадлежит тебе, жалкое отродье предателей. Ты и твои предки украли нашу силу, теперь же вы вернёте её обратно.
«Не принадлежит?» – магистру удалось её заинтересовать.
– Дис… Патер… – прошептала она тихо, но у магистра, видимо, был отменный слух.
Он подал гортанную команду, и плеть врезалась в распростёртое тело с новой силой.
– Не пытайся призвать его, здесь он не услышит.
Усмешка. «Он решил, что я зову предка? Что ж, по крайней мере, я угадала. Дис Патер – тот, кого мы зовём Плутон».
– Убеди… меня… – хрип то и дело прерывается свистом плети, – расскажи… о нём.
Лёгкий знак – и палач останавливается, даруя энтари недолгую передышку. Велена с усмешкой наблюдает, как он разминает уставшее запястье. Однако жар в спине никуда не исчезает, а раны по-прежнему горят огнём.
– Рассказать – о чём?
Лицо Магистра приближается.
– Если ты убедишь меня… что руна… не принадлежит нам… то… может быть.
– Ты не знаешь?
Велена с трудом качает головой.
Магистр колеблется. Впрочем, он ничем не рискует и оба это понимают.
– Аталэнтом правят Гильдии Магов, каждая гильдия объединяет мастеров одной части сущего: земля и загробный мир – Чёрная гильдия; огонь и жизнь – Алая гильдия; воздух и сознание – Белая гильдия; вода и природа – Зелёная. Но рун куда больше, и способности мастеров сильно разнятся. Каждая руна вытачивается под своего мастера, под его силу и наклонности. Гильдии существовали не всегда. Раньше могущественнейшие из магов управляли без помощи других, мастера постоянно убивали друг друга в борьбе за власть. Терпению всех – магов и простых людей – пришёл конец, когда около шести веков назад Четырнадцать магистров начали войну магов. Их руны и их сущность были во много раз сильнее многих и нелегко рассказать, каким чудом удалось смирить их – и изгнать. Изгнаны были все четырнадцать, дабы никто не считал, что может править единолично. Но смута продолжалась. Аталэнт, оставшийся без правителя, пожирал сам себя. Война магов разрушила не только жизнь людей, она сокрушила сам материк, оставив на его месте лишь горстку островов. Потребовалось несколько десятилетий, прежде чем магам удалось собраться в Гильдии и вернуть себе власть. Но с уходом Четырнадцати что-то было утрачено. Больше не рождалось магов такой силы. И ты, – он ткнул костлявым пальцем в грудь энтари, – не относишься к таким. Ты лишь жалкое подобие могущественного предка, завладевшее его силой и его духом. Ты не только тревожишь его сон, ты не способна сама управлять доставшейся тебе властью.
Велена усмехнулась. Вот теперь она чувствовала себя в своей тарелке.
– А ты, стало быть, способен?
– Я обучен управлять силами загробного мира.
Велена покачала головой.
– Не убедил, – сказала она. – Впрочем, я ещё подумаю.
Глаза магистра сверкнули. Он подал знак палачу, и плеть опять врезалась в разгорячённую грудь.
***
– Я хочу знать, что она ещё жива, – Норен снова стоял в покоях Магистра, который задумчиво перелистывал очередной старинный фолиант.
– Здесь могу требовать только я, – заметил Магистр, поднимая глаза от книги.
– Требуй, – согласился Норен, – только требования твои некому выполнять. Можешь бить меня или насиловать – если Велена мертва, мне плевать.
Магистр взял из хрустальной вазочки на столе ореховую трубочку и задумчиво пососал.
– Я и сам не против вашей встречи. При условии, что ты её образумишь.
– Если ты про чёртову руну – то мне всё равно, что с ней станет. Я только хочу, чтобы мы оба выбрались отсюда живыми.
Магистр откусил кусочек трубочки и, сморщившись, прожевал.
– Это возможно, – ответил он, – мне как раз-таки всё равно, живы вы или мертвы. Главное, чтобы руна оказалась у меня.
– Тогда нам нечего делить.
