Текст книги "Патрициана. Книга третья (СИ)"
Автор книги: Регина Птица
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
ГЛАВА 10. Решётка
На второй день процедура повторилась.
С рассветом кабальных подняли и погнали убирать храм. С вечера всё тело ныло, и, кроме того, Норен понял, что лишился рубашки – пропитавшиеся кровью клочья ни на что не годились. Он ощупал внутреннюю сторону бедра, где скрывался подаренный Веленой стилет, и порадовался про себя, что не спрятал его в рукав. Два его обычных ножа надсмотрщики отобрали в первый же день.
Утро прошло без происшествий, а после обеда его снова вызвали к магистру.
Оказавшись в просторных светлых покоях, он широко расставил ноги и сцепил руки за спиной, глядя на старика, сидящего в кресле сверху вниз.
– Похоже, я тебя не убедил, – магистр криво усмехнулся.
– За один день? За кого ты меня принимаешь?
– Жаль. Я обещал твоей… кто она тебе?
Норен промолчал.
– Одним словом, я обещал той энтари, что просила за тебя, что не буду с тобой жесток – если ты не напросишься сам. А ты, похоже, напрашиваешься.
– Велена говорила с тобой? – вырвалось у Норена.
– Велена… а что насчёт второго имени? Или титула?
Норен ответил не сразу.
– Чего ты хочешь от неё? – спросил он.
Магистр покрутил на пальце перстень с агатом.
– Энтари с севера. Насколько я знаю, на севере было лишь четырнадцать энтари. Их потомки наверняка расплодились, но у них всё равно только четырнадцать рун, и вряд ли они научились делать новые.
Норен молчал, размышления магистра не говорили ему ни о чём. Ясно было только, что этот человек что-то знает об энтари и что-то хочет от Велены.
– Ты знаешь, кем может быть твоя… Велена? – спросил он, поднимая глаза на Норена.
Крылатый пожал плечами.
– Откуда её предки на континенте? – спросил магистр снова.
– Четырнадцать кораблей причалили к побережью Ойкумены. Эту легенду в моём народе знают все.
– Четырнадцать кораблей… Когда это было? – глаза магистра неприятно блестели, но Норен решил ответить.
– Считается, что чуть больше шестьсот лет назад.
Магистр вскочил с кресла и быстро прошёл по комнате к окну. Постоял секунду, глядя на бескрайнее небо, и, вернувшись к крылатому, остановился в полуметре от него.
– Шестьсот тридцать семь лет назад… – сказал он медленно. – Сколь о многом я хотел бы с ней поговорить...
Норен пожал плечами.
– Ничем не могу помочь, тебе это проще сделать, чем мне.
Магистр окинул его презрительным взглядом.
– Ты по-прежнему не вежлив.
– Поверь, это не лечится.
– Проверим.
Он махнул надсмотрщику и, не обращая больше внимания на убийцу, вернулся к своим делам.
***
Дни тянулись монотонно. После обеда Норена каждый раз вызывал к себе магистр. Каждый раз задавал вопросы об энтари. Норен отвечал – до тех пор, пока вопросы не касались Велены. Когда речь заходила о патрициане, он моментально замолкал и встречи неизбежно заканчивались поркой.
Силы убывали, как вода сквозь решето. Однако каждый вечер после заката он падал на свой тюфяк и смотрел в окно, в поисках одинокой тёмной фигуры. Он всегда находил её – недалеко у ограды – и ловил малейшие изменения в её лице и одежде.
На четвёртый день её мрачное лицо слегка просветлело, и она с новой энергией долго и тщательно искала среди рабочих за оградой слугу – но так и не найдя, ушла. В следующие дни она приходила то раньше, то позже – но приходила всегда. Норен видел, как проступают под глазами энтари тёмные круги. Придумала ли она что-то? Крылатый не мог угадать. Однако настойчивые расспросы магистра всё более будили в нём желание предупредить патрициану об угрозе, и через некоторое время такая возможность ему представилась.