Магистр медленно кивнул и, подняв в воздух руку, махнул надсмотрщику.
– Проводите его в темницу. Позвольте поговорить. Но надолго одних не оставляйте.
***
Норен содрогнулся, перешагивая скользкий порог камеры, лишённой окон. Воспоминания нахлынули жадной волной, вызывая желание бежать без оглядки.
– Норен… – услышал он тихий голос в темноте.
Убийца резко обернулся к надсмотрщику.
– Мне обещали, что оставят нас вдвоём.
Надсмотрщик поколебался.
– Недолго, – напомнил он.
Норен сглотнул комок в горле и кивнул.
Дверь с душераздирающим скрипом захлопнулась за спиной, вызывая новый приступ паники.
Он шагнул вперёд, туда, где в тусклом свете факела провожатых различил контуры каменного ложа, и опустился на колени на грязный пол.
– Велена… – позвал он. Ответа не было. Глаза медленно привыкали к темноте. – Патрициана, – позвал он ещё раз осторожно, но Хейд молчала.
Наконец, глаза крылатого привыкли настолько, чтобы он разглядел распростёртое на камнях, покрытое коркой подсохшей крови тело. Рука рванулась вперёд и тут же замерла.
Глаза патрицианы были закрыты.
– Норен… – произнесла энтари ещё раз, всё так же не двигаясь, и убийца понял, что Хейд бредит. Он всё же опустил руку на краешек плеча госпожи, стараясь не касаться свежих ожогов и рубцов, хотя вряд ли это было возможно. Патрициана вздрогнула от невыносимой боли и резко открыла глаза. Рванулась вперёд, готовая вцепиться в горло гостя скованными руками. Норен едва успел перехватить запястья и отвести их в сторону.
– Тише, тише. Это я.
– Норен? – повторила Хейд в третий раз, и теперь в её голосе слышалось отчаяние. – Теперь ты тоже здесь?
– Они прислали меня… поговорить… они сказали, у нас мало времени.
Глаза патрицианы яростно сверкнули в темноте и тут же погасли.
– Ты же не?..
– Я служу тебе. Что бы не произошло. Но ты уверена, что твоя руна стоит таких мук?
Велена усмехнулась.
– Стоит… я ведь уже говорила, Норен. Без неё моя жизнь – не стоит ничего. А руна… не знаю. Даже думать об этом нет сил.
– Он обещает, что отпустит нас, если ты отдашь руну.
– И ты ему веришь?
Норен покачал головой.
– Не особо, – он помолчал, – мне просто нужно было увидеть тебя.
Велена не ответила. Кровавый туман снова наступал со всех сторон. Она медленно склонила голову, и лоб её упал на обнажённое плечо крылатого. Убийца перекинул скованные руки через голову энтари и неловко обнял её.
– Это правда ты? – спросила патрициана шёпотом.
– Это я. Я… – в горле Норена пересохло. – Я, кажется, люблю тебя.
Велена вздрогнула и отстранилась. Лицо её стало холодным.
– Тогда ты точно морок.
Норен грустно улыбнулся.
– Нет времени на недоверие, Велена. Если мы и дальше будем играть в игры, то потеряем друг друга навсегда.
– Что мы делали ночью, после того, как Силан избил тебя?
Норен тихо улыбнулся и провёл ладонью по грязной щеке.
– Ничего мы не делали. Ты назвала меня братом и сидела всю ночь у моей постели, как дура. Как будто я смог бы тебе отказать.
Во взгляде энтари промелькнула надежда.
– Дай мне руку, – попросила она и хотя голос её всё ещё был слаб, в нём слышался прежний металл.
Норен протянул ей ладонь.
– Следов не осталось, у нас же всё быстро заживает, – сказал он, с недоумением глядя на энтари, но та уже получила доказательства. Она поднесла собственную ладонь к ладони убийцы и тихо произнесла:
– Дис Патер, Плутон, основатель рода Хейд. Сим вручаю душу и судьбу нашего рода в руки достойного.