Магистр сменил методы.
***
Прошло две недели после ареста Норена. Велене всегда казалось, что она любит одиночество – но теперь оно давило на виски стальным обручем. Каждый вечер, закончив работу, она приходила к гильдии в надежде увидеть любимого. На душе скребли когти – она не понимала, как могла попасться в эту ловушку. Нужно было убить стражу сразу, когда попытались схватить Норена, и плевать сколько вокруг людей. Нужно было разнести к чертям здание суда и что с того, что на балконе могли прятаться арбалетчики. Нужно было взять вину на себя. Нужно было сделать хоть что-то – и она не знала что, но чувствовала, что это её проблема и Норен не должен был расплачиваться за её неосмотрительность.
Велена допоздна стояла у резной ограды, но ей всё же нужно было спать – и, когда время клонилось за полночь, патрициана всё же уходила, чтобы переночевать в маленькой каморке в самой дешёвой гостинице. Ей казалось, она не имеет права на большее.
И вот наступил пятнадцатый день разлуки. Работы не было. Велена посетила порт и узнала, как можно выбраться с острова. Корабли на материк и правда не ходили – ни зимой, ни летом. Единственной возможностью покинуть остров было отправиться с судном работорговцев на восток, где, как называли её местные, скрывалась «чёрная земля». Корабли туда отходили почти каждую неделю, и жадные до прибыли торговцы живым товаром готовы были подвезти хоть кого за небольшое вознаграждение. Можно ли добраться с Чёрной земли до Ойкумены – никто не знал, но всё было лучше, чем застрять на этом странном острове до конца дней.
Закончив с делами в порту, Велена снова отправилась на площадь, где стояли здания гильдий. Кое-что она начинала понимать, но весьма смутно. То, что он сочла храмами, было, очевидно, какими-то культовыми сооружениями местных энтари. Но в чём был их смысл и что умели их завсегдатаи, выяснить она так и не смогла: никто не желал обсуждать Гильдии, и ясно было одно: страх и уважение перед магистрами граничит со священным.
Она остановилась у ограды, привычно опустив руку на металлический завиток, и прищурилась, разглядывая рабочих.
Сердце глухо стукнуло и замерло. В горле родился и тут же умер не прозвучавший крик.
Норен был здесь. Туловище его было полностью обнажено, и по бледной коже хлестал ледяной ветер. Едва зажившие белёсые шрамы сменили новые – грубые красные полосы. Все рабы работали по трое, он же был один. Медленно, с явным трудом, один за другим перетаскивал из одного края двора в другой кубической формы глыбы гранита.
Велена крепче сжала пальцы на металле решётки. Никто не использовал крылатых для физической работы. Может, Норен и умел драться, но ни он, ни кто-либо ещё из его народа не отличался физической силой. Нужно было быть идиотом, чтобы заставить её любимого убийцу таскать булыжники.
Велена напряжённо следила, как крылатый движется из стороны в сторону. Лицо его скрывали слипшиеся белоснежные пряди. Велена мучительно хотела окликнуть любимого, но опасалась привлечь ненужное внимание надсмотрщиков.
В очередной раз повернувшись, Норен замер, и Велена поняла, что убийца видит её. Патрициана не знала, что может сделать здесь и сейчас. Она просто стояла и смотрела, и ответом ей был такой же молчаливый взгляд.
Норен медленно шагнул вперёд. Велена вздрогнула и бросила косой взгляд на мускулистого эфиопа с кнутом, стоявшего поодаль, но, кажется, Норэну было плевать.
Не отрывая взгляда от энтари, он медленно двинулся к ограде и остановился почти вплотную.
– Прости меня, – энтари не была уверена, прошептала она эти слова или только подумала.
Тонкая рука с обломанными ногтями легла поверх её кисти, сжимавшей решётку. Велена вздрогнула.
– Забери меня отсюда, – услышала она тихий голос и совсем уже шёпотом, – хозяйка.
Сердце Велены ёкнуло.
– Не говори так.
– Хозяйка, – повторил крылатый громче, – я хочу быть только твоим.
Велена резко перехватила руку убийцы, до боли сжимая разбитые пальцы.
– Что они с тобой сделали? – спросила она резко.
Норен покачал головой.
– Всё хорошо, – сказал он. – Просто я хочу отсюда уйти. С тобой.
Велена ещё крепче сжала пальцы.
– Я тебя выкуплю. Потерпи ещё немного. Я договорилась с Магистром.
Норен резко усмехнулся и поднял голову, будто вспомнил что-то.
– Нет. Он лжец. Не верь ему. Ему нужна ты. Велена, не приходи сюда больше.
Хейд сжала зубы.
– И не надейся, – выдавила она. – Я тебя вытащу. Можешь отомстить мне по полной программе за то, что я позволила им забрать тебя. Но сначала я вытащу тебя. Я нашла корабль. Мне просто нужно ещё немного денег на выкуп.
Норен не ответил. Он лишь молча смотрел в зелёные глаза.
Вдали послышался окрик надсмотрщика.
Велена убрала ладонь и, слегка наклонившись, прижала к губам грязные пальцы убийцы.
– У тебя будут проблемы? – спросила она.
Крылатый лишь усмехнулся:
– Не важно.
– Я буду здесь завтра, – сказала патрициана, снова сжимая руку убийцы. – Хочешь, я принесу тебе что-то? Фруктов? Вина? Оружие?
Норен слабо улыбнулся.
– Да, – сказал он мягко. – Хочу. Принеси мне себя.
Велена ответила такой же улыбкой.
– Я принесу винограда.
Норен кивнул и чуть отступил назад, но рука его по-прежнему лежала в ладони энтари.
– Я буду ждать, – сказал он и, резко развернувшись, пошёл на голос надсмотрщика.
ГЛАВА 11. Гордость и бессилие
– Ты не восприимчив к боли.
Норен насмешливо смотрел на Магистра.
– Браво, – сказал он равнодушно.
– Ты не восприимчив к боли, – повторил магистр, – но у каждого свои слабости. И у твоей энтари есть слабости. И у тебя.
В два шага он преодолел расстояние, отделявшее его от пленника, и Норен почувствовал, как на изрезанную ранами кожу ложится сухая холодная рука.
– Твою я понял, – продолжил он, продвигая пальцы вниз, по напряжённому прессу. – Ты боишься унижений. Говорить с гордецами так легко.
Рука спустилась вдоль пояса штанов и замерла на шерстяной ткани, стягивавшей промежность.
Норен смотрел всё с той же насмешкой, но оба понимали, что в глубине глаз убийцы зародился страх.
Пальцы с силой сжались, порождая в груди крылатые утробный рык.
– Да, мой милый, всё так просто. Даже проще, чем ты думаешь. Я могу отдать тебя надсмотрщикам – им всё равно, кого трахать, лишь бы было тёплое дупло. Или ты можешь рассказать мне об энтари.
– Мразь, – выплюнул Норен. Кулаки его, скрещенные за спиной, непроизвольно сжимались. – Ты даже не представляешь, как смешны твои угрозы.
Магистр усмехнулся.
– Ты даже не представляешь, что стоит на кону, – он крепче сжал пальцы, заставляя Норена заскрежетать зубами. – Я достану и тебя, и её. Вопрос лишь в том, сколько тебе придётся вытерпеть.
Норен не ответил. Вместо этого он плюнул в нависшее над ним лицо энтари.
От такого хамства магистр на секунду опешил, но уже через миг размахнулся и с неожиданной для его сухого тела силой наотмашь ударил пленника. Норен отступил на шаг назад, потирая челюсть рукой.