На ладони Хейд полыхнул тёмно-зелёный свет, и отражение его коснулось ладони крылатого. Руку наполнило приятное тепло, и на коже высветился уже знакомый символ. Он зачарованно смотрел на происходящее некоторое время, а потом поднял глаза на Велену.
– Зачем? – спросил убийца внезапно охрипшим голосом.
– Теперь по законам Рима ты – патриций Хейд. У меня нет родных, которые могут оспорить твои права. Уходи и выбирайся отсюда. В порту третьего дня будет ждать галера «Изида». Деньги, которые у меня остались – в каморке в подвале нашей гостиницы, спроси хозяина, он покажет.
Норен молчал, не зная, что сказать.
– Магистр не сразу поймёт, что произошло. Я выдержу несколько дней, это точно, но к концу этого времени ты должен быть далеко. Ты понял?
– Да, – голос не слушался.
– Ты свободен, Норен. Я люблю тебя. И, надеюсь, что больше никогда не увижу.
Норен хотел ответить, но мыслей не было. Он просто смотрел в зелёные потухшие глаза. Он так и не успел ничего придумать, когда за спиной скрипнула дверь.
ГЛАВА 13. Дис Патер
Всю дорогу вниз по лабиринтам храма Норен сжимал кулаки. Лицо Велены, перепачканное кровью, стояло перед глазами. Руки ещё чувствовали прикосновения её рук.
«Уйти», – думал он, впервые за долгие годы ощущая отчаянье, – «Как я могу уйти?..»
Норен зажмурился, силясь отогнать навязчивый образ. Дверь барака захлопнулась у него за спиной. Незрячим взглядом он обвёл ряды коек. Другие кабальные поспешно отводили взгляд – боялись его. С первого дня.
Норен молча прошёл к своей и сел на край. Широко расставив колени, облокотился о них и уронил лицо на ладони.
«Но что я могу сделать, пока я здесь? Убить их всех?..» Едва эта мысль зародилась в голове, Норен почувствовал, как поднимается в крови многоголосая песнь. Он снова представил улицы, полные мёртвых тел, и, резко убрав руки от лица, стиснул кулаки. Он ничего не знал об этом городе, но кто бы не правил здесь, Норен осознавал, что смерти достоин не каждый из них.
«Почему нет?..» – отозвался внутри любопытный голосок. «Никто из них не сохранил бы тебе жизнь».
Время близилось к рассвету.
Барак погрузился сон. Норен бесшумно поднялся и скользнул к двери сквозь темноту.
Замок открылся с лёгким щелчком, и дверь бесшумно отворилась. Двое охранников осели на пол со свёрнутыми шеями раньше, чем успели повернуться на звук.
Едва первое дыхание смерти коснулось его пальцев, Норен почувствовал, как поднимается в крови новая, оглушающе яростная волна. Как пульсирует в венах сила, которую он успел позабыть. Бесшумно, не замечая собственных шагов, Норен двинулся по коридору. Ещё двое стражей встретились ему за углом. Он вырвал кинжал из ножен одного из них и одним сдвоенным движением ударил влево, затем вправо. Два горла брызнули кровью. Время замедлило бег – бесконечно долго два мертвеца оседали на пол.
Минуя поворот за поворотом, Норен двигался вперёд, пока не замер, шестым чувством ощущая, что за ближайшей дверью находится выход. В какой стороне темница Норен не знал. В прошлый раз его вели вниз, завязав глаза. Он мог бы вспомнить направление, но за спиной уже слышался звон доспехов.
Кровавая песнь пульсировала в запястьях. Норен стиснул руку в кулак и решительно двинулся к двери, ведущей наружу.
«Приказ», – напомнил себе он, – «Сначала я выполню приказ. Всё остальное – потом».
Норен не помнил, как двигался по улицам города – Песнь Смерти становилась всё громче каждое мгновение, когда он чувствовал поблизости биение человеческого сердца.
Не помнил, как добрался до гостиницы, где были спрятаны деньги. Не помнил, говорил с кем-то или нет. Не помнил, убивал или нет.
«Безумие», – он стискивал кулаки, возвращая себя в рамки самоконтроля, пока не почувствовал, что кругом давно уже нет зданий. Норен двигался в гору мимо незнакомых деревьев и забытых богами валунов. Махина храма чернела вдали – там у самого горизонта брезжил рассвет.
Песня стихала, и лишь последние болезненные ноты неудовлетворённой ярости пульсировали в груди. Руки ещё помнили, как это могло быть – горячая кровь, струящаяся по запястьям. Кровь врагов. Кровь не-крылатых, которые одним тем, что они не-крылатые не заслуживали права жить.
«У тебя есть более веские причины», – сказал он себе, преодолевая последние футы пути. «Всегда были,» – подсказала память. Но от этого видения площадей, усыпанных мёртвыми телами, не стали бледней.
«Это будет не месть», – снова повторил кто-то очень самоуверенный у него в голове.
Норен качнул головой, разгоняя окутавший сознание туман.
Он остановился у самого края горного утёса, на котором они с Веленой в последний раз были вдвоём. Огни города почти погасли, и только незнакомые звёзды освещали упавшую на Аталэнт темноту.
Свежий ветер нежно касался лица крылатого. Ветер, которого было так мало в его жизни.
«Это – свобода?» – подумал он, прислушиваясь к своим чувствам.
На поясе звенел туго набитый золотом кошель. В порту ожидал корабль, который скоро унесёт его с этой проклятой земли энтари. Но ни то, ни другое не имело ценности.
«Это странное чувство… – подумал он. – Как будто нет смысла идти вперёд. Нет желаний и огорчений. Пустота».
Норен вгляделся в укрывший город предрассветный сумрак. Обычно он не чувствовал пространство так далеко. Но сейчас зрачки сами устремились туда, к подножиям храма. Он был уверен. Он ощущал. Велена находилась там.
Норен на мгновение опустил веки и как наяву увидел перед собой зелёные, с искорками золота, глаза. Улыбку, тронувшую только один уголок губ.
– Патрициана… – беззвучно прошептал он, уже понимая, что не уйдёт. Никогда не уйдёт, даже если ему навсегда придётся остаться рабом. За возможность ещё раз заглянуть в эти глаза наяву он отдал бы всё. Никакая свобода не стоила понимания того, что Велена больше никогда не прикоснётся к нему.
– Любой приказ… – прошептал он. – Я выполню любой твой приказ, но не этот, Велена. Не приказывай мне уйти. Я не смогу исполнить этого. Никогда.
Норен сжал пальцами запястье правой руки и поднёс её к глазам, рассматривая ладонь. Тепло исчезло – и вместе с ним зелёные изгибы линий. Он не чувствовал разницы. На какой-то миг ему пришло в голову вернуться и отдать руну Магистру, выторговать жизнь Хейд… Но он тут же отогнал от себя эту мысль. Велена отдала бы им руну сама, если бы хотела.
– Дис Патер… – прошептал он, вспоминая формулу, которую слышал от патрицианы всего раз. – Я – последний из рода Плутона, повелителя времени и смерти. Отец мой и дед, смерть воплощённая, тьма начала веков. Явись.
Ветвистая молния разрезала чистое небо. Грянул гром, и снова наступила тишина.
Норен усмехнулся. Кажется, Плутон вовсе не считал, что перед ним потомок. И верно. Какой из него «повелитель времени и смерти»?
Мягкий шелест крыльев разрезал темноту. Норен вздрогнул. Когтистые лапы ударились о камень высокогорного плато. Норен почувствовал, как по виску стекает струйка пота. Страх, исходивший от дракона, был куда сильнее, чем аура Велены. Руки стали ватными, когда огромная клыкастая морда, украшенная парой отблёскивающих золотом рогов, опустилась перед ним и заглянула в глаза. Крылатый не мог заставить себя шевельнуться и несколько минут просто смотрел в зелёные, с искрами золота, глаза дракона.
– Я признаю тебя достойным, – прошуршал в воздухе голос, и Норен с трудом мог поверить, что голос этот принадлежит трёхэтажному чудищу. Голос оказался тихим и приятным, как шорох крыльев, и… любопытным?