Крылатый тяжело дышал, сжимая и разжимая в кулак свободную руку, затем внезапно успокоился.
– Ты просто старый бессильный энтари, – сообщил он. – Ты не можешь меня унизить – потому что мне на тебя плевать.
Норен почувствовал, как усиливается аура страха, исходящая от магистра. Но это ничего не значило. Этот энтари мог быть лишь пародией на ту, чьи приказы он исполнял. Все они были лишь пародией – только одной он боялся по-настоящему.
Магистр, видимо, чувствовал это безразличие.
Рывком повернув крылатого спиной к себе, он толкнул его к стене, заставляя опереться руками о комод.
Противные холодные руки прошлись по согнутой спине. Норен был на грани. Желание выхватить нож и решить дело одним ударом казалось почти непреодолимым. «Она приказала ждать», – напомнил убийца себе, и каким бы глупым не казался этот приказ, он собирался его исполнить.
Рука магистра легла на застёжку штанов убийцы, отщелкнула крючки и стянула вниз.
Обнажённые ягодицы обдал холодный воздух.
Ещё чуть ниже, и Магистр обнаружил бы нож, его последний шанс уйти. Тогда убийство стало бы неизбежным – но рука остановилась, лаская его бёдра. Через несколько секунд холодные пальцы очертили края сфинктера и резко рванулись внутрь узкого отверстия.
Норен сжал зубы. Много чести этому энтари слышать его крик.
Пальцы резко задвигались туда-обратно, обжигая болью отвыкшие внутренности.
– Ты будешь говорить? – спросил магистр, не прекращая движений.
– Разве что о цветочках, – сообщил убийца мрачно.
Пальцы сменились большим и горячим, но, к счастью, немного влажным. «Пожалел себя», – усмехнулся Норен мысленно. Рывки были короткими и быстрыми. Убийца закрыл глаза, представляя, как ломается тонкая шея магистра в его ладонях.
Боль неуклонно пульсировала внутри. Ледяные пальцы оказались на его животе, прошлись по груди. Острые ногти сжали сосок. Крылатый закусил губу. «Плевать», – повторил он про себя, заставляя думать только о боли.
Горячая жидкость наполнила тело.
– Как я ненавижу весь ваш народ, – прошептал он, когда плоть магистра стала медленно покидать его тело.
– Кажется, тебе мало, – ядовито заметил энтари и снова ущипнул его за сосок.
Норен не ответил.
Рука скользнула дальше к его горлу и с силой сжала.
– Ты будешь говорить? – голос гремел как гром.
– Может, ещё сапог поцеловать? – прошипел он.
Рука сжималась. Норен опустил одну руку вниз – в такой позе рвануть нож на себя было бы более чем удобно, но пальцы магистра разжались.
Норен услышал щелчок пальцев и тихий свист. Дверь открылась и закрылась снова.
– Мальчики, вас ждут, – магистр, похоже, отошёл.
Норена пробил озноб. Он по-прежнему стоял, ссутулившись и упершись руками в комод, и не желал оборачиваться – но и здесь ему не повезло.
На спину легли руки, на сей раз – большие и горячие. Они пропутешествовали по бокам и заползли ему на живот – теперь он увидел, что пальцы обтянуты черной кожей.
По бёдрам проскрёб ледяной металл, и тут же горячая плоть снова вонзилась внутрь него. Норен почувствовал струйку пота, бегущую по виску – этот член был заметно больше и твёрже.
Плоть внутри него задвигалась уверенно и равнодушно, будто её владелец имел дело с куклой для утех, а не с живым существом. Он немного поменял угол, выбирая такой, чтобы стенки стискивали его посильнее, и продолжил двигаться уже так, доставляя ещё большую боль
Затем одна из рук исчезла и, с силой стиснув подбородок убийцы, развернула его к себе.
На Норена смотрели знакомые глаза лысого надсмотрщика.
– Поцелуйчик, детка? – не дожидаясь ответа, он захватил ртом рот крылатые – и тут же взвыл от боли. Острые зубы сомкнулись на его нижней губе, разрывая кожу до крови.
Надсмотрщик отскочил назад, покидая заодно и тело жертвы.
– Скорее поцелуюсь с жабой, – сообщил убийца, через плечо глядя на эфиопа, прикрывающего пальцами кровоточащую губу.
К сожалению, теперь он заметил, что рядом с надсмотрщиком стоят и те двое громил, что таскали его на порку.
Рука опустилась на внутреннюю сторону бедра
«Она приказала ждать», – повторил Норен про себя. Он снова отвернулся к стене и расслабился, ожидая продолжения – и долго ждать не пришлось.
Ещё один чёрный член ворвался внутрь него, тараня и раздирая ткани.
Норен смотрел на свои пальцы, крепко сцепленные на крышке комода, и изо всех сил пытался не потерять сознание.
***
Он не сразу понял, что всё закончилось. Жар внутри не прекратился, даже после того, как очередной член покинул тело.
Холодная рука скользнула по его уху и за волосы приподняла голову, заставляя посмотреть в глаза.
– Завтра мы повторим. Только во дворе, на глазах у всех. Конечно, если ты не захочешь говорить.
Если бы он и захотел вдруг говорить – то вряд ли бы смог.
– Во двор его, – магистр отбросил от себя голову крылатого, – работу никто не отменял.
***
Велена неслась по улице будто ветер. Очередная склизкая тварь, состоявшая сплошь из щупалец и языков, никак не хотела умирать. Пришлось хорошенько заехать ей по башке магией, прежде чем она осела на землю и покорно подставила под меч круглую скользкую голову.
Она получила у Крейга деньги и собиралась уже идти в Гильдию, когда натолкнулась на своё отражение в металлической стенке заварочного чайника. «Мыться», – уверенно приказала она себе и отправилась на поиски умывальника. Впервые за все дни одиночества собственная внешность её заинтересовала.
Одним словом, когда она, наконец, приблизилась к храмовой площади, солнце понемногу клонилось к закату. Правая рука привычно сжимала рукоять кнута, левая удерживала кулёк с виноградом.
Велена подошла к ограде и принялась выглядывать среди рабочих знакомую фигуру. Ожидание скорой встречи заставляло губы растянуться в усталой улыбке.
***
Норен медленно шёл вниз по лестнице. Надсмотрщик то и дело подталкивал его за плечо – но как-то вяло. Видимо, и сам понимал, что двигаться быстрее пленник не может.
Боль не прекращалась. При каждом движении она становилась только сильнее. Крылатые с отвращением ощущал, как сочится свежая кровь между ног. Штаны, кажется, промокли насквозь, так что причину его состояния мог угадать любой встречный. Слабость накрывала с головой, и он плохо представлял, как будет таскать камни.
Однако все мысли и ощущения выветрились из головы, когда он шагнул во двор и увидел перед решёткой фигуру в белой тунике под чёрным плащом.
Норен попытался отступить на шаг, но натолкнулся на уверенную руку эфиопа.
– Работать, – прозвучал неумолимый приказ.
Ему было плевать на работу. Норен хотел бежать отсюда сломя голову куда угодно – в пыточную, в казармы, в покои магистра – только бы сейчас не встретиться глазами с этим встревоженным лицом.
Поздно. Обшаривавший фигуры рабочих взгляд натолкнулся на него и сомкнулся на его душе будто наручники.
Норен шагнул вперёд.
Он видел, как тревога и одиночество в зелёных глазах сменяются непониманием и… страхом? Он никогда не видел в глазах патрицианы страх.
***
Прошло около получаса томительного ожидания и непрестанных поисков, когда на пороге маленькой двери, ведущей в храм, показалась худая фигурка в сопровождении надсмотрщика.