Фигура дракона медленно расплылась, рассыпалась клочьями тьмы. Из этих клочьев, похожих на обрывки чёрных грозовых туч, вышел человек в чёрной мантии. Чёрные длинные волосы его трепетали на ветру. От него веяло всё тем же парализующим страхом, будто холод окутывал его статную фигуру. Изысканное лицо с удлинённым носом и острыми скулами сильно походило на лицо Велены, только страх, исходивший от него, был сильнее, а за спиной трепетали кожистые чёрные крылья.
– Твоё счастье, что сейчас ночь. Никогда не призывай мою боевую форму так близко к людям, которым не желаешь смерти. И никогда не смотри с таким страхом на то, что призовёшь – ни один дух не признает власти того, кто напуган.
Норен сглотнул.
– Я не знал, – выдавил он из себя, всё ещё пытаясь взять страх под контроль, – что этот зов для боевой формы.
– Захочешь поговорить – скажи «Дис Патер, Бессмертный предок, я ожидаю тебя». Ну, или что-то в этом роде, я догадаюсь.
Норен помотал головой, окончательно скидывая пелену страха.
– Почему Велена не говорила о тебе?
В зелёных глазах промелькнула усмешка.
– А она никогда не желала говорить.
Норен нервно рассмеялся. Вполне логично. Вряд ли кому-то из энтари приходило в голову говорить с теми, кто убивает ради них. Он облизнул губы, вспоминая, зачем вызвал Предка.
– Что ты можешь? – спросил он.
Дис Патер пожал плечами. Грациозно ступая, он приблизился к краю обрыва.
– Могу заставить весь этот город задохнуться во сне. Могу обернуться драконом и разрушить гильдию до основания. Кстати, этот план мне нравится. Могу замедлить время, и ты сам убьёшь их по одному. Хочу ли я? Вот тут самая интересная часть нашего сотрудничества. Ты не можешь заставить меня делать то, чего я не желаю. Даже если руна на твоём теле. А я не могу совершить то, что хочу, пока не обрету плоть – скажем, твою. Эта глупая история с рунами сделала нас бессмертными, но бессмертие получилось какое-то… неудобное, – он поморщился. – Иногда руны попадают в руки людей, которые вызывают отвращение, и стоит немалых усилий привести их к смерти… Обычно от рук таких же жалких существ, – он пожал плечами, – но последняя Хранительница мне нравилась. Разве что ничего не понимала в магии. За ней было интересно наблюдать, а за вами двумя, – он исподлобья сверкнул глазами в сторону убийцы, – интересно вдвойне. Так что я не против любого исхода.
– Если ты так могущественен, как говоришь, то спасти её не составит труда.
– Это и без меня не составило бы труда. Не усилия останавливают тебя. Ты знаешь, что если освободишь её – снова станешь рабом. Одна свобода на двоих, вот ваша судьба, как бы вы ни старались её изменить. А возможен и худший исход… Она захочет вернуть руну, почти наверняка. А что станет с тобой?
Норен усмехнулся.
– Исключено. Нам не придётся ничего делить. Как бы ни повернулось дело.
– Тогда, что тебя останавливает?
Норен замер, вглядываясь в звёздное небо. Руки его были скрещены на груди, пальцы до боли сжали локти.
– Свобода, – сказал он тихо.
– И это интересный момент, – согласился Дис Патер. – Я давно хотел увидеть, какой выбор ты сделаешь.
Норен стоял какое-то время так – неподвижно.
– Мы освободим её, – сказал он, наконец. – Так что ты можешь предложить?
***
Велена выплывала из тумана забытья довольно часто – так ей казалось – но лишь для того, чтобы снова утонуть в мутных водах беспамятства. Она ненавидела себя за эту слабость, но, в сущности, она уже не имела значения. Она обыграла магистра. Пусть и ценой своей жизни. Мразь, которая посмела причинить боль ей и её любимому, никогда не получит желаемого – это главное.