Мгновенная радость сменилась странной и непривычной смесью чувств.
Норен не двигался. Велена видела, что губы его разбиты и вдоль подбородка протянулся едва заметный след от крови. Пропотевшие волосы спутались и слиплись.
Велена облизнула губы. Как мешал им сейчас проклятый эфиоп.
Норен шагнул к патрициане. Медленно и неловко, будто движение причиняло боль.
Велена сжала пальцы на рукояти кнута. Бессилие выматывало.
Норен сделал ещё два шага в направлении ограды. Надсмотрщик отошёл в сторону, внимание его уже переключилось на других рабочих.
Велена видела, с какой болью крылатый делает каждый шаг, и ей казалось, что эту боль чувствует её собственное тело.
Норен медленно, будто нехотя, приближался. Он остановился в полушаге от ограды, молча глядя на патрициану.
«Поняла или нет?» – билось в висках.
Велена какое-то время молчала.
– Что случилось? – произнесла энтари мягко, и этот голос тоже был чем-то новым, потому что нежность мешалась в нём с потерянностью, страхом и… бессилием?
– Всё хорошо, – сказал Норен спокойно, хотя голос его порядком охрип.
– Я принесла виноград… – патрициана будто бы оборвала себя на середине фразы, внезапно показавшейся бессмысленной.
Норен молчал. Нужно было сказать, что с магистром нельзя торговаться. Но разве он мог в чём-то убедить упрямую Хейд? Да и не было у него идеи получше.
Оба молчали. Секунду назад казавшийся таким пугающим, взгляд энтари теперь будто бы ласкал его щёки, не касаясь кожи. Он хотел большего. Даже теперь. Только этих прикосновений. Только этих приказов. Только одних глаз. Он смотрел бы на мерцание золотистых искорок вечно, и время остановило бы свой бег, но жизнь шла своим чередом.
Идущий мимо рабочий не справился с грузом, и бревно несильно прошлось по спине крылатого – он бы и не шевельнулся, будь его тело здорово, но сейчас одного лёгкого удара хватило, чтобы убийца повалился вперёд, впопыхах цепляясь пальцами за края решетки.
Руки энтари потянулись к нему, в попытке поддержать, но едва смогли проникнуть сквозь ограду, коснувшись лишь израненного плеча. Виноград полетел на землю, а вторая рука оказалась на бедре крылатого, прижимая его тело вплотную к ограде.
Ещё секунду Велена смотрела в тёмно-серые, полные боли глаза.
– Норен, – сказала она затем, – я спросила: что случилось?
Хотя говорила она негромко, в голосе звенел металл. С этим голосом нельзя было спорить, но и ответить убийца не мог. Норен лишь отвёл глаза, но это не помогло.
Руки исчезли.
– Повернись, – сказала Хейд тем же тоном и, заметив, что Норен не двигается, повторила. – Шаг назад и встань ко мне спиной.
– Велена, нет.
– Я сказала, повернись.
Норен отстранился и выполнил приказание.
Велена смотрела на алую ткань штанов, пропитавшуюся бурыми пятнами крови.
Норен не двигался, ожидая нового приказа. Однако, когда в воздухе громыхнуло и зазвенел металл, он против воли обернулся к энтари.
Края решётки оплавились, и в ней образовалась дыра, в которую мог бы протиснуться небольшой бык.
– Выходи, – потребовала она всё таким же ледяным голосом, – однако, прежде, чем Велена успела шевельнуться, громыхнуло ещё раз. Перламутровые нити промелькнули в воздухе, будто гигантская паутина, и накрыли патрициану с головой.
Норен стоял, ничего не понимая, лишь глядя на неподвижную фигуру энтари, замершую с воздетой к небу рукой.
– Так просто, – услышал он знакомый скрипучий голос магистра, – говорить с гордецами. Стало быть, руна Хейд.