В очередной раз память вернулась к ней, когда гул, схожий с грохотом ревущего цунами, пронёсся по коридору, гулко ударив в дверь темницы. Она без сомнения вскочила бы, чтобы выяснить, что происходит, если бы у неё оставалось хотя бы немного сил. Но сил не было, она продолжала лежать на шершавом, покрытом засохшей кровью камне.
Гул повторился. Послышались крики.
«Землетрясение», – подумала она отчего-то, и по лбу побежала капелька холодного пота. Если стены храма рухнут, она останется здесь умирать от голода или удушья. Отвратительная перспектива.
Велена попыталась встать, и кое-как ей это удалось. Держась рукой за стену, она медленно поковыляла к двери, но в метре от неё замерла. Со стороны камеры поверхность двери была абсолютно гладкой, без замка и без решётки. Очевидно, снаружи её запирал массивный засов, а дотянуться до него не было никакой возможности. Она хотела приблизиться и осмотреть дверь поближе, но тут на неё накатил очередной приступ головокружения, и энтари замерла, пережидая слабость.
За дверью громыхнуло.
Велена крепче сжала скованные короткой цепью кулаки и стала ждать.
Прошло несколько секунд, пока кто-то возился с мощным засовом, а затем дверь распахнулась.
Света не было, но даже в полной темноте она не могла не узнать невысокую фигуру.
– Норен, – прошептала Велена, чувствуя, как головокружение усиливается.
Не говоря ни слова, крылатый подхватил её под плечо и потащил следом за собой, по тёмным коридорам и бесконечным лестницам. Миновав первый уровень, он остановился и привалился к стене, переводя дыхание.
– Я приказала тебе уходить, – прошептала Велена, всё ещё не в силах шевельнуться.
– Я ослушался, – выдавил Норен, вытирая пот со лба.
Велена не нашла, что ответить, лишь потянулась, высвобождаясь из поддерживавших её рук и, нашарив в темноте лицо убийцы, коснулась губами тонких сухих губ. Норен охотно ответил на поцелуй, и Велене показалось, что крылатые улыбается.
– Нужно идти, – шепнула энтари, отстраняясь от хрупкой фигуры и пытаясь сделать самостоятельно хотя бы шаг, – если землетрясение накроет нас здесь…
– Землетрясение? – убийца сухо усмехнулся. – Это твой предок, если интересно. Попугает охрану и улетит, Гильдия должна устоять.
Велена в недоумении смотрела на него.
– Ты хотя бы знаешь, кто он такой, Велена? Знаешь, откуда взялись руны, как они попали к вам? Знаешь, что они могут, кроме того, чтобы пугать, подчинять и убивать?
Велена покачала головой.
– Не уверена, что хочу это знать прямо сейчас, – призналась она.
Норен коротко усмехнулся и уткнулся лбом ей в плечо.
– Крылатые предки, Велена… Тебя не сможет изменить даже смерть.
– Есть кое-что, – призналась Велена, пристально глядя на него. – Что бы могло.
Она замолкла, не решаясь признаться, что боялась. Боялась, что Норен всё-таки выполнит последний отчаянный приказ.
– Я бы не бросил тебя, – тихо сказал Норен и кончиками пальцев коснулся её щеки.
– Ты мечтаешь о свободе. Это твой шанс.
Норен медленно покачал головой.
– Никогда, Велена. Только не такой ценой. Только… не без тебя.
Он медленно подался навстречу и мягко коснулся губами искусанных губ энтари.
– Пойдём, – тихонько шепнул он, обжигая дыханием свежие раны, – у нас ещё будет время поговорить.
Не останавливаясь больше ни на миг, они покинули храм и извилистыми улочками Острова Яснооких – Острова, где некогда обитали все энтари Ойкумены – двинулись прочь.
До отбытия корабля оставалось ещё двое суток, и Норен хотел отыскать место, где они могли бы провести это время в тишине. Его не интересовала месть. Тем более, что грохот обрушенных колонн ещё не затих вдали, а террасы храма продолжали полыхать драконьим огнём.
